Текст книги "Дар (часть1) (СИ)"

Автор книги: first lucius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Сзади, от входа, раздались шаги. Он обернулся, отирая с лица кровь.

К нему приближались, выстроившись цепью несколько солдат в глухой броне. В руках каждого, прижатые к груди, были короткие винтовки, чьи стволы смотрели под углом в землю, но как догадывался Антей, могли быть мгновенно направлены на него. Они замерли в тридцати шагах от него. Откуда-то из темноты раздался голос, который он возненавидел больше, чем вообще мог ненавидеть человек.

– Долго же ты выбирался, Волкодав. Нам пришлось ждать тебя целых четыре дня.

Полыхнул яркий белый свет, и Антей вынужденно прикрыл глаза рукой, оборачиваясь на голос.

Он ничего не видел, но проклятый старик был здесь, пришел издеваться над рабом. Иначе как объяснить это представление со светом, выжигающим глаза после всего этого времени в темноте. В конце концов, все можно было закончить гораздо проще и быстрее.

Как ни странно, пока никто не пытался нападать, а он так и стоял, на четвереньках, прижавшись к камню, как ящерица и моргая, чтобы унять резь в глазах.

Когда, наконец, ему это удалось, он отшатнулся назад, но уперся спиной в стену.

У противоположной стены, на возвышении из сваленных в кучу камней, стоял Рагнар в доспехах, покрытых частым узором из золота и серебра, явно не боевых. Его окружали десять лучших воинов, в броне, не столь ярко, но, тем не менее, тоже украшенной серебром.

На наплечниках красовались оскаленные волчьи головы. Нагрудные пластины несли на себе непонятные ему узоры. Доспехи были увешаны разнообразными мелкими трофеями – пучками шерсти, лоскутами шкур, клыками и когтями неведомых зверей.

У десятка избранных, кроме того, на поясах висели крупные волчьи черепа, с нанесенными на них смутно знакомыми знаками

Они были вооружены церемониальными мечами. Разнообразно украшенные клинки стояли, упершись в камень остриями, и были изготовлены не из простой стали. Отливающий синевой металл казался чем-то совершенно иным. Словно куски льда, отполированные до зеркального блеска, они распространяли вокруг себя атмосферу ледяной мощи. По всей длине от гарды до острия на каждом клинке словно бы огнем горела надпись. На каждом мече она была своя, но все символы были нанесены одной рукой. Резкими скупыми движениями были высечены ровные линии букв, словно ударами точнейших движений опытного мечника, не отклоняющегося от намеченной траектории даже на толщину волоса.

Антей внезапно ощутил, что он ошибся. Это оружие не было ритуальным. Просто сейчас мечи специально выставили на обозрение таким жестом, лениво положив закованные в латные рукавицы длани на крестовины гард.

Это были самые совершенные клинки, когда-либо созданные людьми. Да и людьми ли?

Те, кто их создал – трудно было назвать таких мастеров скупым соловом «кузнецы» – не просто любовно работали с металлом. Каждый меч был средоточием немыслимой силы даже без надписи. И все же это были боевые мечи. Невозможно было представить себе тех неразумных, что рисковали восставать против такой мощи. Только глядя на этих, обнаженных, отточенных до смертельной остроты, монстров, хотелось сбежать и слиться с окружающим миром – только бы тебя не нашло их острия. Должно было хотеться, но Антей не испытывал таких чувств. Сейчас он внимательно осматривал свою новую добычу. Тех, кто мог помешать ему добраться до главного своего врага. Четыре дня прошло. Значит, Сигурда он уже не сможет спасти, и ему оставалась только месть.

Кроме этих десятерых, в пещере было еще множество воинов, но все равно она казалась огромной. При этом ни одно оружие так и не было направлено на него. Ни одного выстрела не было сделано и он, наконец, перестал скалиться, низко рыча и примеряясь уже к ближе всех стоящим солдатам.

Один из ближайших к Рагнару избранных солдат поднял руку. В тишине гулко щелкнул фиксатор шлема, и сам он оказался в руках самого высокого из телохранителей.

