Текст книги "Немного любви в холодном Мэноре (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Что ты сказал? – Драко двинулся с места.

– Вам лучше уйти, мистер Малфой, – Гермиона коснулась плеча парня.

Они остались вдвоём.

– Тебе настолько плохо, что ты не стал перечить мне, – она убрала руку. – Ты был готов убить его.

– Я тебя готов убить, Грейнджер, – Драко трясёт её за плечи. – Что же ты творишь, глупая гриффиндорка? Почему ты не можешь отказаться от идиотских актов самопожертвования?

– Об этом я тебя и попрошу. Убей меня.

– Мерлин! Ты, блять, слышишь себя? Слышишь вообще, о чём просишь?

– Да.

Разбитые. Казалось бы, что дальше некуда; что эти двое достигли пика, но нет. Зеркала души продолжали с треском разлетаться по внутренним органам, больно в них впиваясь. И в каждом из своих зеркал они видели друг друга. Теперь Гермиона ранила Драко, как прежде это делала Война. Она знала о чём просит, и не отступит.

Сейчас становилось больнее, чем за всю Войну. Этот разговор обжигал Гермиону точно так же, как и Малфоя. Она отдавала себе отчёт. Возможно, если было то самое время, о котором они говорили, то они придумали бы что-то. Гермиона превратилась в девочку, на которую вот-вот упадёт небо. И теперь она старалась удержать его. Так её учил когда-то поступать Гарри, – жертвовать собой, если эта жертва оправдана.

– Я лишь прошу тебя – сделай это. Мне будет легче, если это будешь ты.

– Тебе будет легче? – он кричал так, как прежде не смел. – Грейнджер, а мне как будет? Какого хрена ты просишь меня об этом? Сколько раз я ещё должен тебя потерять, чтобы небесам показалось этого достаточно? Ответь мне! Сколько раз тебе должны стереть память? Сколько раз мне должны вручить блядский перстень? Сколько кожи я должен с тебя срезать?

– Драко…

– Не смей! – он отскочил от неё, не позволив к себе прикоснуться. – Не смей меня касаться вот так! И смотреть на меня такими глазами. Не заставляй меня верить в то, что это в последний раз.

– Значит, так правильно.

– Прекрати нести чушь! Прекрати говорить, как хорошенькая героиня очередного романа. Не будь героем, Грейнджер, – он швырнул мантию в стену. – Какого хрена ты рвёшься пожертвовать собой ради тех людей, которые плевать на тебя хотели? Никого из тех, кем бы ты дорожила – в живых не осталось, так уйми в себе это желание сдохнуть.

– Ты остался у меня.

– Мне не нужны такие жертвы, разве ты этого не понимаешь? Мне нужна ты, и только, – Драко опустился на колени перед ней. – Сколько раз я так падал перед тобой? А ты предлагаешь мне так в следующий раз упасть на твоей могиле? Или, может быть, ты себе присмотрела местечко, рядом с моими родственниками, в этом же склепе?

– Меня у тебя не будет, если Реддл останется живым. Он упрячет меня от посторонних глаз, словно, самый драгоценный камень. Мы не можем позволить ему оставаться живым, если есть возможность убить этого ублюдка.

– Я могу позволить ему жить. Пусть живёт хоть тысячи лет, лишь бы твоё сердце билось.

– Так нельзя…

– Нельзя? Ты ещё скажи мне, что так неправильно!

– Прекрати, Драко. Достаточно! Мы уже не маленькие дети! Давно нет. Если ты отказываешься мне помочь – я буду вынуждена обратиться за помощью к другому человеку.

– Обречёшь на смерть невинного?

– Что?

– Любой, кто посмеет пальцем к тебе прикоснуться – покойник. Помнишь, как ты говорила мне, что мечта достойна любых свеч? Ты – моя мечта, Гермиона. Если кто-то посягнёт на моё – ему не жить.

– Ты согласен сберечь жизнь Волан-де-Морту, но при этом убить любого, кто поможет покончить с ним? – она смотрела на него с непониманием, словно, не узнавала в нём прежнего Драко. – Это абсурд.

– Я не герой. Я не собираюсь жертвовать тобой, ради этого гнилого мира. Я пожертвую всеми ими, ради тебя одной.

