Текст книги "Правое дело (ЛП)"

Автор книги: fictorium

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Девочек здесь нет.

Похоже, Миранде было физически больно выплевывать эти слова.

– По-видимому, это было действительно глупо, игнорировать папарацци, поэтому их отец просто предположил, что у него им будет лучше. Поэтому они попросились поехать к нему в загородный дом. Очевидно, это к лучшему.

Вот дерьмо.

Энди не могла претендовать на звание эксперта по эмоциям Миранды Пристли, если не считать того факта, что она, похоже, не испытывала их в полной мере, но даже в первый день пребывания Энди в «Подиуме» она могла догадаться, насколько женщине больно. Дети могут быть самыми эгоистичными существами в мире и не иметь ни малейшего понятия о вреде, прося все, что они хотят. Поэтому они бросили Миранду, когда она, вероятно, больше всего хотела, чтобы они были рядом. Энди старалась не зацикливаться на том, как это становится темой разговора.

– Да, наверное, к лучшему. Я имею в виду, если это то, что и ты решила.

Это была не совсем изощренная тактика, но иногда самый быстрый способ избавиться от раздражения Миранды, это убедить ее в том, что это была ее идея. Это было далеко не безупречно, позволять ей сохранить лицо, но на данном этапе Энди сделает все, что угодно.

Успокоившись на мгновение, Миранда позволила себе откинуться на спинку дивана, все еще держа бокал в руке. Энди с удовольствием отметила, что это диван был намного удобнее, чем то жуткое кресло, в котором она сидела раньше, но даже он не позволяло ей чувствовать себя более расслабленной, когда Миранда была всего в футе от нее.

– Так о чем ты хотела поговорить, Андреа?

К несчастью для Энди, ее внутренний умник все еще был пьян как сапожник.

– Я не знаю Миранда, а как насчет погоды? Или давай обсудим цены на шелк в наши дни? Читала какие-нибудь хорошие книги в последнее время?

Она задержала дыхание, пока ждала ответа. То, что ответом был смешок Миранды, чуть не лишило Энди рассудка.

– Ты хочешь поговорить об этой проклятой сделке. Разве ты не должна в таком случае вытащить свой маленький блокнот?

В этих словах звучала конфронтация, она бросила перчатку и смотрела, согласится ли Энди.

– Я же сказала тебе, что могу быть с тобой не для протокола. Если ты этого хочешь.

Миранда фыркнула, снова излучая презрение.

– О, да, Андреа. Я рассказываю тебе все свои глубокие, темные секреты и жалуюсь на то, как пресса относится ко мне, только чтобы найти все это в завтрашнем номере «Зеркала». Это звучит как замечательная идея.

Ощетинившись от обвинения, Энди отставила бокал в сторону, не доверяя себе, что сможет отреагировать спокойно и не запустить им в Миранду.

– Я бы никогда так не поступила. Я бы никогда не предала твое доверие. Я никогда не предам тебя.

Миранда бросила на нее один из своих насмешливых взглядов, и внезапно время вернулось в Париж, на заднее сиденье мерседеса в изысканных черных платьях. Энди видела, как слова снова складываются на губах Миранды, и вздрогнула от догадки, какая фраза выскользнет сейчас из этих изящно очерченных губ.

– Ты уже сделала это.

Париж, чертов, чертов Париж. Все остальные поехали туда и провели самые романтичные несколько дней в своей жизни, или, по крайней мере, имели комический опыт, который позволил рассказывать интересные байки. Энди вернулась с чем-то похожим на посттравматический синдром, вывернув всю свою жизнь наизнанку одним мгновенным решением. В первую же неделю, проведенную в «Зеркале», она проверила фотоархивы, думая о папарацци на этих ступенях, испытывая какую-то мазохистскую потребность увидеть реакцию Миранды.

Боль, растерянность и гнев на застывшем лице Миранды ошеломили Энди, заставив ее мучиться чувством вины, сколько бы раз она ни повторяла себе, что уйти это самое разумное и безопасное, что она могла сделать.

