Текст книги "Немного любви в холодном Мэноре (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Отпустите её, немедленно! – Гермиона наставила палочку на безглазого и темнокожего. – Мы ничего вам не сделали! Проваливайте отсюда!

К собственному удивлению, голос не дрожал, а палочка стала продолжением руки и уверенно в ней лежала. Гермиона слабо представляла, что будет делать, если придётся защищаться, но стоять и бездействовать она не могла.

– Ты чего, Гермиона? – темнокожий волшебник собирался к ней подойти, но Гермиона ткнула ему палочкой в область груди. – Ты представить себе не можешь, как мы рады, что ты жива. Мы ведь думали, что тебя тоже убили. Как Рона и Гарри.

Как Рона и Гарри.

Рона и Гарри.

Рон и Гарри.

– Ещё один шаг, и я за себя не ручаюсь! – повторилась Гермиона. – Отпустите Нарциссу и немедленно убирайтесь из нашего дома.

– Гермиона, – подал голос второй волшебник. – Ты знаешь, кто мы?

– Я…

Но она не успела что-то ответить, как заметила палочку в руках безглазого волшебника:

– Ступефай!

Каким-то чудесным образом она увернулась и побежала к ступенькам на второй этаж.

– Мы не хотим причинить тебя вреда, Гермиона! Мы не знаем, что с тобой сделал Волан-де-Морт и Малфои, но мы поможем тебе. Орден продолжает бороться, несмотря ни на что. Ты нужна Ордену! Ты нужна Молли. Все оплакивали твою могилу, а ты жива. Гермиона, у нас есть шанс.

Орден? Что за «Орден»? Молли? Кто это? Кто все эти люди? Куда они потащили Нарциссу? Драко, почему ты уехал именно сейчас?

Голова Гермионы начала болеть из-за едкого дыма, огромного количества вопросов и новой информации. Она пробиралась к своей комнате сквозь густую пелену, но каждый новый шаг давался с огромным трудом. Предплечье снова начало ныть и палочка уже не так твердо лежала в руке. Девушка оглядывалась каждые несколько секунд себе за спину и когда силуэты незнакомцев вновь показались совсем близко, она направила на них оружие.

Ну же, Гермиона. Думай! Нарцисса говорила, что ты была исключительной ведьмой. Ты должна что-то помнить.

Но в голове только крутился вихрь из полнейшей несуразицы. Ничего толкового и внятного. Воздуха становилось всё меньше и меньше, лёгкие сжимались сильнее с каждым новым вдохом. Разум начал затуманиваться, рисуя какие-то непонятные картинки.

Авада Кедавра!

Неописуемое чувство животного страха тут же овладело Гермионой. Незнакомое заклинание всплыло в голове знакомым отголоском, но поселило в душе зерно ужаса перед ним. Слёзы тут же защипали глаза. Но думать об этом времени не было, не сейчас.

– Авада Кедавра! – выкрикнула девушка.

Она не успела понять, что произошло прежде, чем её тело откинуло на несколько метров вглубь дома. Гермиона с треском прилетела в стену, ударяясь головой о твердый камень. Кровь тут же проступила на затылке, а тяжёлые веки налились свинцом и так и норовили закрыться, окончательно отправляя девушку в нокаут. На миг показалось, что все мышцы за секунду атрофировались, а сердце прекратило биться.

– Эй, – холодные руки коснулись лица. – Гермиона, посмотри на меня!

Из-под пушистых ресниц она разглядела обеспокоенное лицо Драко, что вглядывалось в её собственное. Гермиона хотела дотронуться до него, но руки не слушались, а в голове образовался сплошной вакуум. Тупая боль в затылке взяла верх над ней и унесла далеко-далеко в кромешную тьму. Ей стало сразу же как-то легко и больно одновременно.

Тут очень холодно. Кровь давно уже остыла и засохла на дорогом мраморе. Гермиона стояла у знакомого ей камина и наблюдала за отвратительной картиной, которая развернулась перед ней.

Темноволосая женщина склонилась над молодой девушкой и с перекошенным от наслаждения лицом шептала что-то на ухо несчастной, однако в ответ ведьма получала лишь тихий всхлип и мольбу. От разящего смертоносного запаха закладывало уши и слезились глаза. Гермионе казалось, что она прямо сейчас рухнет на колени и желудок отдаст все, что она ела несколько дней назад. Бледное тельце девушки было помечено глубокими открытыми ранами, свежими кровавыми порезами и ссадинами. Гермиона не могла отвести взгляд, хоть смотреть на это было невыносимо.

– Я не знаю, – сквозь тихий плач вскрикнула девушка, когда темноволосая женщина оставила на её животе очередной порез. – Умоляю! Я ничего не знаю!

Но, судя по реакции, брюнетку забавляло всё происходящее. Она взорвалась в приступе обезумевшего смеха и нанесла ещё несколько порезов острым кинжалом. Девушка закричала с новой силой, а на глазах заблестела очередная порция слёз. Гермиона постаралась сдвинуться с места, чтобы подбежать к израненной девушке, но потуги не увенчались успехом, и она продолжила стоять на месте, словно вкопанная.

– Белла! – знакомый мужской голос окликнул темноволосую ведьму и та обернулась. – На сегодня достаточно. Отправь убожество в темницу.

Парень с платиновыми волосами стоял в дверях гостиной с бесцветным выражением лица.

– Думаю, что от грязнокровки Поттера мы вряд ли что-то узнаем, – продолжил он. – Самая умная ведьма последнего столетия – Гермиона Грейнджер, – даже не помнит собственного имени.

Теперь слёзы проступили уже на глазах самой Гермионы. Полуживая девушка, которая лежит на холодном мраморе и истекает кровью – это она сама.

Пот пропитал простынь. Тяжкое дыхание и ускоренное сердцебиение заставляло грудную клетку ходить ходуном. Гермиона очнулась и тут же прищурила глаза от настойчивых солнечных лучей, гулявших по её телу. Незнакомая спальня и чужая кровать, никакой живой изгороди за окном и теплиц с белыми розами. Паника, посеянная ужасным сном, начала усиливаться.

– Миппи? Броди? – совсем тихо позвала Гермиона, но не один из эльфов не появился.

Она подождала пару минут, но дверь не открылась и щелчка аппарации тоже не раздалось. Гермиона осмотрелась вокруг. Светлая и просторная спальня чем-то напоминала её прежнюю комнату, но была не столь унылой и серой.

Тут не было ни кресел, ни книжных полок, только кровать и рядом стоящая тумбочка, на которой красовался огромный букет белых роз. Удивительно, как такая маленькая ваза помещала в себе столь большой букет. Гермиона откинула одеяло и встала босыми ногами на теплый деревянный паркет. За окном вид показывал бескрайние зелёные поля и безоблачное небо. Она уже хотела сделать шаг к окну, но внезапный приступ боли заставил сложиться напополам. Что-то внутри загорелось, заставляя свалиться на пол. Гермиона постаралась опереться рукой о тумбу, но и эта попытка не увенчалась успехом.

Ваза с цветами перевернулась из-за неуклюжего движения девушки и с оглушающим треском разбилась о дощатый пол. Хрусталь разлетелся на мелкие осколки, впиваясь в нежные ладони Гермионы. Алые капельки крови попали на атласную синюю рубашку и запачкали белые лепестки роз.

– Тише, Гермиона, – Драко появился перед ней, заполняя собой пространство вокруг. – Дыши! Вдох-выдох. Тише.

Парень одной рукой потянулся к лицу, а второй придерживал за талию. Серые глаза смотрели прямо в душу. Было страшно, ровно до этого момента девушка утопала в трясине страха и отчаяния, пока не увидела его перед собой. Гермиона посмотрела на него, затем вокруг себя, глаза вновь налились слезами. Она не понимала, почему судьба решила так поглумиться.

За что всё это? Что такого она сотворила, за что теперь вынуждена переживать весь этот кошмар? Жизнь играла с ней в такую жестокую игру, толком не объяснив правил. И только этот парень дарил ей какое-то подобие спокойствия. Достаточно его мимолётного прикосновения, нескольких слов, чтобы начать ровно дышать.

Гермиона не помнила, что такое любовь и как люди понимают, что начинают любить. Не знала, как правильно выражать чувства, как испытывать что-то, кроме страха и боли. Драко стал спасательным кругом в этом бушующем море непонимания.

– Пообещай мне, – задыхаясь от паники, начала Гермиона. – Пообещай, что всегда будешь рядом, что не бросишь в ответственный момент. Я не справлюсь с этим без тебя. Я не справлюсь.

– Я всегда буду с тобой, Гермиона. Убью любого, кто посмеет обидеть тебя. Я вернусь из ада, вырвусь из-под земли, сделаю всё, чтобы быть рядом.

Она поверила ему. Крепкие объятия Драко говорили сами за себя. Странное спокойствие окутало девушку, словно ничего и не происходило пару минут назад. Будто бы не было этого кошмарного сна, не было истерики, чувства предательства и отчаяния. И его близость была такой знакомой, словно так уже когда-то было: вот так уютно и безмятежно. Тело Гермионы смогло наконец-то расслабиться, дрожь унялась.

Спальня. Абсолютная тишина. И они вдвоём сидят в обнимку на полу. Гермиона даже представить себе не могла, как много она сейчас имеет. Нести столь светлое чувство внутри себя в такое тёмное время. С ним время становилось пустым звуком, каким-то далёким отголоском тикающих часов, а переживаемая боль превращалась в безликую, безвкусную серую массу.

– Где я? – спустя время послышался тихий голос. – Мы во Франции?

– Да. Второе наше семейное поместье. Раньше я здесь частенько бывал.

– А теперь?

– Впервые тут за несколько лет. Если бы не ты, вряд ли бы вернулся сюда.

– Почему?

– Тут слишком хорошо. С этим домом связано очень много хороших воспоминаний и мне не хотелось, чтобы эти стены запомнили что-то плохое.

– Прости… – Гермиона выпуталась из его объятий. – Я не хотела…

– Ты о чём? – он с неподдельным непониманием посмотрел на девушку. – За что ты извиняешься?

– Ты вернулся в этот дом из-за меня. Вернулся, потому что из-за меня возникли какие-то проблемы. Те люди, там, в поместье… – ей снова стало сложно говорить. – Нарцисса! Драко, что с ней? Где Нарцисса?

Где она сейчас? Почему те люди ввалились к ним? Почему они схватили Нарциссу, но Гермиону даже не тронули? Голова снова начала плавиться от количества вопросов без ответов. Девушка было подорвалась с места, но руки Драко успокаивающе обняли её. Она не понимала, как это работает, как ему удается привести пульс в норму одним прикосновением. Грустно, но она совершенно не подозревала, что действует на Малфоя точно так же.

– С ней всё в порядке. Она тоже тут, отдыхает в своей комнате на первом этаже.

– А эти люди? Драко, кто это был? Чего они хотели? Как они попали в поместье?

– Видимо, в защите Мэнора была какая-то трещина.

И всё. Гермиона выжидающе смотрела на Драко, но тот больше ничего не сказал. Он попросту проигнорировал остальные вопросы. Сделал вид, что не услышал и это было очень странно. Точно так же странно, как и её разговор с Нарциссой месяц назад. Только вот Гермиона в этот раз не собиралась отступать, потому что была уверена в том, её окружение скрывает слишком много. Те люди знали её, говорили с ней, были рады видеть. И эти эмоции были абсолютно искренними. Как бы лица непрошенных гостей не пугали гриффиндорку, но в них читался восторг. И… забота?

Мы не знаем, что с тобой сделал Волан-де-Морт и Малфои, но мы поможем тебе.

– Что за Орден? Кто такой Волан-де-Морт? Почему они считают, что твоя семья что-то со мной сделала?

Тишина. Теперь он даже не смотрел на неё, просто встал и направился к двери. Он уходит? Оставляет в одиночестве? Драко не слышит мольбы в её голосе? Видимо, что нет. Не слышит, как она кричит о помощи. И эта помощь заключается в правде, в ответах на вопросы и он так просто бросает ее и уходит от разговора. Отворачивается в тот момент, когда минутами ранее клялся, что всегда будет рядом.

– Нет! – Гермиона кинулась к нему и ухватила за руку. – Ты не уйдешь! Ты ответишь на мои вопросы, ответишь!

– Тебе лучше не слышать ответов, – спокойно ответил Драко. – Поверь, лучше тебе не станет. Я не хочу, чтобы ты страдала.

– Но я уже страдаю. Неужели ты этого не видишь? Я страдаю от того, что живу в неведении. Я не знаю ничего, кроме того, что меня зовут Гермиона, что обо мне почему-то заботится Лорд и твоя семья. Я не знаю, что я чувствую и что мне снится. Я не знаю, были ли у меня когда-то друзья или любимый человек. Я могу лишь догадываться, что то, что я к тебе чувствую – является любовью.

Она резко замолчала и опустила глаза в пол. Гермиона была на взводе настолько, что не смогла контролировать свой язык. Все это случилось только потому, что она видела в Драко спасение – пусть смутное, непонятное, еле доступное, но спасение. Хотелось верить в то, что она увидит в его глазах ту любовь, которая читалась в её.

Но неужели ему сейчас безразлично? Просто плевать? Стоит и думает, как бы быстрее свалить, как забрать все слова назад, как больше не пересекаться с ней. Сухие губы начали дрожать, а покрасневшие веки закрываться. Гермионе хотелось просто закрыть глаза и не увидеть его, когда они вновь откроются. Она глубоко вдохнула и шмыгнула носом. Минуты тянулись медленно, подобно жвачке.

Но губы девушки перестали дрожать, когда рот отрылся в изумлении. Малфой молча упал перед ней на колени. Гермиона не сразу осознала, что произошло. На секунду она подумала, что ему стало плохо и он теряет сознание, но нет. Он просто стоял перед ней на коленях, склонив голову. Ждёт. Каких-то слов, какой-то реакции. Но она так же стоит в полном недоумении, с одной только поправкой: уже закрыв рот. Цвет глаз лишь сильнее тускнеет, темнеет.

– Ты опять это сделала, Грейнджер. Ты опять поставила меня на колени перед собой. И вот скажи, что с этим делать?

– Я не понимаю о чём ты, Драко…

– Ты не помнишь, как тебе было больно в последний раз, Гермиона.

– Вот именно, что я не помню, Драко, – она опустилась к нему и потянулась рукой к лицу. – Расскажи мне. Расскажи: что со мной случилось? От чего меня прячут? Я прошу тебя.

– Прости меня, Гермиона. Всё, что я могу тебе раскрыть – это то, что я очень сильно любил и люблю тебя. Ты была единственной, с кем я не чувствовал себя ничтожным. Ты заново вдохнула в меня жизнь. Это ты показала мне – всегда есть ради чего жить.

Он посмотрел на неё. Серые глаза встретились с глазами цвета патоки. Давай же, повтори это вновь. Просто скажи снова. Гермиона так сильно хотела услышать ещё раз, что он любит её. Что она не ошибалась, когда чувствовала возле него душевное тепло. Девушка тяжело дышит, впитывает в себя его аромат, ловит невесомые секунды. Но Гермиона не хочет вновь тонуть в хаосе, а потому быстро отстраняется, вставая на ноги.

– Я хочу знать правду, Драко. Всю правду.

– От меня ты её не узнаешь.

Другого ожидать было глупо. Он уже сказал, что от него ответов она не получит. Глупо было надеяться, что что-то изменится за секунду. Гермиона отвернулась и подошла к окну. Тут не было любимого вида на теплицы и тут не было любимых белых роз.

– Уходи, – тихо произнесла Гермиона. – Нам не о чём говорить.

Он ушёл, как она и попросила. Не задержался ни на секунду, удалился из комнаты сразу же по просьбе. Оставил совершенно одну со своими мыслями.

Семейное поместье Мафлоев, Франция. Спустя три дня.

– Я ждала тебя, Том, – отстраненный голос наполнил гостиную на первом этаже. – Думала, что ты появишься раньше. Ты заставил меня ждать.

Пустые глаза и беспристрастное выражение лица. Она была уставшей. Гермиона практически не спала с того момента, как выгнала Драко из своей новой спальни. Она заперла дверь и никого к себе не пускала, впервые спустилась вниз лишь тогда, когда узнала от домовиков, что сегодня прибудет Лорд. Ей нужны были ответы и раз уж никто их давать не собирался, она решила дождаться Тома.

– Чем я заслужил такой тон? – он галантно приложил руку девушки к своим губам на своём обезображенном лице и сел напротив. – Что случилось, пташка?

– Это должна у тебя спросить, Тёмный Лорд. Что случилось? Что случилось со мной? Кто эти люди, ворвавшиеся в Мэнор?

– Мир полон жестокости и безумия. Я говорил тебе, что реальность слишком сурова для людей, вроде тебя.

– Но они меня знали. Они обращались ко мне по имени, они сказали, что помогут мне. Кто такой «Волан-де-Морт»?

– Это я. Мой сценический псевдоним, если это можно так назвать.

– Почему они решили, что ты причинил мне какой-то вред? Почему хотели спасти меня от тебя и Малфоев?

– Они могли сказать тебе всё что угодно, Гермиона. Всем известно, что ты – самое дорогое, что у меня есть. Наплели тебе ерунды, надеясь, что ты поведёшься.

– Самое дорогое? – она заглянула в красные глаза, всегда пугавшие её. – Ты никогда этого мне не говорил.

– Во всем мире нет для меня ничего дороже, чем ты. И я желаю, чтобы ты начала принимать активное участие в политике. Мне будет спокойнее, когда ты будешь не просто под присмотром, а всегда рядом со мной.

– Ты серьёзно? – Гермиона подскочила с места, на лице заиграла улыбка. – Ты правда хочешь, чтобы я помогла тебе, а не сидела в четырех стенах?

– Да. Именно этого я и хочу. Тогда ты наконец в полной мере поймёшь, что творится в магическом мире. Получишь ответы на мучащие тебя вопросы. Поймёшь, от чего я тебя берёг. И тогда выбор останется за тобой: остаться в Министерстве или вернуться к прежней беззаботной жизни.

– В Министерстве? Я буду работать в Министерстве?

– Не совсем работать, Гермиона. Ты будешь моей правой рукой. Твоя светлая голова принесёт нам огромную пользу.

Меланхоличное настроение Гермионы тут же исчезло, заменяясь по истине детским восторгом и радостью. Всё, что теперь волновало и будоражило мысли – это то, что её выпустят из клетки, дадут вдохнуть свободно. Девушка за своим праздником души не заметила злорадного оскала собеседника и уж тем более не могла заметить до паники обеспокоенного взгляда миссис Малфой, наблюдавшей за этим диалогом через щёлку в двери. Гермиона посчитала, что золотая калиточка клетки открылась, но вместо этого на ней повис огромный амбарный замок.

========== Глава 7. Параллель. ==========

Дублин. Январь, 2002

Душу охватили туманы. Мёрзлая земля под ногами и сырой воздух не шли ни в какое сравнение с могильной тоской его сердца. Вечно холодный и отстранённый Северус Снейп стоял поодаль от своих «товарищей» и пытался мысленно умчаться прочь от этого холма. В эти отчаянные времена зельевар предпочёл бы остаться в одиночестве, но никак не со сворой обезумевших Пожирателей.

Он закрывал глаза и погрузился в калейдоскоп воспоминаний. Каждое мрачнее предыдущего. Снейп уже давно забыл, когда в последний раз на его лице появлялась улыбка или хотя бы намёк на неё. Уже очень много лет он чувствовал себя одиноким и несчастным. Все, кто был знаком с ним, считали, что Северус просто омерзительный, хмурый, грубый и забитый до макушки школьным преподаванием зельевар. Никто не мог даже представить, как сильно печаль и скорбь пропитали его запятнанную чужой кровью душонку и сухое, выжженное дотла сердце.

В его жизни больше не было чего-то хоть немного стоящего, что сумело бы сделать его существование не бессмысленным. Когда-то Северус успокаивал себя, что живёт ради неё. Ради Лили. Ради её сына. Ради победы, которую она так и не увидела. Но сейчас он стоит в нескольких метрах от тел убитых маглорождённых семей. Реки алой крови покрывали остатки снега на холме. Только потемневшие зрачки глаз выдавали Северуса. В них всё ещё читалось отражение страха детей, который в них посеяли Пожиратели. Всего двадцать минут назад прихвостни Тёмного Лорда безжалостно расправились с целым поселением маглорождённых волшебников и теперь пировали на их трупах.

