Текст книги "Дар (часть1) (СИ)"

Автор книги: first lucius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Все зрители молчали. Он переводил взгляд с одного лица на другое, но все они выглядели одинаково пораженными.

Он тряхнул рукой, пытаясь смахнуть с нее кровь, но, естественно, не получилось.

Наконец, импровизированные трибуны взорвались яростными воплями. Среди них были и одобрительные возгласы, но их было мало.

Внутрь арены-клетки ворвались люди, вооруженные тонкими короткими клинками. На их лицах была злобная решимость довести до конца то, что начал волк. Их кольцо медленно стягивалось вокруг Антея, который, пригнувшись, крутился на месте, опасаясь пропустить первый удар, который может оказаться смертельным.

Десятеро на одного – плохой расклад в любом случае, но ему было плевать. Его кровь еще не успела остыть, и он сам не заметил, как в глазах алым пламенем полыхнула та же волчья жажда убийства, а губы дрогнули в оскале. Но людей это не остановило. Перед ними было животное. Двуногое, дикое животное, которое надлежало истребить, и они бросились на него со всех сторон одновременно. Мешая друг другу, они наносили удары руками и ногами, кололи клинками и отскакивали, когда он разворачивался чтобы ответить.

Это бесчинство оборвал грозный рык Старого Волка.

– Оставьте его. Он победил честно.

Им хватило этого приказа, и несостоявшиеся мстители молча вышли из клетки. На земле осталось лишь два тела – мертвый волк и полуживой от побоев Антей.

Зрители за пределами клетки едва слышно шептались, и он с трудом, не с первого раза, поднялся на подламывающихся руках.

Вцепившись в прутьях, он заставил себя встать на ноги. По разбитому лицу и израненному телу стекали струйки воды из лужи, окрашенные красным. Шатаясь, он поднял взгляд. Впервые, с их последней встречи, он смотрел в глаза своего хозяина, не чувствуя невольной робости. Но его взгляд тут же скользнул мимо Рагнара.

Рядом с ним, на вороном молге был еще один воин. Непроницаемо черный доспех и глухой шлем стали тем единственным, что заставило Антея испытать неподдельный, не сравнимый ни с чем, ужас.

Его брат занял место в рядах воинов Волка, и, судя по украшению доспеха, не последнее.

========== Глава 11. После боя ==========

– Чья это была идея?

Голос вождя прозвучал в почти полной тишине. Оба воина не стали прятаться за спинами. Шагнув вперед и опустив глаза, как нашкодившие дети, они являли из себя забавное зрелище, потому как ни один из них не считали такое развлечение чем-то, заслуживающим осуждения.

– В конюшню его. И дайте пожрать – он заслужил.

Фальк и Герон забежали в клетку и, подхватив под руки шатающегося раба, быстро поволокли его в указанном направлении.

Антей слышал удаляющийся командный голос, который управлял людьми там, сзади. Они к чему-то готовились. Возможно – к походу.

Тогда, при их встрече с Рагнаром, он не осознавал его слов насчет посвящения его брата в рыцари. Теперь же он чувствовал и его, и себя потерянными для мира.

Его брат стал одержимым таким же омерзительным демоном, что и все люди здесь. Его черная броня была вызовом всему свету. Гордая стать, которая, на огромном звере под седлом только больше бросалась в глаза, заставляла исподволь ощущать себя мелким и ничтожным, а его считать неким владыкой. А что скрывалось под шлемом? Он не видел даже его глаз. Горел ли в них красный огонь преисподней? Или они скрывали его до поры? Теперь эти вопросы будут терзать его до конца его жизни. Полтора года? Или меньше?

Раскинув створки ворот свободными руками, солдаты втащили его в тепло конюшни и отволокли в стойло. Относительно аккуратно опустили на сено. Герон ободряюще похлопал его по плечу

– Ты молодец. Мы озолотились благодаря тебе.

Оба засмеялись и ушли.

