Текст книги "Крылатый (СИ)"
Автор книги: Фера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Лекарство от смерти еще не изобрели, – коротко ответил я, не поднимая глаз.
– Да брось, по старой дружбеее, – не сдавался азиат, цепляясь за руки.
Я легко стряхнул его ладонь с себя и поднялся на ноги. Продолжать эту наинтереснейшую беседу мне как-то не хотелось.
Я решил собрать в дорогу больше съестного. От дурных мыслей отвлечься не удалось, ровно как и нормально закурить. Эх, были бы часы, узнать бы, сколько времени прошло… Секунды тянутся слишком долго, сарай по-прежнему закрыт, ни криков, ни плача, ни ругательств с противоположной стороны дороги не слышно. Как же ты там, Томми…
– Дилан！
Крик Терезы ударил по ушам. Из рук вывалилось несколько бутонов, я обернулся. Действительно, дверь сарая была открыта, а по холму сбегала девушка. Не глюк – реальность.
– Что случилось? Что с Томми? – на ватных от волнения ногах я вышел к ней на встречу.
О нет, нет… Лицо заплакано… Нет, пожалуйста, только не говори, что это конец…
Тереза заслонила рот ладонью. Руки все перемазаны высохшей чернотой. Опять ее манера тянуть – ненавижу！ Если моего Томми больше нет, я…
– У него крылья, Дилан. Крылья.
Комментарий к 29. Satellite
Итак, я написал главу и все экзамены. А еще решил забацать сей фф в бумажном варианте и теперь собираю на него средства. Буду благодарен, если поддержите мое творчество.
P.S. это еще не конец фика, ~ глав пять еще
========== 30. Not Alone ==========
And I will be your hope
When you feel like it’s over
And I will pick you up
When your whole world shatters
And when you’re finally in my arms
Look up and see, love has a face
I am with you
I will carry you through it all
I won’t leave you, I will catch you
When you feel like letting go
‘Cause you’re not, you’re not alone
Red – Not Alone
Толчок. Скрип кровати. Никаких криков. Будто отключили звук где-то там, в горле, закрыли на замок – и наружу не выпустить, не позвать на помощь.
Дил, ты так мне нужен…
– Что, сладкий, нравится? – пыхтит мучитель, – Я тебя хорошенько выебу… Такой милый мальчик… – дышит в ухо, отчего мне хочется сблевануть.
Дил, где же ты…
В дверь стучатся. Я подскакиваю на кровати, прячу крылья в татуировку и быстро накидываю на себя футболку, джинсы. Надо открыть, а то Крис будет ругаться.
– Крылатый, открывай！ – раздается невнятный бас снаружи, о дверь бьют кулаками… или ногами, не понятно. Опять напился. Не могу я его видеть в таком состоянии, с ним невозможно разговаривать.
Тяжело вздыхаю, однако не вижу смысла оставлять спать его на крыльце. Проходили это один раз, мне же от пневмонии его лечить и пришлось. И выслушивать недовольные крики напополам с угрозами вышвырнуть меня из станища. Хватило.
– О, солнышко, – пьяное лицо растянулось в улыбке, – Разбудил? Я старался.
– Сколько просил не называть меня «солнышком», – раздраженно напомнил я ему, закрывая за ним дверь и проходя обратно к своей кровати, плюхаясь на нее лицом вниз.
Мишин комплишин, как говорится. Пьяный хозяин трейлера впущен, а значит спасен от простуды, остальное – не мое дело, можно спать дальше.
– Брось, Крылатый, я ж на автомате, – пытается задобрить меня. Видимо, пьянка была по хорошему поводу, раз он в таком приподнятом настроении, – Знаешь, татуха, которую ты мне вчера сделал, что-то жжется… Посмотришь, а?
Я с неохотой открыл глаза, вспоминая последнюю татуировку. Дерзкая надпись «не чавкай», набитая аккурат ниже живота. Ему показалось это оригинальным. «Прикинь, как телки обалдеют, гы гы» – угарал Крис, пока я пытался сохранить похерфейс и не вызвать эрекцию своими прикосновениями.
– Дай угадаю, ты посеял обеззараживающий крем и два дня ничем не смазывал? – равнодушно поинтересовался я, приподнимаясь на кровати.
