Текст книги "По шагам (СИ)"

Автор книги: Фламени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

У Гарри в голове образовалась целая каша. Что? Каким вообще образом?

– Просто… Видишь ли, это нормальная практика в магическом мире. И у меня такое чувство, что ты слышишь об этом впервые… Это же в школе объясняли на уроках. Ты не помнишь?

Гермиона вздохнула, понимая, что задала риторичеческий вопрос, они же с Роном спали почти на всех парах по Истории магии. Абсолютно нелепое и недоуменное выражение лица Гарри говорила само за себя.

– Ладно, проведу небольшую лекцию, – Грейнджер прочистила горло и с важным видом начала рассказ. Видит Мерлин, она это обожает, – Видишь ли, брачные узы закрепляются не только формально на бумаге, есть ещё и магические ритуалы, скрепляющие душу и плоть. Их огромнейшее количество, можно выбрать любой в зависимости от того, какой брак: по любви, по расчету, по принуждению и т.д. И есть несколько ритуалов для однополых браков, где один из супругов берет на себя роль младшего супруга (у мужчин) или старшего (у женщин). В вашем случае Драко изначально был… младшим… И потому он добровольно дал свое согласие на дальнейшее рождение от тебя детей. Я по твоему лицу вижу, как ты шокирован, но… Господи, как сложно-то с тобой! – Грейнджер закатила глаза и нервно потерла лоб.

– То есть… Драко может забеременеть? – Поттер недоумевал все больше. Маггловское воспитание и мировосприятие трещали по швам.

– Гарри. Успокойся. Да, это возможно, но только после скрепления ваших уз подобранным мною ритуалом.

– Да это… Это…, – Поттер запустил пятерню в волосы и с силой потянул клок, но ощутимая боль не заставила Гарри проснуться. Это не сон…

– Да, для тебя это странно, наверное, но такое реально и частенько практикуется. Ведь даже у Мерлина от Артура был ребенок.

– У Мерлина от Артура был ребёнок? – казалось, что глаза гриффиндорца не могут стать ещё больше, но у Гарри это получилось.

– Так, хорошо. Опустим все подробности, – успокаивающе попросила Гермиона и нервно улыбнулась. Девушка поняла, что дела обстоят действительно плоховато, – Давай вернёмся к вам с Драко. Отсутствие возможности продолжить род – единственное, что тебя останавливало?

– Гермиона, ты меня сейчас просто убила своими рассказами. Ты вот прямо абсолютно серьезно уверена, что у нас с Малфоем могут быть дети?

– Вот прямо абсолютно серьезно уверена, – девушка наигранно подняла вверх праву ладонь, словно дала вымышленную клятву.

Поттер растерянно опустился на пол и бросил нечитаемый взгляд на гору детских принадлежностей в углу комнаты. “Мы готовились стать родителями” набатом било в голове, и юноша на секунду представил, каково бы это было… Драко из Хогвартса явно был бы так себе отец, все время нервничал бы, психовал, ругался и капризничал не меньше ребенка, но нынешний Драко… Он бы стал хорошим родителем: внимательным, заботливым, спокойным. “Что тебя так изменило?” – вновь вспыл вопрос в голове, но Гарри так и не смог задать его Малфою.

– Гарри, все можно исправить. Ты же любишь Драко, я это знаю, просто тебе не хватает чего-то, какого-то потрясения или встряски, чтобы это ощутить в полной мере. Послушай, – Грейнджер присела рядом с другом, – Завтра воскресенье. В Министерстве пройдет большой прием, может быть ты слышал о нем. Малфоя будут награждать за особые заслуги в зельеварении. Если ты придешь туда и поддержишь его, Драко будет очень приятно. Сделай это для него, будь хотя бы другом, как ты того хотел.

– Наградят? За что? – оживился Гарри.

– Там и узнаешь, – девушка одобрительно улыбнулась, потрепала Гарри по волосам и медленно поднялась, – А теперь прости, но мне пора домой. Хоть Рон уже и уехал на свои отборочные, но это не даёт мне права появляться дома за полночь, – девушка усмехнулась, – Он хотел с тобой попрощаться, но ты был так занят, что даже на письма не отвечал. А теперь проводишь меня до камина?

