Текст книги "The Dark Side of the Moon (СИ)"
Автор книги: Firin_Ram
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
«Хочу-хочу-хочу-хочу, – крутилось подобно лихорадочной мантре в голове. – Хочу больше, хочу дотронуться, хочу выгнуть, вытянуть, как струну, заставить звенеть и в конечном итоге лопнуть от напряжения. Хочу видеть, как он стонет, не совладав с собой…»
Эти мысли были такими дикими и пошлыми, что Конг невольно зарделся до самых кончиков ушей. А ведь он даже и не думал о чём-то подобном, не предполагал, что темнота и эта внезапно возникшая интимность сотворят с ним такое. Что он обнаглеет настолько, что засунет свой язык ему в рот. И уж тем более не ожидал, что потерявший голову от близости Артит ответит на это с такой неконтролируемой отдачей.
По правде сказать, Нонг был даже рад поспешному побегу своего строптивого парня. Сам он под конец действа был настолько увлечён происходящим, что уже намеревался залезть руками под чёрную футболку Пи, так выгодно подчёркивающую его стройный торс.
«Интересно, а он так же на это отреагировал?» – пронеслась запоздалая мысль. Досадно, но, захваченный собственными ощущениями, он не обратил на это внимания.
Полежав ещё пару минут, юноша плавно соскользнул с кровати и прошёл в ванную. Там он долго стоял у раковины, опустив разгорячённую голову под струю холодной воды, очень жалея, что не может сейчас полноценно окатить себя ледяным душем. Вряд ли Артит оценит безответственное отношение Нонга к своему здоровью, а уж снятую во второй раз повязку так и вовсе не простит.
Спустя время он вышел, рассеянно вытирая полотенцем взъерошенные волосы. Взор его остановился на стуле, на спинке которого одиноко висела забытая наставником форменная рубашка. Он потянулся к телефону.
«Пи, ты оставил у меня свою форму», – отстучали тонкие пальцы.
Ответа не было долго, и Конг уже начал беспокоиться: всё-таки ситуация, в которой они оказались, представлялась крайне смущающей для обоих, не только для Артита. Но вот экран мигнул, отображая сообщение:
«Точно… Прости, не мог бы ты завтра заскочить ко мне перед парами и отдать её?»
«Конечно, – Конгфоб расслабленно улыбнулся. Всё в порядке, Ройнапат не собирается от него прятаться. – Во сколько у тебя завтра занятия?»
«С десяти тридцати, нам ко второй паре. Сможешь?»
Сутхилак скользнул взглядом по висящей над столом распечатке с расписанием. У него самого учёба завтра начиналась в то же самое время.
«Смогу. Предлагаю после вместе дойти до корпуса».
«Спасибо».
Конг заблокировал экран и ничком упал на кровать. Ночь рефлексии ему была обеспечена.
========== – 2 – ==========
Он проснулся в шесть часов утра, как делал всегда, с самого момента поступления в университет. Несмотря на то, что это был один из тех редких случаев, когда младшекурсник почти не сомкнул глаз ночью, принципиальное отношение к заданному самому себе распорядку заставило его подняться вопреки сонливости.
За окном вовсю полыхал рассвет, солнечные лучи пробивались сквозь неплотно задёрнутые шторы, оставляя тёплые полосы на полу и раздраконенной постели.
Конг потёр немного красные от недосыпа глаза и улыбнулся: красиво. Он нередко находил красивыми самые тривиальные вещи, иногда позволяя себе замереть в бешеном потоке времени и созерцать. Что уж говорить про нечто истинно прекрасное, вызывающие в его душе священный трепет… Этим он не мог налюбоваться часами и порой думал, что и всей жизни для подобного занятия будет мало.
Перед внутренним взором почему-то сразу возник образ Пи’Артита, такого, каким Конгфоб увидел его накануне ночью – смущённого, открытого, с заалевшими ушами и расфокусированным взглядом.
Нонг спрятал лицо в ладонях, почувствовав, что от этого жаркого воспоминания и сам немедленно покрылся румянцем.
Неторопливо отсчитывали время бесшумные стрелки электронных часов, где-то на улице заливисто пели птицы, призывая люд встать со своих постелей и насладиться этим прекрасным солнечным утром.
