Текст книги "Немного любви в холодном Мэноре (СИ)"

Автор книги: feral brunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Что?

– Я пообещала когда-то хранить этот дом и эту семью. Мою семью, Гермиона. А ты – его душа и сердце, Драко не будет счастлив без тебя. Так, разве у меня получится сдержать слово, если мой внук будет несчастлив?

– Десять минут, – Гермиона кинулась к столу в поисках заветного свёртка. – А что будет с домом потом?

– Я надеюсь, что Люциус не окончательно превратился в идиота и сможет привести поместье в порядок.

Девушка нащупала то, что так усердно искала. Отбросив в сторону тёмно-синий кусок ткани, она достала тонкую волшебную палочку. Красивая ручка с инкрустированными камнями зелёного цвета выглядела изумительно. Гермиона крепко схватила волшебное древко. Следом она наклонилась к нижней полке книжного шкафа и потянула за ремешок маленькую сумочку.

– Поторопись, милая, – подгоняла Эдвена. – Постарайся захватить всё, что может пригодиться. Я не знаю, сколько тебе придётся прятаться, прежде, чем ты поймёшь, что делать дальше.

– Хорошо. Я поняла, – Гермиона остановилась у дверей. – Спасибо Вам.

– Ответ в твоей душе, дорогая. Услышь свою душу, чтобы понять её. Поговори с душой, – кинула на прощание женщина. – И прости нас…

Портрет провёл девушку печальным взглядом, ведь так и не рассказал самого главного. Эдвена прекрасно знала за что просит прощение у Гермионы, ведь так и не поведала ей, что именно Люциус когда-то запустил этот весь механизм. Ведь кто знает, как бы всё повернулось? И пусть тот защищал свою семью, но он сделал это самолично и без чьей-либо помощи.

Леди Малфой, которая избавилась от проклёна своего сына случайным образом сдержала слово – она спасёт семью любым способом. Пусть и придётся сжечь это проклятое поместье к чертям.

Гермиона быстро захлопнула дверь за собой, начиная на ходу сгребать всё подряд. Вещи, которые валяются на диване и креслах; настойки от головной боли и тошноты; обувь и книги. Она натягивает мантию и забегает в ванную комнату, хватая сушеные травы, которые принимала перед сном. Последнее, что оправляется в сумочку – это найденные письма и фотографии. Ей казалось, что прошла всего минута, но дым, который начинает валить из-под дверей указывает на обратное. Время вышло, пора уходить.

Босые ноги быстро спускаются по лестнице. На первом этаже уже всё в дыму. За плотной шторой едкого газа невозможно разглядеть в какой стороне выход. Лёгкие резко начинают болеть, тяжёлый кашель вырывается из лёгких и слезятся глаза. Она ударяется ногой о диван и громко вскрикивает. За дымом виднеются лишь горячие языки пламени. Голова начинается кружиться, Гермиона быстро теряется. С какой стороны она прибежала?

Она бежит прямо, но упирается лишь в голую стену. Несколько шагов назад и шум битого стекла – она толкнула вазу с розами. Стекло впивается в ступни, но Гермиона не обращает на это внимания. Оставляя кровавые следы на белом ковре бежит в противоположную сторону – стена. Паника зарождается в груди и больно ковыряет сердце. Задымлённая гостиная превратилась в клетку без дверей.

– Эдвена! – прокашливаясь кричит девушка во весь голос.

Ответа нет. Второй этаж пылает во всю, скорее всего, что пожар начался именно с него. Кожу начинает жечь из-за приближающегося огня. Ещё одна попытка выбраться и сил почти не остаётся – она падает посреди огромной комнаты, а у её лица валяется любимая белая роза.

Дом горит, освещая владения Малфоев. Старинное поместье превратилось в горсть пепла. Многовековая история чистокровного рода тлеет, когда сюда прибывает Том Реддл. Красные зрачки наливаются злобой и всепоглощающим гневом. Ярость в нём горит подобно тому, как ещё час назад пылал вечно холодный Мэнор.

И лишь обгоревшее тело девушки, которое лежит среди тлеющих картин и диванов заставляет Волан-де-Морта остановится. Каштановые волосы – единственное, что не успело сгореть.

========== Глава 15. Первый ход. ==========

Франция. Июнь, 2002

Слишком жаркий день. Она качается на качелях летнего сада, пытаясь спастись от духоты. Никогда Франция не вызывала таких головных болей, как сейчас. Волосы заколоты двумя заколками, а платье слегка влажное. Пэнси перепробовала уже все способы охладиться. Она ждёт, пока вернётся Драко, нервно перебирая лепестки сорванного цветка. Бывший однокурсник опаздывает уже на тридцать минут, чего раньше себе не позволял. Глаза медленно закрываются, погружая девушку в сладостно-горькие воспоминания.

– Что ты задумал? – раздаётся звонкий голос Пэнси. – Я должна оставаться дома…

– Это тебе, – парень протягивает ей маленькую коробочку. – Я надеюсь, что тебе понравится.

Пальцы быстро развязывают ленточку цвета кофе, а глаза переключаются из содержимого коробочки на парня. На лице появляется очаровательная улыбка. Пэнси достаёт кольцо из белого золота. Ободок в форме листьев, а на внутренней стороне гравировка из двух букв – «П.Г». Слёзы произвольно появляются на глазах, пока девушка бросается в объятия парня.

– Гарри, – тихо шепчет. – Это так красиво…

– Я боялся, что тебе не понравится, – отвечает гриффиндорец, крепче прижимая к себе девушку. – Я хочу, чтобы оно напоминало тебе обо мне, когда я не рядом.

– Я всегда помню о тебе, Гарри.

– Я люблю тебя, Пэнси.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала брюнетка, касаясь горячись губами кольца. – Прости, что не сказала тебе этого в тот день.

Она повторяла эти слова ежедневно и винила себя за то, что тогда промолчала. Они больше не виделись, потому что Война не позволяла такой роскоши, как любовь. Пэнси отпустила его в тот день, а потом услышала, что он мёртв. Никаких слёз и эмоций при свете дня и разрывающая боль с наступлением ночи. Стоило солнцу закатиться за горизонт, как её одолевала горечь утраты. Душа превратилась в пустыню, а сердце остановилось вместе с его сердцем. У неё осталось лишь подаренное им кольцо на пальце. Гарри Поттер умер, а вместе с ним умерла и часть Пэнси Паркинсон.

– Я опоздал, – голос Драко вырвал из тяжёлых мыслей. – Прости.

– Всё нормально, – монотонно ответила Пэнси. – Ты хотел со мной о чём-то поговорить?

– Да. Я думаю, что отец тебе рассказал, с какой целью ты тут.

– Лорд желает, чтобы мы обручились.

– Он хочет, чтобы все наследники чистокровных семей связали себя узами брака. Я…

– Нет, – перебила девушка. – Прости, Драко, но я не могу. Я не могу этого сделать…

На глазах проступили слёзы, пока руки сжались в кулаки. Кольцо на безымянном пальце начало гореть. Пэнси начала задыхаться, пока в голове прокручивались картинки призрачного счастливого будущего, которое она когда-то представляла себе. Она мечтала выйти замуж за Гарри, взять его фамилию и дожить до глубокой старости с любимым человеком. А теперь ей лишь остаётся вспоминать по ночам о том, кто зажигал звёзды в её мире.

– Вот, – Пэнс показала Драко кольцо. – Я предначертана ему судьбой. Я должна была выйти замуж за него.

– Пэнси, – Драко обнял подругу.

– Я видела, как ты смотрел на неё. Видела, как следил за каждым её движением, – девушка оттолкнула от себя Малфоя. – Что? Что ты смотришь на меня? Куда подевался безжалостный и хладнокровный Драко? Стоило Грейнджер появится, как ты растёкся, словно мальчишка. Ты превратился в того самого Малфоя, каким был в школе. Слабый, беспомощный и слепой.

Она кричала на него, что есть сил. Пыталась вложить в слова всю ненависть, которая копилась долгие месяцы. Пэнси знала о том, как Драко помешан на гриффиндорке. Знала, что он не отказался от любви даже в условиях войны. Слышала от отца, что грозный и суровый Малфой пообещал Тёмному Лорду защищать Грейнджер ценою своей жизни.

– Так вот, Драко, я буду той, которая самолично перережет горло твоей любимой грязнокровке. Я планировала сделать это там, на приеме в Министерстве, но её счастье, что её увёл Лорд. Она убила Гарри и я отомщу ей за него. Почему только ты можешь безрассудно любить и отбирать чужие жизни, если кто-то позарится на твоё?

– Будь аккуратна со словами, Пэнс.

– А то что, Малфой? Убьёшь меня? Убьёшь свою подругу детства за эту подстилку?

– Она не убивала его, – спокойно сказал блондин.

– Ты лжёшь мне!

– Я никогда не лгу тебе, Пэнс. Она была там.

Боль парализовала её. Кажется, что она застряла во временной петле, что время идёт мимо неё; её душа осталась в прошлом. Пэнси Паркинсон – пустая оболочка и всё на что теперь способна – это мечтать о мести. Каждое утро она пытается собрать себя до кучи, переступить горстку пепла, которую когда-то именовала «мы». Она и Гарри. Но больше не осталось никакого «мы». Она осталась одна.

У неё больше нет Гарри, который встретит после Зелий и пригласит в Хогсмид. Нет смелого гриффиндорца, который закроет своей спиной от любой угрозы. Нет того самого, который заставляет её плакать от счастья. У неё больше нет его. Осталось кольцо на пальце с гравировкой. А ещё осталось разбитое сердце с точно такой же гравировкой.

– Тебе не понять меня, Малфой. Просто знай, что лишь мысли о смерти Грейнджер до сих пор заставляют меня просыпаться каждое утро.

– Ты не справедлива к ней.

– Не справедлива? – она вновь взорвалась в приступе крика. – Ты ещё мне скажи, что она не заслужила этого?

– Не заслужила.

– Наверное, я заслужила. Да, Драко? Заслужила же? Оплакивать в свои девятнадцать любимого человека? Понимать, что всё, что у меня от него осталось – это кольцо на пальце?

– Ты не знаешь её историю, – разгневано ответил Малфой.

– А что у неё за история? Она живёт в одном доме с Лордом. Она катается, как сыр в масле. Никто не имеет права даже посмотреть в её сторону, потому что могут тут же распрощаться с жизнью. Никто не смеет обращаться к ней по имени и подходить ближе, чем на три метра. Так что же плохого есть в её жизни, Драко?

Он молчал в ответ. И только слёзы на глазах Паркинсон высохли, как она наконец-то смогла рассмотреть Малфоя. Серые глаза полны страданий и боли. Он знает, каково страдать от физических увечий, но сейчас страдает явно не от них. Каждое слово подруги о Грейнджер глубоко ранило его, задевая оголенные нервы души и сердца. Слизеринцы, говорившие когда-то о том, что любовь – это развлечения малодушных, теперь страдали, как окаянные. Пэнс вспоминает, как когда-то насмехалась над Блейзом и его рыжей подружкой; помнит, как не воспринимала союз Грейнджер и Малфоя, а потом сама по уши встряла.

Мимолётные взгляды, переглядывания в Большом зале и один стол на двоих в библиотеке. Его красно-золотой галстук и её зелёная юбка. Его руки на талии, пока её ноги на плечах. Это был поджог эмоций, океан страсти и чувств.

– Прости, я больше в этом не участвую. Это выше моих сил. Просто помни о том, что я стою в той же очереди, где и все, кто хочет её убить.

Она убежала прочь, чтобы больше не смотреть в серые глаза друга. Потому что в них слишком быстро тает навязчивая мечта – вырвать сердце и оборвать жизнь Грейнджер, как несколько месяцев назад оборвалась жизнь Гарри.

Ведь Пэнси любила. По-настоящему. Она даже представляла, как бы выглядел их первенец. Хотела, чтобы у малыша были глаза отца, но зрение матери; хотела провожать их ребёнка на Хогвартс-экспресс под руку с любимым мужем. А теперь это жалкие мечты, не стоящие поганого галлеона.

Кровать приняла брюнетку в объятия. Она по привычке спит по правую сторону, как будто бы до сих пор ждёт, что Гарри ляжет рядом. Нет. Не как будто бы. Она действительно ждёт. Каждую ночь.

– Я хочу, чтобы с тобой всё было хорошо, – он гладит её волосы. – Пэнс, тебе нужно бежать. Твой отец…

– Гарри, давай не будем, – она тяжело вздыхает. – Мы ведь не выбираем себе семью. Мой отец сделает всё, чтобы я была в безопасности.

Он каждый раз говорил одно и то же, до того самого дня. Поттер переживал за неё. Пэнс чувствовала всю заботу парня, но не знала, как поступить правильно. По обе стороны были люди, которых нельзя бросить, но и выбирать между ними нельзя.

Родители или любовь?

Проснулась. За окном глубокая ночь, но на сердце неспокойно. В душе лютовала самая настоящая непогода: лил холодный дождь и завывал ледяной ветер. Не то, чтобы прежде не было такого, но сейчас где-то глубоко внутри зияла тягостная тревога. Нутро нашептывало, что что-то меняется.

Звонкий звук битого стекла и крики заставили Пэнс подскочить и выбежать из комнаты. Босая и напуганная, она спустилась на первый этаж. Увидела разгневанного Драко, напуганную Нарциссу и Северуса.

– Успокойся, – приказал Снейп крестнику. – Ты там не нужен. Лорд тебя не вызывал.

– Это мой дом. Я имею право приходить туда в любое время, когда мне вздумается, – рычал Малфой. – Так что плохого в том, что я хочу посмотреть на горсть пепла, в которую превратился Мэнор?

– Ты не найдёшь её там.

– Где она, Северус? – парень толкнул зельевара в стену. – Ты был там? Где она?

Снейп не ответил. Пэнс смотрела на них, а потом на миссис Малфой и не решалась ступить ещё шаг. Все затаили дыхание. Ей потребовалась минута, чтобы уловить все вибрации души Драко. Он напуган. Картинка сложилась воедино в голове слизеринки: сгорел Мэнор, в котором была Грейнджер.

Ещё несколько часов назад она говорила Драко о том, что сидит в первых рядах тех, кто желает смерти девушке, а теперь хотелось взять слова назад. Уничтоженный за долю секунды Малфой напоминал ей саму себя месяцами раннее. Померкший взгляд, который не потух окончательно только из-за одолевающего гнева; напряжённые до предела мышцы; желание уничтожить весь мир.

– Ты был там? – снова повторил свой вопрос.

– Выживших нет. Поместье сгорело дотла.

Внезапно слёзы проступили на глазах Пэнси, а губы задрожали. Сознание пыталось вернуть её в тот день, когда она случайно узнала от отца о смерти Гарри, но она противилась. Пыталась сосредоточиться на происходящем здесь, на первом этаже поместья Малфоев во Франции, но ей это плохо удавалось. Каждый из присутствующих знал, какова на вкус эта горечь утраты. На языке оставался её привкус на всю жизнь, если ты когда-то попробовал её. Проходят годы, а ты не можешь забыть вкус этого чувства.

– Драко, – Паркинсон решилась подойти к другу. – Давай выйдем?

– Довольна? – он не позволил ей коснуться себя. – Твоя мечта осуществилась? И как, тебе стало легче, Пэнс? Отпустило? Отлегло от сердца? Нет. Ты будешь до конца своих дней помнить Поттера.

– Сын, – вмешалась Нарцисса. – Ты не в праве так говорить с мисс Паркинсон…

– Она не убивала его, – Драко не обратил внимания на замечание матери. – Хватит винить всех вокруг в его смерти. Если тебе станет легче, то я должен был сдохнуть вместо него. Ну что? Давай, кидайся теперь на меня с угрозами и обещаниями убить!

– Нет, – Пэнси отрицательно покачала головой. – Что ты такое говоришь?

– Правду, Пэнс. Правду, которую ты так хотела услышать. Такая правда тебе не нравится? Горькая, да? У неё был выбор: или я, или Поттер. И она выбрала мою жизнь.

– Ты лжёшь мне! – она снова сорвалась на крик. – Ты выгораживаешь свою грязнокровную шлюху!

– Неужели? А почему ты так решила? Потому что только тебе позволено любить? Или только ты знаешь правду? Сдохни в тот вечер я, ты бы оплакивала меня так? Своего лучшего друга. Ну же, Пэнс, чего ты молчишь?

Каждое новое слово из уст Малфоя ранило сильнее и глубже. Ей казалось, что дно души давно достигнуто, но теперь ядовитая правда пробивала второе дно. Руки дрожали, а на губах проступила кровь. Пэнси хотелось закрыть уши и не слышать всего этого, не верить словам Драко, вообразить себе, что это кошмарный сон.

– А знаешь, что самое замечательное во всей этой истории? Она была под Обливиэйтом. Сам же Поттер, твой ненаглядный Поттер, лишил её памяти, когда его план провалился и они попали в ловушку. Из-за него она попала в плен, из-за него она прошла девять кругов ада, из-за него я был вынужден терять её раз за разом, – Малфой ненавидел Поттера не меньше, чем Пэнс ненавидела Грейнджер. – Она не помнила его, но предлагала свою жизнь вместо его…

– Замолчи! Прекрати!

– Нет, я расскажу тебе всё. Не думай, что тебе одной больно, моя дорогая, – он подходил к ней, пока она отступала назад. – Она умоляла Тёмного Лорда, чтобы тот убил её, но не трогал меня и Поттера, но такой вариант его не устраивал. Он вынудил сделать её выбор. Так что же удивительного в том, что она выбрала меня? Или ты думаешь, что её любовь ко мне меньше, чем твоя к Избранному? Она защищала меня, Пэнс.

– Это неправда!

– Я срезал заживо с неё кожу и видел потухшие глаза. Она умерла вместе с Поттером в тот вечер. Я стоял перед ней на коленях и срезал кожу с её руки, чтобы в неё снова смогли запустить заклинание забвения. Я потерял её снова, Пэнс. Снова! – бледное лицо Малфоя было в слезах. – Я сидел у её постели, пока она не пришла в себя. И она снова меня забыла. Ты всё ещё считаешь, что судьба слишком добра к ней? Она прошла ужасный путь, который вымощен на её крови, до того, как Лорд позволил ей называть себя по имени. Лучше умереть сразу, чем это.

– Я не…

– А что будет, когда она начнёт вспоминать?

Вопрос, адресованный ей, заставил опустить глаза всех в гостиной. Малфой плеснул правдой в глаза, сердце и душу. Война выжгла больные раны во всех. Разве они заслужили это?

– Если тебе так нужно кого-то винить в том, что Поттер мёртв, то вини меня, – закончил свой рассказ Драко. – Выбор у неё был невелик.

С последними словами он вышел из дома, а Северус следом за ним. Пэнс осталась стоять у стены, переваривая всё услышанное. Как теперь ей винить кого-то? Никто, кто был замешан в этой истории не был виноватым. Все были заложниками судьбы и пешками в игре Волан-де-Морта. Преследуя свои собственные цели, он попутно ломал невинных людей и их судьбы. И Пэнс оказалось одной из этих невинных жертв.

– Я не знала этого, – брюнетка сползла на пол. – Я не знала.

– Драко не хотел сделать тебе больно, – Нарцисса наклонилась к девушке. – Он лишь защищает её. Боль так глубоко в нём сидит. Её так много, что когда он решается её выплеснуть, то ранит всех вокруг. Жизнь так несправедлива к вам, дети. Вы не заслуживаете всего этого.

– Он должен меня понимать, миссис Малфой. Должен, как никто другой.

– Он понимает. Просто вы оба не можете совладать кипящими чувствами внутри. Вам и не положено познавать подобное в столь ранние годы.

– Что с ним будет, если… – она не решилась произнести догадку вслух.

– Он отправится за ней в Преисподнюю.

Брюнетка подняла глаза и посмотрела на Нарциссу, которая обеспокоено смотрела на неё. Пэнс не знала, что делать дальше. Ей лишь оставалось следовать за указаниями жизни или идти против неё. И, казалось, что она слишком долго плыла по течению – пора было самолично принимать решения. Девушка подскочила и выбежала вслед за другом и профессором.

– Драко, – Пэнс ухватила блондина за руку. – Что мне нужно делать?

– Ты о чём?

– Мы должны наконец-то сами сделать ход в игре, а не ждать, пока сходят нами. Этот сукин сын должен сдохнуть.

И пока Паркинсон была слишком настроена на решительные действия, то не заметила, как в объятиях ночи растворился силуэт Северуса Снейпа. Зельевар принял для себя практически аналогичное решение. И следующий ход был за ним.

========== Глава 16. Четвёртый выход. ==========

Италия. Июнь, 2002

Вдох. Выдох. Она наблюдала за ним, пока он мирно спал на их кровати. Джинни привыкла так подолгу смотреть на спящего Блейза и представлять себе, что они проживают самую обычную жизнь. Девушка в какой-то момент даже научилась забывать о том, что за окнами бушует беспощадная война. Из каждой ситуации есть, как минимум, три выхода. Она знала все три. Испробовала каждый из них. Задержалась на последнем.

Джинни боролась. Пыталась плыть против течения и хвататься за каждый спасательный буёк, но это была лишь иллюзия спасения. Вместе с ней пытались и многие другие. Что стало с ними? Образы любимых людей живут теперь только в её голове.

Джинни была готова умереть. Она протянула руку костлявой Смерти, которая подбиралась всё ближе и ближе к ней. Это был второй выход – просто сдаться. Всегда наступает момент, когда сил больше не остаётся и правильным кажется – поддаться тому самому течению. Стать безвольным участником Большой игры и лететь вниз с обрыва.

Джинни приняла его помощь. Оставшись один на один с собой и своим выжженным нутром, она позволила Блейзу спасти себя. Она доверилась тому, за кем теперь наблюдает по ночам. Так работает жизнь: мы либо спасаем, либо являемся спасёнными. И Джинни сдалась, разрешив себе быть слабой и спасённой.

Кусала губы в кровь, когда Забини срывался посреди ночи из-за горящей метки; ждала до рассвета, не сомкнув глаз; залечивала глубокие раны; плакала и молилась небесам, чтобы это когда-нибудь закончилось. Клочья рыжих волос были разбросаны на ковре белого цвета, когда погиб Рон, Гарри и Гермиона. Начались многочасовые ссоры с собственным отражением в зеркале и обвинения себя в том, что слишком рано сдалась.

И тогда пришла очередь Блейза залечивать её раны. Но только вот залечить кровотечение внутренних органов гораздо проще, нежели остановить кровоизлияние в душе. Долгие вечера молчаний, когда она ощущала лишь любимые руки на огненных косах; он читал ей стихи, когда тяжелые веки закрывались; дарил море цветов. Он пытался заставить её вновь поверить в то, что жизнь продолжается.

А потом Джинни узнала о том, что Гермиона жива; она увидела её; она услышала её. Она не узнала её. И казалось, будто бы она попала в адскую петлю одного и того же дня. Вернулись и ночные кошмары, и отрицание происходящего, и слёзы. И сломанная душа.

Сейчас она видела здорового и целого Блейза, но прекрасно помнила, как именно вид полумёртвого парня вернул её к жизни. Помнила, как тот понёс наказание за то, что она не смогла сдержать эмоций. Не забыла, как его сердце стучало через раз – очень глухо и норовило вот-вот остановиться. Перед глазами всё ещё всплывали картинки окровавленных рук и горы полотенец, которыми Джинни протирала поверхность стола.

Можно увидеть сотни трупов и тысячи раненных людей, но это не подготовит тебя к тому, чтобы увидеть умирающего близкого человека. Блейз был первым близким человеком Джинни, которого она увидела в подобном состоянии. Впервые она видела, как жизнь потухает в родных глазах; как счёт идёт на минуты; как от твоих действий зависит его жизнь. Услышать о смерти важного для тебя человека – тяжело и требует нечеловеческих усилий, чтобы пережить это. Увидеть мёртвого брата или отца – это равносильно тому, как из груди вырывают сердце. Видеть, как на твоих руках умирает любимый человек – это убийство в чистом виде.

– Джинни, – сонно пробубнил Блейз. – Ты чего не спишь?

– Оберегаю твой сон, – она тепло улыбнулась ему. – Не всё же время тебе меня оберегать.

– Ложись, – он раскрыл свои объятия. – Мой сон будет в безопасности, если я буду тебя обнимать.

Она нырнула в объятия парня, позволяя мыслям отпустить себя. Джинни до сих пор пыталась верить в то, что в самые тёмные времена всегда побеждает самое светлое чувство – любовь. Когда-то любовь Лили Поттер смогла поглотить тьму и подарить свет этому миру. Мать Гарри смогла, так чем они хуже? Просто нужно чуть больше любви. Ещё совсем немного.

Знала бы только Джинни о всепоглощающей любви Драко к своей подруге и о тех чувствах, которые сжигают душу Пэнси Паркинсон. И ей предстояло ещё узнать сокрушительную силу любви, которые несут эти двое. А пока что она слышала сердцебиение парня и могла спокойно провалиться в безмятежные сновидения.

Они стоят неподалёку от Сладкого Королевства. Такие забавные, беззаботные, словно маленькие дети. Такие влюблённые. Драко бережно держит Гермиону за руку, пока та пьёт чай. Тут, в Хогсмиде, нигде не делают чай навынос, но он для неё нашёл. Потребовал от несчастного карлика, который обслуживал Ли Джордана и одну из сестёр Патил в Кафе мадам Паддифут, чтобы тот раздобыл мятный чай. Обязательно с мятой, долькой лимона и без сахара. Иногда Джинни удивлялась: как Драко Малфой способен на столь милые вещи? Для своей Гермионы он способен на всё.

– Хватит там уже торчать, – наконец-то не выдержал Блейз. – Вообще-то холодно на улице. Мы можем зайти посидеть где-то, если вам так хочется.

– Блейз, – она толкнула его в бок. – Не вмешивайся!

– Джинни, – он посмотрел ей в глаза. – Я уже устал смотреть на вот это!

– Ты такой душный, Блейз. Мерлин, за что мне всё это?

– Только не говори, что не любишь меня, – Забини изобразил грусть на лице. – Я не переживу этого!

– Иди к чёрту, – Джинни закатила глаза. – Когда-нибудь ты станешь серьёзным и тебе будет стыдно за своё ребячество.

Забини в ответ лишь обнял её. Ведь только солнцу и луне было известно, как сильно эти двое любили друг друга. Любовь Джинни нельзя было сравнивать с любовью Гермионы к Драко. Эти чувства были равносильными. Она любила так, как любят единожды.

И кто бы знал, как эти счастливые дети расплатятся в будущем за свои чувства. Как будут вынуждены идти на огромные жертвы ради тех, кого так отчаянно пытались оградить от загребущих лап Войны. Никто не сказал им, что любовь стоит так дорого.

Сон прерывается. Она почувствовала, как Блейз аккуратно сполз с кровати, пытаясь на разбудить её. Но у него никогда не получалось уйти незамеченным. Джинни просыпалась от малейшего шевеления парня. За окном всё та же ночь.

– Ты куда? – протирая глаза, спросила девушка. – Что-то случилось?

Блейз промолчал, преподнося верх руку. В приглушенном свете ночника она заметила медленное шевеление метки. Его вызывали.

– Ты ведь не можешь не пойти, – на глаза привычно навернулись слёзы. – Это не по правилам.

– Не плачь, моя хорошая.

– Не буду.

Он поцеловал её в макушку и исчез, оставляя в который раз. И пусть Джинни знала, что Блейз всегда к ней возвращается, в этот раз сердце вырывалось из груди, будто рвалось вслед за парнем.

– Возвращайся живым, моё небо, – прошептала девушка, уставившись глазами на то место, где ещё секунду назад стоял Блейз.

Первые солнечные лучи проникли в гостиную. Джинни стояла у одной из ваз, обрывая лепестки белых роз себе под ноги. Она никогда не разделяла любви лучшей подруги к этим цветам; не находила их столь прекрасными. Но при том весь дом был уставлен букетами именно из этих цветов, словно напоминание для рыжей. Немое напоминание о зияющей боли внутри.

– Мне кажется, что он подарил тебе миллион роз, – смеётся младшая Уизли. – Тебе они ещё не надоели?

– Я влюблена в эти цветы, – Гермиона сияет улыбкой, прижимая к себе очередной букет от Малфоя. – И в него я влюблена.

– Он готов превратить свою жизнь в цветы для тебя.

– Я готова превратить все цветы в жизнь для него.

На глазах вновь застыли слёзы. Блейз в один из вечеров оговорился, что Гермиона – личная пленница Волан-де-Морта. Личная его жертва. То ли он не знал всего, то ли просто не хотел больно ранить Джинни рассказами и разговорами о Грейнджер. Она продолжала надеяться и верить, что когда-нибудь сможет увидеть живую подругу, поговорить с ней. Просто поговорить. Не о Войне.

Руки вспотели, принимаясь за очередной бутон. У её ног образовалась целая гора лепестков прежде, чем она заметила, что ваза пуста. Ей не хотелось есть или пить; она не села на диван; не отошла от окна. Джинни не сводила глаз с ворот, хотя и знала, что Блейз появится при помощи аппарации. Так было всегда – он появлялся за её спиной, оказывался в два шага у её плеч и крепко обнимал. Она облегченно выдыхала и прислушивалась к размеренному дыханию парня.

Солнце в зените. Оно заставляет зажмуриться, но не сдвинуться с места. Привычно бледная кожа Джинни успела немного изменить свой оттенок за то время, что она жила в Италии. Веснушки стали ярче и выразительнее. Забини часто повторял, что Италия ей к лицу.

– Ты мне к лицу. Твоя любовь мне к лицу, – всегда отвечала девушка.

Солнце скрылось за горизонтом. Ноги налились свинцом и она наконец-то разрешила себе сесть. Просто на пол, на том же месте, где стояла. Его нет уже слишком долго. Конечно, Блейз мог пропадать неделями из-за поручений Тёмного Лорда, но всегда предупреждал об этом. Присылал ей патронус. Его патронусом был лебедь. Джинни прекрасно помнила, как впервые увидела светящегося лебедя Забини и чуть ли не обомлела от шока.

– Лебедь? Серьёзно? – она продолжала изумлённо наблюдать за патронусом. – Он очень красивый.

– Я бы мог тебе рассказывать, что он появляется после того, как я вспоминаю о тебе, но это будет ложью.

– Я и не претендовала на эту роль.

– Я вспоминаю отца, – Блейз опустил глаза. – У меня есть одно чёткое воспоминание, которое связано с ним.

– Поделишься? – аккуратно спрашивает Джинни.

– Мой отец любил маглов. И как-то он притащил мне велосипед – чудная штука со странным названием. Пока мамы не было дома, он учил меня на нём ездить.

– И чем это закончилось?

– Я не научился. Сбил коленки и ладошки, но так и не смог обуздать эту ерундовину.

– Но тем не менее, это твоё самое счастливое воспоминание.

– Отца убили через несколько дней, – на глазах парня блеснули слёзы. – Для меня он остался живим. В тот самый момент, когда помогал мне встать после очередной неудачной попытки. Он верил в меня.

– Прости, – Джинни обняла парня. – Я не знала.

– Воспоминания, связанные с тобой несомненно самые счастливые, моя хорошая. Я берегу их в сердце. Они обладают гораздо большей силой, нежели просто умение вызвать патронус.

Он стал Пожирателем. Говорят, что волшебники с Чёрной меткой не способны создавать патронус, но Блейз доказал обратное. Его сердце продолжало оставаться чистым.

– Вот, на что ты способна, Джинни. Ты уберегаешь меня от тьмы.

Но день прошёл, а лебедь так и не появился. Пальцы больно хрустели, сжимая подол летнего платья. Джинни зажмурила глаза, когда услышала знакомый щелчок за спиной. В этот раз она не стала ждать и бросилась сама к Блейзу. Крепко обняла, вжимаясь головой в грудь парня. Сердце бешено стучало, а коленки дрожали. С каждым разом отпускать Блейза становилось труднее, а встречать ещё тяжелее. Она боялась, что это мог быть последний раз.

– Ну, – он вдохнул аромат её волос. – Не плачь, моя хорошая. Всё хорошо.

– Ты цел? – она отпрянула от него. – Ты не ранен? Зачем он вызывал тебя?

– Мы искали одного человека.

– «Мы»? Вас было много? Кого вы искали?

– Он вызвал почти всех, – Блейз отвёл глаза, чего прежде не делал. – Мы искали девушку.

– Ты не смотришь мне в глаза. Кого он не вызвал?

– Малфоя.

– Какую девушку вы искали?

Впервые между ними повисло это неуютное молчание. Джинни ждала, а Блейз не решался ответить на вопрос. Она начала обратный отсчёт в голове. Дала парню время и возможность ответить на вопрос, не задавая лишних вопросов.

– Блейз, – она посчитала до тридцати в уме. – Какую девушку вы искали?

Её голос внезапно дрогнул. В секунду Джинни мысленно сама ответила на свой же вопрос, но отказалась верить в это.