Текст книги "Немного любви в холодном Мэноре (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Ты жив, – Нарцисса облегчённо вздохнула. – Ты жив.

В Войну это было два самых важных слова. Люциус стоял перед ней и с ним всё было хорошо. Сейчас всё было, как всегда: они вместе, они обнимаются, они чувствуют дыхание и сердцебиение друг друга. И как же горько было осознавать, что этот момент совсем скоро растворится в очередном приказе Тёмного Лорда. Нарцисса отринула от мужа и посмотрела на него. Чёрные синяки проглядывались под усталыми глазами. Всегда причёсанные волосы в ужасном беспорядке спутанно ложились на плечи. Спина искривилась, мужчина выглядел растерянным и изнеможённым.

– Со мной всё хорошо, – очень тихо ответил Люциус. – Ты как?

– Где Драко?

– Остался на улице.

Женщина окончательно выдохнула с облегчением. С Драко тоже всё в порядке, он вернулся домой. Нарцисса успела безумно соскучиться по сыну, хотя видела его этим утром. Она соскучилась по редкой улыбке и холодному взгляду. Пусть миссис Малфой уже не наблюдала в Драко того мальчика, которого помнила, но он по-прежнему оставался её единственным и любимым ребёнком.

– Люциус, поговори со мной, – обратилась Нарцисса к мужу, что направился на второй этаж. – Мы с тобой стали совсем чужими. Не разговариваем, не видимся. Ты постоянно убегаешь от меня.

– Цисси…

– Я имею право знать, что происходит, – она нетерпеливо перебила Люциуса. – Имею право знать, что этот изверг творит с вами, чего хочет от вас. Он отнимает у меня семью, разрушает нашу жизнь, а я не могу ничего с этим поделать. Люциус, я имею право знать!

Так много отчаяния во взгляде этой женщины. Она совершенно не знала, что ей делать, как ей справляться в будущем. Нарциссе хотелось достучаться до мужа. Внутри всё кричало о том, что если она не попытается сейчас, то потом будет поздно, наступит тот переломный момент, когда пути назад уже не будет.

– Нарцисса, – голос прозвучал значительно строже. – Пока ты не знаешь, что происходит – ты в безопасности. Не заставляй меня подрывать твоё и без того шаткое положение.

– Так ты переживаешь за меня?

– Мне казалось это очевидным.

– А Драко? – парировала Нарцисса. – За него ты не переживаешь? Его безопасность тебя не интересует? Его положение не в приоритете?

– Он – мужчина, – коротко ответил Малфой-старший. – И так же заботится о тебе, как и я.

– Он – наш сын, Люциус. Наш сын! Это я должна думать о его безопасности, а не наоборот. Он же ещё ребёнок…

Слёзы. Нарцисса не сдержалась и заплакала.

– Пока он будет оставаться ребёнком, Нарцисса, он будет уязвим. Я научу его быть настоящим мужчиной. Тёмный Лорд покажет Драко, что от этой жизни нужно брать всё, что можно ухватить.

Это просто не укладывалось в голове. Слова мужа больно ранили в самое сердце. Человек, который был отцом их единственного сына, теперь собственноручно разрушал его жизнь.

– Ты… – она попыталась отдышаться. – Как ты можешь? В кого ты пытаешься его превратить? У него вся жизнь впереди.

– Спокойной ночи, Нарцисса.

Вот так: быстро и легко. Люциус просто попрощался посреди разговора и оставил её, свою возлюбленную, одну в пустой гостиной. С этой минуты Нарцисса совершенно не видела в голубых глазах былой любви, которая таилась в её собственных. Ныне муж оставался просто мужем, а не любимым человеком.

Любви миссис Малфой не хватало на них двоих – сердце Люциуса уже полностью было пропитано тьмой и холодом. Нарцисса по сей день продолжала улыбаться только потому, что ей было ради кого изображать стойкость. Она отчаянно пыталась сохранить своей улыбкой и материнской любовью юношеские чувства своего сына. Хотелось верить, что Драко не станет таким же, как и его отец.

– Дорогой, – Нарцисса подошла к Драко, застывшему у белых роз. – Как ты?

– Со мной всё хорошо, мам, – тихо ответил он, не оборачиваясь. – Я скоро зайду в дом.