Вставать и впрямь было пора. Юноша сел, взъерошил свои торчащие во все стороны чёрные волосы и направился в ванную.
Умывшись, причесавшись и приняв бодрящий душ, Конг выбросил ненужный больше компресс и тщательно обработал ссадину, решив не закрывать её больше – пусть кожа подышит, быстрее заживёт. Он скользнул взором по своему отражению в зеркале и горестно вздохнул. Худой. Всё ещё худой, пусть и нарастивший чуть больше мышц за минувшие полтора месяца. Но этого было мало – Нонг прилагал все усилия для того, чтобы не выглядеть щепкой рядом с подтянутым Пи’Артитом, которого он, между прочим, нарёк своей «жёнушкой».
Смутившись от возникших в голове неприличных мыслей, вызванных ассоциациями со словом «жёнушка», Конгфоб вернулся в комнату. Заправил постель, прибрался на столе, собрал в рюкзак нужные для сегодняшних лекций учебники и принялся одеваться. Рубашку он, конечно же, собирался надеть перед самым выходом, а пока достаточно просторных домашних штанов и футболки.
Прихватив по пути пакет с мусором, Сутхилак запер дверь и спустился вниз.
Улица встретила его утренней свежестью и тишиной. Ещё бы, кто в здравом уме будет подскакивать в такую рань, если ему не к первой паре, начинающейся в 8:30? Впрочем, редкие прохожие всё же попадались: девушки и юноши, зевая, плелись на занятия, о чём-то лениво переговариваясь и смеясь. Конг замер на пару секунд и, прикрыв глаза, медленно вдохнул. Именно в такие моменты отчего-то особенно ярко ощущалась собственная молодость, и первокурсник с трепетом подумал, что в последнее время это чувство доставляет ему огромное удовольствие. Несмотря на все колкости Пи’Артита, сейчас Конгфоб был безмерно рад тому, что совсем ещё юн. У него крепкое сильное тело, горячее преданное сердце и много-много мечтаний. Жизнь только начиналась, и это было невыразимо прекрасно.
Рынок уже вовсю работал. Булькали кастрюли, скворчало масло, пенились каши и подпрыгивали от опаляющего жара на сковородах свежие овощи и мясо. Студент неторопливо бродил среди аппетитных запахов, полной грудью вдыхая воздух, пропитанный озоном – какой бывает только ранним утром, – и тонкие нотки специй. Взор его с интересом останавливался на испускающих сок помидорах, брошенных в омлеты, на золотистых боках Кханом Панг, щедро смазанных сливочным маслом, на ароматном Джок, приправленном имбирной стружкой и зеленью…
Остановив свой выбор на пончиках Па Тонг Го и густой рисовой каше, Конгфоб прикупил к ним пару пакетиков со сладкими соусами и порцию соевого молока. Он всегда считал, что плотный завтрак – гарантия хорошего дня. Этому же юноша пытался научить и Пи’Артита, любящего поспать и вечно забывающего о своём здоровье. Кстати, для него тоже стоило что-нибудь поискать, наверняка наставник проспит и забудет поесть.
Лицо первокурсника озарила нежная улыбка. Думать о возлюбленном было крайне приятно, и Конгфоб никогда не отказывал себе в удовольствии позаботиться о старшем. Он знал, что даже девять утра Артитом воспринимается как «рань несусветная», поэтому не стал покупать слишком тяжёлую пищу – не хватало ещё, чтобы Пи подташнивало потом весь оставшийся день.
К каше и пончикам добавился Кхао Том и неизменное розовое молоко, после чего удовлетворённый прогулкой Конг направился обратно в общежитие.
Ему нравилась последовательность. Парень был редким педантом, стремящимся внести порядок во всё, что его окружало. Конечно, это не касалось свалившегося ему на голову старшекурсника, чей образ жизни сам по себе представлял сплошной хаос и неразбериху. Но, наверное, именно это Конгфоб любил в нём больше всего. Взрывной, импульсивный Артит словно бы встряхивал его, заставлял вспомнить, что кровь внутри – не просто топливо для тела, но и горячая, кипящая субстанция, пробуждающая разум и плоть от размеренного существования. Именно так – существования, ибо жизни своей младшекурсник без Артита уже просто не мыслил.
