Текст книги "Третье правило возврата (СИ)"
Автор книги: Fallenfromgrace
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Переодевшись в удобные брюки и джемпер, не сковывающий движений, я наскоро завязываю волосы в хвост и тихо проскальзываю из спального коридора в тот, где находится комната отдыха. Заглянув туда и убедившись, что никто не решил с утра посетить место общего сбора, я со спокойным сердцем направляюсь к стойке. Ну, надо же! Грион все убрал сам еще раньше, чем я проснулась. Видимо, вопрос с информированностью коллег озаботил не только меня. Капли спиртного, правда, на кирпичном ковролине все равно остаются, но, думаю, этому не придадут значения, а вместе со следующей уборкой исчезнут и эти следы. Внимательно обойдя место преступления, нахожу все-таки одна закатившуюся пуговицу с корсета, а когда с ощущением окончательной победы достаю ее, слышу насмешливый голос Руди:
– А веселая у вас выдалась ночка!
Он стоит на пороге комнаты и смотрит на меня с выражением лица, говорящим о том, что стал свидетелем самой пикантной части вчерашнего действа. Хочется покраснеть. Потом, одернув себя и подумав, что перед малолетним пацаном, пусть он и являлся одним из интереснейших магов, такого делать не стоит, прищуриваюсь с видом контролирующего свое чадо взрослого и интересуюсь:
– И долго ты подслушивал?
– Подслушивал? Я? – Руди возмущается почти искренне. – Да я мимо проходил, а тут...стекла бьются, люди рычат! Заглянул – и сразу выскочил обратно! – уверяют меня с выражением смирения на лице. Теперь хочется улыбаться. – А все же жаль, что моя работа с тобой была недолгой, – вздохнув, признается Исповедник.
– Почему это – недолгой? – я хмурю брови, пристально глядя на Руди.
– Потому что тебе моя помощь больше не понадобится, – с сожалением отмечает парень. – Твоей главной проблемой была невозможность вернуться к нормальному общению с мужем. То, что стояло между вами, отсекало тебя от остальной реальности. Теперь тебе будет, кому довериться.
– Как-то пессимистично это прозвучало, – хмыкаю я, тем не менее, пряча пуговицу в карман брюк. Вот и нет последней улики... – В любом случае, у тебя остается еще Валькери, – тут же нахожусь с ответом я. – Разве ей больше не требуется помощь?
– Требуется, – соглашается мальчик. – Но основная помощь все равно должна прийти с твоей стороны, – загадочно говорит он, после чего, будто опомнившись, мотает головой и прощается. – Кстати, она скоро будет у меня! Я должен подготовиться, – приосанивается парень и, важно кивнув мне, уходит из комнаты отдыха. Пожав плечами, я иду следом, только уже к себе. Мне нужно снова разложить снимки. Есть же что-то, что я наверняка упустила из виду.
Четырнадцать жертв. Мужчины, женщины – никакого определенного соотношения между ними нет. Если не учитывать оставшуюся в живых меня и того мага, что попался под руку, то всего двенадцать. Может ли играть какую-то определенную роль это число для Ангела? Нет, не думаю, не припомню даже, чтобы это использовалось в каком-нибудь из древних ритуалов. Стоп...ритуалов?
Еще раз просматриваю дела всех погибших. Сколько способностей присвоил себе Ангел? Двенадцать и мой подчиненный свет – тринадцатая. С одной стороны, хорошо, что его личные возможности не позволяют перенять так же и потенциал убитого мага – тогда он бы не оставил камня на камне от города. С другой – жаль. Если представить каждого человека с емкостью воды в руках, то особенность дара – это своего рода краска, придающая каждой жидкости свой неповторимый оттенок. При этом величина дара – объем того сосуда, что держит человек – у каждого своя. Будь Ангел в состоянии выкачать весь потенциал, его разорвало бы на месте, а так он просто сделал мою безграничную чашу прозрачной, как слеза. Не учитывая, однако, того факта, что слеза эта быстро окрасилась кровью... Так для чего же можно использовать сразу столько жертв?
