Текст книги "Королевство ведьм (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Глупый… – Её пальцы коснулись моей челки. – Кто же у себя под боком станет держать зверей, да ещё и без намордника. Их ведут к стене, откуда по утру, будущие хозяева и транспортируют свой товар на рудники – Решительно собрав всю свою «женственность» в кулак, та резко попыталась меня поцеловать, отчего наши носы и лбы неприятно тюкнулись друг об друга. Столкнувшись, словно со стеной, я, тут же отшатнувшись, рукой схватился за нос, из которого тотчас полилась красная жижица.

Глава 17

Домой меня привезли, мягко говоря, не вовремя. Мать, высказав Бьянке пару ласковых, попросила ту на обратном, коротком пути, проезжая через торговый остров, сообщить ожидавшим всё так же появления Глауда сёстрам о его возвращении. «Кто же знал, что в дождь мы выберем самый длинный маршрут?». Следом началось форменное осуждение и выдача наказаний. Меня отправили в свою комнату, а молодую ведьму буквально выпроводили за дверь. Мать была очень недовольно и её можно понять, ребёнок в первый день учёбы исчезает, вдобавок в подобном, не самом безопасном для простолюдина месте, а после, как ни в чем не бывало, возвращается ночью. Должна же она была как-то на это отреагировать.

Попытавшись встать на защиту Бьянки и оправдать наше столь позднее возвращение, я услышал нежное для себя «ты ещё ребёнок», вслед за чем, громко топнув ногой, заявив об обратном, отправился в свою комнату.

Требовалось как можно быстрее подготовить снаряжение и еду. Помимо аристократов и рабов, у меня ещё был маленький кролик, которого требовалось кормить.

От трофейного оружия предстояло избавиться. Спрятанные мною под деревянный пол клинки являлись неопровержимой уликой, но, к сожалению, другого нормального оружия у меня нет. От эльфийского шёлка в своём сегодняшнем арсенале я так же отказался. Кожаные перчатки, к которым та прикреплённа, в прошлый раз изорвало в лоскуты. Требовалось поискать нечто покрепче. Также, по пути к городской стене, которую сегодня собирался исследовать получше, в надежде найти, временное пристанище рабов, я планировал заглянуть в лавку травников. Дурные мысли крутились в голове, и приоткрытое вслед за налётом окно не являлось добрым знаком.

Дождавшись ухода Бьянки, а следом и возвращения сестёр, пришлось выждать ещё немного. Заботливая Сигрид, пришедшая пожалеть обидевшегося на мать братца, получила в свой адрес пару не самых приятных слов, вернулась на первый этаж. Завтра за них я обязательно попрошу прощения, а пока мне требовался покой и полное нежелание окружающих со мной общаться.

Добившись своего, укутавшись в плащ, я вылез через окно, оставив ставни чутка приоткрытыми. Дождь лил не прекращаясь. Настоящий ливень буквально затапливал улицы, размывал дороги, максимально осложнял моё передвижение по крышам. Ступать приходилось медленно и осторожно. «Надеюсь, Хома умеет плавать, ведь в наличии хороших водостоков в этом городе я сильно сомневаюсь…» – Сначала показавшаяся мне забавной, а после до жути взволновавшая мысль вынудила ускориться. Буквально сорвавшись с места, я бросился к старому подвалу. Это глупое дитя наверняка будет до конца сидеть в этой чёртовой яме, пока та не заполнится доверху и не утопит её.

Быстро перебирая ногами, я, пару раз спотыкаясь, едва не падая, летел по крышам. Неуместная спешка чуть не сгубила меня, в момент когда я оступившись, звучно грохнулся рёбрами на черепице ветхой двухэтажки. Перепугав подорвавшихся хозяев едва сумел избежать непосредственного столкновения с испугавшейся и выбежавшей на улицу хозяйкой. Следующей преградой на моём пути стал патруль. Пятёрка местных воительниц в коже и стали мирно выполняли свои обязанности. Убедившись в отсутствии среди них дамочек в ведьмовских шляпах, способных, как мне казалось, видеть куда лучше обычных людей, я нервно дождался, когда те свернут за поворот, а следом, прибавив шаг, ускорился. Столь близко стоявшее здание сегодня казалось мне как никогда ранее далёким и недосягаемым. Отчего-то я волновался, переживал, думал, что не успею. "Но к кому? Ненужному грузу, бесполезному человеку, опасному свидетелю?"

