Текст книги "Королевство ведьм (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Немая пауза, а после наполненные радостью взгляды с облегчением и молитвами уткнулись в потолок. Эти женщины, планируя мятеж, практически не верили в его успех, а теперь с помощью «целой армией», как ту назвала Сигрид, разбудили внутри себя надежду. Незамысловатый план, с разделением вражеской армии, был прост и понятен, а доходчивость с которой Сигрид его объясняла заслуживала похвалы. Мне всего-то и требовалась внимательно слушать и приглядываться, что бы та случайно не взболтнула лишнего.

«Вслед за мятежом и нашими поредевшими рядами в город придёт вражеская подготовленная армия… Блестяще, гениально, мисс Вигбэт. Теперь я наконец-то понял, почему вы так поступили. Трусливая градоначальница решила попросту скинуть с себя вину, путём передачи города отвлекая от своей персоны всеобщее внимание. И, вынужден заметить, ей это удалось. Ведь вместо мести и последующих грабежей проворовавшихся местных чиновников, нам после драки между собой предстояло совместно отбивать собственный город».

Мёртвый род* – в понимании местных – семейство, никогда не принадлежавшее к аристократии, а значит, не жившее и не рождавшееся. Мёртвый род – род слуг и рабов, живущих и существующих лишь для службы своим хозяевам.

Глава 25

Перспектива оказаться на улице во время настоящего боя меня совершенно не воодушевляла. Всё же я трусливый убийца, а не героический воин, и какая-нибудь шальная стрела вполне спокойно и доходчиво могла напомнить мне об этом, застряв где-то между лопаток или ягодиц.

«Надеюсь, в арсенале Бьянки есть какое-нибудь заклятие, позволяющее свалить в прошлое и всё там переделать», – а иначе я не представляю, как мы будем защищать собственные стены, израненной и уменьшившейся хрен знает насколько армией!

«Но всё это потом, а сейчас…» Глядя, как Сигрид тщательно и подробно рассказывает собравшимся план «талантливейшей ведьмы», постарался как можно аккуратнее подводить ту информацию, о которой можно сестре говорить, а которой нет.

Ведь даже если и будет утечка данных по атаке на врата, знать в любом случае разделит свои силы, оставив отряды побольше у своих стен. Да, мы потеряем больше рабов и вчерашние союзники могут на меня обозлиться. Но ведь даже если и так, этой ночью я приобрету новых. Свежих, в большем числе, доверяющих мне и готовых отплатить добром на добро – наверное…

Потеря одной из пешек не критична, вот только…

– Как быть с ведьмами? Они нас по мостовой размажут! – опасаясь удара с воздуха, спросила одна из собравшихся.

– Не размажут, – ехидно скалясь своей старческой улыбкой, прокряхтела старая женщина. – Велите собрать лучников, пусть размажут по своим стрелам мои яды, а после окунут те в смолы и стреляют по всем, кто встанет на пути. Если ведьмы примут стрелу на воздушный щит, яд, блокирующий ману, попадёт в лёгкие, если получат такую в плечо, проникнет через ранение. И так и так они станут бесполезными. По крайней мере, до тех пор, пока не поймут, что к чему.

– Жрицы тоже вам помогут, пусть мы и не умеем летать, но кое-что также можем, – похлопав мать по плечу, заявила старуха из культа Игнис.

– Тогда решено, – взглянув на дочерей, хмуро произнесла Хельга. – Вы двое, поможете исполнить предначертанное, а ты… – Тыкнула пальцем в мою грудь. – Сиди дома.

– Как скажешь, мама. – Как и подобает послушному мальчику, кивнул, а после под обещания собравшихся вернуться с победой поднялся на второй этаж и закрылся в своей комнате. Требовалось подготовить всё имевшееся в запасе снаряжение.

***

Патрульная группа из десяти городских стражниц, некогда выбранных самой Бэтфорт, медленно и размеренно прогуливалась по опустевшим улицам. Женщины с тоской обсуждали отставку командира и недобрым словом упрекали засидевшуюся на своём посте Вигберт. Никто из них не верил в причастность и тем более в заговор. Интриги, неразделённая любовь, заказное убийство или ещё что – возможно, но только не предательство. «Честь для неё всё».

