Текст книги "Обладание лишенностью (СИ)"

Автор книги: Фишбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава 1. Пыль на свету ==========

– Если вас не затруднит, повторите то же самое, только проще, – сказал Министр Магии Спенсер-Мун и нервно дернул плечом, будто сгоняя назойливую муху.

– Вот это, – она подняла перед собой крошечный пульт на медной цепочке, – материальный переключатель. Был создан командой наших артефакторов и невыразимцев на основе маховика времени.

Она глянула на напарника: тот хмурился и смотрел на свои пальцы, словно страдал от сильной головной боли. Его можно было понять – командировка длилась уже четыре дня и успела так надоесть, что время от времени хотелось просто плюнуть на все и завязать с дипломатией.

– Миссис Грейнджер имеет ввиду, – отмер напарник, когда молчание затянулось, – что эта штуковина может перемещать пультера в любую временную точку любого другого мира.

Министр только кивнул: они прогоняли одну и ту же информацию по третьему кругу, поэтому ему, наверно, надоело удивляться.

– Кроме, увы, мира, где он был создан, – добавила она и спрятала переключатель в карман. Министр молчал и дотошно общипывал букет ирисов, что стоял на столе. Гермиона с огромным усилием заставила себя отвести взгляд и продолжить: – Также в нашем мире были уничтожены все маховики, а новые – из других миров – не работают.

– Это все занятно, – сказал Министр и растер лепесток между пальцев. – Но вы понимаете, что этим… – он пожевал губы, как бы пробуя слово на вкус, – пультом… захотят воспользоваться многие?

Гермиона больше всего на свете хотела оказаться в своем кабинете и заполнить все отчеты за месяц. Отчеты подошли бы любые, даже из чужого отдела, лишь бы подальше отсюда. Напарник прикрыл глаза.

– Конечно, – ответил он, постукивая тростью о паркет. – Но вы связаны клятвой. И нам, хотя бы сейчас, нет нужды разъяснять детали.

– Вот список. – Гермиона поднялась с места и протянула министру бумаги. – Тут все книги, которые отдел Параллельно-Материального Магического Сотрудничества мира №1 запрашивает у вашего.

В кабинете было душно, а от сладкого запаха цветов кружилась голова. Гермиона положила руки на колени и провела пальцами по велюровой подкладке юбки. Она ни к месту вспомнила аббревиатуру своего отдела и хмыкнула: ну почему «ПММС»? Хорошо хоть, что буквы «м» у них две…

– А, позвольте спросить, что случилось в вашем мире с этой литературой?

Гермиона не планировала ему врать, поэтому легко ответила:

– Была утеряна после Первой и Второй магических войн. По большей части. Некоторые – еще в сороковых годах.

Министр то ли пискнул, то ли выругался. Гермиона наклонила голову и подперла щеку ладонью, чтобы удобнее было смотреть в окно. Через стеклянный графин с водой, в котором стояли ирисы, преломился луч света и слепил глаза. Министр провел рукой по лицу и сложил бумаги в папку.

– Значит, грядет война? – спросил он. – Как скоро?

– Учитывая, что миры были полностью идентичны до нашего вмешательства, то в 70 и 95, – ответил напарник и устало отклонился на спинку кресла. Гермиона поджала губы: последние два часа они держались только на чистом упрямстве. Скольких нервов им стоило за четыре дня командировки подтвердить идентичность миров, вычислить местонахождение большинства книг и попасть на закрытую встречу с министром!

– Макс хочет сказать, что после нашего визита у вас могут быть существенные отклонения от известного нам курса. И все же, реальность это не нарушит никак, – добавила Гермиона, чтобы внести ясность. Она встала со своего места и прошла к противоположной стене. Достала из старомодной сумочки пластиковую доску, увеличила и маркером начертила на ней схему. – Миры каждую секунду раскалываются на миллионы других, когда кто-то принимает решение. Сейчас, скорее всего, существует такой же мир, где мы с мистером Перри не появлялись. И там все пойдет своим чередом.

