Текст книги "По шагам (СИ)"

Автор книги: Фламени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Поттер впервые поднял взгляд на подругу и ужаснулся, в каком она была состоянии: растрёпанная, сонная, с чуть заметными синяками под глазами, с усталым взглядом.

– Все хорошо? – с недоверием спросил Гарри.

– Да, ты все сделал правильно, и ему ничего не угрожает, – Грейнджер попыталась улыбнуться.

– С ума сойти, – выдохнул юноша и склонился вперёд, опираясь локтями на колени.

– Ты же аврор, тебя учили работать в напряжённых ситуациях.

– Я этого не помню, Гермиона! – зло ответил Гарри.

– Главное, что инстинкты сработали.

– Да он чокнутый! – воскликнул парень и всхлестнул руками, – Ввязался в драку с магглами! Чем он думал только!?

– Что произошло? – девушка наклонилась к Поттеру и погладила его по голове.

– Этот дурак не отдавал кольцо, представляешь? Какое-то дурацкое кольцо! – продолжал возмущаться юноша, его словно прорвало, – Зачем он вообще за мной поперся? Навязался со своей кофейней! Да я даже кофе особо никогда не пил, а тут кофейня! Говорит, я люблю латте после пьянок, что за бред? Из-за этого Малфоя одни проблемы! И ты тоже молодец, привела его в бар, ну зачем?

– Гарри, хватит, – девушка закусила губу.

– Что хватит, Гермиона?! Меня бесит это все!

– Я понимаю, тебе сейчас просто страшно…

– А ведь он мог умереть! – Поттер вскочил с места и подошел к окну, нервно заспустив пальцы в волосы и с силой потянув, – И ведь мне с этим жить! Я видел столько смертей! А он безрассудный идиот, который хотел расстаться с жизнью из-за безделушки. Думает только о себе! Он хоть понимает, какую глупость совершил?

– Ты не прав, – грубо оборвала Гермиона юношу и устало выдохнула, – Я толком не соображаю в чём дело, но если это все из-за кольца, то я понимаю Драко.

– И ты туда же? – Гарри был просто в бешенстве.

– Так, ладно, – Грейнджер подняла сумочку, которая каким-то образом оказалось около двери на кухне, – Мы можем вечно спорить, но мне нужно идти. Завтра утром я заберу Драко в Мунго, если ему не станет лучше. Сейчас он очень слаб для аппарации, но ему ничего не угрожает. Выпишу ему больничный и свяжусь с Кингсли.

– Ты хочешь оставить его здесь? – недовольно спросил Поттер и посмотрел на подругу.

– Я только что это и сказала. Он слаб, его расщипит, понимаешь?

– Класс! – Гарри выругался про себя всеми возможными словами, но это в любом случае не помогло.

Грейнджер попрощалась с Поттером, велев связаться с ней, если Малфою будет хуже и ушла тем же путем, что пришла. Гриффиндорец рвал и метал: он не спал два дня, толком не ел, еще и эта ситуация в баре, которая вывела Поттера из себя; Драко, который только раздражает, влезает куда не надо и приносит только проблемы! Почему все должно в его жизни идти наперекосяк? Уже и Волан-де-Морт мертв, и ситуация в мире более-менее стабильная, а тут Драко! Новоявленный жених! Только от этих мыслей уже бросало в дрожь. Гарри решил послать все к праотцам и пойти спать, тем более что времени было далеко за полночь. Юноша тихо прошмыгнул по коридору и свернул к лестнице. Одна из ступенек очень громко скрипнула, и Драко зашевелился. Гарри на мгновение остановился, повисшая в доме тишина показалась Поттеру непривычной и даже пугающей. Сердце бешено стучало и гулко било в ушах, а воздух в одно мгновение стал густым и мертвым. Сам не понимая зачем, но гриффиндорец вдруг спустился обратно и медленно вернулся в гостиную. От высокого незашторенного окна лунный свет дорожкой лег на пол и протянул свой след почти по всей комнате. Гарри скользнул взглядом по раскиданым на полу вещам, которые в темноте выглядили ещё более устрашающе; по каплям крови от коридора до дивана; по раскинутым по подушке влажным светлым волосам Драко. Ну не дурак ли он, что подверг свою жизнь опасности из-за бессмысленной вещи, разве это того стоило? А если бы он использовал магию, его бы вообще в Азкабан сослали. Поттер приблизился к дивану почти вплотную, и Малфой снова зашевелился; он повернулся к гриффиндорцу лицом, а одна рука показалась из-за отворота одеяла. Ресницы на бледном лице чуть заметно дрожали, а дыхание было спокойным, но рваным. Гарри не мог оторвать глаз от белоснежной кожи, которая в лунном свете казалась ещё более светлой. Писатели сравнили бы Малфоя со скульптурой, до того черты его были четкими, острыми, словно выточенными из камня, но ведь Гарри не писатель, верно? Все мысли в миг покинули голову, а внутренняя буря постепенно стихла, и Поттер почувствовал очень странную лёгкость и спокойствие, впервые за последнее время. Гарри тихо прошел через всю гостиную и сел в дальнее кресло, где можно было видеть Малфоя на безопасном расстоянии, подпер голову рукой, навалившись на спинку, и уже через пару минут провалился в глубокий сон.

***

Гарри несильно дёрнулся и пошевелил затекшей рукой, в этот же момент тысячи иголок резко пронзили конечность, и юноша зашипел от очень неприятного ощущения. Спина тоже сильно затекла, ноги еле двигались, да и едкий луч солнца обжигал глаза. Поттер был уверен – это самое ужасное пробуждение в его жизни. Гриффиндорец с трудом привык к слепящему свету и не сразу узнал комнату, в которой находится. Гостиная расцвела множеством красок, можно сказать – открылась в новом свете; тонкий аромат цветов и свежести царил в воздухе. Юноша не проходил здесь днём, только вечером или утром, и открытие очень его порадовало. Гарри попытался встать и тяжёлая коричневая ткань скатилась на пол, Поттер опустил взгляд и понял, что был укрыт тем самым одеялом, которым он вчера укрыл Драко. Малфоя на диване не оказалось, как и его одежды на полу, капель крови, и даже накидка дивана не была смята. Гриффиндорец мгновенно проснулся и вскочил с кресла:

– Малфой!

Легкая тень скользнула в щели за дверью кухни, и юноша медленно и с опаской пошел туда, вынув палочку из внутреннего кармана. В кухне точно кто-то был, тихо ходил туда-сюда, чем-то гремел и шуршал. Гарри медленно повернул ручку и заглянул в проем, да так и застыл с открытым ртом, не зная что делать. Драко стоял около плиты и скидывал нарезанную зелень в большую сковороду, мурлыча мелодию себе под нос.

– Эм… Малфой? – не веря своим глазам сказал Гарри.

Блондин резко вздрогнул и обернулся, у него из рук выпала деревянная лопаточка и глухо упала на пол. Драко переводил испуганный взгляд с Гарри на лопаточку и всё-таки медленно за ней наклонился, держась за бок.

– Да что за дела? Не наклоняйся! – сказал Поттер и тут же перехватил руку слизеринца, поднимая лопаточку вперёд него, – Ты и так ранен! Какого соплохвоста ты встал? Гермиона скоро придет и заберёт тебя в Мунго.

– Она уже приходила, – Драко натянуто улыбнулся, принимая лопаточку из рук Поттера.

– Когда?

– Может час назад, может чуть меньше.

– Почему я не слышал? – Гарри искренне ничего не понимал.

– Ты спал, причем очень крепко. Гермиона проверила тебя на ранения, у тебя плечо пострадало, она оставила мазь.

– Что за…?

– Все хорошо, – Малфой сполоснул лопаточку под струёй воды и вернулся к готовке, – Не переживай.

– Она сказала, что тебе надо в Мунго, – гриффиндорец сел за стол и не сводил взгляда с Драко.

– Все уже почти зажило, зелья – прекрасная вещь, – как бы между прочим сказал блондин, – Тем более я их сам варил.

– Ты истекал кровью, у тебя на животе была дыра, ты почти умер у меня на диване, а теперь говоришь, что все хорошо и все зажило? – Гарри незаметно повысил голос, но вовремя остановился, когда заметил, как плечи слизеринца опустились.

– Я…знаю, – Малфой нервно потёр шею до красных пятен, не оборачиваясь на Поттера, – Прости меня, я поступил глупо.

– Ты поступил не то что глупо, это было безрассудно, – старался говорить как можно спокойнее Гарри.

– Ты прав, – Драко разбил яйца в отдельной тарелке и постепенно смешал с помидорами и зеленью.

– Тебе просто повезло, что в доме оказались нужные зелья.

– Я знал, что они есть.

– То есть как? – не понял Гарри.

Драко глубоко вздохнул.

– Ты часто возвращался с заданий весь в ранах, аппарируя сразу в свой кабинет, чтобы я не видел; там приводил себя в порядок и уже потом выходил. Я сильно ругался, что ты прячешь свои раны от меня, а ты… не хотел меня расстраивать и “заставлять зря переживать”. В общем, мне не удалось тебя переспорить, и я просто сварил все нужные для лечения зелья и мази, оставив их в твоём кабинете.

– Ладно я… Как ты говоришь, я получал раны на задании! А ты просто подставился под удар магглу. Просто скажи, зачем эта глупость?!

– Из-за кольца, – Драко сказал так тихо, что Поттер даже не сразу понял. Он не видел лица блондина, но вся его фигура со спины как-то неестественно сжалась.

– С ума сошёл? Я надеялся, ты придумаешь что-нибудь получше. Да оно не стоит твоей жизни, ты это понимаешь? – Гарри снова начал злиться.

– Оно важно для меня.

– Это. Просто. Вещь, – Поттер процедил каждое слово чуть ли не через зубы.

– Зато от тебя.., – Драко бросил через плечо нечитаемый взгляд на гриффиндорца и тут же отвернулся, продолжая готовить.

Гарри растерялся и замолчал, он совсем забыл, что это было то самое злосчастное кольцо, которое он сам ему и подарил.

– Я.., – с трудом начал гриффиндорец, но Драко его тут же оборвал:

– Не говори ничего, хорошо? – Малфой сказал это очень дружелюбно, словно с улыбкой, тем самым окончательно сбивая с толку брюнета, – Ты уже достаточно всего вчера сказал. И ты тут не при чем, это все моя вина. Я знаю, что кольцо – всего лишь безделушка, но.., – блондин с трепетом и грустью посмотрел на свое украшение, – это единственная вещь, которая связывает меня с прошлым тобой. С каждой минутой я все меньше надеюсь на возвращение твоей памяти, я же вижу, как ты смотришь на меня, как я вызываю в тебе раздражение и неприязнь, – Малфой положил яичницу на две тарелки, поставил их на стол и немного неловко, держась за бок, сел рядом с гриффиндорцем на стул, – Но не волнуйся, я ничего от тебя не требую, память – вещь очень хрупкая, и я не могу на тебя давить. Прости меня, за мои глупости, – слизеринец посмотрел на брюнета полными печали глазами, но при этом попытался улыбнуться, – И спасибо, что помог. Завтрак – это самое малое, что я могу для тебя сделать. Ты только не подумай ничего, я тебя не отравлю, – Малфой с горечью усмехнулся.

В этот момент солнечный луч проступил сквозь щель прикрытой шторы и упал на светлые волосы юноши, окрашивая их в лунно-серебристый цвет. Драко спрятал выбившуюся прядь за ухо и виновато отвернулся, не замечая на себе пристального взгляда брюнета. Малфой сильно нервничал, хоть и пытался это всячески скрыть, а Гарри вдруг почувствовал сильный укол совести в грудь, что он не прав в этой ситуации. Наверно впервые за последние дни гриффиндорец прислушался к себе и не подавил свои чувства, пуская все на самотек. Он не мог отвести взгляд от Малфоя и следил за каждым его движением, каждой черточкой лица, каждой сменой эмоции и находил это забавным и даже милым.

– Нет, это ты меня прости, – Гарри с трудом сглотнул вставший в горле ком и нервно потёр шею, опустив взгляд на тарелку со вкусно пахнущей едой, – Я перегнул палку и совершенно не подумал о твоих чувствах, – Малфой не поверил своим ушам и растерянно проморгался, пытаясь проснуться. Вдруг это сон, – И спасибо за еду, я ещё не попробовал, но выглядит аппетитно. Я давно нормально не ел, – Поттер тоже попытался улыбнуться и принять более-менее спокойный вид, но неожиданно потеплевший взгляд блондина заставил гриффиндорца не на шутку смутиться, даже во рту пересохло.

– Может тогда попробуешь? – Малфой весь словно засветился, и атмосфера в квартире будто бы изменилась вместе с ним.

Поттер неуверенно притянул к себе тарелку, левитировал вилку с ножом для себя и Драко из выдвижного ящичка, медленно отрезал кусочек и положил в рот. Юноше потребовалось всего мгновение, чтобы распробовать невероятный и нежный вкус, и он стал в спешке закидывать в рот еду, пережёвывая через раз.

– Малфой, это… просто…обалденно! – вставлял по слову гриффиндорец с полным ртом, не успевая глотать.

– Драко, – поправил брюнета слизеринец.

Гарри на секунду остановился и посмотрел в серебристые глаза, словно льющие тепло и свет. Юноша сглотнул последний кусочек, улыбнулся уголком рта и повторил:

– Драко, это было очень вкусно.

Поттер сполна насладился реакцией блондина, который смущённо опустил глаза и чуть заметно покраснел. Это было чертовски мило, и сегодня Гарри смог себе в этом признаться. Он был в очень хорошем настроении, и впервые за последние дни Гарри захотелось знать… Знать все… С самого начала…

– Драко, – юноша отодвинул пустую тарелку и навалился локтями на край стола, блондин вопросительно посмотрел на гриффиндорца, – Расскажи мне.

– Рассказать что? – Драко уже знал ответ на этот вопрос, но все равно хотел в этом убедиться.

– О нас.., – брюнет был настроен решительно; возможно, сейчас самый подходящий момент. У каждого своя правда, и настало время услышать и его.

– Что именно ты хочешь знать?

– Расскажи, что считаешь нужным.

– Если в целом, то мы были счастливы, – Малфой говорил с какой-то горечью в голосе.

– Как все началось? – Поттер склонил голову чуть в бок, продолжая испытующе смотреть на блондина.

– Внезапно, – Драко ухмыльнулся.

– Ты немногословен, – Гарри немного занервничал, – Ты не хочешь говорить?

– Не то чтобы…просто… Я не уверен, что ты хочешь знать.

– Но я же сам спросил.

– Твоё настроение уж очень изменчиво, – Малфой поправил ворот рубашки и раскатал рукава, – Ты, когда сюда зашёл, был очень зол, а теперь неожиданно задаешь вопросы.

– Не могу ничего на это сказать, просто… – Поттер рассеянно почесал затылок, – увидел тебя и… почему-то захотел узнать… Такое странное чувство…

Блондин удивился и даже немного растерялся; его бледное лицо покрыл румянец, и Малфой незаметно прикрыл лицо рукой, словно почесал нос. От глаз Гарри это не ускользнуло, но он сделал вид, словно не заметил, и покорно ждал ответа. А в том, что слизеринец что-нибудь расскажет, он даже не сомневался.

– И что мне рассказать? – задумчиво спросил Драко.

– Расскажи что-нибудь важное для тебя. Может быть я тоже что-то вспомню.

Малфой усмехнулся и опустил глаза в пол.

– Для меня все важно.

– Тогда любое.

Блондин долго собирался с силами, смотря то в окно, то на свою тарелку с остывающей едой, то на дверь, в общем, куда угодно, только не на Гарри, и не знал, как начать. Поттер же с нетерпением хотел услышать хоть что-то, но даже сам немного удивлялся своему напорству и необычному желанию. Ещё пол часа назад он хотел выставить этого парня из дома или надеялся, что Гермиона в скором времени его заберёт, а теперь же сам настаивает на разговоре и даже не чувствует от этого грызущего внутреннего отвращения, словно общается со старым другом.

– Наверное, ты ещё не готов такое увидеть, но…, – Драко взмахнул палочкой и тот самый альбом с колдографиями, который Гарри нашел буквально вчера, аккуратно опустился на стол, – Я хотел подарить тебе это…

– На Рождество, – закончил за него фразу Поттер, и Малфой смутился.

– Ты его видел? – Драко почувствовал, как жар охватил все тело, и он покраснел ещё сильнее.

– Случайно, – гриффиндорец пожал плечами.

– Прости, я забыл его забрать. Очень торопился собрать вещи, и альбом совершенно вылетел из головы, – виновато ответил блондин и с нежностью провел рукой по переплету, – Я шел за ним, когда мы столкнулись в парке.

– Ты сделал для меня кое-что очень важное, – Поттер открыл самую первую фотографию, на которой были Лили и Джеймс в осеннем саду, – Не представляю, как ты смог ее восстановить.

– Ты и не думал, что я смогу, – слизеринец усмехнулся, – Но я нашел человека, у которого сохранилась пленка, он проявил эту колдографию для меня.

– Серьезно? – брюнет даже подался немного вперёд от удивления.

– Ну да.., – Драко немного стушевался.

Поттер бросил полный нежности взгляд на снимок, и на душе у него потеплело.

– Но здесь есть еще одна колдография… Она для меня особенная…

Малфой перевернул несколько страниц, стараясь не вглядываться в снимки, потому что каждый из них был наполнен чем-то значимым, но сейчас оно причиняло лишь боль и разочарование. Питая призрачную надежду, блондин открыл снимок почти на последней странице и придвинул альбом ближе к Гарри. Поттер ещё не доходил так далеко и не видел этих колдографий, поэтому с опаской взглянул на страницу. На ней

не было ничего особенного, это даже была не магическая, а обычная маггловская фотография. На ней запечатлено голубое бесконечное небо, залитое солнцем; большое поле, усыпанное цветами и зеленью, и среди всего этого великолепия на самой границе между этими половинами двух разным миров сидели двое юношей и смотрели куда-то вдаль. Брюнет приобнимал блондина за талию, когда тот положил ему голову на плечо, и оба они совершенно забыли о настоящем и находились в каком-то своём мирке, созданном только ими. Гарри разглядывал фотографию, и в груди у него разливалась приятная нежность и в то же время тревожность, словно этот момент был и плохим и хорошим одновременно, но объяснить такой контраст чувств смог только Драко:

– Это было 29 июля в этом году, – Малфой навалился локтями на столешницу, не спуская глаз со снимка, – Я пришел к тебе в рабочий кабинет в Министерстве в обеденное время, а ты был весь сам не свой: нервничал, не находил себе места, со всеми ругался. Я понять не мог, что с тобой, ты многих работников на уши поднял, завалился работой и даже через раз отвечал на мои вопросы. Меня это очень озадачило, и я решил тебя пока не трогать. Я ушел в лабораторию, занялся своей работой и даже не заметил, как весь день там и провел. Ты ввалился в лабораторию уже после рабочего дня растрёпанный, уставший, но какой-то подозрительно довольный, велел мне все бросать и аппарировал нас на это самое поле. Оказалось, ты выполнил все свои дела за один день на неделю вперёд, чтобы нам с тобой где-нибудь отдохнуть ото всех. Ты договорился с Кингсли, выпросил нам неделю отдыха, и мы все это время провели на этом самом поле, – Драко улыбнулся, и Гарри перевел на него взгляд, наслаждаясь этой улыбкой, словно ничего приятнее не видел, даже фотография потеряла для Поттера интерес, – Чуть дальше находился домик, где мы жили, и широкая речка, на которой росли очень красивые жёлтые цветы. Эту фотографию сделал путешественник, который в тот день проходил мимо. Он увидел нас вдалеке и не смог устоять, сделав фото. Его звали Нолан. Он погостил у нас денёк и, оставив этот небольшой подарок, ушел дальше. Единственное, что я помню о нем – это имя и его последние слова перед уходом.

Драко поднял глаза и столкнулся взглядом с Гарри, который внимательно слушал и не мог понять, что с ним происходит, потому что сердце как-то слишком сильно билось в груди.

– Он сказал, чтобы мы берегли друг друга, и пожелал нам счастья, – голос Драко осел, а взгляд стал томным и немного грустным, – Именно в тот день я…, – Малфой нервно сглотнул и посмотрел на свои руки, – Я… Стал твоим женихом.

После этой фразы с Гарри произошло что-то невероятное: нескончаемый поток бурных и тёплых чувств нахлынул со всех сторон и охватил разум. Юноша ощутил ненормальную тягу к блондину, захотелось сесть к нему ближе или даже коснуться. Драко растерянно смотрел на брюнета и боялся даже вздохнуть лишний раз. Поттер неуверенно подался вперёд, опираясь на локти и придвинулся к Малфою почти вплотную, наблюдая за его подрагивающими ресницами, румянцем на скулах и загнанным взглядом, а сердце словно вырывалось из грудной клетки, как запертая птица. Слизеринец очень медленно наклонился навстречу, чувствуя обжигающее дыхание гриффиндорца на своих губах, их разделяли лишь несколько сантиметров, и блондин закрыл глаза.

Раздался резкий и громкий стук в окно, и Гарри мгновенно пришел в себя, отпрянув назад и хватаясь за голову. Что это только что было? Что он хотел сделать? Поцеловать? Он совсем рехнулся? Гриффиндорец словно проснулся, и дурманящая разум дымка во мгновение развеялась, открывая занавес реальности. Малфой поспешно отвернулся, словно ничего и не ждал, скрывая разочарование за маской равнодушия.

– Я открою, это сова, – очень тихо, почти шепотом сказал блондин и тут же подошёл к окну, поддерживая рукой раненный бок.

Гарри же пытался взять себя в руки, какого черта он творит? Это явно магия в самых ее гнусных проявлениях, невозможно такое чувствовать по отношению к другому, даже Джинни не вызывала в гриффиндореце такой душевной бури, словно взорвался вулкан. Хотелось рвать и метать или уйти куда подальше, лишь бы скрыться от этой неловкости.

Малфой еле держался на ногах от нахлынувших эмоций, его сильно штормило, но он не подавал вида, уговаривая себя сохранять лицо. Юноша корил себя за слабость и некую беззащитность перед Поттером, тот обладал особой силой, которая связывала блондина по рукам и ногам, заставляя верить во что-то, всегда быть рядом, помогать и поддерживать. Эта сила называется любовь, и она делала из Малфоя полного идиота, по крайней мере так он себя ощущал.

Дрожащими руками Драко открыл окно и взял записку Гермионы, адресованную ему. Юноша бегло пробежал по строчкам и устало вздохнул, схватившись за бок, и чуть заметно сощурился от всплеска боли.

– Это Гермиона? – спросил Гарри, делая вид, будто ничего не было, но давалось это с большим трудом, и предательская краска залила лицо.

– Да, но тут ничего утешительного, – слизеринец дал птице печенье из стеклянной баночки на подоконнике, после чего она поспешно улетела, – Кингсли в ярости, что тебя заметили магглы.

– Тогда почему Гермиона пишет об этом тебе, а не мне? – Гарри не понял почему ему это не понравилось, но неприятное чувство стремительно поднималось откуда снизу, словно по шкале.

– Просто за твои поступки пока я отвечаю…, – виновато ответил Малфой, чем вызвал ещё большее негодование со стороны Гарри.

– Не понял! В смысле ТЫ за меня отвечаешь?

Драко как-то очень серьезно посмотрел на Поттера, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на обиду, будто внутри него что-то разбилось и с треском упало в самый темный и потаённый участок души. Чувства Малфоя были похожи на птицу, запертую в золотой резной клетке, которая всеми силами рвется наружу, хочет свободы и ветра. Но драгоценная оболочка слишком прочная и не позволяет такому случиться, поэтому птица может лишь бунтовать, но это ни к чему не приведет, она только потратит силы.

– Потому что Я просил на тебя отпуск, Я взял на себя ответственность, Я… твой жених, Гарри. Хочешь ты этого или нет, но на данный момент это так. И это я тебя во все втянул…

Гриффиндорец опешил от такой резкой перемены спокойного и заботливого Малфоя на серьезного и даже властного. Драко был недоволен, из него так и сквозили нотки разочарования и негодования, и Поттер очень глубоко вздохнул и протяжно выдохнул, но ничего не ответил.

– Ладно, я пойду, – Малфой свернул письмо в руке и положил в карман брюк. На его виске выступили венки, а движения стали неуклюжими и медленными. Юноша всячески пытался скрыть боль в ране, но от Гарри это все равно не ускользнуло. Поттер подошёл к Малфою совсем близко и указал взглядом на красное пятно на рубашке, которое напоминало о вчерашних событиях.