Сердце Антея пропустило удар, а потом гулко и больно ударило вновь. В глазах потемнело, а потом заплясали искры. Руки подломились и скользнули по камню.

На него смотрел с легкой, но совершенно не той, ставшей привычной, жестокой, улыбкой его брат.

Он вновь изменился. Казалось, что его фигура стала еще более массивной. Шрамы на лице исчезли почти полностью, остались только самые крупные и глубокие, но само лицо уже не казалось безжизненной маской. В глазах тоже не было больше немой покорности. Весь его облик дышал силой и благородством, под стать его оружию, словно и сам владелец, и его клинок были выкованы в одном горниле одного мастера и закалены в одной и той же вражеской крови и боли.

Рагнар шагнул вперед. Телохранители не сдвинулись с места, солдаты расступились, почтительно склоняя головы перед господином. Неспешно ступая по скрипящим под подошвами экзоскелетных доспехов камням, он приблизился к Антею, остановившись на расстоянии пяти шагов до россыпи залитых кровью камней. Сильный голос разнесся под сводом пещеры.

– Подойди, сын мой.

Антей моргнул, ничего не понимая, но против воли сполз с валунов и, пригнувшись, ожидая каждое мгновение удара или выстрела, напрягшись до предела, прошел разделяющее их двоих расстояние. Все еще дергаясь при каждом движении и звуке, он застыл перед своим господином. Он слышал, как тот назвал его сыном, но это не добавляло определенности, и его сознание металось, отзываясь сильной головной болью.

На плечо легла закованная в вороненую сталь рука, и Антей едва сумел побороть желание сжать плечи, уворачиваясь от этой руки.

========== Глава 29. Исход. ==========

Рагнар улыбнулся, непривычно растягивая, словно высеченные в камне, губы и вкладывая в эту улыбку как можно больше тепла и искренности.

Понимая, что происходит нечто невероятное, Антей старался углядеть малейшую фальшь и выбрать возможность, чтобы прикончить ненавистного человечка. Тот, видя его состояние, аккуратно потянул руку, лежащую на плече раба, заставляя того идти.

– Пойдем, мальчик мой, нам о многом нужно поговорить. И я уверен – твой брат тоже этого хочет.

Все так же, не убирая руки, Рагнар обернулся, чтобы обозреть своих солдат.

– Вы были свидетелями последнего испытания. Он его прошел. Так склонитесь же перед своим молодым господином.

Никто из них не проронил ни слова. Все как один, фигуры, закованные в черные латы, опустились на колени, склонив головы. Оружие они по-прежнему прижимали к груди.

На одно колено опустились и все телохранители, оставив правые руки лежать на навершиях рукоятей ледяных клинков.

Разум окончательно отчаялся разобраться во всем этом. Антей пошатнулся, но Рагнар удержал его, положив ладони на его плечи, и так повел его сквозь ряды коленопреклоненных солдат.

Сигурд одним движением убрал меч в ножны и шагнул им навстречу, широко разводя руки. Он обнял брата крепко, но все же не забывая, что он в доспехах.

– Как же я рад, что ты прошел испытания.

От Антея не укрылся судорожный вздох младшего брата и дрожь в закованных в сталь руках. Точно так же он прижимался к старшему брату там, в крепости Ворона, ища у него защиты от страхов реальности. Он, наконец, поднял бессильно опущенные руки, и, положив их на пластины брони, легонько похлопал. Теперь он не сомневался, что это его брат. Настоящий, живой, а не тот злобный морок, избивавший его во дворе крепости.

– Не все, Сигурд. К сожалению, вам обоим еще предстоит множество испытаний, ты это знаешь.

Голос Рагнара, казалось, разрушил какое-то хлипкое равновесие, ту маленькую идиллическую картину единения братьев. Сигурд разжал руки, отпуская брата, и снова вздохнул.

– Ты прав, Рагнар. И я думаю, нам пора возвращаться. Великий Волк прилетает на рассвете, а мне предстоит еще многое поведать моему брату.

