Текст книги "Правое дело (ЛП)"

Автор книги: fictorium

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Нащупав блокнот и ручку, Энди быстро сделала заголовок и начала выстраивать вопросы в голове.

– Итак, ты хочешь начать с обвинений?

Миранда поджала губы от такой резкости, но едва ли могла пожаловаться.

– Стефани даст тебе копии обвинений: мошенничество с ценными бумагами, воспрепятствование правосудию, дача ложных показаний и т. д.

Энди лихорадочно строчила, ее диктофон тихо жужжал, лежа на ее бедре. Мошенничество с ценными бумагами было довольно серьезным обвинением. Конечно, и других обвинений было достаточно, чтобы привести к тюремному заключению и огромному штрафу, но если федералы думали, что они действительно могут поймать Миранду на инсайдерской торговле, что ж, черт возьми.

Сейчас она не будет говорить про “и т. д.”, Потому что Стефани протянула ей тонкую черную папку, в которой, без сомнения, содержалась конкретика, необходимая Энди. Сейчас Энди должна была поддерживать разговор с Мирандой. И еще ей пришлось постараться не смотреть на нее больше нескольких секунд, потому что каждый раз, когда она видела напряженное лицо Миранды, старательно отводящий взгляд и напряженные плечи, Энди испытывала совершенно нелепое желание обнять своего бывшего босса. Движение, которое, несомненно, заставило бы выбросить ее из мерседеса под колеса движущегося транспорта.

– Они заставили тебя сдать паспорт?

Энди знала, что приближается неделя парижской моды. Событие, которое когда-то значило для нее меньше, чем ничего, каким-то образом запечатлелось в ее мозгу теперь навечно. Странная маленькая годовщина, в некотором роде, для нее и Миранды.

Миранда уставилась на Энди особенно злобным взглядом, но Энди заметила под ним паническую дрожь.

– Нет, судья отнесся с пониманием к характеру моей работы. Я должна только предупредить за 72 часа до отъезда из страны.

Сама мысль о том, что ей придется просить у кого-нибудь разрешения сделать то, что она хочет, вызвала на щеках Миранды румянец гнева, заметный даже сквозь безупречный макияж. Мысль о том, что осенью ее не будет в Париже, была просто невыносима. Ради всех, кто работал под началом Миранды, Энди была благодарна судье за то, что тот не был слишком суров. Она могла вообразить, что проныра Ирв Равиц использует его как рычаг, чтобы, наконец, избавиться от Миранды, и последствия этого были бы невероятными.

– Ну, могло быть и хуже? – Рискнула спросить Энди. Единственным ответом Миранды было закатывание глаз, но Энди решила не сдаваться.

– Итак, каково же твое заявление, Миранда? Неужели, наконец, пришло время для чего-то большого, чем «я этого не делала»?

Тут вмешалась Стефани, резко предупредив Миранду, что она не должна комментировать ничего, кроме установленных фактов дела. Ее выговор перешел в нотацию, но адвокат, казалось, не заметила ни мгновенного льда в глазах Миранды, ни более явного поджатия губ. Когда Стефани наконец заткнулась, Энди отвернулась, уставившись в тонированное окно в неуютном ожидании.

– Останови машину.

Прозвучало едва ли громче, чем шепот, но остальные трое пассажиров машины слышали слова так же ясно, как если бы их передали по громкоговорителю. Водитель немедленно подчинился, съехав на обочину и едва избежав столкновения с велосипедистом. Энди едва сдержала вздох, когда велосипедист все же промчался мимо, отчаянно матерясь.

– Мы недалеко от твоего офиса, Стефани. Почему бы тебе не оставить нас с Андреа поболтать?

Энди уже достаточно хорошо знала Нью-Йорк, чтобы прикинуть, что они находятся, по меньшей мере, в десяти кварталах от фирмы Стефани, и адвокат оглянулась на Миранду, ошеломленная. Неужели она всерьез выбросит ее из машины?

Миранда, как всегда, не дрогнула, и Стефани смирилась со своей судьбой. Она бросила на Энди взгляд “лучше ты, чем я”, прежде чем покинуть переднее сиденье с хмурым видом. Энди смотрела, как Стефани ловит такси, а Миранда велела водителю ехать дальше.

Энди действительно почувствовала себя лучше, когда осталась наедине с Мирандой. Она так старалась не считать людей слугами, как это делала Миранда, но у нее быстро вошло в привычку легко отмахиваться от водителей, нянек и прочего персонала, и Энди поймала себя на том, что начинает именно с того места, где остановилась.

По крайней мере, выплеснув часть своего гнева на Стефани, Миранда немного успокоилась. Ее плечи, казалось, были немного менее напряжены, и ее ранее сжатый кулак теперь лежал расслабленно на коленях. Энди не осознавала, что смотрит на пальцы Миранды, пока тихое “хм?” не прервало ее.

Дерьмо.

Когда Миранда нарушила внезапное молчание, Энди испугалась, ожидая самого худшего. И действительно не помогло, когда Миранда одновременно щелкнула кнопкой, чтобы поднять экран конфиденциальности вверх. Мысль о том, чтобы остаться наедине с Мирандой, заставила Энди временно оглохнуть, и она пропустила слова редактора.

Чувствуя, что ее рот дурацки распахнут, Энди заставила себя вернуться к реальности, съежившись, и тихо попросила Миранду повторить ее слова. Рев в ушах определенно утих, и Энди внимательно следила за губами Миранды, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Я сказала, что девочки не звонили.

Ничего себе, начать говорить о действительно дерьмовых вещах, и в итоге ее заставили повторять дважды. Миранда смотрела мимо Энди именно так, не избегая зрительного контакта, но явно думая о чем-то другом. Обычно яркие темно-синие глаза Миранды были тусклыми и безжизненными, почти такими же серыми, как ее фирменные тени для век. Энди понимала, что ей нужно что-то придумать, что-то сказать, что угодно, лишь бы вернуть в них хоть какую-то искру.

– Ну, может быть, они думали, что ты не захочешь, чтобы тебе мешали? Я уверена, что их отец сказал им, как занят у тебя будет день. Они позвонят позже, я уверена. Или … ты можешь сама позвонить им.

По крайней мере, в глазах Миранды мелькнула искорка эмоций, но ничего похожего на счастье. Презрительная усмешка при мысли о том, что она нуждается во внимании и ласке, даже от собственных детей, подсказала Энди, что Миранда не в настроении проявлять слабость. Не то чтобы она когда-нибудь была такой. И в этот момент, даже если ей самой придется заставить девочек Пристли, Энди знала, что она найдет способ сделать так, чтобы этот звонок состоялся. Может быть, ей удастся убедить близнецов, и они захотят вернуться домой. Что, учитывая, что она не видела их больше года, и они знали ее только как еще одну одноразовую помощницу “мамочки”, было чертовски непросто.

Но она все равно это сделает.

Затем зазвонил телефон Миранды, разрушив свежее облако тишины между ними. Снова надев профессиональную маску, Миранда принялась ругать Эмили, или кем бы там ни была новенькая, за то, что Мейзель не должна быть отменена, и еще что-то невероятно подробное о встречах и расписаниях, что Энди даже не притворялась, что слушает. Вместо этого она воспользовалась возможностью по-настоящему взглянуть на Миранду, чего она всегда боялась делать в тех редких случаях, когда они делили такое маленькое пространство раньше.

Конечно, она видела безусловное очарование. Дорогие ткани, накинутые на хрупкое тело Миранды, не собирались в складки и не морщились, они просто приспосабливались к форме ее тела. Ее скрещенные ноги были обтянуты прозрачными черными чулками, зрелище, от которого Энди с трудом заставила себя отвести взгляд, прежде чем она успела задуматься о поясах с подвязками выше на бедрах. Обручального кольца сегодня не было, левая рука Миранды была свободна от украшений, и она бесцельно поглаживала ей браслет на правой. На краю ее рукава виднелись изящные часики, но Энди обнаружила, что они не привлекают ее внимания.

Вместо этого она упивалась видом изящной шеи Миранды, ведущей к темной полоске ее волос, которая, в свою очередь, уступала место всемирно известным серебряным прядям, которые выглядели слишком привлекательными для внезапно ставших беспокойными пальцев Энди. Каково это, провести пальцами по волосам Миранды? Поцеловать иногда жестокие, но, по-видимому, такие мягкие губы под этими холодными глазами и гордым носом?

Но слишком скоро отсрочка закончилась, и Миранда захлопнула телефон с такой силой, что он чуть не сломался. Когда Миранда потянулась за своими солнцезащитными очками, Энди была бессильна остановить собственную руку, чтобы не протянуть ее навстречу руке Миранды.

– Не надо.

Голос Миранды был стальным шепотом, но она не убрала руку, позволяя теплой коже Энди накрыть ее кисть. Энди рискнула слегка сжать ее, снова опьянев от этого ощущения.

– Пожалуйста, не надо.

Потом Энди осмелилась посмотреть Миранде в глаза и была потрясена, увидев в них намек на слезы. Она не знала, чего меньше всего ожидала: слез или слова “пожалуйста”. В любом случае, Энди была официально в зазеркалье.

– Я хочу, Миранда.

Но Миранда убрала руку, бережно прижав ее к животу, как будто Энди могла вырвать ее обратно.

– Тебе нужна история, не так ли?

И тут Энди сообразила: Миранда не могла позволить себе даже этого мгновения утешения. Принять сочувствие от другого человека означало признать поражение в ее странном маленьком мире. Или, может быть, она боялась, что любая доброта, которую она почти удалила из своей жизни, в конце концов, приведет к разрушению какой-то плотины.

Пожав плечами в знак согласия, Энди снова взяла ручку наизготовку.

* (Прим. переводчика: Вудворд и Бернштейн журналисты из «Пост», сыгравшие ведущую роль в Уотергейтский скандале, приведшем к отставке президента Никсона в 1974 году)

========== Глава 6 ==========

Статья, как и следовало ожидать, стала очередным триумфом. Миранда рассказывала о последних нескольких неделях с искренними чувствами, и хотя она старалась не говорить ничего конкретного, это выглядело невероятно откровенно. Ладно, сказала себе Энди, откровенно для Миранды. Может быть, Энди сама сделала все возможное, чтобы это читалось так, в более универсальном смысле, но это и была работа журналиста, верно? Энди произвела работой такое впечатление, но разве не легче писать хорошо, когда тебя волнует тема?

Смысл отрицать, что ей было не все равно, испарился на обратном пути в «Элиас-Кларк». Миранда возобновила свой рабочий день, как будто ее обвинение было не более чем назначением педикюра, и Энди смогла легко вернуться в свой офис оттуда, в конце концов. Сидя за своим столом и стараясь забыть непроницаемый взгляд Миранды, который та бросила на нее, выходя из машины, Энди колотила по клавиатуре, как одержимая. История была написана сама собой, и после некоторых минимальных исправлений она могла наслаждаться вечером.

Так что, возможно, первое, что она сделала, это проверила свои старые контакты в «Подиуме» на наличие номера телефона Кары, возможно у кого-то он еще был. В любом случае, не было никакой гарантии, что Кара все еще была няней близнецов Пристли. Но так оно и было, и после недолгого разговора с ней Энди попросила об одолжении, которое могло бы изменить жизнь Миранды. Кара предупредила, что ни Кэролайн, ни Кэссиди ничего не сделают, если не захотят, но через несколько часов Кара была достаточно лояльна, чтобы отправить ей сообщение, подтверждающее, что девочки действительно позвонили своей матери.

Сияние удовлетворения было почти таким же заметным, как и тогда, когда она подала свою статью в печать, подумалось Энди. Она развалилась на своем продавленном, но удобном диване, счастливая в своих спортивных штанах и майке, которая давно уже стала странного бежевого цвета после неудачи в прачечной. Нет необходимости в дизайнерских этикетках, когда ее никто не видит.

Вернувшись к своим многочисленным заметкам, Энди отхлебнула из бокала довольно приличного красного вина (подарок на день рождения от Дуга вместо тех бутылок за 9 долларов, которые обычно были у нее под рукой) и вздохнула, поняв, что все дороги ведут к Стивену Томлинсону. Он был единственным человеком в жизни Миранды, который имел хоть малейший шанс узнать о ее финансовых делах, поскольку уже четыре года был вторым лицом на их совместном чековом счете, а также брокером с тридцатилетним опытом работы.

Она не могла утверждать, что узнает всю историю, не поговорив с ним, но каждый раз, когда Энди обдумывала ее, она чувствовала укол старого шока и ярости от этого спектакля, снова и снова прокручивая в голове его жалкое поведение. Начиная с пьяных воплей и кончая трусостью, с которой он свалил развод на Миранду в самый неподходящий момент, он ни разу не сделал ничего, что могло бы понравиться Энди. Не говоря уже о том, что в те несколько раз, когда Энди приходилось общаться с ним, он смотрел на нее так же, как Миранда смотрела бы на новую пару Лубутенов.

Неужели она всегда так сильно ненавидела его? Или это был просто еще один симптом неуместной влюбленности? В любом случае, Энди не очень-то хотелось оказаться в его скучной компании. Она могла только догадываться, какое облегчение испытывала Миранда, наконец-то избавившись от него. Энди вспомнила свое фатальное первое появление в доме Миранды, о том, как искренне тогда Миранда просила у него прощения. Неужели Стивен не поверил ей? А может они страстно помирились после того, как Энди в страхе сбежала из дома? Что-то в этой мысли придало вину еще более кислый привкус, и Энди, как могла, отмахнулась от нее.

Она отложила разговор с ним до утра, потратив еще немного времени на то, чтобы разобраться в том, что узнала об Ирве. Уверенная в том, что его предательство Миранды было результатом мести, а не сознательной подставой Миранды, Энди была готова предать его публичному остракизму. У нее мелькнула мысль отомстить подобным образом, но Миранда, конечно же, с удовольствием сделает это сама, как только узнает о его поступке.

В ту ночь Энди спала беспокойным сном, в котором сюжеты с Мирандой и наручниками были слишком тесно связаны, чтобы она могла сохранять хоть какое-то здравомыслие. Проснувшись до пяти, она была слишком раздражена и расстроена, чтобы выкинуть из головы мысли о Миранде, и, когда ее собственные нетерпеливые пальцы привели к более или менее удовлетворительному оргазму, она почти слышала хриплый шепот “Андреа” поверх собственных сдавленных стонов. Даже без летней жары, на которую можно было бы свалить вину, с прохладой осени, уже витавшей в воздухе, Энди снова погрузилась в беспокойный сон, спрятав голову под подушку. Она быстро миновала точку невозврата.

***

Спотыкаясь на работе, чувствуя себя слегка похмельно, Энди почувствовала себя лучше, как только она увидела свою статью в печати. Как бы опасно это ни было, она начала привыкать к своему высокому положению. Все присутствующие хотели поздравить ее или, по крайней мере, задать каверзные вопросы, которые едва скрывали их профессиональную ревность. Джош ждал ее с праздничным набором пончиков, и это почти компенсировало некоторую напряженность в редакции.

Наконец, обретя покой, Энди начала обзванивать еще несколько контактов, пока не смогла больше откладывать звонок помощнику Стивена. Она была удивлена, когда его помощник попросил Энди подождать, прежде чем глубокий баритон на другом конце провода подтвердил, что мистер Томлинсон сам хочет поговорить с ней.

– Ты та самая, что написала эти статьи о моей бывшей жене, верно?

Энди не очень хотелось указывать на то, что бывшая жена еще не была официально бывшей. Без сомнения, Стивен отрекся от Миранды, как только были отправлены бумаги на развод.

– Верно, и я подумала, не могли бы мы договориться о времени для беседы?

Сначала он колебался, уклонялся от своих обязательств и долго болтал о том, что такие важные люди, как он, не могут бросить все, чтобы поболтать с каким-нибудь симпатичным репортером. Ненавидя себя за это, Энди понимала, что должна попытаться твердо стоять в этих переговорах.

– О, я знаю, как вы, должно быть, заняты, мистер Томлинсон. Когда я работала на Миранду, я всегда думала, что она так невнимательна к вам и вашей работе.

Энди услышала резкий вдох, на который она рассчитывала. – Да, мистер Томлинсон, – продолжала она. – Вы, наверное, не помните меня, учитывая, как она обращается со своими помощниками. Мы такие же одноразовые, как юбки прошлогоднего сезона.

Горечь в голосе Энди было нетрудно уловить. Хотя она чувствовала некоторую оттепель в своих отношениях с Мирандой, бесчисленные несправедливости и дни, кончавшиеся изнурительными слезами, не до конца исчезли из ее памяти.

– Я понял, понял, малышка. – Боже, его покровительственный тон начал решительно подталкивать Энди обратно в лагерь Миранды. – Так будет ли справедливо сказать, что ты ищешь небольшой расплаты? Может быть, ты не будешь столь беспристрастна в своей следующей статье?

Он усмехнулся, как будто они обменялись какой-то личной шуткой, и от этого Энди затошнило. Поскольку она никак не могла рисковать, чтобы не оттолкнуть его, она изобразила тихий злорадный смешок. Наверное, я не первая женщина, которая симулирует реакцию ради такого придурка, размышляла Энди.

– Ну, если кто-нибудь и знает настоящую историю, мистер Томлинсон …

– Можешь звать меня Стивен. А теперь, Энди, как насчет того, чтобы встретиться со мной во вторник?

Энди переключилась на удручающе пустой лист в своем календаре. Эта история делала ее расписание еще более мрачным, чем обычно.

– Это было бы замечательно, Стивен. Должна ли я прийти в офис в определенное время?

– Скажем, в “Сент-Реджис”, в восемь часов?

Дерьмо.

Энди понимала, что она только подогрела его интерес, намекнув, что Миранде придется нелегко, могла ли она поставить под угрозу этот прогресс, настаивая на профессионализме? Ведь журналисты все время встречались с источниками в гостиницах. Это было ничуть не хуже, чем встретиться с ними в Старбаксе, и, вероятно, гораздо более сдержанно. Сделав глоток, Энди решила продолжить.

– Или в баре “Кинг Коул”? Увидимся там.

Бормоча любезности, Энди была рада закончить разговор. Ударившись головой о стол, она едва избежала попадания пудры от пончиков в волосы. Джош с надутым видом достал из под нее помятую выпечку и сам проглотил ее в три приема.

– У тебя там свидание? Ты не выглядишь слишком взволнованной.

Сопротивляясь желанию швырнуть в него степлером, Энди одарила его самой мягкой улыбкой.

– Не свидание, Бернштейн, а зацепка. Необходимое зло.

Джош пожал плечами, его взгляд уже вернулся к экрану ноутбука.

– Просто дай мне знать, когда тебе понадобится поговорить с Джуди, ладно? Потому что я думаю расстаться с ней довольно скоро.

Отлично, подумала Энди, еще один дедлайн в истории ее карьеры. Она уже почти начала жалеть, что Миранда не забыла ее чертов телефонный номер, пока не открыла сайт газеты и не увидела свое собственное имя, сияющее на первой странице.

***

Уик-энд должен был стать еще одним тихим затишьем в ее бурном потоке дней, пока Лили не позвонила в субботу вечером, чтобы объявить о своем новом статусе одиночки.

– Достань из шкафа одно из этих неприлично распутных платьев! Сегодня вечером мы идем танцевать.

Выстроилась сотня оправданий, но Энди отмахнулась от них всех. После долгого отмокания в ванне и преображения в платье от Марка Джейкобса, которое она надевала только однажды, на какой-то вечеринке, которую Миранда посещала целых пятнадцать минут. Темно-синяя ткань выглядела чертовски привлекательно на фоне бледной кожи Энди, а в сочетании со слегка растрепанными волосами и карими глазами она считала, что выглядит сейчас сексуальнее, чем когда-либо за долгое время. Даже Эмили было бы трудно придраться к этому ансамблю. Бросив последний взгляд на себя в зеркало, Энди схватила сумочку и направилась к выходу.

Лили согласилась с самооценкой Энди, поприветствовав ее своим первым коктейлем за вечер и громким “вау”, когда она подошла к бару. Напиток был невероятно синим и имел привкус чистого спирта, поэтому Энди сделала то, что сделала бы любая уважающая себя тусовщица, а именно осушила его одним глотком.

– Спасибо, Лилс, мне это было нужно.

Бар был немного претенциозным, но, присев за угловой столик, Энди порадовалась, что хотя бы слышит Лили. Хорошо, слышит, что та кричит.

Похоже, ее декаденствующий художник в конце концов решил отказаться от своего “видения мира” и присоединиться к папиной компании, о которой Лили могла говорить только презрительно фыркая. Энди с сочувствием и удовольствием слушала, как Лили перечисляла недостатки своего бывшего бойфренда, многие из которых раздражали Энди уже несколько месяцев. Тремя голубыми коктейлей позже, они обе уже радостно смеясь, поднимали тосты за свой статус одиночек и за великолепных новых парней, с которыми они собирались встретиться.

– Или за девушек, – добавила Энди.

Голова Лили завертелась так быстро, что Энди показалось, что она действительно может сделать полный поворот на 360º.

– О, неужели ты только что… Маленькая мисс ванилька собирается сделать из себя Эллен? Ты клялась, что та футболистка в колледже была одноразовой шуткой. Ха! После всех твоих «мне нравятся только парни, Лилс», правда наконец-то выходит наружу!

Надутые губы вышли автоматически, нежный шлепок по руке Лили, чуть более преднамеренным. Энди расправила плечи и постаралась принять самую достойную позу.

– Я и не говорю, что теперь лесбиянка. Я просто … держу свои варианты открытыми.

В этот момент Лили вытащила свой телефон. Когда Энди вопросительно подняла бровь, ее подруга ухмыльнулась в ответ.

– Я просто пишу сообщение Дуги. Он должен мне пятьдесят баксов. Я сказала ему, что Нейт был в основном девушкой с щетиной.

Собираясь протестовать против азартных пари своих друзей по поводу ее сексуальной жизни, Энди вместо этого отвлеклась на то, что она совершенно не напугана. Да и кому вообще нужно теперь бояться? Лили отнеслась к этому так же спокойно, как и ко всем другим секретам, которые Энди доверила ей за последние шестнадцать лет, и это было довольно неплохо для первой попытки обсудить эту идею. Теперь, когда и Дуг был в курсе, она фактически получила два по цене одного.

Когда Лили озвучила недоверчивый ответ Дуга сквозь грохочущую музыку, она объявила, что пора идти танцевать по-настоящему. Согласившись, Энди последовала за подругой в ночь, ловя такси и стараясь не думать о том, что сейчас может делать Миранда.

***

Гул в ногах после танцев (в туфлях на каблуках от Вивьен Вествуд, которые почти убили ее ноги) и весь угар вечера мгновенно испарились, когда она проверила свой телефон в такси. Один пропущенный от Миранды. Ни голосовой почты, ни второй попытки на случай, если Энди не слышала звонка. Всего один взгляд на экран телефона и у Энди свело живот. Пьяно напевая рядом с ней на заднем сиденье, Лили, казалось, не замечала внезапного падения настроения Энди.

Она не могла перезвонить в четыре утра, хотя, конечно, думала об этом дольше, чем было необходимо. Решив прервать свои мучения, Энди набрала текст. Если Миранда не спит, она ответит. Проклятье, все было почти так же плохо, как когда Энди работала на нее, только теперь, лежать без сна до утра в ожидании ответа было бы официально неразумно.

К удивлению Энди, она получила почти мгновенный ответ.

Полагаю, ты была занята. Позвоню сегодня днем.

Ни подписи, ни теплых слов, ни ласковых словечек. Может быть, из-за позднего часа, может быть, из-за неспособности Миранды говорить что-то, кроме четких команд, но она не казалась достаточно сумасшедшей, чтобы отказаться говорить с Энди или написать что-то более драматичное. С улыбкой на лице Энди прислонилась головой к прохладному стеклу окна такси и пожелала, чтобы этот день поскорее наступил.

***

Вышвырнуть Лили с дивана семь часов спустя было не самым приятным моментом в их дружбе, но, придя в себя, Лили с радостью убежала обратно в свою квартиру. Не в силах сдерживать нервную энергию, Энди приняла душ, оделась и отправилась в магазин через несколько кварталов, проверяя свой телефон каждые пять минут, невзирая на то, что выставила максимальную громкость для всех звуков оповещений в нем.

Конечно, Миранда позвонила только после трех, и к этому моменту Энди уже достаточно заскучала, работая над статьей и поочередно убирая кухню. Бросившись на диван, она изо всех сил старалась говорить беззаботно, несмотря на то, что неуместная влюбленность заставляла ее сердце колотиться, как отбойный молоток.

– Алло, Миранда?

Не совсем удачное начало. К чему этот вопросительный тон, когда имя Миранды было совершенно ясно выведено на экране? Сопротивляясь желанию ударить себя, Энди затаила дыхание, пока Миранда не ответила.

– Андреа.

Вопросы и темы для разговора, о которых Энди думала вот уже несколько часов, совершенно покинули ее, теперь, когда она больше всего в них нуждалась. Ей хотелось расспросить о девочках, о «Подиуме», обо всем, что могло бы заставить Миранду понять, что она нечто большее, чем просто случайный человек в ее жизни. Но Миранда, как обычно, взяла на себя руководство разговором.

– У меня назначена встреча с судебным приставом и сотрудниками ФБР в том самом месте в центре города.

Только Миранда могла заставить «Федерал Плаза, 26» звучать как «грязная однокомнатная квартира», и Энди инстинктивно вздрогнула, оглядывая свою собственную.

– И когда встреча?

На мгновение Энди испугалась, что Миранда откажется от подробностей или унизительно переадресует ее Эмили, но редактор со вздохом продолжила:

– Завтра в десять утра. Что, конечно, совершенно непрактично, но в последний раз, когда я заставила этих мелких бюрократов перенести встречу, они выдвинули против меня обвинения. Возможно, уступка не убьет меня.

Это было больше, чем ожидала Энди, чтобы указать, но подобное мученическое самосознание Миранды вызвало улыбку на губах Энди.

– Почему они хотят встретиться с тобой? Они предлагают тебе сделку?

Тут она услышала какой-то фоновый шум, который заставил Миранду на мгновение прикрыть трубку рукой. Приглушенная тишина длилась недолго, прежде чем Миранда вернулась.

– Честно говоря, Андреа, ты думаешь, что это эпизод сериала «Закон и порядок»? Почему ты ожидаешь, что я буду все знать о внутренней работе министерства юстиции, просто выше моего понимания.

Энди закатила глаза. Трудно. Некоторые вещи действительно не меняются.

– Во-первых, «Закон и порядок» это сериал про полицию Нью-Йорка, а не про федералов. Во-вторых, я подумала, что они могли бы рассказать тебе, зачем они тащат тебя на встречу в понедельник утром.

Миранда издала один из своих маленьких “хм” раздражения, но не ощущалась слишком оскорбленной явным отсутствием уважения Энди в настоящее время.

– Они должны “оформить” меня. Отпечатки пальцев, фотосессия и тому подобное.

– Я думаю, ты имела в виду “фото фас и профиль”.

Короткая напряженная тишина. Одно дело сарказм, но поправлять Миранду Пристли все равно было тяжким преступлением.