Остановившись возле трактира «Золотой медяк», одна из стражниц, желая отлить, завернула в переулок, попросив подруг немного обождать, и те решили воспользоваться возможностью и пополнить запасы своих винных бурдюков. Пусть их бывший командир и была эталоном чести и доблести, обычные подневольные, как себя сами называли стражницы, не имели наделов и дворцов, оттого и выживали как могли, сшибая с хозяек трактиров лишний медный, жаренный или винный «налог», да обчищая карманы уснувших на улице бедняков.

– Сегодня эль или вино? – собрав у подруг пустующие сосуды, обратилась к подопечным старшая. – Или всего сразу… Выпьем за удачу Хорвардов или её отсутствие…

Едва двери отворились, подуставшая мечница лоб в лоб столкнулась с облачённой в кожу с щитом и мечом зазевавшейся постовой, решившей так же послушать, о чём говорили в таверне.

– Ты ещё, мать твою, кто такая? – глядя на боевое облачение, носить которое в пределах города разрешалось лишь страже и приближённым к лордессам, обронила стражница.

Короткое лезвия меча с лёгкостью пробило кожаный доспех городской воительницы. Захрипев, та роняет бурдюки и, пятясь, с клинком в груди падает в грязь.

– Какого хрена?! – Тотчас схватившись за мечи, кидаются на подмогу своей десятнице женщины, но несколько сорвавшихся с крыш стрел с мерзким чавканьем вонзаются в тела самых торопливых. Стража, вооружённая лишь копьями и мечами, не имея возможность укрыться, кидается в рассыпную: кто в переулок, кто в соседние приоткрывшиеся двери. Они спасали свои жизни.

– Впусти! – крикнула одна из мечниц, когда выскочившая из этого же трактира плечистая копейщица метким броском своего полутораметрового пилума насквозь пробила той лёгкое, пригвоздив к деревянной стене. Спустя несколько минут и в переулках послышались истошные крики последних уцелевших, а следом и тех, кто успел прийти им на помощь. Крики, стоны, старые боевые песни и возгласы о небесной каре, настигшей город Тэтэнкоф. Всё смешалось воедино.

Двери, к которым пригвоздило тело, со скрипом отворились. Пальцами затыкавшая собственную рану воительница в надежде найти спасение взглянула на вышедшую из дома женщину.

– П… мо-ги-те… – хрипя прошептала стражница, но ответом той был лишь здоровенный кухонный нож, вонзившийся в шею. Кровь хлынула из горла, бедняга, будучи ещё живой, получила несколько других ударов по корпусу, прежде чем её отодрали от стены, раздели, забрали оружие и, словно кусок испорченного мяса, кинули в грязь.

– Тащите всю мебель, переворачивайте телеги, перегораживайте дороги прежде, чем мы пойдём к главному мосту города требуется подготовить местность для обороны. Укрепим пути для отступления! – вскрикнула громила, обтирая свой пилум. Сегодня ей предстояло сражаться не как воительнице из гильдии убийц, а как горожанке и защитнице своего дома.

Привычно неспокойный район города разгорался сотнями вываливавших на улицу факелов. Едва успевшие к реке стражницы, побросав доспехи и оружие, вплавь пытались перебраться через реку не для доклада, а для собственного выживание. Кому-то это удавалось, кто-то, не скинув себя тяжеленный доспех, тонул. Но большинство осталось изрезанными и затыканными кусками плоти на грязных разбитых дорогах нищего города.

Первым на место столкновения прибыл небольшой ночной отряд ведьм. Большинство из них являлись вольнонаёмными женщинами, в обязанности которых входило следить за порядком, опускать и поднимать мосты, но была часть и из Багры, попавшая на север не по своей воле, а по просьбе вышестоящего магического руководства.

