Текст книги "Механизм выживания (СИ)"

Автор книги: Farulvsdotter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Тонкими, похожими на иглу кисточками священники начертали на лице Спока символы.

«Kup-fun-tor ha’kiv na’ish du stau», – шепнула Т’Саз.

Вокруг установили курильницы, и маленькие язычки пламени мерно забились на едва заметном ветру.

«Теперь мы уйдём, а ты останешься здесь, до тех пор, пока ритуал не будет завершён» – Двир склонился над ним, пристально глядя в глаза. – «Смирить свои эмоции ты должен сам».

Сосредоточившись, мальчик попытался сформулировать мысль, пока ещё чужие руки касались его:

«Что мне нужно сделать? Как…»

«Наша память – наша суть», – отозвался служитель. – «Возведи стену между собой и каждым своим воспоминанием. Оставь за ней всё, что связывает тебя с прошлым и тогда ты поймёшь. Когда ты поймёшь, твой разум сможет разорвать наши цепи. Ты поднимешься с камня и присоединишься к нам».

«Но… Что, если я не сумею?»

«Тогда твое физическое тело умрёт, а katra уйдёт за грань», – прозвучал равнодушный ответ. – «Так уже было и не раз, с теми, кто приходил сюда».

Если бы мог, то Спок бы вздрогнул от ужаса. Слишком мало он жил, чтобы вот так просто смириться с тем, что в случае неудачи его не станет.

Двир протянул руку, касаясь ладонью его век, закрывая глаза мальчика и тихо шурша одеждами жрецы удалились, оставляя Спока лежать в темноте.

Потекли часы.

Первым делом Спок попытался погрузиться Wh’ltri. С трудом, но это удалось: слишком много эмоций бушевало внутри него.

Холод ночной пустыни сбивал, заставляя отвлекаться на физическое неудобство. Выбрав одну мысль, зацепившись за неё сознанием, мальчик попытался укрепить состояние спокойствия, отсеивая лишнее, как учили наставники в Школе.

Наконец, Спок с горем пополам призвал мечущиеся мысли к порядку и принялся рассуждать.

«Жрец сказал, что нужно избавиться от памяти. Воспоминания напрямую связаны с теми, кто их вызывает. Значит ли это, что Смысл kholinar в том, чтобы оборвать все связи?»

Сосредоточившись, он попытался заставить свой разум провести его туда, где на периферии сознания ощущались узы. Когда Споку удалось, наконец, визуализировать их, солнце успело взойти и сесть снова. Холодным покрывалом мальчика укрыла ещё одна ночь, пришедшая вместе с диким пустынным ветром.

Вулканец стоял в центре своего разума, окружённый двумя коконами уз, за которыми что-то чёрное, стремилось добраться до него. Связи светились, мерно и ровно, разгоняя тьму подсознания.

Устало и счастливо вздохнув, мальчик принялся расшатывать и расплетать первую из пары десятков нитей. Она поддалась почти сразу. Вулканка на той стороне, казалось даже не заметила, что одной из связей в её сознании стало меньше. Потом был какой-то мужчина, маленькая, младше него, девочка, пожилой вулканец… Лица дальней клановой родни меркли и блекли, постепенно истончаясь, уходя на задний план. Они больше не имели значения.

Закончив с первым кругом, Спок огляделся и растерянно замер. Постепенно из границ сознания выступала Пустота, которая чёрным дымом подступала всё ближе к его ментальной проекции.

Поёжившись от неприятного, исходившего от этой дымки ощущения, мальчик оглядел ближний круг: его невеста Т’Принг, ko-mekh-il Т’Пау и отец Сарек. Все три мерцали, не позволяя Пустоте подобраться ближе. Все три были слишком прочными, чтобы самостоятельно их разорвать.

Прикусив губу и ещё раз бросив взгляд на подступающие чёрные стены, Спок аккуратно взялся за узы Т’Принг.

«Отпусти», – попросил он. «Я не желаю этой связи. Отпусти!»

Девочка отозвалась почти сразу. Нить натянулась и с радостным звоном лопнула.

Пустота приблизилась ещё на шаг.