Он достал палочку и легко взмахнул ею. У ног девушки образовалась целая охапка белых роз. Тех самых белых роз, которые Малфой ей дарил. Всегда. Гермиона опустилась на нежные бутоны любимых цветов, дотрагиваясь холодными пальцами лица Драко. Его серые глаза смотрели в душу, затрагивали самое сердце.

– Прости, Драко. Я не та хорошенькая девочка из книг, – она резко вырвала палочку из рук парня. – Империо. Сиди смирно.

– Нет, Грейнджер! – зарычал Малфой. – Ты ведь не сделаешь этого! Ты так не поступишь со мной.

Рука дрожала, держа палочку. Гермиона так давно не чувствовала волшебное древко в пальцах, что почувствовала странную эйфорию. Она понимала, что смогла совладать с палочкой другого волшебника благодаря крестражу внутри, который желал проявить себя. Магический ресурс слишком долго накапливался в жилах гриффиндорки и выстреливал с более сильной отдачей, нежели обычно. В жилах зашевелилась сила, которую девушка так давно не ощущала. Приятное тепло поражало до кончиков пальцев.

– Я отдам тебе палочку и ты убьёшь меня, Драко Малфой, а потом сообщишь об этом Северусу и отцу.

Серые глаза были наполнены гневом, злостью и ненавистью. Гермиона понимала, что он не ожидал столь грязной игры от неё. Это не в стиле гриффиндорки. Но ещё не в её стиле – проигрывать.

– Быть счастливой – это решение, Драко. Я приняла это решение давно, потому что давно люблю тебя. Я берегла тебя внутри своей разбитой души, но я не знаю, кто за нас всё решил, – глаза щипало от слёз. – Я прошу тебя постараться меня простить после всего этого. Простить и попытаться понять.

Она бежит за ним. Босые ноги намокли из-за утренней росы. Звонкий смех расплывается по всей поляне, а в руках у неё целая охапка белых роз. Драко останавливается и раскрывает объятия для своей гриффиндорки. Они валятся с ног и жмурятся от солнца. Чувствуют дыхание и сердцебиение друг друга. Парень начинает щекотать девушку и та выпускает цветы из рук.

– Ты красивая, Грейнджер, – он целует костяшки её рук. – Я хотел бы поднять нашу любовь к солнцу.

– Зачем она ему сдалась?

– Чтобы небо перестало с таким интересом наблюдать за нами.

– Мы под его защитой.

– Я всегда буду защищать тебя, Гермиона. Я влюблён в тебя навеки.

========== Глава 19. Связующий. ==========

Где-то около деревни Насыпное Нагорье. Июнь, 2002

Он перемещался уже в который раз за последние сутки. О сне и еде вообще речи не было. Времени очень мало и на отдых нельзя было останавливаться. Тео стучал в очередные двери, позабыв о том, что сейчас ночь. Рука была сжата в кулак и с каждым ударом стук становился громче.

– Открывай, сукин сын! – вскрикнул Теодор. – Открывай!

Секундное затишье. Парень задержал дыхание и услышал заветное шуршание за хлипкой деревянной дверью. Скрип и в проёме появился старик. В лунном свете виднелись его седые волосы и борода. В нос ударил резкий запах трав и настоек.

– И тебе здравствуй, – прохрипел мужчина. – Давно не виделись.

– Ты знаешь за чем я пришёл, – Теодор кипел от гнева из-за неуместных приветствий. – Не вынуждай меня!

– В тебе так много злости, внучок, – усмехнулся старик. – Зайдёшь?

Правая рука потянулась за палочкой, пока на лице отражалась ярость. Тео видел своего деда много лет назад и ничем хорошим эта встреча не закончилась. Кантанкерус Нотт был тем волшебником, который когда-то выбрал нейтралитет в Первой Магической Войне. И пока многие считали его старым отшельником, то старик мог составить конкуренцию самому Тёмному Лорду. Автор «Справочника чистокровных волшебников» так же стал тем человеком, который разгадал секрет Чёрной Метки.

Теодор когда-то решил обратиться к деду, чтобы тот помог отцу избавиться от отметки на руке, но он захлопнул дверь перед внуком. Кантанкерус принял нейтральную позицию не только не поле боя, но и в собственной семье. И Тео поклялся себе, что никогда больше не постучится в эту дверь, но зарекаться нельзя. Человек, который вернул парня к жизни, сейчас был в беде. Жизнь Гермионы висела на волоске и он был готов переступить через себя.