Там, где когда-то была его душа, выпотрошенная полгода назад когтями и клыками волчьих демонов, в черной обгоревшей бездне, поселился черный росток. Ему еще не было имени ни в одном из человеческих языков. Это не было болью, злобой или отчаянием. Ничем подобным. И в то же время – оно было всем. Семя, зароненное тогда, когда он твердо решил убить скалящего зубы противника, дало свой всход на благодатной почве отчаяния. Это не растение, которое без тепла и света растет хилым и слабым. Нет. Пройдет время, и на его месте поднимется мощный терновник, который будет только больше и больше раздирать сознание, щедро поливаемый кровью. В конце концов, он убьет его.

Он это знал и понимал. Но ему было все равно. Пожалуй, он этого хотел.

Больше всего на свете он хотел умереть. Сдаться и умереть. Смысла бежать не было. Смысла звать с собой брата не было. Все, что он делал, пытаясь сопротивляться – было бесполезным.

Его мысли вновь вернулись к произошедшему.

Как так получилось, что он стал дрессированным псом на радость местным падальщикам? Он – человек, но позволил управлять собой, словно игрушкой. Его навыки, рефлексы, его тело – все это было поставлено на службу двум людям, а он даже не придал этому значения, когда еще мог что-то изменить.

А что теперь? Проклятье. Какой смысл теперь сопротивляться? Он больше никому ничего не докажет. Ни себе, ни брату, ни проклятому Рагнару с его сворой бешеных собак. Он стал таким же псом. Да где там – хуже. Хуже чего уже не может быть.

Шавка, дерущаяся за еду, по приказу, науськанная своими хозяевами.

Он попытался сесть.

Молги в соседних стойлах замерли, чуя, что человек как-то изменился, а от него самого пахнет волчьей кровью. Волков они не боялись – те нападают только на детенышей, слишком старых животных или больных. Их пугал именно человек, которого они всё это время считали слабейшим.

Он видел в их позах и взглядах страх. Он понимал его. Верхняя губа дернулась вверх.

========== Глава 12. Сон. ==========

Утро застало его спящим. Это был, пожалуй, первый день здесь, когда он спал после рассвета. Он не проводил ни одного всадника. Впрочем, он узнал это только потом.

Измученное тело нуждалось в отдыхе, а разум странствовал где-то за границами реальности.

Он видел сон. Этот сон – кошмар, преследовал его с детства, перестав запугивать его только тогда, когда ему исполнилось тринадцать. Он продолжал периодически ему сниться, но постепенно краски смазывались, отступая перед реальными ужасами реального мира.

В этом сне он шел по лесу. Он никогда не был там до десяти лет. В десять наставники стали постепенно знакомить их с миром за стенами крепости. Следопыты и охотники учили их понимать и выслеживать зверей. Знахари – знакомили с растительным миром. В этом-то и была странность. Он, не знавший леса, еще ребенком видел его таким, каким увидел потом, спустя годы.

Толстенные стволы деревьев перемежались жуткими буреломами, перебираться через которые было смертельно опасно, а обходить можно было по нескольку дней.

Среди ветвей упавших деревьев скрывались ждущие добычи хищники. Там гнездились ядовитые змеи и насекомые. Но это отнюдь не значило, что вокруг не могло находиться опасностей. Они были везде. Они могли упасть или спрыгнуть с ветки. Выскочить из норы у самых ног или шагнуть из-за плотно переплетенных, опустившихся к самой земле ветвей. Можно было умереть, схватившись за сук, пытаясь удержать равновесие, когда оступишься. Он мог оказаться не веткой или его могла покрывать ядовитая слизь. Лес был полон опасностей даже для большого числа воинов, в любое время года.

Он шел между стволами, осторожно вглядываясь в землю, выбирая место для каждого шага. Вокруг слышался легкий треск. Множество желтых огней сверкало вокруг него в сгущающихся сумерках. Он потерялся, отбился от группы, и теперь, чтобы выжить, был вынужден постоянно двигаться, пока его противники загоняли его как дичь.

Их движение сопровождалось своеобразным говором, на языке которого он не понимал. Их вел сильный и мудрый вожак. Он был сед и силен. Сильнее любого из них. Все они выполняли его приказ, но каждый в этом искал выгоду и для себя. Ему же оставалось только бежать, неизвестно куда, он просто должен был двигаться.