– Да, конечно, – Гарри спустился с Гермионой до первого этажа, обнял подругу, на прощание, и она скрылась в вихре синего пламени. Поттер ещё немного постоял в гостиной, и после поднялся к себе в спальню. В голове осталась полная каша.

***

У Гарри тряслись руки. Он пытался прятать их в карманы, за спину, под отворот пиджака, но все казалось неуместным и неправильным. Народа в Министерстве сказать, что много – ничего не сказать, ступить некуда. Поттер чувствовал себя не в своей тарелке, и за каких-то пятнадцать минут уже устал улыбаться, скулы сводило, а в глазах мутнело от постоянных вспышек колдокамер. Гермиона к утру с совой выслала время начала мероприятия и пригласила Поттера пойти на него месте. Гриффиндорец, не раздумывая, согласился, присутствие кого-то близкого хоть немного успокаивало.

После очередной вспышки колдокамеры Гарри уже порядком напрягся, и только Гермиона сдерживала его порыв быстрее уйти.

– Не забывай зачем мы здесь, – шепнула Грейнджер и поправила синюю бабочку друга. Поттер кивнул и поумерил свой пыл, всё-таки девушка права, стоит хоть немного держать себя в руках.

Пытка навязчивыми корреспондентами закончилась лишь через несколько минут, когда на огромную сцену вышел Бруствер. Зал залился рукоплесканиями, и Гермиона схватила Гарри за руку, потянув к первым рядам. Кингсли говорил долго и нудно, возвышенно-растянуто. Поттер очень старался сдержать позывы зевнуть, но получалось это через раз. Грейнджер то и дело пихала друга в бок, пытаясь разбудить, но Гарри лишь вздыхал и ждал, когда же появится Драко. Гриффиндорец то и дело заглядывал за кулисы, искал глазами белую макушку, но его все не было, и юноша начал немного волноваться.

– Не переживай, он тут, – шепнула на ухо Гермиона.

– Я знаю, но все равно неспокойно, и как-то… неуютно, – Гарри дёрнул плечами и попытался поправить пиджак. Но нет, всё-таки это не одежда неудобная, а ситуация вся какая-то неправильная.

Потом на сцену вышел хор, заняв у Гарри ещё почти двадцать минут времени, затем снова Министр, потом неизвестный Поттеру скрипач, которого представили как самого известного музыканта настоящего десятилетия. Затем опять Бруствер, и юноша тихонько взвыл.

– Гарри, я сама не в восторге, но подобные мероприятия подразумевают такие выступления, это развлечения для гостей.

– Да это скука смертная, – выдавил гриффиндорец и зарычал, – А я-то думаю, почему не хожу на подобные приемы.

– А представь каково Драко, он тоже явно не в восторге. По расписанию после скрипача как раз и будет награждение. Ещё пара минут.

Гарри готов был даже помолиться, лишь бы это, наконец, закончилось, но как жаль, что его просьбы услышаны не были и “музыкант десятилетия” мучил его уши ещё десять минут.

Когда на сцену вновь вышел Министр, Гарри с облегчением выдохнул и стал прислушиваться. Кингсли вызвал некоего Никола Кампершильского, одного из старейших зельеваров настоящего времени. Даже Поттер что-то слышал о нем, он вроде как веритасерум изобрел… или нет… В общем, история магии – явно не конек гриффиндорца. Хорошо, что хоть этот Никола, оказавшийся сухоньким маленьким старичком с длинной бородой до пола, не стал тянуть время; он поприветствовал гостей и сразу пригласил на сцену Драко Люциуса Малфоя. Драко вышел не сразу, задержавшись на несколько секунд за кулисами, и Гарри опять начал тревожиться. Гермиона заметила терзания друга и взяла его за руку, тихо сказав:

– Гарри, все в порядке.

– В порядке, но… Я странно себя чувствую, словно нахожусь в театре, и вокруг меня только актеры.

Грейнджер хотела ответить, но торжественная музыка оповестила о выходе Драко на сцену. Гарри замер и завораженно наблюдал за лёгкой походкой бывшего слизеринца. Длинная темно-изумрудная мантия развивалась за его спиной и складками гладила пол из черного мрамора. Идеально уложенные волосы, немного надменный взгляд и просто идеальная маска спокойствия так сильно походили на школьного Малфоя, и Гарри на секунду выпал из реальности. Все гости встретили бурными рукоплесканиями виновника всего торжества и повсюду послышались шепотки. Гриффиндорец не обращал внимания на общий шум, не отрываясь наблюдая, как тонкую и изящную руку пожал Никола Кампершильский, затем Кингсли и стал говорить обычные фразы-поздравления и пожелания. Никола тепло улыбался, и было видно, что тот даже рад за молодого мага. Когда речь Министра окончилась, Никола вынул палочку и усилил голос сонорусом:

– Дамы и господа. Все вы знаете, по какой причине мы сегодня здесь собрались. Это поистине великий момент в мировой истории, и я горжусь тем, что могу сейчас стоять здесь рядом с этим безусловно целеустремленным, умным и выдающимся человеком, мистером Драко Люциусом Малфоем, – по залу вновь пробежали апплодисменты, и шепотки стали более отчётливыми, – Я лично проверил действие зелья, разработанного мистером Малфоем, и скажу честно, я впечатлен. При его приеме организм действительно полностью подавляет действие Круцио, и отныне это заклинание перестанет приносить столько боли и страданий людям…

– Он что изобрел антидот к Круцио? – Гарри удивлённо обернулся к Гермионе.

– Ты только сейчас понял? Об этом же весь вечер говорил Министр, – девушка по-доброму усмехнулась, – Да. Только это не совсем антидот, просто зелье вырабатывает устойчивость к Круцио. Кингсли планирует запустить залье в массовое производство, чтобы любой желающий мог его купить. Ты только представь, больше никто не сможет пытать людей этим зверским заклятьем.

Поттер ничего не ответил и обернулся к Драко. Тот молча слушал речь Кампершильского и сухо улыбался. Гарри наблюдал за линиями лица слизеринца, его изгибом губ в полуулыбке, светлыми махровыми ресницами, мягкими грациозными движениями, словно в танце, и не верил ему. В глубине души Гарри точно знал, что Малфою здесь не нравится, и эта безупречная маска держится с большим трудом. Гермиона тоже нервно переступала с ноги на ногу, и ее лоб прочертила морщинка.

– Все хорошо? – спросил юноша и обернулся к подруге.

Девушка насупилась и сквозь зубы, не отрывая взгляда от церемонии, процедила:

– Я бы им всем здесь рты промывающим прочистила. Устроили цирк, проклятые лицемеры.

– Ты о чем?

– А ты не слышишь?

Поттер сначала не понял, о чем говорит Гермиона, но потом впервые решил прислушаться к окружающей его толпе, и ужаснулся. “Это какой-то кошмар, Пожирателя награждают”, – возмущалась девушка справа. Гарри незаметно посмотрел на нее и даже засомневался, хорошо ли он понял, ведь девушка изображала невероятную радость, благоговение и даже счастье. Тут же начали перешептывания два джентльмена в дорогих фраках:

– Он явно решил, что разработав такое зелье, сможет искупить свою вину. Как сильно ошибается.

– Мечеными вообще не место в нашем мире, по ним Азкабан плачет.

– Куда только Кингсли смотрит?

И чем больше Гарри слушал, тем больше осознавал, что на самом деле находится в театре. Кроме него и Гермионы не было ни единого человека, кто бы праздновал разработку антидота к Круцио, вокруг лишь передавали из уст в уста “Пожиратель”, “Убийца”, “Подхалим”. Только вновь раздавшиеся апплодисменты смогли вывести Гарри из оцепенения и немого ужаса. Как только такое возможно? Эти люди ненавидят любого, кто носит метку, а все равно пришли сюда, фальшиво улыбаются, играют веселье, пожимают друг другу руки со словами поздравления, а в душе презирают Драко. Гриффиндорец почувствовал, как откуда-то снизу начинает подниматься тошнота ко всему этому представлению и самая настоящая ярость. Гарри сжал кулаки, и костяшки пальцев характерно хрустнули. Чёртовы фальшивые куклы.

Никола закончил свою длинную речь и вручил Драко золотой свиток с изумрудной лентой. Юноша принял награду, и Кампершильский передал ему слово, приглашая занять его место. Малфой нехотя вышел к центру сцены, и Поттер заметил, как заходили желваки на его шее, а на виске блеснула капля пота. Серые глаза прозрачно обвели толпу и вдруг остановились прямо напротив Гарри. Даже с такого расстояния, гриффиндорец заметил, как Малфой сглотнул, а его плечи напряглись и расправились. Слизеринец заметно растерялся, и видимо совершенно не ожидал увидеть на приеме Гарри. Поттер улыбнулся в ответ и едва заметно кивнул, словно приветствуя, и глаза Драко потеплели. Блондин набрал в лёгкие воздуха и громко сказал:

– Спасибо, что пришли. Я не буду многословен и скажу только, что хотел бы, чтобы мое зелье было полезным и нашло применение. Слишком много всего плохого и темного было в прошлом, и теперь только в наших силах не допустить повторения истории. Пусть моя разработка сделает нас на шаг ближе к предотвращению пыток этим жестоким заклятьем.

“Да явно сам разбрасывался Круцио направо и налево”, – фыркнула пожилая женщина позади Гарри.

“Явно есть ещё какие-то пагубные свойства у зелья, он всех нас убъет”, – надменно бросила девушка рядом с ней.

“Какой ужас, куда катится мир”, – возмущался мужчина справа от Гарри.

И так было повсюду, и Поттер не знал, как относится к подобному, хотелось ударить каждого, кто здесь находится, а потом бросить в Азкабан до скончания веков. Подхалимы и льстецы, которых даже людьми назвать не получается, просто устроили тут целое представление для одного зрителя. Поттер почувствовал на себе всю грязь этого мира, и стало ужасно противно и обидно за Драко, ведь он этого не заслужил…

Малфой учтиво попрощался и удалился за сцену. Гриффиндорец наблюдал за ним, пока фигура полностью не скрылась за складками кулисы, и зал вновь не заполнился своими наигранными апплодисментами.

– Я поэтому хотела, чтобы ты пришел, – виновато сказала Гермиона и обернулась к другу, – Они всегда так. И всех приспешников Волан-де-Морта так же встречают и провожают. А самое смешное – никто из этих людей не был на настоящей войне, и не знает, что там было. Воевали дети, а эти толстосумы просто просиживали свои мягкие точки в дорогих особняках. Противно…

– Я хочу увидеться с ним. Куда ведёт задний выход со сцены? – подозрительно оживлённо затараторил Гарри.

Гермиона неожиданно расслабилась и обезаруживающе улыбнулась юноше. Девушка указала взглядом на маленькую боковую дверь в конце зала, похожую на вход в чулан:

– Это запасный выход, выведет тебя на лестничный пролет, там налево.

Гарри метнулся в указанную сторону, но через пару шагов остановился, виновато оборачиваясь к Грейнджер, но девушка лишь усмехнулась и, прочитав немой вопрос в глазах Поттера, сказала: “Не переживай, я найду чем себя занять. Иди”.

Гарри не надо было повторять дважды, разрезая толпу он побежал к дверце, и выскочил прочь с этого жуткого мероприятия. Налево выходил абсолютно пустой коридор с бесконечным числом дверей, и Поттер побежал туда. Чуть дальше юноша заметил громоздкую полукруглую арку, видимо, это и есть выход со сцены, но Драко тут не было. Гриффиндорец огляделся по сторонам, но никого не заметил, и решил поддаться собственным ощущениям. Вся ситуация казалась до боли знакомой, и Гарри даже испугался собственным захлестнувшие его эмоциям. Юноша побежал дальше через вереницу дверей, потом свернул на западную лестницу и стал подниматься выше. На следующем этаже он очутился в одной из самых старых частей Министерства, где когда-то проходили заседания советов, но теперь здесь не более чем огромный склад ненужных и практически сломанных вещей. Это место даже не старались закрыть от чужих глаз, сюда просто никто не заходил. Гарри прошел мимо огромных завалов всевозможного хлама и непроизвольно провел параллель с выручай-комнатой. Там было примерно точно также, только разве что вещи целые и вполне пригодные к использованию. В воздухе золотыми всклохами летала пыль, а сквозь немного приоткрытую штору падали тяжёлые солнечные лучи; они прочерчивали длинные полосы на полу, и уходили в полумрак остальной части просторного помещения. Гарри прислушался, и среди всего этого хаоса была одна гармоничная делать – музыка… Юноша тихо двинулся к источнику звука, и с каждой нотой в груди все больше сдавливался воздух, и дышать становилось труднее. Он точно знал эту мелодию, помнил на подкорках сознания, что это что-то очень важное, очень дорогое и связано с приятными и яркими воспоминаниями. Из-за очередной огромной горы хлама показалась изумрудная бесформенная куча на полу, и Гарри узнал в ней плащ Драко, а в паре метров от нее Поттер увидел и самого слизеринца. Блондин сидел на старом покошеном пуфике перед белоснежным, но ужасно потертым роялем, и необыкновенной красоты музыка выскальзывала из-под его пальцев. Гриффиндорец стоял как завораженный, и не мог оторвать глаз от представшей перед ним картины. Малфой играл потрясающе, и весь его тонкий образ рядом с инструментом почему-то смотрелся уместно и ужасно знакомо. Гарри точно знал эту мелодию когда-то, но сейчас она отдавалась лишь приятным послевкусием и целой гаммой непередаваемых чувств. Поттер неуверенно дошел до рояля, взял стоявший рядом такой же полусломанный пуфик, и опустился рядом с блондином. Драко не остановился и даже не дёрнулся, словно ожидал появления гриффиндорца. Гарри провел кончиками пальцев по клавишам и вдруг остановился, неуверенно нажимая одну, потом вторую, третью, рука словно сама знала, каких клавиш необходимо коснуться, где держать дольше, где перебирать очень быстро, а где ждать вступления.

И музыка в четыре руки раскатами побежала по огромному залу, накрывая весь творившийся в нем хаос и превращая его антураж в реквизит для концерта. Гарри словно светился изнутри, до того эта ситуация разяжала его целым вихрем чувств. Все было до боли знакомым, и щемящее чувство в груди растеклось чем-то слишком родным и теплым.

Когда мелодия стихла, и Поттер опустил руки на колени, юноша перевел дыхание и не мог найти слов, все они казались неуместными, словно только в молчании есть сокральный смысл. Драко тоже долго не говорил, но потом всё-таки спросил:

– Ты помнишь?

– Руки сами… Я даже не думал, само получилось, – прерывисто ответил Поттер и громко выдохнул, – Я и не знал, что умею играть на фортепиано.

– Я часто играл эту мелодию, когда хотел успокоиться или поднять настроение. Ты все время лежал в это время рядом у камина, а однажды попросил и тебя научить. Пришлось сымпровизировать, так как мелодия не в четыре руки, – Драко усмехнулся чему-то своему, – Но получилось неплохо.

– Получилось вообще замечательно!

Поттер обезоруживающе улыбнулся и посмотрел на Малфоя, но блондин словно не заметил: он сидел склонив голову, и водил пальцами по клавишам. Гарри не видел его лица, но чувствовал, что слизеринцу не по себе, и улыбка сразу сошла на нет.

– Все хорошо? – с беспокойством спросил Гарри, стараясь наклониться ниже и посмотреть на выражение его лица, но это не получилось.

– Да, просто кажется, будто это было вчера, а прошло уже так много времени, – с печалью в голосе ответил Драко.

– Я думаю, есть возможность вернуть память. Пока не знаю как, но это получится, – Поттер говорил уверенно, и такая напористая интонация заставила Малфоя вздрогнуть и всё-таки посмотреть на гриффиндорца.

– Мне бы твою уверенность, – грустная ухмылка, – Даже я уже не верю. Скажи, ты вспомнил ещё что-нибудь?

– Я ещё вообще ничего не вспомнил, – тихо ответил Гарри.

– А как же…?

– Музыка? Я просто поддался ощущениям, но только и всего.

– Тогда понятно, – Малфой вздохнул и задумчиво посмотрел куда-то наверх, – Это место мало кто посещает, и мы частенько сидели тут в обеденный перерыв. Как ты нашел меня?