Макс, оперевшись на трость, поднялся и обошел кресло. Он положил руки на спинку и прикрыл глаза. Гермиона вздохнула и, щелкнув пальцами, спрятала доску со схемой обратно в сумочку.

Обувь сороковых годов сильно натирала ноги, но Гермиона больше не садилась. Разговор нужно было сворачивать.

– Из это следует, – сказал Министр с непроницаемым выражением лица, – что, чисто теоретически, в этом мире можно изменить историю? И в ходе этого появится еще множество других миров?

– Миры появятся в любом случае, – ответил Макс. Он сморщил нос, как делал всегда, когда хотел нагрубить.

– Вы не ответили на мой вопрос, молодой человек.

– На этот вопрос имею полномочия отвечать только я, – вставила Гермиона. – Мой отдел занимается исследованием других миров, и ваш был выбран только потому, что он в мельчайших деталях идентичен нашему. Другого такого нет.

– Вы же сами сказали, что должен появится мир, где вы с мистером Перри не вмешивались в течение времени, – парировал Министр и сложил пальцы домиком. Гермиона улыбнулась уголком губ.

– Вы правы, Министр. И очень умны.

Макс перехватил взгляд Гермионы и указал на часы на своем запястье.

– Вам необходимы эти книги, – сказал Министр и снова оторвал лепесток ириса. Гермиона закусила щеку от нетерпения. – Особенно «Путешествие сюда и туда» Джона Чемберза, вышедшая в марте этого года, – тем временем продолжил Министр, не обращая внимания на их застывшие лица. – Я правильно понимаю?

Гермиона кивнула. Именно эта книга была нужна им больше всего, чтобы продолжить исследования по взаимодействию с другими мирами. До их времени дошло только несколько диссертаций на ее основе.

– Почему началась война? – спросил он и встал, чтобы открыть окно. Свежий воздух со свистом влетел в кабинет, и Гермиона облегченно вздохнула. С букета ирисов на стол посыпались лепестки, и Министр небрежно смахнул их на пол.

– Это слишком обширный вопрос, – сказал Макс и снова глянул на часы.

– Хорошо. Тогда так: из-за кого началась война? Положил ли ей начало один человек, такой как Гитлер или Гриндевальд?

В Лондоне сороковых шла Вторая мировая, и Гермиона все чаще ловила скользкую и радостную мысль, что они не принадлежат этому времени. Она еще раз провела рукой по длинной юбке и ответила:

– Да, это был один человек. Но если не он, так кто-то другой. Так было всегда.

– Но он был радикалом, я правильно понимаю? Необузданная грубая сила, из-за которой вы, миссис Грейнджер, стали ветераном войны. Не удивляйтесь, – вдруг добавил он и неопределённо махнул рукой. – Сколько вам было? Двадцать пять?

Министр поддался вперед, словно хотел слышать все интонации в ее голосе.

– Я еще училась в школе, – ответила Гермиона. Она хорошо помнила войну, но не чувствовала нужды каждый раз чтить ее память. Возможно, стоило добавить что-то еще: про потери или победы, но в этом не было большого смысла именно сейчас.

– Чудесно, – сказал он. – Вы можете скопировать все книги, указанные в этом списке, если устраните человека, из-за которого началась война. Его имя?

– Том Марволо Реддл, – сказал Макс. – Сейчас, если не ошибаюсь, ему где-то шестнадцать.

– Мы договорились? – спросил Министр и посмотрел на Гермиону. – Предоставьте мне воспоминания, подтверждающие участие Реддла в войнах. Также через неделю я проверю, чтобы его здесь не было. И куда он денется, не столь важно.

– Мы договорились, – ответила она, а после подумала: «Сколько же пафоса!»

***

Лондон сороковых ей нравился, как нравилось все, что можно изучить до мельчайших деталей и рассмотреть вблизи. До этого задания они всего несколько раз были так далеко в прошлом, но с каждым новым путешествием замечали все больше удивительных отличий. Они, наверно, казались фриками на фоне других людей, как бы ни одевались – те всегда куда-то торопились и не засматривались по сторонам.

Гермиона снова одернула юбку, что задиралась от ее размашистого шага.