Столкнувшись с разъярённой толпой и почувствовав на своих магических щитах дурман-траву, умнейшие, похватав посохи, тотчас отступили: кто перегруппироваться, а кто и из трусости. Ведьмы, теряя силы, направились в квартал знати и, покуда их более глупых соратниц рвала на части обезумевшая толпа, не чуравшаяся применять древние проклятия и магию. Уцелевшие спокойно отдыхали, исцелялись, а так же очищали кровь и решить для себя, как действовать дальше.

Горожане на удивление действовали слаженно и крайне организованно. Оставив целым лишь единственный мост, те собственными силами опустили его, захватили торговый остров, разобрали эшафот и всё, что только плохо лежало, а после принялись бы и за следующий механизм, да вот только тот находился на противоположном берегу, где, собственно, и собиралась вся городская армия.

Вслед за ожившим нищим городом стал оживать и богатый, отовсюду к центру кто на лошадях, а кто и на своих двоих стали стекаться разрозненные отряды лордесс. Закованные в сталь, с первоклассными мечами и щитами, они глядели, как на другой стороне в спешке возводятся укрепления, создаются баррикады. Крестьяне с топорами, вилами, охотничьими луками и дубинами готовились дать бой профессиональной армии, надеясь на то, что наспех возведённые сооружения спасут им жизнь.

Никто из воительниц, сражавшихся от имени Вигенвагенов или лордесс, в своей победе не сомневался. С ними были ведьмы, враг сконцентрирован в узком месте и вскоре, столкнувшись с их магией, оружием и силой, поймёт, что ему не справиться, и побежит прятаться обратно в свои крысиные норы. Именно так по памяти большинства воительниц заканчивался любой городской мятеж.

Когда число собравшейся у моста армии приблизилось к полутысяче, а также над головой замелькали уклоняющиеся от редких огненных стрел ведьмы, командующая обороной знатных районов – Пенеда Штольцгер – лично отдала приказ:

– Щиты поднять, мост опустить! – Выстроившаяся в боевой порядок армия ответила синхронным ударом железа о железо. Именно этот лязг послужил причиной воцарившейся на стороне мятежников гробовой тишине, бывшие воительницы, хорошо помнили что следует за подобным звуком.

Понимая опасность применения огненной магии да и в принципе любой другой, способной разрушить и без того хлипкий остров, Пенеда поручает ведьмам стихии воздуха разрушить возведённые укрепления, и те послушно приступают к чтению заклятий и точечным ударам. Долго и методично малоэффективные в бою заклятия, требовавшие концентрации и неподвижности, разбивались о барьер, возведённый жрицами Игнис. Ведьмы Штольцгеров не могли пользоваться стихией ветра, находясь при этом в воздухе, многие из них были ещё юны и неопытны, а для некоторых этот бой и вовсе являлся первым. Всё же на спокойный север редко доезжал хороший маг и уж тем более ведьма.

Видя бесполезность своих ведьм и то, как быстро они выдыхаются, Пенеда отдаёт команду о прекращении удара, а после посылает успевшую пополниться числом армию на штурм.

Под прикрытием обученных арбалетчиц и всё тех же ведьм, предпочитавших, как и многие другие воительницы, сражаться в ближнем бою, наёмники Тэтэнкофа с треском, рёвом, криками и матом принялись громить баррикады, стаскивая с тех одну за другой обороняющихся. Нападающие своими огромными щитами закрывали все бреши, из которых мятежники могли атаковать, вынуждая защищавшихся подниматься выше и высовываться, вслед за чем гарпуны и алебарды из третьих рядов спокойно цепляли своих жертв крюками. Стоило кому-то свалиться с баррикады, как тело несчастной буквально перемалывалось десятками лезвий и тяжёлых сапог наёниц.

Устав играть по правилам, одна из боевых ведьм, подобравшись вплотную к стене, применяет заклятие. Сильнейшая ударная волна буквально подбрасывает баррикады вместе с защищающимися в воздух на добрый десяток метров. Мост, прогнувшись, покачнулся – вместе с уцелевшими колёсами от телег в воду полетели и части человеческих тел. Конечности, куски плоти и потроха сыпались как на нападавших, прикрывающихся щитами от кровавого дождя, так и на защищавшихся. Мятежники, обнаружив в своей защитной линии дыру в половину оборонительной линии, тотчас принялись отступать к следующей более подготовленной линии обороны.