Маг-телепорт – он доставляет в любую точку мира по одному только желанию.
Маг-темпорал – способный останавливать время.
Маг, лишающий сознания – находка в анестезии.
Стихийники огня, воды, земли и воздуха.
Уверена, что там были не простые смертные, а такие же, элементали, как и я...
Зачем ему все это? Зачем тринадцать даров от магов, которые практически не встречаются в природе? Уникальны и не дублируются? Уникальны? Стоп!
В голову приходит одна страшная сказка из детства, которую мне рассказывала бабушка. Но, чтобы подтвердить ее, мне нужна книга...книга с древнейшими заветами мира. Книга, о местонахождении которой я не имею ни малейшего понятия. Я срываюсь с места в поисках кого-нибудь из коллег, ведь инквизиторы наверняка должны быть посвящены в эту тайну, в отличие от простого целителя в прошлом, не знающего ничего о секретах мира.
Я раскрываю дверь, чтобы почти нос к носу столкнуться с поднявшей для стука руку Валькери. Она моргает, и я, пользуясь неожиданностью ситуации, на одном дыхании произношу:
– Кири, где можно увидеть книгу с заветами демиургов?
– Ну, ты и спросила тоже... – хмурится она. – Вообще та, что считается оригиналом, хранится на третьем этаже администрации. Нет, – она качает головой, глядя на мое желание добраться до фолианта. – Даже не думай, ее стерегут днем и ночью. Зато копия есть в храме богини Кловис. Она, кстати, находится в общем доступе в келье для исповеди. Что ты задумала? – стискивает зубы валькирия.
– Они уникальны, понимаешь? – я, видимо, слишком сильно хватаю девушку за руку, потому что она морщится. Или просто мое близкое нахождение не терпит. – Уникальны! Тринадцать даров, которые перехватил Ангел! В этом и есть их сходство – их нигде больше не сможешь найти!
– И какая безумная идея посетила твою голову на этот раз? – скептически смотрит Кири, которую я все же отпускаю из захвата.
– Ангел хочет вызвать демиурга. Мне нужно знать, сколько еще жертв ему для этого потребуется!
– Совсем спятила, – делает вывод Кири, одаривая меня снисходительным взглядом.
– Просто отвези меня в храм Кловис, хорошо? – я обрываю готовую сорваться с ее языка изобличительную речь, поднося ладонь почти к самим губам валькирии, и та гневно сверкает глазами, но молчит.
– Грион в курсе? – убирая мою руку, вовремя спрашивает Валькери.
– Он у Гарда... – происходит недолгая заминка. – Просил дождаться его, но мы же только в храм и обратно.
– "Только в храм и обратно", – передразнивает Кири с кислой миной на лице, но я снова прерываю ее:
– Отвезешь или мне вызвать мобиль?
Она обреченно вздыхает:
– Минус первый этаж. Иди за мной.
Там находится подземный гараж. Мобили разной формы и предназначения расставлены на огромной площади в четыре стройных ряда. Проходя мимо них, я замечаю и тот, на котором Грион увозил меня из лечебницы. Похоже, к начальнику сегодня было избрано другое средство перемещения. Но Кири ведет меня мимо. Словно чувствуя спиной, как меня разрывает желание задать очередной вопрос, она, не поворачиваясь, спрашивает:
– Что?
– Просто на этом мобиле я уже ездила, – опасаясь, как бы не навлечь на себя новую порцию гнева, делюсь соображениями я.
– Именно поэтому мы сегодня выберем другой, – поясняют мне на удивление спокойно, и дальнейший путь до конечной точки путешествия проходит молча.
С минус первого этажа мы выруливаем в незнакомый широкий коридор, ведущий из гаража, и, оказавшись на поверхности спустя несколько десятков минут, пока Валькери уверенно ведет мобиль, я отмечаю, что это очень похоже на запасной путь отступления в случае эвакуации из штаба инквизиторов. Поскольку те бескрайние поля с аллеей перед гостиницей, что мне так запомнились, остаются далеко позади. Видимо, не зря столь обширные территории отданы якобы под красивый ландшафт: на самом деле под землей залегает сеть тоннелей, в каждом из которых, очевидно, может поместиться, по крайней мере, одно средство передвижения.