Он устал. Он шел несколько дней. В лесу были вечные сумерки. Свет дня не проникал под плотный навес ветвей, но рассеянно светилось само пространство – особые, то ли грибы, то ли растения. Этого света было достаточно, чтобы не дать отчаянию совсем поглотить его рассудок и дать надежду, продляя агонию жертвы.

Преследователи не торопились стягивать кольцо вокруг него, но и не уходили, словно у них не было иной цели существования, других потребностей.

Когда ему надоедало бежать, он оборачивался. Позади себя он неизменно видел его. Вожака.

Седого, огромного зверя, имени которого он не знал. Тот раскрывал свою пасть и поглощал тщедушное человеческое тело, излучающее страх и усталость. Потом Антей просыпался в холодном поту. Его успокаивала мать в теплых объятиях, и тогда он засыпал без сновидений до утра.

В замке Воронов ученики смеялись над ним, и он боролся со своими страхами в одиночку, перестав делиться переживаниями с кем-либо. Об этом вскоре забыли, он в свое время стал считаться бесстрашным воином, и никто не подозревал, что творится в темных уголках его души.

Как-то невзначай он встретился с дряхлым стариком – толкователем снов и хранителем традиций.

Тот сидел в зале церемоний на постеленном на каменный пол коврике и бросал перед собой горстку косточек. Антей слышал о таком виде гаданий, но совершенно не понимал его смысла. Он уже хотел уйти, когда его окликнул слабый голос.

– Юный Антей, подойди.

Ему пришлось подчиниться. Старик оглядел его выцветшими глазами.

– Тебя мучают кошмары? Не так ли?

Ему было уже почти тринадцать, и сознаваться, насколько его пугает этот неизменный сон, было стыдно. Однако, проницательность толкователя заставила его кивнуть.

Старик жестом указал на пол перед собой. Антей устроился напротив него, скрестив ноги.

– Рассказывай, сын мой.

И он рассказал. Стараясь вспомнить все подробности, наблюдая, как мелкие косточки, какие-то камешки и ракушки складываются в магические узоры перед ним.

Какое-то время толкователь сидел молча, разглядывая лишь свои побрякушки. Потом снова взглянул на будущего рыцаря.

– Этот сон – вещий. Ты встретишь много хищников в своей жизни. Они будут решать твою судьбу и каждый раз будет зависеть от тебя – съедят они тебя или нет. Но, в конце концов, хищник тебя убьет, когда ты не сможешь сопротивляться ему.

Увидев метнувшийся в глазах мальчишки ужас, он добавил

– Если не станешь сопротивляться. Ступай. Помни, что ты сам вершишь свою судьбу. Не позволяй страхам брать над тобой верх.

Антей поднялся и, поклонившись мастеру, поспешно вышел из зала.

Остаток дня он думал над его словами, ночью кошмар не пришел, а скоро и вовсе перестал донимать его.

И вот теперь снова.

Он, наконец, понял значение этого сна.

Он все так же стоял посреди лесной поляны. Она вся скрывалась под могучими телами Волков Рагнара. Люди с чертами зверей и звери с чертами Волков. Отвратительные своей неправильностью, демоны, оскверняющие лик мира и человеческого рода своими невозможными пропорциями. Они окружали его, злобно скалясь и рявкая, морща морды, покрытые гниющими кусками плоти. Почерневшие клыки норовили сомкнуться на нем, но они не решались нападать не получив приказа.

Их вожак, Рагнар, тот самый зверь-великан, стоял напротив него. В его пасти поместились бы, пожалуй, два-три молга сразу. Эта пасть надвинулась на Антея. Он стоял не шевелясь. Эта картина причудливо переплеталась в его сознании с тем, что произошло там, на маленькой арене. Только теперь, чтобы победить, надо было влезть в пасть зверя целиком. Перемазавшись ядовитой слюной. Его передернуло. Выбор между очевидной смертью и осквернением и вероятной гибелью был сомнительным. Бездонная пасть медленно приближалась и он, закрыв глаза и задержав дыхание, шагнул вперед.