Он улыбнулся, видя выражение крайнего удивления, не покидавшее лица Антея с того момента, как он снял шлем.

Повинуясь жесту Рагнара, его люди поднялись на ноги, выстраиваясь почетным эскортом.

Рагнар по праву господина шел впереди. Позади него шли братья, не глядя друг на друга. У одного с лица так и не спала маска недоверия и отчаянной надежды. Второй затаенно улыбался, бросая косые взгляды на первого. Позади их троих полукругом выстроились десять телохранителей. Их невероятные мечи были вложены в ножны и закинуты за спины. Замыкали шествие простые солдаты, выстроившиеся в колонну. Полторы сотни стрелков, шагающие в ногу, заставляли испуганное эхо метаться под высоким плоским каменным небом.

Они довольно долго шли к выходу – узкой полосе света, и до Антея начало доходить, что этот каменный небосвод был ничем иным, как плоским, как большинство камней здесь, огромным валуном. А пещера была вовсе не пещерой, а просто пространством под ним. Сердце ёкнуло, когда он подумал о том, не случится ли чего от звуков, которым сопровождался этот торжественный марш, но оба предводителя были спокойны, и он снова бросил взгляд на Сигурда. Тот, заметив, ободряюще улыбнулся.

Когда они вышли из-под козырька скал на ровную площадку перед выходом, Антей не удержался и протер глаза.

Здесь, в ожидании господина, выстроилось еще несколько сотен солдат от самого выхода до огромной железной птицы, образуя живой коридор. Они дружно отсалютовали появившемуся Рагнару, а черные хищные машины дружно взревели двигателями, подняв тучи пыли и мелких камней.

Рагнар обернулся к братьям.

– Ну что ж. Добро пожаловать на борт, Волкодав. Ты летишь домой.

А Антей, едва не сойдя с ума за эти два года непонятных игр, шел осторожно, словно его ведут в ловушку, будучи не в состоянии поверить в реальность происходящего.

Озираясь по сторонам, он все ждал, когда же они закончат играть в эти странные игры и завершат свою охоту одним картинно-красивым ударом или выстрелом.

Никто из солдат не шевелился, но это мало его успокаивало. Он не понимал смысла происходящего, но помнил все, что с ним уже случилось и чем оборачивались подобные затишья.

Дойдя до металлического чудовища, Рагнар скрылся внутри. Следом по опущенной аппарели прошел Сигурд и обернулся, глядя на брата. Тот все стоял, рассматривая портал входа, украшенный вырезанными в металле волками, изображения которых вязью перетекали в очертания различных символов и букв.

Кончики пальцев недоверчиво коснулись поручня, проверяя – не призрак ли перед ним, не заманивает ли его стальная птица образом врага и брата.

Рука легла на холодный металл. Прочнейшая оружейная сталь, от которой веет надежностью. Рожденная в огне и несущая яростный огонь. Он видел всю эту махину в ее запахах лучше, чем мог бы увидеть глазами – глазам доступна лишь внешность.

Горячий приторный запах перегретого воздуха, раскаленного смазочного масла, которое словно черная кровь омывает механические внутренности. Кисловатый запах пробегающих по проводам нервных импульсов стального зверя, рвущегося в небо, на свободу, выдраться из пут притяжения планеты и устремиться в необъятные небесные просторы. Огонь, с ревом загнанного в клетку дикого зверя, которому она тесна, бушующий в сердце машины и ищущий выхода для своей необоримой мощи, готовый сокрушить все, чего коснется. И другой огонь, который невозможно приручить, лишь усыпить на время, готовый в любой момент вырваться и нести смерть. Он покоился под массивными крыльями птицы.

И два человека. Там, впереди и выше над землей, в голове диковинного создания.

Вместилища той воли, которая управляет всем рукотворным монстром.

Два человеческих существа, таких уязвимых и слабых от природы, но переборовшие свои слабости. Все здесь было подвластно им и каждое биение огненного сердца, каждый нервный импульс возникал и гас по их прихоти. Средоточие спокойствия и уверенности.

Он чувствовал и странное на вкус ожидание сотен вооруженных мужчин. Ожидание чего?

Их внимание было сосредоточено на троих, вошедших в одну птицу, но чего именно они ждали?

Антей сделал шаг, поставив ступню на аппарель. Потом еще и еще. Всего шесть шагов. Он дошел до своего брата и, видя, как тот еще смотрит поверх шеренг солдат, тоже обернулся.

Краем глаза он уловил движение и уже решил, что наконец-то, вот оно, то чего он ждал, но нет. Вместо того, чтобы ударить его, рука со сжатым кулаком взвилась вверх в приветственном жесте. Сотни человек повторили этот жест. Они даже что–то прокричали, но слова заглушились шлемами, и в воздухе заколыхался лишь неясный гул, перекрывший звук работы двигателей, вышедших в режим готовности.

Кивнув брату, Сигурд скрылся внутри просторного пассажирского отсека. Антей последовал за ним, а потом сюда же вбежали остававшиеся снаружи телохранители. Остальные солдаты легко бегом рассредоточились по оставшимся машинам и, взревев двигателями, их птица вздрогнула. Навалилась тяжесть, и Антей почувствовал, что машина оторвалась от земли. Еще рев и его впечатало в кресло ускорением. В кресле напротив вновь ободряюще улыбнулся Сигурд. Спрашивать что-либо было бесполезно, и Антей закрыл глаза, проваливаясь в сон, измотанный собственными страхами.

========== Глава 30. Потерянное. ==========

Разбудил Антея не толчок приземления, не гомон суетливых слуг.

Он проснулся от ощущения, что рядом с ним кто-то есть. Не шевелясь, он открыл глаза и, недоумевая, подскочил.

Высокий сводчатый потолок опирался на массивные каменные стены. Куски темно-серого с коричневатым, теплого цвета, камня одинаковой формы и размера, были подогнаны столь тщательно, будто раствора, скреплявшего их, нет вовсе.

Комната была небольшой, и в единственное окно, ничем не завешенное, смотрела полная розоватая луна.

В небольшом очаге огонь, весело треща, разгрызал небольшие поленца. Тепла он давал достаточно, чтобы не чувствовалась прорывающуюся в незабранное окно прохладу.

В кресле, у изголовья кровати, сидел, закинув ноги на подлокотник, Сигурд. На его коленях лежал старинный тяжелый фолиант, но он оторвался от чтения, когда Антей вскочил с кровати. Тот еще не заметил его и лишь рассматривал комнату. Хотя и рассматривать здесь было толком нечего.

Это была всего лишь скромно обставленная спальня, место для отдыха.

Внимание привлекали только книжная полка, с лежащими на ней разнообразными книгами, да стойка с доспехами. Полтора десятка разноцветных обложек разной степени ветхости, но ни одной, на какой бы кожа казалась свежевыделанной. Все они были свидетелями иных эпох.

Броня же, наоборот, была выполнена искусными оружейниками, уже современными. Это были не те, украшенные серебром, вороненые доспехи, и не безликие черные пластины, к которым Антей привык за два года рабства.

Серая, как долго лежавший на солнце камень, она и выглядела несколько иначе. Она была более совершенна, точно подогнанная под одного единственного человека. Прежними остались лишь звериные обереги владельца, да его льдистый меч. Он узнал его, несмотря на то, что клинок мирно покоился в ножнах – подобное оружие имеет свой собственный неповторимый запах. Флёр неостановимой ярости.

– Нравится?

Антей обернулся на звук голоса и наткнулся на совершенно искреннюю улыбку брата

– Для тебя приготовили точно такой же.

Облизав разом высохшие губы, Антей, наконец, задал вопрос, простого ответа на который быть не могло.

– Что происходит?

Сигурд медленно, не делая резких движений, закрыл книгу, не забыв заложить страницы тонким, больше похожим на широкую шпильку, клинком.

Антей с замиранием сердца узнал это неказистое оружие. Это был первый опыт двенадцатилетнего Сигурда в кузнице.

Антей взялся сам обучить брата, и тот с благодарностью и усердием принялся за работу. Хотя тяжелый молот был мальчишке не по руке, да и не его это было призвание, он старательно исполнял всё, что говорили ему наставники. После этого маленького оружия было и другое, более удачное. Собственный меч и кинжал он выковал уже в четырнадцать, но в день гибели братства Ворона он так и не успел ими воспользоваться. Антей даже не подозревал, что брат сохранил эту игрушку и более того – ее позволили ему сохранить ее здесь.

Так же плавно Сигурд поднялся с кресла и положил на него книгу.

– Пойдем.

Он кивнул в сторону двери и пошел вперед, не оглядываясь, зная, что его брат пойдет следом. Антей выбрался из-под простого серого шерстяного одеяла и осторожно пошел за братом.

Шли они не долго, всего лишь сделали два десятка шагов от двери комнаты Сигурда и завернули за угол.

Перед ними раскинулся огромный зал. Он был освещен теплым желтоватым светом, похожим на свет свечей, но их Антей не заметил. Тяжелая мебель из темного дерева немного сглаживала впечатление от его размеров. На одной стене висело великое множество разнообразного оружия. Но оно было далеко не единственным и совершенно не главным, что привлекало внимание. Вдоль оставшихся трех стен громоздились до самого потолка стеллажи с книгами. Их были сотни. Толстенные фолианты и совсем тонкие книжечки, старые и новые тома, свитки – здесь было огромное хранилище человеческих знаний.

Наличие здесь этого места вполне объясняло, почему комната Сигурда была здесь же. Он всегда больше любил читать и размышлять, чем драться, хотя воином был отличным.

– Антей.

Голос брата вырвал его из раздумий. Он непонимающе уставился на него.

– Я понимаю, каково это все было, но это закончилось. Не жди подвохов.

Крепкая рука легла на плечо Антея. В глазах Сигурда было искреннее сожаление и честность, но доведенный до последней черты, с почти сломленной волей, бывший раб все равно сомневался. Оба они должны были поверить друг другу. Антей медлил с этим шагом. Не то чтобы он не хотел. Все было слишком странным для него.

Он бросил взгляд в окно. Небо уже темнело – скоро должен был закончиться странный день. Очень некстати разболелась голова от окружившего его сумасшествия.

Тем временем, рука брата исчезла, и Сигурд вновь повернулся к нему спиной, стоя возле стола.

Соблазн был велик. Под руками было множество оружия, да и, он уже убедился, что в состоянии убить и голыми руками.

Наконец, он решился. Пора было выбрать, и он выбрал. Он тенью шагнул влево.

Сигурд обернулся и вздрогнул. На месте, где только что стоял его брат, было пусто.

Антей сидел на широком подоконнике огромного окна, выходящего на лесистый склон далекой горы, от которой замок отделял всё тот же лес и поле, в этом году не засеянное.

Сигурд не успел ничего сказать, потому что Антей первым подал голос.

– Расскажи мне всё. Всё, что я потерял.

Телохранитель Рагнара вздохнул и, подойдя к брату, подал ему серебряный кубок с вином.

В воздухе уже разлился его сладковатый аромат, и ноздри Антея дернулись сами собой, пробуя этот новый запах. Подобное ему доводилось и видеть, и пробовать, но такого чистого цвета и аромата он раньше не знал. Сделанное из даров местного леса, оно отдавало чем-то знакомым. Чем-то очень важным.

– Кто бы мог подумать. Рецепт тоже твой?

Сигурд удивленно уставился на брата, потом рассмеялся.

– Мой. А как ты догадался?

– Почуял.

Это прозвучало чуть резче, чем следовало бы сказать, и Антей отвернулся, вновь глядя на горы. Потом поднял свой кубок и сделал первый глоток.

Губ коснулся холодный металл, а потом и терпкая густая жидкость. После уже оцененного запаха, в ней не осталось почти ничего удивительного, но ничуть не убавилось приятного тепла.

Он боялся. Впервые за два года с того момента, как решал их судьбу. Он не знал такого страха даже тогда, когда узнал, какую судьбу Рагнар уготовил столь преданному ему телохранителю, когда тот его якобы ослушался. Тогда было отчаяние, черная безысходность. Сейчас же был страх. Ужас, сковывающий льдом его тело.

Что если это все очередная ложь? Какова цена боли в глазах брата? Или, что если это просто мираж? Всего лишь призрак, рожденный больным рассудком?

Он боялся смотреть в глаза брата. Боялся до дрожи в руках. Именно поэтому он отводил взгляд, хотя тот, скорее всего, принял это за презрение. Краем глаза Антей видел выражение его лица.

Оба брата страдали, но не знали, как уменьшить ту боль, которую причиняли и причиняют друг другу.

Антей поставил свой кубок на подоконник, чтобы не выдать его колыханием собственный страх.

Сигурд, рывком подняв свой, осушил его наполовину единственным глотком.

Он шагнул ближе к окну и сел рядом с братом, но уже правым боком к проему, так что они оказались лицом к лицу, на расстоянии не больше полуметра. Их разделяли только две серебряные чаши, наполненные словно кровью, рубиновой жидкостью.

Их лица оказались на одном уровне, но оба по прежнему смотрели куда угодно, только не в глаза друг другу.

– Если ты можешь мне поверить – я расскажу тебе все. Впрочем, даже если ты не готов на это – плевать. И я даю слово, что я тебя не обману. Больше никаких игр.

Звук втягиваемого сквозь зубы воздуха заставил Антея обернуться и взглянуть на брата.

Тот, сорвав с пояса кинжал, одним ударом вогнал его на треть длины в дерево подоконника.

В душе Антея колыхнулось смутное воспоминание о старинном ритуале, но он продолжал молча наблюдать. Мгновение за мгновением страх уступал место уверенности.

Ладонь Сигурда легла на клинок и скользнула вниз. На провощенное дерево упали, словно драгоценные камни, первые, не менее драгоценные капли, и хриплый голос выдавал не боль, а волнение владельца.

– Я клянусь.

Да. Именно этот ритуал. Давний обычай. Но он тоже мог бы обмануть, если бы не то, что они когда-то сами добавили в него.

Сигурд сжал ладонь, и капли западали чаще, но они не пропали впустую. Они упали в почти полный кубок Антея и, скользя по поверхности вина, расплылись, опускаясь в глубину.

Что ж, один шаг сделан. Следующий шаг – за ним.

Рука Антея в свою очередь легла на клинок и скользнула вниз, повторяя кровавый путь.

Он так же сжал руку, и капли уже его крови упали в кубок Сигурда. Завершая ритуал, оба кубка поднялись вверх и расстались со своим содержимым.

Таков был их договор. Сигурд не имел права солгать, а Антей не имел права усомниться в искренности его слов. Он взглянул в умоляющие глаза брата и, наконец, улыбнулся. Впервые за долгое время он улыбнулся искренне.

– Я верю тебе.

Сигурд вздохнул, даже не пытаясь скрыть своего облегчения, и позволил себе расслабиться, привалившись спиной к стене, прикрыв глаза.

– Я начну, пожалуй, с того, что было после того, как меня ранило на том балконе в нашей старой крепости. Когда ты вколол мне обезболивающее и успокоительное, я отключился, но помогало оно недолго. Я видел ваш поединок с Рагнаром. До сих пор я сожалею, что не нашел тогда в себе силы встать. Я видел, как ты меня оберегал и безумно благодарен тебе за это.

Антей пренебрежительно отмахнулся и Сигурд вновь отвернулся, старательно скрывая свои чувства.

– Я периодически отключался, но хорошо помню и то, как меня нес наш господин, и твою клятву. Я должен извиниться и еще за кое-что. Когда там решалась наша судьба, я позволил себе усомниться в твоей правоте и даже обозлился на тебя. Тогда мне показалось, что ты струсил. Только спустя несколько дней, когда в лазарет пришел лорд, он заставил меня одуматься. Он рассказал мне, что тот, кто выше его, дал приказ сохранить нам жизни и провести испытания, поскольку нам уготована редкая судьба. Он не стал вдаваться в подробности, но сказал, что так будет лучше для всех, а за тобой он присмотрит, хотя сразу предупредил, что ты будешь испытывать боль. Только когда ты оказался далеко, он рассказал о своих планах. Признаться, тогда я больше всего на свете возжелал убить его, но я смог убедиться, что он не лгал мне ни в чем. Он просил поверить ему. Тебе в это время делали очередную операцию. И каждый раз, пока ты спал, я сидел рядом, зная, что ты ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь, и размышлял, правильно ли поступаю. Лгать тебе и наблюдать со стороны оказалось худшим в моей жизни.

Сигурд тяжело вздохнул.

– Антей. Больше всего на свете мне хотелось оказаться на твоем месте. Я видел, что с тобой делали. Всю оставшуюся жизнь эта вина будет преследовать меня. Я надеюсь, что ты мне поверишь и поймешь меня.

Он поднялся и, дойдя до стола, вновь наполнил оба кубка. Вернувшись, он поставил их на то же место где они стояли, разделяя братьев. Устроившись на прежнем месте, он продолжил.

– Все то время, что ты приходил в себя, мне пришлось изображать глубокую кому. Понимая, что мне это не под силу чисто физически, Рагнар распорядился, чтобы меня усыпили искусственно. Как потом оказалось – мы оба тяжело переносим подобное и доставили много головной боли местным врачам. Наши организмы оказались ослаблены до крайности. Меня потом еще долго держали на стимуляторах, и это не прошло бесследно, но об этом потом. Так что твои испытания начались с лазарета, и с тех пор с тобой не происходило ничего, или почти ничего случайного, за каждым твоим шагом, действием и словом следили. Кстати, в сломанном тобой ошейнике было следящее устройство, которое тщательно упрятали в толщу металла. Рагнар отправил тебя в конюшню, зная, что там будет относительно безопасно, безопаснее, чем на рудниках, к тому же, ты был там на виду. К тебе приставили двух солдат, Фалька и Герона, ты должен их помнить.

Антей кивнул.

– Я помню их. Кстати, куда они делись? И молгов их я тоже давно не видел.

Сигурд опустил взгляд.

– Они погибли. Очередная стычка с дикарями окончилась для нас не очень хорошо, но у нас был приказ и они его с честью исполнили. Пожалуй, это моя вина. Следовало брать больше людей.

Он не договорил и замолк, делая глоток из кубка. Антей заметил, что и руки брата тоже крупно дрожат.

– Возможно, я еще успею рассказать и об этом, но не сейчас.

Антей молча кивнул.

– Они должны были не только следить за тобой. Ты же помнишь, что они давали еду? В ней тоже были подмешаны специальные стимуляторы и вещества, которые должны были слегка изменить твой организм. Об этом я тоже расскажу чуть позже. Так вот. Они слегка отступили от плана, согласно которому, присматривая, должны были незаметно оберегать тебя от вмешательства других солдат, которые не были ознакомлены с планом. Они видели, как ты двигаешься, и решили проверить, насколько ты хороший боец. И устроили тебе бои с волками. Рагнар одобрил это, хотя я считал это ошибкой. К несчастью, его воины слишком импульсивны и набросились на тебя. Я видел твой взгляд тогда, и чуть было не испортил испытание из-за желания броситься на помощь. Ты определенно не заметил многих изменений. В тот раз тоже – Герон сказал тебе, что спал ты три дня, но на самом деле ты проспал только сутки. Но опять же, не сам. Ты был ранен. Не слушая запретов Рагнара, я сам пошел к тебе. Пока ты был без сознания, я зашил твои раны, стараясь, чтобы швы не были заметны. Я воспользовался стимулятором и все зажило очень быстро, шовный материал разложился. Следы, конечно, остались, потому Герон и назвал большее время. Потом, не давая тебе отдохнуть, они устроили еще один бой. Тебя снова ранил зверь, но Рагнар приказал солдатам отвести тебя к лекарю, не доверяя мне.

Очередной глоток, и размеренная речь зазвучала снова, восполняя недостающие части страшной мозаики, которая рассыпалась без этих объяснений.

– Я сорвался, когда те несколько шакалов накинулись на тебя. Я перестал себя контролировать и прикончил их на месте, но, к сожалению, ты снова был ранен. Рагнар не мог меня наказать сильнее, чем я сам, да и не стал, все же тебе угрожали. Сам я не мог справиться с твоими ранами – у тебя были разорваны крупные сосуды, я отнес тебя в лазарет, пока не стало слишком поздно. К счастью, хоть тут я успел. Врач поворчал для порядка, но дело свое сделал, и с новой порцией стимуляторов в крови я перенес тебя в конюшню, чтобы ты ни о чем не догадался. Рагнар восхитился тем, как ты расправился с первым же волком и приказал выделать его шкуру. Идея с клыками, кстати, была моя.

Сигурд улыбнулся какому-то воспоминанию.

– Я хотел, чтобы с тобой было хоть что-то что от меня, пока сам я не могу приблизиться, делая вид, что не знаю тебя. Какое-то время меня не было в замке. У меня тоже были свои испытания, за его пределами, и наша разлука их отнюдь не облегчала. Хотя, признаться, мне было легче, чем тебе. По крайней мере, меня не пытались убить на каждом шагу. Меня взялись обучать тому, чему никогда не учили Вороны. Эта библиотека практически стала для меня домом. Здесь собраны великолепные труды, в которых сосредоточена военная наука многих веков. Ее мне и пришлось постигать. Владеть оружием меня почти не учили, признав мое мастерство, лишь показывая что-то новое. Довольно быстро меня принудили вести первый свой отряд. Хорошо, что это были отлично тренированные воины личной дружины Рагнара. Но все равно, сотня сразу – это очень сложно. Постепенно наши задания усложнились. Многочисленные шайки одичавших разбойников, лишаясь возможностей атаковать торговцев, начали нападать на деревни. Когда Рагнар решил, что наш отряд достаточно сработался, он бросил нас на группу разбойников, полагая, что убив вожака, можно отсечь хотя бы одну голову у этой ядовитой гидры разбоя. И знаешь, он был прав. Мы взяли эту тварь, но, к сожалению, уже после того, как он уничтожил еще одно поселение. Я не боюсь вида крови, но то, что я увидел там, несколько изменило мое понятие о человечности. Я дал Гельнару шанс умереть с честью, чтобы не сравниться с ним хоть в чем-то, но, к сожалению, убил его я с удовольствием. Я видел тебя в толпе. Видел, с каким отвращением ты смотрел на меня. Поверь. Он заслуживал худшего, но я тогда просто ничего не мог придумать, да и не хотел. Единственным моим желанием было – пролить кровь. Я пошел за тобой, сам не зная зачем, но точно не для того, чтобы отмыться от этой крови. И там, во дворе, мне пришлось сыграть свою отвратительную роль. Прости меня, за все, что я тогда сказал. И сделал. Рагнар сказал, что это нужно для проверки. Проклятье. Если бы меня не удержали, я бы покончил с собой после всего этого.

Он сжал свои ладони в кулаки и с болью воззрился на них. Антей как раз сделал очередной глоток и ставил кубок на подоконник. Его ладонь оказалась возле кулака брата. Повинуясь приступу жалости, он положил свою руку поверх его, обхватив кулак пальцами. Сигурд удивленно посмотрел на брата.

– Я тебе верю.

Эти слова окончательно разрушили барьер самообладания, и ладони Сигурда метнулись к лицу, закрывая его, пытаясь скрыть уже ничем не сдерживаемые рыдания.

– Антей, что я натворил!

Это не было вопросом, просто вопль безысходности. Что-то в душе Антея болезненно отозвалось, и он понял, что более нет смысла сомневаться в искренности слов его брата. Он положил руку ему на плечо, заставив снова посмотреть на себя. Тот повиновался.

– Сигурд, я тебя не виню. Просто говори.

Тот снова оперся о стену.