Окрылённая чувством превосходства, Пенеда снова посылает своих воительниц на штурм. Вновь под прикрытием щитов те подбираются вплотную к рядам обороняющихся, вновь боевая ведьма колдует столь опасное и разрушительное проникающе заклятие, как вдруг раздаётся мощнейший взрыв. Ошмётки атакующих и защищающихся летят во все стороны, обломки баррикад, оружие, куски расколовшихся от взрыва камней, коими была устлана мостовая, прореживают ряды обеих армий.

– Они используют магическое зеркало! – средь криков и стонов раненых доносится голос одной из уцелевших ведьм. – Не атакуйте магией, не атакуйте магией! – дублируя свои слова, вещала та, в то время как на смену первой, почти полностью полёгшей от взрыва волне наёмниц двинулась другая.

Эта оплошность и подготовленная повстанцами заранее ловушка обошлась обеим сторонам крайне дорого. Как минимум двадцать её воительниц, превратившись в фарш с жестяной начинкой, разлетелись по всему торговому острову и за его приделы. Сколькие получили раны – неизвестно. «Но и черни то ведь тоже досталось?» – глядя, как её воительницы преодолевают последний заготовленный рубеж и ступают на земли нищего города, думала командующая, попутно слушая раздавшийся с той стороны звон колоколов.

Боевые кони, коими всегда гордились Штольцгеры, медленно ступая по устланной трупами дороге, двигались вперёд. Здесь, среди ошмётков человеческих тел, среди изрезанных трупов и хрипящих раненых, нуждавшихся в помощи, старая ростовщица чувствовала себя как во сне. «Волнительное ощущение не отпускало женщину, впервые лично командующую битвой, она чувствовала окрыленность тем что по её приказу другие отдавали свои и забирали чужие жизни». Привыкшее сражаться на бумажных полях, средь цифр и грубых слов, тело Пенеды распирало от адреналина, страсти и желания кем-нибудь завладеть. Сегодня, когда всё кончится, она лично посетит один дом, а после, забрав его главное сокровище, изнасилует того на глазах у старой знакомой Бэтфорт. «Молодая ведьма точно явится спасать своего принца и так же, как и он, сдохнет на глазах у непобедимой Эльги».

– Командующая! – Прискакала с докладом одна из сотниц. – Войска столкнулись с очередной линией баррикад, узкие улицы, а также огонь с крыш и окон сильно осложняют дальнейшее продвижение. Мы полагаем, что враг заранее предвидел атаку и специально заманивает нас вглубь своих территорий.

– Каких, к чёрту, территорий? За спинами черни полторы улицы, храм и стена, к которой мы и прижмём их до наступления рассвета. Не ссать, бабоньки, давите этих бродячих сук, даю слово Штольцгеров – всем в конце боя воздастся за ваши заслуги: любой мужик, любая роскошь, оставшаяся на этих вонючих улицах, будет вашей!

Приказ Пенеды нисколько не развеял волнения сотницы, однако и возразить та не могла. «Командующая», – склонив перед той голову, соглашаясь с приказом, произнесла она и ускакала обратно к своих людям.

– Лордесса Пенеда! – во всю пришпорив запыхавшуюся лошадь, верещала одна из воительниц, прибывших из тыла. – Срочное донесение с восточных стен, где лордесса Пенеда Штольцгер?! – Пролетев мимо командующей, а после, узнав герб и саму ростовщицу, вернувшись, та в спешке отчиталась: – Госпожа командующая, восточные врата атаковали неизвестные войска. При ведьмовской поддержке, по донесениям очевидцев, самой Брунхильды Бэтфорт нападающие захватили ворота. Сейчас они восстанавливают мост и вот-вот ворвутся на наши не защищённые улицы.