Макс опирался на трость и немного отставал. Она равнодушно заметила, что в отделе ему выдали пиджак на несколько размеров больше.

– Мы же его не убьем, – сказал Макс и остановился. Гермиона тоже остановилась: им вправду было некуда спешить.

– Почему ты так решил?

Макс смотрел куда-то ей за спину, поэтому отозвался не сразу. Где-то застучали колеса трамвая, и она обернулась. Трамваи, разрисованные кричащими надписями, напоминали огромные банки из-под бобов, которые просто случайно поставили на рельсы.

– Опять твои шуточки.

– А я и не шучу, – ответила Гермиона. – Если мы не выполним условие, то никакого разрешения не получим. «Эссе о поиске направления» Доминика Кихота, например, считается самой фундаментальной по теме. Да и вообще…

– Чтобы шутка была смешная, ее нужно вовремя закончить, – сказал Макс и, удобнее перехватив трость, пошел вперед. Гермиона улыбнулась и в пару шагов догнала его. Она глянула на другую сторону улицы: люди казались крошечными на фоне высоких стен домов, которые, как громадные памятники прошлому, стояли, плотно прижавшись друг к другу. Ист-Энд в их времени был другим, безлико-коробковым, подобный части любого нового района Великобритании с такими же идеально квадратными домами.

– Чисто теоретически, – добавила она, – мы не знаем, как он переживет переключение.

Они забрели на рынок Спиталфилдса, где почему-то хотелось остановиться возле каждого столика, изучить все безделушки и найти что-то особенное, наполненное этим временем. Люди в старомодной одежде разговаривали, ссорились, где-то между рядами бегал мальчишка-карманник, и Гермиона вдруг поняла, как велика была пропасть годов. На них с Максом, одетых в дорогие костюмы, лоточники смотрели с недобрым прищуром и все как один скалились, сжимая сигареты зубами.

– Ты все-таки договорилась об этом с Министром! – сказал Макс громким шепотом и отвлек ее от размышлений.

– Конечно. Под мою ответственность. Следи за кошельком, – добавила Гермиона. Она резко обернулась, спугнув мальчишку-карманника, и, посмотрев по сторонам, перешла дорогу. Лондон был похож на картину по номерам, где художник успел разукрасить только деревья и небо, а дома и людей оставил угольно-серыми.

– А ты не думала, каково ему будет? – спросил Макс, а потом, немного замявшись, добавил: – Ему только шестнадцать.

– Ему уже шестнадцать, Макс, и первый крестраж, если мы не вмешаемся, он создаст уже через неделю.

Макс промолчал и, может, это было к лучшему. Гермиона с отстранённым вниманием смотрела на каменную дорожку под ногами и на носки своих черных туфель: они мельком касались земли и тут же поднимались для нового шага.

Им не стоило появляться в этом районе, где и аппарировать-то негде: в каждой подворотне или тупике сидел человек или компания, которая, тут же отвлекаясь от своих занятий, слишком внимательно смотрела на ее сумочку или часы Макса.

Они завернули за угол – наконец-то там никого не было, только какая-то кошка спала на ступеньках. Гермиона тронула Макса за плечо и аппарировала.

– Он не согласится, – сказал Макс, как только они оказались на месте. Он стукнул тростью об землю, и вся его одежда мигом разгладилась от потока горячего воздуха.

– Нам придется сделать так, чтобы он согласился.

Хогсмид Гермиона почти не рассматривала. Она достала из сумочки две мантии – одну протянула Максу, другую накинула себе на плечи. Школа выглядела величественно, так, как в ее самый первый день. Не была еще разрушена башня Гриффиндора… У ворот Хогвартса их встретил удивительно молодой Дамблдор.

Он не представился и сходу сказал:

– Добрый вечер, миссис Грейнджер, мистер Перри. Я так понимаю, портал у вас на шесть вечера?

Гермиона удивленно хмыкнула. Макс бросил на нее взгляд и нахмурил брови.

– Да, профессор, – ответила она и спросила: – Я надеюсь, сегодня мы подпишем все бумаги?