Ему долгое время были чужды такие эмоции, как сопереживание или беспокойство. И лишь расчётливый, пустой взгляд крестника заставил Северуса вспомнить о своей человечности. Драко остановился в двух шагах от тела обезглавленной девочки и смотрел на тело с пугающим хладнокровием. Снейп воспитывал мальчишку с детства и пытался подарить ему всю ту любовь, на которую только был способен. Если ещё вообще был способен. Любовь в исполнении Северуса – это попытки уберечь от бед и опасностей, но никак не слащавые лепетания перед детской наивностью. И вот теперь он пожинал плоды своей любви. Так рвался спасти парня от гнева Волан-де-Морта, что не заметил, как тот постепенно превращался в бездушную машину для убийств.

Не тебе его винить, Северус. Твоя ситуация была не лучше.

Аж тошно от того, насколько сильно похожи их судьбы. Иногда зельевар видел в юнце себя: такой же самоотверженный и готовый свернуть мир ради одной единственной неё и сейчас он остался в одиночестве. Разница была только в том, что Северус потерял Лили по собственной вине, а Драко потерял Гермиону лишь потому, что оказался не в том месте, не в то время.

– Я подвёл тебя, Лили, – прошептал Снейп. – Я не спас тебя и не смог помочь твоему сыну. Как видишь, спасать у меня плохо получается.

Только с ней он мог быть честен. Прошло так много лет с того дня, когда он видел её, видел улыбку на её лице, слышал её голос. Но образ счастливой Лили Эванс ни на каплю не потускнел в сознании. Она всё так же улыбалась ему и понимающе кивала головой. Лили никогда не осуждала его, всегда была тем самым человеком, который поддержит, несмотря ни на что. И всё, что от неё осталось – призрачный силуэт, который лицезреть мог только он.

– Ты ещё можешь его спасти, Северус. У Драко всё будет хорошо.

Может быть, это была болезнь. Может быть, самовнушение. Или совесть. Лили была проявлением его совести. Где-то глубоко внутри он и сам это прекрасно осознавал, но никому и даром это осознание не сдалось. Никому не интересно, никому не было дела до Северуса, до его переживаний и боли. Ему и самому не было дела, хотелось просто поскорее пережить этот день и провалиться в беспамятство с наступлением ночи.

Знакомый чёрный филин обратил внимание Снейпа на себя. Птица легко приземлилась на плечо мужчины, держа в клюве помятый конверт. Корявый почерк на бумаге выдавал отправителя. Иногда Северус удивлялся, как ему вообще удается разбирать каракули, которые царапает Беллатриса? Он выдрал у птицы конверт и согнал её с себя. На миг показалось, что письмо Лестрейндж воняет смертью. Даже письмо. Но Северус знал, что попусту она никогда не пишет и в здесь явно что-то важное.

Северус,

Поттер у нас. Рыжего дружка прикончили. Грязнокровке отшибли память, ничего не помнит. Тёмный Лорд подарил её мне. Сейчас она в Малфой-Мэноре.

При первой же возможности возвращайся.

Белла.

Ноль эмоций, ни единая мышца не дрогнула на лице. Лишь очередные мысленные извинения перед туманной Лили. И быстрый взгляд на Драко, по-прежнему стоявшего над мёртвой девочкой. Маленькой ведьме едва исполнилось пять лет, но её жизнь тут же оборвалась. Она не умерла во сне или смертельно заболела.

Маленький ребёнок видел, как вырезают всю его семью, а потом расправляются и с ним. Снейп за свою жизнь повидал много смертей, но детоубийство являлось табу даже для него. Мысли начали путаться и сбиваться в огромный ком. Письмо Беллы смогло привести всегда рационального Северуса в некое подобие смятения. Вызванное даже не личными переживаниями или чувством вины перед своей единственной возлюбленной, а Драко.

– Драко, – Снейп подошёл к крестнику. – Мы здесь закончили?

– Да, – сухой ответ. – Завтра выдвигаемся дальше.

Он был уже не маленьким, сентиментальным мальчишкой. Точно как и не являлся безжалостным убийцей внутри себя. Перед собой Снейп видел отчаянного и потерянного человека, который был вынужден повзрослеть слишком рано. Напуганный, как раненое, загнанное в ловушку животное. Свою боль, если он вообще позволял себе её чувствовать, скрывал за ледяной маской безразличия. Каждая привычка, жест и даже интонация голоса были отточены до мелочей.

И, возможно все вокруг верили Драко, верили в его образ безупречного солдата и слуги, но только не Северус. Ни на день он не проникался искренностью в верности своего крестника Тёмному Лорду, даже не допускал малейшей мысли, что тот служит верой и правдой своему хозяину. И объяснение этому одно: Снейп был таким же.

Северус никогда не выбирал где ему быть, с кем ему быть и каким ему быть. За него всё решала жизнь, случаи и обстоятельства. Сейчас уже поздно рассуждать были ли его поступки правильными или абсурдными. Единственное, чего он мог желать – это тишина.

Так давно он не жил в тишине, не упивался её дурманящим благоуханием. После смерти Лили он жил в вечных угрызениях совести, слишком громких, вопящих. Не было ни единого дня, чтобы боль внутри мужчины хотя бы немного поутихла, стала хоть на долю слабее и тише, наоборот, становилась только громче и сильнее. Снейпу не хватило собственной жизни, чтобы справиться с горечью и сожалениями. А что же будет с Драко? С его юным сердцем?

– Завтра вечером я отправляюсь в Малфой-Мэнор, – бесцветно произнёс зельевар. – Тёмный Лорд ожидает моего визита.

– Хорошо.

– Поттера схватили, – добавил Снейп. – Уизли-младшего убили.

– Отлично.

Северус изучающе смотрел на крестника – тот никак не изменился в лице и голосе. Всё те же безучастие и безразличие. Драко было абсолютно всё равно: разговаривать с крёстным или убивать пятилетнего ребёнка.

– Грейнджер в Мэноре, Белла с ней развлекается.

Молчание. Парень лишь перевёл взгляд с мантии Северуса на его тёмные волосы, но в нём по-прежнему читалось сплошное безразличие.

– Надеюсь, что Белла быстро разделается. Грязнокровкой больше, грязнокровкой меньше.

Парень чуть не расхохотался, но тут же взял себя в руки. Короткая встреча взглядов и он развернулся. Снейпу лишь оставалось проводить глазами удаляющуюся спину. В голове снова всплыл тот далёкий разговор с Люциусом и их общее решение. Тогда это казалось таким правильным, ведь они оба хотели сохранить жизнь мальчишке, а теперь совесть в душе начинала покалывать. Или чем ещё это могло быть? В голове слишком свежими были воспоминания, которые профессор Снейп увидел в голове своего ученика – Драко

Люциуса Малфоя.

Мисс Грейнджер. Она звонко смеётся и нежно касается руки своего однокурсника. Снейп видел в этой паре что-то чересчур знакомое и близкое ему. Неправильная и прекрасная любовь, которую эти двое даже толком не осознавали. Лишь проводили вместе время: читали книги, готовили домашнюю работу, разговаривали абсолютно обо всём. Она готова бежать к нему посреди ночи в Запретный лес, если он не придёт на ужин, потому что точно знала, где его искать. И он – готовый убить любого, кто причинит ей боль. В глазах того Драко, Северус видел всепоглощающее чувство искренней и бескорыстной любви. А теперь в этих же самых глазах лишь отвращение и презрение ко всему сущему. Эмоции, которые навязали ему без его ведома.

– Прими в этот раз верное решение, Северус, – сладостно знакомый голос Лили врезался в сознание. – Спаси его.

Он не смог спасти свою жизнь, но он попытается спасти хотя бы жизнь дорогого ему человека. Чёрная мантия поднялась в холодном воздухе, когда Северус умчался прочь от холма.

Дублин. Следующее утро.

Белый снег ровно лежит на земле. Девственная чистота белоснежного покрова скрывала те злодеяния, что ещё вчера на этом месте сотворили Пожиратели. И даже громкий вопль птиц не может перекрыть оглушающий скрежет косы костлявой смерти, что со вчерашнего дня чувствует себя хозяйкой положения. Он не спал всю ночь, прокручивая в голове последний короткий разговор с Драко и письмо от Беллатрисы. Северус уже не знал, как правильно: оставить всё как есть или же предпринять какие-либо действия?

– Ты какой-то молчаливый, Северус, – раздался за спиной хриплый голос Долохова. – О чём думаешь?

– С каких пор тебя тревожат мои мысли, Антонин?

– Мальчишку схватили, ты в курсе?

– Да.

Северус ответил и не дождавшись очередного вопроса – ушёл. Он искал Драко, которого не видел с самого утра. Вчерашний короткий диалог – это тот максимум, на который парень теперь оставался способен. Он редко с кем разговаривал, если это был не очередной приказ. За годы Войны он подолгу мог говорить только с Нарциссой, ради которой всё ещё возвращался в родной Мэнор.

Насколько омерзительным было это съедающее изнутри чувство. Снейп даже описать его не мог, не понимал, что именно оно значит. Это была не вина, не жалость и не любовь.

Возможно, где-то внутри воспалилось гниющее чувство надежды, что можно всё исправить, ещё есть время. Не получилось исправить что-то в своей жизни – он попытается в чужой. И он не станет обсуждать это с кем-то, он просто сделает так, как считает нужным.

Отойдя достаточно далеко от кучки прихвостней Тёмного Лорда, Северус скрылся за густыми ветками деревьев. Он ещё раз оглянулся по сторонам и достал с кармана мантии небольшой мешочек. Маленький серый камешек выпал на бледную ладонь.

– Лили.

Он носил этот мешочек в кармане со дня смерти Дамблдора и до сего дня не решался им воспользоваться. Только в эту ночь он набрался смелости, которой ему не хватало все эти года. Ещё пару часов назад Северусу казалось, что это будет тяжело, но терпимо, а сейчас на лице всегда холодного и угрюмого профессора появились слёзы. Разве можно справиться с этими эмоциями? Он видел её каждый день перед своими глазами, но успел забыть, каково видеть её в жизни. И пусть это был призрак, образ, не живая Лили, но она была реальной, а не плодом его больного воображения.

Женщина всей его жизни стояла перед ним и смотрела прямо в глаза. В который раз он изумился глубине её взгляда, безупречности улыбки и её теплоте. В последний раз он видел её мертвой, только бездыханное тело. Снейп запомнил запах волос. Он всё ещё чувствовался от рук, когда Северус обнимал её мертвую в доме Поттеров.

– Северус.

– Ты такая, какой я тебя помню, – непривычно сдавленно и сипло произнёс Снейп. – Мне тебя не хватает, Лили.

– Ты сильно изменился, Северус. Я очень рада тебя видеть.

– Лили, – ещё тише произнёс мужчина. – Лили, я не знаю, что мне делать. Я подвёл тебя. Не спас тебя, не смог спасти твоего сына. Я пытался, но не смог. Ты мертва, потому что я облажался.

– Ты не виноват, – она подошла ближе. – Всё так, как и должно быть. Твоей вины в этом нет, слышишь? Посмотри на меня, Северус.

– Как же ты не понимаешь, Лили? Я доверился не тому человеку.

– Ты должен отпустить прошлое, должен жить настоящим.

– Я совершил так много ошибок.

– Ты сможешь их исправить, – её рука невесомо коснулась плеча Снейпа. – Я верю в тебя, я верю тебе.

– Я так тебя люблю, Лили.

– Северус…

– Всегда…

Он взглянул на неё в последний раз. Лили исчезла, оставив после лишь холодное послевкусие на сердце и душе. Спустя много лет он сказал ей то, что не сказал при жизни. И нет, от этого не стало легче, стало в разы тяжелее. Всю жизнь он терял и жил с горечью боли и утраты.

Заперев разговор с Лили куда подальше в голове, Северус снова вернулся на холм, где наконец заметил Драко. Тот стоял в теплой мантии, устремив взгляд куда-то вдаль. Платиновые волосы беспорядочно вздрагивали от порыва холодного ветра.

– Я думал, что ты уже отправился к Тёмному Лорду, – начал Драко. – Говорил ведь, что он ждёт тебя.