– Нет. Мне нужен твой дневник.

– Ты не найдёшь там ответов, Теодор. Там ничего нет о крестражах.

– Откуда ты…

– Я занимался метками, родовой магией и немножко легилименцией.

Верить деду у него не было оснований. Но и не доверять так же. Кантанкерус не любил своего сына, но довольно благосклонно относился к внуку, несмотря на их громкие встречи. Тео не подгонял старика, но терпение уже было не пределе. Он тянул время, которого нет.

– Тогда ты знаешь, что мне нужно. Я не могу допустить, чтобы эта девушка умерла.

– Не могу ничем тебе помочь. Она выживет лишь в том случае, если продолжит оставаться его крестражом.

– Ты лжёшь мне, старый, – рявкнул в ответ Тео. – Не бывает безвыходных ситуаций.

– Я и не говорил, что ситуация безвыходная. Эта девчонка готова пожертвовать собой, так почему ты не позволишь ей этого сделать? Одна несчастная душонка против благополучия всего мира.

– Заткнись! – он ухватил деда за ворот рубашки и занёс кулак над его лицом. – Не смей! Ты не помог мне уберечь родителей и я сдался, но в этот раз я справлюсь без твоей помощи. Я – не тот пятнадцатилетний мальчик, который не знал, что делать, если отвергают родные люди. Она – мой родной человек!

– Что ты говоришь? – он злорадно усмехался. – Настолько родной, что ты нагрянул ко мне посреди ночи?

– Как мне ей помочь?

– Никак. Она либо живёт с этой дрянью внутри, либо умирает.

– Нет! – он ударил Кантанкеруса в нос. – Она будет жить! Жить без этой херни!

Град ударов обрушился на старика. Вся ненависть, которую Тео вынашивал в себе многие года, выплёскивалась в виде нанесений кровавых отметин на лицо Кантанкеруса.

На его глазах слёзы, хотя отец учил, что парни не плачут. Рука крепко сжимает палочку, пока Тео тарабанит в дверь.

– Тео? – дед растеряно смотрит на внука. – Что случилось? Ты без предупреждения…

– Помоги ему, – практически молит парень. – Помоги! Эта Метка убивает его!

– Нет! – категорично заявляет мужчина. – Никто не заставлял его и насильно не набивал эту дрянь на руку. Я предупреждал его!

– Он – твой сын! Он ошибся! Все ошибаются!

– Уходи, Теодор.

Сейчас он не понимал, за что больше ненавидел деда: за отца или за Грейнджер. Или за них обоих. Но в этот раз Тео не допустит, чтобы кто-то умер. Кто-то близкий ему.

– Спасать утопающего – дело дрянное, – Кантанкерус смеялся и сплёвывал кровь. – Неблагодарное.

– Она спасла меня, – он ударил в последний раз, вкладывая горящий гнев в кулак. – Я должен ей. И ты тоже, если хоть во что-то ещё ставишь меня.

Теодор был очень похож на деда. У него были такие же тёмно-карие глаза и ямочка на подбородке. А ещё характер такой же, хотя он и не считал их похожими. Но ведь Нотт-младший не мог знать, каким был Кантанкерус в молодости. Горячим, преданным, искренним в желании спасать близких и любящим. И его сердце когда-то больно ранили – разорвали на части. А теперь он смотрел на внука, который был на грани точно такого же состояния. Теодор не выберет из трясины жалости и злости, если Грейнджер умрёт.

– Поищи ответы в старом доме Дамблдоров, – прохрипел мужчина. – Альбус знал не меньше меня. Старый пень.

Парень с недоверием посмотрел в глаза напротив, но сдался и развернулся в обратную сторону. У него не было времени парировать и плеваться ядом.

– Любовь – самое сильное оружие, Теодор. Твоя мать знала об этом, как никто другой.

Голос деда отбивал колоколом, но он пытался прогнать его. Пытался не думать о последних словах старика. Точно так же, как и о последних днях, которые провёл в бесчисленных количествах магического перемещения и в поисках ответов. Десятки книг и десятки знакомых колдунов, целителей и шаманов с других континентов. И все твердили одно и то же.

Ей не выжить.

Старый дом покойного директора Хогвартса походил на развалины. Крыша давно прогнила и обрушилась и, лишь, каким-то чудным образом стены не превратилась в груду камней. Тео забрался вовнутрь через разбитое окно и осмотрелся вокруг, зажигая Люмос на кончике волшебной палочки. В какой-то момент ему начало казаться, что дед снова посмеялся над внуком, отправив его сюда.

Тут не было ни одной книжки, только старые книжные полки с толстым слоем пыли. Всё, что можно было – отсюда давно вытащили и унесли. Когда-то Тео слышал от Кантанкеруса, что семейство Дамблдоров покидали эту деревню в спешке, хотя сам Альбус и наведывался сюда время от времени.

Пальцы парня бегло пробежались по ящикам старого стола, в котором ничего не было. Он зашёл в соседнюю комнату. Перевёрнутая кровать наталкивала на мысль, что когда-то это была спальня. На подоконнике лежало несколько старых книг по зельям и трансфигурации. Тео швырнул толстый учебник в стену и тяжело вздохнул. Он просто терял здесь время.

Безрезультатно осмотрел ещё две комнаты. Всё одно и то же. Старая гнилая мебель, куча пыли и ничего полезного. Люмос погас и Тео направился к выходу с желанием вернуться в дом деда и закончить начатый разговорит. Но только после того, как Гермиона будет спасена. Только после этого.

Сердце странно колотилось, будто бы нагоняло волну тревоги и паники. Чувство того, что надвигается что-то необратимое душило и быстро отбирало силы. Тео списывал это на усталость и, переступая через горы мусора, шёл к входным дверям. Он не понимал такого чудного решения – не аппарировать прямо с того места, где сейчас стоит, а идти к выходу. Словно, ноги сами вели туда.

Маленькие дверки, которые явно не были предназначены для взрослого человека. Их высота от силы достигала полтора метра, а может и меньше. Парень остановился и оглядел необычный дверной проём. Рука безвольно потянулась и оттолкнула прогнивший кусок дерева. Это не комната, это какая-то коморка. В таких обычно хранили садовые инструменты и швабры. Конец палочки снова зажегся ярким свечением. Он поглядел по сторонам, на найдя там никаких граблей и лопат. Только небольшой столик, накрытый потрёпанной тряпкой.

Сделал шаг к столу и ногой задел какой-то ящик. Судя по звукам стекла – там посуда. Это импровизированный склад для посуды? Тео смахнул тряпку и на секунду замер на месте. Это не стол, это старый омут памяти. Он давно таких не видел, с детства так точно. Когда-то похожий был у отца, но это было, когда Теодор под стол пешком ходил ещё. Казалось, что подобные вещи ни у кого уже не сохранились. Наклонился и открыл ящик, который задел ногой. Пару слоёв плотной чёрной ткани и в глаза начал быть свет. Это не посуда, это колбы с воспоминаниями.

Рвение заглянуть в то, что так долго припадало пылью одолело парнем. На миг забылось то, что у него нет времени. Воспоминания манили его своим переливающимся светом, а сердце подсказывало, что тут мог быть ответ. Или, возможно, что Тео так сильно отчаялся, что пытался разглядеть спасательный круг даже в старых и никому ненужных воспоминаниях семьи Дамблдоров.

Первая колбочка открылась и Тео вылил перламутровую жидкость в омут.

Темно и сыро. В воздухе чувствуется сильный запах алкоголя и сигаретного дыма. Мужчина сидит за столом, рассматривая какую-то блестящую штуку. Это что-то типа медали или какой-то награды. Он крутит её в правой руке ещё несколько минут, а потом откладывает в сторону и тянется за бокалом.

– За твою награду, Альбус, – поднимает бокал и подмигивает собственному отражению. – Это же целый Орден Мерлина.

Бокал с треском разлетается о пол, а Дамблдор начинает кричать, что есть силы. Он вкладывает в крик то всё отчаяние, боль, ненависть и ярость. Тео, наблюдающий со стороны, интуитивно делает несколько шагов назад.

– Прости, Ариана. Прости, я был так глуп…

В руках мужчины показывается та самая Бузинная палочка. Та самая проклятая Бузинная палочка.

Его выбросило из воспоминания. Парень начинает понимать, что это слишком личные воспоминания. Вряд ли Дамблдор хотел, чтобы это когда-то кто-то увидел. Второй флакончик опустошён и Тео нырнул в омут ещё раз.

Тео успевает рассмотреть в силуэте профессора Снейпа и Дамблдора.

– Вас шокирует это, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин погибло на Ваших глазах?

– В последнее время – только те, кого я не мог спасти, – Снейп поднялся. – Вы меня использовали.

– То есть?

– Я шпионил ради Вас, лгал ради Вас, подвергал себя смертельной опасности ради Вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили Поттер. А теперь Вы мне говорите, что растили его, как свинью для убоя…

– Это прямо-таки трогательно, Северус, – серьёзно сказал Дамблдор. – Уж не привязались ли Вы, в конце концов, к мальчику?

– К мальчику? – выкрикнул Снейп. – Экспекто патронум!

Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань. Спрыгнула на пол, одним прыжком рассекла кабинет и вылетела в окно. Директор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу и глаза его были полны слёз.

– Через столько лет?

– Всегда.

Воспоминание оборвалось и Тео выбрался из него с полными глазами слёз. От Малфоя он был в курсе, что у Снейпа была одна-единственная женщина, которую тот продолжал любить. Даже после её смерти. Но и подумать не мог, что той самой для зельевара была мать Гарри Поттера. Рука потянулась за третьим воспоминанием.

– Это очень серьезно, Альбус, – Слизнорт отворачивается от собеседника. – Лучше умереть, чем так жить.

– Но шанс есть?

– Если такое можно назвать шансом. Ты понимаешь, о чём речь идёт? Ты хочешь запечатать крестраж внутри юной души!

– Это сохранит ему жизнь?

– Это будет не жизнь, Альбус…

– Он останется живым? – Дамблдор перебивает Горация. – Это спасёт его?

– Да, – тяжёлый вздох вырывается из уст мужчины. – Он будет жить. Но ты должен понимать, какой опасности подвергаешь его. Если кто-то узнаёт, что внутри его души живёт крестраж Реддла, то за ним будут охотиться.

– Не узнают.

– Это будет иметь свои последствия и лучше тебе о них не знать.

– Что нужно для ритуала?

– Не так много, – Слизнорт замялся. – Нужен навык владения тёмной магией и связующий – человек, который запечатает крестраж. И тот, кто направит палочку в самого Реддла. В ту самую секунду, когда крестраж запечатается. Связующий будет навсегда связан с носителем. Если умрёт первый, то целостность печати будет нарушена и…

– Как провести ритуал?

– Связующим должен быть тот, кто прежде убивал. Своего рода это ритуал для создания нового крестража, который поглотит старый. Новый осколок души станет сравни вакуумной упаковки.

Воспоминание оборвалось.

– Есть! – выкрикнул Теодор. – Есть!

Щелчок аппарации унёс юношу с коробкой воспоминаний. Он оказался в той самой хижине, в которой когда-то попрощался с Гермионой. Аккуратно опустил драгоценную коробку и крепче ухватился за палочку.

– Давай, Грейнджер, не подведи, – прошептал Тео. – Экспекто патронум!

«Одни говорят: мир умрёт в огне,Другие твердят про лёдЯ долго жил, и кажется мне,Огонь скорей подойдёт.Но если бы кто-нибудь мне сказал,Что дважды нас погибель ждёт,Я не удивился бы. Я знал,Что ненависть – толще, чем лёдИ равнодушие холоднейВечных покров льда.И если для смерти не хватит огнейЛёд сгодится тогда…»

– Очень красиво, Грейнджер.

– Это Роберт Фрост. Вряд ли тебе о чём-то это говорит, – она пожимает плечами. – Прости, я думала, что ты спишь.

– Прочтёшь мне ещё раз этот стих?

Патронус не появился и Тео зажмурил глаза, зажав палочку в руке ещё сильнее.

– И если для смерти не хватит огней, то лёд сгодится тогда, – повторил он. – Экспекто патронум!

Сверкающая выдра рассекла затхлый воздух старой хижины.

– Найди Снейпа. Скажи ему «Северная хижина».

Выдра исчезла из виду, оставив Теодора наедине с собой и своими мыслями. Он спас её. Он спас Гермиону Грейнджер.