– Плохо… – шикнула Штольцгер, а после заявила: – Отправляйся в дом бургомистра, она уже должна была проснуться. Передай следующее: Пенеда, требует от всех проживающих в городе лордесс и Вигенвагенов выслать свои войска для защиты восточных границ. Любая, кто откажется предоставить помощь, после завершения смуты будет предана суду, лишена титулов, чинов и званий. И в конце, если людей по-прежнему будет не хватать, пусть снимут дежурящую в порту команду. Сорок умелых фехтовальщиц точно не помешает в строю…

Огни на востоке города всё разгорались, и, судя по их движению и появившимся дымам, нападающая армия уже перешла через мост. «Кто они, сколько их и как вооружены, кого могла за столь короткий срок собрать и привезти эта малолетняя шлюха Бьянка?» В голове Штольцгер крутилось лишь несколько вариантов. Первый – сбежавшие рабы, самый вероятный. Однако их неподготовленность и слабость не позволили бы тем дерзнуть напасть на целый город, тем более когда некоторые из них только-только вырвались из местных цепей. Второй, менее вероятный, – армия Видэнберга. Пусть они и послали тайное письмо его правительнице, за столь короткий промежуток времени даже без сна и отдыха армия физически не может преодолеть такое расстояние. Так же был и третий вариант, пугавший Пенеду не меньше, чем некогда бургамистра, – карательный отряд, прибывший из столицы. Именно при поддержки из столицы, тайная организация спокойно могла проникнуть в город, связаться с верными короне Бэтфортами, запустив тем самым свои корни во все структуры Тэтэнкофа. Проклятый орден с самого начала не планировал убивать не верных империи на улицах. Вместо этого он дал возможность сделать всё народу. Поднять мятеж, приплести к ним беглых рабов, сместить с их помощью власть, а после усадить на место верных империи пешек Бэтфортов.

– Гениально, сукины дети… – Понимая, что внутри города сейчас бродят те «неуловимые» убийцы и режут их солдат вместе с поднявшимся народом, Пенеда больше не могла оставаться в стороне. – Эй, ты! – крикнула Штольцгер одной из своих личных стражниц. – Отправляйся на передовую, прикажи войскам как можно скорее разобраться с бунтарями и двигать к восточным вратам. Я вместе со своей гвардией отправлюсь в порт и, забрав своих людей, встречу врага на востоке у врат. Что бы ни случилось – не отступать. Не позволяйте оттеснить вас к мосту, иначе враг двинется по этим переулкам вперёд и сможет ударить по нашим войскам на востоке с тыла!

Вместе с этими словами, а также взбрыкнувшей под командующей лошадью в воздухе растворилась и мнимая быстрая, а самое главное лёгкая победа. Ночь обещала стать долгой, кровавой и очень-очень тяжёлой.

Глава 26

Более получаса мне довелось провести под пристанью, неспешно и досконально изучая число портовых стражниц и их точки наблюдения. К моему большому разочарованию, тот, кто выставлял посты, знал об опасности подобных групп рабов и оставил целую армию для обороны порта. При чём, помня опыт своих предшественниц, потерпевших фиаско и проморгавших рабов у стены, эти дамы были начеку. Патрулировали парами, по одному нигде не останавливались и не задерживались, по моим скромным и явно не точным подсчётам только у пристани дежурило свыше двадцати воительниц, старавшихся если не постоянно, то хотя бы раз в несколько минут восстанавливать зрительный контакт со своими соратницами. Прохождение караулов и тем более освобождение рабов в таких условиях стало настоящим вызовом для меня.

Море неспокойно гнало волны, с шумом и гомоном разбивавшиеся о пирс и пустой причал. Две женщины, расположившись у бочек и деревянных коробов, оставшихся после трудодня, нервно обсуждали последний отчаливший корабль, происходящее в городе, а также судьбу своей хозяйки Эльги Бэтфорт. Именно эта пара, решившая вместо выполнения прямых обязанностей посидеть и почесать языками, и стала брешью в казавшейся «невыполнимой» миссии.