– Лучший вариант, как я считаю, – избавиться от мелкого спиногрыза, оставить ту в подвале, и пусть сама решает свою судьбу. – шепотом проговорил я.

«Но ведь она всего-навсего ребёнок, к тому же доверяющий и верящий в свою спасительницу – Имперскую охотницу!» – вторил мой внутренний голос.

– Я не герой! – понимая, что сбился с пути и свернул куда-то не туда, в злобе и отчаянии вдарил кулаком по стене. В дождливую, холодную и мерзкую ночь, всё что я мог так это кричать, в надежде, что моё альтер эго наконец-то заткнётся, позволив мне сделать то, что нужно. Тяжело дыша, мокрым рукавом я вытер пот со лба. Вгляделся в окружающие меня размытые пейзажи и успокоимся.

В прошлой жизни я всегда был злодеем и всегда считал себя именно таким. Перед тем, как отправить очередную мразь на тот свет, я не давал ей второго шанса, не предлагал исправиться, а просто брал и делал то, что умею. Решительный, преследующий свои собственные, четко прописанные идеалы, я был буквально неуловимым и, если бы не та проклятая болезнь, сложившая меня, то, быть может, я и не оказался в этом чёртовом мире, не думал бы о спасении ненужной мне пешки, и не мучался в совестных терзаниях…

В глазах мелькнули счастливые лица Хельги, Сигрид, Илвы, а также всё такие же золотые глаза Бьянки. Отчего-то именно сейчас разум выдал старое, детское воспоминание Глауда, обещавшего молодой начинающей ведьме всегда быть вместе.

За следующим поворотом я наконец-то обнаружил искомое. Поправив маску, залетел в подвал. Уровень воды поднялся мне по самую грудь. Из-за низкого дверного проёма, пришлось подныривать.

В центре комнаты, обеими руками схватившись за деревянный столб, у самого потолка барахталась девчонка. Отталкиваясь руками от воды, я приблизился к ней, и с трудом, словно не умеющую плавать кошку, отодрал от подпоры, вслед за чем, заткнув той рукой нос и рот, вновь поднырнув, вытянул из злополучного подвала.

– Имперская охотница, ты пришла… – Кашляя и срываясь на плач, произнесло дитя. Она и вправду меня ждала, и, похоже, мне придётся пристроить её на новое, пусть и не самое безопасное, но точно более удобное местечко.

– Хома, пойдешь со мной.

Идея по поводу использования ребёнка – крайне сомнительная и рисковая, но и вести себя как герой я не могу, да и не собираюсь. Я не герой, поэтому и использую её жизнь так, как мне угодно, на верную смерть, конечно же, не отправлю, – питомец, всё-таки, но поработать ей придётся.

Лавка собирателей-травников, как и предполагал я, оказалась вскрытой. Закрытая для вида, под своими деревянными стенами и засовами она прятала два трупа. Муж с женой оказались убитыми: как в лучших театрах и драмах, с перерезанными глотками, на сыром, грязном полу, средь мусора и остатков разбитой мебели, они лежали, взявшись за руки. Первый этаж обнесли начисто, не оставив и пучка каких-либо трав. На втором ситуация, скорее всего, идентичная, но чем чёрт не шутит. Найти здесь какой-нибудь ножик или ещё что, так же было бы не плохо.

Чья-то злая шутка, оставшаяся на втором этаже, даже мне – человеку с большим жизненным опытом, показалась крайне жестокой. В кровати, средь пустых пузырьков из-под снадобий и прочего, едва слышно постанывая, звала своих детей слепая, немощная старуха. Её белые как сама луна глаза глядели в потолок; дряхлые худые руки средь валявшихся в её постели пузырьков пытались отыскать хоть один наполненный. Судя по виду тел внизу, их убили дня три назад, вслед за чем кто-то глумливо поднялся сюда, а после высыпал на старуху полный рюкзак самых дешёвых и невостребованных местных зелий, коими и питалась всё это время не имевшая сил подняться женщина.

– Йозеф, Йо-зеф… – Едва слышно звала мать убитого сына, раз за разом повторяя его имя. «Не повезло тебе, мать» – подойдя к ней и взяв за протянутую руку, подумал я.

Лицо старухи испуганно сморщилось. Старые пальцы, пройдясь по моей ладони, быстро определили, что перед ней стоял не её сын. Мёртвые белые глаза уставились на меня, вызывая мурашки и дрожь по всему телу. – По-мо-ги… – По слогам прошептала старуха.

И я помог, так, как умею.

Лезвие с точностью до миллиметра вонзилось прямо в сердце. Теперь, не взирая на то, кем она была при жизни – хорошим или плохим человеком, старуха могла претендовать на место в раю рядом со своим сыном, ведь, как говорилось в одном стихотворении: «Лишь убиенных щадят, отпевают и балуют раем»*. «И за право отправиться туда, порой приходится подождать» – Глядя, на только-что убитую мной, подумал я.

Была ли она хорошим человеком? Кто знает. Хотел ли я убить её? Нет, но и оставлять едва живую старуху, рассчитывая на милость средневекового мира, я не мог. Так пусть лучше в новом мире проклинает она меня – своего убийцу, чем, мучаясь, помирает в этом от голода, холода и своих болезней.

Второй этаж, помимо нескольких закатившихся под кровать колбочек, так же был обчищен. Из местных богатств – разве что несколько листов пожелтелой бумаги, да волшебное перо, подобное тому, которым я пользовался в академии.

Не побрезговав взять оставленную нападавшими сумку, я скинул туда пергамент и флаконы, вслед за чем, вернувшись на первый этаж и заглянув на кухню, собрал всё доступное железо, коим можно было колоть, рубить и протыкать.

Ждавшая всё это время снаружи Хома, увидев меня, хотела что-то спросить, но всё так же приставленный к губам палец ту остановил. Всё, что нужно, я ей итак скажу, и она, кажется, наконец-то стала это понимать.

У деревянных ворот, являвшихся слабым местом любой стены, горело пять разной яркости огней, по одному на «башнях-близнецах», расположившихся над воротами. Один – непосредственно у самих ворот, где сейчас ровным счетом никого не было; один, более яркий и, похоже, магический – у некой коморки; и один, по-видимому, принадлежавший караулу у конюшни. Итого: пять источников света, четыре потенциально опасных группы. Бьянка говорила о месте, где рабы ждут, когда за ними прибудет наниматель. Вряд ли для удобств «товара» стали зажигать магические светильники или тратить масло для факелов. Скорее всего, их, напихав как килек в бочку, закрыли в каком-нибудь сарае. Как по мне, для этих целей подошла бы и конюшня, но увы. Дав все нужные Хоме указания, я в первую очередь проверил ту. Вместе с лошадьми, устроившись на соломке поудобней, дрыхла и играла в карты беспечная стража. Окон в конюшне не было, выход так же только один – тот, который сейчас, к слову, был прикрыт.

Подперев опорой деревянные врата конюшни и понадеявшись, что ни одна из женщин не решит выйти под дождь справить нужду, я осторожно двинулся дальше. Источником магического света, как и предполагалось, стала ведьма. Устроившаяся в весьма уютной коморке, сидя за письменным столом и подсвечивая себе своим же посохом, она мирно заполняла какие-то бумаги, напевая себе под нос незамысловатую мелодию. «Где же вы, мои милые пешки» – смысла подпирать двери ведьмы я не видел: вспоминая силу Бьянки, подобная идея казалась мне бессмысленной. Почти полчаса я, ползая, прыгая и бегая, искал место где, могли держать «товар», и наконец-то нашёл его.

На небольшом отдалении за выгребными ямами, под дождём, на голой земле расположилось более пятидесяти тел. В основе – женщины, смуглые, крепкого телосложения с чётко выраженным мышечным рельефом. Свежая партия так же была разбавлена малознакомыми мне видами. Так, к примеру, я хорошо разглядел несколько полузвериных силуэтов, чьи глаза, ярко блистая в ночи, глядели в мою сторону. Чем ближе я подбирался к их расположению, тем чётче замечал, как вместе с моим перемещением в сторону смещались их взгляды. Они точно видели меня, и сейчас очень внимательно наблюдали за моими действиями.

Охраняла тех, на удивление, всего одна женщина, что, будучи полностью уверенной в прочности тяжеленных кандалов и цепей, спокойно закинув ногу на ногу, отдыхала в явно возведенной самими часовыми самодельной будке.

Из ночи в тень, из тени в плотную к стене, вслед за чем крадусь к повозке и ползком к сторожке. Расположившись спиной к стене, то ли специально, то ли случайно та максимально осложнила возможность подобраться к себе незаметно. Будь здесь второй часовой, возможно, я и не сумел бы подобраться, но мне в очередной раз повезло.

Не постеснявшись проползти в грязи, я, чумазый и испачканный, явился перед той подобно ночному кошмару. От страха и неожиданности, воительница, подпрыгнув на месте, роняет своё копьё, и, едва успевая набрать в грудь воздуха для выкрика, получает мощный втык прямо в лицо. Не зная, как быстро обмякшее тело очухается, я запихнул женщине в рот кляп, а после, связав по рукам и ногам, оставил в сухой сторожке. Смерть подопечных Эльги мне сегдня не нужна, и именно объяснение этого рабам сейчас являлось самым сложным пунктом в моём плане.

К моменту, когда я подошёл к прикованным, те, благодаря всё так же сверкавшим глазами в ночи кошкам, встретили меня с протянутыми вперёд руками. Молча потряхивая кандалами, они просили об освобождении.

– Кто говорит по-нашему? – произнёс я, и рабыни, быстро переглянувшись, руками и взглядами указали на одну из смуглых коротко стриженных женщин.

– Все мы немного говорим на языке заклятого врага. – Произнесла коротко стриженная громила. – Чего ты добиваешься, маска, и зачем, будучи одним из граждан империи, говоря на имперском, облачённый в их одеяния, помогаешь нам?

Тело женщины украшали множество шрамов, грудь прижжена, отсутствует ухо и пара пальцев на левой руке. Воительница, как ни погляди, ещё и наверняка боевитая.

– Местные властительницы довели город до отчаяния. Они залили его дерьмом и людской кровью, и нам, как карающим клинкам империи, это не нравится. – Мои слова не на шутку разволновали женщин, некоторые, рассчитывавшие на помощь, разочарованно вздохнув, повесили носы, потеряв веру в возможное спасение.

– И поэтому ты решила обратиться к нам – врагам, – люто ненавидящим твоих хозяев? В тебе столько же наивности сколько и безумия, имперская собака… – Рыкнула короткостриженая. Женщина понимала только язык силы, и уважала лишь сильных. Что ж, придётся играть по её правилам.

– Ещё раз назовёшь меня собакой, и следующей ночью я заявлюсь в порт, и вместо того предложения которое собиралась сделать вам, вырежу всех твоих сестёр, прибывших в этот город. – Мои слова вынудили воительницу стать серьёзней. Поиграв массивной челюстью, та, потупив взгляд, более смиренно спросила:

– Чего ты от нас хочешь? – «Так бы сразу, девочки».

– Власти, и вы мне в этом поможете. Сейчас я освобождаю вас, даю оружие, помогаю выбраться за пределы стены и расположиться там, вслед за чем буду снабжать вас необходимой информацией о торговых караванах и людях, покидающих и приезжающих в город. Вы будете нападать на нужных мне людей, я, в обмен, спасаю ваших близких из оков рабства. Вы – накормленные, сытые, при деньгах и режете своих заклятых врагов, я же, – достигаю своих целей, какие вам знать не обязательно. И ещё: когда всё закончится и город отчистится от скверны, обещаю, каждая из вас получит свободу, а также возможность остаться служить под моим началом или покинуть город, вернувшись домой на корабле, наполненном золотом, шелками и металлами. – С этими словами, ножом подковырнув замок с начала на руках короткостриженой, а после и на её ногах.

– Выбирайте: мучительная смерть в рабстве на рудниках, или спасение с возможностью убивать тех, кого вы так сильно ненавидишь. – Мои уверенные слова зародили в сильных сердца надежду. Маленькую, едва заметную, но реальную, за которой в свою очередь потянулись и слабые.

– Почему, Маска? Почему именно нас, своих врагов, ты просишь о помощи? – Взяв в руки переданный мною клинок, некогда отнятый у Гадюки Олк, спросила рабыня.

– Потому, что враг моего врага – мой друг. – Своими ладонями сжав её большой кулак, ответил я.

– Что мы должны сделать?

*Глауд надеялся на то, что все погибшие насильственной смертью очищались от грехов и могли попасть в рай.

Всех приветствую, на связи Focsker.

Друзья, мне очень не хватает ваших комментариев, касающихся сюжета. Пожалуйста, поделитесь своими взглядами на героя, его окружение и мир.

P.S.

А то, глядя на актив и то, как стороной книгу прошла реклама от АТ, аж руки опускаются.

Неужели всё настолько плохо?

Глава 18

Миновав запертых в конюшне, мирно дремавших стражниц, рабыни, измазавшись грязью, медленно приближались к закрытым на ночь вратам. Часть, слившись с окружением и гулом дождя, отправилась к башням, где дежурили самые проблемные часовые. Другая группа занялась вратами, даже открытие которых являлось той ещё проблемой.

Резко замелькавшие на башнях силуэты бесшумно и синхронно справились со своими обязанностями. Вот только от использования плана «Б» нас это не уберегло.

Неудержавшие на руках затворную балку рабыни с грохотом роняют тяжеленную деревяшку на одну из своих соратниц, та падает – в коморке волшебницы задрожали огоньки. Стоя у самых врат, я услышал, как нервно застучали кулаками дремавшие в конюшнях стражницы, требуя у одной из непричастных к моей шалости подруг отворить двери.

Жестом показав рабам, что они могут бежать, беру один из факелов и машу им Хоме. После чего, бросив в грязь, сбиваю пламя. Сигнал подал – настало время малышке доказать мне свою полезность.

– Помогите! – заверещало дитя, привлекая тем самым внимание выскочившей на улицу, чертыхающейся ведьмы. – Имперская охотница! Здесь имперская охотница! – истошно, до хрипоты вопила Хома, всё дальше уходя от ворот. «Молодец девчонка». Двигаясь к месту нашей с ней встречи и глядя, как, позабыв о долге и задачах, ведьма тот час вскочила на метлу и взмыла в небо, подумал я.

Пару раз замечая мелькавший надо мною силуэт, удачливо прятался во тьме подворотен и чужих крыш. Девочку, к счастью, нашёл раньше поднявшейся в воздух «лётчицы», метавшейся в растерянности из стороны в сторону. «Интересно, сколько времени пройдёт перед тем, как они обнаружат пропажу?» – думал я, прижимая и попутно пряча от дождя ластившуюся, весёлую и улыбчивую Хому, для которой всё являлось некой игрой, цену проигрыша в которой дитя так до конца и не осознала. Или, быть может, делало вид, ведь в отличие от меня, выросшего средь «гуманного» общества, она каждый день видела смерть и, возможно, так к ней привыкла, что присутствие костлявой стало неотъемлемой частью любого из её «обычных» дней.