Крис как-то странно и натянуто улыбнулся, приподняв край футболки и спустил чуть резинку спортивок. Я включил лампу у кровати, чтобы было лучше видно и провел пальцами по рисунку.
– Чего выдумываешь, ничего же не…
Сильный толчок в грудь заставил меня повалиться обратно на спину. Фразу я так и не закончил, даже не успел толком понять, почему Крис вдруг так сделал. Вот только подняться и спросить мне уже не дали – мужчина тут же оседлал мою грудь.
– Крис, что за шутки? ！ – возмутился я, пытаясь спихнуть его с себя, однако этот гад был слишком тяжелый.
– Знаешь, я давно этого хотел, – хриплым голосом ответил Крис, выпуская из штанов своего «друга» внушительных размеров, уже наполовину возбужденного.
Я испугался, перестав дышать.
– Нет, ты же это не серьезно, Крис… – я заерзал, пытаясь вылезти из-под него, запинался. Мне не верилось, что человек, которому я доверился, кто со мной долгое время разделял крышу над головой, кто всегда был ко мне так добр, мог выкинуть что-то подобное.
Горло сдавили холодные пальцы, а затем меж губ сунулся чужой член. Я запаниковал, закричал, стал пинаться и пытался мотать головой, чтобы он отпустил, однако ничего из этого не действовало: чем сильнее я пытался сопротивляться, тем меньше мне позволялось дышать.
– Только не чавкай, солнышко…
Толчок. Снова, Еще один, кажется, сотый. Слишком долго, слишком резко и больно… Я не могу остановить это, не могу отключить эмоции, ощущения, как делал это раньше – просто все пропало. Просто я разучился.
Насильник грубо хватает за плечи и рывком поднимает меня на кровати, отчего получается только шумно вдохнуть, почти тут же кидает на бок. Задирает ногу, затем вторую, околчательно укладывая меня на спину и прижимает их к моим плечам. Больно, из глаз хлынули слезы. Он сломает меня, если ляжет всем весом.
Помогите… Дилан, пожалуйста, Дил…
Отплевываюсь от грязи. Пытаюсь подняться, руки скользят.
– Че ты там возишься? Летать передумал? – под одобрительное гудение публики, меня рывком ставят на ноги.
– Крылья расправь и лети！ – Крис подгоняет шлепком по заднице.
От обиды стискиваю зубы. Слез решаю не показывать. Чужие руки толкают к лестнице, приставленной сбоку к фургону. Выбора нет: лезь и прыгай вниз, пока они не поймут, что это бесполезно. Не умею я летать.
Внизу мне свистят. Ржут, расходятся в стороны, машут руками, мол, иди к нам, прыгай, Ангелочек. А я не хочу. Я знаю, что снова упаду мордой в грязь, знаю, что эти белые крылья за спиной никогда не поднимут меня в воздух – просто потому что никакой я не ангел. Испорчен.
В спину толкают. Я не удерживаюсь, опасно наклоняясь вперед. Секундой позже земное притяжение все же берет свое: падаю вниз, лишь ненадолго замедляя падениями тем, что неумело машу крыльями.
Что-то хрустит. Боль отдается в плечо. Всем плевать, им весело, пока я корячусь на земле. Не могу подняться. Не хочу.
– Воу, воу, парни, стоп, – Крис машет руками, – Кажется, Ангелочек притомился работать крылышками, – от меня в ответ злобный взгляд, от парней вокруг – возбужденное гудение, – Что скажете, если он поработает немного другими своими местами?
Сердце рухнуло вниз.
Пока я пытался подняться на ноги и сбежать, Крис разматывал веревку. Они играли со мной, дразнили, как щенка: то толкнут в сторону так, что я снова валюсь на землю, так и не успев добежать до спасительной щели между двумя телами, то за крыло назад дернут, поймают – и вот, уже руки туго перевязаны за спиной, вместе с крыльями.
– Погрубее с ним, ему это нравится, – раззадоривает парней Крис, пока двое других стаскивают с меня джинсы, щипят и больно мнут оголившиеся места.
Не сдаваться, Крылатый！ Кроме себя тебе никто не поможет. Сопротивляться до последнего.
– Поосторожнее с этой дыркой, – ухмыляясь, предупреждает мой бывший друг, когда кто-то пытается заставить меня ему сосать, – Ангелочек ведь зубки может показать… Ну же, не будь таким упрямцем, помнишь, что было тебе за это в прошлый раз? – прожигает меня глазами.