Став частью тёмной, как сама ночь, воды, осторожно проплыл под деревянным пирсом и устроившимися на нём женщинами. Впереди был подъём, не просматриваемый с их месторасположения. Поднявшись, короткой перебежкой двигаюсь до скрученных тюков рыбацких сетей и раскинутых рядом с ними морских канатов. Но скорость не спасает от незапланированных событий. Показавшиеся из-за поворота раньше времени стражницы лишь чудом не замечают меня, отвлёкшись на неожиданный звон колокола со стороны нищего города. Сильно рискуя, воспользовался предоставленными мне несколькими секундами и буквально занырнул в образовавшееся между верёвками кольцо и, прикрывшись плащом, приготовился в случае чего воспользоваться кинжалом.

«Если женщины каким-то образом решат проверить, что здесь, успею одну подрезать, ну а там и до воды не далеко, лишь бы не было ведьм».

Шаги патрульных становились всё отчётливее, никуда не торопясь, словно на прогулке, те отпускали колкости в сторону друг дружки, травили байки и выбирали бордель, который посетят, когда весь этот кошмар закончится. «Сейчас им не до меня».

Убедившись, что они удалились на достаточное расстояние и сзади по-прежнему всё чисто, двинулся к стенам первого из здоровенных складских бараков, на крыше которого так не кстати расположилась две из охранниц, сфокусировавших всё своё внимание на разгоравшемся вдалеке пожаре.

– Вот чёрт, это вроде у восточных ворот сейчас шарахнуло? – спросила одна из женщин.

– Походу. Кажется, у бургомистра проблемы, – хихикая, отозвалась вторая. – Ещё и эти колокола звонят без умолку. Ладно с нашей стороны о созыве войск трубят, а у нищих-то что?

– Как обычно: конец света, приход антихриста и прочая белиберда, всплывающая за каждым восстанием. Не могут они жить спокойно, цивилизованно. Нищие – это нарывы, миазмы, которых нельзя держать в чертах современного города, чернь… Эй, ты меня вообще слушаешь?

Закончив реплику, расстроенная отсутствием ответа, стражница запоздало обернулась. К этому моменту её подруга со сломанной шеей видела свой последний и самый долгий сон.

Испуганные глаза расширились при виде меня. Едва её лёгкие успели зачерпнуть воздуха, как холодное лезвие с мерзким свистом прошлось по горлу.

Одна рука женщины схватилась за кровоточащую рану, а вторая за меч. Так легко умирать она не планировала. Заливаясь кровью, вытянула клинок и замахнулась. «Слишком медленно». Ускорявшее все мои движение зелье позволило с лёгкостью уклониться и нанести ещё один колющий удар врагу прямо в незащищённую пластинами подмышку. Довольно длинный нож, цепляя рёбра, вошёл во всю длину лезвия. Жертва, издав свой последний хрип, обмякла, рухнув в мои объятия.

Сверху открывался отличный вид на творившееся в городе. Взрывы, а также мелькавшие в небе вспышки да горящие стрелы говорили о том, что бой был в самом разгаре, и, несмотря на это, стражи в порту, у ворот ангаров и в других местах находилось слишком много. Рано или поздно снующие снизу заметят отсутствие дежурящих наверху и поднимут тревогу, а до этого…

Аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, руками вырвал старую подгнившую древесину, служившую этому строению крышей. Потом ещё одну и ещё. Задача несложная, трудность заключалась только в беззвучности. Создав лаз, привязал себя к одной из стропил. Выглядели они не очень, но всё же умудрялись как-то держать всю эту здоровенную конструкцию. Прицепив на тело всё оружие, поднятое с убитых, осторожно под немые взгляды проснувшихся к этому моменту рабов стал спускаться в их обитель.

Как и предполагалось, ни одна из уважающих себя и ценящих собственную жизнь стражниц не ночевала вместе с рабами, и именно это открывало для меня настоящий оперативный простор. Найдя парочку женщин покрупнее, вручил им оружие, а следом при помощи взятых с собой железяк взломал незамысловатые замки местных кандалов. Несмотря на то, что получалось у меня это быстро и легко, загнанных в барак оказалось слишком много: по меньшей мере около двух сотен, и это только в одном.

Спустя ещё полчаса, прервав мою спасательную операцию, раздался гулкий стук множества копыт. Крикливая женщина вещала о некой беде и требовала собрать отряд. Уже приготовившись дать бой, полсотни освободившихся женщин, кто выпустив когти, а кто и вовсе с голыми руками, готовились к сражению, а я бегству. Проверив натяжение и успев немного приподняться на верёвке, с облегчением стал слышать удаляющийся звук тех же копыт и спешные шаги покидавших посты стражниц.

– Сидите тихо, грязные суки… – злобно стукнув по стене, рыкнула одна из стражниц, не удосужившись открыть и проверить груз перед тем, как покинуть пост.

Смятение, желание завоевать собственную свободу и страх перед неизведанным – я видел это в глазах оставшихся внизу женщин. Видел, как они нерешительно косятся на стоящих позади них, перешёптываются, вместе решая, как быть дальше. Мне требовалось их подбодрить, дать ту самую надежду, которой многим так сейчас не хватало.

– В городе восстание, горожане дают вам шанс собственной кровью отвоевать свободу. Сожгите ангары, грабьте и разоряйте дома и замки тех, кто взял вас в плен и заковал в цепи. Только сегодня у вас есть на это право, а самое главное – возможность. Двигайтесь по улицам на юг, бейте всех, за чьими спинами видите гербы и стяги.

Перешёптывания и гул, поднявшиеся в ангаре, привлекли внимание разволновавшейся стражи.

– Эй, а ну заткнулись! – рявкнула одна из причальных, заняв место отправившихся на подмогу воительниц.

– Гэдэн, моя дочь, она умерла, позвольте увидеть ей свет луны в последнюю ночь, – крикнула в ответ одна из пленниц.

Стоя на довольно безопасной дистанции от ворот, как и положено, закованная в цепи, она отвлекала стражу в момент, когда её сёстры затаились у самых ворот.

– Не положено, – гыркнула без сожаления стражница. – Мусор сжигают на рассвете.

– Грязные северные суки, она же всего-навсего дитя! – взревела та в ответ. – Как вы можете так жестоко с ней поступить, отказав в последней почести?!

– Ты кого сукой назвала, южная подстилка! Сейчас узнаешь, что такое настоящая жестокость… – Ворота со скрипом открылись. Несмотря на уговоры товарки и просьбы оставить несчастную, требовавшая крови стражница своими руками отворила ящик Пандоры.

Первый же удар затаившейся в тени рабыни обрубил обе вытянутые вперёд руки женщины.

– Рабы! – бросившись от толпы наутёк, только и успела взреветь другая, когда голозадая толпа, быстро нагнав закованную в сталь мечницу, повалила ту на землю, принявшись топтать и разрывать на куски.

Свист и гомон поднялся на весь порт, вдали зажглись факелы. Ни оружия, ни брони у рабов не было, потому более стойкие поднимали тела павших, прикрываясь от летевших навстречу пилумов и арбалетных болтов, пробивавших нагие туши насквозь. Кровавая баня развернулась в порту. Южанки действовали слаженно и уверенно. Пользуясь численным перевесом, те парами выдёргивали из строя пытавшихся скучковаться мечниц и копейщиц, а после, отвлекая их, позволяли другим подобраться с флангов и тыла, вслед за чем набрасывались всей толпой. Никакой справедливости, никакой пощады.

Спустя ещё полчаса без какой-либо моей поддержки рабы отбили следующий ангар, а я занялся тем, чем и планировал с самого начала. Избегая всех этих людских масс, поджёг сперва одну из сторожек и один из пустующих складов. Сигнал подан, а это значит, что улицы нищего города начнут свою контратаку. Двигаться в сторону особняка Эльги сейчас для меня было как никогда опасно. На этой стороне союзников находилось меньше всего. В верности местных рабынь я сомневался. Зарубят не узнав, или по по случайности, а после кинут в общую кучу бедное тельце Глауда, да и дело с концом.