Очередной опасный заплыв на берег знати Хомой воспринялся как вызов. Вцепившись руками в мой плащ, та, не умея плавать, как бревно с пропеллером, молотила ногами воду, когда мы перебирались на другую сторону. Хорошо, что дождь, к которому я постепенно стал привыкать, скрыл благой мат, вырвавшийся из моих уст, когда на пол пути она, выбившись из сил и чуть не утопившись, отпустила мой плащ. «Дети…»

Когда мы добрались до нужного места, мне потребовалось немало времени для подготовки и исполнения последнего на сегодня замысла. С трудом накидав несколько кляксоподобных знаков на листке бумаги, одно из посланий сунул Хоме, попутно объяснив, что той можно говорить, а что нельзя. Два других листочка взял с собой. Как и при преодолении реки, воспользовался зельем усиления. По-другому перебраться через высокую трёхметровую ограду, у которой постоянно бродили часовые, мне бы не удалось.

Перелезши через забор, рухнул в растущий рядом кустарник, потом, минуя многочисленные караулы, подобрался к окнам замкоподобного особняка. Дождь, барабаня своими огромными каплями по мне, деревьям, окнам и крышам, только усиливался, хотя и без того казался сплошной, падающей с неба водной стеной.

Пройдя весь первый этаж по кругу и заглянув в каждое окно, не заметил знакомых мне лиц и взобрался по камням на второй, где так же, проявляя чудеса акробатики, посмотрел во все окна. «Где же ты, Эльга?» Матеря про себя сраное средневековье и его высоченные замки, поднялся на третий этаж, где уже во втором окне, наконец-то, нашёл искомое. Несколько манипуляций, пара подарков на прощанье – и можно возвращаться за Хомой.

Дитя нервничало, да ещё бы: люди той, которой я собирался поручить её защиту и опеку, не так давно пытались скормить малышку свиньям, при том не забыв поколотить. Её страх и робость чувствовались в каждом движении, однако, как и в прошлый раз, она послушно повторяла за мной каждое слово, словно кукла, делала всё, что только я требовал. Она доверяла мне, всецело вручая свою жизнь в руки незнакомца, который и сам до конца не знал, что из этого выйдет.

***

Ночь для Эльги Бэтфорт выдалась бессонной. Треклятый дождь не давал покоя. Ворочавшуюся из стороны в сторону старую воительницу тяготило неспокойное чувство. Сейчас, будто попав в молодость, когда между вашим лагерем и лагерем врагов чистое поле, она инстинктивно чувствовала чужие взгляды, мысли, словно тот самый старый враг вновь глядел на неё из прошлого.

Едва камень успел коснуться её окна, женщина, подорвавшись, выхватила из-под подушки клинок, а после, подскочив к стене, с опаской принялась вглядываться в заполнивший ночную пустоту дождь.

Не заметив кого-либо, она уже была готова отправиться раздавать подсрачники проспавшей хулиганку страже, как вдруг взгляд её пересёкся с куском ткани и вложенной в неё запиской. Буквы нечёткие – дождь почти полностью уничтожил магические чернила и пергамент, но, к счастью, разобрать слова и уловить суть послания женщина смогла.

«Эльга Бэтфорт, моё имя вам ничего не скажет, поэтому представлюсь по должности. Я командующая первого тайного элитного подразделения – Ордена Вечной Тишины.

Желаю узнать ответы на несколько вопросов:

Первый: действительно ли верный страж Тэтэнкофа не знает о Северном сговоре?

Второй: готовы ли вы при получении личного указания её величества встать против особ, носящих фамилии Тэгены и Штольцгеры?

Третий: сможете ли вы исправить допущенную ранее ошибку и позаботиться о той, кому не суждено погибнуть в этом конфликте?

Если на все эти вопросы вы ответили согласием, то прошу, не опасаясь, поглядите вниз, там вы увидите мою посланницу и получите следующие инструкции».

– Северный сговор? Семейства Тэгенов и Штольцгеров затеяли мятеж? Какая, к чёрту, ошибка? Разумеется, я от кончиков стоп да макушки головы верна короне, что за бред?! – Вопросы вспыхивали сотнями в воспалённом старческом мозгу. «Какое, к чёрту, предательство?» – думала Эльга, ведь, прожив в одном городе с этими поистине великими семьями несколько десятилетий, она бы и не помыслила, о том, что кто-то из них, трусливых крыс…

Вместе с раскатом грома тревожная мысль посетила голову воительницы: «Почему те всегда хотели от неё избавиться? Недосказанности, конфликты… Несмотря на то, что Бэтфорты всегда закрывали глаза на их взяточничество, эти две семьи никогда не подпускали Эльгу к ведению внешней политики в отношении тех же соседних северных городов».

– Мятеж, в моём родном доме… – Нервно сглотнув, Эльга, по пояс высунувшись в окно, увидела стоящую под дождём малышку. Ни капли не боящуюся смотреть той прямо в глаза.

– Быть не может… – Долго не думая, усилив тело при помощи внутренней энергии, воительница, спокойно спрыгнув с третьего этажа, приземлилась перед ребёнком.

Хома была по колено здоровенной Эльге, и пусть её и трясло, как осенний лист на ветру, девочка, всё так же твёрдо стоя на месте и веря в свою спасительницу, произнесла:

– Послание от Имперской охотницы. – Протянула в руках такой же завёрнутый в тряпочку клочок бумаги.

«Я в вас не сомневалась. И не хочу, чтобы вы сомневались в моих возможностях. Орден следит за вашими действиями и ждёт содействия. Считайте это платой за пролитую невинную кровь и поблажки, из-за которых в Тэтэнкофе во всю расцвела коррупция.

Мы есть – всё, и мы повсюду. От нас не скрыть и капли пролитой невинной крови. Не верите? Тогда взгляните на одежду вашей дочери…

Глава семейства Бэтфорт, ваш род застыл между молотом и наковальней, советую задуматься над этими словами».

Дочитав, Бэтфорт старшая резким движением спрятала клочок бумаги в своей ночнушке, а следом, стоя всё так же под дождём, оглядела лужайку с множеством росших на ней кустов и деревьев. «Сука, завтра же прикажу всё к чёртовой матери срезать и сжечь…»

Тяжело вздохнув, она взглянула на ребёнка и спросила:

– Тебе ещё есть, что сказать?

Немного помолчав, ребёнок кивнул, тем самым удивив хозяйку и того, кто из тени продолжал наблюдать за этой необычной парой.

– По маленькому хочу… – Ответ девочки вызвал на лице воительницы улыбку. Вслед за чем та, взяв дитя на руки, в один прыжок оказалась на своём же третьем этаже.

«Кажется, убивать ребёнка женщина не планировала, вот только неужели любопытство не возьмёт верх?» – подумал Глауд, и уже спустя секунды в окне вновь показалась голова Эльги, с интересом поглядевшая вверх.

– Святые угодники… – выдернув торчащий из камня нож, обронила Бэтфорт. Нервно проведя рукой по шее, она, вновь заглянув наверх, попыталась отыскать хоть какой-то клочок бумаги, но, так того и не обнаружив, произнесла: – Вполне возможно, что, ответь я по-другому, уже давно бы валялась с перерезанной глоткой или и вовсе отрубленной головой.

Собрав самых верных воительниц, Бэтфорт старшая в спешке приказала тем подготовить свою лучшую комнату, а также приставить к ней караул. Подобного развития событий Эльга никак не ожидала. Эти убийцы, Орден или как они там себя называли в послании, прямым текстом угрожали её дочери и единственной наследнице Брун, являвшейся одной из сильнейших, как считала сама Эльга, ведьм в Тэтэнкофе. Её непроницаемое поле хвалили и местные мастерицы, и даже бывалые преподаватели Багры; никто не смог бы прикоснуться к Брунхильде без её желание.

Влетев в спальню дочери, словно ураган, женщина, распахнув двери гардеробной, принялась раскидывать немногочисленные одеяния своего дитя.

– Ты чего творишь? – продерев глаза, сонно промямлила дочь.

– Где твой сегодняшний наряд, в котором ты ходила на занятия? – перебирая юбки и платья, взволнованно рявкнула старуха.

– Чего? – помотав головой, словно ослышалась, спросила дочь.

– Где, чёрт тебя побери, твой наряд?! – взревела мать, тем самым слегка испугав девушку.