За этими думами он тщательно собрался, ещё раз разгладил складки на и без того идеально заправленной постели и уже перед самым выходом принялся завязывать галстук. Отчего-то ему было важно выглядеть с иголочки, переступая порог своей комнаты. Юноша не мог позволить себе небрежность – слишком высока была цена выбитого у возлюбленного уважения. Пусть пока небольшого, но всё-таки…
Тонкие пальцы на секунду замерли у шеи, и Конг позволил лёгкой грусти ненадолго объять сердце. Возраст… Возраст, которому он так робко радовался всего какой-то час назад, был камнем преткновения во всех их перепалках. Даже вчера Пи не сдержался и таки проехался по больной теме. Конгфоб ничего не мог поделать с этой разницей, иной раз он ощущал себя раздражающе неопытным рядом со старшим, а тот лишь смотрел на него – снисходительно и нежно, как смотрят на нашкодившее, но милое дитя.
Тёмные глаза полыхнули решительностью, и Нонг уверенно затянул узел, глянув на себя в зеркало. Он больше не ребёнок. Он докажет, что на него можно положиться, что он мужчина, способный брать на себя ответственность, способный поддержать и подставить крепкое плечо в случае чего. И никакой возраст не станет этому помехой.
Подумав, парень брызнул на воротничок одеколоном, делая последний штрих в безупречном образе. Аккуратно перекинув через сгиб локтя малиновую рубашку Пи и, подхватив пакет с едой и рюкзак, он двинулся в сторону общежития через дорогу.
Как и ожидалось, Артит ещё спал. По дороге к наставнику, Конг поймал себя на том, что ужасно нервничает. Странно, ведь за этот месяц он свыкся с другим, более щадящим чувством – предвкушением от встречи. Сегодняшнее волнение не имело с привычными ощущениями ничего общего. Поднимаясь по лестнице (он упрямо проигнорировал лифт, решив размять ноги), Нонг всё возрождал в памяти их вчерашний поцелуй – жаркий, немыслимый, сводящий с ума. И краснел, уподобляясь более открытому в проявлении эмоций Артиту. Краснел душно и постыдно, пытаясь усмирить невовремя пробудившееся либидо. А ещё боялся – того, что старший никак не покажет свою заинтересованность. Что сделает вид, будто ничего особенного не произошло, или того гляди и вовсе начнёт избегать изнывающего от любви Конга.
Каждая последующая мысль рождала в душе иррациональную панику, поэтому, прежде чем обнаружить себя, Конгфоб несколько минут промаялся у входа в комнату наставника, пытаясь унять бешено колотящееся о рёбра сердце. Но вот костяшки его пальцев коснулись прохладной поверхности и ритмично постучали. Дверь открыли только с пятого раза.
– Гм! – это, вероятно, было приветствие.
При виде растрёпанного и заспанного Пи Сутхилак ненадолго отбросил тревожные мысли и лучезарно улыбнулся.
– Доброе утро, Пи’Артит. Я тебя разбудил?
– М-м-м… – промычал тот и шире открыл дверь, пропуская младшего внутрь.
Конг усмехнулся: не меняется. Совсем не меняется, сколько времени не проходит.
Он неторопливо прошествовал в комнату, отвлечённо фиксируя взором стандартный бардак. Наставник снова плюхнулся ничком на кровать и раскинул в стороны руки, всем своим видом показывая, что вставать ещё не готов.
Первокурсник на мгновение задержался взглядом на обтянутой лёгкими пижамными штанами заднице и, силой воли отведя глаза, подошёл к окну, раздвигая шторы и распахивая его настежь. Помещение моментально залил солнечный свет, вызвавший сдавленный стон протеста у старшекурсника: тот демонстративно накрыл голову подушкой и недовольно дрыгнул ногой.
– Нет! Дай мне ещё поспать, садист!
– Пи’Артит, уже без двадцати девять, – с улыбкой повернулся к нему Конг. – Я принёс завтрак.
– Не хочу, – продолжал канючить, как малое дитя, суровый лидер инженеров. – Оставь меня, я потом приду.
Нонг только покачал головой и принялся неторопливо убираться, как делал всегда, когда попадал в комнату старшего. Параллельно с этим он продолжал взывать к разуму Пи:
– Тебе ещё в душ надо сходить. Не успеем же.
– Позже! – раздражённо отмахнулся тот. – Пять минуточек…
Судя по тому, как невнятно прозвучала последняя фраза, парень начал засыпать. Пришло время подключать тяжёлую артиллерию.
Конгфоб опустился на кровать и медленно склонился к растрёпанной черноволосой макушке.
– Пи’Артит, – проникновенным шёпотом сказал он. – Вставай. Пи’Артит?
Юноша молчал, сладко посапывая в подушку. № 0062 снова улыбнулся и нежно отвёл прядь с его лица. «Как фарфоровое», – очарованно рассматривая возлюбленного, подумал он. Пи, по ему скромному мнению, был неприлично красив – с молочно-белой кожей, какая бывает, пожалуй, только у корейских айдолов, длинным стрелками почти девичьих ресниц и этими своими аккуратными, чуть пухлыми губами…
– Пи’Артит… – он осторожно подул в розовое ухо, чем вызвал неожиданно крупную дрожь, прокатившуюся по стройному телу.
Этот приёмчик Конг выучил совсем недавно, внезапно для себя обнаружив, что старший всячески старается избегать любых прикосновений к своим ушам. Очевидно, эта часть тела Ройнапата была слишком чувствительной, что только сильнее подзадоривало азартного Конгфоба.
– Ай! Чего творишь! – вскинулся юноша, поспешно переворачиваясь на спину и отодвигаясь от греха подальше. Грех с его планами не согласился и плавно придвинулся ближе, выдыхая в самые губы:
– Нам надо на пары. И я принёс твою рубашку.
В следующие несколько секунд Конг стал свидетелем редкого явления, наблюдая, как пробуждается сознание в сонных глазах старшего. Сначала тот лишь хмурился, потирая порозовевшее ухо, затем обнаружил себя в опасной близости от коварно ухмыляющегося возлюбленного, испугался, попытался плотнее вжаться в спинку кровати… А потом заметил, как Нонг коротко стрельнул глазами ниже, и обнаружил, что тело его вполне предсказуемо отреагировало и на раннее пробуждение, и на щекочущую ласку возлюбленного. Тут же память услужливо подкинула картинки их вчерашней встречи, и лицо наставника вспыхнуло маковым цветом.
Вскочив, как ошпаренный, Артит прикрыл предательски стоящий член подушкой и пулей ринулся в ванную. От грохота захлопнувшейся двери зазвенели сложенные на кухонной тумбочке тарелки.
Конгфоб проводил его взглядом и отчаянно закусил губу. Так вот, как оно выглядит…
Он впился ногтями себе в ладони и усилием воли поднялся. Встав у окна, младший жадно вдыхал стремительно прогревающийся воздух и мысленно призывал себя к спокойствию. Это ничего, это нормально… У него тоже бывает утренняя эрекция, ничего необычного. Значит, организм здоров и полон сил, значит…
Конг зажмурился и потёр пальцами переносицу. Нет, не значит. Нет, не нормально. Боги, да у него сердце сейчас через глотку выпрыгнет! Кажется, он жалел, что отвлёкся вчера и не успел заметить реакцию Пи? Ну так вот она – реакция. Правда ведь?
Хотелось верить, что тело возлюбленного всё-таки отозвалось на его прикосновения, и то, что он увидел – не просто выражение естественных потребностей.
Всё было странно – это утро было странным, их взаимодействие тоже стало необъяснимо странным. Да, они нередко смущались друг друга и раньше, но сейчас смущение это приобрело иной характер. Слишком интимный, личный.
Конгфоб ещё раз шумно втянул носом воздух и вернулся к уборке. Он заправил постель, рассортировал бельё, бросив грязное в корзину, а чистое сложив аккуратной стопкой в шкаф. Стол у Пи был один – письменный, поэтому парень поставил на него свою порцию, а на кровать водрузил столик-поднос, на котором разложил приборы для менее придирчивого наставника.
Артит всё не выходил.
Спустя полчаса, когда Конг окончательно утвердился в мысли, что Пи вознамерился провести в ванной остаток своей жизни, дверь скрипнула, и третьекурсник величественно шагнул в комнату – полностью одетый. Выражение его лица было подчёркнуто равнодушным, лишь красные кончики ушей выдавали горделивого лидера инженеров с головой.
– Что ты купил? – бодро поинтересовался он, садясь на кровати в позе лотоса. – Бе, Кхао Том…
– Не нравится? – расстроено посмотрел на него Конгфоб, но тот лишь дёрнул плечом:
– Нормально, – и добавил невнятно, черпнув ложкой кашу: – Спасибо.
№ 0062 слабо улыбнулся: вот вечно он так. Лишь бы покривляться.
Завтрак прошёл вполне мирно. Они практически не разговаривали, лишь изредка бросая отрывистые реплики по поводу учёбы и дальнейших планов на неделю.
– В эти выходные ты как? – ловко орудуя ложкой, спросил Артит.
– Не знаю. Может, съезжу к родителям, – пожал плечами Конг, не заметив, как потеряно замер его возлюбленный. – Впрочем, они в курсе, что у меня сессия вот-вот начнётся, поэтому вряд ли обидятся, если я вдруг решу остаться в общежитии.
– Много надо учить?
– Не очень. Матанализ, пожалуй, стоит немного подтянуть… А в остальном я неплохо справляюсь.
– Помочь?
Конгфоб недоверчиво вскинул глаза на Пи.
– А можешь? – с гулко бьющимся сердцем спросил он. Целые выходные наедине со старшим – да как от такого можно отказаться? – Разве тебе самому не надо готовиться?
– Ну-у… – почесал нос парень. – Надо, конечно. Мы могли бы совместить. К тому же, у тебя два стола, в отличие от меня. Чертежи, – пояснил он на непонимающий взор юноши. – Мне нужно кое-какие эпюры доделать, да и вообще сопромат сдать желательно.
– Тогда в субботу я буду ждать тебя, – широко и счастливо улыбнулся Нонг и добавил уже тише: – В последнее время мы почти не видимся…
– Ну, а что поделать, – буркнул наставник. – У меня в следующем году производственная практика начнётся и диплом. Сейчас самое время подтянуть хвосты. Дальше будет только хуже.
Конг расстроено потупил взор и отложил ложку.
– Спасибо, – поблагодарил за завтрак он, глядя в пустоту перед собой, и принялся неспешно убирать со стола.
Артит какое-то время пристально наблюдал за его действиями и, вздохнув, протянул пустую тарелку:
– Конг. Прекрати. Мы взрослые люди, нам надо думать о будущем.
– Я ничего не говорил, – тихо возмутился всё ещё немного грустный Нонг, забирая грязную посуду. – Мне, знаешь ли, тоже небезразлично наше будущее. Именно поэтому я стараюсь всё своё время отдавать учёбе.
Рука Пи дрогнула на словах «наше будущее», что от наблюдательного первокурсника, конечно же, не скрылось. Он немного смягчился и даже позволил себе слабую улыбку.
– Я ценю твоё усердие, – глядя в тёмные глаза возлюбленного, сказал Сутхилак. – И не собираюсь отставать.
Он покрепче перехватил тарелки, выбросил опустевшие пакеты из-под молока и, уже стоя у двери в ванную, где находилась единственная раковина, услышал:
– У нас есть ещё две недели, Конг.
Конгфоб обернулся: старший не смотрел на него, обратив взор к окну, а уши его вновь были умилительно розовыми.
– Значит, постараемся провести это время с пользой, – проникновенно завершил Нонг и, счастливо улыбнувшись, скрылся за дверью.
***
– Пс-с, эй, Конг! Дай списать!
– Эм, как же ты меня задолбал! – с чувством произнёс Сутхилак, обернувшись к другу. – Ты вообще собираешься учиться или так и будешь надеяться на авось?
– Ну чего ты пылишь, – несильно ткнул его в плечо парень. – С Пи’Артитом поругался?
– Ни с кем я не ругался, – процедил сквозь зубы Конгфоб, шлёпая на парту толстую тетрадь с конспектами. – Сам-то вчера чем так сильно был занят, а?
– Это всё Оак, – буркнул юноша, кивнув в сторону похрапывающего на задних партах очкарика. – Сначала на закуски меня развёл, а потом два часа в приставку унижал.
№ 0062 горестно выдохнул и, надменно вскинув бровь, произнёс:
– Неудивительно, что Мэй до сих пор от тебя морозится.
Это был удар ниже пояса: Эм заткнулся, помрачнел и принялся поспешно листать тетрадь, тем самым обрывая неприятный разговор. Конг хотел уже было развернуться обратно, как услышал торжествующий, немного язвительный голос:
– А чего это ты на меня нападал, когда у самого нифига не сделано?
– Что ещё значит «не сделано»? – фыркнул Луна факультета, вновь обращая снисходительный взгляд к другу. – Последние листы. Смотри внимательнее.
– Смотрю, – усмехнулся Эм. – Тут только какие-то непонятные сердечки и знакомое имя в них…
– Шутки у тебя плоские, а сам ты ведёшь себя, как ребёнок, – пожурил его Сутхилак.
– Серьёзно, Конг. У тебя нет нужных задач. Пометка есть, а решение отсутствует.
– Дай посмотреть, – обеспокоенно и не очень церемонно вырвал из его рук тетрадь Конгфоб. Взор его забегал по строчкам и вскоре стал таким неприкрыто растерянным, что Эм не преминул отпустить очередную шпильку:
– Охо-о, что же ты сам вчера такое делал, что забыл о задании, мистер отличник?
– Я… – горло Конга предательски дёрнулось, и он поспешно отвёл глаза.
Дьявол, да когда же его отпустит!
Вчера он планировал приняться за работу после того, как уйдёт Пи’АйУн, как он иногда мысленно позволял называть себе возлюбленного. Надежды на то, что старший останется у него на ночь, было мало, поэтому Нонг и не спешил, а потом… потом его… отвлекли. И он вообще ни о чём больше думать не мог.
Первокурсник потёр пальцами виски, словно пытался унять головную боль, и устало ответил:
– Я вчера в аварию попал.
– Ты серьёзно? – резко перестал веселиться Эм. – Как? Цел хоть?
– Цел, кошку пытался не сбить, – тихо порадовавшись тому, что сумел увести мысли друга подальше от опасной темы, сказал Сутхилак. – Бок только разодран, но Пи’Артит помог мне его обработать.
– Хм-м…
Нет, этот идиот точно неисправим. Пухлые губы растянулись в широкой, многообещающей улыбочке, а Конг мысленно застонал. Ну всё, сейчас начнётся. И кто его за язык тянул?
– Эм, Конг! Пока пара не началась, можно мне вас кое о чём попросить?
– Мэй! – никогда доселе Конгфоб не был так рад её появлению. – Конечно, что случилось?
– Там обходные листы второкурсники принесли, поможете раздать?
– Поможем, – тут же подскочил Эм, рывком усаживая начавшего подниматься Конга на место. – Мы с тобой и вдвоём справимся, верно?
– Верно, – растерянно кивнула девушка, бросив короткий взгляд на № 0062.
Да, она всё ещё была немного расстроена его отказом, да и новости об их с Артитом отношениях оказались настоящим шоком, но гиперактивный Эм так отчаянно стремился занять все 100% свободного времени однокурсницы, что у той не оставалось даже минутки на грусть.
Конгфоб проводил их долгим взглядом и вздохнул: когда надо, его друг мог быть даже чересчур инициативным.
На обед они пошли стандартным составом. Где-то в середине пути их нагнала Пайпаллин, а следом за ней увязался и Тью. Университетская столовая была ожидаемо забитой до отказа: младшекурсники стайками восседали за деревянными столами, кое-где виднелись малиновые рубашки наставников…
Глаза Сутхилака привычно поискали родную черноволосую макушку и, когда нашли, Конг позволил себе мягко улыбнуться. Пи’Артит сидел в самом конце зала в компании своих друзей и заливисто над чем-то смеялся. Луна факультета невольно залюбовался трогательными ямочками на его щеках и только спустя время заставил себя отвести взгляд. Он не собирался мешать старшему, это было их негласное правило: любовь любовью, а только вот субординацию тоже соблюдать следует.
Пару часов назад по дороге в университет они почти не разговаривали. Точнее, разговаривали, конечно, но старались никак не касаться темы творящегося меж ними безобразия. За прошедшие сутки случилось слишком много, Конгфоб и сам не готов был пока облекать в слова то, что билось внутри беспокойной птицей. Он мог бы решить, что Артиту так и вовсе безразлично происходящее, если бы не едва уловимая нервозность и странное напряжение, возникшее меж ними. Однако № 0062 считал, что поводов для беспокойства у него нет; он чувствовал, что это напряжение не является опасным. Его можно было назвать… предвкушающим?
«Сексуальным», – невольно облизнулся парень, проклиная себя за то, что скулы вновь позорно розовеют.
Пи’Артит в том конце зала, словно услышав его мысли, вскинул глаза и Конгфоб поспешил опустить взор, принявшись деятельно изучать свиной шашлык в своей тарелке.
– Чувак, с тобой точно всё в порядке? – донёсся до него издалека голос Эма.
– Да, ты сегодня непривычно тихий, – вставила Пайпаллин.
– Он в аварию попал, – звучно хлебнув холодного зелёного чаю, пояснил однокурсник. – Кошка под мопед выскочила.
– Да ладно? – оторвал от стола взъерошенную голову Оак. – Живой хоть?
– Нет, призрачный, – не выдержав, отшутился Конг. – Разве не видите, как у меня лицо просвечивает?
Все заторможено посмотрели на него, так, словно и правда пытались определить, насколько бесплотным стал после аварии друг. Сутхилак фыркнул, и однокурсники отмерли, заулыбавшись.
– Бок себе, говорит, разодрал, – продолжал просвещать товарищей Эм, вгрызаясь в шашлык.
– Ау… – одновременно выдохнули Пай и Мэй.
– Ты был в медпункте? Что сказали… – взволнованно начал Тью, но неугомонный одногруппник перебил его на полуслове:
– Зачем медпункт, если Пи’Артит для него – лучшее лекарство? – и нахально подмигнул опешившему от такой наглости Конгу.
– Эм, – предупредительно повысил голос Конгфоб, но довольное улюлюканье друзей уже было не остановить.
– Охо-о-о, – протянул Оак, прищурившись. – Пи помогал тебе зализывать раны?
Глаза № 0062 в ужасе распахнулись: да как можно так похабно…
Только спустя несколько секунд он понял, что фраза – не более чем идиома, и никакого пошлого подтекста в ней изначально не было. Но реакция его, конечно же, не осталась незамеченной: друзья хором захохотали, а Эм даже похлопал зардевшегося парня по плечу:
– Эй, мы же шутим, ты чего так стушевался? Или вы с ним и правда уже…
– Эм, перестань, – смеясь, прервала его Пайпаллин. – Будто тем других нет. Оставьте личную жизнь Конгфоба в покое.
Она пристально посмотрела на каменное лицо юноши и неожиданно тоже подмигнула ему. Тот благодарно улыбнулся: пожалуй, только эта девушка сумела сохранить остатки разума и достоинства.
Разговор ушёл в другую сторону, и Нонг облегчённо выдохнул. При всём желании он не смог бы сейчас достойно парировать беззлобные нападки товарищей – слишком сильно волновала его тема «зализывающего что-то» Артита.
Сутхилак не выдержал и вновь поискал того глазами. Наставник больше не смеялся, лицо его было пунцово-красным и создавалось впечатление, что он о чём-то всерьёз ругается с Пи’Брайтом…
– …А я тебе говорю, Прем! – энергично махнул ладонью Брайт. – Он ничего не узнает! Просто распечатаем текст – и всё!
– «Просто распечатаем», – передразнил его Прем. – Да он сразу же нас спалит, дубина ты стоеросовая!
– Да как же?!
– По почерку!
– Какому почерку? Я же тебе сказал – распечатаем…
– По языковому подчерку, Брайт! Я, в отличие от тебя, столько ошибок не делаю и даже при большом желании не смогу написать слово «извини» через Е!
– Эй-эй, стоп! – примирительно воскликнул Артит, привлекая к себе внимание. – По приказам об отчислении соскучились оба? К тому же, Прем прав – Кхун’Вонграт чужой курсач за версту чует. Недаром профессор. Так что не дурите.
Их компания расположилась за одним из дальних столиков, дабы вдоволь пошуметь, не привлекая излишнего внимания. Не хватало лишь Тутты, уехавшего на пять дней по просьба отца куда-то на юг – подсобить в делах предприятия.