Материнское сердце чувствовало фальшь в голосе. Нарцисса видела, что её мальчик окутан пеленой грусти и лжи. Драко был подобен декабрю, столь же морозный и холодный. Он был напряжённым, отстранённым и потерянным. Нарциссе было страшно дотронуться, ей казалось, что лёгкое прикосновение сломает его. Темнота окружила юного Малфоя со всех сторон. В этот момент Нарцисса увидела в своём сыне Люциуса.

Вот он – переломный момент. Драко свернул на скользкую дорожку, сделал неверный выбор.

– Что он с тобой сделал? – голос дрожал.

Молчание. Невыносимое, кричащее молчание. Сейчас ей стало больнее, чем когда-либо раньше. Нарцисса ощущала всё то, что терзало Драко. По коже миссис Малфой прошлись разряды тревоги и паники.

– Он приказал мне убить Дамблдора, – ответ был очень тихим, но Нарциссе это показалось душераздирающим криком. – Я должен расправиться со стариком.

Душа ушла в пятки. Сердце остановилось. Мысли беспорядочно сновали в голове, придавая чувство ещё большей беспомощности происходящему. Нарцисса привыкла тревожиться за сына, но сейчас эта тревога не имела границ. Слёзы застыли на ресницах.

– Не может быть… – выдавила Нарцисса. – Ты же отказался?

– Нет.

– Но Драко…

– Мама, либо старик, либо наша семья. Выбор очевиден.

Доволен, Люциус? Это то, чего ты добивался? Такого мужчину ты хотел видеть в нём?

Нарцисса еле сдерживала всхлипы. Невероятное желание мести зарождалось где-то внутри. Она была готова сейчас же направить палочку на ублюдка, превратившего её жизнь в ад. Жалкое подобие нормальной жизни.

В голове складывались варианты того, как всё могло бы быть, сделай они правильный выбор. Как могла сложиться их жизнь, откажись Люциус вовремя от затеи служения Тому Реддлу. Перед глазами Нарциссы сейчас стоял не семнадцатилетний подросток: она видела маленького мальчика, у которого отобрали возможность руководствоваться своей жизнью. Не этого она хотела для своего ребёнка. Миссис Малфой мечтала лишь о том, чтобы в свои семнадцать Драко делал выбор между девушками или вкусами мороженого, но не между выбором убить или нет.

– Драко… – Нарцисса умоляюще схватила его за руку и заговорила тихим шепотом. – Встреться с мисс Грейнджер. Поговори с ней, расскажи всё. Она поможет.

– Ты в своём уме? – он грубо одёрнул руку. – Не упоминай её имя. Не говори со мной об этой грязнокровке.

Это не его слова. Её сын так бы не отозвался о девушке. Нарцисса отчётливо слышала в голосе Драко нотки влияния Люциуса. В мальчике медленно увядало всё то, что так старательно старалась посеять и взрастить Нарцисса. Теперь он цитировал своего отца, с повышенной чувствительностью веря в каждое слово, сказанное им.

– Но вы же общались, – не сдавалась женщина. – Драко, расскажи ей, пока не поздно.

– Ещё раз ты упомянешь о ней в моём присутствии, – зло процедил Драко. – И я за себя не ручаюсь. Спокойной ночи, мам.

Он поступил точно также, как и его отец: отбросил от себя Нарциссу, отвернулся и ушёл. Теперь миссис Малфой осталась в одиночестве – наедине с собой и сумасшедшим вихрем мыслей в голове. Она волнуется и, если понадобится, то наверняка хоть сейчас бросится под смертоносный зелёный луч, лишь бы уберечь Драко от такого выбора. Она сделает это, не задумываясь и не жалея. Она сделает всё, что в её силах, чтобы вытащить сына из этой трясины. Нарцисса постаралась спокойно выдохнуть и крепче сжала подол платья в руках.

Неважно. Ей совершенно неважно, что с ней будет. Она сделает всё, абсолютно всё, чтобы спасти Драко от падения в кромешную тьму. В лунном свете Нарцисса бежала назад к поместью. Пролетев мимо десятка дверей, она заперлась в кабинете мужа. Лёгкое движение палочки – теперь под её тонкими пальцами на дубовом столе лежал желтоватый пергамент и изящное перо.