Дамблдор шел так же быстро, а его подкованные ботинки стучали об каменный пол. Они почти бегом миновали портреты, лестницы, доспехи, и Гермиона, как бы ни хотела рассмотреть их поближе, успевала только поправлять юбку.

– Считаю своим долгом сообщить, что Том очень трудный подросток, – сказал Дамблдор. – Уже в одиннадцать он был таким закрытым. – Он остановился и тихо добавил, словно до этого они были знакомы: – Но вы, миссис Грейнджер, должны справиться. Я очень благодарен…

Гермиона ответила, стараясь не улыбаться от неожиданной догадки:

– Я не жду благодарности за добро: я дарю его, а не продаю.

Она поймала взгляд Макса и, указав себе на запястье, очертила знак бесконечности. Тот поднял брови. Ситуация становилась все более абсурдной, чем показалась ей изначально.

– Вы очень удачно процитировали магловского философа, но, надеюсь, – продолжил Дамблдор, – мальчик наконец-то будет спокоен за свою жизнь летом. Он из года в год просит остаться.

У Дамблдора был негромкий, но твердый голос, а руки еще не слишком постарели. Гермиона много отдала бы за возможность поговорить с ним просто так за чашкой чая, но это были просто пустые и неприятные сожаления.

– И не нашлось доброго человека из магов, который усыновил бы его? – спросил Макс. Они остановились у горгульи и, прежде чем та успела что-то сказать, Дамблдор назвал пароль и открыл дверь.

– Как видите, мистер Перри, нашлись. Вы подготовили все бумаги?

– Да, – ответила вместо него Гермиона. – И я хотела бы переговорить с Томом.

К ее огромному облегчению, Том Реддл уже подходил к кабинету. Дамблдор и Макс зашли внутрь, оставив ее на пороге. У нее была интересная догадка насчет происходящего.

– Добрый день, Том, – сказала она. Он легко склонил голову и назвал ее по имени. Она, хоть раньше и видела молодого Волдеморта только на общей фотографии выпускников, узнала его без труда. У него были прямая осанка и до того опрятная одежда, словно он специально ее заколдовывал. Том тряхнул головой и спросил:

– Скажите, а как книга может застрять во временной петле?

Не такого вопроса она ждала в их первую встречу. Тем интереснее.

– Если ты о «Ретроспекции и проспекции реальности»… – протянула она и, дождавшись вежливого кивка, продолжила: – То, вероятно, автор использовал маховик, а книгу держал в это время в руках. Другого объяснения тому, что его видели в двух местах одновременно, нет.

– И как же вы планируете заполучить книгу? – спросил Том, склонив голову к плечу. Он заметно закусил щеку, как будто стараясь скрыть свой триумф.

– Подожду, когда останется только один мистер Уэллс, – ответила Гермиона. – Думаю, придется вернуться за книгой в Британию в конце года – ведь мы же еще не знаем, когда он должен пропасть…

Том смотрел на нее так, как обычно мальчишки смотрят сквозь витрину квиддичного магазина на «Нимбус-2000». Если бы ее знания можно было достать и сложить в отдельную коробочку, то Том Реддл, скорее всего, тут же бы ее приобрел. Или украл.

– Я согласен на вашу опеку, миссис Грейнджер. И все же, за три дня я не нашел о вашей фамилии никаких упоминаний в магическом мире, – сказал он и еле заметно затаил дыхание – словно вопрос чистоты ее крови волновал его до глубины души.

– Ты и о своем прошлом мало что нашел в документах, – ответила она, толкнув дверь кабинета директора.

В кабинете директора Диппета было чисто и почти не волшебно, как в офисе. Свет из окон мягкими полосами ложился на ступеньки и паркет, а занавески надувались причудливыми пузырями. Они дежурно поздоровались, а следом вошел Том и почти сходу подписал документы. Дамблдор что-то ему тихо сказал, и Том, выдержав вежливую паузу, так же неслышно ответил.

Так прошла ее первая встреча с Томом Реддлом. Она взглянула на часы на стене и сказала, где будет ждать Тома.

Гермиона с Максом одновременно поднялись и вышли из кабинета.

– Что это было? – спросил он, от негодования почти забыв про свою хромоту.

– Это фокусы со временем, – ответила Гермиона. Они, не дождавшись Дамблдора, пошли вниз по ступенькам. – Кажется, сами того не ведая, мы попали во временную петлю. Очень интересный феномен.

От ворот Хогвартса они шли ровно до конца антиаппарационных чар, а после остановились в начале улицы, ведущей в Хогсмид. На случайных зевак и прохожих сейчас дела особо не было – переключение всегда выглядело, как перемещение порталом.

Макс набрал на пульте дату и мир, обмотал цепочку вокруг их запястий – металл неприятно холодил кожу – и нажал на кнопку. Их подхватило воздушным водоворотом, маленьким торнадо, и Гермиона мельком подумала, что то же самое чувствовала малышка Дороти, когда ее домик уносило из Канзаса. Все прекратилось так же быстро, как и началось: с легким хлопком они оказались в ее кабинете. Макс отставил трость к стене и облокотился о стол, чтобы перевести дыхание.

– После этого задания я возьму отгул, – сообщил он и отпил воды из пластиковой бутылки. Его светлые волосы липли ко лбу и щекам. – Нам же теперь надо сделать три лишних переключения.

– Мы можем выпить кофе, – предложила Гермиона. Она достала из шкафа почти такую же рубашку другого цвета и кинула на диван. Голова неприятно покалывала – к переключению нельзя привыкнуть.

– Лучше закончить сейчас. Нам нужно переодеться. Я буду в другой комнате.

Он ушел, а Гермиона нашла в шкафу очень похожую юбку. Она стянула волосы в хвост и провела ладонью по шее, чтобы хоть немного остудить боль в спине. Через четверть часа они снова стояли, сцепленные медной цепочкой.

– Крути на три дня назад, – сказала Гермиона.

В этот раз их словно окунули в холодную воду. Ощущения от переключений никогда не повторялись, и пока оставалось загадкой, от чего зависели. В пульте было столько неточностей и недостатков, что Гермиона старалась не задумываться об этом дольше пары минут в день.

– Получается, мы сами загнали себя в петлю? – спросил Макс, когда они снова оказались в Ист-Энде. В этот раз далеко идти не пришлось – в первом же переулке они нечаянно спугнули нескольких подростков-беспризорников, и, когда рядом не нашлось больше маглов, аппарировали к Хогсмиду. Там Гермиона послала Дамблдору зачарованный бумажный самолетик с предупреждением о визите.

– Это нельзя назвать петлей в нормальном ее понимании, – ответила Гермиона. – Если бы мы брали маховик, то пришлось бы потерять три дня.

– Как ты поняла?

– Дамблдор нас узнал.

Они снова оказались у ворот Хогвартса. Дамблдор представился, они представились в ответ.

– Пройдемте, – сказал он. – Мы ждали вас на три дня позже. – Гермиона задрала голову, чтобы рассмотреть потолок. Хогвартс был прекрасен в любом мире и времени. – Вы же учились в Ильверморни?

– Да, в самой лучшей школе магии в мире, – ответила Гермиона и отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

– Не может быть! – воскликнул Дамблдор, совсем не обидевшись. – Ведь самая лучшая школа – это Хогвартс.

– Вы, похоже, здорово отстали от жизни, – сказал Макс, и Гермиона фыркнула. – Извините, профессор.

В кабинете директора Диппета ничего не поменялось: солнце, как и через три дня, освещало предметы и лица, а ветер все еще надувал причудливые пузыри из занавесок. Они с Максом сели в одинаковые кресла, сильно похожие на министерские. Дамблдор остался стоять.

– Мальчик очень талантливый, – сказал Диппет и подпер подбородок ладонью, как будто ему было сложно держать голову. – И очень переживает, что ему придется возвращаться на лето в приют.

Вскоре в дверь постучали. У Тома Реддла были все еще прямая – идеальная – осанка и безупречной опрятности внешний вид. Он улыбался немного сконфуженно, будто не знал, зачем его позвали.

Гермиона встала, чтобы пожать ему руку.

– Меня зовут Гермиона Грейнджер, – сказала она и села на место.