– Ты ранен, а хочешь уйти. Тебе же больно, – сказал холодно гриффиндорец и посмотрел на слизеринца сверху вниз, только сейчас заметив, как сильно они отличаются в росте, и Драко едва ли достает Гарри до переносицы.

– Это неважно. Я впорядке. Ещё раз спасибо за помощь, – Малфой немного неловко прошел мимо, а Гарри не смог сдвинуться с места, его словно парализовало. Дыхание надорвалось, и сердце билось в такт удаляющихся шагов юноши. Судя по звуку, блондин зашёл в гостиную, затем послышалось шуршание одежды и топот в коридоре, и каждый звук ударами отдавался у Гарри где-то в голове. Он не понимал, что ощущает, но едкая смесь из злости, раздражения, беспричинного страха и чувства вины поглощали, давили и не давали успокоиться. Поттер хотел, чтобы Драко ушел и даже в какой-то мере был рад, что его вызвали, но почему тогда в душе скребутся кошки? Где-то внутри Гарри хотел бы все изменить, просто поговорить, как минуту назад, предложить просто дружбу и мирно разойтись в разные стороны. Но вчера в баре все пошло не так. Поттер увидел в Драко хорошего приятеля, приятного собеседника, спокойного и уравновешенного, и его ужасно разозлил тот факт, что блондин может кому-то нравиться. Поттер взвыл от противоречивости и правды, которая резала глаза: Гарри ревновал, переживал за Малфоя, боялся за его жизнь и прямо сейчас уговаривал себя его отпустить. Пусть он уйдет, пусть покинет стены этого дома, его раны не должны волновать Поттера, у него своя голова на плечах. Но тогда почему? Почему так больно…

– Драко! – не выдержал Поттер и, с силой сжав кулаки, побежал в сторону двери, застав юношу уже почти на улице. Морозный ветер растрепал влажные волосы Малфоя, который в пол оборота обернулся на Гарри и посмотрел равнодушным и пустым взглядом, – Я… Пойду с тобой.

Поттер стал судорожно натягивать мантию, чем вызвал немалый интерес в лице блондина.

– Тебе не нужно идти, вызывают только меня, – не понял Малфой.

– Всё-таки я выпустил то заклинание, а не ты, так что… Мы идём вместе, – Гарри застегнут последнюю пуговицу на вороте и подтолкнул юношу вперёд.

– Так. Остановись, – Драко встал, как вкопанный в проходе и посмотрел на Поттера, он весь нахмурился и обречённо вздохнул, – Послушай. Мне не нужна твоя помощь, я разберусь. До конца твоего отпуска ещё куча времени, поэтому наслаждайся выходными. Кингсли ничего тебе не сделает, ни тем более мне. Так что останься дома.

– Нет, я иду с тобой, – гриффиндорец хотел было пройти вперёд, но Драко его остановил, уперев руку в грудь.

– Гарри. Хватит. Пожалуйста, послушай меня, не делай глупостей.

– Я пойду. Я все решил, – Поттер убрал руку Малфоя и поспешно пошел вперёд, совершенно не понимая, зачем он это делает.

Драко на мгновение растерялся, посмотрев вслед удаляющейся фигуре и, собравшись с силами, направился следом.

***

На верхнем этаже Министерства, где проходили самые важные встречи и собрания, на которых решались судьбы многих магов, а иногда и целых стран, располагался красивый и просторный кабинет-приемная Министра Магии Кингсли Бруствера. Заняв этот пост сравнительно недавно, он сразу начал вести очень активную политику по восстановлению надломленного долгой и протяженной войной волшебного мира. Его действия и решения не всегда вызывали одобрение в лице народа, но он готов был пожертвовать малым ради спасения большего. Так в штыки восприняли меры по защите некоторых пожирателей, смену власти во многих подразделениях Министерства, мирные соглашения с определенными странами и другое. У каждого был свой взгляд на вещи, но Бруствер оставался непреклонен в своих решениях и старался сделать как можно больше и постепенно вел страну к процветанию. В его кабинете почти всегда находились люди: приносили кипы бумаг, выступали с предложениями, проводились многочисленные встречи, собрания, совещания, обсуждения, толпились репортёры. И Кингсли всегда был чем-то занят и постоянно находился в центре толпы и шумных разговоров. Кроме сегодняшнего утра…

Звенящая тишина повисла в стенах большого кабинета, и ее можно было ощутить физически, до того она давила со всех сторон. Сам Министр стоял спиной к юношам, сцепив руки за спиной, и всматривался в черты предрождественского Лондона. Ни Гарри, ни Драко не проронили ни слова, после того как переступили порог приемной Кингсли, и если Поттер ещё немного волновался и винил себя за такую глупость придти сюда, то Малфой выражал полное безразличие.

– Как ваше самочувствие, мистер Поттер? Я смотрю, вы уже оправились, – раздался бархатный голос Министра и эхом разбежался в большом пространстве.

– Да, мне уже лучше, спасибо, – неуверенно ответил Гарри. Он чувствовал себя немного неловко, обращаясь к Брустверу в лице Министра Магии, ведь последний раз, когда он видел его – тот был Мракоборцем и входил в узкий круг сторонников Дамблдора. Он прошел все ужасы войны наровне со всеми, участвовал в битве за Хогвартс, а теперь стал такой важной персоной. Эти четыре года не переставали удивлять юношу.

– Что сказали в Мунго?

– Мне ничего не угрожает, я быстро пошел на поправку, меня лечили очень опытные колдомедики, – Поттер прочистил горло и зачем-то бросил беглый взгляд на Драко, тот стоял словно статуя, спрятав руки за спину и высоко вздернул подбородок.

– Я не сомневаюсь, – Кингсли, наконец, обернулся и тепло улыбнулся парням, – Что ж, если все замечательно, то я могу передать жене, что вы приедете на ее прием в эту среду?

Словно электрический разряд прошёлся по всему телу Поттера и отдался жаром в спине и ладонях. Гарри непроизвольно сжал и разжал кулаки, нормализуя кровоток. Он понятия не имел, почему его так резко заштормило, но юноша инстинктивно чувствовал, что тут что-то не так. При чем тут жена Кингсли? Да и женат ли он вообще? Гриффиндорец не помнил, чтобы Бруствер или кто-то из Ордена упоминал о его жене. Неужели он успел сыграть свадьбу? Да и при чем тут прием его жены, если Драко вызвали из-за использования магии?

– Простите, сэр, я не понимаю…– гриффиндорец переводил растерянный взгляд с Кингсли на Драко.

– Она очень была бы рада, мистер Поттер, – продолжал в своей манере Кингсли.

– Министр, – неожиданно вмешался Драко, и мужчина перевел взгляд на него – Я уже понял, что вы знаете, – бровь Бруствера взмыла вверх, и он сцепил спереди руки в замок.

– Очень жаль, что не от вас, – Министр мгновенно снял дружелюбную маску и осуждающе всматривался в серебристые глаза.

– Вы же понимаете, это очень серьезно.

– Вот именно потому, что это очень серьезно, я на вас и зол, мистер Малфой. Вы утаили и не донесли до меня самое важное!

– Извините, конечно, но я в конец запутался. При чем тут ваша жена? – Поттер нахмурился, а блондин чуть склонил голову.

– У меня нет жены, мистер Поттер, я всего лишь хотел понять правдивы ли слова мисс Грейнджер, – Кингсли сел в свое кресло и жестом пригласил юношей сесть, но никто из них не сдвинулся с места. Мужчина был расстроен и явно зол, не скрывая этого, а до Гарри только сейчас дошла суть происходящего.

– Подождите. Мистер Кингсли, получается вы не знали… про мою память?

Гриффиндорец нахмурился, вспомнив слова Рона и Гермионы, они оба были уверены, что Драко все уладил, предупредил Кингсли, взял больничный, а оказалось… Он соврал. Только зачем ему это? Гарри посмотрел на абсолютно спокойного блондина и вспомнил все его слова и рассказы об их отношениях. Вспомнил слова Грейнджер с просьбой дать Малфою шанс… А теперь вдруг стало так тошно, словно его предали… Что плохого в том, чтобы предупредить Бруствера? Зачем он утаил? Теперь понятно, почему блондин не хотел, чтобы Гарри шел с ним.