Трясущимися руками Нарцисса начала выводить аккуратные буквы судьбоносного письма.

Мисс Грейнджер,

Я прошу прощения за то, что смею Вас беспокоить. Очень надеюсь на Ваше понимание и благоразумие. Драко попал в беду, в большую беду, и мне не к кому больше обратиться.

Гермиона, ему нужна помощь и только от Вас он сможет её принять. Он страдает, а вместе с ним страдаю и я. Эти страдания ранят нас обоих до глубины души, однако он отказывается признавать это.

Солёные слёзы капали на пергамент. Нарцисса даже не обращала внимания на то, что чернила размазались по её идеальному лицу. За окном начал барабанить дождь, перекрывая горькие всхлипы миссис Малфой. Капли с силой ударялись о стекло, стекали вниз, а затем падали на землю, отзываясь в голове тяжёлым грохотом.

Я не знаю, как давно вы общались, но я слёзно прошу, умоляю Вас о помощи. Поговорите с ним, отговорите его от этого решения. Не позвольте ему разрушить свою жизнь. Если Вас не трогает судьба Драко, то подумайте о магическом мире. Приказ Волан-де-Морта…

Нарцисса зло сдавила перо на этом имени. Прежде она старалась не произносить его вслух, даже мысленно не упоминала, но сейчас ей было не страшно.

… запустит необратимый механизм. Это бомба замедленного действия. Повторюсь: не знаю, к кому я ещё могу обратиться.

Я прошу Вас, помогите мне.

Помогите Драко.

С уважением,

Нарцисса Малфой.

Через секунду письмо уже было внутри конверта. Нарцисса печально улыбнулась улетающему филину.

Малфой-Мэнор. Следующий день.

Это были томительно долгие минуты ожидания. Нарцисса расхаживала вдоль гостиной, смотря себе под ноги. Иногда взгляд падал на вазы с белыми розами, а потом перемещался на настенные часы. Оставалось несколько минут до прибытия Гермионы и миссис Малфой начинала нервничать всё сильнее. Она боялась, что Драко и Люциус могут вернуться не вовремя, боялась, что Гермиона передумает приходить. Но шум за дверьми развеял последние сомнение.

Каштановые волосы, собранные в хвостик, были немного растрёпаны после магического перемещения. На персиковой коже раскидались еле заметные веснушки, но даже они выглядели непривычно ярко для Мэнора. Карие глаза изучающе озирались вокруг, разглядывая неприветливый интерьер гостиной поместья.

– Мисс Грейнджер, – обратилась к ней Нарцисса. – Добрый день. Я очень рада, что Вы смогли прибыть в Малфой-Мэнор без происшествий.

– Здравствуйте, миссис Малфой, – вежливо ответила Гермиона. – Думаю, нам следует сразу перейти к делу. Будет не особо приятно, если меня кто-то увидит.

– Конечно, мисс Грейнджер. Вы чего-то желаете?

– Нет, спасибо, – гриффиндорка мягко приземлилась на край дивана. – Что случилось, миссис Малфой? Ваше письмо очень напугало меня.

Нарцисса ненавидела саму мысль о том, что сейчас впутывает эту юную девушку в проблемы своей семьи. Она знала, что Гермиона была подругой Гарри Поттера и была наслышана о приключениях Золотого Трио. Но одно дело – бегать от тролля в коридорах Хогвартса и совсем другое – выступить против чистого воплощения истинного зла.

Нарциссе так хотелось уберечь Драко, что она осознанно подставляла чужое дитя под такую угрозу.

– Мисс Грейнджер, насколько я знаю, Вы ведь общались с моим сыном?

Покрасневшие щеки и бегающие глаза указывали на то, что она была права. Но кроме волнения в глазах девушки, миссис Малфой увидела отблеск печали. Непринуждённость и расслабленность Гермионы вмиг сменились скованностью и стеснением.

– Общались, – прокашлялась девушка. – Работали над несколькими школьными проектами.

Это не было ложью, но и не было чистой правдой. Нарцисса несколько раз видела письма у Драко, адресованные в Мэнор. Замечала, как в разговоре часто всплывает имя этой девушки, как сильно злился Драко, когда Люциус в очередной раз начинал принижать маглов.

Миссис Малфой радовалось тому, что Драко не обращал внимания на происхождение своей подруги, до того момента, когда всё резко изменилось. Милые комментарии к действиям гриффиндорки сменили гневные высказывания о маглорождённых; тёплые отзывы о какой-либо помощи со стороны девушки обернулись ядовитыми репликами в сторону Золотого Трио.

– Гермиона, – Нарцисса взяла её за руку, что заставило её встрепенуться. – Помоги ему. Он не справится сам, не сможет. Меня он не слушает…

– Простите, – Грейнджер подорвалась со своего места. – Нарцисса, мне очень жаль, но я не могу помочь Вашему сыну. Не думаю, что он захочет меня слушать.

Она очень быстро развернулась и направилась к выходу, закрывая лицо руками.

– Но Вы же пришли сюда, – окликнула Нарцисса. – Из моего письма Вы поняли, что это именно Драко в беде, а не я, что он нуждается в помощи и Вы пришли. Я прошу Вас, Гермиона!

Она чувствовала, что сейчас девушка решается. Или ей окончательно захлопнуть за собой дверь, или остаться и выслушать Нарциссу. И миссис Малфой без раздумий опустилась на колени, а в глазах вновь заблестели жгучие слёзы. Всё внутри обдавало горячей лавой. Гермиона Грейнджер была последней надеждой. Нарцисса знала: больше не к кому идти со своей проблемой, если даже Люциусу было всё равно, и он самостоятельно подтолкнул Драко к этому.

– Пожалуйста, Гермиона, – слёзы мешали говорить. – Больше ему никто не поможет.

Невероятно тёплые и нежные ладони коснулись руки Нарциссы. В какой-то момент миссис Малфой показалось, что такого тепла она не чувствовала уже очень много дней, будто бы её собственная кожа давно стала ледяной. Она сглотнула, пока Гермиона помогала ей подняться на ноги.

Возможно, эти женщины и догадывались, что человек, о котором они говорят, одинаково дорог им обеим. А, возможно, и нет. Только, если Нарцисса не боялась говорить в открытую о своей любви к Драко, потому что материнская любовь была естественным явлением, то у Гермионы все было намного сложнее. И сейчас Нарцисса, сама того не зная, расковыряла старую рану.

Девушка так долго пыталась отделаться от навязчивого чувства зияющей пустоты внутри, что уже успела забыть, насколько больно говорить о Драко вживую. Потому что последние несколько месяцев о нём она говорила только в своей голове, сама с собой. Драко Малфой просто исчез из её жизни. Вот так, в один день, молча и без объяснений.

Оставил Гермиону наедине со своими догадками и чувствами. И стоило только начать спокойно спать по ночам, как её разбудил филин с конвертом в клюве. И вот сейчас она смотрит на заплаканную миссис Малфой, просящую о помощи, а та даже не догадывается, что Гермиона сама нуждается в ней.

– Он не послушает меня, миссис Малфой, – ответила Гермиона. – Мы с ним не общаемся и не видимся.

– Между вами что-то случилось?

– Я не знаю, миссис Малфой. Знаю только, что слушать меня он точно не станет. Последние месяцы он не просто не слушал, он попросту не слышал. Я говорила со стенкой. Драко всем своим видом показал: для него меня больше не существует.

– Гермиона…

– Я сделаю всё, что в моих силах, миссис Малфой. Но я спасу его только в том случае, если он не оттолкнёт меня.

Она не попрощалась. Просто помогла Нарциссе присесть на диван и, забывшись, в слезах наскоро покинула поместье. Теперь Нарцисса была уверена в том, что это было не просто общение или школьный проект. Между этими двумя было что-то ещё, но теперь Гермиона выглядит не менее несчастной, чем сама Нарцисса.

Несколько часов после ухода Гермионы для хозяйки Мэнора прошли незаметно. Она не зажгла свет и не сдвинулась с места. Просто продолжала также сидеть на диване, рассматривая в сотый раз узор мраморной плитки под ногами. Приятные тона гостиной больше не успокаивали, а напоминали о том, как когда-то в этом доме было хорошо. Но не теперь. Нарцисса всё размышляла про себя: что было во взгляде мисс Грейнджер, что такого случилось между ней и Драко, почему она плакала?

Но главным был факт того, что она не отказала. Она пообещала помочь.