Пробираться в резиденции знати также было крайне сомнительным решением. Стража, ведьмы – все на взводе и разбираться долго не будут. Однако игнорировать проблему с замком Бэтфортов мне не хотелось. Требовалось позаботиться об Эльге, освободить её вместе с людьми, а также направить их в местную мэрию. Захват бургомистра означал захват власти над городом, а устранения давнего врага – хороший бонус и возможность пополнить будущую городскую казну крупной суммой. Вот только перед этим предстоит разбить элитное войско местной знати, вступившее в противостояние с отрядом моей ведьмы. Уверен, если кому-то сейчас и туго, так это ей. Пусть я и попросил Брун сбежать в случае опасности, в том, что меня услышали, сильно сомневался. Это хитрое дитя всё равно сделает по-своему.

В связи с тем возникает вопрос: куда мы после освобождения людей Эльги отправимся? На захват мэрии и всех неугодных или на помощь сражающейся Брунхильде? Наверняка Бэтфорт старшая не знает, кто и где сейчас находится, оттого и выполнит все мои приказы безукоризненно. Осталось только определиться, чего сейчас я хочу больше всего. Спасти близкого мне человека или моментально заполучить в свои руки власть над целым городом?!

***

Звон стали, бьющейся о сталь, выкрики сражающихся и истошные вопли раненых, чьи тела затаптывались разъярёнными толпами. Всё это сопровождалось почти беззвучными щелчками десятков прятавшихся за спинам соратников-арбалетчиц. Воительницы Штольцгеров чётко следовали своей тактике, постепенно пытаясь продавить забаррикадировавшихся на улицах мятежниц, осыпавших тех в ответ градом стрел. Стирая пальцы до крови, горожанки стреляли из окон из своих малоэффективных луков, зачастую неспособных пробить панцирь или пластинчатую броню.

Каждый такой дом, где прятались заговорщики, становился для стражи настоящей цитаделью, а каждая лестница – непреодолимой преградой. С громоздкими мечами и щитами, желая обезопасить фланги, те десятками гибли в домах. Ведь именно в узком пространстве, где невозможно замахнуться мечом, лучше всего действует кинжал, особенно когда этих кинжалов в доме пряталось гораздо больше, чем могли предположить воительницы. Отряды из гильдии убийц, таившиеся внутри, с лёгкостью находили бреши и слабые места в защите наёниц, наносили множество не смертельных ран, замедляли, тем самым позволяя лютующим в домах толпам буквально раздеть и разорвать своих губительниц: их головы вылетая из окон, деморализуя сражавшихся на улицах, падали на разбитые непогодой дороги. Следом из тех же окон вновь начинали лететь камни, стрелы, копья и прочее. Всё, чем только можно было покалечить, выбрасывалось на головы сражавшихся в узких улочках воительниц.

Неспособные применять магию ведьмы, потеряв несколько своих сестёр, уже давно спустились на землю и отступили. Также больше двух с половиной сотен Тэтэнковских воительниц либо погибло, либо потеряло возможность продолжать боевые действия. Заменявшая Пенеду командующая видела происходящее и чувствовала неминуемо приближавшееся поражение. Её люди не могли выполнить приказ Штольцгеров.

– Глядите, на северо-западе пожар! Порты горят! – расположившись на крыше, ожидая сигнала, радостно завопила на всю улицу Илва.

– Сёстры, это сигнал! Наши союзники взяли порт, в атаку! – вооружённая огромным молотом, облачённая в выкованную лично для себя же погребальную сталь, сиганув с баррикад во вражескую толпу, рыча прокричала Хельга. Этот доспех ковался ею для похоронной церемонии, женщина всегда чувствовала себя воительницей и не думала, что в жизни ей ещё хоть раз придётся надеть доспехи для защиты своей семьи и интересов. Сигрид рассказала матери о тайных союзниках Бьянки, действовавших в порту, и о тех, кто нападал с востока. Добиться такого могли лишь очень влиятельные и сильные личности, рассчитывавшие на их поддержку. И сейчас она, отстаивая не только личные интересы, но и будущее детей, без церемонии готова отдать собственную жизнь во имя победы.