Текст книги "Немного любви в холодном Мэноре (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Сейчас, – пробубнила себе под нос.

Теодор повернулся к ней со стаканом в руках и тут же отлетел в противоположную стену. Гермиона посмотрела на кровавое пятно, оставшееся на мраморной кладке о которую парень ударился головой. Она подорвалась с места и остановилась на миг у тела практически бессознательного слизеринца.

– Прости, Тео, – поцеловала его в щеку и выхватила палочку из руки. – Живи. Ты мне обещал.

Впервые за последние дни она открыла тяжёлую дверь семейного склепа Малфоев. Сбивая ноги и спотыкаясь, она начала бежать. Подобрала длинный подол платья в руки и мчалась к тому месту, где когда-то находился величественный Малфой-Мэнор. Мысленно просила прощение перед всеми, кто верил в её второй шанс. Но это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Война не даёт вторых шансов.

В лёгких оставалось так мало воздуха, с колен стекала кровь. На последнем издыхании она добежала к нескольким стенам, окружённых живой изгородью. Всё, что осталось от гнёздышка платинового семейства.

– Ну же! – выкрикнула, срывая голос. – Я пришла, Том! Я тут!

– Прекрасно, – Реддл вышел из-за стены. – Я соскучился.

Руки дрожали, а с глаз текли слёзы. За спиной Волан-де-Морта показалась связанная Нарцисса, которая с ужасом смотрела на Гермиону.

– Прости, остальных я не успел пригласить. Пока что ко мне на чай пришла только мать Драко.

Облегчённый вздох сорвался из уст. Джинни, Блейз и Драко в порядке. Неважно, почему Тео солгал ей. Главное, что Драко не у Тома.

– Думаю, что так нам будет комфортнее, —палочка Реддла рассекла воздух и вокруг начало образовываться некое подобие Мэнора. – Восстановить прекрасное поместье Малфоев я не могу, их семейная магия не позволяет мне этого сделать, но так тоже неплохо. Тебе нравится, Гермиона?

– Отпусти её, я ведь пришла.

– Желаешь, чтобы я простил всех этих предателей?

– Да, – решительно произнесла гриффиндорка. – Ты – волшебник своего слова, Том. Дай мне слово, что не тронешь никого, если я пойду с тобой?

Реддл взорвался в истерическом приступе смеха. Это то, что в нём увидел Снейп – безумие. Волан-де-Морт начал сходить с ума, если не сошёл уже. Двинутый старый маг, который начал терять рассудок. Из идеологии нового мира без грязнокровок он перешёл в рамки сохранения своего бессмертия.

– Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия?

– Напомню, что твоя жизнь заточена во мне, – она говорила уверенно, хотя страх пробирал до костей. – Откажешь мне – сдохнешь.

– Сдохнет сейчас она, – Реддл направил палочку на Нарциссу. – Авада…

Вся жизнь перед глазами. У неё нет козырей против него – она пришла к нему с голыми руками. Одним лишь желанием пожертвовать собой – не победишь. Эмоции взяли верх над гриффиндоркой. Всем своим нутром Гермиона отторгала свой шанс на жизнь. Она чувствовала виноватой себя. Но она готова остаться предательницей для своих друзей и любимого человека, которая не посоветовалась и не попрощалась, лишь бы спасти их. Такова её природа.

– Забирай меня, – вскрикивает Гермиона и опускается на колени. – Тебе нужна я. Дай ей уйти.

В голове всплыли те дни, когда Нарцисса гуляла с ней по саду, в теплицах. Вспомнила, как миссис Малфой рассказывала девушке историю магического мира; как сидела с ней до тех пор, пока Гермиона не засыпала; как заваривала чёрный чай с мёдом и лимоном; как хранила её письма. Эта женщина была дорога её сердцу. Не так много людей осталось у Грейнджер, за которых было не жаль броситься в пламя.

– Отлично, – он подал ей руку. – Нарцисса остаётся здесь, а мы уходим.

– Дай мне несколько минут. Я хочу попрощаться с ней. Наедине.

– Империо, – он связал её тем самым Непростительным. – Будь хорошей девочкой.

Не первый раз она чувствовала ненавистное заклятие на своих плечах. Империус окутывал со всех сторон и загонял в угол. Пальцы хрустнули и она посмотрела себе за спину, опасаясь, что то хлипкий план, на который она решилась вот-вот провалится. Но, то ли ослеплённый призрачной победой, то ли слишком обезумевший, Реддл оставил их наедине.

– Нарцисса, – она помогла избавиться женщине от верёвок. – Передайте Драко, чтобы он продолжал жить дальше. И пусть простит меня.

– Он спасёт тебя, милая, – в глазах миссис Малфой плескался океан печали и тревоги. – Он сделает всё.

– Нет времени, – Гермиона достаёт из-под платья волшебную палочку Теодора. – Убейте меня.

Раз на это не решился один Малфой, то решится другая. Должна решиться. Нарцисса мудрее своего сына и включала чаще голову, а не сердце.

– Что? – Нарцисса отмахнулась от палочки. – Гермиона, всё…

– Сейчас! Я не смогу долго бороться с Империусом. Он наложил его на собственный крестраж, который противится, – гриффиндорка встала на колени перед женщиной. – Я прошу Вас, Нарцисса. Он не остановится. Никогда! Остановите его, я умоляю Вас.

– Но…

– Нет времени, Нарцисса! – она всучила палочку женщине. – Не думайте! Одна жизнь против всего магического мира.

– Прости, Гермиона…

– Я люблю тебя, Драко…

– Авада Кедавра!

Глаза цвета шоколада потухли. Она не смогла догореть, но угасла красиво. Гермиона уже не видит, как Нарцисса направляет палочку в разъярённого Тома Реддла; не видит, как стены дома рушатся; не видит, как миссис Малфой пытается вытащить её тело из-под груды камней. Не видит, как её жертва оказалась не напрасной. Будучи так сильно связана с Волан-де-Мортом, она смогла понять, как тот потерян. Как самонадеян. Как напуган.

Мэнор познал любовь Гермионы Грейнджер. Огромный куст белых роз вырос на том самом месте, где замертво упало тело гриффиндорки. Она пожертвовала собой и призналась в своих светлых чувствах в это тёмное время. На последнем вздохе.

Пророчество сбылось.

========== Эпилог ==========

Сегодня идёт дождь.

Он стоит на коленях перед мраморным надгробием, позволяя каплям проникать под мантию. Глаза закрыты, пока сердце в очередной раз норовит вылететь из груди. Каждый день он приходит сюда и держит палочку в правой руке. Хочет увидеть её. Хочет громко ворваться на вокзал Кингс-Кросс и взорваться в приступе крика, трясти её за плечи и смотреть в любимые карие глаза. У него к ней один-единственный вопрос, который он задаёт надгробию который год подряд:

– Почему я всё ещё выполняю твою идиотскую просьбу? Я живу дальше.

Прошло пять лет с того самого дня.

Он не видел отца и мать пять лет. Он не появлялся в Англии пять лет. Он выращивал белые розы пять лет. Он жил в этом доме пять лет.

Драко открывал доступ к своему поместью раз в год для Северуса, Теодора и Блейза. В день её смерти. В июньский день, когда должно быть тепло и солнечно, но всегда идёт дождь. Небо, которому он молился за них двоих – плакало вместе с Малфоем. Солнце, которому Драко обещал преподнести их любовь – пряталось.

– Нет! – он обнимает её бездыханное тело. – Только не умирай! Не умирай!

Но поздно. Они прибыли слишком поздно. Им нужно было раздробить душу Малфоя на несколько частей – нужно было совершить решающее убийство. Он отправился с Северусом в Запретный лес, когда Гермиона всё решила. Она не нуждалась в разбитой душе парня. Она беспощадно разбила свою собственную – окончательно и бесповоротно. Навсегда.

– Драко… – Нарцисса коснулась плеча сына.

Его руки всё крепче прижимают её тело. Оно начинает остывать. Ему плевать на смерть Волан-де-Морта; плевать на разрушенный Мэнор; плевать на оправдания матери. Драко кидает в сторону Нарциссы последний взгляд. Холодный и ненавистный.

Сердце подсказывает ему, что не нужно так поступать с ней. Она хотела, как лучше. Но Малфой больше не слушает своё сердце – оно разбито. Окончательно и бесповоротно.

Он переносит её тело к дому, который должен был встретить их после ритуала. Небольшой уютный домик в чаще джунглей острова Пасхи. Драко хотел сокрыть её тут от всего мира. Сокрыть их любовь здесь.

Но теперь он живёт тут один, приходя каждое утро на могилу Гермионы Грейнджер.

Гермиона Джин Грейнджер19.09.1979 – 19.06.2002В самое сердце – на поражение.Всегда.

Белые розы цветут круглый год. Он не срывает их – всё так, как она когда-то и хотела. Гермиона была той самой белой розой, которую когда-то сорвали. Её время пришло и она завяла.

***

Вот так бывает, дорогой читатель. Детские сказки не ранят так сильно. Драко и Гермиона считали свою любовь самой настоящей сказкой, а оказались ранены ею. Как сказал один старик: «Любовь – самое сильное оружие» и оказался прав.

Любовь Гермионы стала тем самым оружием, которое победило в самые тёмные времена.

Не считай любовь глупостью и развлечением для малодушных, ведь потом не сможешь дышать без неё. Говори человеку о своих чувствах и прощайся каждый раз, когда закрываешь за собой дверь, а то можешь больше не вернуться. Дари цветы, которые говорят за тебя.

Люби и будь любимым.

========== Альтернативная глава 20. ==========

Семейный склеп Малфоев. Июнь, 2002

Она не знала, что уже рассвет. В мрачном и холодном склепе не видно солнечных лучей. С её глаз срывались последние слёзы, а он не плакал. Она запретила ему плакать. Гермиона опустила палочку и сделала шаг к Драко. Коснулась пальцами кожи, чтобы запомнить, какая она. Вдохнула аромат июня с его рубашки и робко поцеловала его в губы. В голове начался обратный отсчёт до того момента, когда они встретятся с Гарри и Роном на вокзале Кингс-Кросс. Она начинала продумывать то, что скажет друзьям в своё оправдание, почему она пришла к ним.

Прощаться сложнее всего. В момент, когда между вами остаётся всего несколько минут, хочется так много всего сказать. Ты не желаешь кричать слова о любви или верности. Нет. Что-то более важное рвётся из самого дна души и сердца. Язык не поворачивается сказать человеку, что ты будешь скучать за ним. Это слишком эгоистично.

– Пообещай мне одно, – очень тихо прошептала Гермиона. – Живи. Просто живи.

Просьба, которую она сама не в силах была выполнить. Гриффиндорка не заметила, как заменила своё «я люблю тебя» на одно слово. Живи. И сама же знала, как сложно следовать этому постулату. Заведомо было известно, что Драко не пообещает ей этого. Даже под Империусом.

Лёгкий взмах волшебной палочки и теперь весь склеп был усеян белыми розами. Ей хотелось так. Видеть любимое лицо в последний миг жизни и любимые цветы.

– В нашем маленьком мире случился пожар и мы не потушили его вовремя, – она заставляет себя замолчать, но не получается. – Вся наша жизнь – замкнутый круг. Мы безрассудно бросаемся под палочку, спасая жизни друг друга. Пора разорвать эту закономерность. Не прощай, но до свидания. На Кингс-Кросс, мой милый Драко.

Она вложила волшебное древко в правую руку парня, затягивая соприкосновение их рук. Её шоколадные глаза уже угасали. Шесть утра. Они сгорают.

– Три. Два. Один. Давай, Драко.

Так не бывает. Вы скажете, что так бывает лишь в ваших магловских сказках. Глупо, неожиданно и так вовремя. Драко уже поднял палочку, до последнего пытаясь сдержать натиск Непростительного на себя. Секунда отделяла его от поступка, за который он будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Хотя, будем честны – он бы не жил без неё. Ему не нужна жизнь, в которой нет Гермионы Грейнджер.

– Экспеллиармус! – палочка вылетела из рук Малфоя. – Мисс Грейнджер, Вы в порядке?

– Гермиона! – Тео подхватил на руки подругу. – Мерлин! Грейнджер!

Она не сразу поняла, что произошло. Снейп осматривал Драко и что-то спрашивал у того, пока сама Гермиона задыхалась в крепких объятиях своего друга. Того самого близкого друга, с которым попрощалась полгода назад в их хижине, пообещав вернуться. Она даже не догадывалась, что пережил Теодор за эти шесть месяцев. Отчаяние, боль, гнев, ярость, безысходность. Он прочувствовал всё то, что не чувствовала с момента смерти родителей.

– Тео, – она не понимала собственных ощущений от этой внезапной встречи. – Мой Тео!

Обняла парня в ответ и вспомнила, как эти объятия заставляли её дышать раньше. Вспомнила, как почувствовала эти руки, когда все кости были переломаны и сгустки крови мешали дышать. Они связаны её кровью. Той самой, которой она истекала, сделав шаг вперёд с Астрономической башни.

Шипы роз впивались в босые ноги, но Гермиона не обращала на это внимание. Понимала, что в жизни оставался ещё один человек, который просил её об одном. Просил её вернуться живой. Теодор Нотт, отговаривавший от сомнительной затеи полгода назад, он молил её о жизни.

– Очень разумно с Вашей стороны, мисс Грейнджер, – отозвался Снейп. – Наложить Непростительное на Драко. Похоже, что крестраж внутри Вас довольно силён.

– Вы же понимаете, что оттягиваете неизбежное? – она не решилась поднять глаз. – Это необходимо…

– Нет! – Нотт приподнял её подбородок. – Я ведь обещал тебе, что спасу. У нас есть решение.

– Ты о чём?

– Существует ритуал по заточению крестража внутри твоей души…

– Нет, – она перебила Тео. – Нет! Никаких обходных путей мы не будем искать. Я соглашусь только на одно – Том Реддл должен умереть.

– Он умрёт. Ты станешь клеткой для его осколка души.

– Ты оставляешь меня в качестве способа его воскрешения. Как же ты этого не понимаешь, Тео?

– Все риски оправданы, мисс Грейнджер, – подхватил Северус. – Мы сможем уберечь Вас. Не стоит безрассудно распоряжаться своей жизнью – она у Вас одна.

– Профессор, Вы должны понимать, как никто другой, что это крайне необдуманный поступок!

– А заставить меня тебя пришить – очень разумно, – Драко испепелял её взглядом. – Даже не надейся, такого больше не повторится. Ты больше не прикоснешься к моей волшебной палочке. А если кто-то решится тронуть тебя, то ты знаешь, чем это закончится.

Он был очень зол на неё и она это прекрасно понимала. На секунду Гермиона представила, как бы она отреагировала, если бы с подобной просьбой к ней обратился Драко. Что она сделала бы, если он попросил бы убить его? Вырываясь из груди, сердце кричало, что гриффиндорка не смогла бы. Точно так же, как и Малфой, она бы до последнего искала способы спасти его.

– Что нужно для ритуала? – наконец-то спросила Гермиона. – Провернуть подобное – дорогого стоит.

– Создать новый крестраж, – коротко ответил Снейп. – И связующий – это человек, который создаст крестраж. Новый крестраж поглотит старый и таким образом запечатает его в тебе.

– Я смогу это сделать, Гермиона, – Теодор взял её за руку. – Я убивал уже. Я изучал природу крестражей.

– Мистер Нотт, не забывайте о главном условии ритуала.

– Что за условие? – девушка подошла к профессору. – Всё не так просто, да?

– Связующий будет навсегда связан с носителем. Умирает носитель – умирает связующий. Умирает связующий – носителю не жить.

– А крестраж Реддла? Что с ним будет, когда я умру?

– Он продолжит жить. И тогда в наших интересах после проведения ритуала изучить побольше материалов, чтобы понять, как работает эта магия.

– Он продолжит жить, пока его в него не выстрелят, профессор. Конец всегда должен быть один, – Гермиона прикусила губу. – В конце я должна умереть от Непростительного.

– Но у тебя есть шанс прожить жизнь, Гермиона! – не выдержал Малфой. – У тебя есть этот грёбаный шанс! Так позволь же себе прожить эту жизнь. Доживи до старости. Со мной. Я буду твоим связующим.

– Ты не убьёшь меня. Не сможешь сам этого сделать и не позволишь сделать это кому-то постороннему.

– Я смогу.

– Поклянись мне, – Гермиона протянула ему руку. – Заключи Непреложный обет со мной, что убьёшь меня, когда я попрошу тебя об этом.

– Только после того, как ты проживёшь долгую жизнь.

Она позволила себе задуматься, но очень быстро кивнула в знак согласия. Это лучшее, что Драко может ей предложить. На другое он не согласится. Снейп достал волшебную палочку и навёл на их руки. Серебрянные нити связали их. Глаза в глаза. Дыхание замерло.

– Клянёшься ли ты, Драко Малфой, убить Гермиону Грейнджер, когда она попросит тебя об этом, прожив с тобой долгую и счастливую жизнь?

– Клянусь.

Нити заискрились и Непреложный обет был заключён. Теперь Драко должен ей, а Гермиона придумает, как обойти эти условия. Иначе это будет не гриффиндорка Грейнджер. Она посмотрела в глаза Малфоя и поняла, что он не доверяет ей, несмотря на обет.

– Я – связующий. Что мне нужно сделать?

– Гермиона, тебе нужно постараться уснуть, – Нотт снова обнял её. – Ритуал тебя достаточно сильно вымотает. Тебе нужны силы.

– Но я…

– Мистер Нотт прав.

Перечить Северусу она не стала, хотя было стойкое ощущение, что её пытаются усыпить намеренно. Будто бы не хотят, чтобы она не видела всей подготовки к ритуалу. Гермиона закрыла глаза, позволяя Теодору уложить её спать.

– И если для смерти не хватит огней, то лёд сгодится тогда, – он улыбнулся ей.

– Ненависть – толще, чем лёд. И равнодушие холодней, – ответила девушка, проваливаясь в сон.

Ей не предстояло узнать, как эти трое будут подготавливаться к заключающему акту сего действия. Не увидит глаз Драко, которые полны решимости и страха за свою девушку. Не будет знать, как у её ног сидел Тео и впервые молился небу. Не будет наблюдать за тем, как Снейп давал ценные советы крестнику; как обучал того пугающей чёрной магии; как рассказывал ему, что нужно сделать для того, чтобы разбить свою душу. Гермионе останется лишь догадываться, что чувствовал в этот момент Драко. Возможно, что когда-нибудь она догадается, что Малфой даже не думал о целостности своей души. Это малейшее, что он мог предложить своей гриффиндорке.

– Мне кажется, что я угасаю, Тео, – Гермиона закрывает лицо руками. – Каждый день, как последний.

– Ты должна сиять ярче звёзд, Грейнджер.

– Все звёзды давно исчезли с неба. Темно и холодно.

– Ты либо угасни, либо продолжи красиво гореть. Третьего не дано, Гермиона.

Слова, которые запали в душу. Слова, которые не стёрлись из сердца, даже, под воздействием Обливиэйта. Теодор преподал один из важнейших уроков в её жизни, не догадываясь об этом.

– Как трогательно, аж отвратительно, – раздался мерзкий голос. – Авада Кедавра!

Зелёный луч, появившийся из-за её спины, поразил Теодора в самое сердце. Из уст Гермионы сорвался немой испуг и она оборачивается. Он стоял в нескольких шагах от неё, опуская палочку и злорадно усмехаясь.

– Здравствуй, моя дорогая, – Реддл хищно смотрел на неё. – Давно не виделись.

– Что ты…. Как ты…

– Я не знаю, где ты прячешься, Гермиона, – оборвал её Волан-де-Морт. – Но в твоих интересах поскорее вернуться домой.

– Ты скоро сдохнешь!

– Решила пожертвовать собой, пташка?

– У тебя остались считанные часы.

– Пепел сгоревшего Малфой-Мэнора пропитан кровью, дорогая моя Гермиона. Без головы остались все те, кого ты можешь помнить. Помнишь Антонина, который стоял за тебя спиной? Или может быть Макнейра, который срезал для тебя розы? Как насчёт Роули? Кажется, он гулял с тобой по саду.

– Они все – Пожиратели. Могу лишь поблагодарить тебя за то, что ты собственными руками начал вырезать всех этих тварей.

– А что скажешь о Нарциссе? Джинни? Блейзе? Они следующие в списке.

– Ты не посмеешь, – прошипела Гермиона. – Не посмеешь!

– Кажется, что я попал…

– Проваливай из моего сна! – невидимая магическая волна вырвалась из девушки. – Сдохни!

– Нарцисса. Блейз. Джинни. Драко.

Он испарился, оставив Гермиону у тела Теодора Нотта.

– Либо угасни, либо продолжи красиво гореть, – она проснулась и осмотрелась по сторонам. – Где Нарцисса?

– Тише, Гермиона, – Тео взял её за руку. – Всё хорошо.

– Что с Нарциссой? Где Блейз и Джинни? Где Драко?

– Драко и Северус отправились за некоторыми ингредиентами для ритуала. Они скоро вернутся. Успокойся, пожалуйста.

Он лгал ей и она чувствовала это. Прежде Теодор не лгал подруге и первая ложь обернулась провалом. Гермиона чувствовала нутром, как парню неуютно сейчас разговаривать с ней. Голос Реддла продолжал оглушать девушку. Имена небезразличных ей людей ранили сердце, нанося глубокие удары ножом. Что-то внутри неё разделилось. Сердце против здравого смысла. Гриффиндорская жилка начинает подрагивать в потаённых уголках души. Гермиона чувствует ложь, а ещё она чувствует бурлящую силу. Тео на секунду отворачивается от неё и она пытается понять, что нужно сейчас сделать. Поговорить с другом или действовать?

– Ты лжёшь мне, – решающе произнесла девушка. – Где Драко и Снейп?

Он нервничал, закусывая губу. Гермиона терпеливо дожидалась ответа и сдерживала ту бурную магическую волну, которая пыталась вырваться из неё. Ей хотелось услышать правду; хотелось понять, что происходит; хотелось довериться. Правая нога начала подрагивать, а карие глаза испепеляли парня.

– Они в Запретном лесу, – Теодор не смотрел на неё. – Им нужно совершить убийство для раскола души. Драко нужно совершить убийство.

Страх. Паника. Боль.

Правда, которую она услышала от слизеринца не стала каким-то шоком, но ещё один кусочек откололся от её израненного сердца. Драко не задумываясь отправился на убийство ради неё. Ему было плевать на его разбитую душу, только это спасло бы её. Гермиона не хотела такой участи для своего парня; не желала, чтобы душа любимого человека разделялась на куски и пропитывалась чёрной магией. Она считала, что она должна спасать его, – ей нечего терять уже.

– Он держит у себя Нарциссу, – прошептала гриффиндорка. – Он ждёт меня.

– Что?

– Как давно Драко ушёл?

– Они должны вот-вот вернуться. Обещали быть тут к девяти часам.

– Я должна спасти её, – Гермиона сжала кулаки. – И его…

– Нет! – Тео бросился к ней и крепко прижал к себе. – Ты никому ничего не должна. Когда же ты это наконец-то поймёшь?

– Точно так же, как и Драко мне не должен.

– Прекрати, Гермиона! – голос парня становился всё тише и тише. – Позволь один-единственный раз кому-то спасти тебя. Как же ты не понимаешь, что нужно позволить себе побыть слабой? Ты не должна слепо кидаться под удар. Если так хочешь кого-то спасти, то сядь и жди, пока Драко вернётся. Представь: что с ним будет, когда он узнает, что ты в очередной раз всё решила сама?

– Я…

– Ты можешь сейчас оглушить меня и забрать мою палочку, – продолжил Тео. – Можешь убежать отсюда и появиться перед Волан-де-Мортом. Ты можешь пожертвовать собой и умереть. А что будет с ним?

– Он поймёт меня…

– Нет. Он не поймёт, Гермиона. И я не пойму, – он достал из внутреннего кармана ту самую фотографию. – Когда-то ты заставила жить меня. Ты заставила его жить. Почему ты всех заставляешь жить, а сама не стремишься к этому? Почему ты решила, что без тебя мне будет хорошо? Я несколько месяцев жил с мыслью, что ты мертва. Я продолжал жить, только потому что ты меня об этом попросила. Теперь я прошу тебя – живи.

Горькое покалывание в груди заставило сесть. Гермиона прекрасно понимала, что Теодор прав на все сто процентов. Понимала, что он не просит от неё чего-то сверхъестественного. Он лишь просит то, что всегда просила она. То, что просил у неё Гарри Поттер.

– Ты либо угасни, либо продолжи красиво гореть, – повторила фразу из своего воспоминания. – Так ты мне говорил.

– Гори красиво, Гермиона. У тебя это прекрасно получается.

– Я ведь не слабая, Тео…

– Твоя слабость не проявляется в том, что ты позволишь кому-то себя спасти. В этом проявляется твоя сила.

Она уже и не помнила, каково это: сидеть наедине с Теодором и просто разговаривать; говорить о том, что болело в душе; принимать помощь. Гермиона знала, что он никогда не скажет то, что может её ранить и никогда не посоветует того, что может подставить под удар. Нотт-младший слишком сильно дорожил ею.

– У нас всё получится?

– Конечно, Гермиона. Иначе быть не может. Волан-де-Морт будет побеждён, а ты будешь жива и свободна, – он запнулся на минуту. – Выйдешь замуж за Малфоя и родишь ему сына.

– Я бы хотела дочь, – она впервые решилась озвучить ту самую свою заветную мечту. – Хочу, чтобы у неё были серые глаза и светлые волосы.

– В ней что-то должно быть от матери.

– Я никогда не позволяла себе мечтать во время Войны, потому что…

– Потому что твои мечты не обрели силу высоты, – закончил за неё парень. – Я помню, Грейнджер.

– О чём ты мечтаешь, Тео?

– Ты, ведь, хочешь услышать правду?

– Конечно.

– После смерти родителей у меня не было желания мечтать. А потом мы встретились с тобой после нескольких лет Войны. Я помню, как сидел у твоей постели в больничном крыле в Хогвартсе и хотел, чтобы ты поскорее поправилась. Мы неплохо с тобой ладили, но потом наши жизни разошлись, и в какой-то момент я боялся, что ты мертва, – он рассказывал всё это так, будто бы переживал историю заново. – Но наша случайна встреча стала судьбоносной для меня. Ты заново научила меня смотреть на солнце; поднимать голову к небу; вернула мне веру в мечты. И я мечтал только о том, чтобы с тобой всё было хорошо.

– Тео…

– Мне больше не о ком беспокоиться. Ты – мой самый близкий человек, Гермиона. Я люблю тебя всем сердцем. И это не та любовь, которая есть между тобой и Малфоем. Это что-то большее, что-то важнее. Это любовь, которая живёт в нас с самого рождения.

– Мой милый Тео, – Гермиона вытерла слезу с щеки. – Я тоже люблю тебя.

Она чувствовала по отношению к парню точно такую же любовь. Так любят мать и отца; так любят младшую сестру или брата; так любят закаты и восходы.

– Моё сердце чисто благодаря тебе, Гермиона.

– Пусть оно бьётся вечно.

Тяжелые двери склепа открылись – это Драко и Северус вернулись. Гермиона вскочила со своего места и подбежала к ним. Минутное облегчение, подаренное ей разговором с лучшим другом, тут же отступило. Её снова одолевал приступ паники.

– Как ты? – тонкие пальцы Гермионы прикоснулись к лицу Драко. – Всё хорошо?

– Да, – он говорил тихо. – Всё получилось.

– Нужно быстро приступать к ритуалу. Он держит у себя Нарциссу…

– Что? – серые глаза вмиг потемнели. – Откуда…

– Он проник в Ваше сознание, мисс Грейнджер? – догадался зельевар. – Как давно это случилось?

– Где-то полчаса назад. Он приснился мне и сказал, что не знает, где я прячусь. Он ждёт меня.

– Драко, начинай, – приказал Северус. – Я буду ждать твоего знака. Мистер Нотт, Вы остаётесь здесь и страхуете их. Если что-то пойдёт не по плану, то Вы знаете, что делать.

Гермиона поняла, что они обсудили всевозможные варианты развития событий. И вариант, что ничего не получится так же был обсуждён.

– Будет немного больно, – Малфой взял её за руку. – Готова?

– Да.

– Отлично.

Драко достал палочку из внутреннего кармана мантии. Гриффиндорка заметила кровавое пятно на бледной коже, но пре придала значения. Сейчас нет времени на дурацкие вопросы. Взмах палочки и все свечи погасли. В склепе сразу же стало темно и холодно. Кажется, что вместе со светом пропало и всё добро вокруг. Она не понимала, что бубнит Драко, но ощущала, как на плечи садится холодная и тяжёлая чёрная магия. Она окутывала, душила и ставила на колени. Их жизнь в этот самый момент делилась на «до» и «после».

Волшебники, решившиеся на магию крестражей – не имеют права на ошибку и на обратный путь.

– Сейчас, Грейнджер, – он быстро поцеловал её. – Вытерпи это. Хоркрус!

Несколько секунд, в течении которых она неподвижно стояла и смотрела в серые любимые глаза прежде, чем боль разрядом ударила в сердце. Почувствовался удар коленей о мраморный пол. Перед глазами расплылась картинка: она уже не видела перед собой Малфоя, только чувствовала его холодные руки. Казалось, что это последние минуты её жизни; что сердце медленно останавливается; мозг прекращает функционировать; кости отделяется от мышц.

Пожар сжигал внутри все органы, подбираясь к душе. Гермиона лишь желала, чтобы это поскорее закончилось. Минуты растягивались в целую вечность. Крики, стоны и скрежет зубов. Она больно бьёт ладонями по собственному лицу. Хочется разорвать кожу на себе, пробраться под рёбра и вырвать с мясом тот горящий крестраж Волан-де-Морта, который пытается спастись.

В камине тлеет огонь, который плывёт перед глазами. Она ползает по холодному полу в поисках облегчения. Внутренности превращаются в обгоревшие угли. Губы искусаны в кровь, а ногти сломаны. Гермиона вырывает волосы и кричит в агонии, умоляя её убить. Механизм физической боли прекрасен от того, что вечно эту боль невозможно испытывать. Но она начинает в этом сомневаться.

– Долго это будет продолжаться? – Реддл наблюдает за гриффиндоркой со стороны.

– Ещё несколько минут, – очкарик скалится. – Крестраж должен найти себе место внутри её души.

Малфой выбегает из Мэнора и ударяет кулаком о каменную стену. Ещё раз и ещё. Сколько ему предстоит смотреть на то, как Гермиона ползает по тонкому лезвию между жизнью и смертью? Это наказание небес для него. И солнца, которое так и не дождалось от парня той самой обещанной любви.

***

Она открыла глаза и поморщилась от сильной головной боли. Ситуацию усугубляли настойчивые солнечные лучи, бьющие прямо ей в лицо. Гермиона пыталась прикрыть глаза рукой, но тело не слушалось. Во рту до омерзения сухо.

– Это вода, – знакомый голос обратился к ней и помогает привстать, приставляя к губам стакан. – Тебе нужно много пить.

Вода отрезвила рассудок и, кажется, что немного утолила головную боль. Она наконец-то полностью открыла глаза, фокусируясь на Драко, в нескольких сантиметрах от её лица. Он одет в белую футболку и лучезарно улыбался ей. Вокруг слишком много света. Солнечного света.

– Мы умерли? – прохрипела Гермиона.

– Нет, Грейнджер, – он продолжал улыбаться. – Но это похоже на рай. По крайней мере, ты мне так его описывала.

Огромные панорамные окна и много-много зелени за ними. На глаза навернулись слёзы и она не может поверить в реальность происходящего. Правая рука нащупала что-то холодное и нежное. Девушка поворачивается голову и замечает огромный букет белых роз. А в солнечных лучах на безымянном пальце отсвечивает золотое кольцо.

– Ты такая умница, Грейнджер, – он целовал костяшки её левой руки. – Ты смогла.

– Что? – ей всё ещё трудно говорить. – Где мы?

– В нашем доме. Тебе нравится?

– Я не совсем понимаю… Сколько времени прошло?

– Почти неделя, – грустно ответил Драко. – Я очень переживал за тебя, но в прошлый раз было так же. И Северус всё время был рядом – присматривал за тобой. У нас всё получилось, Гермиона.

– Мерлин… – облегчённый вздох сорвался из её уст. – Этого быть не может…

– Может, будущая миссис Малфой.

Пророчество сбылось.

========== Альтернативный эпилог. ==========

Солнечный день.

Она стоит неподалёку от входной двери их дома и наблюдает за мужем. Сколько раз она ругала Драко за эту вседозволенность для Роуз? Кажется, бесконечное количество раз. Но мужчина слишком сильно любит свою дочь, как две капли, похожую на него. Серые бездонные глаза и платиновые волосы. Всё так, как когда-то она и мечтала.

– Он бесконечно сильно любит её, – Тео подходит к ней из-за спины. – Мне казалось, что он растратил всю свою любовь на тебя.