Проснулся Антей внезапно даже для самого себя. Возле него на сене лежал сверток из ткани, ставший уже привычным. Он равнодушно смотрел на него.

– Выспался?

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит позади него в проходе между стойлами. Герон.

Он обернулся, глядя в глаза своему дрессировщику.

Тот выдержал взгляд и улыбнулся.

– Вставай. Пора отрабатывать свой паек. И так спишь третий день.

Увидев удивление в глазах раба, он рассмеялся.

– Мы уже не надеялись, что ты очнешься, но господин запретил тебя добивать. Он проницательный. Однако, он не запретил устраивать бои.

Герон нетерпеливо шагнул в сторону ворот.

– Ну что, ты готов?

Антей поднялся на ноги. Все его тело по-прежнему ныло. В прорехах одежды явственно проступали черные синяки.

Пересохшее горло сумело выдать лишь одно бесчувственно-короткое слово

–Готов.

Он пошел за Героном, едва переставляя ноги, будто на его плечи взвалили всю планету.

========== Глава 13. Бойцовый пёс. ==========

Двор заливал по-весеннему яростный солнечный свет. Ощутимо пригревало, хотя это было только днем. Ночи были по-прежнему немилосердно холодными. Пройдет еще почти два месяца, прежде чем придет настоящее тепло.

Он расправил плечи, заставив спину напрячься. Ее приятно согревало солнце.

Робкая мысль о том, что он один на один со своим врагом, попыталась закрасться в голову, но он отбросил ее. Не все ли равно теперь было? Он не уберег брата. Это было концом. Чувство своей бесполезности окончательно подавило его гордость. Он расслабил занемевшие мышцы, и блаженное тепло прокатилось от плеч к запястьям. Предстоящий бой его не пугал. Самое страшное, что могло произойти – произошло. Он убил самого сильного волка, а то, что они теперь смогут ему найти будет мельче и слабее.

Они снова вышли к импровизированной арене. При виде раба публика разразилась воплями. Приблизившись, он различил среди криков и одобрительные возгласы, и ругань сомневающихся. Увидев своего противника – он слегка задумался.

Волк был молод и силен. Немногим мельче убитого вожака. В глазах горел злобный голодный огонь. Он скакал по клетке, огрызаясь на окружающих, которые, смеясь, отскакивали от сетки.

Антей подошел ко входу. В ожидании открытия двери он сжал и разжал кулаки. Странный азарт и предвкушение схватки начали наполнять сознание.

На плечо легла рука.

– Развлеки зрителей. Ставки приличные.

Он не стал уточнять, на кого именно. Кивнув, раб сделал шаг за ограждение. За спиной лязгнула, закрываясь, дверь, а на арену прыжком ворвался разъяренный зверь.

Он был великолепен. Гибкое тело было постоянно в движении. Он словно перетекал по земле. Молодая кровь бурлила, давая ему энергию, которую некуда было приложить в клетке. И вот теперь – у него была цель – безоружный человек, слабо пахнущий кровью и опасностью, но какое дело до опасности зверю, которому хочется убивать и пожирать теплую кровоточащую плоть. Волк знал, что такое оружие и как оно выглядит. У человека его не было. Умей он смеяться – он бы улыбнулся. От жертвы исходил приятный запах адреналина, который сделает его мясо еще более желанной добычей. Ради этого можно было и поиграть, не сразу вцепиться в горло.

Зверь закружил вокруг человека, не спуская с него налитых кровью глаз.

Прыжок. Зубы почти дотянулись до тела, но человек в последний момент отскочил. Движение было немного не ловким, но Антей сумел удержать равновесие. Его противник скользнул мимо, но у него было четыре лапы, и двигался он плавно, точно рассчитывая каждый шаг.

Он снова прыгнул, целясь в правое бедро, раб успел шагнуть влево, но не учел, что движение было обманным. Волк оттолкнулся от земли и вцепился в плечо, всем весом увлекая человека за землю.

От острой боли Антей против воли закричал. Публика разразилась овациями, увидев кровь, вопя, словно безумная стая. Зверь перехватил добычу поудобнее, и зубы впились еще глубже. Правая рука онемела.

Отчаянно извиваясь и крича от боли, Антей принялся наносить удары по волчьей морде, целясь в нос и глаза.

Зверь фыркнул, на мгновение выпустив плечо, и снова сделал движение ухватить жертву, но то самое драгоценное мгновение было упущено. Антей ударил его ногами в голову. Под спиной оказал клочок не растаявшего льда, и он скользнул по нему, избегнув страшных зубов хищника. Не теряя времени, он вскочил на ноги, чувствуя, как кровь стекает по руке. Он бросил взгляд на рану. Нужно было заканчивать поединок, пока он не потерял слишком много крови, иначе, еще немного, и зверь будет пировать над его еще живым телом. Уже почти ощущая всеми внутренностями клыки волка, он бросился кувырком в сторону, уходя от попытавшегося снова сбить его тела.

Волк рычал и злобно бил хвостом из стороны в сторону. Почувствовав кровь, он практически не контролировал себя.

Антей сжал кулак на правой руке. К счастью, она была задета не так серьезно, как он опасался, и еще действовала, несмотря на сильную боль от раны.

Он внимательно смотрел в глаза приближающегося зверя. Прыжок, и он чуть сдвинулся в сторону, опуская на загривок сцепленные руки, вложив все силы в этот удар.

Зверь упал, сбитый на лету, и тут же вскочил. Однако мгновения Антею хватило, чтобы оказаться на его загривке, сцепив руки под горлом и прижавшись так, что волк не мог повернуть голову, чтобы достать его зубами. Коленями он изо всех сил сдавил бока животного.

Свист и улюлюканье толпы осталось где-то далеко. Он весь сосредоточился на своем лохматом враге. Мощное тело ходило ходуном, не желая сдаваться, шерсть лезла в нос и рот, перебивая дыхание, собственные мышцы начало сводить судорогой. Он стал сомневаться в том, что ему удастся задуманное, и он умолял себя держаться.

Ему показалось, что руки начали расцепляться. Зверь носился, ударяясь спиной об изгородь, катаясь по земле, пытаясь скинуть вцепившегося в него человека.

Антей больше не мог держаться. Он чувствовал, что силы его покидают вместе с сознанием. Он в последний раз сжал колени и напряг плечи, чтобы руки не разжались.

Из груди зверя вырвался всхлип и он упал. Еще не веря себе, Антей закричал и сделал нечеловеческое усилие. Что-то легко хрустнуло и бешено стучавшее до этого сердце, остановилось. Он все это время чувствовал, как оно бьется под толстой шкурой волка. Теперь оно не билось. Не было и дыхания. Понимая, что задохнется, если останется лежать на звериной шкуре, Антей с трудом заставил себя сползти с его спины.

В ушах бешено стучала кровь, от напряжения она стекала из носа по губам. Он упал рядом с погибшим противником и перевернулся, хрипя и жадно хватая воздух. Отрешенно, он слышал ликование зрителей. Они получили свое развлечение. Все еще живой раб, истекающий кровью, отлично сегодня сыграл свою роль.

Скрипнула, открываясь, дверь. В поле зрения возник Герон.

– А ты молодец. Сам встать можешь?

Антей ничего не ответил. Он очень медленно перевернулся и опершись обеими руками о землю, сумел встать на колени. Перед глазами скакал и расплывался мир, он пошатывался, не осмеливаясь встать на ноги. Его подхватили под руки. Он скосил глаза – вторым человеком оказался вездесущий напарник Герона. Резкое поднятие заставило его застонать, но от боли в плече прояснилось перед глазами и ослабло головокружение. Он сделал шаг, но солдаты его удержали.

Герон снова хохотнул.

– Смотри, какой прыткий, так и рвется в бой. Следующий раз надо его поставить с парой волков.

И уже обращаясь к рабу

– Не дергайся. Сначала ко врачу, перевяжет, а то сдохнешь еще – господин будет зол.

Антея, придерживая с двух сторон, отволокли к тому, кого его дрессировщик назвал врачом.

Место, где располагался врач, который обслуживал рабов и слуг, было, скорее сродни свинарнику, и ничуть не напоминало лазарета, где он оказался с братом в начале.

Здесь даже не пахло лекарствами. Подвал с низким потолком был скудно освещен. Тяжелая вонь гниющей крови висела в воздухе, от чего он казался осязаемым. Возле одной стены у входа было брошено несколько тел, когда то принадлежавшие людям, но сейчас утратившие человеческие очертания – настолько сильно они были изуродованы.

Несколько металлических столов были накрыты грязными тряпками, по которым стекала и со шлепками падала на пол густая красная жижа. Под покрывалами угадывались человеческие фигуры. Вокруг были разбросаны инструменты, на которых налипли клочки плоти и обломки костей.

Возле стены напротив импровизированной помойки сидели и лежали на полу с десяток рабов и слуг. Некоторые из них уже, видимо, успели попасть в руки врача, и теперь сжимали относительно ровно обмотанные окровавленными бинтами головы и конечности.

Другие же все еще придерживали свои импровизированные повязки, либо вовсе лежали без движения. Никто из них не произносил ни звука, не делал ни одного движения. Полные боли и страха глаза были обращены к самому врачу. Антей не сразу разглядел его, между ними оказался конус света потолочной лампы.

Не церемонясь, Герон окликнул врача. Тот разразился гневной тирадой, но оторвался от своего занятия. Это был высокий старик в кожаном переднике мясника. Засученные рукава открывали тонкие руки, до локтей покрытые потеками крови, облепленные кусочками мяса и кожи. Антея ощутимо затошнило. За спиной врача на столе лежал обезображенный труп – именно в нем он ковырялся.

– Ну что еще?

У него был неприятный визгливый голос, подходящий к внешности. Привычного к такому охранника это не смутило и он, не моргнув, солгал.

– Господин велел подлатать раба.

Врач на секунду задумался и подошел ближе, разглядывая рану.

– Это волк?

Герон кивнул

– Тогда почему он еще жив?

На это охранник лишь пожал плечами.

Сварливый старикашка, высохший как щепка, отер руки уже изрядно запачканной тряпкой. Он принялся злобно орать на помощников, бесшумно скользящих по помещению. Получая требуемое, он резко оборачивался к Антею, словно тот был его злейшим врагом. Резкие тычки инструментов в плоть, едкая химия и рывки нити, соединившей края раны, заставляли его морщиться, но он терпел. Врач сначала расширил и вычистил рану. Раствор, которым он ее промывал, немилосердно обжигал, непроизвольно дернувшись, раб вызвал очередной всплеск гнева

– Что вы стоите, как пни. Держите его.

Охранники не перечили. Их руки стальными тисками сомкнулись на нем, не давая пошевелиться. Наскоро, не заботясь об аккуратности, врач зашил рану

Перевязав плечо раба, врач выпроводил всю троицу во двор, сопровождая их громкой руганью.

Все еще пошатывающегося Антея довели до его стойла и на прощание швырнули большой сверток с едой. Он не прикоснулся к тряпице.

Опустившись на сено, он застыл на нем словно безвольная сломанная игрушка. Азарт схватки прошел, вместо него накатила боль от очередного осознания своей ничтожности. Он старался перестать думать, но не мог. Закрыв глаза, он провалился в тяжелый тревожный сон.

Его снова преследовала волчья стая. Серо-черные тела проскакивали так близко, что он мог коснуться их, если бы захотел. Он оборачивался, слыша издевательский смех в рычании зверей. Падая от изнеможения, он останавливался и выхватывал кинжал, ожидая, пока дикий звериный хоровод стянется вокруг него и его враги окажутся достаточно близко. Звери, однако, не подходили, они стояли на границе некоего круга, за которым начиналась тьма и только желтые огоньки глаз были в ней заметны.

Антей вынужден был постоянно вертеться на месте, чтобы не дать подойти со спины, но потом кто-то из волков все-таки прыгал на него и сбивал с ног. Он быстро вскакивал на ноги, но противник уже исчезал в темноте. Потом атака повторялась, и так было снова и снова.

Проснулся он от хорошо знакомого шума, который поднимали молги, завидев хозяев.

Он встал через силу и отправился выполнять свои обязанности, от которых его никто не освободил.

========== Глава 14. Травля. ==========

Мягкая морда пепельно-серого молга ткнулась ему в ладонь, а потом вся огромная голова зверя скользнула ближе к Антею, требуя свою долю ласки.

Давно прошли те дни, когда, посчитав его забитым слабаком, молги пытались атаковать его, утверждая свое превосходство. Несмотря на это, он хорошо делал свою работу, в отличие от равнодушных рабов.

У тех животных, которыми занимался он, всегда было больше сена, чище кормушки, в отличном состоянии сбруя, которая нигде не натирала их хоть и не слишком нежные, но все же живые тела. Они всегда были здоровы. Шерсть была гладко вычесана, в ней не было ни единой колючки и даже с таким вот окрасом – играла и переливалась на свету, когда скакун гордо гарцевал по залитому солнцем двору.

Ценили ли молги его заботу или их отношение изменил запах волчьей крови и то, что изменилось в нем самом? Как бы то ни было, между ними установился тот баланс, который можно было назвать дружбой.

Однажды, заскучав, он мимолетно коснулся морды одного из них, проведя по короткой шерсти до круглых настороженных ушей. А животное прикрыло карие глаза и, потянувшись ближе, тяжело вздохнуло. Врядли хозяева когда-либо ласкали их – все-таки, они использовались как боевые звери.

Ему было все равно. С тех пор он безбоязненно подходил к самым злобным и норовистым зверям, хозяева которых удивленно наблюдали за бесстрашным рабом.

Он слышал их разговоры о том, что у него не все в порядке с головой после боев, но лишь прятал улыбку.

Ему самому трудно было в этом признаться, но мягкое касание живого тепла помогало ему справляться с теми чувствами, которые грозили затопить его разум и толкнуть на необдуманные поступки.

Вот и сейчас, погладив полученного из рук солдата зверя, он приподнял его лапу с мощными когтями, способными разодрать на клочки взрослого волка. Он потер подушечки специальной щеткой, счищая грязь и прилипшие к ней мелкие камни и куски коры. Из шерсти между пальцами он извлек щепки. Осмотрев и очистив остальные лапы, он занялся шкурой. Здесь было немного работы – он вычесывал их каждый день и сейчас по его пальцам, словно вода, рассыпались шерстинки, каждая из которых была длинной с ладонь.

Пройдясь гребнем по всему телу скакуна, Антей уловил слабый запах крови исходящий от его шерсти. Человеческой крови. Почему-то он был в этом уверен.

– Кого же твой хозяин убил на сей раз?

Конечно, он не разговаривал с молгом, просто размышляя вслух, но звук речи почему-то вспугнул животное. Покосившись на человека и всхрапнув, молг слегка дернулся, но Антей успокаивающе похлопал его по шее.

Закончив уборку, он перешел в соседнее стойло, где своей очереди на ласку и уход дожидался еще один зверь.

С наступлением лета дни стали теплее и длиннее, все больше наездников оставалось ночевать за пределами замка и многие стойла пустовали, он мог позволить себе уделять больше внимания каждому молгу, которые охотно платили взаимностью, перестав пытаться избавиться от него.

Он вышел во двор и бросил взгляд на солнце. Примерно полдень и в цитадели царила почти полная тишина, нарушаемая легким гулом кузницы и далеким шумом скотного двора.

Поставив ведра для воды на землю, он вытянул руки над головой и, сцепив ладони, с удовольствием потянулся.

Он услышал легкий хруст смещающихся суставов и почувствовал сладкую боль в растянутых мышцах.

Он бросил взгляд вглубь конюшни. Там слышалась возня бледных полумертвых рабов, которые боялись даже света солнца, не говоря о том, чтобы выйти вот так во двор.

В отличие от них, он, вынужденный работать, предпочитал делать это на свежем воздухе, подставляя свое тело лучам жаркого солнца. А поскольку он был молод, его ничуть не смущало ни оно, ни холодные ливни, ни снег – он же на нем не спал. Кожа его приобрела бронзовый загар и стала куда плотнее, привыкнув и к жаре, и к вьюге. Ее и кожей теперь было сложно назвать, скорее шкурой. Если так пойдет и дальше – она будет похожа на ту, что используют шорники. Он не раз грустно улыбался, размышляя, не таким ли будет его конец. Не решит ли Рагнар за какую-то провинность содрать ее с него и использовать по назначению?

Подойдя к колодцу и зачерпнув воды, он с удовольствием обрушил на себя этот ледяной водопад. Вспотевшее, покрытое пылью, тело благодарно отозвалось на эту передышку. Конечно, на жаре он высохнет моментально, но почему бы и нет?

По обнаженному до пояса телу скатились ручьи воды. Кожа покрылась мурашками, встопорщив отросшие волосы на голове и загривке. Он по-прежнему следил за собой, но стрижка выходила не очень ровной.

Он провел рукой по волосам и встряхнулся, как пес. Во все стороны брызнули хрустальные капли воды. На мгновение над ним повисла маленькая радуга, и он улыбнулся, увидев ее.

Снова набрав воды, он отправился к своим подопечным. Еще много раз он сходит за водой, прежде чем все тело будет дрожать от усталости. Он задумался об этом. Было странно, что он один такой среди рабов. Он не был свободен, но теперь наплевал на этот плен. Но почему они были такие? Мелкие и заморенные, по сравнению с ним. Он взглянул на свои руки. Они были куда тоньше, чем прежде – сказывался недостаток пищи, но, под потемневшей от работы на солнце и ветре кожей, перекатывались тугие валики сухих мышц, как и по всему телу.

Он снова улыбнулся своим глупым мыслям. Какая разница. Еще год службы у Рагнара и его тело будет кормить волков под стенами замка, если только солдаты не осуществят этих планов раньше.

Они пытались это сделать и им это почти удалось. Он выжил лишь чудом.

После второго боя прошло чуть больше двух недель, когда он, мучимый голодом и забытый своими «дрессировщиками», решился выйти во двор и дойти до задних дверей замковой кухни. Там, в выставленных у крыльца ящиках, в поисках поживы копошились волки, растаскивая кости со щедро оставленным мясом.

Он шел, чувствуя одуряющее-сладкий запах бычьей крови, не видя перед собой ничего, кроме своей конечной цели. Волки, ворча, нехотя отходили с его пути, утаскивая свою добычу.

Он, наконец, добрался до ящика и, выбрав кость, вцепился зубами в лоскуты мяса.

Стоя на коленях, обрывая плоть с кости, он не обращал внимания ни на возникавшие вокруг него серые силуэты, ни на лобастые головы, хватающие еду у него из-под рук. Он слышал только стук крови в голове, да урчание своего желудка.

Он не слышал, когда к нему приблизились люди, и потому удар сзади стал для него полной неожиданностью. Он не упал лицом в помои – тело еще помнило тренировки, и, кувыркнувшись, он перекатился в сторону, встречая опасность лицом. Перед ним стояли те, от встречи с кем его предостерегал смотритель. Пятеро солдат со своими боевыми волками на коротких поводках.

Шерсть на загривках зверей торчала дыбом. На опущенных к земле головах красными прорезями раскрылись дышащие жаром клыкастые пасти. Каждый из них издавал низкий тихий рык. И вокруг не было ни души. Никого, к кому можно было воззвать, прося помощи и защиты. Да и кто вступился бы за раба? Он бросил взгляд на лица солдат. Он уже понимал, что его ждет. Его попросту затравят как дикого зверя. Они хотели развлечения, и на лицах застыл жадный интерес. Глаза их лихорадочно блестели, а тела слегка подрагивали, будто они представляли каждое движение своих волков, рвущих беспомощную жертву.