И теперь Миранда сидела там, нивелируя это обвинение, а у Энди не было защиты, которая выдержала бы проверку.

– Это не было предательством, Миранда. Мы обе знаем, что это было правильно для меня, чтобы уйти.

Миранда не подала виду, что согласна, ее взгляд был таким каменным, каким Энди никогда его не видела.

– Ты предлагала мне что-то, я не знаю что, но это требовало выбора. Я не могла выбрать этот путь, потому что я не должна была быть на нем в первую очередь.

Осушив второй бокал, Миранда едва заметно пожала плечами. Она чуть приподняла плечи, но тем не менее это было признание.

– Теперь ты понимаешь, почему мне трудно доверять тебе?

Энди кивнула, не зная, как убедить Миранду, которая уже поднялась на ноги.

– И я признаю, что технически ты не предала меня, пока нет. Но ты сделаешь это, конечно, сделаешь. Как только больше не будет истории, чтобы получить … эксклюзив… как только я больше не буду полезна для тебя. Вот как люди работают.

Что ж, возможно, Миранда так и поступала, но Энди не хотела, чтобы о ней думали в таких несправедливых выражениях. Она тоже встала, буквально встав перед Мирандой так, как никогда раньше не осмеливалась.

– Мне плевать на эту дурацкую историю.

Опасность, Уилл Робинсон. Так много опасности, что кое-кто должен носить защитное снаряжение. Миранда скептически подняла бровь на заявление Энди, которое, к несчастью, лишь подстегнуло девушку.

– Я серьезно, мне не нужно больше писать об этом. Я отличный репортер, Миранда. Когда-нибудь кто-нибудь обязательно это заметит, с твоим публичным позором или без него.

Миранда повернулась к ней с чем-то вроде недоверия на лице, хотя Энди не могла сказать, вызвано ли это чувством или нервами Энди. Она почувствовала холодок по спине, понимая, что может совершить огромную ошибку. И все же, она шагнула ближе, как будто магниты были в подошвах ее туфель за 600 долларов, притягивая ее к Миранде и ее стальному позвоночнику. Как только Энди испугалась, что она слишком сильно вторгается в личное пространство женщины, Миранда подняла руку, чтобы остановить ее. Энди с удивлением заметила, что ее пальцы слегка дрожат. Миранда снова заговорила, возможно, чтобы отвлечь их обеих.

– Тогда дело не в том, что ты можешь получить от всего этого. Ты просто боишься того, что я могу с тобой сделать.

Энди негромко рассмеялась.

– Я не боюсь тебя, Миранда.

Каким бы невероятным это ни казалось ей в тот момент, Энди на самом деле имела в виду именно это. Она все еще нервничала рядом с Мирандой, чувствовала себя неловко во многих отношениях, но пульсирующий, пересыхающий во рту, дрожащий страх исчез раз и навсегда. Впервые она ощутила эту перемену на днях в офисе Миранды, но едва не лишилась рассудка, осознав, что перемена может быть постоянной.

Прожив без «Подиума» и дыша своей работой почти целый год, Энди не верила всем ужасным историям о ледяной хватке Миранды в Нью-Йоркской издательской индустрии. На каждые пять раболепствующих миньонов приходился, по крайней мере, один серьезный редактор, который не верил, что редактор модного журнала может диктовать им условия работы. Теперь Энди была уверена, что Джон один из таких.

Не имея другого способа доказать свою точку зрения, Энди протянула руку, словно в замедленной съемке, и взяла прохладную ладонь Миранды в свою. Их соединенные руки опустились до уровня бедер, а Миранда смотрела так, словно не могла поверить своим глазам. Со своей стороны, Энди не слышала ничего, кроме стука собственного сердца в груди, совершенно нового и ни капельки не восхитительного страха, внезапно охватившего ее. Она пересекла еще одну черту, действительно пересекла ее и не собиралась оглядываться назад. Прежде чем она успела сказать или сделать что-то еще, Миранда отдернула руку.

Не сильно, и не без чего-то похожего на сожаление, промелькнувшее на лице Миранды. Миранда мягко откашлялась, а затем заговорила так же тихо, как всегда, ее тон был размеренным и обычным.

– Думаю, тебе лучше уйти. Пока.

Энди знала, что дальнейшее продвижение приведет к катастрофе. Не то чтобы она точно знала, в каком направлении будет двигаться. Величественный жест, доказывающий ее храбрость, на самом деле ничего не значил. Не то чтобы неуместные чувства, казалось, признавали это. В данный момент они проводили что-то похожее на карнавал с ее гормонами, все ее тело внезапно запело от простого акта принятия руки Миранды.

Это “пока” было многообещающим, рассуждала Энди, и она кивнула в знак согласия. Не медля ни секунды, она вышла из кабинета и побежала вниз по лестнице к входной двери. Она не могла не задержаться на несколько долгих секунд в фойе, отражающие кристаллы люстры заставляли ее думать о глазах Миранды и непролитых слезах, которые сопровождали ее заявление о дочерях. Стряхнув с себя рассеянность, она смирилась с тем, что Миранда не передумает, и просто выскользнула в ночь.

Она ничего не испортила. Столкнувшись с самым невозможным, Энди Сакс все еще была в гонке за карьерой. И если это означало, что она будет немного заботиться о Миранде по пути, что ж, это не так уж и больно.

Проверив телефон, Энди почувствовала, что алкоголь наконец-то начал действовать. Утром она разберется с Дугом, Лили и всем остальным миром. Остаток вечера был отведен для того, чтобы размышлять о том, как здорово было прикоснуться к Миранде. Это почти стоило всей паники.

========== Глава 5 ==========

Недели пролетали незаметно для Энди. В отделе новостей она была занята больше, чем когда-либо, и, если не считать редких пресс-релизов о расследовании дела об инсайдерской торговле акциями (и, соответственно, дела Миранды), ее занимала вся остальная Нью-Йоркская жизнь, от сенсационной до обыденной.

Известие об обвинительном заключении, когда оно пришло в пятницу утром, потрескивало по городу, как электрический ток, освещая злобные улыбки, куда бы оно ни шло. Злорадство жило и процветало на Манхэттене, как и всегда. Все хотели порассуждать о том, сможет ли Миранда в конечном итоге остаться на своем месте и уже через несколько минут посыпались письма с жестокими шутками и предложениями. Энди была бы более впечатлена, если бы все они не были просто переработанными шутками о Марте Стюарт, она стала уважать оригинальность даже в жестокости.

О, не то чтобы Миранда заслуживала бесконечного сочувствия. Враги, которых она создала за свою карьеру, могли бы объединиться и образовать небольшую страну или приличных размеров армию, не говоря уже о тысячах людей, которые относились к индустрии моды с полным презрением. И все же Энди почувствовала, как снова всплывают старые аргументы, что Миранда не стала бы так публично высмеиваться, будь она мужчиной, и что люди просто завидуют ее успеху.

Не то чтобы Миранда теряла сон из-за того, что общественное мнение было против нее, поскольку обычно в любой момент времени о ней циркулировало не менее трех злобных сплетен. Она не пострадает и профессионально, потому что хоть она и разозлила многих людей, у нее всегда было так много желающих спросить “как высоко” каждый раз, когда она произносила “прыгать”.

Энди упоминала на веб-сайте «Зеркала», что Миранда вела дела очень традиционным для Нью-Йорка способом: она правила и оказывала услуги, оставляя сотни благодарных людей в долгу, людей, которые впоследствии стали влиятельными в своем собственном праве.

Что было слишком важно для нынешней ситуации Миранды, поскольку недавно обвиненный генеральный директор компании, через которую редактор продавала акции, была одним из таких людей. Обвиненной в мошенничестве, заговоре и множестве других нарушений закона, которые стали слишком привычными для большинства американцев с начала нынешнего века, Кэтрин Хоффман грозило длительное тюремное заключение и финансовый крах.

Однажды она попросила Миранду об одолжении, открывая свой первый бизнес. Двадцать лет спустя Миранда вложила деньги в последнее финансовое предприятие Кэтрин, новый препарат для лечения депрессии, особенно у женщин. Если бы инвестиции были обнародованы в это время, для Миранды это сослужило бы плохую службу.

Поэтому, конечно, предполагалось, что Миранда продала акции и сбежала как раз перед тем, как цена на них резко упала, в результате еще одного одолжения Кэтрин. Сообщения о том, что Миранда избегала встреч с ФБР и прокуратурой США, на самом деле не улучшили общественное восприятие (хотя, скорее всего, это была Эмили, охраняющая все контакты с Мирандой по телефону). Веб-опросы повсюду, от «Пост» до таблоидов радостно провозглашали свое предположение о виновности Миранды.

Энди все еще сомневалась, но то же самое внутреннее чувство, которое два года назад заставило ее обернуться и настоять на своем соответствии работе помощницей Миранды, говорило ей, что ее бывший босс не виновна. Хотя, по общему признанию, любая невинность со стороны Миранды была в лучшем случае относительной концепцией.

Чем больше Энди исследовала, тем увереннее она становилась. Миранда не сделала ничего из того, что можно было бы ожидать от человека, пытающегося совершить мошенничество, и даже Дуг неохотно подтвердил ей это. Он помог ей с финансовыми документами, но не без серьезного упрека за то, что она бросила Саймона на произвол судьбы, и предупреждения не становиться сукой Миранды снова.

Организация свидания за ланчем с помощницей Ирва, Марджори, была неизбежным злом, но Энди хотела как можно скорее покончить с историей. Энди чувствовала себя виноватой, молясь о том, чтобы Ирв был таким же требовательным боссом, как Миранда, и, следовательно, его ассистентке захочется рассказывать про него, а не про ее сто тысяч кошек. Со своей стороны, она подготовила Лили к звонку через тридцать минут с фальшивым сообщением о чрезвычайной ситуации, как они это делали на худших из возможных свиданий вслепую.

Безмолвная молитва Энди была услышана как раз в тот момент, когда к столу только подали салат, а Ирв так громко залаял по мобильному телефону, что его услышала половина маленького ресторанчика. Марджори поспешила, забив на обеденный перерыв к нему, но не раньше, чем оставила Энди кое-какую ценную информацию.

Ирв был тем, кто сдал Миранду. Марджори, как и все остальные, считала, что работать на Миранду, значит ненавидеть ее, и потому не думала, что ее неосторожность в этом признании станет своего рода наградой для Энди. Марджори и не подозревала, что у Энди возникло сильное желание врезать Ирву прямо по его лысине.

Поэтому, когда Ирв потерял деньги, не продав то, что продала Миранда, за день до того, как компания объявила о банкротстве, и началось федеральное расследование, Ирв не очень долго искал кого-то, кому мог бы отплатить за потерю полмиллиона долларов. Он даже не был достаточно осторожен, он просто попросил Марджори связаться с прокурором США и директором ФБР, чтобы они добавили Миранду в качестве подозреваемого лица в их расследовании публичного провала компании Кэтрин Хоффман.

Энди была погружена в свои мысли, когда ее телефон наконец зазвонил, она лениво ковырялась в салате от шеф-повара, а Лили начала потчевать ее самой нелепой фальшивой экстренной ситуацией, какую только могла придумать. К тому времени, когда Лили добралась до фразы “и все слоны сбежали”, Энди была переполнена благодарностью своим верным друзьям. Она определенно не собиралась выбрасывать все это на ветер, чтобы снова оказаться на побегушках у Миранды, хотя сама женщина не выходила на связь, за исключением пары коротких электронных писем, тематикой касающихся освещения происходящего в «Зеркале».

Когда она вернулась в офис, Джон стоял у ее стола. Энди запаниковала, почти по привычке, прежде чем вспомнила, что на самом деле она работала и что обеды дольше пятнадцати минут не были жутким оскорблением для ее теперешнего босса.

Джош работал в наушниках, но, когда она подошла, бросил на нее любопытный взгляд, означавший, что он предпочитает подслушивать, а не слушать музыку. Энди не могла притворяться, что не догадывается об этом.

Энди едва успела бросить сумку на стол, как Джон сразу же напал на нее с вопросами об обвинительном заключении Миранды. В тот день в перерывах между интервью Энди набросала новую статью, и опасалась, что ее спросят. Джон в своей шутливой, но настойчивой манере объяснил, что хочет, чтобы она поработала с судебными репортерами и начала готовить что-нибудь для утреннего выпуска.

– И еще, Энди, если ты снова воспользуешься своими источниками, то нам точно не повредит, если «Таймс» или «Пост» снова будут цитировать нас, ты же понимаешь?

Как же я уважаю своего редактора, подумала Энди. Если не считать его в целом честного руководства газетой и готовности пойти на риск с новым репортером, у него все еще был этот блеск в глазах при виде настоящих историй. Она задавалась вопросом, как сильно Джон скучает по писательской стороне журналистики, и старалась не сравнивать его редакторское положение с тем же статусом Миранды, упивающейся своим полным контролем над журналом. Миранда, у которой были невероятно мягкие руки, но которая управляла тремя этажами огромной редакции железным кулаком. Миранда, которая не звонила с тех пор, как Энди схватила ее за руку, и от которой Энди теперь требовалась дополнительная информация.

Она отложила свои мысли об Ирве в сторону и улыбнулась в спину Джону, когда тот удалился в убежище своего кабинета. Энди вытащила сотовый и на мгновение задумалась, какой номер набрать. У нее, конечно, был мобильный телефон Миранды и все ее личные линии, но, насколько она могла судить, договоренность о том, чтобы действовать через Эмили, все еще оставалась в силе.

Набирая номер по памяти, не нуждаясь в списке контактов, Энди прождала всего два гудка, прежде чем резкий голос Эмили произнес знакомую фразу: «офис Миранды Пристли». Энди когда-то слышала это каждую ночь во сне, и казалось, что это было не так уж и давно.

– Привет, это снова Энди. Я хотела узнать, смогу ли я провести некоторое время с Мирандой, чтобы обсудить последние события?

Энди снова проклинала свои нервы, ее ладони вспотели, как будто она просила кого-то пригласить ее на выпускной.

– О, да, Андреа. Миранда оставила инструкции, на случай если ты позвонишь. Проверь свою электронную почту через минуту или две.

Больше никаких объяснений, а потом она повесила трубку, не попрощавшись. Эмили с каждым днем становилась все больше похожа на Миранду.

Не то, чтобы такое отношение не жалило немного, и это только ухудшилось, когда Энди открыла свою электронную почту, чтобы найти не более чем стандартный пресс-релиз, в котором Миранда выразила надежду, что с нее снимут все обвинения и т. д. Вот тебе и внутренний источник Энди.

Обескураженная, она начала печатать многочисленные заметки, сделанные во время интервью, обрабатывая те части, которые должны были составить ее новую статью по обвинительному акту. Здесь был хороший шанс попасть на первую полосу, и Энди не могла позволить внезапной сдержанности Миранды сбить ее с намеченного курса.

Конечно же, у нее было несколько еще не использованных цитат, которые она могла сложить в объяснение того, что именно Миранда могла ожидать от федерального судьи. Рвение Энди очистить имя Миранды несколько померкло, но когда она погрузилась в статью, выстраивая слова и подбирая бесчисленные другие варианты, необходимые, чтобы заставить текст заиграть красками, она забыла причины своего плохого настроения.

Подав готовый материал незадолго до первого срока, Энди уже была готова к уходу из офиса, когда Джош вернулся к своему столу. Она чуть было не пригласила его выпить, но усталость уже затуманила ей голову, и, честно говоря, ее жизнь была итак достаточно сложной. Он попросил дать прочитать ее статью без всякой соревновательной ревности, и Энди снова вывела текст на экран.

– Это очень хорошо, Вудворд.

Неудачная шутка, они стали называть себя Вудворд и Бернштейн* из «Зеркала», оттачивая свои навыки журналистов-расследователей на поиске лучших хот-догов за 1 доллар и наименее переполненных Старбакс в нескольких минутах ходьбы от их здания. Только теперь Энди больше не чувствовала себя репортером, хотя и беспокоилась о том, насколько скомпрометирована эта проклятая история.

– Тебе нужна помощь в этом деле?

Впервые кто-то проявил интерес к чему-то, кроме того, чтобы разорвать Миранду в клочья, и Энди была благодарна за это. Она уже готова была сказать спасибо, но нет, ей в голову пришла свежая мысль.

– Возможно. Ты все еще встречаешься с той сумасшедшей девчонкой?

Джош изобразил обиду, схватившись за грудь в притворном возмущении.

– Как ты смеешь так говорить о моей будущей жене? И да, мы иногда видимся, когда она, ну, не ты знаешь, совершает ритуальные жертвоприношения или что-то в этом роде.

Энди постучала указательным пальцем по губам, раздумывая, стоит ли приглашать кого-то еще. Нет пути назад, если она сделает.

– Ладно, круто. Ну, мне может понадобиться, чтобы ты попросил ее об одолжении. Через пару дней я буду знать наверняка.

Пожав плечами, Джош провел пальцами по своим растрепанным светлым волосам и откинулся на спинку стула Энди.

– Я буду ждать, затаив дыхание.

Энди ласково похлопала его по руке и схватила сумку, готовая положить конец этому особенно трудному дню. Она полагала, что в 26 лет самым ярким моментом ее недели не должен быть шанс развалиться с пиццей на диване смотря тупое реалити-шоу, но будь она проклята, если у нее есть энергия для чего-то еще.

***

Среда наступила слишком быстро, чтобы это понравилось Энди, хотя она отлично поговорила с родителями в выходные и собрала кучу экземпляров воскресного издания со своей первой страницей, чтобы отправить им. Обычно субботняя первая страница не вызывала особого восторга, но тираж был выше крыши, и Джон попросил выпустить более полную версию в понедельник, когда все будут читать газету.

И все же среда означала дату суда для Миранды, а значит, и для Энди. Она никогда раньше не была в окружном суде США и не хотела просить помощи у своих вечно недовольных коллег. Джош был ее единственным настоящим другом на работе, но он никогда раньше не освещал такую масштабную историю в прессе. Однако Джон предложил его в помощь, и Энди не собиралась отказываться.

Пресс-стая на Фоули-сквер не была похожа ни на что, что Энди когда-либо видела прежде. Громче и неистовее, чем даже на самых диких рок-концертах, на которые ее таскали в колледже, и она обнаружила, что ее толкают со всех сторон снова и снова. Она добралась туда рано и теперь стояла, прижавшись к импровизированному металлическому барьеру, который казался слишком хрупким, чтобы сдерживать собравшуюся толпу репортеров, которые толпились позади и по обе стороны от Энди.

Камеры и микрофоны неистово раскачивались, не обращая внимания на тела, окружавшие их, и Энди поймала себя на мысли, как такая миниатюрная женщина, как Миранда, сможет выдержать такой натиск, чтобы попасть в это проклятое здание. Энди уже трижды ударили по голове молотящими локтями и цифровыми камерами, и она уже начала терять терпение перед линией фронта, когда серебристый мерседес Миранды появился на обочине у здания суда.

В этот момент Энди забыла о своих ушибленных ребрах и затрудненном дыхании, о взглядах, которые она получила от обычных репортеров суда «Зеркала», когда Джон объявил, что она займет их место на ступеньках суда, оставив место только для одного из них внутри, в зале суда. Все, что имело значение, это встреча с Мирандой, и она не разочаровала ее. Выйдя из машины со своей обычной бодрой грацией, она была видением в изящном костюме от Армани и в туфлях от Прада, достаточно красных, чтобы быть точным оттенком крови. Ее волосы были уложены немного более строго, с единственным завитком, падающим на ее солнцезащитные очки от Тома Форда.

И конечно, трудности с дыханием Энди были абсолютно не связаны с давлением толпы на ее грудную клетку.

Миранда быстро пробралась сквозь толпу и поднялась по ступенькам, не колеблясь и не спотыкаясь, окруженная толпой адвокатов в дорогих костюмах и какими-то телохранителями, раздвигавшими толпу, как Моисей воду. На долю секунды взгляд Миранды скользнул по толпе репортеров, губы ее слегка дрогнули, когда она увидела Энди. От такого признания у Энди закружилась голова, но она решила подождать, зная, что простое предъявление обвинения не займет слишком много времени суда.

И действительно, меньше чем через полчаса Миранда и ее свита уже выходили из здания суда. Толпа, которая временно отступила, снова окружила Энди, и на этот раз она всерьез опасалась, что ей сломали ребро или два.

Через ограниченное пространство между лестницей и машиной Миранды раздавались крики вопросов, но она, казалось, не слышала ни одного. Ее лицо выглядело так, словно было изящно вылеплено из мрамора, и на нем не было даже намека на эмоции. Если бы не окружавший ее хаос, Миранда выглядела так, словно шла делать педикюр, таков был ее уровень незаинтересованности. Независимо от того, было ли это неуместное влечение (которое действительно должно было заткнуться) или нет, Энди не могла не восхищаться до покалываний во всем теле своим бывшим боссом.

Толпа начала рассеиваться, репортеры кричали в свои телефоны и камеры, совещаясь с коллегами внутри, а Миранда проскользнула в машину со Стефани, мужчины в ее свите образовали охрану вокруг закрытой двери, пока двигатель не заработал и не отъехал от здания суда. Это тоже было необходимо, более настойчивые репортеры с каждым шагом приближались к Миранде все ближе и ближе. Если бы не охрана, они были бы прижаты к окнам и стучали бы по крыше. Энди много слышала о том, как трудно зарабатывать на жизнь фотографом, но временами она не могла не ненавидеть папарацци.

Энди выбралась из оставшейся толпы, толкаясь так же грубо, как и все утро. Как только она высвободилась, сильная рука схватила ее за плечо. Автоматически напрягшись, она была готова применить свои лучшие навыки самообороны, когда поняла, что знает человека, который схватил ее: Брэд.

Парень выглядел изможденным, казалось, что за несколько недель он постарел на десять лет, и его длинные черные волосы были растрепаны. Энди поймала себя на том, что гадает, сколько ему платят за то, что он за последние несколько недель перешел от кражи пропусков в вестибюле к вмешательству в дела Миранды. Возможно, не достаточно много, зная подход Миранды к оплате своих сотрудников.

– Привет, Энди. Миранда велела мне убедиться, что ты выберешься из этой передряги. И она подберет тебя на углу Малберри и Баярд через пять минут.

О, так теперь Миранде захотелось поговорить? В его лице не было дружелюбия, когда он передавал сообщение, и Энди не могла винить Брэда, если он негодовал за роль мальчика на побегушках, но так ведь никто не будет улыбаться, имея дело с сумасшедшей сворой журналистов. К счастью, она довольно хорошо знала здешние улицы, поэтому одарила его самой лучезарной улыбкой, на какую только была способна, и направилась в сторону Колумбус-парка.

***

Даже почти бегом Энди добралась до назначенного места встречи не так быстро, как ей хотелось бы. Мерседес Миранды работал на холостом ходу, когда она переходила улицу. Энди старалась не зацикливаться на том, что Брэд сказал в первую очередь, что Миранда хотела убедиться, что Энди осталась целой в толпе журналистов. Может быть, Миранда просто хотела убедиться, что Энди забрали, как вчерашнюю химчистку? Или в просьбе была какая-то нотка озабоченности?

Энди покачала головой, пытаясь вспомнить, была ли у нее травма головы, которая вызвала бы такие идиотские мысли. Она больше не была тем сурикатом с широко раскрытыми глазами, пытающимся показать боссу, какая она особенная. Это был бизнес, чистый и простой, и не имело ни малейшего значения, если иногда ей снился ее нынешний «деловой партнер» в разной степени раздетости. Наверное, на Уолл-Стрит такое случается сплошь и рядом, сказала себе Энди, но не слишком убедительно.

Но не было больше времени думать о Миранде, которая появлялась в ее беспокойных снах, потому что дверная ручка автомобиля была уже под ее пальцами, представляя ей живую, дышащую Миранду, которая была совсем не бесплотна.

Стефани отправили на переднее сиденье рядом с водителем, которого Энди не узнала. В конце концов, не каждый шофер соответствовал строгим стандартам Миранды, а Роя нельзя было заставить работать двадцать четыре часа в сутки. Так что одно-два новых лица были неизбежны. Увидев нетерпеливый кивок Миранды, Энди скользнула на заднее сиденье и плотно закрыла дверь. Ее нервозность сделала это больше похожим на хлопок, но Миранда ничего не сказала, только на долю секунды вздрогнула от звука.

Молодой парень за рулем резко вырулил на проезжую часть, и Энди поморщилась, потому что он, вероятно, долго на этом месте не протянет. Резкие движения, подобные этому, могли опрокинуть чашку Старбакса на бумаги Миранды или вызвать легкое волнение в искусно уложенных волосах, и когда это случится, Миранда, не задумываясь, уволит его.

Слабо улыбнувшись через плечо, Стефани занялась бумагами в своем портфеле, лихорадочно печатая на своем Блэкберри, и скользнула обратно в мир, где Энди не существовало.

Прежде чем неловкое молчание перешло в гнетущее, Энди решила рискнуть и нарушить его.

– Все было так плохо, как ты и ожидала?

Миранда почти неслышно вздохнула, ее пальцы лениво играли с жемчужным ожерельем, висевшим у нее на шее. Ее солнечные очки уже были сняты и лежали на сером кожаном сиденье между ней и Энди.

– Да, все было так, как я и ожидала. Тебе понравилось быть частью буйной толпы?

Энди внимательно следила за выражением лица Миранды, но на нем по-прежнему не отразилось ни капли эмоций. Она пристально смотрела на Энди, не зная, что еще сказать.

– Ну, бывало и похуже. Во-первых, никаких пылающих факелов.

Спина Стефани напряглась, и Энди могла поклясться, что адвокат затаила дыхание в ожидании ответа Миранды. Даже водитель внезапно напрягся.

Вместо этого Миранда, казалось, проглотила то саркастическое замечание, которое готовила, и Энди поняла, что заслужила неохотное уважение, проявив немного твердости характера. Неужели чудеса никогда не прекратятся?

Энди на мгновение прикусила губу, задаваясь вопросом, почему ее везут по Манхэттену в машине Миранды, когда она могла бы уже подавать первоначальный отчет в «Зеркало». К счастью, Миранда была все так же деловита, как и всегда, и почти сразу перешла к делу.

– Полагаю, тебе понадобится ручка? То есть, если, конечно, тебе нужна моя реакция на все это? Поскольку каждый второй репортер в этом городе сейчас занят тем, что пытается добыть ее прямо сейчас.

Неужели Миранда действительно так легко даст ей еще один эксклюзив? Энди не видела ее лично с тех пор, как пьяной штурмовала ее дом из-за недоразумения. Электронные письма о статьях, появившихся в газете, были просто исправлениями или выражением постоянного недовольства Миранды всем, что не было полностью под ее контролем.