Дорога в город занимает еще полчаса. Храм Кловис – богини, принесшей в наш мир магию – располагается с другого конца, и я, честно говоря, не совсем понимаю, почему Валькери не поворачивает на кольцевую. Потом, когда мы проезжаем мимо лечебницы святого Икандрия, все кусочки головоломки встают на место: она мысленно приближается к мужу.
– Я хотела сегодня отвезти тебя сюда, – внезапно нарушает тишину салона девушка, встряхнув головой, словно отгоняя невеселые мысли. Я бросаю в ее сторону короткий взгляд – невозмутима, как и всегда. Пристальное рассматривание, боюсь, она не потерпит, а мимолетно я вряд ли что-нибудь смогу по ней прочитать. И все же это подсознательное желание быть к Фредерику ближе...оно режет мое сердце хуже всякого ножа. Нужно попытаться вернуть его, во что бы то ни стало. Так что скорое решение Кири удовлетворить мою просьбу нужно брать на вооружение.
– Давай заедем к нему на обратной дороге? – предлагаю я, боясь негативной реакции. Мало ли как Кири могла отнестись к моей безумной идее с вызовом Ангелом Демиурга.
– Хорошо, – кивает она, не отрывая взгляда от дороги.
Храм Кловис показывается из-за череды одинаковых высотных зданий, словно искусственно вживленный изумруд в толще известняка. Пусть он мрачен, устремлен шпилями к самому небу и выполнен из темно-серого, почти черного камня, на фоне всеобщей светло-современной радости именно он приносит в мою душу покой. Кловис – богиня порядка. Она любит точность и гармонию форм. Именно поэтому вокруг храма огорожена широкая каменная мостовая, ступая на которую, не чувствуешь границы между составляющими элементами, настолько аккуратно они обрабатывались. Высокие витражные окна показывают богиню в разные периоды сотворения мира. Она красива, строга...и печальна. Печальная богиня порядка – именно так ее иногда и называют. Она всегда изображается в длинном черном плаще с опущенным капюшоном. Из ее глаз на людей словно смотрит сама Тьма.
Мы останавливаемся у ограды и одновременно выходим из мобиля. Внутри храм разделен на несколько секторов, и комната для исповедей, интересующая меня, находится в самом отдалении. Там можно молиться – но без свидетелей. Это единственное помещение, куда допускается единственный прихожанин. Там даже окон нет, а в качестве источника освещения стоит тусклая свеча, чтобы тот, кто решился на разговор с богиней, ощущал себя в царстве темноты. Кири уверенно ведет меня через круглый зал с алтарем. Кловис не приемлет жертв. Она требует лишь четкого изложения мыслей во время того, как занимается пламя свечи. Кто же тогда из богов хочет за свое появление кровавую жертву?
Жена Фредерика остается в комнате для ожиданий, которая отделена от круглого зала высокой стрельчатой аркой и имеет два выхода по бокам, я продолжаю движение в комнату для исповеди. Прикрыв за собой дверь, скорее ощущаю, чем вижу перед тем, как окончательно теряю связь со светом из предыдущего помещения, где находится свеча. Поджигаю фитиль, в короткое мгновение вспыхивания которого обозреваю минимализм убранства помещения: каменный выступ спереди, покрытый бархатным полотном, и лежащую на нем книгу. Медленно и с расстановкой формулирую свою мысль: помоги мне найти ответ на вопрос, великая богиня. Для вызова которого из твоих сородичей нужно приносить множество жертв и сколько конкретно их должно быть?
Хранилище заветов демиургов находится в твердом кожаном переплете. Я со щелчком открываю замочек, прячущий страницы, и с трудом перекидываю обложку набок. А дальше словно чувствую, что меня держат от фолианта на расстоянии. То ли богиня действительно решила поговорить, то ли просьба моя слишком ее возмутила. Однако произошедшее дальше развеивает все сомнения.