========== Глава 20. До встречи на Кингс-Кросс. ==========

Семейный склеп Малфоев. Июнь, 2002

Она не знала, что уже рассвет. В мрачном и холодном склепе не видно солнечных лучей. С её глаз срывались последние слёзы, а он не плакал. Она запретила ему плакать. Гермиона опустила палочку и сделала шаг к Драко. Коснулась пальцами кожи, чтобы запомнить, какая она. Вдохнула аромат июня с его рубашки и робко поцеловала его в губы. В голове начался обратный отсчёт до того момента, когда они встретятся с Гарри и Роном на вокзале Кингс-Кросс. Она начинала продумывать то, что скажет друзьям в своё оправдание – почему она пришла к ним.

Прощаться сложнее всего. В момент, когда между вами остаётся всего несколько минут, хочется так много всего сказать. Ты не желаешь кричать слова о любви или верности. Нет. Что-то более важное рвётся с самого дна души и сердца. Язык не поворачивается сказать человеку, что ты будешь скучать по нему. Это слишком эгоистично.

– Пообещай мне одно, – очень тихо прошептала Гермиона. – Живи. Просто живи.

Просьба, которую она сама не в силах была выполнить. Гриффиндорка не заметила, как заменила своё «я люблю тебя» на одно слово. Живи. И сама же знала, как сложно следовать этому постулату. Заведомо было известно, что Драко не пообещает ей этого. Даже под Империусом.

Лёгкий взмах волшебной палочки и теперь весь склеп был усеян белыми розами. Ей хотелось так. Видеть любимое лицо в последний миг жизни и любимые цветы.

– В нашем маленьком мире случился пожар, и мы не потушили его вовремя, – она заставляет себя замолчать, но не получается. – Вся наша жизнь – замкнутый круг. Мы безрассудно бросаемся под палочку, спасая жизни друг друга. Пора разорвать эту закономерность. Не прощай, но до свидания. На Кингс-Кросс, мой милый Драко.

Она вложила волшебное древко в правую руку парня, затягивая соприкосновение их рук. Её шоколадные глаза уже угасали. Шесть утра. Они сгорают.

– Три. Два. Один. Давай, Драко.

Так не бывает. Вы скажете, что так бывает лишь в ваших магловских сказках. Глупо, неожиданно и так вовремя. Драко уже поднял палочку, до последнего пытаясь сдержать натиск Непростительного на себя. Секунда отделяла его от поступка, за который он будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Хотя, будем честны – он бы не жил без неё. Ему не нужна жизнь, в которой нет Гермионы Грейнджер.

– Экспеллиармус! – палочка вылетела из рук Малфоя. – Мисс Грейнджер, Вы в порядке?

– Гермиона! – Тео подхватил на руки подругу. – Мерлин! Грейнджер!

Она не сразу поняла, что произошло. Снейп осматривал Драко и что-то спрашивал у того, пока сама Гермиона задыхалась в крепких объятиях своего друга. Того самого близкого друга, с которым попрощалась полгода назад в их хижине, пообещав вернуться. Она даже не догадывалась, что пережил Теодор за эти шесть месяцев. Отчаяние, боль, гнев, ярость, безысходность. Он прочувствовал всё то, что не чувствовала с момента смерти родителей.

– Тео, – она не понимала собственных ощущений от этой внезапной встречи. – Мой Тео!

Обняла парня в ответ и вспомнила, как эти объятия заставляли её дышать раньше. Вспомнила, как почувствовала эти руки, когда все кости были переломаны и сгустки крови мешали дышать. Они связаны её кровью. Той самой, которой она истекала, сделав шаг вперёд с Астрономической башни.

Шипы роз впивались в босые ноги, но Гермиона не обращала на это внимание. Понимала, что в жизни оставался ещё один человек, который просил её об одном. Просил её вернуться живой. Теодор Нотт, отговаривавший от сомнительной затеи полгода назад, он молил её о жизни.

– Очень разумно с Вашей стороны, мисс Грейнджер, – отозвался Снейп. – Наложить Непростительное на Драко. Похоже, что крестраж внутри Вас довольно силён.

– Вы же понимаете, что оттягиваете неизбежное? – она не решилась поднять глаз. – Это необходимо…

– Нет! – Нотт приподнял её подбородок. – Я ведь обещал тебе, что спасу. У нас есть решение.

– Ты о чём?

– Существует ритуал по заточению крестража внутри твоей души…

– Нет, – она перебила Тео. – Нет! Никаких обходных путей мы не будем искать. Я соглашусь только на одно – Том Реддл должен умереть.

– Он умрёт. Ты станешь клеткой для его осколка души.

– Ты оставляешь меня в качестве способа его воскрешениях. Как же ты этого не понимаешь, Тео?

– Все риски оправданы, мисс Грейнджер, – подхватил Северус. – Мы сможем уберечь Вас. Не стоит безрассудно распоряжаться своей жизнью – она у Вас одна.

– Профессор, Вы должны понимать, как никто другой, что это крайне необдуманный поступок!

– А заставить меня тебя пришить – очень разумно, – Драко испепелял её взглядом. – Даже не надейся, такого больше не повторится. Ты больше не прикоснешься к моей волшебной палочке. А если кто-то решится тронуть тебя, то ты знаешь, чем это закончится.

Он был очень зол на неё и она это прекрасно понимала. На секунду Гермиона представила, как бы она отреагировала, если бы с подобной просьбой к ней обратился Драко. Что она сделала бы, если он попросил бы убить его? Вырываясь из груди, сердце кричало, что гриффиндорка не смогла бы. Точно так же, как и Малфой, она бы до последнего искала способы спасти его.

– Что нужно для ритуала? – наконец-то спросила Гермиона. – Провернуть подобное – дорогого стоит.

– Создать новый крестраж, – коротко ответил Снейп. – И связующий – это человек, который создаст крестраж. Новый крестраж поглотит старый и таким образом запечатает его в тебе.

– Я смогу это сделать, Гермиона, – Теодор взял её за руку. – Я убивал уже. Я изучал природу крестражей.

– Мистер Нотт, не забывайте о главном условии ритуала.

– Что за условие? – девушка подошла к профессору. – Всё не так просто, да?

– Связующий будет навсегда связан с носителем. Умирает носитель – умирает связующий. Умирает связующий – носителю не жить.

– А крестраж Реддла? Что с ним будет, когда я умру?

– Он продолжит жить. И тогда в наших интересах после проведения ритуала изучить побольше материалов, чтобы понять, как работает эта магия.

– Он продолжит жить, пока его в него не выстрелят, профессор. Конец всегда должен быть один, – Гермиона прикусила губу. – В конце я должна умереть от Непростительного.

– Но у тебя есть шанс прожить жизнь, Гермиона! – не выдержал Малфой. – У тебя есть этот грёбаный шанс! Так позволь же себе прожить эту жизнь. Доживи до старости. Со мной. Я буду твоим связующим.

– Ты не убьёшь меня. Не сможешь сам этого сделать и не позволишь сделать это кому-то постороннему.

– Я смогу.

– Поклянись мне, – Гермиона протянула ему руку. – Заключи Непреложный обет со мной, что убьёшь меня, когда я попрошу тебя об этом.

– Только после того, как ты проживёшь долгую жизнь.

Она позволила себе задуматься, но очень быстро кивнула в знак согласия. Это лучшее, что Драко может ей предложить. На другое он не согласится. Снейп достал волшебную палочку и навёл на их руки. Серебрянные нити связали их. Глаза в глаза. Дыхание замерло.

– Клянёшься ли ты, Драко Малфой, убить Гермиону Грейнджер, когда она попросит тебя об этом, прожив с тобой долгую и счастливую жизнь?

– Клянусь.

Нити заискрились и Непреложный обет был заключён. Теперь Драко должен ей, а Гермиона придумает, как обойти эти условия. Иначе это будет не гриффиндорка Грейнджер. Она посмотрела в глаза Малфоя и поняла, что он не доверяет ей, несмотря на обет.

– Я – связующий. Что мне нужно сделать?

– Гермиона, тебе нужно постараться уснуть, – Нотт снова обнял её. – Ритуал тебя достаточно сильно вымотает. Тебе нужны силы.

– Но я…

– Мистер Нотт прав.

Перечить Северусу она не стала, хотя было стойкое ощущение, что её пытаются усыпить намеренно. Будто бы не хотят, чтобы она видела всей подготовки к ритуалу. Гермиона закрыла глаза, позволяя Теодору уложить её спать.

– И если для смерти не хватит огней, то лёд сгодится тогда, – он улыбнулся ей.

– Ненависть – толще, чем лёд. И равнодушие холодней, – ответила девушка, проваливаясь в сон.

Ей не предстояло узнать, как эти трое будут подготавливаться к заключающему акту сего действия. Не увидит глаз Драко, которые полны решимости и страха за свою девушку. Не будет знать, как у её ног сидел Тео и впервые молился небу. Не будет наблюдать за тем, как Снейп давал ценные советы крестнику; как обучал того пугающей чёрной магии; как рассказывал ему, что нужно сделать для того, чтобы разбить свою душу. Гермионе останется лишь догадываться, что чувствовал в этот момент Драко. Возможно, что когда-нибудь она догадается, что Малфой даже не думал о целостности своей души. Это малейшее, что он мог предложить своей гриффиндорке.

– Мне кажется, что я угасаю, Тео, – Гермиона закрывает лицо руками. – Каждый день, как последний.

– Ты должна сиять ярче звёзд, Грейнджер.

– Все звёзды давно исчезли с неба. Темно и холодно.

– Ты либо угасни, либо продолжи красиво гореть. Третьего не дано, Гермиона.

Слова, которые запали в её душу. Слова, которые не стёрлись из сердца, даже, под действием Обливиэйта. Теодор преподал один из важнейших уроков в её жизни, не догадываясь об этом.

– Как трогательно, аж отвратительно, – раздался мерзкий голос. – Авада Кедавра!

Зелёный луч, появившийся из-за её спины, поразил Теодора в самое сердце. Из уст Гермионы сорвался немой испуг и она оборачивается. Он стоял в нескольких шагах от неё, опуская палочку и злорадно усмехаясь.

– Здравствуй, моя дорогая, – Реддл хищно смотрел на неё. – Давно не виделись.

– Что ты…. Как ты…

– Я не знаю, где ты прячешься, Гермиона, – оборвал её Волан-де-Морт. – Но в твоих интересах поскорее вернуться домой.

– Ты скоро сдохнешь!

– Решила пожертвовать собой, пташка?

– У тебя остались считанные часы.

– Пепел сгоревшего Малфой-Мэнора пропитан кровью, дорогая моя Гермиона. Без головы остались все те, кого ты можешь помнить. Помнишь Антонина, который стоял за тебя спиной? Или может быть Макнейра, который срезал для тебя розы? Как насчёт Роули? Кажется, он гулял с тобой по саду.

– Они все – Пожиратели. Могу лишь поблагодарить тебя за то, что ты собственными руками начал вырезать всех этих тварей.

– А что скажешь о Нарциссе? Джинни? Блейзе? Они следующие в списке.

– Ты не посмеешь, – прошипела Гермиона. – Не посмеешь!

– Кажется, что я попал…

– Проваливай из моего сна! – невидимая магическая волна вырвалась из девушки. – Сдохни!

– Нарцисса. Блейз. Джинни. Драко.

Он испарился, оставив Гермиону у тела Теодора Нотта.

– Либо угасни, либо продолжи красиво гореть, – она проснулась и осмотрелась по сторонам. – Где Нарцисса?

– Тише, Гермиона, – Тео взял её за руку. – Всё хорошо.

– Что с Нарциссой? Где Блейз и Джинни? Где Драко?

– Драко и Северус отправились за некоторыми ингредиентами для ритуала. Они скоро вернутся. Успокойся, пожалуйста.

Он лгал ей и она чувствовала это. Прежде Теодор не лгал подруге и первая ложь обернулась провалом. Гермиона чувствовала нутром, как парню неуютно с ней сейчас разговаривать. Голос Реддла продолжал оглушать девушку. Имена небезразличных ей людей ранили сердце, нанося глубокие удары ножом.

– Подашь мне воды? – попросила девушка. – Пить хочется.

Он встал, а она попыталась сосредоточиться на том, что происходит внутри неё. Силы бурлили. Если Реддл смог прорваться в её сознание, преодолев стены склепа, то дело дрянь. Времени нет. Тео лгал ей. Кулаки сжались, а она собрала силу с кончиков пальцев. Понимала ведь, что невербальная магия должна ей даться – магический потенциал в ней огромен. Хотела прочувствовать то, что случилось с ней во сне.