Текст книги "Третье правило возврата (СИ)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Покойной Александре Гард автограф оставили на пояснице. Как всегда, тонкая и безумно красивая работа. Это раньше я с ужасом думала о том, что может сотворить Ангел с одним только скальпелем в руке. Сейчас могу по достоинству оценить его работу. Наверное, убив Фредерика, я тоже в какой-то степени приблизилась на шаг к безумию... Он прорезает каждое перышко так, словно от этого зависит жизнь. Если все так, как Ангел пытался устроить со мной, то делает все это еще тогда, когда жертва жива. Он видит в нанесении человеку увечий какой-то свой тайный смысл. Осталось понять, какой...
Одна деталь привлекает мое внимание. Точнее, я случайно замечаю, что количество перьев на крыльях каждой жертвы разнится. Интуитивно перемешиваю фотографии таким образом, чтобы они расположились в порядке возрастания. Снимок Александры оказывается последним...он просто изображает таким образом порядковые номера жертв.
– А есть фотографии со следами скальпеля первых восьми...нет, семи жертв? – вовремя поправляюсь я, оторвавшись от созерцания узоров маньяка.
Гард молча кивает и уже сам приносит мне папку, поравнявшись с Грионом. Оба они с интересом наблюдают, как я располагаю фотографии в нужном порядке.
– Нет единицы... – задумчиво говорю я. – И вот этот – лишний, у него не тот рисунок, он проходной материал. Тот самый пожилой маг, да? – обращаясь к мужчинам, я провожу рукой над снимками.
– Верно. Что вы хотите сказать, Виола? – озабоченно спрашивает Гард.
– Только то, что девушка, убитая им после меня – вторая. Не первая. Первое место вакантно до сих пор. Итого выходит двенадцать жертв с порядковыми номерами и одно незаконченное – первое, мое. А что с теми, кто был до крылатых? – вновь интересуюсь я.
– На них крыльев нет, только колотые ножевые ранения.
Это говорит Грион. Конечно, именно в то время они начинали охоту на Ангела, когда он не перешел на живопись по телу. Когда еще просто рисовал крылья на стене, ближе всего к которой лежала убитая им жертва. Кровью рисовал, конечно. В этом он, надо сказать, не очень оригинален... И Грион знает, о чем говорит. Я помню, как он возвращался домой с трясущимися от гнева и шока руками. Помню, как мы вместе боролись с этим. Помню...да, помню. Этого до сих пор много в моей голове. Я бросаю непроизвольный взгляд на его руки и замечаю, что даже сейчас, по прошествии года, кисти мужа подрагивают. Перенапряжение. Сильное. Жаль...
– Тренировочный материал, – возвращаясь к фотографиям, резюмирую я. – Старый маг – тоже. А вот эти... эти – его произведения искусства. Они совершенны. Все, кроме первого опыта.
– К чему вы клоните, Виола? – хмурится Гард все сильнее.
Мы с Грионом выдыхаем практически одновременно:
– Он вернется к первой жертве.
Муж с беспокойством смотрит на Верховного Судью:
– Аврелий, мы так не договаривались. Надо это прекратить.
И я понимаю, что если Грион сейчас добьется заднего хода, мне не светит встреча с Ангелом. О том, что решил провернуть Гард, я, пожалуй, догадалась. Меня интересует, что именно внес в этот план Грион. И с какой целью, естественно.
– Я все еще внимательно слушаю вас, Аврелий, – как бы между прочим напоминаю я о себе, поскольку у мужчин в данный момент происходит безмолвный разговор, и мне совершенно не трудно догадаться о его сути. Инквизитор решил отговорить Судью от изначально проработанного плана...
Гард бросает на меня внимательный взгляд, после чего снова обращается к Гриону:
– Вы можете быть свободны, мистер Траст. Мы пригласим вас, как только решим все вопросы с Виолой.
Ай да Гард. Я бы, наверное, улыбнулась, не выстави он сейчас из кабинета моего бывшего мужа. Становится немного обидно за то, что этот судебный политик вертит людьми так, как считает нужным, но я не демонстрирую эмоций. Я возвращаюсь к созерцанию фотографий с жертвами убийств. Меня смущает их число. Оно кажется незавершенным...
Когда хлопает дверь кабинета, возвещая об уходе Гриона, а я испытываю недолгое чувство потери, внимание вновь привлекает Гард:
– Простите за некрасивый поступок. Но Грион хорошо мыслит, только если не заинтересован в деле. Сейчас он немного не в своей тарелке.
– Почти понимаю, – нагло вру я, потому что мне становится интересной причина, по которой с мужем не все в порядке, но Гарду я об этом рассказывать не собираюсь. – Итак, Аврелий?
– Честно говоря, своими выводами вы смешали мне все карты, – с трудом признается мужчина, присаживаясь напротив меня на подлокотник дивана. – Однако моя просьба о помощи все еще в силе.
– В чем она заключается? – оказывается, не одному Гриону было не по себе в комнате с бывшей супругой: после его ухода я обретаю способность мыслить ясно и рассуждать здраво. Тем лучше.
– Видите ли, Виола... Ангел, кажется, затаился. Мы не можем просчитать его дальнейшего шага, потому что он абсолютно хаотично выбирает своих жертв. Все убитые им маги никоим образом не связаны между собой: ни по работе, ни в личной жизни. Они относятся к совершенно противоположным по уровню резерва областям и даже не могут дополнять друг друга. Такое ощущение, что выбраны наугад лишь с целью оставить свой автограф.
– Но вам все-таки кажется, что связь есть, – догадываюсь я, складывая снимки в кучку и вновь возвращая в папку. Судья, кивнув, принимает ее обратно:
– Именно. И незаконченное дело, как мне кажется, будет тянуть его обратно. Вносить раздрай в идеальную картину его мира. Особенно в свете того, что вы сейчас заключили по одним только фотографиям.
– На живца хотите поймать? – на этот раз я улыбаюсь вполне искренне и понятливо: чего-то подобного я и ожидала. Замечательно. Только не нужно показывать, насколько меня этот план устраивает.
– Вы понимаете слишком буквально, – морщится Гард. – Мы хотели бы предложить вам несколько выходов на публику – естественно, в сопровождении кого-нибудь из нас и с обеспечением необходимой степени охраны. Ангел должен видеть, что вы воспрянули духом после покушения. Это должно сломать его и заставить совершить ошибку.
– Думаете, он купится? – решаю на всякий случай поинтересоваться. – Из того, что помню о нем я, он достаточно незаурядный маг, поскольку способен поглощать направленную на него агрессивную магию и забирать необходимую себе. Для этого нужно четко следовать плану действий. Что изменит мое появление?
– Насчет того, что Ангел является нейтрализатором, вы меня, можно сказать, сделали, – удивленно признается Гард. – Он демонстрировал свои способности во время покушения?
– После того, как я пережила перерождение, – уточняю я. – На него не действовал направленный в открытую психокинез, но с этой задачей успешно справился его же скальпель, позаимствованный мной со стола с инструментами, что находился там же.
– С вами опасно иметь дело, – с улыбкой замечает Гард, но я только пожимаю плечами:
– Никогда не была любителем извращенных татуировок. И все же правильно ли я поняла вас, что моя помощь требуется на все время поимки Ангела? Я что, в ваших планах должна исполнять роль наживки постоянно?
– Нет, – качает головой мужчина. – Основное время мы предлагаем вам работать под началом Гриона. Тем более что понимание между вами уже есть в силу некоторых личных обстоятельств, – деликатно добавляет Гард, и я отвечаю задумчивым взглядом.
– Что означает – работать под началом Гриона?
– Все дополнительные пояснения – после того, как я услышу ответ, – мило отшивает меня Аврелий, но я не удивляюсь. Он не один тут затеял игру в великого комбинатора.
– А что будет, если я откажусь?
– Тайна исповеди не предусматривает неразглашение секрета о вашем нынешнем даре, Виола. Тайна исповеди не распространяется на информацию о том, что вы вполне дееспособны и можете отвечать за свои действия. Вы же понимаете, что, отказавшись сотрудничать со следствием, можете выйти отсюда или в тюрьму, или под наблюдение специального отдела расследований. Под наблюдением я, конечно, подразумеваю ряд опытов, не всегда считающихся гуманными по отношению к испытуемым, – мягко намекает Гард на то, что меня порежут на лоскутки.
Мне не страшно. Честно говоря, с таким подходом я скорее согласилась бы на эксперименты...вот только голова Ангела мне важнее неудобств, связанных с течением переговорного процесса с Гардом. Единственное, что не оставляет меня в покое, выливается в следующий вопрос:
– Кто надоумил вас меня шантажировать, Аврелий? Вы ведь стратег, вам не так интересны детали, когда вы видите перед глазами светлое будущее без Ангела.
– Вы верно заметили, – с одобрением смотрит на меня Судья. – Но стратег всегда сможет подобрать гениального тактика, как вы считаете?
Я молча киваю, соглашаясь одновременно с тем, что Грион мог прибегнуть к любому методу запугивания, чтобы достичь своей цели. Но он-то совершенно точно не хочет, чтобы я приманивала Ангела. Для чего же тогда ему нужна я?
– Ну, так что, Виола? Каков будет ваш ответ? – пытливо смотрит Верховный Судья. – Или вам требуется время на обдумывание перспектив?
Какие уж тут перспективы... Я спокойно выдерживаю взгляд Аврелия:
– Согласна. Но у меня будет несколько условий.
– Я внимательно вас слушаю, Виола.
– Полная информация о деле. Все, чего не было в газетных выдержках за этот последний год. "Пробная" деятельность Ангела меня тоже крайне интересует.
– Разумно, – соглашается Гард, а затем покидает меня и идет к своему столу, доставая из верхнего ящика пухлую папку на завязках, ломящуюся от лежащих внутри бумаг. – Я надеялся, что вы этим увлечетесь. Собрал все, что смог, пока еще не занимал эту должность. Ангел вызывал стойкое желание расправиться с ним еще до того, как...убил Александру.
– Условие номер два, – чтобы не заставлять его углубляться в воспоминания, неожиданно жалею мужчину я и сразу перехожу к насущной теме, пока он собирается отдавать папку мне. – Информация о работе под началом Гриона. Что это значит?
– Он организовал небольшую оперативную группу по розыску Ангела. В нее входят специалист по артефактам, связист, аналитик места преступления. Они собирают информацию и ведут определенную базу данных, позволяющую на некоторых этапах следствия просчитывать ходы Ангела.
– Вы же говорили, что это не удается сделать, – припомнила я недавние слова Верховного Судьи.
– В четырех из пятнадцати дел жертву удалось вычислить. Но группа приезжала к месту происшествия слишком поздно.
Интересно, что там за аналитик места преступления такой? Наверняка все завязано на нем. Артефактор лишь обеспечивает фоновую защиту от возможных нападений, поскольку Грион не всегда сможет оказаться рядом. Связист, по-хорошему, должен сидеть в штаб-квартире и обеспечивать взаимодействие команды.
– А целитель? – внезапно понимаю я неполноценность команды.
– А на его место я с удовольствием рекомендовал бы вас, Виола, – загадочно улыбается Аврелий.
Я спокойно развожу руками:
– Во мне больше нет света.
– Это верно, – соглашается мужчина. – Но психокинетизм подразумевает не только сведение людей с ума, – о, я знаю, это такая маленькая месть за фотографию Александры Гард. Во всяком случае, Фреда я вспоминаю тут же. Гард все же умнейший из интриганов... – На что были направлены ваши действия последние полгода, проведенные в лечебнице, Виола?
– На контролирование спонтанных скачков агрессии и их затухание. На управление даром, – рассказываю я все как на духу.
– Я хотел бы предложить вам заняться его развитием. Целительство необязательно может иметь под собой природу света, как вы привыкли к нему относиться, – замечает Гард. – Чтобы избавить человека от недуга, вам достаточно как следует захотеть этого. Подумайте над моими словами на досуге.
Он зарождает в моей душе странную надежду. Если я могу пожелать чьего-то выздоровления, то, выходит, Фред...нет, сначала нужно разобраться, как именно в этом направлении работать.
– Состав команды Гриона. Поименно, – усвоив сказанное, продолжаю я. – Желательно – с полными досье на природу их дара.
– Конечно, – Гард снова роется в столе, на этот раз выуживая оттуда папку поменьше. – Пожалуйста. Думаю, вам стоит познакомиться с группой лично. Я распоряжусь, чтобы Грион доставил вас в штаб сразу после нашего разговора.
– Сразу? – недоумеваю я. – Я разве свободна?
– Протокол беседы с Исповедником Грион вскоре отправит стражам правопорядка. Вам останется только забрать из лечебницы вещи.
– И...все? – я откровенно удивляюсь. – И вы выпустите меня на волю, несмотря на то, что я опасна для общества?
– Сейчас? – уточняет Гард. – Нисколько не опасны, это подтвердил Исповедник. Ваше преступление – самооборона в чистом виде, даже если допустить неподконтрольность стихии во время перерождения. Вас оправдали бы уже за то, что Ангел попытался убить элементаля. Но поскольку этот момент мы с вами оговорили, вполне хватит чистейшей самообороны. Другое дело – этого может не принять общественность. В этом случае я хотел бы предложить вам пока пожить в месте, защищенном от посягательств.
– Если там будет возможность тренироваться – желательно со спортивным залом – я согласна. Мне также хотелось бы узнать о состоянии своих счетов.
– Разблокируются в течение суток. Затем, как и любому служащему нашей организации, вам назначатся жалование и некоторые льготы. По окончании сотрудничества вы вольны оставаться работать в инквизиции или попытаться найти свое призвание собственным путем.
– Вы уверены, что Ангел найдется? – а сама в это время думаю, что неплохо было бы определиться с призванием после того, как расправлюсь с подонком.
– Более чем, – кивает Гард. – У меня предчувствие на такие вещи...
Это значит, что рыбка поймается на удочку, заглотив наживку. И меня в таком случае попросту могут съесть. Не самый худший вариант, если задуматься. Только ведь Гард, даже несмотря на смерть жены, Ангела убивать не станет, ему правосудие нужно.
– Если это возможно, мне нужны отдельные апартаменты, – вспоминаю я предложение о заселении. Несколько часов в день я трачу на медитации.
– Это вполне реально, – Гард на мгновение погружается в себя. – Знаете, я бы даже предложил вам обосноваться в штабе – это целый подземный этаж одного из принадлежащих инквизиции зданий. Солнечного света, конечно, не увидите, но там есть доступ и к спортзалу, и к питанию, и команда будет под боком. Грион все покажет, – чувствуя без слов мою заинтересованность, изрекает Гард. – Там вполне уютно и есть, где развернуться, поверьте.
С этими словами он приближается и протягивает мне обе папки. С подробностями дела я ознакомлюсь позже, а вот на команду хочется посмотреть уже сейчас. Артефактор и связист моего внимания не привлекают, кроме того что оба блондины и последний – обозначенный просто "Маки" – явно недавно перешагнул порог совершеннолетия. Но гении все и должны быть такими, иначе никак. Мастер по заговоренным вещам имеет вид усталый, но вполне приличный, и зовется Куинном О'Саливаном. Глаза голубые и умные. Сработаемся, думаю. А вот вид "аналитика места преступления" вызывает во мне чувство брезгливости. Ибо жена Фредерика Фроста четко ассоциируется в моем понимании с прилипалой, которой по счастливой случайности не достался Грион. Она даже к инквизиторам вслед за ним подалась...все еще рассчитывает на что-то?
– Вы уверены, что сводить нас с Валькери Фрост – это хорошая идея? – я отрываюсь от бумаг и замечаю, что Гард сидит на краешке своего стола, с интересом разглядывая меня.
– Где, как не во время совместного труда, вы сможете доказать ей, что не пытались убить ее мужа? – проницательно замечает Аврелий. – К тому же она хороший специалист. Вы – важный свидетель и член команды в будущем. Вам в любом случае придется столкнуться друг с другом.
Только не под началом Гриона...только не тогда, когда путь к нему для Кири открыт и горит зеленым светом. Я трясу головой, отгоняя ненужные мысли, и только сейчас понимаю, что и это Гард продумал до мелочей. Только как он вообще планирует раскрыть дело Ангела, когда в этой самой команде Гриона с моим появлением начнется обратный отсчет перед очередным масштабным взрывом?
– Аврелий? – я обращаюсь к мужчине с внезапным порывом. – Если бы я не поддалась на ваши уговоры и не вняла запугиванию, предложенному Грионом, вы, как стратег, на что решили бы надавить в качестве последнего шанса?
Гард странно улыбается и вновь достает папку с фотографиями. Затем отделяет один из снимков, показывая мне женское предплечье с высеченными на нем крыльями.
– Астрэйа Ризандер. Тридцать пять лет. У нее осталась годовалая дочка, и убитый горем отец не знает, что сказать ей, когда подрастет, о том, куда пропала мама. У меня убили жену. Вам не кажется, что такому стратегу, как я, просто необходимо знать некоторые струны человеческой души, более всего подверженные влиянию эмоций?
– Вы потеряли жену – Грион потерял все, – не соглашаюсь я с его последним доводом, однако понимая, что с мамой девочки Судья попал в точку: только ради этого я бы согласилась.
– Ошибаетесь, Виола, – тихо возражает Гард. – Вы в силах вернуть ему то, что он потерял.
Он снова будит в душе что-то давно забытое, вгрызаясь своими словами в недра заледеневшей плоти, и я чувствую, как оттуда приходит еле заметный отклик эмоций. Влиял на меня Аврелий Гард или нет, но своего точно добился: отныне я начинаю ощущать чужую боль почти так же, как и свою.
Глава 5. Инквизитор
I believe in you
I'll give up everything just to find you
I have to be with you
To live, to breathe
You're taking over me
Evanescence «Taking over me»
(Я верю в тебя
Я отдам все, лишь бы получилось тебя найти
Я должна быть рядом с тобой,
Чтобы жить, чтобы дышать,
Потому что ты – это все, что у меня есть)
Я размышляю над словами Гарда, пока взявшаяся, будто из ниоткуда, девушка-секретарь ведет меня из его кабинета обратно к Гриону. По крайней мере, я не ощущаю внутренней тревоги, всецело доверившись ей и надеясь, что куда-нибудь меня точно выведут. А еще небольшую проблему составляют с трудом удерживаемые в руках папки: меня больше настораживает не их вес, а не слишком добротно собранные внутри материалы. Гард то ли торопился, то ли некоторая небрежность просто присуща всем его действиям. Хотя по кабинету не скажешь. Да и по методичной беседе – тоже. А вот газетные вырезки вкупе с предоставленными отчетами грозятся оказаться на полу раньше, чем мы достигнем цели путешествия. Но я мужественно останавливаюсь несколько раз, чтобы поправить бумаги. Они станут моим чтивом на долгое время. С делом Ангела и досье на команду Гриона мне предстоит разобраться досконально.
Да, я оказываюсь права, и вскоре уже стою перед дверью со знакомой табличкой. Девушка-секретарь покидает меня сразу же, ограничившись вежливым прощальным кивком. Кажется, в кабинет к шефу нужно входить со стуком, не так ли? Как бы мне это осуществить, не развалив вороха бумаг в руках? Или на первый раз сделать вид, что я о новых должностных обязанностях не проинформирована? Кивнув собственным мыслям, разворачиваюсь к двери спиной и пытаюсь открыть ее, совершив поступательное движение самым удобным для этого местом. Кажется, Грион все-таки чувствует меня. Мгновением раньше он открывает дверь, и я со своим порывом, который уже не остановить, лишаюсь опоры, обретая ее вновь уже в объятиях мужа. Где-то над ухом раздается веселый смешок:
– Необычный способ входить внутрь. Я поражен до самой глубины души.
– Руки заняты. А то постучала бы непременно, господин начальник, – язвлю я, тем не менее, ничем в тоне насмешки не показывая.
Меня разворачивают лицом к себе и забирают папки из рук. Я вижу хмурое лицо Гриона, когда он открывает ту, что с делом Ангела, и пролистывает первые несколько страниц. Я-то до них еще не дошла...
– Все-таки согласилась, – выносит он вердикт, тяжело вздыхая, и, не глядя на меня, отстраняется, после чего идет к своему столу и определяет папки туда. Я пожимаю плечами и как само собой разумеющееся выдаю первую пришедшую в голову мысль:
– Странно, что ты этому еще удивляешься. После фееричных-то угроз про сдачу психокинетика в руки исследователей.
Грион вскидывает голову и смотрит как-то разочарованно:
– Стандартный прием. И ты купилась?
Я некоторое время озадаченно смотрю на него, потом, кажется, понимаю, что он имеет в виду:
– Злой Инквизитор и добрый Судья?
Муж демонстрирует хулиганскую улыбку и молча кивает. Я снова задумываюсь над словами Гарда.
– Аврелий сказал, что ты можешь провести меня в штаб аналитической группы.
– Да, он звонил, – кивает Грион на переговорный камень, лежащий на его столе среди бумаг. – Можем ехать хоть сейчас. Я предупредил всех, чтобы никуда не уезжали.
Жаль. Первый день я бы с удовольствием провела без Кири. Но она там едва ли не ключевое звено аналитики. Не выйдет...
– А можно...сначала в лечебницу? – медленно выговариваю я, опасаясь, что Грион предложит сразу же переместить мои вещи с доставкой на новое место обитания. – Мне бы с Дайной попрощаться.
– Как скажешь, – кивает Инквизитор. – Папки я захвачу с собой.
– Хорошо, – соглашаюсь я, наблюдая, как рука Гриона тянется к устройству связи с явным намерением положить его в один из карманов кителя. Она случайно задевает нашу фотографию, и та неуклюже падает снимком вниз. Пока Грион медлит, я, почему-то, приближаюсь к нему, и запечатленное на пленке воспоминание мы поправляем вместе. Руки соприкасаются, но я не отнимаю своей, снова возвращаясь к разговору с Аврелием.
– Почему именно это фото, Гри?.. – я впервые сокращаю его имя, и, кажется, муж изменение замечает. Он снова, как и тогда в лечебнице, берет мою ладонь в плен и подносит к своим губам, целуя в районе сплетения трех линий. Меня прошибает озноб, а в голосе Гриона улавливается еле заметная хрипотца.
– Потому что тогда мы по-настоящему жили. Готова? – он выпускает мою руку, засовывает переговорный камень в верхний карман и накладывает небольшой сферический щит на бумаги, полученные от Аврелия. Я молча киваю, и меня, поддерживая под спину, ведут к выходу из кабинета.
В лечебнице нас уже ждет Дайна. Она смотрит на меня через стекло входа с подбадривающей улыбкой на лице все то время, что мы с Грионом идем по направлению к зданию. Оказывается, вещи подготовлены, бумаги подписаны – а мы ведь ехали не более получаса. Пробки, что поделать. В мире магтехнического прогресса они все еще являются нерешенной задачей...
Дайна извиняется перед Грионом и ведет меня в палату. Там на кровати стоит небольшая картонная коробка – такие в лечебнице Святого Защитника используют для хранения личных вещей пациентов. Я присаживаюсь на край теперь уже не своей постели и осторожно снимаю крышку, обнаруживая внутри то, что, очевидно, было изъято стражами после моего задержания. Сумочку-то они откуда приволокли? С Зеленой улицы, где напал на меня Ангел?
– Все это было доставлено из тюрьмы, – объясняет сиделка. – У нас хранилось в сейфе, закрывающемся на ключ.
– Можешь не объяснять. Я вряд ли что-нибудь из этого решу взять с собой в будущее, – тихо отвечаю я, как раз выуживая из вороха платков, переговорного камня и мелкой женской дребедени обручальное кольцо. Почти такое же, как у Гриона, только тоньше немного. Инстинктивное желание надеть его на безымянный палец заставляет руки чесаться. Но я не исполняю желаемого, хмуро глядя на символ рухнувшего брака, лежащий на раскрытой ладони.
– Не делай того, о чем впоследствии пожалеешь, – качает головой Дайна. Теперь она может разговаривать со мной на равных, кажется, поэтому из голоса пропадают менторские нотки. Я даже не знаю, радоваться этому или печалиться. Привычка, все-таки, страшная вещь. – Вот, возьми, – женщина стягивает с шеи тоненькую металлическую нитку с застежкой-карабином и протягивает мне. – Ему здесь будет самое место, – указывает она на кольцо, и я молча определяю его рядом с кулоном с изображением святой Кловис – одной из прародительниц нашего мира. По крайней мере, считается, что магия пришла к нам именно от нее. Сходить в храм, что ли, помолиться ей? Быть может, она в силах указать путь, в котором следует разбираться с обрушившимся на меня даром?
Кольцо...странно, что судьба в лице Дайны предлагает мне такой же способ хранения памяти о прошлом, каким пользуется и Грион. Странно...слишком много странного, которое мне пока не под силу систематизировать. Окажусь в замкнутом помещении – подумаю об этом. Да...мне, кажется, стоит хорошенько отдохнуть после исповеди. Руди, возможно, и малыш, но силы выкачал не хуже любого взрослого с хроническим заболеванием.
– Как скажешь, – вяло соглашаюсь я, подавляя зевок.
– Исповедник? – догадывается Дайна.
Я киваю:
– Только сейчас обнаружила упадок сил.
– Ты можешь остаться и отдохнуть, – предлагает моя бывшая сиделка, и я тепло улыбаюсь ей:
– Нет...у меня впереди одна неприятная встреча с прошлым.
– Тогда у меня для тебя подарок, – вздохнув, Дайна ненадолго отлучается, чтобы вернуться с пухлым бумажным пакетом в руках. Внутри – розовый халат, и я, продолжая улыбаться, чувствую, как к глазам подступают слезы. Аврелий точно что-то сделал со мной. – Как и обещала, – коротко поясняет Дайна, и я молча киваю, принимая подарок из ее рук. Приятно. Неожиданно приятно. Кажется, из таких вот приятных неожиданностей и строилось раньше мое счастье.
Я поднимаюсь с постели и обнимаю женщину, последние полгода следившую за мной. Жаль расставаться. Она, словно чувствуя мое состояние, нехотя отстраняется и произносит:
– Зеленая улица, дом двадцать четыре. Я там живу. Будет необходимость – заходи, Виола. А она, мне кажется, будет. Я всегда буду тебе рада, девочка.
Я снова обнимаю ее, с удовольствием вдыхая запах лечебницы, впитавшийся в голубой костюм из тонкой ткани, принадлежащий обслуживающему персоналу, и в последний раз заглядываю в глаза цвета кофе с молоком:
– Обязательно.
В этот миг я точно знаю, что обещание сдержу. Хотя бы потому, что на Зеленой улице есть Сомали. К ней тоже стоит заглянуть, если она, конечно, не выставит меня за порог спустя год после того страшного дня. И – да, на Зеленой улице я была счастлива в последний раз. Об этом тоже не стоит забывать...
Грион забирает у меня коробку как раз в тот момент, когда я на ходу достаю оттуда кошелек, проверяя в нем наличие кловисов – наших ходовых монет, названных в честь богини. Если поспать сейчас не получится, нужно хотя бы подкрепиться.
– Что? – видя мое размышляющее состояние, спрашивает Грион. Спрятанной за шиворот цепочки он, конечно, не видит. Надеюсь, и не увидит в будущем. А там я придумаю, куда деть кольцо.
– Есть время заскочить куда-нибудь в кафе? – интересуюсь я, и муж кивает:
– Садись в мобиль.
В кафешке он цыкает на меня, когда я пытаюсь сама расплатиться из оставшихся в кошельке денег по счету – на поруки взял, что ли? Я не спорю, мне сейчас не до этого, потому что устремившееся к желудку какао приводит организм в состояние почти неземного блаженства. Я зажмуриваюсь от удовольствия – соскучилась по давно забытому вкусу – и ощущаю на себе изучающий взгляд Гриона. Задаю вопрос молча, но он только качает головой в ответ. Конечно, никакого интереса. Особенно учитывая тот факт, что зрачки у него снова расширены. Какую же ты затеял игру?
Я ощущаю себя кроликом под гипнотизирующим взглядом удава. А раньше только посмеивалась, с какой кропотливостью и терпением Грион доводит свои расследования до логического завершения...никогда бы не подумала, что стану объектом его профессионального интереса. Впрочем, чего только ни случается в жизни.
Инквизитор хмурится, когда я начинаю поглядывать в сторону выхода. Не понимая, что стало тому причиной, выразительно выгибаю брови, требуя ответа.
– Запеканка, – говорит Грион. – Ты к ней так и не притронулась.
– Тебя приставили ко мне нянькой? – вырывается прежде, чем я успеваю подумать.
– Судя по твоему виду, ты или не доедала в лечебнице, или пища не усваивалась впрок в принципе, – словно не замечая звучащей в моем вопросе насмешки, объясняет Грион. – Если убийца увидит тебя в таком состоянии, то вряд ли решит, что стоит заканчивать своего первого ангела – он просто сам вскоре встретится с создателем. Ешь, – возвращается к тому, с чего мы начали, муж. – Не думаю, что встречу с Валькери стоит переносить на пустой желудок.
Хочется возразить ему, что мне вполне хватило какао, но тут я внезапно вижу за словами об Ангеле и предупреждении о ласковом приеме со стороны Кири то, что Грион старательно пытается скрыть. Даже в таких мелочах он продолжает обо мне заботиться. Даже в таких...черт! Гри, где же тебя носило весь прошлый год?!
Я не оставляю на тарелке ни единого кусочка, отмечая, как расслабляется после этого муж. Внезапно посещает мысль, что, сохрани я ребенка, Грион с такой же дотошностью следил бы за моим рационом, памятуя о привычке просто забывать о приемах пищи. Представив его в роли заботливой няньки, понимаю, что хочется улыбаться, пусть и со слезами на глазах. Муж изменения замечает, но я на его настороженность никак не реагирую. Что ж, дорогой, не ты один умеешь ждать и делать выводы. В этом мы с тобой удивительно похожи. И я тоже увижу тот час, когда тебе, наконец, надоест строить из себя молчаливого призрака, и ты расскажешь все, что сейчас скрываешь за напряженным взглядом.
Мобиль несет нас в ту часть города, где сосредоточены полигоны для испытания новых открытий магов с повышенным уровнем дара. Здесь тренируются, как раз, такие, как я, которым целители, как и мне Исповедник, поставили диагноз "психически здоров". Самых сильных забирают на службу стражи, тех, кто более смекалист, обычно перехватывают политики. Странно, что Грион перешел на сторону судей, решив посвятить рабочее время именно инквизиторству. Хотя, если задуматься, ничего, в сущности, не изменилось, просто с городских улиц он перешел к проблемам глобального масштаба. А так – все та же охота на ведьм.
Мы сворачиваем с основной дороги на красивую двухполосную аллею из старых вязов и неторопливо подъезжаем к небольшому трехэтажному зданию из камня, больше напоминающему каменный замок магов времен Эпохи Разобщения, когда каждый жил сам за себя и использовал данный ему от природы дар так, как вздумается. Тогда процветала разруха и разбойники на дорогах. Сейчас, конечно, ничего из этого не осталось, только вот маньяки по дорогам так и продолжают бродить. Выходя из мобиля, я оборачиваюсь на территорию, оставленную позади. Мило. Все в зелени аккуратно подстриженных кустарников и ухоженных деревьев. Управление судей хорошо законспирировалось под загородный коттедж какого-нибудь старого и необычайно родовитого мага. Грион привлекает к себе внимание, призывая идти за ним, и я, беря в руки коробку – все, что осталось у меня от прошлой жизни – покорно следую к большой двери с металлическим кольцом вместо привычного гостевого звонка. Прошлый век какой-то, проносится в голове мысль, когда Грион нажимает невидимую с моего ракурса кнопку, и я слышу мелодичный перезвон где-то внутри, после чего дверь открывается и нас приветствует невысокий коренастый мужчина миловидной наружности. Он одет в форму инквизиторов, как и Грион, и мне кажется немного странной внешняя маскировка, которая тут же пропадает, стоит кому-нибудь позвонить в дверь. Потом догадываюсь: все дело именно в понятии "позвонить". Большинство, наверное, как и я поначалу, решит постучать кольцом в полотно. И им-то, как раз, и откроет совершенно другой дворецкий.