– Но Артит, – застонал Брайт, распластываясь на столе. – У меня нет на это времени! Малышка Сомйинг меня не простит! У неё такие большие, великолепные… глаза.
– Облобызаешь её глаза после сессии, – смеясь, прервал его лидер наставников. – На нас перваки смотрят, ты о чём вообще думаешь?
– О глазах. Красивых…
– Третьего размера, – передразнил его Прем, за что получил лёгкий тычок в бок.
– А что такого? – вскинулся неугомонный Брайт, сменив тактику и теперь пыша праведным возмущением. – Как будто тут одни монахи собрались, ну! У Артита вообще вон коленки ободраны!
Глава инженеров отупело опустил взор на свои совершенно здоровые колени, скрытые, к тому же, тёмными джинсами.
– До сих пор ведётся, – донёсся до него сдавленный смешок Према.
– Да не говори, – неожиданно поддержал его степенный и спокойный Нотт.
– Я вас прибью сейчас! – вскочил Артит, краснея, и дурашливо замахнулся, заставив захохотавшего в голос Брайта прикрыть руками голову.
– Пощади! Кто как не я будет осыпать тебя розовыми лепестками на вашей свадьбе?! – не в силах остановиться, кричал друг.
Смущённый Артит был зрелищем настолько диким и забавным, что однокурсники просто не могли оставить это без внимания.
– Точно убью, – процедил сквозь зубы он и, перегнувшись через стол, попытался схватить вёрткого парня.
– Кончайте, а, – отсмеявшись, разнял их Нотт. – Вот теперь на нас действительно смотрят. Ведите себя подобающе.
– А Нонг’Конгфоб так вообще не отрываясь разглядывает, – как бы между делом вставил Прем, тут же благоразумно присосавшись к стакану с соком.
Нотт показательно закатил глаза и отвесил ему отеческий подзатыльник.
– Пре-кра-щай, – по слогам произнёс он, тут же метнув строгий взгляд и в открывшего рот Брайта. – И ты тоже.
Артит фыркнул и осторожно, дабы не привлекать излишнего внимания, поискал взором младшего. Тот, заметив его, резко опустил глаза и сделал вид, что занят изучением обеда.
Ройнапат нахмурился: что за фигня? Неужели этот болван действительно пялился на него всё это время? Они же договорились!
Вот из-за таких, как он, ему и приходится выслушивать все эти пошлые шуточки! К тому же, унизительные шуточки! С чего вот все решили, что на коленях перед Конгом будет стоять Артит? «Жёнушка, ну да», – напомнил себе он, ещё больше разозлившись. Да как бы не так, если бы такая ситуация и случилась, он ни за что не отдал бы первенство…
Лидер наставников растерянно моргнул, внезапно осознав, о чём начал думать. Он поспешно опустил голову и с особым рвением принялся помешивать ложкой суп, дабы раззадоренные товарищи не заметили, как сильно покраснело его лицо. Чёртов Конг, чёртовы друзья!..
Но предатель-разум уже воспроизвёл картинку, где стоящий перед ним на коленях Конгфоб, почему-то оставшийся в фантазиях без рубашки, улыбается этой своей дьявольской улыбочкой и произносит, игриво выгнув бровь: «Пи’Артит?».
– Артит!
– Да? – тут же вскинул глаза наставник, мысленно взвыв от собственного идиотизма.
– Эпюры доделал? – Нотт тактично сделал вид, что не заметил пунцового румянца, который в последнее время возникал на щеках грозы факультета всё чаще и чаще.
– Нет ещё, – нервно потеребил серёжку тот. – В субботу собираюсь засесть.
– В субботу матч, – зачем-то напомнил Прем. – Играем с экономистами.
– Какой матч?
– Футбол.
– А ведь точно! – тут же оживился Брайт. – Туда же можно пригласить кого-нибудь из знакомых…
– С красивыми глазами третьего размера, – буркнул, не сдержавшись, Артит, иронично посмотрев на друга.
– Слушай, сам в футбол не играешь, так других не осуждай! – вскинулся тот.
Прем прыснул, а глава инженеров непонимающе спросил:
– Что за чёрт? С каких пор это я в футбол не играю?
– Эээм, Артит… – предупреждающе хлопнул его по плечу Нотт, но Брайта было уже не остановить:
