Текст книги "The Dark Side of the Moon (СИ)"
Автор книги: Firin_Ram
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– Ну я даже не знаю! Тебе Нонг’Конгфоб, видимо, не предлагает.
– Но я ведь буду не прочь поиграть, если предложит, – окончательно запутавшись, парировал Ройнапат.
В этот раз не выдержал даже Нотт – под громогласный раскатистый хохот друзей он спрятал лицо в ладонях и хрипло рассмеялся. И тут только до Артита дошло, что пытался сказать одногруппник. Вопреки обыкновению он позеленел и вскочил, разъярённо хватая свою сумку со скамейки.
– Вы все!.. – он уничижительно ткнул пальцем в товарищей, так и не придумав, как закончить гневную фразу. Пытаясь зацепиться за что-нибудь и поймать дельную мысль, он пошарил глазами по столовой и остановился на огромном баннере напротив их стола. Это было фатальной ошибкой: дурацкая социальная реклама, вызвавшая когда-то столько шепотков и смеха, сейчас почему-то совсем не казалась забавной. Артиту даже почудилось, что затянутый в презерватив банан, с одной стороны которого пикантно пристроился большой мандарин, завершающий образ, выглядит наглым и ухмыляющимся. «Не забывай о защите!» – гласила пёстрая надпись, отчего-то породившая в душе Ройнапата священный, иррациональный ужас.
«Я точно свихнулся», – мысленно застонал парень и, так и не закончив фразу, резко отвернулся от друзей. Ему срочно нужно остыть, иначе он непременно кого-нибудь прибьёт.
Уже уходя, он услышал приглушённый голос Нотта:
– Ну вот что вы за говнюки такие? Зачем его дразните?
– Хэй, ты видел, как умильно он краснеет? Ну как можно такое пропустить?..
Что было дальше, Артит уже не слышал. Он стремительно пролетел через зал и отыскал глазами Конгфоба. Тот обнаружился на прежнем месте и неожиданно встретился с ним ответным взором, в котором читалось такое бессилие, что Ройнапат невольно замедлил шаг. В принципе, он не удивился, когда младший нагнал его в дверях и мягко потянул за край малиновой рубашки.
– Постой, Пи’Артит…
Подавив в себе позорный порыв вырваться и удрать, наставник остановился и глянул на Нонга исподлобья.
– Чего тебе?
– Куда ты идёшь?
– Отлить, – грубо ответил тот, разворачиваясь.
– Мне тоже нужно в уборную. Могу я составить тебе компанию?
Парень снова обернулся и растерянно замер. Конг и правда выглядел неважно, скулы его украшали некрасивые красные пятна, а в глазах таилась такая тоска, какой Пи не видел уже очень давно. Невольно проскочила тревожная мысль, что у младшего поднялась температура – последствия вчерашней травмы.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – слова вылетели прежде, чем Артит успел их обдумать.
– Да, не переживай, – слабо улыбнулся юноша. – Это… из-за жары, должно быть.
Теперь он пытался спрятать взор, что старшекурснику не понравилось ещё больше.
– Идём, – властно приказал он и двинулся вперёд по направлению к лестнице.
Они поднялись на четвёртый этаж. Удивлённый Конгфоб послушно плёлся следом за старшим по длинному коридору, про себя размышляя, отчего парень решил забраться так высоко, если на каждом этаже было по уборной.
Словно прочтя его мысли, Артит посмотрел на него, чуть склонив голову, и пояснил:
– Там туалет чище, он негласно преподавательский. И мыло всегда есть.
Брезгливый Нонг с благодарностью кивнул. Он тоже был не в восторге от того, что в течение дня приходилось пользоваться общественными уборными.
Искомая комната располагалась в закутке, в самом конце коридора. Толкнув тяжёлую дверь, наставник придержал её, дожидаясь Конга. Такое трогательное и неожиданное проявление заботы чуть приободрило младшего; он кивнул, словно благодаря, и зашёл в помещение. Внутри никого не было, лишь шумел кондиционер и капала вода из не до конца закрытого крана.
Приятная прохлада коснулась шеи и лица, немного притупляя смущение, преследовавшее Конгфоба уже на протяжении суток. Он мягко отвёл со лба чёлку и неожиданно с чувством оповестил:
– Как же они меня достали!