Листы сами собой переходят с одной стороны книги на другую. Словно кто-то невидимый ищет заклинание, заключенное в моей просьбе. Характерный шелест страниц медленно успокаивает, пока я во все глаза наблюдаю за таинством, даримым мне Кловис, и выражаю ей свое крайнее признание. Выйду отсюда – обязательно поставлю свечку. Спасибо!
Книга затихает спустя несколько минут – старые листы нужно просматривать очень аккуратно. Жадно ища глазами нужную информацию, я застываю над открытым разворотом и стараюсь не пропустить ни единой мысли, заключенной в древнем тексте.
"И когда на землю спустились Кловис с Даргароном, бог подарил почве плодородие. Создал людей и позволил им рождать себе подобных. Богиня же вдохнула в них магию, дав возможность творить, подобно демиургам, и быть благодарными за милость небес. Но не поняли люди богов, стали забывать о словах почтения, и уменьшились дары их, позволив лишь немногим превосходить людей без дара. И устрашились тогда люди, и пятнадцать из них – тех, кто стал последними из своих родов, тех, кто обладал самыми древними способностями – и самыми уникальными – вышли в священный лес и обратились с молитвой к Даргарону. Ибо дар Кловис контролировал именно он. И спустился бог на собрание магов, и внял их пристыженным молитвам. И вернулась на землю магия..."
Не сходится что-то, явно ведь не сходится! Пятнадцать магов были живы, когда вызывали Даргарона! Пятнадцать...Ангелу не хватает еще двух жертв. Он хочет соединить в себе все уникальные таланты, чтобы повторить процедуру вызова бога! Но зачем Ангелу Даргарон? И зачем он именно прекращает жизнь людей, у которых отбирает дар? Для этого ведь достаточно собрать их вместе и вознести молитву творцу нашего мира! И Александра была бы жива, и наши с ней дети тоже...проклятье! Ничего не понимаю...
Надо посоветоваться с Кири – эта мысль вспыхивает в сознании подобно зажженной недавно свече. Аккуратно затушив последнюю и еще раз сердечно поблагодарив Кловис, я осторожно открываю дверь, впуская в задымленную келью свет и свежий воздух. Когда глаза адаптируются к свету, я осознаю, что Кири на обычном месте нет. Может, вышла в зал, чтобы поставить свечку на алтарь? Направляюсь к арке, удаленной от двери в келью исповедей, и внезапно чувствую сзади сильный удар по голове. Тьма окутывает сознание мгновенно. Тьма, которую так любит Кловис.
Она не рассеивается даже тогда, когда сознание вновь ко мне возвращается. Я все еще пребываю в странном мире между явью и сном, наполненном лишь оттенками ощущений, несмотря на то, что глаза открыты, а другие органы чувств готовы воспринимать информацию по максимуму. Я вижу рассеянный тусклый свет сквозь пелену тумана, слышу булькающие звуки действительности, словно находясь в огромном аквариуме. Трясу головой, пытаясь прогнать наваждение, и понимаю, что не могу этого сделать. Даже тело толком не слушается меня, словно его накачали свинцом и оставили погибать на задворках мира. Руки не поддаются более всего. Они...связаны? Где-то над головой, медленно появляется в сознании мысль. Я даже не могу построить нормальных логических цепочек, ощущая себя овощем. А еще...еще я ощущаю противный запах паленой кожи. Словно попала куда-то на бойню, словно стала невольным свидетелем того, как убивают несчастных животных в угоду будущим человеческим вкусам. Мясо и овощи...безумная кухня. И я на ней, кажется, являюсь одним из ингредиентов к раннему ужину.