– Да, конечно. Ты знаешь, что я имела в виду. Я думала о съемках в пятницу, то была полная катастрофа. – Энди слушала, она знала, как Миранда набирает обороты, и не стоило ее прерывать. – Я думаю, что у Мейзеля какой-то кризис среднего возраста, и бог знает, но он, вероятно, заплачет, когда я велю ему все переснять. Мир не перестал вращаться, потому что у меня есть некоторые юридические проблемы, понимаешь?

Энди понимала, хотя ей приходилось постоянно напоминать себе об этом. Хотя ей это и нравилось большую часть времени, было положительно мазохизмом строить весь свой мир вокруг Миранды, даже когда она, казалось бы, не требовала этого.

– Что ж, мы с моим блокнотом будем там.

Миранда даже фыркнула на это, как будто Энди была упрямой студенткой, которая отказывалась видеть очевидное перед собой.

– Кто сказал что-нибудь о твоем блокноте? И в любом случае, это 21-й век, Андреа, разве ты не должна делать заметки на чем-то более цифровом?

Игнорируя совет по ее репортерскому оснащению, Энди остановилась на факте того, что Миранда не хотела, чтобы она делала заметки. Какого черта?

– Тогда, если я не пишу об этом, почему ты рассказываешь мне все это?

Энди встретила такая полная тишина, что она дважды проверила, не повесила ли Миранда трубку. В конце концов, она получила ответ.

– Я не могу все время находиться рядом с этими адвокатами. А Эмили начинает нервничать еще больше, что на самом деле невозможно в любой официальной ситуации, подобной этой. Я думала, что было бы неплохо иметь кого-то, с кем можно поговорить, кого-то, кто не упадет в обморок от напряжения или не будет изливать на меня свой юридический жаргон. Хотя у тебя явно есть дела поважнее, так что…

Прикусив губу, Энди все больше и больше удивлялась маленькому откровению Миранды, но она ни за что не собиралась оставлять его без ответа.

– Миранда! Если мы собираемся провести время вместе, ты должна перестать вести обе стороны разговора в одиночку. Я не говорила, что не приду. Увидимся там в десять.

Очевидно, этого было достаточно для Миранды, которая пробормотала что-то в знак согласия и положила трубку. В один прекрасный день Энди собиралась научить ее основам телефонного этикета, и мысль о том, чтобы быть рядом с Мирандой достаточно долго, чтобы сделать что-то подобное, вызывала у нее глупый трепет. Не то чтобы Энди была настолько невменяема, чтобы думать, что Миранда действительно послушает ее, но все равно это было интригующе.

***

На следующее утро Энди обнаружила себя на другой стороне площади напротив здания Окружного суда США, в попытке выглядеть так, как будто она принадлежит этому месту. Само здание было довольно внушительным, хотя Энди определенно становилась более пресыщенной к архитектурным изыскам, как любой приезжий житель Нью-Йорка. Два года назад она бы вытянула шею и уставилась на архитектуру вокруг себя. Сегодня она потягивала остатки своего латте из Старбакса и ждала появления печально известного мерседеса Миранды. Кроме того, яркий свет от стеклянного фасада здания был довольно резким, а она не подумала взять солнцезащитные очки. Некоторые люди не носят их каждый день, и уж точно не в сентябре.

Миранда вышла из машины, задерживая движение на оживленной улице, и два внушительных человека в одинаковых костюмах поспешили за ней. Она поднялась по ступенькам так грациозно, как будто была на балу, и приветственно кивнула Энди, прежде чем поморщиться при виде зеленовато-лимонных узких скамеек. Должно быть, это больно, вот так идти по жизни с эстетическим чувством, которое так легко оскорбить, в который раз подумала Энди.

Снова почувствовав себя скромным помощником, Энди пошла в ногу с небольшой группой. Они представились на стойке регистрации и прошли проверку безопасности без жалоб, прежде чем их увезли в лифте. После того как Миранду заставили ждать в коридоре, прежде чем она встретится с судебным приставом (Джейк, другой главный адвокат Миранды, поспешно объяснил, что Миранда была проинформирована о штрафах за неявку на судебные заседания и других формальностях), Энди почувствовала облегчение, когда Миранда вышла из душной маленькой комнаты.