Следующей была Матриарх С’Чн Т’Гай. Пожилая леди, хотя и не была kholinari, обладала стальной волей. Сделать что-то с её разумом без её на то разрешения не представлялось возможным. Осторожно касаясь уз, Спок шептал, убеждая, поясняя, почему их нити не должно быть. Почему это так важно. Умолял ko-mekh-il разрушить связь со своей стороны. Наконец, Т’Пау отозвалась. Связь поблёкла и истончилась. Обрадованный, Спок одни резким движением отделил её от своего разума, и та исчезла.

Радостно шипя, пустота скользнула совсем близко. Черные несуществующие стены пульсировали в такт мечущемуся сердцебиению Спока, грозя поглотить его. Теперь только едва оформившаяся связь с отцом не позволяла ей оказаться вплотную.

«Страшно…», – растерянно подумал мальчик. «Не хочу. Не так. А если…»

Прикусив губу он, как учили наставники, представил вокруг себя стену барьера. Прозрачный мыльный пузырь лопнул, едва соприкоснувшись с мглистым ничто.

Спок вскрикнул, обхватывая себя руками, и шмыгнул носом. Хорошо же! Если так преграда слишком непрочна, то тогда он выстроит стену.

Настоящую.

Неприступную.

Пустота не сумеет подобраться к нему, и он, разорвав последнюю связь, станет, наконец, kholinari.

Немедля, мальчик приступил к работе.

Солнце снова начало свое восхождение на небосвод, раскаляя воздух и раскаляя песок.

Спок работал не покладая рук, стремясь как можно скорее отгородиться от безликого чёрного зверя. Вот-вот. Уже совсем скоро он закончит работу и сможет освободить свой разум от последних уз.

Но когда последний камень встал на свое место, отсекая Пустоту и бледную нить связи с отцом, Спок внезапно обнаружил, что оказался в ловушке.

К нему протянуло лапы чудовище, имя которому было Тишина. Не успел он испугаться, как она поглотила страх, пожрала печаль и радость.

«Вот она, суть kholinar?», – отрешенно подумал маленький вулканец. «Мы есть плод своих мыслей: о чём мы думаем, тем и становимся?».

Спок распахнул объятия. Он принял Тишину и стал ею.

Тишина воцарилась в чувствах, коснулась мыслей, заставляя их течь мерно и ровно.

Опора ушла из-под ног, и мальчик, окруженный плотным собственноручно сплетённым заслоном, медленно поплыл куда-то вверх.

«Места слишком мало» – отстранёно подумал он, и границы сплетённого барьера начали стремительно отдаляться.

Собственный разум показался вулканцу огромной вселенной, где он был всемогущим творцом. Отзываясь на этот мысленный посыл, мир вокруг дрогнул, поплыл и принял вид космического пространства, где далёкими газовыми облаками клубились собранные им знания.

Спок потянулся к одному из них и облако послушно приблизилось.

«…Инвариантность по отношению к преобразованию Галилея означает, что ψ должна удовлетворять тому же уравнению Шредингера, что и ψ…»– зазвучал голос наставника, объясняющий доказательство Теоремы Баргмана старшим Школьникам. Спок тогда проходил мимо и краем уха услышал. Теперь же разум послушно воспроизвёл всё до мельчайших подробностей. Маленький вулканец был уверен, что смог бы при желании пересчитать каждый волосок на голове у любого из слушателей.

Вспомнилось, что ему вроде как нужно вернуться и домой, но тело всё ещё отказывалось двигаться. Стоило сосредоточиться на этом, как Спок увидел тонкие алые путы чужой воли, обвившие его нервную систему. Подчиняясь мысленному усилию, они растаяли как не бывало.

Лежащий на каменной плите мальчик в белых одеждах распахнул глаза, вокруг радужки которых теперь был такой же серый ободок, как и у остальных Kholinari, и, поднявшись, медленно двинулся в здание Храма.

Босые ноги ступали по раскалённому песку, но теперь это не имело значения. Разум отметил сам факт – слишком горячо, чтобы долго так передвигаться, но и только.

Поднявшись вверх по вытесанным в скале уступам и пройдя чередой широких коридоров, Спок вышел в широкую залу, в центре которой уже стояли служители во главе с Т’Саз. Когда он приблизился, Жрица шагнула вперёд, поднимая руку, опуская прохладные пальцы на контактные точки.

Её разум холодным бризом коснулся его сознания, протягивая между ними тонкую нить и Спок услышал, как сотни голосов сливаясь в один, выводили кружево беззвучной мелодии.

(Подсказонька: Solyma – Dormire)

«Зачем?» – равнодушно поинтересовался он, делая шаг назад, разрывая контакт.

В своем сознании Спок коснулся новой льдисто-белой нити и попытался не дать ей укорениться. Новые узы гнулись, растягивались, не желая исчезать, а потом, сжавшись, усыпали горизонт его разума сонмом маленьких ледяных звёздочек, движущихся вокруг огромной чёрной дыры.

«Разве смысл vilara не в обретении Тишины?» – спросил Спок, касаясь звезды Т’Саз.

«Тишина двулика, дитя», – отозвалась вулканка, демонстративно пряча руки в рукава одеяния. – «Она дарует холодный разум, идеальную логику, позволяя силой мысли творить в сознании своём и чужом, невероятные вещи. Но в то же время, Тишина может свести сума, пожрав тебя изнутри. Скажи, пока стирал старые связи, ты успел заметить, как она давит, пригибая к земле?»

Проанализировав свои ощущения, Спок кивнул.

«Избавившись от старых связей, окружив себя барьером, ты очистил свой разум от гнёта эмоций. Но ни один вулканец не может существовать без уз, не имея никаких эмоциональных потрясений. Наш народ живет за счет связей разума – и чтобы оставаться здоровыми, наше сознание должно контактировать с другими. Я потянула нить между мной и тобой. Через неё ты окажешься связан с остальными kholinari. Но наши разумы так же чисты, как и твой, а значит не станут обузой».

«Понятно», – согласился мальчик. – «А песни?»

«Все Kholinari вынуждены вести бесконечную борьбу с безумием, что в качестве платы за покой взимает Тишина. И потому мы поём старые мелодии нашего народа. Они необременительны, но служат ещё одним щитом».

Спок кивнул, принимая сказанное.

Из-за спины Т’Саз выступил Двир. В голове мальчика зазвучал ещё один голос.

«Я предупреждал тебя, дитя, что vilara вовсе не то, что ты о ней думал. Обряд создавался как лекарство от великой боли, но смысл его с годами исказился. Из лекарства обряд стал ядом, принимая который мы самолично ставим себя под удар».

«Я не жалею», – безразлично отозвался мальчик. – «Я теперь свободен от чужих домыслов и личных суждений, которые мешали мыслить здраво. Мне нравится эта свобода».

«Не заблуждайся, kan», – мысль мужчины прозвучала как-то печально. – «Пройдёт время, и ты поймёшь, эмоции – это не бич, это щит. Они хранят наше общество от ужасов жестоких кровопролитных войн».

«Следуя голосу разума мы выжили сотни лет назад».

«Холодная логика, не сдерживаемая ничем, может принести больше вреда, чем пользы», – вторила Двиру Т’Саз.

Спок склонил голову, нисколько не убеждённый в их правоте.

«Мы все», – вздохнула Т’Саз, – «кто раньше, кто позже, приходили к этому выводу. А осознав, скрывались в этих стенах, сводя контакты с внешним миром к минимуму. Слишком велико желание вмешаться, исправить неверное на правильное, насаждая свою волю».

Двир кивнул, соглашаясь, и запустив руку в складки робы, вытащил массивную бронзовую подвеску: небольшой треугольник с чёрной сердцевиной.

«Что это значит?»

«Возможно, ты поймёшь. Возможно и нет. Пустые рассуждения не имеют смысла. Сейчас же, позволь нам приветствовать тебя как полагается» – отозвался Двир.

«Здесь, в этих песках, наши предки избавлялись от своих страстей», – прозвучала торжественная мысль Старшей Жрицы. – «Наша раса была спасена благодаря обретению kholinar. Отречение помогает окончательно победить эмоции. Ты приложил много усилий, Спок. Теперь получи из наших рук этот символ абсолютной логики».

«Отныне ты sim’re Kholinar» – добавил Двир, застёгивая тонкую цепочку на шее мальчика; металл тихо зазвенел. – «Прими то, что мы готовы разделить с тобой».

Перед сознанием Спока замелькали вспышками десятки лиц, сотни прожитых лет, среди которых были и его краткие шесть, чужой жизненный опыт тяжёлым плащом лёг на плечи, заставляя сгибаться под тяжестью знаний Жрецов. Каждый из sim’re открыл маленькому вулканцу часть своих умений, принимая его и делая равным себе.

Спок прикрыл глаза, хор голосов в сознании взвился ввысь, отражаясь от стен зала, и скрылся едва заметным шепотом среди холодных звёзд разума священнослужителей, не позволяя Тишине звучать в его сознании.

Мальчик поклонился и, более не говоря ни слова, направился к выходу.

_______________________________________________

kahr-y-tan – путь вулканца (следование принципам логики)

kan – ребёнок

katra – душа

kholinar – обряд подавления эмоций

kholinari – общее название прошедших обряд подавления эмоций

ko-mekh – мама

ko-mekh-il – бабушка

Kup-fun-tor ha’kiv na’ish du stau – ты не можешь вернуть к жизни то, что убиваешь (изречение Сурака)

mem-lu til-ku – похоронный обряд

sa-fu – сын

sa-mekh – отец

S’haile – лорд (обращение к вулканской аристократии)

sim’re – мастер

t’khasi – самоназвание расы вулканцев

T’Karath – один из трёх главных Храмов, где живут служители Гол, прошедшие обряд подавления эмоций

v’tosh ka’tu – вулканец без логики (название касты отверженных отступников)

vilara – обряд стирания или подавления воспоминаний

wh’ltri – неглубокая форма медитации

========== Глава 3. (Не)нужный ==========

Комментарий к Глава 3. (Не)нужный

Все «Подсказоньки» в скобочках сюжетные. Можно их не слушать, но тогда вы рискуете упустить часть повествования. Переводы песен есть в свободном доступе в сети, и как на мой вкус – они вполне адекватны.

Словарь в АЛФАВИТНОМ! порядке в конце части.

[7 лет]

Земной мудрец сказал: «Если не можешь изменить мир, измени свое отношение к нему». Увы, даже это не всегда помогает.

Дом встретил пришедшего из Храма мальчика пустыми комнатами и темнотой помещений. Вернувшийся только под вечер Сарек мазнул взглядом по белой робе сына и медно-черному треугольнику.

– Надеюсь, теперь ты станешь доставлять на порядок меньше проблем, i’khaz’el, – поджав губы, проронил мужчина, и удалился в кабинет.

Посмотрев в след отцу, Спок, склонил голову, принимая ответ, и отправился обратно в комнату, разбираться с тем, что передали ему другие kholinari.

В большом доме С’Чн Т’Гай воцарилось равнодушие. Вместе под одной крышей теперь жили два чужих друг другу существа. Один из которых не желал заметить, а второй не смог бы объяснить, даже если бы захотел, поскольку уже не видел в этом смысла.

““““““

Наставники и одноклассники были порядком шокированы, когда после трёх дней отсутствия Спок явился в Школу с символом kholinar на шее. Равнодушно сообщившему о своем изменившемся статусе Споку не поверили, но на первой же тренировке по контролю, при контакте с наставником, все вопросы отпали сами собой. Бесцеремонный старший вулканец, как и прежде попытался не особо заботясь об ощущениях мальчика пробить его щиты и в следующую секунду с криком повалился на пол. Их окружила толпа любопытствующих, изумление которых можно было буквально потрогать пальцем, когда отдышавшийся мужчина, принёс свои извинения sim’re.

Слухи о том, что полукровка прошёл обряд очищения от эмоций, распространились со скоростью песчаной бури, и больше вопросов Споку не задавали. Но и любить сильнее не стали. Консервативное вулканское общество не могло принять тот факт, что мальчишка полукровка ухитрился выполнить то, что не всякому взрослому вулканцу по силам. На Спока перестали обращать внимание, словно его и не существовало вовсе. Впрочем, мальчика устроил и такой расклад.

Поскольку от части занятий мальчик теперь был официально освобождён, то освободившееся время проводил в wh’ltri, усваивая пакет переданных служителями знаний, содержащий ментальные техники и объяснения к ним. Так, он теперь как sim’re kholinar приобрел способность к бесконтактной телепатии. Она была возможна только в случае наличия хотя бы предварительной односторонней связи, но зато действовала на огромных расстояниях.

Без отвлекающих эмоций и потребности в их усмирении значительно усилилась и контактная форма телепатии. Теперь, прикосновениями он мог внушить реципиенту полный набор требуемых ему физических или эмоциональных ощущений, создать зрительно-сенсорные галлюцинации любого объёма, а то и вовсе взять чужой разум под свой контроль. Срок длительности контроля или внушений, конечно, напрямую зависел от силы воли и уровня умственного развития существа.

Возможности открывались невероятные, и любой амбициозный человек непременно бы этим воспользовался, но вулканцу, лишенному теперь любого интереса, кроме рационального, подобные возможности просто не пришли в голову. Не было смысла даже задумываться в подобную сторону.

Память жрецов шептала ему, о том, что он мог сотворить внутри своего сознания, как организовать работу разума, и вот это было куда интереснее. Пробуя совет за советом, Спок терабайтами поглощал данные школьной программы, структурируя и организуя их. Через три месяца подобной работы мальчик озадачил наставников просьбой сдать школьные тесты. Комиссия, нерешительно переглядываясь, все же допустила его до сдачи, особенно после того, как Спок отстранёно заявил, что уставом школы не определён возраст сдающих выходное тестирование, только вступительное.

Сарек же только недоуменно глянул на протянутый диплом с отличием, и велел не мешаться под ногами.

Спок вздохнул, покачав головой. Такое поведение отца не вписывалось ни в один просчитанный алгоритм, и он никак не мог понять, что он делал не так как должно. Раньше Сарек был недоволен тем, что он выказывает недостаточную рациональность. Но теперь-то подобной проблемы больше не было. Так в чём же дело? Отчего отец вёл себя так?

Маленький вулканец провёл весь вечер в размышлениях, строя и опровергая различные теории. Наконец, вспомнилось, что с момента ухода ko-mekh Сарек так ни разу и не назвал его sa-fu, только i’khaz’el. Спок задумался, снова воспроизводя в памяти все взаимодействия с отцом. И правда. Отец звал его исключительно «мальчик». Желал подчеркнуть его незрелость?

Маленький вулканец нахмурился, высчитывая вероятность подобного и только кивнул, придя к выводу, что, это было вполне вероятной причиной их семейного разлада. Через час, оставив на видном месте падд с запиской для отца, мальчик вышел из дома, направляясь в противоположную от ШиКара сторону. Если отец считал его недостаточно взрослым, чтобы принять как своего сына, то возможно он сменит мнение после того как он, Спок, пройдёт kahs’wan. Вопрос в том, хватит ли положенных семи дней, чтобы убедить отца, или всё же лучше увеличить срок до четырнадцати?

““““““

Спустя двое суток пути Спок углубился в необитаемую местность примерно на 200 километров. Наконец, он добрался до скалистой местности. В одном из пологих склонов мальчик обнаружил пещерный отнорок, в конце которого бил небольшой чистый ключ, и решил остаться там.

Стоя на камне, оглядывая свой будущий дом на ближайшие 336 часов, мальчик погрузился в созерцательный транс.

Пустыня T’khasi была прекрасна.

Море багряно-алых кипящих дюн колыхалось от дуновения ветра и волнами накатывало на огромные скалы, тут и там вздымающиеся вверх. Закатное и рассветное солнце напоминало сказочный мираж, и жёлтые облака в антрацитовом небе навивали умиротворение.

Встрепенувшись, маленький вулканец усилием воли вырвался из охвативших его переживаний и отправился обустраивать себе место будущего ночлега.

Невысокие растения тихо шелестели, когда Спок осторожно обламывал сухие ветви, чтобы развести огонь. Барханы, казалось, пели ему какую-то свою песню на непонятном диковинном языке, когда мальчик, опустился на прогретый валун, чтобы погрузиться в медитацию.

Определённо, пустыня была прекрасна. Так почему же его сородичи так неохотно остаются здесь в одиночестве?

«Пустыня не принимает тех, кто относится к ней без должного почтения», – подсказала память kholinari. – «Она может сурово покарать за безалаберность и нерасторопность».

Вдохнув полной грудью, мальчик закрыл глаза, погружаясь в свое подсознание. Перед уходом из дома он просмотрел несколько книг. Теперь настало время изучить их досконально.

Потекли дни. Днём мальчик медитировал в нише в скале, а вечером, когда Las’hark уходил за горизонт, шёл собирать съедобные коренья и листья, исследуя местность вокруг своей стоянки, двигаясь постепенно расходящимися кругами.

Вернувшись с одной из таких прогулок, Спок нерешительно замер перед входом в свою нишу. К ней вела цепочка больших следов какого-то животного. Осторожно, стараясь не шуметь, мальчик пригнулся, всматриваясь в отпечаток лапы.

– Уррр, – раздался рокочущий рык прямо у него над головой.

Медленно Спок поднял голову и встретился взглядом с ядовито-желтыми глазами на чешуйчатой кошачьей морде. Перед ним, на камне где мальчик обычно медитировал, стояла и била себя по бокам хвостом молодая ле-матья. Судя по мглистой шкуре без единого развода – самец.

Спок осторожно, стараясь не делать резких движений, сделал шаг назад, ещё и ещё один, а затем развернулся, и побежал в сторону скал, туда. Где у него был шанс спастись, протиснувшись в какую-нибудь узкую расселину.

С яростным рёвом, скребнув когтями по камню, ле-матья рванула за ним, сливаясь с кустарником и почти не задевая траву и песок. Скачок, и хищник вспорол землю рядом с ногами мальчика. Запнувшись, вулканец полетел на землю, кубарем покатившись по каменистой насыпи. Чешуйчатый кот прыгнул следом, скользя и перебирая лапами, разъярённо завывая.

Приземлившись на спину Спок попытался отползти; лапа с острыми как бритва когтями полоснула воздух в миллиметре от его лица. Не вполне осознавая, что делает, мальчик вскинул руку и, хлопнув ле-матью по морде, мысленно закричал:

«Kroykah!»

С невнятным мявом кот приземлился на задницу, мотая головой. Судорожно втянув носом воздух, Спок не мигая уставился в желтые глаза.

– Мя? – прозвучало как-то жалобно.

Лежащий на спине вулканец моргнул, приподнялся и, теперь уже намеренно, осторожно потянулся рукой к морде зверя. Ле-матья мотнула головой, но не отстранилась, и в голове мальчика замелькали образы:

Мать… Котята… Взрослый… Свобода… Ночь…Охота… Рана… Лапа… Боль… Пустыня… Опасность… Окраина территорий… Вода… Запах… Чужак… Опасность… Добыча…

Погоня… Боль… Непонимание…

Осторожно скосив глаза, Спок уставился направо вниз. На передней лапе и впрямь был длинный глубокий порез. Сосредоточившись, мальчик подумал:

Рана… Страх…?

Рана… Слабость… Изгнанник…– пришёл незамедлительный ответ.

Изгнанник…?

Не боец… Нападение… Слабость… Враг… Проигрыш… Обезопасить…

Открыв глаза, мальчик задумчиво уставился на пустынного кота. Только что утверждение, что лематьи являются не более чем хищниками, движимыми основными инстинктами, потерпело сокрушительное фиаско. Зверь был так же разумен, как и сехлаты, и более того, мыслил пусть и примитивно, но вполне связно. Вулканец нахмурился, и прикусил губу.

Рана… Боль?

Чужак… Враг… Добыча! – оскалился кот.

Вода… Коренья и листья… Отсутствие боли… – предложил мальчик.

Чужак…

Союзник… – продолжил уговаривать Спок.

Союзник…? Прайд…?

Прайд… Помощь… Лечение…

Утробно заворчав, кот мотнул головой, сбрасывая руку вулканца, и потянулся усатой мордой вперёд. Спок застыл, стараясь даже не дышать, когда ле-матья, приблизившись вплотную, нависнув над ним, принялся обнюхивать его, а затем боднул его усатой мордой в плечо.

Потерявший равновесие мальчик снова упал спиной на каменную крошку.

– Урм? – не понял кот.

– Не так сильно, – вздохнул вулканец, осторожно отодвигая от себя огромную морду, и поднимаясь. Спину, пораненную падением, саднило, и мальчик, поморщившись, усилием воли заставил нервные окончания отключиться.

Кот подступил ближе и принялся потираться о Спока боками. Голова снова задела руку и вулканец услышал удовлетворённое:

Запах… Свой… Безопасно…

– Идём, – позвал вулканец, осторожно касаясь чешуйчатой холки, и начиная двигаться в сторону стоянки. Ле-матья послушно потрусил следом.

Приведя одежду в относительный порядок, мальчик принялся обрабатывать рану зверя.

– Врррр, – с шумом выдохнул кот, когда вулканец потянулся к лапе. Спок мгновенно отдёрнул руку.

– Не рычи, – отозвался он. – Знаю. Что больно, но потерпи. Через несколько дней даже следа не останется.

Промыв порез, и вынув попавшую туда каменную крошку, Спок разжевал несколько листьев, обладавших лёгким заживляющим и обезболивающим эффектом, и приложив получившуюся кашицу к ране, осторожно перемотал куском ткани, который оторвал от подола робы.

Ле-матья недоверчиво обнюхал новшество, но срывать повязку не стал, и на том спасибо.

– Сниму через день. И дальше заживать будет само, – настороженно пояснил Спок, в ответ на недовольный взгляд желтых глаз. – Снова будешь охотиться в глубине пустыни.

Вот только, уходить спустя пару суток, освобождённый от повязок кот не пожелал. Оставшиеся девять дней, из опущенного на kahs’wan срока ле-матья не отходил от вулканца ни на шаг, то следуя за ним попятам, то обгоняя мальчика и возвращаясь, если Спок отправлялся исследовать территорию. Даже во время ночёвок кот устраивался неподалёку.

Время от времени ле-матья отлучался на охоту, пытаясь приносить тушки убитых зверьков мальчику.

– Не нужно, – отпихивал Спок от себя усатую морду, сжимающую добычу. – Ешь сам!

Двуногий… Слабый… Голод… Забота… – неизменно следовал возмущённый кошачий ответ.

Когда пришло время возвращаться, ле-матья явно вознамерился потрусить следом за мальчиком в город. Представив себе реакцию добропорядочных граждан и, более того, недовольство отца, Спок резко затормозил, отпихивая зверя, который снова принялся тереться о него боками, оставляя на одежде свой запах.

– Нет, – поджал губы вулканец. – Дикие животные должны жить в дикой природе! Ле-матье не место в доме вулканца, слышишь?

– Мрм, – отозвался чешуйчатый кот, и попытался сделать вид, что не слышит сказанного в свой адрес. Вздохнув, Спок опустил руку на лобастую голову.

– Мне не хочется этого делать, – проговорил он. – Но ты не оставил мне выбора.

Сосредоточившись, мальчик отправил животному краткий мысленный импульс:

«Страх! Бежать! Прочь! Как можно скорее!»

Прижав уши к голове, ле-матья присел, тихо жалобно рявкнул, и, напружинившись, сорвался с места, стремительным росчерком уносясь в алые дюны.

““““““

А дома выяснилось, что Сарек даже не узнал о четырнадцатидневном отсутствии сына. Падд с сообщением, остался лежать нетронутым на столе в гостиной. Все эти четырнадцать дней старший вулканец провёл в ШиКаре, в здании посольства, служа буфером между андоррианцами и орионцами.

Спок сжал падд в руке; тонкий экран покрылся мелкой сетью трещин и жалобно пиликнул, оповещая о нарушении целостности корпуса.

Вздохнув, мальчик заставил себя разжать хватку. Отец не был виноват в том, что он, Спок, стремился кому-то что-то доказать, в вялой попытке борьбы с собственными комплексами.

Мальчик был решительно не доволен собой. Его поведение, было нелогично, скорее свойственно человеку, но не вулканцу. Нахмурившись, Спок принялся анализировать свои ощущения, которых, по идее, не должно было быть. Любовь, чужое уважение, внимание не должны были иметь значение для kholinari, но всё же волновали его.

На периферии сознания, за стенками прочной прозрачной сферы чёрные щупальца подняли голову и с новой силой принялись скрестись в монолитную преграду.

Хлопнула дверь, вырвав маленького вулканца из размышлений.

– Собирайся, мы уезжаем, – бросил Сарек, входя в комнату. – Дипломатическая миссия на Землю.

Спок повёл плечами, молча кивнув, и отправился складывать вещи в сумку.

““““““

На верфи Центрального Космопорта Сан-Франциско (SFSA), где Спока и Сарека ожидал шаттл, чтобы доставить их в Вашингтон, произошла небольшая заминка. ИХ транспортному средству неожиданно потребовался мелкий ремонт, который грозил затянуться на несколько часов. Вот только присутствие посла Сарека на подписании договора с представителями Теллуса требовалось срочно, и не терпело отлагательств. Хваткие хапуги теллариты непременно вытрясли бы из Федерации дополнительные блага за каждый час простоя.

Услышав о сроке задержки, Сарек развернулся и отправился искать кого-нибудь из представителей начальства, бросив мальчику короткое:

– Жди здесь.

Спок кивнул и, не проронив ни слова, отошёл в сторону, устраиваясь на скамье в зале ожидания, неподалёку от пёстрой стайки регистрирующихся для перелёта туристов.

– Она похожа на маленького ангела, – орионец склонился над маленьким свёртком, который прижимала к себе женщина землянка.

– Спасибо. Это только пока она молчит… – смущённо раскрасневшись, отозвалась та, и мужчина обнажил зубы в улыбке.

Моргнув, вулканец отвёл взгляд.

В SFSA было многолюдно. Тут и там сновали погрузчики, стояли в очередях, чтобы приобрести расходные материалы и товары, служащие и частные лица. В центр зала настойчиво продвигалась группа из двадцати людей с внушительного размера чемоданами. Добравшись, они опустили свою поклажу и начали о чём-то тихо переговариваться.

Один из них резко взмахнул рукой.

На пол, сверкнув металлическим боком, упала электромагнитная граната.

Проследив глазами её полёт, Спок нырнул под стойку регистрации, зажав уши руками.

Последовала вспышка света, сопровождаемая оглушительным хлопком и электрическими пучками. Часть людей с криками попадали на пол. Россыпью осколков разлетелось стекло вывески над столом администратора.

«Перелёт откладывается», – отметил мальчик. – «Sa-mekh будет недоволен».

На руках у истошно закричавшей землянки зашёлся криком ребёнок, и женщина прижала девочку к себе, стараясь заглушить её плач.

По просторному помещению разнеся надсадный вой сирены; опускались решетки, перекрывая выход во внутренние коридоры.

Мужчины, бросив ещё несколько гранат и выхватив оружие, начали рассыпаться по залу, раня и убивая служащих порта.

– Эй, солдатики!– хохотнул один из мужчин, подняв вверх руку с каким-то пультом.

– У нас тут в сумках 50 кило тротила! Хватит, чтобы снести к хренам всю эту верфь!

Охранники по ту сторону решёток на минуту застыли, а потом, осторожно отступили назад, подняв руки.

– Все на пол! На видном месте! – заорал один из экстремистов, паля в воздух. – Живо!

Рядом упал орионец с простреленной грудью; он попытался отбежать подальше, воспользовавшись суматохой.

«Глупо», – равнодушно подумал Спок, выбираясь из-под стола и послушно выполняя требование. – «Любой зверь атакует в первую очередь убегающую добычу».

Убедившись, что никто из заложников не пытается двинуться с места, а по ту сторону «баррикад» не настроены делать глупости, террористы, оказавшиеся представителями земной организации «Революционные ячейки» выдвинули требование: освободить более 50 боевиков, которые находились в тюрьмах.

Бледный до синевы, один из служащих, поднялся и на негнущихся ногах стремительно умчался прочь, следуя приказу экстремистов, объявить их условия по громкой связи порта.

Один из лежащих на полу людей попытался вытащить коммуникатор, и получив импульс фазера в голову, затих. Подняв устройство, один из нападающих размахнувшись, со всей силы швырнул его об пол. Прибор, с громким стуком грянув о мраморные плиты, разлетелся на винтики и микросхемы.