Текст книги "По шагам (СИ)"

Автор книги: Фламени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Малфой сказал, что нет. Только в Триэлтоне.

– Это упрощает поиски. Если Малфой реально видел заклинание Обливискатум, то он правильно взял тебе продолжительный больничный, да и что в Министерство брать с собой не хотел тоже правильно… Мало ли..

– Хочешь сказать, он прав? Ты защищаешь Малфоя? – брови Гарри взмыли вверх.

– Нет, нет, нет! Давай без этого! – засеменил Рон и рассмеялся, – Я ни в коем случае его не защищаю, но его доводы вполне имеют место быть. Он сволочь ещё та, но он хочет тебя защитить.

Гарри затих и снова посмотрел на дно стакана:

– Но ведь… Он в опасности, – виновато добавил гриффиндорец, – Он защищает меня, а по факту…

– Гарри, – Рон положил руку другу на плечо, – Все в твоих руках. В настоящее время тебе известно все, если, конечно, слизеринец ничего опять не утаил. Так расскажи Кингсли, пусть направит ход расследования куда нужно.

– Следствие ничего не дало, понимаешь? За почти три недели полный ноль, со мной даже никто не пытался общаться или брать показания, такое ощущение, что все бездействуют, а ведь Авроры ещё не знают про мою память. Ты прав, Рон, все в моих руках, мне нужно вернуться на работу и самому всем заняться.

– Так! Ты опять не туда повернул! У тебя ещё больничный не кончился, куда ты рвешься? – возмутился Рон. Для него работа – это высшая мера наказания.

– Это не важно, я все равно загнусь в четырех стенах. Да и…

Гарри вдруг замолчал. Рыжий долго ждал прежде чем окликнуть друга, вдруг окунувшегося в свои мысли, но это мало помогло, Поттер вновь словно потерялся и уткнулся в стакан. Лицо юноши осунулось, а глаза мгновенно потухли, и только темная жидкость отражалась переливами в некогда зелёной радужке. Потребовалось несколько минут, прежде чем гриффиндорец очнулся и едва слышно спросил осунувшимся голосом:

– Рон, я ведь правильно поступил?

– Ты о чем? – обеспокоенно уточнил Уизли.

– Что расстался с Малфоем. Я же не люблю его, и нам друг без друга определенно будет лучше, ведь так?

– Ну… Если ты так говоришь.., – виновато и опасливо ответил Рон.

– Я просто… Не знаю, как сказать.. Мне кажется, я что-то потерял. Внутри абсолютно пусто. Сначала я злился и хотел познакомиться сегодня с кем-нибудь, но теперь… Мне плохо…

– Дружище, это алкоголь! – тут же подхватил рыжий, смекнув что к чему, – Эта адская штука либо успокивает, либо усиливает страдания. Ты переживаешь, это понятно, ведь вы были вместе почти три года, а общаться начали и того раньше. Ты не помнишь этого, но ведь чувства не исчезают просто так. Мое Уизловское понимание вещей отказывается осознавать твою любовь к Малфою, но блин…, ты его действительно любил. Если сейчас ты не можешь разобраться в себе, то давай ты хотя бы дров ломать не будешь на пьяную голову. Выспись, успокойся, обдумай в одиночестве и определись. И здесь я тебе не советник. Это только твои чувства, так что давай сегодня напьется хорошенько, а уже завтра ты или пойдешь мириться, или попытаешься быть ему другом. Но завтра! Сейчас по расписанию огневиски, танцы на столе, песни на улице и мат со стороны прохожих!

Поттер впервые поднял осмысленный взгляд на Рона, посмотрел на его растрёпанные волосы и абсолютно пьяные глаза. И как он умудряется говорить такие хорошие вещи в таком состоянии? Гарри усмехнулся своим собственным мыслям и поднял стакан вверх:

– Ты прав. Выпьем за то, чтобы всё всегда хорошо заканчивалось!

– Золотые слова!

Звон бокалов растворился в шумном баре, заполненном людьми чуть ли не до отказа, и двое юношей среди них словно растворились, осушая уже вторую бутылку и до утра разговаривая ни о чем.

***

Наутро Гарри проснулся с абсолютно пустой головой, и это показалось странным. Юноша впервые за долгое время почувствовал, что выспался, хотя ночные гулянки и закончились только с рассветом. Большую часть вчерашних приключений Гарри не особо запомнил, но суть основного разговора воспроизвёл отчётливо. Решение расстаться с самого начала витало в воздухе, а ярость вчера только подтолкнула к этому, но сейчас, пытаясь сконцентрироваться на своих чувствах, Гарри понял, что начинает жалеть о содеянном. И это пугало и безумно злило одновременно. Поттер уже давно понял, что почти не испытывает к Драко ничего, кроме злости. Одна простоя фраза, вычеркнувшая Малфоя из статуса жениха, должна была бы принести облегчение, но судя по ощущениям, Гарри опять же испытывал только злость, только причина ее осталась не ясна. И Поттер хотел бы не думать, ничего не чувствовать, не решать, но нечто неопределенное в груди собралось едким узлом и помешало вздохнуть. “Это пережитки прошлого, надо просто перетерпеть”, – говорил себе Поттер, но боль от этого не становилась меньше.

Но вот развеявшееся действие алкоголя мгновенно ослабило и чувство сожаления, и грусти, все встало на свои места. Поттер вдруг сразу понял, что послупил правильно, гнев и обида по отношению к Драко притуплялись алкоголем на вечер, но сейчас только нахлынули с новой силой. Кулаки непроизвольно сжались лишь при мысли, что этот блондин распоряжался жизнью Гарри как своей собственной, провернул целую операцию, прикрывая ее защитой, а по факту выставил гриффиндорца полным слабаком, не способным даже себя спасти. “Нет, я поступил правильно и не буду об этом сожалеть”, – сказал сам себе Гарри и спустился на кухню выпить кофе.

Остаток дня Поттер провел дома, стараясь отвлекаться на незначительные дела, но ближе к вечеру юноша вдруг отчётливо осознал, что стены большого и пустого дома его угнетают, и, не смотря на опасность, Гарри решил вернуться в Министерство. Даже если это безрассудно, но вечно бегать от этого и полагаться на других гриффиндорец не собирался. Лёжа в кровати, когда Поттер уже почти заснул, Гарри вдруг почувствовал головокружение, и в голове всплыли слишком яркие картинки, где Драко лежал в крови, где его окружили колдоврачи, но ничего не смогли сделать, где звучит маленькое и жалящее слово “смерть”. Такое ощущение, что воображение тем самым хотело испытать Гарри на прочность. И Гарри проиграл. Если Поттер ничего не сделает, то напавший останется безнаказанным, а Драко может оказаться в опасности. Раздражение по отношению к поступкам Малфоя никуда не исчезло, но и КАК ДРУГ Гарри не может позволить блондину пострадать. По крайней мере этим объяснил сам себе свои же переживания гриффиндорец.

С того дня время полетело неприлично быстро. Гарри уже на следующее утро закрыл больничный и вышел на работу, где с головой погрузился в дела, которые скопились в невероятном количестве. Гриффиндорец решил для начала быстрее разобрать свои завалы, и уже после полностью посвятить время расследованию. Но Авроры приходили нескончаемым потоком, просили подписать, рассмотреть, подготовить, разработать, проверить, утвердить, переделать и так далее. Гермиона оказалась не права, что работа Гарри очень простая и почти не требует его присутствия, и теперь голова трещала по швам от избытка информации, но гриффиндорец смиренно и прилежно учился, стараясь схватывать все на лету. Одно радовало, что почти все документы были разложены по их важности и содержанию, некоторые дела даже уже сданы и закрыты, хотя судя по датам в это время Гарри лежал в больнице. Кингсли периодически заходил, интересовался трудовым процессом, но пока был удовлетворен. На уровне интуиции Поттер разбирал свои кучи работы, но только в первые три дня… Затем началась катастрофа. Поттер понял, что перестает что-либо успевать и понимать. Юноше постоянно называли людей, на чье имя необходимо будет переслать документы, но Гарри их не знал, а потому отдельно пытался разобраться еще и во внутриминистерских отношениях. Разобранные некогда по папкам бумаги превратились в бесформенную гору на столе, а работы только прибавлялось с каждым часом. При этом гриффиндорец не на секунду не забывал, что надо держать потерю памяти в секрете, ведь Малфой прав, и напавший вполне может придти сначала за свидетелем, и тогда Драко окажется в ещё большей опасности. С какого-то момента жизнь Драко стала для Поттера важнее собственной, но он снова отправил подальше подобные умозаключения. Да и Кингсли вроде как молчал, значит, слизеринец убедил его в этом неведомыми путями..

Что касается самого Драко, то вот уже семь дней он не появлялся. Поттер старался об этом не думать, но когда где-то в документах мелькало его имя, Гарри выходил из себя. Гриффиндорец странно себя чувствовал, и дело здесь не только во вранье Драко, которое всё ещё задевало уязвленную гордость, но и в странных ощущениях одиночества, и это накаляло Поттера до предела. Юноша старался не думать и не вспоминать, но весь этот хаос чувств гложил изнутри, не давая даже заснуть. Но в скором времени сон перешёл на второй план, так как ночь приходилось проводить Министерстве. Каждые день был хуже предыдущего, все буквально валилось из рук. Начальники отделов заваливали Кингсли жалобами, что Гарри не справляется, Бруствер его защищал, но в скором времени тоже понял: все летит к Мордреду в пекло.

После последней такой бессонной ночи, Поттер потянулся рукой к кружке с кофе и задел ее пальцами; та выскользнула и с дребезгом разбилась. Горячий напиток залил только что подготовленные отчёты, разложенные на полу, и гриффиндорец чуть не сжёг всплеском магии кабинет.

– Подожди. Я уберу. Займись лучше письмами, – раздался спокойный и уверенный голос Драко.

Поттер недоуменно уставился на блондина, пропустив момент, когда тот зашел.

– Опережу твой вопрос, – спокойно сказал слизеринец, – меня позвал Кингсли. Я помогу тебе первое время.

– Я справляюсь, – огрызнулся Гарри, в одно мгновение вспомнив ту злость, которую он испытывал во время последнего разговора с Малфоем. Но Драко в ответ лишь покачал головой.

– Ты устал, поэтому злишься. Пойми меня правильно, я не навязываюсь, всего лишь помогу разобрать завал и уйду. Кингсли больше не может сдержать поток негодования в твой адрес, ты его сильно подставляешь.

Поттер устало потер глаза, сдерживая порыв зевнуть, его руки почти не слушались, а тело ломило от долгого сидения в одной позе. Гарри был так морально и физически истощен, что не нашелся что и возразить, любые мысли словно ветром уносило прочь, и в голове осталась лишь пустота. В этот момент в кабинет вошёл очередной Аврор, которого, насколько понял Гарри, звали Адам. Он работает в разведочным отделе.

– Мистер Поттер, черный артефакт подтвердили, вы подготовили прошение?

Гарри чуть ли не взвыл, он совсем забыл об этом… Уже придумывая, что бы соврать на этот раз, Драко вмешался в разговор:

– Мистер Вайтер, мистер Поттер все подписал, скоро я вам занесу документы. Получите пока заключение из отдела колдомедицины, а то у них какие-то трудности.

Юноша поблагодарил коротким кивком и скрылся за дверью.

– Что за артефакт? – тут же обратился блондин к Гарри, и тот стал рассеянно искать в куче документов позавчерашнее прошение этого Аврора.

Малфой протяжно и устало выдохнул, понимая, какая работа его ждет.

Этот день стал самым тяжёлым за всю жизнь Поттера… Он никогда столько не писал, даже за все время обучения в Хогвартсе. Люди приходили со всех отделов, но Драко знал их в лицо и точно подсказывал Гарри что и как. Это ускорило процесс в разы, но то, что блондин слишком уж хорошо разбирается во всем процессе, несколько напрягало. Гриффиндорец с огромным усилием заглушил восстание своей гордости, и старался вести себя как можно более непринужденно, не затрагивая никаких тем, кроме рабочих. Все-таки Министру действительно не сладко приходится из-за проблем с ним, хотябы ради Бруствера стоит потерпеть общество слизеринеца.

Но и Малфою тоже стоит отдать должное, он вел себя сугубо сдержанно, а в присутствии особо важных людей в кабинете вообще растворялся и подсказывал очень ненавязчиво, не вызывая никаких подозрений. Гора документов на столе гриффиндорца стремительно уменьшалась, а Малфой не присел ни на мгновение, раскладывая каждый лист в нужную стопку, где-то объяснял какие отметки на них ставить, и какой отдел занимается решением указанной проблемы. Гарри в конечном итоге даже забыл возмущаться, ловя каждое слово юноши, настолько Поттер был физически и мысленно истощен. Гриффиндорец не заметил, в какой момент он просто отрубился, и непослушное тело устало расположилось прямо на столе. Юноша уже очень давно нормально не спал, и не понял, как так вышло. Ещё мгновение назад он подписывал распоряжение, и вот уже очнулся на диванчике, скрытом стеллажами, укрытый пледом. Гарри с трудом поднялся, размял затекшие руки и шею. Ему стало значительно лучше, даже мысли немного прояснились.

Юноша прошел мимо всех полок с папками дел в сторону своего рабочего стола. При тусклом свете люмоса Драко расположился в его кресле и сосредоточенно жевал кончик пера, вчитываясь в строки. Он был растрёпанный, немного раскрасневшийся от усталости, спина совсем неаристократично прогнулась дугой, а глаза истёрли свой блеск о буквы на шаршавой бумаге и чуть ли не терялись на бледном лице. Блондин услышал шорох и обернулся. Гарри почувствовал, как его сердце пропустило удар под этом взглядом. Слизеринец первый раз за весь день посмотрел на него, и это почему-то совсем сбило с толку Поттера. В этом взгляде не было ни какого-то требования или мольбы, глаза ничего не выражали кроме усталости, но Гарри буквально стушевался и неприятное, липкое чувство вины сдавило грудь.

– Ты уснул, пришлось тебя левитировать, – Малфой попытался улыбнуться уголками губ, но получилось совершенно наигранно. Слизеринец потянулся и взглянул на часы, – Я думаю, мне пора, уже глубокая ночь. Да и ты пошел бы домой, а то завтра тяжелый день.

Драко, не оборачиваясь, поднялся, взял какие-то записи и накинул на плечи пальто. Гарри завороженно и виновато наблюдал за каждым его движением, лёгкой походкой, убранными за ухо волосами и усталым взглядом. Уже в дверях, когда Малфой почти покинул кабинет, Поттер его окликнул:

– Малфой…

Слизеринец на мгновение остановился и рассеянно обернулся через плечо.

– Спасибо… – осевшим голосом тихо поблагодарил гриффиндорец.

Драко ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул и вышел в коридор.

Дверь с хлопком закрылась за его спиной уже минуту назад , а Гарри все стоял на месте и бесцельно смотрел на то место, где был Малфой. Поттер не понимал себя и своих чувств, но внутренние органы словно связали в тугой узел и затягивали сильнее. Кожа горела огнем, и хотелось скинуть ее вместе с одеждой, окунуться в холодную воду с головой и раствориться. Надо бы злиться, что слизеринец опять сует свой нос, но… у Гарри совершенно не получалось. Малфой опять помог в самое сложное время, опять не отвернулся, хотя гриффиндорец столько ему наговорил. И так пусто теперь внутри от безнадёжности и собственного бессилия… Малфой не заслужил такого отношения, но менять своего решения брюнет не собирался.

Поттер раздражённо рыкнул и, бросив все на самотёк, отправился домой.

***

Драко приходил каждый день до конца недели, и какой-то момент Гарри поймал себя на мысли, что привык к его присутствию и даже чувствовал некий уют и поддержку с его стороны. Где-то на подкорках сознания, Поттер понимал, что ему с Малфоем комфортно, и он даже не напрягает своими репликами или советами. Это было как минимум странно, но Гарри это в какой-то мере нравилось, и нечто на подобие дружбы мнимо прорисовывалось между ними. Гарри постепенно успокоился, и вся накопившаяся злость изо дня в день понемногу растворялась, превращаясь в теплое чувство, и в какой-то момент Поттер даже смог для себя простить блондина за его недомолвки.

Малфой мало говорил, только сухо и по делу, но Гарри это не обременяло, а даже наоборот расслабляло, ведь не надо никому ничего объяснять. Слизеринец позволял себе редкие реплики или вопросы, но сам разговор почти никогда не начинал и держался обособленно и безэмоционально.

Сегодня пришелся первый нормальный выходной для Поттера после выхода с больничного, можно было и не идти на работу, но Гарри хотел закончить основные отчёты к понедельнику. Погода стояла слишком хорошая, морозная и абсолютно безветренная. В Министерстве почти никого не было, все готовились к Рождеству, которое выпадало на пятницу на следующей неделе. Брюнет потёр переносицу и бросил сосредоточенный взгляд на Драко, который стоял в противоположном конце кабинета. Были едва заметны сероватые мешки под ртутными глазами, и лицо носило отпечаток усталости, но за все время блондин ни разу не пожаловался на свое состояние. Поттер не хотел обращать внимания, но все равно непроизвольно подмечал резкие и иногда неловкие движения Драко. Он мог внезапно замереть, перевести дыхание и коснуться живота, но природу таких действий Поттер не понимал. Да и не хотел понимать. Внезапно Гарри тяжело вздохнул и отложил перо в сторону.

– Что-то не так? – с беспокойством спросил Малфой, который в этот момент разносил закрытые дела в архив.

– Нет, все нормально, просто.., – Гарри стушевался, – из-за моей беспомощности ты здесь, я отвлекаю тебя от работы.

– Я все равно на больничном, так что пока я могу помочь.

– На больничном? – уточнил Поттер и нахмурился. Он первый раз об этом слышал.

– Да, из-за ранения того магла. Гермиона сказала, что попала инфекция, пришлось мне несколько дней в Мунго пролежать, – спокойно ответил Малфой, не отвлекаясь от работы.

– Но когда ты лежал? – Гарри почему-то разозлился, осознав, почему Драко иногда держался за живот.

– Когда ты решил выйти на работу. Знал бы я, что ты таких дел наворотишь, я бы не стал писать Гермионе, а пришел бы сюда. Ты, я думаю, и так понял, что я временно тебя подменял, чтобы у тебя было меньше работы по возвращении.

– Ты с ума сошел? – гриффиндорец быстро встал из-за стола и подлетел к Драко, резко разворачивая его лицом к себе, – Почему ты мне не сказал?

Малфой опустил металлические глаза и легонько качнул плечом, скидывая руку Гарри словно невзначай.

– Это на что-то влияет?

Слизеринец не обратил внимания на выпад Героя, продолжая раскладывать папки.

Поттер не нашел ,что сказать, и глупо стоял около стеллажа. В кабинете стало жарко и душно, воздух словно выбили из лёгких, и Гарри очень часто дышал, стараясь прийти в норму. “Да что со мной такое? – мысленно корил себя гриффиндорец, – Ведь Драко прав. Что бы это изменило? Ничего…” Поттер неотрывно смотрел на изящного светловолосого юношу, занятого работой и не понимал себя. Малфой теперь казался совершенно другим, хрупким и холодным, он совершенно не проявлял эмоций, избегал слишком сокращать дистанцию, не прикасался, не говорил ничего лишнего, и вроде как надо радоваться, а в груди все словно расплавилось и превратилось в бесформенную субстанцию. Поттер на мгновение даже убедил себя ,что там дыра, но коснувшись этого места, удивился ее отсутствию. Слизеринец ушел глубже в архив и скрылся за полками, а брюнет, собрав волю в кулак, вернулся к работе.

Около четырех часов вечера Гарри принесли документы из отдела по международным отношениям, и Драко даже не успел ничего сказать, как гриффиндорец сразу же оформил их должным образом и заполнил все справки, потом отправил через секретаря необходимое и вальяжно развалился в кресле. Работа была окончена за десять минут. Поттер блаженно потянулся и бросил немой взгляд на блондина, который наблюдал за всем с большим интересом.

– Ты быстро схватываешь, – одобрительно кивнул слизеринец, и Гарри довольно расплылся в улыбке, – Я думаю, в понедельник ты уже обойдешься без моей помощи.

Все хорошее настроение мгновенно растворилось вместе с этими словами, и юноша даже растерялся, когда Малфой начал собирать вещи.

– Ты куда?

– Я здесь больше не нужен, – Драко надел пальто, – Как я обещал, я не помешаю тебе больше. Прощай, теперь ты и сам справишься.

Поттер в одно мгновение сократил расстояние и схватил блондина за руку прежде, чем сообразил, что вообще сделал.

– Малфой, подожди.

Драко нахмурил брови и одернул запястье, спрятав руку в карман.

– Гарри мне пора, я опаздываю.

И пока гриффиндорец не вышел из оцепенения, блондин быстро прошел мимо и покинул кабинет.

========== Шаг шестой ==========

Гарри вернулся в дом на Гриммо около 9. Он и сам не заметил, как пролетело время после ухода Драко, потому что просто упал на диванчик за стеллажами и погрузился в свои мысли. Они носились от одного события к другому, и чем больше Поттер хотел найти хоть единый изъян в поведении Малфоя, тем меньше терял надежду его обнаружить. Гермиона оказалась права, слизеринец действительно очень изменился, и даже вместо того, чтобы устроить скандал или навязывать свое общение, заставлять вспомнить, мазолить глаза, он просто ненавязчиво всегда находился рядом, не лез с разборками и стойко выносил в свою сторону любые выпады. Это совершенно не тот Драко Люциус Малфой, которого помнил Гарри, а обижать ТАКОГО Драко Поттеру совершенно не хотелось. И тем не менее из раза в раз гриффиндорец делал ему больно, и только сейчас он это понял окончательно. Но как же тогда нужно было поступить, чтобы не причинять ему страданий?

“Что я чувствую к нему?” – спрашивал себя Гарри уже неоднократно, но всегда ответ был один. Ничего. Но как такое возможно? Брюнет уже смирился с помолвкой, их совместным проживанием и отношениями, но почему тогда нет никаких чувств со стороны Гарри? Что должно произойти такое, чтобы он все вспомнил?

“Чтобы вспомнил..”

Эта мысль обожгла и только в это мгновение до Гарри неожиданно дошло, что он действительно хочет вспомнить. Он не желает больше делать Малфою плохо, и не важно, кем он будет приходиться Поттеру.

Как только Гарри оказался на пороге дома, он почувствовал вкусный запах еды, и в животе приятно затрепыхало, юноша сразу же помчался на кухню. Навязчивый голос твердил, что Драко здесь, и ощущение целостности и уютности дома вдруг окутало пространство холодного и чужого особняка Блэков. Но дверь кухни распахнулась, и Поттер увидел Гермиону, которая готовила пасту у плиты. Девушка резко обернулась:

– Ой, Гарри, ты напугал меня, так неожиданно вбе…, – Грейнджер осеклась, увидев, как улыбка ее друга медленно сползла с лица, – Ты чего, Гарри?

Юноша опустился на стул и опрокинул голову назад, уперевшись затылком в стену. Его глаза закрылись, и подруга не на шутку испугалась.

– Гарри? Все хорошо? Я что-то сделала не так? Прости, я всего лишь хотела заскочить в гости, камин был для меня открыт, а тебя не было.. Смотрю, а у тебя из еды ничего, решила приготовить. Гарри, ты слышишь?

Поттер тяжело вздохнул и открыл глаза:

– Да, все хорошо. Прости. Я рад, что ты тут, – тихо ответил Поттер.

– Но на тебе лица нет, – девушка коснулась щеки Гарри, и тот податливо положил голову девушке на руку.

– Нет, все в порядке. Я просто… расстроился, сам не знаю почему. Ты что-то готовила? – Поттер постарался натянуть на себя беззаботное выражение лица и улыбнулся, – Я ужасно голоден.

– Ох да, конечно!

Грейнджер положила пасту в две тарелки, нарезала овощей, хлеба и накрыла на стол. Гарри терпеливо ждал, и только когда подруга села рядом, пожелал приятного аппетита и приступил к еде. Гермиона вяло ковыряла спагетти вилкой и то и дело поднимала и опускала взгляд то на Гарри, то на блюдце.

– Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать, – спокойно сказал Поттер и отодвинул пустую тарелку, – Спасибо за еду, было очень вкусно. Я в последнее время нечасто нормально ем.

– Знаешь, я сначала думала, что переругаюсь с тобой…, – Гермиона отложила прибор в сторону, – Но… Сейчас я все осознала и пришла для совершенно другого разговора. И почему у меня такое ощущение, что ты ждал не меня? – девушка испытующе вглядывалась в лицо друга.

– Твоя наблюдательность тебя не подводит. Но это не важно, – ответил Гарри, – Ты же опять по поводу Малфоя, да? Кто рассказал? Он или Рон?

– Рон, он же всё-таки в 7 утра только вернулся тогда, рассказал все в двух словах. Сначала я была зла, но теперь не более чем ужасно расстроена. Ты прости меня, Гарри, я признаю, что была неправа, – Грейнджер неловко убрала выбившуюся прядь за ухо.

– Эм.. Не понимаю, зачем ты извиняешься? За что? – удивился гриффиндорец.

– Я поняла, что давила на тебя. Я и не думала, что тебе так плохо от общения с Драко, что ты даже решишься с ним расстаться. Я полностью приняла позицию Малфоя, не приняв к сведению и твои чувства тоже. Я думала, ты вспомнишь, и все будет как раньше, но … Видимо не судьба. Я чувствую себя виноватой.

– Не нужно. В этом нет твоей вины, – Гарри подался вперёд и обнял подругу. Девушка с жаром ответила и уткнулась носом в изгиб его шеи.

– Что теперь будет дальше?

– Я не знаю, Гермиона… Я не знаю, – грустно протянул Гарри.

– Драко тоже не хочет со мной говорить, отказывается от встречи, а дома я не могу его застать.

– Даже с тобой? А ты посылала сов или..? – Гарри резко замолчал, почувствовав, что вопрос получился совершенно не с непринужденной, как планировалось, интонацией, а со слишком обеспокоенной.

Грейнджер разорвала объятье и посмотрела юноше в глаза с тревогой и любопытством. Обычно такой взгляд в дальнейшем сопровождается неприятными догадками, которые всегда оказываются правдой.

– Гарри, а ты ничего не хочешь мне сказать?

– Я просто спросил, только и всего. Ничего такого.., – начал оправдываться Поттер, и предательски покраснел.

Девушка вся встрепенулась и нахохлилась, словно воробей. Ее непродолжительное молчание и напряжённое лицо говорило о том, что Гермиона сложила два и два. Она все поняла, и теперь нужно ждать целой воспитательной беседы. Грейнджер шумно набрала в лёгкие как можно больше воздуха и на одном дыхании отчеканила:

– Гарри Джеймс Поттер! Ты бесконечно непроходимый балбес! Ты такую глупость совершил! Такую глупость!!! Да у тебя на лице написано, что ты жалеешь! Гарри! Как так?! Ты же его ждал, да?

– Гермиона, пожалуйста, не начинай, – взмолился Поттер и закатил глаза.

– Ну как же так, Гарри? Зачем ты разорвал помолвку, если…

– Дело не в помолвке! – не выдержал гриффиндорец и поджал губы.

Гермиона замолкла и поняла, что перегнула палку. Она глубоко вздохнула и отвела взгляд, прикрыв рот рукой. Поттер наклонился вперёд, поставил локти на колени и успокаивающе взял подругу за руку:

– Гермиона, послушай, – аккуратно начал юноша, – Я сожалею. Тебе я признаюсь и скажу честно, что сожалею. Но не о разрыве помолвки, а о том, что сделал Малфою плохо. Ты была права, он очень изменился и просто не заслуживает того, как я с ним поступил. Но я не знаю, что мне делать, понимаешь? Я не знаю, что именно к нему чувствую. Да, порой я не в состоянии перестать засматривается, переживать за него, бояться, иногда хочу просто к нему прикоснуться, и это необъяснимо.

– Гарри, все же так просто. Твои прошлые чувства всё ещё есть, – Грейнджер умоляюще закусила губу, и ее руки задрожали.

– В том и суть, что прошлые. С каждым днём вероятность возвращения памяти падает, а я ни разу за все время ничего не вспомнил, даже малейшего и незначительного события. Мне хорошо с Малфоем, я признаю, но и дать ему то, что он хочет, я не могу. Я не люблю его..

– Да что ты заладил? – девушка возмущенно фыркнула и повысила голос, – Ты не любишь его? Хах, не смеши меня. Выключи голову, Гарри, и включи, наконец, сердце! Хватит думать и искать подвох, его просто нет. Может быть как раз из-за чрезмерного самоанализа ты и не можешь ничего вспомнить, ведь ты и не пытаешься прочувствовать ту атмосферу, в которой жил раньше. Открой глаза, чего тебе не хватает, чтобы самому осознать свои чувства?

– Не знаю, Гермиона, – виновато вздохнул Поттер и опустил голову, – Я же мысленно ещё там, в Хогвартсе, только что война прошла, где Малфой тоже сыграл не последнюю роль.

– Понимаю, но ведь я же вижу, что тебе плохо без него… Если ты не любишь его, то попробуй хотя бы сблизиться, ты же не даёшь вашим отношениям ни единого шанса.

– Я боюсь этого…, – тихо ответил Гарри и выпустил руку девушки.

Юноша прошёлся вдоль кухни и остановился около окна. Южная сторона дома Блэков выходит на внутренний садик соседнего дома, где на площадке часто можно увидеть ребятишек. Вот и сейчас, не смотря на поздний час, мальчик и девочка лет десяти катались со снежной горки. Они громко смеялись, кидались снежками, барахтались в белых сугробах. “Алла, Грегори! Давайте домой, поздно уже и холодно!” – раздался женский голос со второго этажа, и дети наперегонки помчались к парадной двери. Гарри с грустью смотрел на игры детей, и вдруг сложил руки на груди, спокойно сказав:

– У нас с Малфоем никого бы не было детей. Мы единственные наследники своих родов, которые имеют прямую обязанность их продолжить. Я не могу просто взять и перечеркнуть это, ведь я и сам безумно хотел бы ребятишек.

– Ты опять решаешь все головой, да? – с укоризной ответила девушка, – Ты пытаешься найти оправдания своему бегству, и вновь забываешь, в каком мире живёшь, не так ли? Ещё скажи, что тебе неизвестно, что в однополых парах тоже рождается дети.

Поттер резко обернулся к подруге всем телом и ошарашеными глазами уставился на нее.

– В смысле “рождаются дети?” Это шутка какая-то? – заикаясь выдавил парень.

Грейнджер глубоко вздохнула и подошла к Гарри, который был сам не свой. Она успокаивающе положила ему руку на плечо и с уверенностью сказала:

– Пойдем, я кое-что покажу.

Грейнджер неспешно вышла из кухни и направилась к лестнице на второй этаж. Гарри с трудом вышел из оцепенения и ватными ногами поплелся за подругой. Девушка поднялась на пролет второго этажа, однако не остановилась и стала подниматься ещё выше на чердак.

– Не понимаю… Куда ты идешь? На чердаке куча хлама, – недоверчиво бросил в след Гермионе Гарри.

– Ты уже поднимался сюда после возвращения из больницы? – спросила гриффиндорка, но уверенно продолжала подниматься наверх.

– Нет, я думал тут завалы, – тихо ответил Поттер и замолчал, заподозрив неладное.

На чердак вела только одна дверь, которую Гермиона и предложила открыть Гарри самому. Юноша неуверенно толкнул абсолютно новую с синеватым отливом дверь и застыл на пороге, потеряно огладывая просторное и почти пустое помещение. Грейнджер вошла первая, остановилась в центре и начала рассказывать:

– Здесь вы хотели сделать детскую своими силами без использования магии. Вон обои, которые вы купили за несколько дней до того, как ты.., – девушка осеклась и тут же сменила тему, – Вот ещё нераспакованые коробки с кроваткой, которую я вам подарила. Молли выслала игрушки, которые сделала сама и…

– Подожди, – юноша подбежал к подруге и взял ее за плечи, – Ты хочешь сказать, что мы планировали детей?