Звук ударов трости о мрамор вырвал из затянувшихся раздумий. Люциус влетел в гостиную и сразу же направился к жене. В его глазах читался гнев и злость, хозяйке Мэнора не нужен был свет, чтобы это увидеть. Малфой-старший кипел от бурлящей внутри ярости.

– Ты всегда вызывала у меня впечатление умной женщины, Нарцисса, – прорычал он ей в лицо. – Неужели я так сильно ошибался?

– Значит, не одна я ошибалась, – съязвила Нарцисса. – Ты у меня тоже вызывал впечатление любящего отца и заботливого мужа.

– В отличии от тебя, я не подставляю нашего сына. Чем ты думала?

– Что? – взорвалась Нарцисса. – Не подставляешь нашего сына? Это ты сделал из него марионетку Волан-де-Морта! Ты просто превратил его в безвольного цепного пса, который готов беспрекословно выполнять любой приказ. Ему семнадцать, а он уже должен выбирать между жизнью человека и благополучием семьи!

– Я не подсылаю к нему грязнокровку с просьбой одуматься и не убивать Дамблдора! Где была твоя материнская любовь, когда ты решалась на этот поступок?

– Я хоть как-то пытаюсь его спасти! Если ты не собираешься этого делать, то это сделаю я.

– Интересно, как ты собралась спасать нашего сына в тот момент, когда Тёмный Лорд прочитал бы его мысли? Что ты сказала бы в его оправдание, узнай он о его разговоре с этой Грейнджер? Благодари Мерлина, что я просто оглушил эту несносную девчонку вместо того, чтобы прикончить.

Она не верила своим ушам. Не верила, что говорит с человеком, которого так безотказно любила. Столько злости и ненависти в его словах. В сердце теперь помимо тревоги за Драко начинала возрастать также и тревога за бедную девушку, которую она отправила к нему. Ведь Гермиона не была виновата в том, что творилось в их семье, но легко могла распрощаться со своей жизнью только потому, что Нарцисса попросила о помощи.

– Что с мисс Грейнджер?

– Твоя драгоценная грязнокровка в порядке. Но предупреждаю – хоть раз что-то подобное повторится, и она отправится прямиком к Тёмному Лорду. Запомни, Нарцисса, не для этого я всем рисковал. Совсем не для этого.

– Рисковал? Чем ты рисковал, Люциус? Кроме своей семьи ты ничем не рисковал. Ты мне омерзителен, Люциус Малфой!

– Когда-нибудь ты поймешь меня, но, верно, не сейчас.

Он вновь собирался уйти, но Нарцисса вцепилась в его мантию:

– Что я должна понять? Что? За что ты так с нами поступил? Почему решил, что можешь превратить семью в жертвенный алтарь? Ради чего всё это? Объясни мне. Объясни мне наконец!

Она снова заплакала от отчаянного бессилия. Внезапно руки Люциуса обняли ее и притянули ближе.

– Дорогая моя Цисси, как же ты не понимаешь, – его голос вновь обрёл прежнюю теплоту. – Я поступаю так только ради тебя и Драко. Пока я склоняю голову перед Ним – ты свободно дышишь.

– А наш сын? Зачем ты показал его этому мерзавцу? Неужели мы не могли его где-нибудь спрятать?

– Это не спасло бы его, Цисси. Думаешь, я радуюсь, что пришлось провести нашего сына через ад? Моё сердце не меньше твоего обливалось кровью, когда я вручал ему камень Забвения…

– Что? – Нарцисса отпрянула от мужа. – Что ты вручил ему?

========== Глава 4. Семейные дела. ==========

Малфой-Мэнор. Сентябрь, 1996

Такой холодной осени давно не было. Всего за несколько дней ласковый, бархатный сентябрь стал пронзительно холодным, дождливым и ненастным. Мелкий, без передышки, дождь, уже порядком начинал раздражать. Тепла совсем не осталось. Ни на улице, ни в душе. Всегда аккуратные волосы Люциуса беспорядочно развевались из-за ледяного ветра. До поместья оставалось всего несколько шагов, но ноги, будто налитые свинцом, отказывались передвигаться. Каждый новый день отбирал всё больше и больше сил.

Некогда родной дом всем своим видом кричал о неприветливости и нежелании принимать гостей. А Люциус чувствовал себя именно гостем в Малфой-Мэноре. Он редко появлялся дома средь белого дня, чаще приходил ночью, когда Нарцисса уже спала. И вот сейчас Малфой-старший показался здесь утром, однако лишь потому, что в его доме была запланирована важная встреча. Дожили. Семейное поместье приравнялось четырём стенам для «деловых встреч».

Люциус пролетел по коридорам, не задерживаясь и доли секунды у стен. Было стыдно. Десятки осуждающих взглядов из семейных портретов заставляли чувствовать себя провинившимся мальчишкой. Люциус дошёл до того, что собственноручно наложил на каждый портрет заклинание, лишь бы они с ним не говорили, но это мало чем помогло. Особенно портрет Эдвены Малфой – матери Люциуса, заставлял чувствовать себя отвратительно.

Кто бы мог подумать, что такого человека, как Люциус Малфой, можно вывести на чувство стыда. Если для Малфоев и было что-то превыше любых принципов – то это семья. Живые портреты наблюдали за тем, что делает нынешний хозяин Мэнора. И совсем этого не одобряли.

С пустой головой и усталыми глазами Люциус ввалился в свой кабинет. Он не спешил к супруге и не рвался поскорее разорвать конверт с письмом от сына. Это было чересчур. Люциусу хотелось хотя бы на минуту забыться, отпустить себя и ворох проблем, но в его положении это было чревато последствиями.

Пока ты стоишь передо мной на коленях с опущенной головой – твоя жена будет жить и дышать. А сын? Твой сын должен примкнуть ко мне. Это ещё одно обязательное требование, которое сохранит твою семью, Люциус.

Голос Волан-де-Морта колоколом грохотал в голове и заставлял содрогаться. Люциус был взрослым мужчиной, любящим отцом и мужем. В обществе все его знали как гордого аристократа, который только и умеет, что кичиться несметным богатством и чистотой крови. Но сейчас он был просто напуганным человеком, сделавшим когда-то неправильный выбор и вынужденный теперь платить очень высокую цену. Эдвена изредка поглядывала на своего сына, который в тот же момент прятал от неё глаза. Ей ничего не оставалось, как смотреть в ответ с жалостью и осуждением.

– Ну, что ты смотришь на меня? – наконец-то не выдержал Люциус. – Что ты хочешь мне сказать? Что? То, что я не прав? Что я болван и идиот? Я это и так знаю, мама.

Эдвена молчала. Потому что так когда-то захотел Люциус. Он не выдержал бы обвинений из её уст. Ему хватало того, что его обвиняла Нарцисса, это било по совести, не хуже, чем пронизывающий взгляд матери. Иногда Люциусу казалось, что он просто сходит с ума от происходящего вокруг. Проблемы и недосказанности скапливались и формировали огромный снежный ком, несущийся неумолимо прямо на него. Он снова посмотрел на мать, которая принялась за книгу и больше не отрывала от неё взор, хотя из её глаз на страницы капали маленькие слёзки.

– Люциус, – голос Снейпа отрезвил рассудок Малфоя. – Ты хотел меня видеть.

– Да, – устало ответил Люциус. – Проходи.

– К чему такая срочность?

– Ты ведь слышал, что вчера заявил Тёмный Лорд?

– Слышал.

– И тебе нечего сказать по этому поводу?

– А что ты хочешь услышать? Я в любом случае поддержу Тёмного Лорда.

– Северус, – Люциус прокашлялся. – Как продвигаются дела с окклюменцией?

По взгляду зельевара Люциус понял, что тот в курсе. Глупо было полагать, что такой легилимент, как Снейп не прочтёт мыслей Драко. Да о чём шла речь, если даже сам Люциус, не владея малейшими навыками, без проблем читал своего сына, как открытую книгу. Он пытался списать это на то, что вырастил его и поэтому мог распознать любое проявление эмоций на лице сына. А теперь было понятно, что Драко на пушечный выстрел нельзя подпускать к Волан-де-Морту. Одна единственная мысль и от семьи Малфоев не останется и мокрого места.

– Ты знал? – сухо спросил Северус.

– Сложно было не заметить. Даже не знаю, как это не стало достоянием всего Хогвартса и магической Англии в целом.

– Как ты допустил подобное?

– Не тебе его винить, Северус, – съязвил мужчина. – Твоя ситуация ничуть не лучше.

– Но и фамилия моя не «Малфой». Что больше привлечёт внимание: моя влюблённость в маглорождённую ведьму или наследника семьи Малфоев?

– О влюблённости речи не было.

– Да и ещё в какую? – парировал Северус. – В саму Гермиону Грейнджер. В ту самую Грейнджер, которая является лучшей подружкой Гарри Поттера.

Люциус бессильно упал на диван, закрывая глаза. Пальцы сомкнулись на переносице. Он не знал, что ответить товарищу. Что вообще можно ответить на столь ясную истину? Не первый день и даже не первый год Люциус наблюдал за взаимоотношениями Драко и этой девчонки.

Первыми мыслями было размазать Грейнджер по стенке, чтобы на ещё одну поганую грязнокровку стало меньше, а потом он решил поделиться этим с Нарциссой. И не получил ожидаемой реакции. Его жена всецело поддерживала связь Драко и гриффиндорки. Нарцисса ясно дала понять, что берёт эти отношения под своё крыло и навредить им приравнивалось навредить ей лично. Поэтому Люциусу оставалось, стиснув зубы, просто-напросто наблюдать.

Понадобился год, чтобы он смог оценить масштаб изменений. Искренность, терпимость, внимательность, умение сопереживать. Гриффиндорка меняла Драко. Она делала его лучше. Люциус теперь видел в своем сыне не простого наследника рода Малфоев, не просто воспитанного с детства аристократа – он видел лучшую версию себя. Лучшую во всём.

Драко был способен на все те эмоции и чувства, которые сам Люциус не в силах уже испытать. И настал тот день, когда Малфой-старший был рад, что Драко не наступил на те же грабли, что не впустил в своё сердце мрак и холод, что не потерялся в идеалах собственного отца.

И что с этим сделал Люциус? Подставил своего сына под прямой удар и даже не попытался защитить. Преподнёс Драко Тёмному Лорду на блюдечке и теперь метался в агонии с жалкими попытками как-то смягчить ситуацию.

– Он не сможет скрыть своё сознание от Тёмного Лорда, – вновь заговорил Снейп. – Понадобится слишком много времени, чтобы хотя бы поднатаскать его. У него нет времени. Люциус, он убьёт Драко, как только узнает. А потом Нарциссу и тебя. И до девчонки он тоже доберётся. И молись Мерлину, чтобы убивал именно в таком порядке.

Северус был прав. Спорить не имело смысла. Люциус сам прекрасно это понимал и абсолютно не имел понятия, что ему делать. Перед глазами появился образ бездыханного тела Нарциссы рядом с Драко. Эта картина сдавила горло спазмом, заставив поперхнуться и закашляться. Самым большим страхом для Малфоя было потерять супругу и сына. Семья – это самое драгоценное, что у него было, а он уже, итак, достаточно успел втянуть их в неприятности.

– Что мне делать, Северус? – тихо спросил Люциус. – Я не могу допустить этого. Может, убить девчонку?

– И чем, по-твоему, это поможет? Её смерть в ту же секунду искалечит душу Драко, а не вычеркнет из головы факт того, что он любил. И задумайся хотя бы на минуту, что будет, когда твой сын узнает, кто приложил к этому руку. Он и без того достаточно ненавидит тебя.

– И что делать?

– Нужно лишить его этих воспоминаний. Нет воспоминаний – нет проблем.

В руках Снейпа появился небольшой камешек с тёмно-зелёным отливом. Люциус сфокусировал взгляд на, казалось бы, безделушке, и раскрыл рот, чтобы отвергнуть предложение Северуса, но тот его опередил:

– Это не будет классический Обливиэйт. Если мы просто сотрём память Драко, то это вызовет слишком много вопросов и неудобств. Лорд сразу поймёт, что ты пытался что-то скрыть и тогда никакое владение окклюменцией вас не спасёт. Ты должен вручить Драко этот камень и сделать всё для того, чтобы он всегда был с ним.

– Что же это? – Люциус потянулся за вещицей.

– Камень Забвения. Тёмный артефакт, который отключает в волшебнике любые светлые эмоции и чувства. Человек, носящий такую штуку при себе, напрочь забывает всё хорошее, что мог испытывать в прошлом. В случае с Драко – он сотрёт из головы все потуги на влюблённость. Но, – Снейп замялся. – Не с сердца. Драко будет чувствовать, что с ним что-то не так, но пока камень будет у него – он не сможет в этом разобраться.

– Только светлые чувства? – Люциус с большим интересом начал рассматривать камень. – Как он работает?

– Я не зря сделал акцент на том, что это – тёмный артефакт. Есть точно такой же, но он относится к светлым и имеет обратные возможности. Вычёркивая из головы волшебника всё тёмное и негативное, оставляет только светлые помыслы. Но опять же, носящий этот камень нутром чувствует, что что-то не так.

– Это поможет?

– Это поможет Драко забыть, что такое влюблённость. Вместе с тем ты должен больше проводить времени с сыном, рассказывать ему об идеалах Тёмного Лорда, внедрять в сознание ненависть к маглорождённым. Ты должен вбить ему в голову, что он – истинный сын своего отца.

– А как же Нарцисса? Драко перестанет любить собственную мать?

– Нет. Мы говорим не о врождённой любви. Драко родился с любовью к матери, он начал любить её ещё до рождения. А мисс Грейнджер он полюбил в сознательном возрасте. Это два разных вида любви.

Больше всего на свете мужчина не хотел участвовать в этом разговоре, даже слышать подобное. Для Люциуса уже давно идеалы Тёмного Лорда не были в приоритете. Нет, он не стал самым добрым человеком во всей Вселенной, он по-прежнему относился к грязнокровкам с отвращением, но это перестало быть навязчивой идеей.

После первой магической Войны очень многое в жизни изменилось. Он успел стать мужем, отцом, семьянином. Люциус знал, что Война – это не о чём-то хорошем. Это всегда горе, разруха, утрата и боль. И пусть сам он готов пережить все напасти судьбы – для своей семьи он совсем этого не хотел.

– Артефакт сохранит ему жизнь? – наконец задал Люциус самый важный вопрос. – Это всё, что меня интересует, Северус.

– Да. И ей это тоже сохранит жизнь. Когда-нибудь он поблагодарит тебя за это.

Пусть хотя бы не ненавидит. Уже достаточно.

Аристократ и грязнокровка.

Это даже звучало нелепо. Хотя было поздно что-то менять. Очень много воды утекло с момента, как Драко позволил этой девчонке проникнуть в сердце. И, может быть, случись всё лет на двадцать раньше, Люциус не допустил у своего ребёнка и малейшей мысли о подобном. Только вот он сам любил и знал, что сердцу не прикажешь, если у него самого оно когда-то было.

– Что делать с этим камнем? – Малфой крепко сжал вещь в ладони, мысленно зацепившись за неё, словно за спасительный оплот. – Как быстро он начнёт работать?

– Я бы советовал тебе преобразить его в побрякушку, что-то вроде семейной реликвии и подарить Драко в честь начала нового учебного года. Будет достаточно нескольких часов и камень заработает.

– Что будет, если он его перестанет носить или потеряет?

– В твоих и его интересах, чтобы этого не случилось, – Снейп замолчал. – Или чтобы это случилось не очень скоро.

– Что будет с девчонкой?

– Если Поттер не угробит своим рвением спасти мир, то с ней всё будет хорошо.

Малфой-Мэнор. Следующий вечер.

Он так и не покинул пределы своего кабинета. Нарцисса точно знала, что Люциус был в Мэноре, однако не беспокоила мужа. Лишь взгляд Эдвены продолжал пристально сверлить, но даже это не заставило сдвинуться с места. Малфой сидел на диване и раз за разом прокручивал разом в голове разговор со Снейпом.

На столе поблескивал перстень с камнем, который Люциус намеревался вручить своему сыну сегодня вечером. Тяжелые мысли не отпускали, вновь и вновь возвращая к весам с двумя чашами: счастье или спокойствие. Этот выбор напоминал Люциусу о том, что когда-то он ошибся, поставил не на ту чашу. А теперь свободы выбора по сути и не было: выбрав счастливую жизнь, он сократит её до нескольких дней, потому что Волан-де-Морт их сразу прикончит. А спокойная жизнь, пусть и будет долгой, будет сплошной иллюзией, самой настоящей фальшью и притворством.