По мере того, как легкие начинают вдыхать кислород все больше и больше, туман рассеивается, но зрение в полном объеме так и не возвращается. Полутьма, разрушаемая светом факелов, на этот раз пугает. Она не принадлежит Кловис. Она словно является продолжением чьей-то неудавшейся шутки, которую вдруг решили проделать со мной. И среди творящейся непонятной беды я вдруг отчетливо слышу отчаянный женский крик. Я узнаю его, и сердце заходится бешеным стуком, потому что по венам вместо крови начинает течь жидкий страх. Я никогда так не боялась за другого человека, как сейчас. Потому что уверена: причиной чужой агонии является совсем не опасение за собственную жизнь. Потому что кричит Кири. А она несет на себе еще и душу Фредерика.
– Нет! – пытаюсь возразить я, но из горла вырывается только хриплое карканье. Его, однако, хватает для того, чтобы остановить вершащееся где-то рядом безобразие. Спустя несколько долгих и томительных минут я вижу, как свет от факела перекрывает до боли знакомый силуэт, на кончиках пальцев которого сверкает мой любимый свет.
– Ох, ну надо же, кто у нас тут проснулся, – голос Ангела я не забуду никогда. Голос человека, навеки разрушившего мою веру в светлое будущее, выжжен в мозгу и оставил после себя незаживающий шрам. – А я планировал закончить с валькирией до того, как ты очнешься, Светлячок. Опять ты рушишь все мои тщательно продуманные планы, – с укоризной добавляет он.
Издали снова слышится голос Кири. На этот раз это стон смертельно раненого зверя, по которому я понимаю, что дара она лишилась окончательно и бесповоротно. Значит, и душу Фреда ощущать перестала. Значит, и проводить его не сможет. Равно как и удержать...
– Ну что же ты молчишь, милая? – в притворной заботе спрашивает меня маньяк. – Или не рада встрече? Я ведь обещал тебе, что она не будет последней.
– Отпусти...Кири, – через силу выдавливаю я, пока связки не стали слушаться. – Для бога...не нужно...жертв.
– Так вот зачем тебе понадобилось посещать храм Кловис, Светлячок! – я слышу в его голосе улыбку. Он словно маленький ребенок, который наконец-то решил сложнейшую головоломку и теперь хочет показать результат своих трудов родителям. Только вот свидетели его творчества, увы, вынужденные и несколько скованы. Скованы – в буквальном смысле. Теперь я ощущаю, что руки и ноги связаны тонкой бечевкой, причиняющей боль при малейшей попытке движения. А развязаться не выходит из-за тумана в голове. Скорее всего, это какая-то настойка, которой заблаговременно опоил меня Ангел. Точно знал, что я сразу же попытаюсь обратиться к способностям. – Только вот с чего ты взяла, что мне нужно молиться этому глупому Богу? – жестче звучит, тем временем, голос нашего с Кири мучителя, сопровождаемый непрерывающимися горловыми стонами девушки. Кажется, ему доставляет особое удовольствие слушать, как страдают другие, а я с ужасом размышляю о том, успел ли он сделать ей излюбленную татуировку с номером "четырнадцать" или нет...
В следующее мгновение меня пронзает новой порцией страха: Ангел задирает свитер и рвет змейку на брюках, обнажая живот.
– Моя первая, – с каким-то священным трепетом говорит он, гладя кожу. – Первая и непокоренная вершина.
– Сумасшедший, – более уверенно говорю я. Надо отвлечь его, пока мозг пытается включиться в работу и оградить Кири от дальнейших истязаний. Если я не смогу действовать напрямую против Ангела, то уж подручными средствами воспользуюсь непременно.
– Ты так уверена в этом, Виола? – внезапно называет он меня по имени, на секунду сбивая с реализации намеченного плана. – Да нет же...у меня все, совершенно все предусмотрено. И большой счет вашему любимому демиургу – тоже... Прости за некоторые неудобства, но, раз уж ты проснулась раньше времени, а я тут, получается, буду развлекать тебя, давай послушаем историю того, как я стал учиться рисовать самые красивые крылья в мире.
Рассказывай, сволочь, рассказывай...а я пока прощупаю это помещение от и до!
Глава 10. Восход
Another star has fallen without a sound
Another spark has burned out in the cold
Another door to barrens standing open
And who is there to tell me not to give and not to go
How could I know? How could I know?
That I'll get lost in space to roam forever
How could I know? How could I see?
Feeling like lost in space to roam forever
Avantasia «Lost in space»
(Еще одна звезда упала беззвучно
Еще одна вспышка померкла в холоде
Еще одна дверь в пустоту открыта
И кто теперь скажет мне не сдаваться и не уходить?
Как мог я знать, как мог я знать,
Что затеряюсь в космосе, чтобы вечно скитаться
Как мог я знать, как мог я видеть,
Чувствую, что затерялся в космосе, чтобы скитаться вечно)
– А ты красивый Светлячок, – размышляет над моим ухом Ангел. – И сильная – снова. Жаль, что второй раз забрать у тебя дар уже не получится.
И слава Богу, что не получится. Потому что я планирую как минимум покалечить эту сволочь, как максимум – не оставить на нем живого места...только бы Кири выдержала! Я никак не могу сориентироваться в пространстве – стены слишком странные. Воздух слишком напитан чужими страхами. Куда он нас затащил?
– Ну, ничего, – притворно разочаровавшись, вздыхает Ангел. – Смерть под храмом Кловис – это очень символично, ты не находишь?
– Где? – я правда не понимаю, о чем говорит этот безумец.
– О, милая, ты стольких тайн еще не знаешь... – тихо смеется мужчина, но, кажется, любопытство мое решает удовлетворить. Дело в том, что ты сама сегодня решила свою судьбу, решив посоветоваться с богиней. Ну а я просто не мог не воспользоваться случаем. Тем более что ты одну на целый город валькирию за собой привела. Это помещение действительно находится под храмом Кловис. Его в свое время использовали для укрытия во время набегов времен Смуты. Ты же помнишь, что это такое?
Еще бы не помнить. То время, когда более сильные нападали на более слабых. Темная ветка истории мира...тогда, пожалуй, храм Кловис являлся лучшей защитой для тех, кто отразить атаки бунтующих был не в состоянии.
– Вижу, что помнишь, – удовлетворенно замечает Ангел. – До чего ж ты все-таки красива, Светлячок. Жаль расставаться с такой прелестью.
Хорошо, что это не взаимно: я убью этого гада, не моргнув. Если он говорит об убежище, скорее всего, и вид помещение имеет схожий с тем, что нам показывали на уроках истории в школе. А значит...это конец. Здесь должен быть маленький выход наружу, куда-то, возможно, в стены храма, но внутри нет ничего стоящего. Ни деревянных полок на стенах, ни кухонной утвари: убежища использовались именно для того, чтобы переждать волну сметающих все на своем пути заклинаний. В это время любая мелочь, висящая на шее в качестве украшения, могла послужить причиной смерти. Любая вилка или ложка, прихваченная из дома с целью уберечь имущество могла, в конечном итоге, оказаться торчащей у кого-то в горле. Пустое помещение. Ничего...ничего, кроме стен и воздуха. Даже мы с Кири сейчас лежим на каменном полу в ожидании разрешения собственной участи. А Ангел размышляет, как бы поизвращенней прекратить наше существование...черт!
– Знаешь, моя жена тоже была красавицей. Светлячок, – внезапно говорит Ангел, гладя меня по волосам. Его близкое присутствие, то, что он наверняка на коленях стоит передо мной, внушает дикое сочетание страха, брезгливости и ненависти. Если бы одними эмоциями можно было убивать... Но внезапное признание заставляет отвлечься от собственных мыслей и прислушаться. – Я так ее любил...ты же догадалась уже, что я целитель, правда ведь, Светлячок? – спрашивает он вроде бы меня, но вопрос задает, тем не менее, в пустоту. – В тот вечер я был на дежурстве. А моя Антея попала под мобиль, представляешь? Множественные переломы, а они не захотели толком просмотреть и не заметили, что сломанное ребро пробило легкое...
– Она умерла? – почему-то исполнившись жалости к бедной женщине – то ли оттого, что ее судьба сложилась таким образом, то ли оттого, что муж ей достался с маниакальными наклонностями – спрашиваю я.
– Конечно, Светлячок! – ревет Ангел, и я вздрагиваю, когда его кулак с глухим стуком опускается на пол справа от моего виска. Он защемляет волосы, но я не подаю вида: сейчас не тот момент, чтобы привлекать лишнее внимание. – А знаешь, почему? Потому что бригада, занимавшаяся ею, предпочла перво-наперво заняться женой твоего ненаглядного Гарда, у которой случилась внематочная и она своими криками будила весь этаж. А я в это время работал в другой лечебнице, и мне сообщили, когда Антеи уже не было в живых. Ну, еще бы: ничем не примечательная девушка – и жена политика! Конечно, спасем Александру Гард первой! А потом я узнал... – его голос дрожит от испытываемых эмоций. – Узнал, что она, помимо своего высокого положения, обладала еще и необыкновенным даром. Уникальным. Могла с помощью одного только взгляда определить, какая магия под силу человеку. Поэтому ее я решил оставить на десерт. Как видишь, десерт удался. Зато основное блюдо подкачало, – он снова положил руку мне на живот, заставляя ежиться от холода. – Но сегодня мы это исправим, Светлячок, это я тебе обещаю.
– Зачем...демиург?
– Чтобы увидел, как стали относиться к тем, кто обладает необычным даром, – последние слова Ангел буквально выплевывает, – как берегут их и лелеют, забывая, что все остальные – такие же люди, как и эти, избранные Богом. А я просто показал ему, что ничего особенного в твоих сородичах не было – ни-че-го! Такие же беспомощные и никому не нужные, как и остальные! Ты, конечно, Светлячок, – он поворачивает голову ко мне, и сквозь туман сознания кажется, будто ненавистный мужчина улыбается, – как глоток свежего воздуха. Ты и правда была настолько светлой, что жаль было прикасаться к такому сокровищу. Но ведь не всем же мужьям постоянно быть счастливыми, правда? – гадко хихикает он, а у меня в голове крутится фраза насчет свежего воздуха. Что я могу сделать с этим? – После вас двоих мне останется последний участник процессии, и я смогу призвать вашего дурацкого демиурга, чтобы показать, что мир, в котором убивают невинных – это не мир, а сплошная насмешка!
– После того, как невинных убивал сам? Ты точно сумасшедший.
– А у меня будет одно желание, – загадочно сообщает маньяк, – которое Даргарон не сможет не выполнить!
Внезапно Ангел поднимается с колен, покидает меня, а через несколько мгновений вместе со сменившими стоны Кири криками я вижу, как с его рук вновь срывается мой свет.
– Не трогай Валькери! – хрипло кричу я, но в ответ доносится только очередная порция смеха. Как бы я хотела навсегда заткнуть эту глотку...
Мысль приходит неожиданно вместе с воспоминанием о свежем воздухе. Напрямую навредить Ангелу я не смогу – да. Но вот устроить ему мучительное ожидание смерти – это запросто! Поворачивая голову туда, откуда доносятся звуки борьбы, я выделяю расплывающуюся перед глазами фигуру и мысленно заключаю ее в плотный кокон. А потом начинаю выкачивать оттуда воздух. Вот так...непрямая, но очень действенная угроза.
– Светлячо-о-ок... – хрипит мужчина, все больше и больше теряя контроль над движениями. Свет с его ладоней сходит неровными толчками, а Кири кричит уже не так громко. Но я не отвлекаюсь: мне нужно, чтобы перекрытый кислород напрочь лишил его возможности обращаться ко всем дарам, которые убийца успел впитать. Я продолжаю следить за плотностью кокона, насколько позволяют собственные проснувшиеся силы. Этого кое-кто не учел – разной величины резерва. За что и поплатится.
Наконец Ангел со стоном отрывается от Валькери. Он заваливается набок, но успевает телепортироваться прежде, чем я завершаю задуманное. Не в силах сдержать злого стона, я, тем не менее, пытаюсь начать шевелить руками и ногами. Бечевки сильно мешают.
– Кири! – сдавленно кричу я. – Ты жива?