Но вопреки его словам, во рту все же оказывается чужой член. Сдерживать слезы больше нет сил, слишком глубоко меня заставляют брать.
Укусить – и дело с концом, вот только с прошлого раза я усвоил урок и не хочу терпеть избиения. Это слишком, чересчур, особенно когда уже все кругом знают про мою способность исцеляться. Хлыст бьет так сильно, будто Крис хочет разрезать кожу до костей, ни на секунду не дает мне передышку: только рана начнет затягиваться, тут же удар.
Когда, наконец, трахомарафон с моим участием заканчивается, меня просто оставляют на улице, напоследок, резанув веревки, но так и не освободив меня окончательно. Я устал. Нет ни сил, не желания подниматься. Знаю же, что как только перешагну порог «дома» – снова окажусь в чужих руках, которым явно не хватило одного лишь минетика. С Крисом мы по-прежнему «друзья». Это он так называет, потому что я не могу от него некуда деться, а потому раз за разом позволяю ему себя ебать. Все чаще. Все меньше сопротивлений.
Я подтягиваю ноги к себе, зажимая вывихнутое плечо. Слезы уже не держу. Крылья из белых превратились в грязно-коричневые, перетянули на себя всю грязь с земли. Ровно как и я.
«Никогда еще не трахал ангела» – вспоминаются слова Криса, когда он впервые меня изнасиловал.
Ненавижу.
Ненавижу.
Еле успеваю закрыть глаза, когда в глаза брызжет чужое семя. Мерзко, противно. Невозможно дышать, все провоняло чужим потом. Мелко дрожу от пережитого, когда чужие руки отпускают окончательно. Все кончилось.
Но Дилан не пришел.
Не вытащил.
Не спас.
– Молодец, мальчик, – насильник одобрительно похлопывает меня по бедру, – Повторим еще, я теперь часто к тебе заходить буду.
Часто. Нечто похожее я слышал от Криса. Тогда еще все считал за несчастный случай, за пьяную выходку, шутку. Думал, не может он быть настолько бессердечным. Понял что ошибся уже на следующий день.
Я не хочу повторения. Не хочу.
На меня накатывает истерика. Становится трудно дышать, перед глазами снова мелькают события прошлого, обрывки фраз. Дилан, который обещал все время быть рядом. Обещал мне, но в итоге оставил одного.
Пора бы уже понять, Крылатый, что кроме себя тебе никто не поможет. Сопротивляться до последнего.
Стискиваю в руках простыни. Из глаз по-прежнему текут слезы, только вот вместо прозрачной соленой жидкости на подушку капает чернота.
Вопреки слезам четко вижу картину: ничего не подозревающий мужик, лицо которого я так и не разглядел, стоит ко мне спиной, упаковывает свой хер в штаны, застегивает ремень. Даже не видит, что у него под носом творится, какой идиот. А осколки от разбитой об мой лоб вазы, меж тем, поднимаются в воздух.
Я отомщу. За себя, за то, что они со мной делали. Думали, Крылатый просто игрушка, беспомощная и не способная за себя постоять. Так раньше было – а теперь нет.
Стекло поднимается в воздух. Мне мало тех нескольких осколков от вазы, хочу еще. Окна подойдут. Дребезжит стекло, и только тогда мой мучитель поднимает глаза – за секунду до неизбежного.
***
Я открываю глаза. Сил совсем нет, вокруг какие-то расплывчатые светлые пятна, темнота и тишина. Становится страшно, потому что я не понимаю, что происходит.
Под руками чувствую жесткую обивку сидения. И лежу я как-то странно, лицом вниз. Первая мысль – мне что-то вкололи и теперь куда-то увозят. Паникую, поднимаюсь на руках – слишком резко, чуть не падаю в сторону, благо, удержали ремни безопасности, которые застегнули по обе стороны. Все равно задеваю ногой что-то мягкое и вот оно падает вниз. Рюкзак?
Понимаю, что на похищение это не очень-то смахивает. Во первых, машина стоит на месте. Во вторых, вокруг тихо. В третьих, слишком много мне дали свободы… и на глазах похоже обычная повязка. Стаскиваю ее с головы, в глаза бьет резкий свет снаружи. Жмурюсь, однако через какое-то время все же удается привыкнуть к свету. Светлая повязка перепачкана странной чернотой. Пятна на тех местах, где по идее находились мои глаза.
Не хочу разбираться в возможностях своего организма. Тем более в памяти потихоньку начали всплывать недавние события, а не только те ужасы, которые мне снились. Голова трещит по швам и очень хочется пить.
Это был просто сон…
Сон-воспоминания, просто череда последних событий, вперемешку с тем, что произошло и очень давно. Просто уже никому не нужное, но пугающее прошлое, не более. Сейчас я в безопасности.
Только вот снова один.
– Дил? – зову его.
Не узнаю свой голос. На хрип похож. Да и бесполезно это, в машине никого нету. Решаю отправиться на поиски.
Интересно правда, как я себе это представлял? Засада уже лишь в том, что мне тупо не хватает сил на то, чтобы расстегнуть ремень безопасности. Что за слабые руки！ Будто тело не мое, не слушается.
Спина как-то странно саднит. Боль отдается, кажется абсолютно во все мышцы. Кажется, ампутация крыльев повлекла за собой более серьезные последствия, чем все могли представить. Не хочу даже знать, как сейчас там что выглядит, хоть Тереза хорошо и перебинтовала меня.
Приходится вылазить по-старинке, натянув ремень и проснувшись просто так, не расстегивая. Это тяжелее, чем я думал: протерся спиной прям о сидения… Где была моя голова, когда я это придумал?
Ладно, проехали. Далее – дверь машины. Слава богу, она не заблокирована. Так, стоп, сначала нужно одеться. Нахожу на сидении рубашку светлую, частично испачканную черным и почему-то с надорванным низом. Позже понимаю, что моя повязка на глазах, скорее всего, и была тем самым оторванным лоскутом этой рубахи.
Так, а теперь самое важное: белье и штаны. А то спасение жизни спасением, а «оперировали» меня прикрыв только простыней. Терезе будет как-то стыдно даже в глаза смотреть… Я ж почти не помню ничего, будто помутнение рассудка, мало ли, что я мог выкинуть.
В рюкзаке нашел необходимое. Темно-бежевые шорты, которые были мне велики, а потому падали ниже колен, пришлось завернуть и подвязать под поясом. Рубашку сверху, пусть она и воняет чем-то похожим на железо – почти как кровь, только… не она.
Открывая дверь машины, я чуть не вывалился наружу. Слишком сильно толкнул ее, однако удержаться смог. Вылез аккуратненько, сполз вниз. Мда, с упадком сил я как-то не подумал, как буду вставать на ноги.
Но к счастью, это не понадобилось. Дверь из сарая, где была припаркована машина, была открыта настежь. Света там еще больше, чем «в помещении». День, солнечно. Деревья, поля, подсолнухи. И Дилан ходит там, даже издалека узнаю его.
Смотрю как завороженный, как его фигура ходит по обочине дороги и отрезает от цветов большие бутоны. Красивый, особенно рядом с яркими желтыми подсолнухами. Вот, к нему подбегает другая фигура – женская, кидается со спины, обнимает.
Я замотал головой, а затем снова уставился вперед. Видение никуда не исчезло, напротив, вижу, как теперь и Дилан обнял ее в ответ.
Под ладонями стало жечь. Я отдернул руки от сена, которое почему-то начало дымиться и быстро затоптал искры босыми ногами. Ерунда какая-то… Это что, опять я?
Смотрю, фигура вдалеке машет мне. Кричит что-то, но отсюда не слышно. Бежит навстречу. А я сижу на месте и понимаю, что злюсь на него. Не только за эти обнимашки.
– Томми！
Шумно выдыхаю, понимая, что эмоции берут верх. Я слишком долго его ждал, слишком сильно хотел увидеть, а он, гад, так и не пришел！
– Ты… последняя сука, О’Брайен！ – кричу на него, бросая в его сторону сено.
Дилан замедляется, удивленно смотря на меня, почти замирает на пороге, однако потом все же решительно продолжает идти ко мне.
– Уебок！ Ты оставил меня, хотя обещал！ – почти срываясь на слезы, упрямо стараюсь подняться на ноги, придерживаясь за машину позади, – Ты был мне нужен！
– Томми, милый, – Дилан почти смеется, пытаясь ко мне подступиться, вот только мне уже не до смеха.
– Меня из-за тебя снова… снова! Я убил за это, ты понимаешь, сволочь! – плевать на ноги, я хочу ему врезать.
Отрываю руку от машины, за которую держусь, и со всего размаху мечу кулаком в нос. Дилан был бы не Диланом, если бы не увернулся. Раз – и я по инерции падаю вперед. Два – меня подхватывают сильные руки. Три – я пытаюсь спрыгнуть с этого гада, но он надежно держит меня под пятую точку. Четыре – плюхаюсь задом на закрытый капот, матерясь и ругаясь не по-детски. Пять – в глаз дать мне ему так и не удалось, потому что Дилан-я-мастер-успокаивать-дерущихся-подростков-О’Брайен снова применил коронный против меня прием: зажал запястья за спиной.
– Придурок! – ору на него, стараясь не глядеть в эти бесстыжие глаза, которые, вопреки ситуации светятся счастьем, – И после всего ты еще обвинил меня в связи с Тайлером! Да знаешь, кто ты после этого, ты… ты…!
Естественно, Дилану в голову пришел самый действенный способ заткнуть меня – поцеловать. Пинаться я больше не мог. Так и замер с широко раскрытыми глазами, пока вышеупомянутый «придурок» во всю исследовал и вылизывал мой рот – будто вкус запомнить хотел, будто именно это ему всю жизнь и было нужно – я нужен был.
Наконец, он отстранился, немного приоткрыв рот – дышит тяжело, будто сейчас не целовался, а марафон пробежал. А потом прислонился ко мне лбом, а глаза не закрывает, шепчет.
– Я так рад, что ты живой.
Не могу отвести от него глаз. Понимаю только, что влюбляюсь с каждым мгновением в эти глаза, в этот голос еще сильнее – хотя казалось, куда уж там?
– Хуевый из меня парень, малыш…
– Заткнись, – теперь настала моя очередь затыкать его поцелуями.
Выдернуть ладони оказалось легче легкого – Дилан больше их не держал. Руки тут же оказываются у него на шее, пальцы сжимают рубашку – не отпущу теперь. Целуемся долго, жадно, нежно. Когда-нибудь потом, он в сотый раз напомнит мне, что у меня вкусные губы – как дождь. Но только потом, пока обоим станет катастрофически не хватать кислорода. Не хочу дышать.
– Я так скучал, Дил… – сквозь слезы выдавливаю я, потому что действительно же скучал и ждал – не только вчера, а всю жизнь.
Он смеется, тычась носом в щеку. Руки слишком заняты, чтобы вытирать ими слезы – он тоже боится отпускать, прижимает меня к себе бережно, осторожно, будто боится сломать, будто я не я, а какой-нибудь хрупкий игрушечный ангел, купленный специально на рождественскую елку – уронишь и рассыпется.
– Я тут вам не мешаю, не?
– Мешаешь, уйди… – почти огрызается Дил, но слишком уж сильна радость. Почти сразу тихо смеется.
Тайлер хлопает заспанными глазами, чуть отводя камеру телефона в сторону, чтобы самому нас видеть.
– Нормально！– наигранно возмущается парень, – Я тут вам материал в семейный архив снимаю, можно сказать, бесплатно, а вы, – он махнул на нас рукой.
Я прячу алеющие щеки в воротнике его рубашки. Боже, Тай, так не вовремя…
– Еще скажи, что хочешь снимать их первую брачную ночь, – сзади раздался смешок Терезы.
Ну все, теперь я точно похож на помидор.
– Ты как, Крылатый?
Я натянуто улыбнулся и промямлил что-то вроде «нормально, все хорошо». Только вот судя по обеспокоенным глазам Дилана, да и всех остальных, они ожидали от меня более конкретного ответа.
– Что? – я смутился окончательно. Что они еще хотят знать? Как я чувствую себя после изнасилования?
– Дуреха！ – Дилан потрепал меня по волосам, – Крылья как?
Сказать, что я офигел – ничего не сказать.
Комментарий к 30. Not Alone
🌚 кто прослезился, признаемся?
P.S: и это, кстати, тоже еще не конец фика. меня пугает цифра 30….
========== 31. Give me love ==========
Give me love like never before,
‘cause lately I’ve been craving more,
And it’s been a while.
but I still feel the same.
Maybe I should let you go,
You know I’ll fight my corner.
And that tonight I’ll call ya,
After my blood is drowning in alcohol.
No I just wanna hold ya.
Give a little time to me or burn this out,
We’ll play hide and seek to turn this around,
All I want is the taste that your lips allow,
My, my, my, my, oh give me love.
Ed Sheeran – Give me love
– Не вертись, Дилан! – ты упрямо повернул мою голову так, как надо.
– Прости. Томми, я одного не могу понять, почему ты сам вызвался меня подстригать? Насколько я помню, ты у нас больше по части тату, а не причесок.
Мы сидели с тобой около машины: я расположился на земле, а тебя посадил на капот, чтобы было сподручнее меня стричь. Ты вооружился ножницами, мелкой расческой и снятым с мотоцикла зеркалом, разложил инструменты рядом с собой, а последнее – зеркало – вручил мне в руки, и начал шаманить над моей прической.
– Я не хочу, чтобы ты стриг себя сам. Хватит, видел я, какая у тебя в паспорте фотка: машинкой прошелся и стрижка под горшок – ну уж нет, – ты фыркнул, видимо, вспомнив эту нелепую картину, – Мой парень с таким причесоном ходить не будет.
– Я бы… не так сделал, – попытался выкрутиться я, хотя, прозвучало не очень убедительно, – Или попросил бы Терезу. Она девушка, смыслит в этом.
– А вот сейчас было обидно! – возразил ты, состригая сбоку вихор, – У тебя есть чудесный я, зачем тебе какие-то девушки?
Я прыснул. Ох, Томми, какой ты у меня иногда бываешь ревнивец. Хотя, есть у кого учится: я вон, Тайлера за тебя чуть не пришиб… Потом, конечно, с этим мы разобрались. Ты рассказал мне, что Поузи просто оказался не в том месте не в то время. Хотя… Где бы мы все сейчас были, если бы он не оказался рядом?
А тогда ты просто ждал меня, всем сердцем желал, чтобы я оказался рядом. Сказал, что тогда услышал, как кто-то шепчет тебе ласковое «малыш» и «все в порядке, все кончилось» – и подумал, что пришел я. По шепоту голоса не различить, уж не знаю, как на тот момент у тебя обстояло со зрением, ты сам прояснить этого не смог. Факт остается фактом: ты перепутал меня и Тайлера, и кинулся мне ему на шею. Тогда-то я вас обоих и застал…
– Ты все еще дуешься из-за Терезы? – я вернул себя из воспоминаний в реальность, – Брось, малыш, она мне просто друг.
Какая банальная фраза. И тем не менее, это и правда так. Знакомы мы очень давно и, сколько помню, в ПОРОКе она мне очень сильно помогала еще до того, как я повстречал тебя. Как психолог, естественно, но без нее я бы не справился – кто знает, как быстро я мог слететь с катушек со своими безумными страхами в виде призрака-матери. Молчу уж о том, как сильно она помогла нам во время побега, сколько раз спасала тебе жизнь, лечила. Да, пускай я замечал за ней некоторые… странные взгляды в мою сторону, но мы с ней оба знаем, что у нас ничего бы не получилось.
– Как успехи? – в сарай вошла Тереза, перво-наперво поздоровавшись с нами.
Надо же, вспомнишь ее и она сразу окажется рядом. В руках куча подсолнухов, которые она аккуратно водрузила на капот рядом с тобой, чем ты, похоже, был не очень доволен.
– О, круто что ты здесь! – я воодушевился, за что был наказан: ты специально потянул меня за прядь волос назад, а затем отрезал ее ножницами, – Ай… В смысле, ты можешь найти нож или… лезвия? А то Крылатому одних ножниц мало.
Тереза кивнула и пошла искать необходимое.
Я проводил ее глазами, а потом почувствовал жжение на шее – как раз под твоими пальцами. Что ты там делаешь, паяльником сжечь кожу решил?
– Ай… ай, Томми, больно! – я зашипел и отстранил голову, хватаясь за больное место.
– Да что не так?! – ты раздраженно отбросил ножницы на капот.
Я натянуто улыбнулся, пытаясь свести твое раздражение на нет, а сам стал бегать глазами, в поисках пыточного инструмента, которым ты мне решил отомстить за обнимашки с Терезой. Только вот в руках нет у тебя ничего, а значит – я в тупике.
– Томми, покажи руки, – меня неожиданно осенило.
– Зачем? – ты вопросительно поднял брови, – Что ты удумал?
– Просто покажи, – отрезал я, как-то чересчур серьезно.
Ты заткнулся, но все же протянул мне ладони. Я поднес их к своему носу, внимательно осмотрел, надеясь найти на них хоть намек на то, что могло бы объяснить жжение – понюхал даже, но запаха гари тоже не было.
Ты ошарашено наблюдал за мной. Даже когда я тебя отпустил, покосился на меня странно и сам понюхал свои руки – не воняют ли? Я чуть усмехнулся. Наверное, ты подумал, что пора бы в душ.
Вспомнив, что ты откинул ножницы в сторону, я стал руками перебирать подсолнухи на капоте. Все-таки, доказательства моей теории найти стоило, иначе кто знает, чем это все может закончиться…
– Теперь все понятно, – я все же нашел ножницы и теперь вертел их в руках, разглядывая. Ты только непонимающе поджал губы, пришлось продемонстрировать тебе твою «оплошность» и пояснить, – Смотри. Ты их расплавил.
Вижу в твоих глазах неподдельное удивление. Все еще интереснее, чем я предполагал: ты даже не заметил, как у тебя получилось колдовать.
– Вот черт! – ты потянулся руками к инструменту и выхватил его у меня. С секунду смотрел внимательно, а потом обреченно выдохнул.
– Когда только умудрился… – я потер затылок и внимательно посмотрел на тебя. Вопрос был, конечно, риторический, но ты счел своим долгом попытаться дать ответ.
– Я не знаю, я… О черт, Дил, я и тебя обжег! – до тебя, наконец, дошло, почему я тогда от тебя увернулся, – Иди сюда, дай гляну.
Противиться не было смысла. Я быстро занял прежнее место, подставил тебе затылок. Ты, кажется, потер ладони для верности: проверил, не горячие ли, не обожжешь ли снова, и только потом осторожно опустил мою голову и повернул под нужным углом.
Чувствую, вздыхаешь позади меня, но молчишь. Думаешь, наверное, как исправить, или что мне сказать, вот только, похоже, ничего не приходит на ум.
– Не переживай из-за этого. Ерунда, заживет, – отмахнулся я, положив руку себе на плечо, как раз там, где находились твои пальцы. Готов поклясться, ты чуть улыбнулся.
– Может я попробую исцелить? – нерешительно предложил ты.
– Нет, нет, – я подскочил с места и повернулся уже к тебе лицом, – У тебя только-только крылья прорезались, тебе бы о себе подумать и сил набраться, – на мои слова ты только капризно надул губы, – Вон, на лбу еще царапина еле заживает, а ты еще и чужие травмы лечить хочешь.
Я взъерошил пятерней твои волосы, надеясь, возможно, таким способом выпотрошить у тебя из головы ненужные мысли.
– Ладно уж, – ты рассмеялся, – Уговорил. Садись обратно, я тебе прическу не доделал.
Только я снова плюхнулся на пятую точку, как вернулась Тереза с ножом-бабочкой в руках.
– Я у Тайлера выпросила! – радостно похвасталась она, отдавая нож тебе, – Кстати, он сказал, что как только сядет солнце, можно будет ехать. И у меня даже есть идея куда, – она подмигнула мне.
Ты переполошился, даже расческу из рук чуть не выронил.
– Стой, а можешь спросить у него, удастся ли забрать Тиффани? – видя вопросительный взгляд Терезы, пояснил, – Ну байк. Я прицеп у Тая в машине видел среди хлама.
– У Тая? – теперь пришла моя очередь ревновать, – С каких это пор для тебя Тайлер стал просто Таем?
– С тех пор, как ты начал меня к нему ревновать, – ты скрестил руки на груди, довольный тем, что в очередной раз смог меня подколоть.
***
К вечеру, за полчаса до того, как солнце должно было скрыться за горизонтом, все подсолнухи были каким-то чудом распиханы по машине, в самых неожиданные местах, будь то ненавистный Ки Хонгу багажник, сетка за передними сидениями или откидные заслонки от солнца рядом с водительским зеркальцем: одним словом, голодным никто не останется.
Тереза пыталась объяснить Тайлеру (к слову, единственного среди нас обладателя смартфона с гугл-картами), как доехать до того места, где по ее словам, можно засесть на долгое время. Что ж, другого варианта все равно не было, даже несмотря на то, что она мало рассказывала о том, куда нам вообще предстоит ехать. Признаться, меня это настораживало. Глянуть бы хоть глазком карты, проверить место…
Мне, конечно же, тогда этого сделать не дали под предлогом «стрижка только начата», и пока я не был похож на мачо, сошедшего с обложки «плейбоя», не отпускали. Зато я потом признал, что руки у тебя растут уж точно не ниже ремня: и прически ты делаешь потрясные, ну надо же, какой мне умелец достался.
Но брился я сам. На ощупь, потому что ты был слишком занят возней со своей Тиффани. Не знаю уж кто из вас решил побесить меня больше: Поузи, в отместку за то, что я ему навалял без причины, или ты, в качестве очередного «подкола» по поводу моей ревности, но вы оба на удивление хорошо спелись. И общая тема для разговоров есть: мотоцикл. Бесит.
Твой байк мы все же прицепили к машине. Вы с Тайлером на пару закрепили переднее колесо байка позади джипа таким образом, чтобы сама Тиффани ехала только на заднем, не проколотом колесе, и при этом не заваливалась на бок. Мне же вы поручили более ответственную миссию, скажем так, «по моей части» – найти Ки Хонга и довести до машины.
Признаться, мне больше нравился вариант оставить его в поле… Увы, эта идея не встретила бурного восторга, а потому, спустя час моих стараний, азиат был усыплен стыренным у Терезы снотворным и доставлен на свое вип-место – в багажник.
Выехали мы, когда кончились сумерки – намного позже, чем планировалось. С Минхо всегда было много проблем, особенно если он на какое-то время уходил в завязку. Не думал я, что когда-нибудь эта проблема снова на меня свалится.
Рулить тоже героически вызвался я, потому как у меня бессонница. Тереза сразу сказала, что она хочет хорошо отоспаться после утреннего приключения, Тайлер тоже был не против передать управление своего джипа мне, так как больше некому. Ну не Ки Хонгу же! Тебя, почему-то, в расчет никто не брал, дескать – ребенок, что с него взять. Хотя по поводу этого ты еще пытался возникать, снова приведя в качестве аргумента концерт «Queen».
Ну, зато все единогласно решили уступить переднее сидение тебе, так как ты был единственным выспавшимся. Зевал, конечно, поддерживая теорию о заразности массового открывания рта, однако уснуть не мог. Это мы с тобой поняли уже в дороге, когда ты, вместо того, чтобы спокойно откинуть назад кресло и поспать, вполне ожидаемо стал ворочаться – на спине лежать было больно.
В общем, в какой-то момент ты психанул, отстегнул ремень и положил голову мне на колени, наконец, блаженно выдохнув. Я улыбнулся, приобнял тебя одной рукой за плечо, бережно и нежно, все так же не сводя глаз с дороги.
Мы не разговаривали. Тишину в машине прерывал только монотонный голос навигатора в телефоне и шум дороги через приоткрытое переднее окно. Тереза и Тайлер мирно спали на заднем сидении, причем второй почти в наглую улегся девушке на плечо. Молчал даже Минхо в багажнике, чему я был необычайно счастлив: ночную поездку под серенаду из ругательств я бы не вынес.
Ты не спал, лежал с открытыми глазами и пялился в окно, высматривал созвездия на небе или просто глазел на темные заросли деревьев и кустов. Потом, когда тебе надоедало – перебирал пуговицу на рукаве моей рубашки или считал пальцы, думая о чем-то своем.
– Томми? – шепнул я тебе, когда мы выехали на прямую пустую дорогу.
– М? – ты тут же откликнулся.
– Знаешь, я безумно люблю тебя.
Ты еле слышно хихикнул.
– Это все, о чем ты хотел мне сообщить?
– На самом деле нет, – севшим от долгого молчания голосом начал я, – Я за тебя очень испугался тогда. Вчера. И вообще боюсь с того момента, как узнал кто ты, малыш. Я боюсь, что…