Артит посмотрел на него удивлённо.
– Кто?
– Все, – пространно пояснил Нонг, переминаясь с ноги на ногу. – Эм в первую очередь.
Пи понимающе хмыкнул, но не стал радовать первокурсника новостью о том, что его друзья тоже не прекращают потешаться над ним. Всё-таки он был старше, а стало быть, обязан оставить за собой хоть немного уважения.
Беспокойство понемногу отступало: если причиной странного поведения Конга стали его товарищи, значит, со здоровьем у того серьёзных проблем нет. Расслабившись, Артит двинулся по направлению к писсуарам, на ходу машинально дёргая язычок молнии, но остановился на середине движения. Вернее, замер, как вкопанный.
Он поспешно отдёрнул руку и бросил короткий взгляд на такого же стушевавшегося возлюбленного.
Почему-то он не подумал об этом раньше. Привычные действия, которых обычно не стыдятся ни в присутствии друзей, ни при представителях своего пола, сейчас казались чем-то крайне личным. Артит нервно пожевал губу, разрываясь от противоречивых чувств: с одной стороны ему хотелось юркнуть в кабинку и закрыться там, с другой – остаться и посмотреть, как там у Конгфоба всё… устроено.
Мысленно выругавшись, наставник зарделся, про себя подивившись, насколько обыденной стала для него за последние сутки такая реакция, и заметался по комнате:
– Слушай, мне тут надо… Я, наверное, туда, – он бестолково ткнул пальцем куда-то в сторону.
Младший неожиданно поддержал его; он тоже стоял смущённый и не знал, куда деть руки:
– Да-да, тут… Я тут буду, не спеши, Пи’Артит.
– Угум, – влетая в кабинку и быстренько запирая за собой дверь, буркнул тот.
Снаружи послышался шум воды: видимо, Конгфоб мыл руки. Ройнапат обессилено ткнулся лбом в прохладную стену, в который раз прокляв себя за несдержанность, за наплевательское отношение к антисанитарии и совершенно несвоевременные мысли.
Во всём, по его мнению, были виноваты Прем и Брайт. Если бы не они, ему не пришлось бы думать ни о каких «футболах». Где-то на краю сознания пролетела мысль, что он уже стоял вот так, жадно рассматривая фотографию полуобнажённого Конга, причём, недалече, чем вчера. И, возможно, это тоже что-то значит.
Позорно дрожащие пальцы расстегнули штаны, и парень в очередной раз мысленно проклял всё на свете. Да что ж это такое… «Соберись!» – призвал юноша самого себя к спокойствию.
Благо, шум воды заглушал все звуки – хоть на этом спасибо, иначе бы он точно сгорел со стыда.
Когда Артит вышел, он обнаружил Конгфоба всё на том же месте у раковин. Волосы юноши были влажными, а по шее стекали маленькие капельки. Не оставалось сомнений: в его отсутствие Конг умывался, так же пытаясь хоть немного усмирить внутренний жар.
Поравнявшись с ним, лидер инженеров выкрутил кран и принялся тщательно мыть руки. Он намеренно старался не совершать резких движений, чтобы не выдать собственной нервозности. И ему это почти удалось, однако, едва он закончил, Конгфоб вцепился в его локоть и мягко подтолкнул обратно к кабинке, то и дело косясь на входную дверь.
– Ты чего? – растерялся в первую секунду Артит.
– Мне нужно кое-что сказать. Не здесь, кто-нибудь может войти, – пряча глаза, ответил младший, настойчиво двигая возлюбленного к цели.
– А подождать это не может? – слабо упёрся тот ладонью в его грудь.
Сердце под его рукой грохотало, как ненормальное. Это странным образом обрадовало наставника, чей собственный пульс заходился в таком же неистовом ритме.
– Нет, это важно, – мягко втолкнул его внутрь Конг и, протиснувшись следом, рывком задвинул щеколду.
Теперь они стояли совсем рядом, так, что чувствовали на лицах прерывистое дыхание друг друга.
Артит прислонился затылком к выкрашенной в зелёный цвет перегородке и нервно, коротко облизал губы. Взор наблюдающего за его действиями Нонга медленно потемнел, зрачок почти полностью затмил собою радужку. Изящные руки легли на талию старшего, и Ройнапат ненадолго очнулся, сбрасывая их:
– Какого чёрта! К чему эта конспирация, Конг?
Юноша молчал, лишь сделал ещё один шаг вперёд, почти вжимая перепуганного неожиданной близостью наставника в стену.
– Что сказать-то хотел? – сипло спросил тот, стараясь сохранить в голове остатки разума.
– Я ещё не придумал, – шёпотом ответил младший, бесцеремонно возвращая ладони на тёплые бока и медленно ведя ими вниз, к бёдрам.
Мир перед глазами Артита начал расплываться. Он зажмурился, пару раз рвано вдохнул-выдохнул и упёрся ладонью в ходящую ходуном грудь Нонга.
– Погоди! Погоди, Конг, – промямлил испуганно третьекурсник, упорно пряча глаза. – Ты чего ещё удумал?! Мы в институте, тут народу…
– Пи’Артит… – то, с каким отчаяньем прозвучало его собственное имя, заставило старшего вскинуть взор. Зря – Конг выглядел так, словно находится на грани сознания, будто его пытали неделю кряду и теперь он всеми силами старается не сползти по стене на пол.
И в следующую секунду он открыл рот, торопливо, одним потоком извергая всё, что терзало его последние сутки:
– Я с ума схожу! Весь день о тебе думаю, всё время! Ночь не спал, утром еле сдерживался, а ты… Ходишь, смеёшься, смущаешься непонятно чего. Господи, да я рехнусь, если ты меня сейчас оттолкнёшь! Пожалуйста! Пожалуйста… – последнее слово он прошептал уже ему в губы, и Артит прерывисто сглотнул, окончательно теряя связь с реальностью.
Он не смог бы, определённо не смог бы сказать, что тоже сам не свой со вчерашнего вечера, что так же постоянно ищет младшего взглядом, что краснеет лишь потому, что воспоминания о недавнем безумстве до сих пор жгут щёки, а тело беспрестанно знобит от желания…
Но Конгфобу и не нужны были слова: он видел, как заволокло пеленой глаза Пи’Артита, как призывно распахнулись чувственные губы, словно их обладатель совсем ничего уже не соображает. И, не медля ни секунды, со стоном коснулся их поцелуем.
Стон отозвался в паху Пи, заставив напрячься влажный от духоты пресс. Парень отчаянно вцепился в рубашку возлюбленного сведёнными пальцами и открылся ещё шире, позволив горячему языку проникнуть в свой рот.
Мир вокруг окрасился багровыми всполохами. Это было нереально, нечеловечески хорошо. От громады ощущений, лавиной накрывших его, Артит неожиданно лишился способности слышать и видеть. Осталось лишь осязание, будто весь он враз превратился в один сплошной оголённый нерв. Смущающее до того момента возбуждение вдруг стало правильным, естественным, и, когда Конг в порыве чистого безумства мягко протолкнул колено меж его ног, старший мучительно, протяжно застонал ему в рот. Казалось, что ещё секунда – и он взорвётся, разлетится звенящими осколками по чёртовой кабинке.
Бедром он чувствовал крепкий стояк Нонга, которым тот непроизвольно тёрся о грубую ткань его джинсов, и всё вокруг, весь мир сжался до них двоих, сплётшихся в единое целое, вплавившихся друг в друга до последней молекулы.
Губы горели огнём, но Ройнапат был просто не в силах остановиться. Он ощущал дрожь Конгфоба, и всякий раз, когда тот углублял поцелуй, его самого протряхивало коротким, спазматическим ознобом. Было хорошо – так хорошо, как никогда в жизни, и жарко – слишком, до такой степени, словно не только само тело, но и внутренности охвачены пламенем.
Тонкие пальцы рваным движением прошлись по его щеке и скользнули ниже, нежно лаская покрытую испариной кожу, вычерчивая странные символы под челюстью, где пульсировала от лихорадочного сердцебиения венка, дотронулись до загривка и притянули ближе… Ноги наставника позорно подкосились, когда Сутхилак оторвался от него и с совершенно безумным взглядом впился поцелуем в его шею.
– Конг… – голос сорвался, и Артит, тщетно пытавшийся собрать в кучу расползшиеся мысли, отчаянно повторил: – Конг!
– Да? – эхом отозвался младший, поспешно прекращая свои действия.
Видимо, решил, что всё-таки позволил себе лишнее. Но, взглянув на размазанного по стене Пи, он, не дав тому времени опомниться, снова жадно прильнул к его губам, определив руки на узкие бёдра, затянутые в чёрный стрейч.
– Чёрт тебя дери, Конгфоб, – беспомощно шептал Ройнапат в перерывах между поцелуями. – Гад… Сволочь… Постой. Погоди, – парень выгнулся, почти садясь на острое колено младшего, и всхлипнул: – Остановись ты… Конг, я сейчас кончу.
Слышать такое от лидера инженеров было чем-то сродни грома среди ясного неба. Нонг, возбуждение которого от этих слов сделалось совсем невыносимым, глухо промычал что-то в изгиб его плеча и внезапно безрассудно улыбнулся, касаясь влажными губами розового уха с серёжкой:
– Да.
Артит замотал головой, слабо пытаясь вывернуться, но был вжат в стену ещё сильнее, так, что закачалась шаткая перегородка.
– Да… – опалил мочку горячим дыханьем Конгфоб и прошептал, словно бы захлёбываясь каким-то немыслимым, отчаянным восторгом: – Да, да, да… Да, Пи’Артит…
Чувствуя, как внутри постепенно поднимается что-то громадное и сокрушительное, наставник со стоном дёрнулся ему навстречу. Плевать на всё, плевать на стыд, на разум, на правила! Он должен был сделать хоть что-нибудь, он никогда ни с кем вот так… Настолько полностью… Напряжение достигло своего апогея, словно юноша был натянутой струной, вот-вот грозившей лопнуть.
И в момент, когда Конг начал рвано, неритмично двигать тазом, бесстыдно потираясь о него, а в голове Артита из связных мыслей остались только куцые обрывки, вроде «быстрее» и «ещё чуть-чуть», всё неожиданно прекратилось.
Ройнапат вскинулся, почти прорыдав на выдохе: «Нет!», но рот его неожиданно с силой накрыли ладонью, не давая закончить фразу.
– Совсем обленились, – донеслось откуда-то издалека, словно бы из другой вселенной. – Я им лабораторные до рефератов обычных сократил, так они и этого сделать не в состоянии!
– Вечерники-то? Работают, поди, – коротко взвизгнула молния, и послышался звук льющейся воды. – Их можно понять.
– Все работают, – ворчливо добавил первый голос. Зашумел слив, и человек, чеканя шаг, прошёл мимо кабинки. Выкрутил со скрипом кран и пощёлкал по аппликатору с жидким мылом. – Зачем высшее образование ринулись получать, если приоритеты так и не расставили?
Сознание возвращалось постепенно, так же, как и зрение, вслед за неожиданно обретённым слухом. Артит моргнул, уставившись на Конгфоба – какого-то хищного, подобравшегося, чутко вслушивающегося в происходящее за дверью. Ладонь, которой он зажимал наставнику рот, была влажной, но больше не дрожала.
Любовный озноб медленно сменился всепоглощающим, вящим ужасом. Ройнапат дёрнулся, пытаясь высвободится из объятий младшего, но тот лишь сильнее сжал его и посмотрел умоляюще, едва слышно прошептав:
– Тише. Пожалуйста.
От стыда, комом застрявшего в глотке, хотелось завыть. Беспричинно щипало глаза, и Артит мысленно понадеялся, что не разревётся тут позорно, как последняя девчонка.
Конг бросил на него короткий взгляд, в котором всё явственнее читалась паника, и поспешно отвёл глаза, жадно вслушиваясь в удаляющиеся шаги.
Едва за мужчинами захлопнулась дверь, он отпустил напряжённого Пи, но не дал тому выскочить из кабинки: схватил с силой – сначала за руки, затем за лицо, заставив посмотреть на него.
– Отпусти! – затравленно воскликнул юноша, грубо отпихивая настырного Нонга подальше от себя.
– Нет! – неожиданно твёрдо ответил тот, но пальцы его, в противовес уверенности в голосе, мелко задрожали. – Не отпущу, не проси! Пи’Артит…
Гроза факультета стыдливо отвёл глаза. Болезненное возбуждение почти полностью схлынуло, оставив после себя саднящее, терзающее чувство собственной распущенности. Думать о том, что он тут наговорил в порыве страсти пару минут назад категорически не хотелось.
– Я люблю тебя, слышишь? – отчаянно прошептал Конгфоб, заглядывая в светлое, искажённое мукой лицо. – Люблю. Очень. Пожалуйста… Не закрывайся. Я никогда и никого так не любил. Никогда не хотел…
Артит осторожно поднял взор: скулы младшего вновь были пунцовыми, а грудь прерывисто вздымалась от частого дыхания. Должно быть, ему нелегко далось это откровение, но на ответное перепуганный до смерти Ройнапат был сейчас физически не способен.
Он снова прикрыл глаза и откинул голову, стукнувшись затылком о прохладную стену.
– Пи’Артит…
– Дай мне минуту, – слабо попросил юноша и разочарованно выдохнул, когда Конгфоб покорно отступил, разрывая объятия. От возникшей пустоты спина покрылась липкой, неприятной испариной.
Он не был готов к такому. Не представлял, насколько сильно действует на него этот парень, не ожидал, что начнёт вести себя так, словно он и не мужчина вовсе.
– То, что ты сказал мне… – глухо обронил Конг и осёкся.
Артит распахнул глаза, приготовившись защищаться. Взор его потяжелел, а мышцы предсказуемо напряглись. Наверное, он смог бы даже дать в морду бесстыдному младшему, позволь тот себе хоть как-то прокомментировать его безмозглую, похабную реплику, сказанную в минуту умственного помутнения… Но вот к чему он точно готов не был, так это к тому, что Нонг неожиданно зардеется по самые уши и скажет, прерывисто сглотнув и глядя куда-то в сторону:
– Я ведь тоже почти…
Силы резко покинули задеревеневшее тело. Безумно хотелось хохотнуть или, быть может, от души выругаться. Всё вдруг снова стало простым и понятным, а странное ликование внутри отчаянно требовало выхода.
Артит фыркнул – раз, другой, и тихо рассмеялся, не обратив внимания, как с силой сжал челюсти униженный Конгфоб.
На этот раз уже старшему пришлось ловить того за руку, когда парень дёрнулся к двери с явным намерением удрать как можно дальше от сошедшего с ума Пи.
– Да стой ты! – крепко обвил его талию со спины Ройнапат и уткнулся носом в загорелую шею. – Стой.
Конг замер и как-то разом обмяк, бездумно погладив удерживающие его пальцы.
– Не заставляй меня произносить вслух очевидное, – пробормотал Артит в ворот белоснежной, но уже немного помятой рубашки.
– Да, – тихо отозвался Нонг, в чьём голосе наконец-то чувствовалась улыбка. – Спасибо…
– Иди первый, – мягко подтолкнул его наставник. – Я сейчас.
Спустя минуту он вышел: привести себя в приличный вид удалось с трудом. Промокшая насквозь футболка липла к телу, а малиновая форма выглядела так, словно её с особым усердием прожевал и выплюнул нильский крокодил.
Конгфоб выглядел немногим лучше: он стоял с развязанным галстуком и дёргал за полы выпущенной из брюк рубашки, тщетно пытаясь её просушить. Почему-то вид растрёпанного, какого-то по-домашему неидеального Конга зародил в душе щемящее, нежное чувство. Артит, улыбаясь, двинулся к раковине и сполоснул липкие от пота ладони.
– Завтра у вас много пар? – поинтересовался он, краем глаза наблюдая, как младший педантично заправляется и затягивает чёрный форменный галстук.
– Много, – с прежним самообладанием ответил Нонг. – С первой до шестой.
– Ясно…
– А у вас?
– Я буду занят, – с неохотой сознался Артит, медленно вытирая руки бумажным полотенцем. – После учёбы обещал Брайту сходить с ним и Премом за пособиями.
– Вот как… – Конг сделался расстроенным, но почти тут же просветлел лицом: – Завтра пятница.
– Угу, – кивнул Пи, поворачиваясь к нему.
– А в субботу ты обещал прийти ко мне и помочь с матанализом, – вскинул он бровь. В тёмных глазах заплясали знакомые чертята.
– Я обещал? – невольно скопировав его жест, усмехнулся наставник.
Но Конг остался невозмутимым и сделал шаг навстречу возлюбленному, заставив того вжаться пятой точкой в раковину.
– Стало быть, мы встретимся послезавтра… Пи’Артит. Я с нетерпением буду ждать тебя.
Лидер инженеров сдавленно сглотнул.
– Созвонимся ещё.
– Конечно, – улыбнулся уголками губ парень и, с явным сожалением отстранившись, направился к двери. – Идём, скоро обед закончится.
На самом пороге он обернулся, словно подгоняя неторопливого старшего, и повторил зачем-то, приглушённо и многозначительно:
– В субботу…
Артиту не нужны были объяснения. Он почувствовал, как щёки его в который раз окрашиваются алым от прилившей к лицу крови. Мысль, проскочившая в глазах обоих парней, была настолько очевидной, что её можно было прочесть без труда.
В субботу у них будет секс.
***
Остаток дня стал для лидера инженеров настоящей пыткой. Яйца болели так, словно по ним напинали от всей души. Это заставляло несчастного парня ёрзать и как можно шире расставлять ослабевшие ноги.
Пару раз в голове его проскакивала позорная мысль отлучиться в туалет и дать измученному телу долгожданную разрядку, но юноша тут же мысленно корил себя за несдержанность и продолжал стоически конспектировать. Его записи с этих лекций были тщательными и скрупулёзными, чему немало удивился Прем, привычно устроившийся за одной с ним партой. Он настороженно поглядывал в тетрадь друга и немой вопрос всё явственнее читался на его лице. Обычно Артит не утруждал себя разборчивым написанием, но последний час выводил строчки с нетипичной для него прилежностью, полностью сосредоточившись на словах преподавателя.
Наконец Прем не выдержал: он огляделся и тихонько ткнул приятеля в бок.
– Эй. Пива попьём сегодня?
Ройнапат вздрогнул и перевёл на него невидящий взгляд.
– Чего?
– После пар, говорю, бахнем по кружечке? – повторил тот, внимательно изучая бледное лицо. – Ты какой-то уставший, чувак.
Мысль о том, что ему придётся ещё куда-то идти после лекций, привела наставника в настоящий ужас. Нет, такого он точно не выдержит. Ему срочно нужно было вернуться к себе, залезть в прохладный душ и наконец вытрясти из головы образ раскрасневшегося, возбуждённого Конгфоба, который трётся о него своим твёрдым…
– Артит, ты вообще меня слушаешь? – словно издалека прозвучал обеспокоенный голос Према.
– Да, прости, – прошептал юноша, нервно облизнув губы. – Мне и правда что-то нездоровится. Отлежусь сегодня, уж не обижайтесь…
– Один отлежишься? – насмешливо вскинул бровь Прем, никак не ожидавший, что в следующую секунду одногруппник вспыхнет, как зажжённая спичка. – Воу… Так, значит, вы неспроста с Нонг’Конгфобом столь стремительно усвистали куда-то с обеда, да?
– Один отлежусь. Не понимаю, о чём ты. Просто… Ничего не говори, – отрывисто пробормотал Артит, неожиданно спрятав пылающее лицо в сгибе локтя.
Према буквально распирало от такой нетривиальной реакции. Он пару раз открыл и закрыл рот, разрываясь между несколькими особо колкими шутками, но, внимательнее рассмотрев друга, решил промолчать. Тот был буквально уничтожен своим смущением, а бить лежачих третьекурсник не любил.
Он вздохнул, потягиваясь, и произнёс, не смотря на товарища:
– Ладно, в следующий раз. Ты напиши ему, что ли…
– Кому? – донеслось приглушённо.
– Конгу, – хмыкнул Прем. – Если вы поругались, ему тоже, должно быть, сейчас хреново.
– Мы не ругались…
– Тем более.
– И что я должен ему написать? – оторвал голову от парты Артит. Он снова был хмурый, но всё ещё странным образом растерянный.
– Откуда я знаю, что у вас там произошло? – улыбнулся юноша. – Просто напиши. Малец в любом случае обрадуется.
Ройнапат смерил его недоверчивым взором, но всё же почему-то послушался и достал из кармана телефон. Открыв окно с сообщениями, он надолго завис, размышляя, что вообще люди пишут друг другу в подобных ситуациях.
Кажется, сегодня их отношения перешли на какой-то новый, особенный уровень, и наставник совершенно не знал, что по этому поводу чувствует. В связи с чем он не придумал ничего лучше, кроме как набрать обобщённое «Ты как?».
Ответ пришёл моментально, словно Конг ждал от него вестей.
«Отлично. А ты, Пи’Артит?»
«Яйца звенят…» – отстучал он. Палец завис над кнопкой «Отправить», и юноша мрачно усмехнулся. Нет, конечно, он не пошлёт это сообщение. Просто в голову, кроме наболевшего, больше ничего не приходило.
– Артит!
Прем легонько толкнул друга в плечо, обращая его внимание на приближающегося к их парте лектора. Ройнапат поспешно заблокировал экран, решив, что ответит чуть позже: не хватало ещё получить выволочку от преподавателя.
– Всё успели записать? – чинно прошествовал мимо них профессор.
– Да! – нестройно ответили студенты, шурша листами.
– Отлично. Идём дальше. Релятивистская механика, как вы знаете, отличается от классической, или ньютоновской. Разница скоростей…
Телефон Артита коротко завибрировал, оповещая о новом сообщении. «Вот нетерпеливый же!» – цыкнул про себя парень и, коротко посмотрев на лектора, развернул экран. Он моргнул, невидящим взором уставившись на СМС.
«Если честно, у меня тоже… – гласил текст, далее следовал смущённый смайлик и продолжение: – Пожалуйста, потерпи. Остался один день. Я люблю тебя».
Иррациональный холод медленно пополз от пяток к затылку.
Нет.
Он же не мог на самом деле отправить Конгу то, что написал ранее?
Но предатель-телефон равнодушно отобразил голубую плашку, на которой его, Артита, рукой было отпечатано: «Яйца звенят…».
Юноша с силой провёл ладонью по лицу.
Твою. Мать.
Только спустя несколько минут самоотверженного и не совсем цензурного самобичевания до него дошло, что именно ответил ему Конгфоб. Взор наставника цепко вперился в строчки.
«Если честно, у меня тоже…»
Сердце гулко бухнулось о рёбра и рухнуло куда-то в район живота. Артит сглотнул: это провал. Ещё никогда ему не доводилось проходить с перманентным стояком целые сутки.
Неловко поёрзав на месте, он вновь обратился к тексту.
«Я люблю тебя».
Так просто. Как Конгфоб умудрялся произносить и писать такие интимные вещи с подобной непринуждённостью? Словно ему это совсем ничего не стоило: ни сил, ни гордости, ни самоуважения…
Непослушные руки уже набрали ответ, и Ройнапат замер, рассматривая текст так, словно не верил, что мог его написать.
«Я тоже…»
Заблокировав телефон, парень отодвинул его подальше и вернулся к конспектам. То и дело он поглядывал на молчащий девайс, словно надеялся, что Конг поймёт его без слов и вновь пришлёт какую-нибудь глупость. Такую нужную в этот момент…
Артит задумчиво пожевал губу и, не выдержав, вновь развернул экран. Пусто.
«Может, ничего страшного не произойдёт, если я…» – он провёл пальцем по неотправленному сообщению. Ему очень хотелось сказать это. Особенно сейчас, после всего, что было между ними пару часов назад.
Решившись, он вдохнул поглубже и нажал на кнопку.
Телефон завибрировал спустя минуту, ровно в тот момент, когда из коридора донёсся звонок, оповещающий об окончании лекции.
Студенты повставали со своих мест, как-то разом загалдев и создав вокруг ужасный шум. Наставник ещё какое-то время смотрел на отобразившееся на экране лицо Нонга и, откашлявшись, поднял трубку.
– Да?
– Люблю, – задушено донеслось с того конца провода.
Ройнапат застыл, так и не донеся тетрадь до раскрытой сумки. Губы его против воли растянулись в улыбке, и юноша поспешил отвернуться к окну.
Воистину, Конгфоб был особенным. Только ему удавалось одним лишь словом сделать его мучительно, неправдоподобно счастливым. Почему-то хотелось совершить что-нибудь безрассудное. Что-то, что сможет передать младшему хотя бы частичку охвативших его чувств.
– И я… – так же тихо ответил Артит и тут же, засмущавшись, повысил голос, торопливо добавив: – Ладно, всё, мне домой надо. Созвонимся позже.
– Береги себя.
Лидер инженеров поспешно нажал на сброс и, развернувшись, столкнулся с приторно-сладеньким взором умилённого Према.
– Только попробуй что-нибудь сказать! – грозно ткнул в него пальцем Артит.
Его друг вскинул руки, словно в знак капитуляции, и ответил с улыбкой:
– Я молчу.
– Вот и славно, – буркнул парень, проходя мимо него с гордо вскинутым подбородком.
Прем только покачал головой и последовал за ним.
========== – 3 – ==========
Домой Артит добрался аж через полтора часа. По дороге из университета его поймал Брайт, который, к несчастью, держал путь в ту же сторону. В течение часа Ройнапату пришлось слушать о небезызвестной уже «крошке Сомйинг с глазами третьего размера», которую неугомонный друг намеревался сводить погулять в Чатучак на выходных. Но, как водится, просто поговорить Брайту показалось недостаточным, поэтому он перманентно останавливался подле ларьков, торгующих прохладительными напитками, и утягивал Артита за столик «передохнуть», где продолжал вещать о своих планах.
Спустя указанные полтора часа измученный Артит буквально взвыл и пинками затолкал болтливого друга на мото-такси, искренне пожелав весело провести ночь с упомянутой крошкой и не возвращаться до утра, а ещё лучше – до понедельника.
Когда Брайт, удовлетворённый плодотворной беседой (или, если быть точным, плодотворным монологом длинною в час), скрылся из виду, лидер наставников наконец выдохнул. До общежитий он добирался уже с лёгкой душой и даже тихонечко насвистывал себе под нос популярный мотивчик.
Заглянув по пути в открытое кафе, в котором они нередко сталкивались с Конгфобом, юноша расщедрился и купил сразу несколько блюд: любимый Том Ям, порцию лапши Пад Тай и холодный зелёный чай. От розового молока, выпитого с самого утра с подачи сердобольного Конга, его всё ещё немного мутило. Всё же стоит напомнить младшему, что сладкие напитки на завтрак – не лучшее решение.
За этими мыслями утомлённый насыщенным днём парень добрался до апартаментов. Разувшись и включив свет, он лениво прошлёпал к столу, сгрудил на него пластиковые контейнеры и с чувством потянулся. Мышцы болели, словно после активной тренировки, а низ живота неприятно тянуло. Артит сонно моргнул, окидывая взором прибранную комнату: нет, всё-таки есть определённая польза от Конгфоба. Вещи разобраны, мусор вынесен, даже кровать заправлена. И делать-то, понимаешь, нечего!
Юноша усмехнулся, принявшись сервировать ужин. После того как всё было готово, Ройнапат ненадолго задержался у окна, с какой-то непонятной теплотой отметив неяркий свет в окнах напротив, и задёрнул шторы. Сутхилак тоже вернулся в общежитие. Должно быть, уже успел поесть и теперь сидит, щурится, читает свои книжки или делает лабораторные на завтра…
Отчего-то подобные мысли успокаивали и привносили в душу странное умиротворение. Думать вот так о Конге, находящемся всего в каких-то пятнадцати метрах от него самого, было приятно и как-то… Правильно. Словно всё в жизни стояло на своих местах.
Третьекурсник расслабленно зевнул, переоделся и, чуть подвинув контейнеры, включил ноутбук. Он знал, что есть вот так – ужасный моветон, и Нонг наверняка не преминул бы пожурить его, но прелесть в том, что Нонга тут нет. А значит, можно расслабиться.
Включив одно из своих любимых стендап выступлений Пи’Нота Юдома, юноша принялся неторопливо ужинать. Он и сам не заметил, как прикончил всё купленное, и очнулся только тогда, когда от полного стакана с чаем осталась лишь четверть, а желудок довольно заурчал, предупреждая, что больше в него не влезет.
Ройнапат поднялся, прибрал за собой, даже чинно вытер стол влажной салфеткой, решив, что, пусть Конга тут и нет, – но он же приличный самостоятельный мужчина, в конце концов, и повалился на кровать. Ноутбук юноша предусмотрительно взял с собой и теперь сонно просматривал веб-страницы, ни на чём особливо не заостряя внимание.