– Миссис Грейнджер, – начал директор Диппет, – во время своей командировки в Великобританию обратила внимание на положение маглорожденных в летние каникулы и подала прошение об их защите в Попечительский совет.

Гермиона кивнула. Она правда направила нужные документы от своего имени, но было понятно, что их вряд ли рассмотрят в ближайшие пару лет. Том встал еще прямее и сцепил руки в замок за спиной.

– Также она пожелала взять под свою опеку одного одаренного студента. Вас, мистер Реддл.

Гермиона наблюдала за лицом Тома: сначала оно выражало вежливый интерес, потом легкое – удивительная скупость эмоций! – замешательство и через пару секунд совершенно очаровательную растерянность. Ей захотелось перехватить его взгляд, но она остановила себя. Они его переиграли. Всего за три дня.

– Извините, директор, но я не совсем понимаю, – сказал Том. Он пару раз поднимал руку, чтобы поправить волосы, но каждый раз останавливался до того, как кто-то успевал заметить его волнение. Хотя Гермиона увидела это сразу – когда-то она сильно увлекалась риторикой и навсегда запомнила жесты и их значение.

– Миссис Грейнджер, – сказал Макс, доставая из старомодного портфеля бумаги, – хочет взять вас под опеку. Америка заботится о волшебниках, где бы они ни были.

Он встал, опираясь на трость, и протянул Тому руку.

– Максимилиан Перри, адвокат.

Тот машинально ее пожал.

– Если вы позволите, я поговорю с мистером Реддлом, – сказала Гермиона и встала.

Она прошла мимо него и толкнула дверь.

– Спрашивай все, что захочешь, – добавила она и посмотрела Тому в глаза. Тот выдержал ее взгляд, но заметно нахмурился, словно очень хотел что-то понять, но все не находил ответа.

– Почему бы вам не выбрать кого-то другого?

– Потому что мне нужен только ты, – ответила Гермиона, позволив себе улыбку. Она отстраненно подумала, что он, наверно, не понимал шуток и не умел веселиться.

– Я вам не нужен, – сказал Том с удивительной уверенностью. – Вам нужен прилежный, тихий и умный ребенок явно младше моего возраста. У вас же нет своих детей?

Он внимательно осмотрел ее от носков черных туфель до хвоста на голове и кивнул, словно нашел подтверждение своим словам.

– У меня есть свои дети, – ответила Гермиона со странным чувством триумфа. – Розе тринадцать, а Хьюго одиннадцать. И, Том, я выбирала не по возрасту или количеству навыков, ты мне просто понравился.

В полутемном коридоре его голубые глаза были удивительно яркими. Она на мгновение подумала, что у него будет совершенно другая жизнь, когда он согласится.

– Мне не нужна ваша опека, – сказал Том и дернул плечом. – Я всего добьюсь своими силами, миссис Грейнджер.

– Я понимаю, что ты опасаешься неизвестности, – добавила Гермиона немного тише, чем могла бы. – Это нормально. У нас – в Америке – у тебя будет намного больше возможностей и знаний. Я смогу поддерживать тебя.

– Не нуждаюсь, – повторил он.

– Ты взрослый, – просто сказала Гермиона. – И вправду одаренный, а мне искренне не хочется, чтобы ты до конца жизни работал на низкой должности или бегал хвостиком за начальством. Тем более, – она выдержала паузу и добавила: – Ты маглорожденный. Куда ты пойдёшь после школы? Разносить шерри в магловской забегаловке?

На самом деле она хотела сказать совсем другое, но ее методы никогда бы не подошли для Тома Реддла. Он дернулся, будто что-то струшивая с плечей. На лице появилась блеклая тень сомнения.

– Я не грязнокровка, – ответил Том. Гермиона заметила, как он сжал кулаки. – Моя мать была из Гонтов.

– Этому есть документальное подтверждение? – просто спросила она. Слово «грязнокровка» уже не раздражало ее лет десять.

Он промолчал.

– Грубо говоря, ты не знаешь, – сказала Гермиона и снова поправила юбку. Он шел быстро, но она быстрее. – Проведи меня в библиотеку. Нужно скопировать одну книгу.

Она показала библиотекарше официальное разрешение от министра на копирование.

– Достань «Тайны наитемнейшого искусства», – попросила она, когда они зашли в запретную секцию. Том если и удивился, то быстро взял себя в руки. Он подцепил нужную книгу одним точным движением и протянул Гермионе.

– Зачем вам она?

– Я собираю коллекцию. У меня дома библиотека. Осталось достать не так много, – ответила Гермиона, даже не задумываясь, но Том шумно вздохнул. Он поднял руку, чтобы, наверно, поправить черные кучерявые волосы, но одернул себя.

– А что еще вы ищете?

– Много чего… – протянула Гермиона. – Например, совсем недавно вышла «Ретроспекция и проспекция реальности» Роберта Уэллса.

– Я про нее не слышал, – сказал Том. Его голос стал на пару тонов теплее.

Они зашли в читальный зал, и он сел за стол и сложил руки перед собой. Гермиона наложила копирующее заклятие и равнодушно наблюдала, как увеличивается стопка бумаги возле нее.

– Конечно, ты про нее не слышал. Эта книга сейчас, насколько мне известно, застряла во временной петле между 42 и 43 годами. Автор. – Тут она улыбнулась. – Неправильно использовал маховик. А насчет тебя, Том, ты же не хочешь возвращаться на лето к не-магам? – Он вопросительно поднял брови, и Гермиона уточнила: – К маглам.

– Нет.

Его лицо стало удивительно непроницаемым, как будто он специально высчитывал в уме дискриминант, чтобы не показывать хоть какие-то эмоции. Или ему было просто все равно на их разговор.

– Но? – спросила она.

– Я вас не знаю. И не вижу смысла покидать Британию.

– Тебе нужно подумать, – решила Гермиона и тоже села. Она снова провела ладонью по шее и объяснила: – Тяжелый день. Спрашивай, Том.

– Кем вы работаете?

Он сцепил руки в замок и снова склонил голову к плечу.

– В отделе Международного Магического Сотрудничества, – ответила Гермиона и подумала, что «ММС» звучало гораздо лучше, чем «ПММС». – А мой муж работает во «Всевозможных волшебных вредилках». Очень популярный магазин у нас.

Том фыркнул и, убрав руки со стола, сложил их на груди.

– Он что, продавец?

Гермиона позволила себе улыбку.

– Нет, совладелец. Его братья основали магазин еще в школе.

– Все еще не понимаю, зачем вам я, – сказал Том и на мгновение прикрыл глаза.

– Разве это не ты должен себя продавать мне сейчас? – спросила Гермиона и перехватила стопку листов, которая уже кренилась к горизонту. – Слышал что-то про агрессивный маркетинг?

– Вы маглорожденная, – с чувством сказал Том. Он скривился, словно проглотил блевотный батончик.

– С чего бы? – усмехнулась Гермиона. Она тоже умела играть в фарс. – Поищи мою фамилию, может и найдешь.

– По-моему, это вы сейчас должны себя продавать мне, – сказал Том с вызовом. – Зачем вы мне?

– Ну, хотя бы потому, что у тебя глаза горят, когда я говорю о книгах, – ответила она, немного наклонившись к нему. Вблизи его лицо было очень молодым и приятным, казалось, что он вот-вот широко улыбнется и начнет рассказывать про какой-то художественный роман или спросит, как правильно заполнять кредитную историю. – Так же, как и у меня. Ты попал в новый для себя мир и тут же начал впитывать знания, как будто у тебя их могут отобрать. Иногда тебе кажется, что не хватит всей жизни все это прочитать и запомнить. Знаешь, – вдруг прервалась Гермиона, – я как-то сварила Оборотное зелье на втором курсе, и оно работало. Только в мой флакон попала кошачья шерсть, и я пролежала в Больничном крыле до конца учебного года. Я уверена, ты такой же.

Том слабо улыбался – кажется, ему понравилась история про кошку.

– Я изучаю много всего помимо школьной программы.

– И когда была Великая французская революция? – без промедления спросила Гермиона. Том прищурился и промолчал. – Чем отличаются здания стилей барокко и рококо? Где в теле человека проходят артерии и чем артериальная кровь отличается от венозной?

– Это ненужные знания, – отрезал он.

– Это базовые знания, и их стоит изучать. Иногда мне хочется знать все на свете: магловскую историю, физику, математику, законы темной и светлой магии, да и много всего другого, – сказала Гермиона. – В моей библиотеке есть все книги.

Она поправила рубашку и посмотрела на Тома. Тот хмурил брови и о чем-то напряженно размышлял.

– Подумай. Мы придем через три дня за твоим согласием.

Она подхватила кипу скопированных бумаг и сложила в сумочку.

– И, Том, – сказала Гермиона, остановившись на пороге, – как думаешь, кто был виноват, когда открыли ящик Пандоры?

– Пандора, – не задумываясь, ответил он.

– А как же Зевс, который приказал ее создать? Или Гермес, что вложил в ее уста сладкоречие и коварство?

– Тогда Прометей, – сказал Том и склонил голову к плечу. Его голубые глаза снова сияли в свете факелов читального зала. – Ему не стоило приносить огонь людям, и Зевс тогда не наказал бы его.

– Благие намерения Прометея не могут быть причиной гнева Зевса. Иногда результат – совсем не то, что мы ожидали. Ты можешь желать принести людям огонь и поплатиться за свое созидание.

Она вышла из библиотеки.

Вернувшись в кабинет Гермионы, они снова переоделись. Макс засунул голову под кран и намочил волосы. Раньше они никогда не брали такой смешной интервал между переключениями. Гермиона стянула резинку с волос и тряхнула головой. В висках заломило. Макс надел какую-то дурацкую шляпу, которую не носил раньше, но Гермиона решила не придавать этому значения.

Третий раз аппарировав из Ист-Энда в Хогсмид, Гермиона почувствовала, как от напряжения закружилась голова. Когда они подошли к воротам Хогвартса, там их уже ждал Том Реддл.

– Держи свой багаж покрепче, – сказала она. – Портал может здорово качнуть.

– У вас есть портал в Америку? – спросил Том. Он взял чемодан в левую руку. Его волосы растрепались на ветру, и Гермиона всего на мгновение рассмотрела в нем обычного подростка. Интересно, ему снились кошмары? – И на сколько он?

– Через десять минут, – сообщил Макс. Неожиданно подул сильный ветер, и Макс с трудом успел перехватить свою дурацкую шляпу. – Гермиона, подпишешь мне отгул по прибытию?

– Конечно, – ответила она. – Том, я надеюсь, ты забрал все свои вещи? Потому что в следующий раз мы вернемся сюда очень нескоро.

Она протянула руку и кивнула Тому, чтобы он повторил за ней. Макс обмотал вокруг их запястий медную цепочку и сказал:

– Первый раз всегда дерьмовый. Надеюсь, ты не ужинал, потому что тебя точно вывернет.

– Максимилиан Перри! – возмутилась Гермиона. – Прекрати нагнетать! Но да, Том, приготовься.

И Макс нажал на кнопку за три минуты до шести вечера. Их окутал колючий пронзающий холод, а волосы, как от снегопада, вмиг намокли. Гермиона вздохнула – и горло обжег ледяной ветер. Вдруг все прекратилось так же быстро, как и началось.

Как только они вывалились в кабинет Гермионы в 2019 году, она легко взяла Тома за предплечье и усадила на диван. Его трясло от напряжения: первое переключение всегда проходило паршиво. Она наколдовала холодный компресс и положила ему на лоб.

– Запрокинь немного голову, вот так. Тошнит?

Он что-то промычал, а потом неожиданно подался вперед и закрыл рот ладонью. Гермиона транфигурировала салфетку со стола в пакет и подсунула Тому. Его вырвало. Она машинально погладила его по сгорбленной, взмокшей спине и приманила из шкафа большую фиолетовую чашку, пакетик чая и тут же залила его кипяченой водой. На столике у дивана стояла сахарница, и Гермиона добавила четыре ложки.

Чтобы не смущать Тома еще больше, она просто испепелила пакет прямо у него в руках.