– На кресле, – коротко отозвалась молодая ведьма, на что мать, опять выругавшись, упомянула лихим всех слуг и дочь, «настолько занятую», что даже на вешалку одежду повесить свою не может.

Чуть ли не носом тыкаясь при свете факелов в одежду, Эльга сантиметр за сантиметром осмотрела сначала блузку, а после, чертыхнулась, наконец-то обнаружила искомое на юбке. Маленькая расплывшаяся и подсохшая красная точка неопровержимым доказательством запечатлелась на одежде её дочери.

– Откуда кровь, Бьянка? Ты не говорила, что сегодня на занятиях тебя кто-то ранил. Ты кого-то избила? Бога ради, скажи, что это именно так.

– Я никого не избивала, и никто ко мне без моего ведома сегодня не прикасался, Эльга, – думая, стоит ли говорить о произошедшем в карете матери или нет, ответила та.

– Тогда, пожалуйста, ради всего святого, объясни, как это пятно очутилось на твоей юбке? Чья это кровь, дочка?! – На лбу воительницы проступил пот. Напуганная, беззащитная даже в собственной крепости, она пыталась понять хоть что-то. По-настоящему ощутить чужую, преследовавшую её семью силу, казавшуюся сейчас той чуть ли не божественной.

Глядя в исказившиеся то ли от злобы, то ли от ужаса глаза матери, Бьянка, не представляя, что так сильно могло её переполошить, слегка помолчав, ответила:

– Это кровь Глауда…

От сказанного сердце Эльги едва не сбилось с привычного ему ритма. Плюхнувшись задницей на мягкую кровать дочери, та едва слышно произнесла:

– Если ты хоть что-то плохое сделала с сыном моей доброй подруги, я тебя лично придушу.

– Я ничего плохого не сделала! – вскочив, возразила матери ведьма, а после, вспомнив, как случайно разбила тому нос не до конца развеявшимся барьером, добавила: – Почти…

Всю последующую ночь, до самого рассвета, Бэтфорты обсуждали творившееся вокруг их города и рода. Выслушав рассказ дочери, Эльга поделилась своим. Старая воительница давно считала, что этому месту нужна свежая кровь, вот только поддержки у неё никогда не было, и сейчас, когда в Тэтэнкофе появилась третья сила, она наконец-то сможет действовать.

Абсолютной веры к незнакомке у неё не было. Пусть та и спасла дитя, фактически оставив его заложником, она прямым текстом предупредила о слежке за её дочерью и наследницей, а также сыном рода Вольф. И если дочку Эльга ещё сможет как-то защитить, даже от целой армии убийц, банально закрыв в крепости, то вот мальца ждал крайне печальный и горький конец. В мастерстве воительниц Ордена Вечной Тишины, успевших показать свои способности на её улицах, она не сомневалась. Как и в том, что вместе с парнем на тот свет может отправиться разом и всё его семейство, включая её старую подругу.

Ставить стражу бесполезно. Призывать на патрулирование ведьм? С оплатой их услуг разве что имперская казна справится. Сама Бэтфорт едва могла позволить себе содержать пару тройку ведьм, а о поддержании постоянного сигнального барьера и речи идти не могло. «Бэтфорты в отличии от Штольцгеров не гадят золотом».

Всё, что она могла сейчас, так это оповестить о случившемся подругу и наблюдать за действиями и поступками тех самых проклятых визитёрш, свалившихся на её старые уставшие плечи. Ждать, к слову, пришлось не долго.

С первыми лучами солнца постовая ведьма, нёсшая дозор у одних из нескольких городских врат, вкратце отчиталась о бегстве рабов и появлении на улицах той самой «сказочной охотницы». Ведьма говорила долго, замысловато, всеми силами пытаясь прикрыть самую главную и жирную свою ошибку, а именно: саботаж и бегство рабов…

– Между молотом и наковальней, значит… – Повторив слова из послания, капитан велела подчинённым собрать отряд и отправиться на поиски беглянок. Трупов после побега не было. Не могли же орденские и тут успеть отличиться? Да и зачем им вообще рабы?