– Да тоже почувствовал, – Гарри потёр затылок, и вдруг вспомнил, зачем он вообще пошел за Драко. С этой потрясающей музыкой он и забыл о том, что происходит сейчас в большом приемном зале Министерства, – Ты ушел, даже ничего не сказал. Ты ведь видел меня?

– Видел, но… Не знаю… Не смог подойти. Хотелось побыть одному.

– Ты против, что я пришел? – Гарри все больше становилось не по себе.

– Нет. Я рад, что ты здесь. Просто я не хотел, чтобы ты это видел, – ответил Драко и опустил взгляд на крышку инструмета.

Поттер пересел спиной к клавишам и оперся спиной о рояль. Так он расположился прямо напротив слизеринца, чтобы тот не избегал его взгляда. Малфой растерялся и хотел встать, но Поттер поддался эмоциям и схватил его за руку, останавливая:

– В том зале находятся только напыщенные индюки и самодуры. Никто из них не достоин даже просто стоять рядом с тобой. Я ещё не достаточно хорошо тебя знаю, ты стал совершенно другим человеком, но этот новый Драко определенно заслуживает только лучшего. Когда-нибудь придет время, и твое изобретение получит мировую известность; зелье начнут продавать в каждой лавке, и больше никто не будет бояться Круцио. И это будет только твоя заслуга. Каждый из тех лицемеров внизу подавится собственным языком, а если нет – я им помогу.

Малфой во все глаза смотрел на Гарри, и по крупицам с каждым сказанным словом он все больше походил на прежнего Поттера. Этот уверенный взгляд; сведённые, нахмуренные брови; губы, побелевшие от напряжения, которые до безумия хотелось поцеловать. Но нельзя… Драко сжал руку Гарри чуть сильнее и нехотя выпустил ее.

– Хорошо, я верю тебе, – Драко печально улыбнулся.

Гарри несколько секунд вглядывался в серебристые глаза и спокойные черты, линию носа, маленькую родинку над уголком левого глаза и мягкий изгиб губ. Поттер не понимал, как можно так спокойно относиться ко всему происходящему? Даже Гарри было бы сложно сдержаться от пары ласковых слов в адрес каждого из гостей, а Малфой абсолютно нейтрален и сдержан…

– Что с тобой случилось? – всё-таки спросил гриффиндорец и помрачнел.

– О чем ты? – внезапная перемена темы разговора выбила слизеринца из колеи.

– Твое поведение, отношение к ситуации, отчуждённость, спокойствие во всем.. Как ты так можешь? Эмоциональность всегда была твоей отличительной чертой, да и ты никогда не спускал с рук издевок в свою сторону, даже косого взгляда не оставлял без внимания.

– Жизнь научила, – Малфой уперся руками в край пуфика и откинулся назад, непроизвольно увеличивая расстояние между ним и гриффиндорецем.

– Жизнь? – не поверил Поттер, – Ты же опять не договариваешь. Может уже стоит начать говорить правду?

– Это правда, только пока я не готов обсуждать подробности. Может быть в другой раз… А сейчас я, пожалуй, отправлюсь домой.

Блондин поспешно поднялся, взял с крышки рояля золотую грамоту и направился к своему плащу, который все также лежал на полу.

– Домой? Но ведь прием.., – хотел было сказать Гарри, но Драко его перебил.

– На приеме никто и не заметит моего отсутствия. С кем надо колдографии уже сделаны, а дальше по расписанию танцы, закуски, выступление какое-то, и мое присутствие не обязательно, так что я пойду.

Блондин поднял с пола плащ, наложил на него очищающее и накинул на тонкие плечи массивную тяжёлую ткань. Гарри, недолго думая, подошёл к слизеринцу и, неуклюже почесав затылок, спросил:

– Можно я тебя провожу?

Малфой вздрогнул и выронил золотой свиток с изумрудной лентой; бумага покатилась по полу прямо к ногам Поттера, и тот ее неторопливо поднял.

– Это неожиданно, да? – Гарри виновато протянул награду Драко.

– Ну разве что самую малость, – Малфой принял свиток и спрятал его во внутренний карман, – Я живу довольно далеко, я обычно ухожу по камину после рабочего дня.

– Но можно и прогуляться, так? Давай пройдемся, а там аппарируешь, когда устанешь.

Слизеринец нервно переступил с ноги на ногу и едва заметно покраснел. Гарри наблюдал за его терзаниями и мысленно взмолился, только бы тот согласился. Драко потер рукой тыльную сторону шеи и вздохнул:

– Хорошо. Давай прогуляемся.

***

Выскользнув через запасный выход Восточной части Министерства, парни вышли к узкому проулку, минуя который оказались на многолюдной магической улице. В последнее предрождественское воскресенье тут было не протолкнуться, особенно сейчас в вечернее время; волшебники и волшебницы то и дело петляли из одного магазина в другой, по небу летали наколдованные Санта-Клаусы; из каждой лавки доносились звуки колокольчиков, смеха, треск огоньков и фейерверков, обрывки разговоров, звон игрушек и разных баночек. Малфой хоть и сопротивлялся желанию все поразглядывать, но все равно очень скоро сдался и стал озираться по сторонам. Поттеру Драко напоминал ребенка, которому все было интересно, и эта наивность и блеск в глазах пленяли все сильнее. Гриффиндорец шел рядом с Малфоем и молчал, сам иногда задумываясь и задерживаясь на забавных вещичках.

– Никогда здесь не ходил, – вдруг сказал Драко, впервые обратив внимание на гриффиндорца, – Здесь весело. Теперь я понимаю, почему эту улицу называют “Разгуляй-квартал”.

Малфой немного поежился и подул теплым воздухом на ладони.

– Ты замёрз? Может зайдём в ту чайную? – спросил Гарри, заметив этот жест, и указал на кафе с панорамными окнами.

Слизеринец посмотрел на указанное заведение и, немного подумав, всё-таки согласился. Юноши вошли в кафе и заняли столик прямо напротив окна. Народа было много, но специально для Гарри нашелся лучший столик. Гриффиндорец быстро сделал заказ и стал ждать Драко, который долго изучал меню, водил тонкими пальцами по строчкам, задумчиво закусывал губу и немного хмурился. Все выглядело очень забавно, и Поттер не мог перестать откровенно пялиться, пока Малфой не оторвал глаза от кожаной книжечки и не посмотрел на гриффиндорца. Их взгляды встретились, и Гарри мгновенно занервничал и заерзал на стуле, тут же с большим интересом начав изучать толпу людей в чайной. Молчание начало немного нагнетать, и Поттер, переборов взявшееся из неоткуда смущение, спросил:

– Почему ты решил приготовить такое зелье? Я имею ввиду антидот к Круцио.

– Я знаю, что это такое, когда на тебе его используют, – слишком спокойно ответил Драко и отвернулся к окну, – Волан-де-Морт разбрасывался Круцио без разбора, а когда мой отец решил уйти, он начал пытать мать, и сказал, что если тот уйдет, то только без Нарциссы, и она умрет в муках от боли. Для Темного лорда это было не более, чем просто забава, да и отпускать отца в его планы не входило. Я же не мог смотреть на страдания матери и по собственному желанию вызвался ее заменить. И как только мой отец совершал ошибку или не выполнял приказ, Волан-де-Морт сразу же для профилактики мучил меня Круцио, это было в порядке вещей.

– Да это же зверство! – Гарри непроизвольно повысил голос и привлек внимание гостей. Люди косо оглянулись на странную парочку, и Малфой тяжело вздохнул.

– Давай потише, хорошо? А то народу нравится наблюдать подобные сцены.

– Как ты можешь так спокойно говорить? Он пытал вас, шантажировал…

– Хватит, Гарри, – Драко умоляюще посмотрел на гриффиндорца, – Пожалуйста… Все в прошлом, теперь даже есть антидот к Круцио, больше никто не испытает таких же страданий.

– Я ведь даже не знал, что вас так…

– Это в прошлом, договорились? Не будем поднимать эту тему больше, – Малфой слегка улыбнулся.

Поттер хотел ещё что-то сказать, но появился официант с заказом, и гриффиндорец осекся. Перед Гарри поставили клубничный пирог, кружку глинтвейна и круассан, а Драко – чашку латте и несколько пирожных с корицей и бананами. Только сейчас Гарри почувствовал сильный голод и сразу же откусил большой кусок круассана. Драко с интересом наблюдал, как исчезает большое французское лакомство с кремом и вдруг рассмеялся. Поттер недоуменно посмотрел на заливающегося смехом Малфоя и даже перестал жевать. Слизеринец ужасно хотел сдержать приступ, но не мог: стоило ему взглянуть на брюнета, как смех накатывал новой волной. Сначала Гарри совсем растерялся от такой внезапной реакции, но уже через мгновение приятная дрожь пробежала по всему телу, и Поттер замер, прислушиваясь к новым ощущениям. Он впервые услышал, как Драко смеётся, и это оказалось чем-то совершенно правильным, приятным и заставляло Гарри улыбаться в ответ, как полному придурку. Гриффиндорец не задумывался, как они выглядят со стороны, весь мир словно перестал существовать, и соединился в одном человеке, и этот человек сидит сейчас напротив и смахивает рукавом слезы смеха.

– Я, пожалуй, никогда к этому не привыкну.

Драко взял салфетку и коснулся ею щеки Поттера; Гарри вздрогнул, словно его обожгло и вспыхнул, как рождественская звезда. Малфой улыбнулся и тихо сказал:

– Я только крем уберу, у тебя все лицо в нем, даже нос.

Поттер коснулся кончика носа и сразу ощутил что-то липкое и явно сладкое. На пальцах остались следы белого крема, и Гарри прыснул в кулак:

– Я что, всегда так ем?

– Абсолютно.

Драко покачал головой и смахнул остатки крема с лица Поттера. Тот уже не стал сопротивляться, получая необъяснимое удовольствие от этих лёгких прикосновений, и замер, давая себя терзать. Малфой довольно быстро закончил и тоже приступил к еде, его белые пальцы обхватили широкую чашку с горячим напитком, и Драко даже поежился.

Юноши просидели в кафе больше часа и болтали обо всем на свете. Гарри даже не представлял, как с Малфоем может быть просто: он мог с лёгкостью поддержать любую тему, шутил, изредка что-то рассказывал, увлекая Поттера в свои мысли. И Гарри слушал его как под Империо, не смея перебивать или вставить слово, и все было таким настоящим и искренним.

Когда Драко и Гарри вышли из кафе, уже немного стемнело и похолодало. Малфой снова сжался, и Поттер сразу наложил на него согревающее:

– Почему ты всегда так легко одеваешься? – спросил гриффиндорец.

– Я всегда мёрзну, не важно в какой я одежде, – Малфой пожал плечами.

– Есть одна идея, – Поттер задумчиво оглядел магазины и, обнаружив нужный, потащил Драко в его сторону.

– Гарри, куда мы идём? Подожди…

Слизеринец сопротивлялся, и брюнет не выдержал, схватив Драко за руку, и поволок с нужную лавку.

– Я точно знаю, что тебе нужно, только доверься мне.

– Гарри, мне ничего не нужно, мне нужно домой, уже скоро стемнеет, а у меня куча работы.

– Это не займет много времени.

Гарри не слушал возмущения Драко и привел его в магазинчик “Лавка Молис”, на днях Поттер видел объявление в “Пророке”, что сюда завезли редчайшие свитера из белой куницы и шерсти единорога. Эта ткань, подпитывается нужным заклинанием, может сохранять тепло столетиями, да ещё и сама садится под размер надевающего.

Малфой, зайдя в магазин, опешил и так и встал в дверях, пока Поттер разговаривал с торговкой. Тучная женщина с большим энтузиазмом рассказывала что-то гриффиндорцу, а затем отвела его к дальним прилавкам. Малфой совсем потерялся в своих догадках, совершенно не понимая, зачем его сюда привели, но всё-таки решился немного пройтись и остановился около стеллажа с магическими перчатками. Все они были сделаны из кожи или тонкой шерсти, некоторые имели специфические свойства, например, умели заживлять небольшие раны или мозоли. Драко коснулся коричневых перчаток из кашемира и не удержался, надев нежную ткань на изящные пальцы. Вещица оказалась очень универсальной и кроме сохранения тепла, могла менять цвет под любой комплект одежды, и вот теперь перчатки стали нежно-изумрудными с золотой каймой.