– Почти, – со слезами в голосе отзывается девушка. – Кровищи понапускал и ноги мне переломал, чтобы не мешала. Он меня дара лишил, Виола! – не стесняясь, рыдает она.
– Знаю. Сволочь... – с чувством выдыхаю я, и Кири поддерживает меня несколькими крепкими выражениями. – Надо уходить отсюда: Ангел может вернуться в любую минуту!
– Иди одна... – безжизненно отвечает девушка. – Я не ходок сейчас. Позови на помощь.
– Без тебя не уйду, – и возражения не принимаются, понимаю я в то же самое мгновение, как чувствую, что веревка поддается влиянию и развязывается. Когда руки становятся свободными, я пытаюсь хоть немного привести в порядок расслабленное настойкой тело, но в итоге получается только перевернуться на живот. До Кири сил должно хватит. А там я...привлеку внимание.
– Ты что творишь? – голос валькирии раздается совсем близко, и я уже вижу ее расплывающийся силуэт.
– Спасаю нас. Молчи, – пресекаю я дальнейшие попытки сопротивления, после чего накрываю обеих щитом, на который только способна, уплотняя воздух вокруг. А затем сверху начинают сыпаться камни – я не придумываю ничего другого, кроме как привлечь внимание разрушением части храма богини Тьмы. Кловис, я надеюсь, ты простишь меня за это.
Щит трещит по швам – я ощущаю это после каждого удара груды камней по нему. Обрушающийся потолок, на который уходит большая часть моей силы, постепенно сводит на нет попытки оградить нас с Валькери от обвала.
– Прости, Кири... – тихо шепчу я перед тем, как ощутить сильный удар в голову и потерять сознание.
Я просыпаюсь от собственного полустона-полувыдоха и почти сразу же чувствую держащую меня за руку ладонь Гриона. То, что это муж, я не сомневаюсь: он почти сразу же прижимается к коже губами. Я открываю глаза и вижу склонившего голову Инквизитора и нервно начинаю ожидать того момента, когда он, наконец, посмотрит на меня. Почему-то мне важно услышать от него именно первые слова. Он заставляет меня ждать совсем немного: будто убедившись, что я лежу именно здесь, именно с ним и это не странное видение, он отстраняется от меня и смотрит с болью в глазах, но голос его, напротив, звучит воодушевленно:
– Значит, вот как ты решила меня дождаться...
Быстро оценив обстановку, я тихо прошу его:
– Сними ботинки, Грион.
Повторять дважды не приходится: муж сразу понимает, к чему я клоню, и мне остается только подвинуться на широкой кровати, чтобы уступить ему место. А потом я исполняю свое самое заветное желание: обхватываю его лицо руками и притягиваю к себе, целуя. Именно так я должна была проснуться после первого нападения Ангела. Именно после этого уверенность никогда бы не покинула меня.
– Ты здесь... – словно пытаясь удостовериться, вслух произношу я.
– И ни одному твоему слову верить больше не стану, – уверенно шепчет в ответ муж. – Уехать на полчаса, чтобы в следующий раз увидеть жену переломанной – это, знаешь ли, не очень хорошее испытание для психики, Ви.
– Я правда не собиралась делать ничего такого... – пытаюсь оправдаться я. – Только съездить в храм Кловис и прочитать книгу.
– Храм не пострадал, – со смешком замечает Грион, обводя пальцем линию моих бровей. – Хотя ты и пыталась учинить обрушение памятника культуры.
– А Кири? – вскидываюсь я. – Кири – что с ней? И где мы? – обводя взглядом помещение, добавляю я.
Светлые стены. Больничная обстановка. Меня куда-то перевезли после обрушения подвала в храме богини Тьмы. Тусклая лампочка над входом, скорее всего, не выключается всю ночь. И я лежу на койке, переодетая в форменную сорочку.
– Мы в лечебнице Святого Икандрия, – сообщает Грион. – Кири тоже здесь, но ее...поломало сильнее.
– Ангел...ее ноги, – вспоминаю с горечью я, и Гри кивает:
