Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Фалько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

Император с супругой обратили на нас внимание, когда мы проделали примерно две трети пути до стола. Прервали беседу, повернулись в нашу сторону. В этот момент я ощутил некую робость, но старался шагать уверенно. Анна Юрьевна незаметно придержала Алёну за локоть, чтобы она отстала сначала на полшага и остановилась позади меня метрах в двух. Со стороны, наверное, смотрелось уморительно. Шли вместе, а потом бросили на растерзание хищнику. Чжэнь, ещё как только мы вошли в зал, сразу направилась к старшей сестре и успела обменяться с ней парой фраз. Не знаю, что она сказала, но взгляд, а особенно улыбка у Сяочжэй стали коварными. Опять замышляет какую-то шалость.

– Здравствуйте Ваше Императорское Величество, – сказал я, поклонившись и сложив руки в почтительном жесте. Не знаю, должен ли я был говорить первым или надо было подождать. Может, я вообще должен был стоять у входа и не отсвечивать, пока меня не пригласят?

Голос у императора звучал низко и властно. Даже не понимая слов, я смог разобрать положительную интонацию.

– Император Цао говорит, что рад, наконец, увидеть самого талантливого молодого мужчину, – перевела Анна Юрьевна. На этот раз она не стала прятать голос. – Я много слышал о тебе от принцессы Сяочжэй. У неё сильный характер и ещё ни об одном мужчине она не отзывалась хорошо. О тебе же говорит, как о талантливом мастере и удивительном человеке.

– Госпожа Цао слишком добра ко мне, – я повторил уважительный жест, обращённый к Сяочжэй. Интересно почему отец назвал её не «дочь» а «принцесса»?

– Она говорит, что ты придумал способ излечить болезнь Угасающего тела, – сказал он. – Никто в моей огромной империи не способен придумать даже как облегчить страдания людей с таким редким заболеванием. Как и во всём остальном мире. Это большое достижение, сопоставимое с тем, чтобы стать мастером в двадцать лет. Мудрец Цзы утверждал, что и первое, и второе невозможно.

– Всем свойственно заблуждаться, даже самым великим людям, – сказал я. – В технике излечения нет ничего сложного. Это просто комплекс упражнений, укрепляющих тело.

– Простой комплекс упражнений, – повторил император улыбнувшись. – Ещё много людей страдают от этой болезни. Готов ли ты сделать эти техники открытыми для всего мира?

– Я как-то не задумывался, – честно признался я. – Ничего секретного в них нет, а вот опасность огромная. Нужно, чтобы кто-то направлял процесс лечения, иначе несчастных ждёт смерть от выплеска собственных сил.

– Значит, техники всё-таки не простые? – хитро прищурился он.

– Как объяснить? Человека несложно научить управлять машиной, но если он не знает правил, то или сам разобьётся или задавить кого-нибудь. Начнёт торопиться, разгонится и не сможет затормозить на повороте. Ведь когда у тебя дорогая спортивная машина, сложно объяснить, что ехать на ней нужно не быстрее пяти километров в час.

– Теперь я понимаю, – кивнул он. – Но ты не ответил на вопрос, откроешь техники для всего мира.

– Легко. Вернусь в МИБИ, напишу методичку и попрошу ректора сделать объявление.

– Мне не нравится, – он покачал головой. – Опять слава обойдёт достойного его человека. Но я знаю, как это сделать лучше и помогу.

– Спасибо, – я коротко поклонился, думая, что его помощь выльется исключительно в проблемы.

– Мы здесь собрались, чтобы поужинать, так? – он посмотрел на дочерей, затем на супругу. – Поговорить можно и за трапезой. Отклонимся немного от традиций. Кузьма, садись по левую руку от меня.

В этот момент пришли в движение слуги. В помещение начали вкатывать столики с блюдами и посудой. Минут за пять на большом столе не осталось свободного места. А за спиной каждого, встал слуга, готовый подать любое блюдо. Император сделал пространный жест, который его слуга умудрился понять и подать тарелку с рыбой. Кстати, оформлению блюд придавали огромное значение, поэтому выглядело всё не только вкусно, но и красиво. Я примерно представлял, что собой представляет китайская кухня, поэтому показал на тушёное мясо с овощами. Жаль рядом нет Фа Чжэна. Он бы многое отдал, чтобы попасть на кухню и посмотреть, как готовят императорские повара. Только кушать в этой одежде с широкими рукавами очень неудобно. Не говоря уже, чтобы потянуться за какой-нибудь тарелкой, не испачкавшись во всех блюдах разом. Хорошо, что я владел палочками на приличном уровне, чтобы не бояться уронить кусочек мяса или соуса в рукав. А вот Алёне пришлось пользоваться серебряными вилками и ложками, которые лежали рядом с нами. Надо отметить, что Анна Юрьевна в ужине участия не принимала, хотя сидела за столом следом за Алёной. И не будь она женой главы рода, в который входила моя семья, уверен ей пришлось бы постоять рядом со слугами.

Начали трапезу молча. Ожидая долгую беседу, я быстро умял два мясных и одно рыбное блюдо, закусил овощами и необычными по цвету грибочками в соусе. Затем слуга императора принёс небольшой глиняный кувшинчик, увидев который правитель обрадовался. Вытер руки о салфетку, взялся за кувшин, ловко сорвав запечатанную крышку.

– Особое вино, по особому случаю, – сказал император, лично наполняя две глиняные чашки. Одну протянул мне, передав из рук в руки.

Подав пример, он выпил, покачал головой от удовольствия. Вино оказалось крепким. Я подобное никогда не пил и сравнивать особо не с чем, разве что оно было существенно вкуснее саке.

– Твоя ученица, – император посмотрел на Алёну, – мне сказали, что она может стать мастером ещё до двадцати пяти лет?

– Может, и раньше, – кивнул я. – Алёна талантлива, мы занимаемся меньше полугода, а она уже достигла больших успехов.

– Мой советник говорит, что это заслуга парной культивации.

– Чего? – не понял я.

– Парной культивации, – повторил он. – Когда мужчина и женщина во время секса обмениваются энергией инь и ян.

– Чего? – в этот раз моё удивление было куда больше. – Глупость какая-то. Если бы это… работало, то люди прогрессировали куда быстрее и вместо институтов боевых искусств нужны были бы бордели. Бред.

– Людям часто свойственно преувеличивать, но это не такой уж и бред, – он покачал головой. Сделал жест своему слуге и тот поспешил выйти из зала. – Но, если кто-то будет заниматься с раннего возраста, он сможет стать мастером в двадцать два года?

– Не любой. Мой брат, к примеру, не стал, как и сестра. Нужен особый талант, усидчивость, терпение и желание.

Император протянул ко мне руку, я вернул ему чашку, и он наполнил её ещё раз. Мы снова выпили. Под такую закуску и с водки не опьянеешь, не говоря уже про вино. Но приятное тепло по телу начало разливаться. Я почувствовал небольшой прилив сил. В этот момент в зал вернулся слуга в сопровождении мужчины лет сорока пяти. Я видел его по дороге в зал. Одет он в изысканный халат эпохи Хань, только без широкого пояса.

– Он убеждал меня, что ваши с ученицей успехи – это заслуги парной культивации. Именно поэтому ты выбрал в жёны сильную женщину мастера. Пытаясь убедить меня, сказал, что примет наказание в сорок ударов палкой, если это не так.

По тону императора мужчина сразу догадался, что был не прав. А услышав про наказание, побледнел, склонился в поклоне едва не под девяносто градусов.

– Если дал слово, его нужно сдержать, – добавил император.

Советник поднял голову, посмотрев на супругу императора, словно искал поддержки, но та его взгляда не замечала, наслаждаясь ужином.

– Сорок ударов палкой, серьёзное наказание? – спросил я. Интересно, а у нас император отдал бы такой приказ, отходить кого-то из министров или личных помощников палкой?

– Серьёзное, – подтвердил он, глядя на советника. Жестом отослал его прочь. – Умелый палач десятью ударами ломает восемь костей.

Одним глотком он допил вино, протянул ко мне руку. Пришлось быстро проглотить оставшееся и передать ему чашку. Кувшинчик, что ему принесли, вмещал в себя литра три и если он рассчитывает, что мы выпьем всё, то это будет непросто.

– Как тебе монастырь в Тибете, – спросил он. – Расскажи о впечатлениях.

– Мрак, – честно признался я. – Холодно, нет удобств. В такой обстановке учиться невозможно. Я бы мастером не стал, если бы тренировался в подобном месте.

– В аскезе есть свои преимущества.

– Смотря какую цель перед собой ставить. Если развитие, то вряд ли она поможет.

Он рассмеялся, но немного сдерживая эмоции «хо-хо-хо-хо», хлопнул себя по коленке пару раз.

– Первый, ты первый из иностранцев, кто говорит мне об этом прямо, – сказал он. – Поэтому ты и уехал?

– Так, – подтвердил я.

– Сегодня утром монахи обнаружили пропажу древнего артефакта, находившегося в монастыре много сотен лет.

– Да? – я почти искренне удивился.

– Пропал кристалл, вот такого размера, – он немного развёл руки.

– Да, совпало как-то неприятно, – задумчиво сказал я. – Мы прибыли сразу из монастыря и только успели передаться. Вряд ли бы девушки стащили его как сувенир. В наших вещах подобного нет.

– Я знаю, – кивнул он, но уточнять источник знаний не стал. – Мудрец Цзы и мудрец Ма занимаются этим вопрос. Они найдут похитителя.

– Если я что-то узнаю, обязательно расскажу, – решительно заявил я.

– А что думаешь об учителях в монастыре, – немного сменил он тему.

– Раньше думал, что они занимаются ерундой. Но поразмыслив, пришёл к выводу, что слишком мало знаю и недооцениваю их школу. Просто сужу по себе, вот и получается, что, глядя на них, вижу только недостатки, упуская из виду много нюансов.

Он оценивающе посмотрел на меня, возвращаясь к ужину. На какой-то момент разговоры стихли. Слуга убрал тарелку с рыбой, к которой я едва притронулся. Увидев мой задумчивый взгляд в сторону бамбуковой корзинки, сноровисто выудил оттуда несколько паровых булочек с мясом. И если мы пили вино, то женщины довольствовались чаем. Я обратил внимание на супругу императора. Выглядела она лет на сорок пять, но точно была старше. Она и сейчас оставалась красивой, но лет двадцать назад наверняка могла вскружить голову любому мужчине. Сложно сказать насчёт Сяочжэй, но Чжэнь довольно сильно походила на женщину. Ну и на императора тоже. Поставь между ними и сразу можно сказать, что она их дочь. Ужинали женщины неспешно, наслаждаясь едой и слушая наш разговор. У Алёны не получалось держаться так естественно, хотя она старалась. Я наклонился к ней.

– Будь проще, – прошептал ей на ухо. – Понравилось что-то на столе, возьми попробуй. Чуть отодвинь тарелку и её сразу сменят. Никто даже внимания не обратит. А то ты эту рыбу ковыряешь, как будто она тебе что-то сделала.

Алёна улыбнулась, кивнула. Я же ухватил палочками паровую булочку, попробовал задумчиво. Поймал взгляд императора.

– Нет, очень даже ничего. Но булочки, которые готовила госпожа Цао Чжэнь, были гораздо вкуснее.

Анна Юрьевна перевела с небольшой задержкой. У супруги императора чуть палочки из рук не выпали. Три принцессы оживились, Сяочжэй бросила на меня странный взгляд, Чжэнь пригубила чай, стараясь смотреть только в чашку, Сюли выглядела удивлённой, даже показала слуге, чтобы подал ей пару булочек на пробу. Император ничего говорить не стал, только слегка улыбнулся, вновь наполняя чашки вином.

– За городом с восточной стороны недавно построили дворец, – сказал император. – Почти такой же, как этот, с садом, домами для слуг и прудом. Возьмёшься за обучение моей дочери и если она станет мастером до двадцати пяти лет, то получишь его в качестве вознаграждения.

Я закашлялся, едва не подавившись вином.

– При всём уважении, Ваше Величество, – я ещё пару раз кашлянул. – Это семейные секреты, я не вправе передавать их на сторону.

– А как же ученица? – спросил он, посмотрев на Алёну.

– Она осталась без родителей, и мы приняли её в нашу семью, – быстро сказал я. – И передать знания она сможет только моим или детям брата.

– Внутри семьи, – взгляд императора стал ещё более пристальным. – Сюли, моя талантливая дочь, я ценю её и жду больших успехов.

– Уверен, что в империи Цао достаточно талантливых и сильных мастеров, способных достойно обучить принцессу, – согласился я.

– Но нет ни одного, кто бы учил укреплению тела.

Я чуть не съязвил насчёт Лу Ханя, но вовремя сдержался. Что-то вино на меня действует несколько расслабляюще.

– Она, бесспорно, одарённая, но её путь развития должен идти через классическую школу. Укрепление тела погубит этот талант.

– Загубит? – в его тоне появилось недоверие, словно я от него что-то скрываю. – Кроме твоей ученицы больше талантливых девушек нет?

– Почему нет? – возмутился я. – У госпожи Цао Сяочжэй невероятный талант и только слабое тело ограничивает её. Будь ей восемнадцать, я бы без промедлений взял её в ученицы. Госпожа Цао Чжэнь обладает необычной расположенностью к укреплению тела. Я вижу, что основы даются ей легко и, если упорно заниматься она может стать сильным мастером. Но спешу повторить, техники укрепления тела – это семейная тайна.

– Чжэнь, значит, предрасположена? – спросил он.

– Ну, да, – не понял я его скепсис. – Без лукавства и обмана. Все задатки есть, большое внутреннее море, довольно гибкая система каналов, перестроить их не составит большого труда.

– Не желаешь выпускать секреты техники из семьи, бери её в жёны, – спокойно сказал он. – Она моложе твоей старшей жены и существенно выше по положению. Выйдет исключительный брак. Я же дам тебе слово Императора, что техники укрепления останутся в роду Матчиных.

В голове зазвучала фраза из старого фильма: «Какой хитрый человек». Сказал не в «семье» Матчиных, а в роду. То есть их смогут изучать мои прямые потомки, неважно, в какую семью они войдут. А уж дед заберёт внучат к себе и воспитает как нужно, к гадалке не ходи. Только мне уже предлагали в жёны принцессу, поэтому морально я был готов. Но даже так, прозвучало сильно. Не будь во мне уже пол-литра крепкого вина, может и руки тряслись бы.

– Род Наумовых – это опора Российской Империи, – сказал я. – И политический брак, особенно такого уровня, не мне принимать решения.

– Тут ты или заблуждаешься, или лукавишь, – сказал он. – В роду Наумовых ты только до тех пор, пока не станешь великим мастером. А потом у тебя появится собственный род, поэтому ты вправе решить такую мелочь. К тому же политический брак будет только между семьями Матчиных и Жао. Фамилия Цао у принцессы только до тех пор, пока она не вышла замуж. А когда это случится, род матери станет её поддержкой. Но она останется моей дочерью, – веско добавил он.

О подобном я что-то и не задумывался. Чёрт, надо было узнать о подобных политических нюансах заранее. Один – ноль в его пользу.

– Это всего лишь техники, – смягчил он тон. – Но пусть они трижды уникальные и необычные, для меня никакой роли это не играет. Важны лишь здоровые дети, наследники. В тебе течёт сильная кровь, как и в роду Цао. И в их смешении должно родиться что-то поистине великое. Как ты думаешь? Если хочешь, не учи её ничему, – отмахнулся он. – У неё достаточно знаний для развития, чтобы родить тебе сильного наследника. Даже, наоборот, род Жао владеет сотней редких и десятком исключительно редких техник, которые достанутся тебе.

Я мучительно соображал, что сказать, но в голову ничего не приходило. По инерции протянул чашку, которую император наполнил вином. Всё-таки хорошее оно оказалось, вкусное.

– Мне надо подумать, – всё, что я смог сказать.

– Думай, – улыбнулся он. – У тебя есть минут десять до того, как подадут десерт. Хо-хо-хо.

Он вновь рассмеялся, хлопая себя по коленке. Шутка? А у меня спина потом покрылась. Страшно мне почему-то стало и неуютно. Вот сидишь рядом и подсознание говорит, что спорить нельзя, опасно для жизни. Надо или соглашаться, или как-то аргументировать, чтобы не обидеть и не оскорбить.

– Она будет готовить для тебя каждый день, – подмигнул император и снова засмеялся. Вот что он в этом находит смешного, ума не приложу. Отсмеявшись, он подал знак слуге. Посмотрел на меня уже серьёзно. И ведь ни в одном глазу намёка на алкоголь. – У меня для тебя есть подарок.

Слуга, метнувшись к дальней двери, вернулся довольно быстро, неся в руках небольшую красную лакированную шкатулку с золотым пером на крышке. Император взял её, раскрыл и вынул небольшой железный стержень, покрытый замысловатыми узорами. Сжав его в руках, пропустил силу и узоры слегка засветились.

– Он словно сделан для мастера укрепления тела, хотя изначальный замысел был иным, – произнёс он, протянув стержень мне.

Стержень толщиной в большой палец и длиной сантиметров двенадцать. Сделан так, чтобы удобно лежать в кулаке. Сверху и снизу немного заострён. Китай производил лучшее холодное оружие для мастеров. Изготавливали на заказ, под конкретного человека. Как тот же меч у однорукого Семёна, похитившего сестру. Он при помощи его камни резал и кран уронил. Меч в этом сыграл не главную роль, но вряд ли бы он провернул подобное с арматурой в руках. Ходили слухи, что самое редкое оружие покрыто рунами, усиливающими владельца. Китайцы это всегда отрицали, насмехаясь над любым, кто спрашивал о подобном. Я повидал немало мастеров и их оружие, но никогда не видел рун, поэтому в эти сказки не верил.

Боевой стержень, не знаю, как он точно называется, глупое оружие, неудобное. Но светящиеся руны мне приглянулись. Надо поближе посмотреть, что это такое. Может, просто для красоты сделано, тогда буду использовать как фонарик.

– Спасибо, это очень ценный для меня подарок, – сказал я. Плохо, что отказываться нельзя, иначе не взял бы. Убрал стержень в футляр, поставил на колени.

Слуги начали убирать со стола, меняя тарелки на большой чайный сервиз. Принесли вазочки с традиционными сладостями. Разговор немного ушёл в сторону от серьёзных тем. Император Цао интересовался, как я жил в Японии, как учился и тренировался. Таких баек у меня запасено столько, что я могу их дней десять рассказывать без перерыва, так что вторая часть вечера прошла интересно. Все слушали с большим интересом, особенно принцессы. Ловили каждое слово, когда дело касалось тренировок и развития.

В конце вечера император прогнал женщин, и позвал мастера Че Ю, составить нам компанию. Мы перешли в небольшую комнату, где из мебели были только четыре мягких кресла, установленные полукругом перед чайным столиком. За ним широкое окно, открывающее потрясающий вид на сад, подсвеченный яркими уличными фонарями. Поставив кувшин в центре, император позволил каждому наливать себе самостоятельно. Мы молча выпили по две чашки. Я задумчиво разглядывал две узкие картины, одна изображала дракона, изогнувшегося в виде иероглифа, вторая – горный водопад в стиле китайской традиционной живописи.

– Кузьма, как ты относишься к императору Тайсе? – спросил император через мастера Че Ю.

– Сложно сказать, – я пожал плечами. В голове тихо шумело от алкоголя. – Уважаю как правителя империи, и равнодушен, если говорить о личной симпатии. Когда-то он нам помог, но, как сказала мама, не бесплатно. А я-то всегда думал, что он нас приютил по доброте душевной и из-за человечности.

– Император Тайсе тот ещё жадный червь, – презрительно скривил губы правитель. – Пытается сожрать больше, чем может переварить. Не способен тихо сидеть на своих островах. Имперские амбиции не дают покоя. Может он и по ночам не спит.

Император Цао поморщился, налил ещё чашку, выпил залпом. Говорил он с таким презрением, от которого молоко могло скиснуть во всех окрестных деревнях.

– Знаю о твоих трудностях и склоках с благородными домами. Вижу, что царь Иван настроен против тебя. Наумовы сильны, – он покивал. – Если понадобиться помощь и придётся бежать, то Империя Цао примет тебя и семью. Не выбирай Японию, Тайсе не простит, что Матчины их бросили. Да и в свете предстоящих событий, это будет неуместно.

Помолчали. Пить больше не хотелось, поэтому я тихонько цедил вино.

– Скоро Япония пойдёт на жёсткий шаг, – сказал он. – Мои шпионы говорят, что они готовят вторжение на Курильские острова. Собирают силу, готовят флот. Царь Иван предсказуем и… – он нахмурился, но было понятно, что он хотел назвать его либо глупцом, либо дураком. – Он отправит тебя, чтобы воевать со слугами Тайсе. У тебя есть несколько дней, чтобы подумать. Возьми в жёны мою дочь и род Жао поможет тебе разбить любое войско, даже если он пошлёт сотню мастеров.

Я промолчал. Да, он поможет, с радостью и большим удовольствием, сославшись на родственные связи. А попутно потопит часть флота Японии и вырежет всех мастеров, до которых сможет дотянуться. И всё ради того, чтобы занять несколько спорных островов в своём участке моря без боя. Потерпев сокрушительное поражение, Япония не станет драться за них. Ну а если войска Тайсе окажутся сильнее, так войну ведёт Российская империя, у которой достаточно сил и мастеров, чтобы победить. Одни выгоды и преимущества.

Мы ещё немного посидели молча, затем император ушёл. Сказал, что со мной ему было интересно встретиться и поговорить. Следом удалился мастер Че Ю. Минут десять я смотрел в окно, затем плюнул на всё и пошёл спать. Мысли и без того путались после тяжёлого дня, так ещё и истощение давало о себе знать.

В мягкой кровати, после душа и сытного ужина, уснул я, едва голова коснулась подушки. На этот раз кошмары не преследовали, или я их просто не запомнил. Проспал часов до десяти утра, с трудом разлепив глаза. Одежда, которую вчера просто бросил на комод, исчезла. Я на это просто плюнул, первым делом сходив в душ, долго приводя себя в порядок. Ничуть не удивился, застав вчерашних служанок в гостиной. Сегодня кланялись они куда ниже, чем вчера, но я им это простил, так как мне вручили пол литровую бутылку с кисловатым напитком и непонятными иероглифами на этикетке. Выдул её в один заход, блаженно рухнув в кресло.

– Одежда, – сказала одна, – для день.

Вторая продемонстрировала халат, примерно такой, в котором вчера щеголяли гости. Без широкого пояса, кажущийся гораздо удобнее и легче. Рукава хоть и широкие, но не такие огромные как в парадном ханьфу. Цвета, кстати, те же, от светлого серо-зелёного до тёмного, переходящего в изумрудный.

– Показывайте, как его правильно надевать. Я завтрак проспал?

– Завтрак проспал, – подтвердила служанка. – Чай?

– Не надо. Лучше скажите, где найти госпожу Цао Сяочжэй?

– Госпожа Цао пить утренний чай.

В этот халат переодеться было существенно проще. Я так прикинул, что и без посторонней помощи могу управиться. Но меня отпустили только когда убедились, что всё сидит так, как положено. Та, которая по-русски не говорила, придирчиво поправляла пояс, едва не до миллиметра выравнивая своеобразный узел. И на мою причёску они смотрели кровожадно, неслышно переговариваясь, шевеля губами. Нет, так просто я им не дамся. Нормальная у меня причёска!

В халате обнаружился один существенный недостаток – отсутствие карманов. Я заметил на столике шкатулку со стержнем и захотелось бросить всё и отправиться в сад, чтобы потренироваться. Восстановление сил шло полным ходом, и тело требовало простых упражнений если не физических, то хотя бы немного поработать с силой. Пройдя к шкатулке, вынул стержень, повертел его в руках, разглядывая узоры. Металл тяжёлый, выполненный или из бронзы, или очень похоже её копировал. Нанесённые руны и иероглифы обработаны вручную, слишком тонкая работа. Я прикинул, куда его приспособить, даже пробовал заткнуть за пояс, вызвав у девушек бурю негодования и эмоций. Одна из них промчалась по комнате, нырнула в спальню и выбежала с изящным серо-зелёным мешочком на завязках. Что-то вроде кошеля для монет в древности. Стержень поместился идеально, затем она подвязала мешочек к поясу и осталась довольна результатом.

– Спасибо, – поблагодарил я их, заработав пару поклонов. Вчера они вели себя нахальней, а сегодня умерили пыл, что уже хорошо.

Небольшая прогулка по дому в сопровождении служанок, и я оказался в гостиной, где Сяочжей пила чай в гордом одиночестве. Увидев меня, она что-то сказала служанкам, те поклонились и поспешили удалиться. Сделала приглашающий жест для меня, собственноручно налила чай, улыбнувшись своим мыслям. Окна помещения выходили в сад, показывая пасмурный день и лёгкий дождик. Недалеко от нас садовник в непромокаемом плаще равнял живую изгородь и за его работой наблюдала Сяочжэй до моего появления.

Минут через пять неспешного чаепития появилась Чжэнь. Жестом отослала слуг. Я поспешил встать, чтобы пододвинуть для неё стул. Девушка благодарно кивнула. Изящно, придерживая рукав платья, налила себе чай. Я давно заметил, что у неё все жесты и движения получались красивыми, выверенными. Вроде бы сам самое простое движение, налить чай, но как она это сделала, загляденье.

– Старшая сестра Сяочжэй говорит спасибо за то, что выступил вчера в нашу поддержку, – перевела Чжэнь её слова. – И мама была очень тронута.

– Пустяки. Вроде бы ни словом не соврал, поэтому не нужно благодарить.

– Благодарят не за ложь или правду, – Сяочжэй покачала головой, – а за поддержку. Правитель Цао тебя высоко оценил, это огромное достижение. Мама услышала, что вчера ты хорошо отзывался о моих служанках и рассказала об этом отцу. Теперь они твои. Заботься о них хорошо.

– Не понял, – посерьёзнел я.

Чжэнь начала что-то объяснять сестре, пока я сверлил их взглядом. Сяочжэй, наконец, кивнула, повела головой, как будто говоря, что это сущая мелочь.

– Они потомственные слуги, – попыталась объяснить Чжэнь. – Их родителей продали нашей семье.

– Что-то я не в курсе, что в Китае до сих пор торгуют людьми, – хмуро процедил я.

– Рабство – это пережиток прошлого, – отмахнулась Сяочжэй. – Не нужно смотреть на это так узко. Их род обанкротился, влез в огромные долги, и они решили продать часть детей, чтобы спасти всю семью. Они должны служить два поколения, чтобы расплатиться. Дети этих девочек будут свободны от долгов семьи и смогут сами решать свою судьбу. А вот им суждено быть слугами до смерти. Если они кого-то винят в этом, то только глупых родственников.

– Они получают зарплату, жильё и образование, – добавила Чжэнь, после небольшой паузы. – Они не рабы. Просто работают слугами. Это как контракт, который нельзя расторгнуть.

– Умеете вы испортить настроение по утрам, – проворчал я.

– Разве в Японии такого нет? – проницательно посмотрела на меня Сяочжэй.

– Детей там за долги не продают.

Да, в Японии случается, что кто-то подписывает контракт на десять или двадцать лет, обязуясь служить какому-нибудь роду как слуга. Но так, чтобы дети детей не могли вырваться из этого капкана я не слышал. Да кто вообще в здравом уме отдаст своих детей? Даже если ты должен столько, что не рассчитаться за всю жизнь, работай, почку продай в конце концов.

– В Японии за долги продают целые семьи, – сказала Сяочжэй, похоже, тоже начиная сердиться. – Не нравится, выгони их. Пусть идут работать в дешёвый ресторан посуду мыть или в бордель.

– А другой работы, значит, не существует? – я тоже завёлся.

– Только не в Китае. Если узнают их прошлое, выкинут на улицу. Никто не станет связываться с родом, кому их продали. Подумав, что они сбежали от выполнения обязательств. И у них тоже есть гордость! – она хлопнула ладонью по столу, перевернув чашку с чаем, не дав мне вставить слово. – Они хорошо работают, зная, что их родные хорошо живут, а не скитаются по стране с тележкой. И заработанные деньги пересылают родителям.

Чжэнь быстро положила платочек на стол, чтобы чай не побежал на платье старшей сестры.

– Прошу меня простить, – я встал. – Пойду в саду прогуляюсь.

Не знаю, где в доме был выход в сад, поэтому вышел через главный вход, неспешно обошёл дом вокруг. Никак не получалось выкинуть этот разговор из головы. Конкретно этим двум служанкам повезло. Не каждый свободный человек мог попасть на работу в императорскую семью. Но вот сам факт продажи людей за долги меня напряг.

– Кузя! – услышал я голос Таши. Оглянулся и увидел всю свою компанию в небольшой беседке.

– Гуляете с утра? – спросил я, подходя к ним.

– Ага. Здесь очень красивый сад. И цветов много. Мы думали ты будешь спать до обеда.

Я улыбнулся, перемахнул прямо через перила. Не хотелось обходить по дорожке вокруг. Таша с мамой были одеты точно так же, как и вчера, Алёне же достался наряд почти как у меня. Интересно кто подбирает нам одинаковую одежду?

– Анна Юрьевна, – я сел на лавочку. – Скажите, в Китае продают детей за долги?

– Странный вопрос, – она внимательно посмотрела на меня. – Лет сорок назад, подобное встречалось часто. Не каждый день, и рынков по продаже детей не было, но случалось. А сейчас это событие из ряда вон выходящее. Законом не запрещено отдать своего ребёнка за долги или продать, но ярлык на такого человека повесят и в изгои общества запишут. Он больше не сможет найти хорошую работу и уважение потеряет. Императорская семья последние лет двадцать пять выкупает всех детей, определяя их в интернаты, где воспитывает до совершеннолетия и помогает устроиться в жизни, найти жильё. Мальчишки чаще всего после интерната поступают на военную службу. Девушки выходят замуж или переезжают в районы, где женщин меньше мужчин. Чтобы не стать «изгоями» родители, которым тяжело жить и нет возможности растить детей, могут сами отдать их в интернат, но, как я сказала, сейчас это происходит крайне редко. И это заслуга нынешнего императора Цао. Непонятно только почему он не запретит законодательно такую практику. Но время меняется, может, мы такой закон скоро увидим.

Мы помолчали, слушая, как дождь барабанит по крыше беседки.

– Мама, ты так и не рассказала, чем отличился вчера Кузя? – спросила Таша, наверняка возвращаясь к прерванному моим появлением разговору.

– Ты ещё маленькая, чтобы понять, – она погладила дочку по голове.

– Я не маленькая! Мне скоро восемнадцать. Вот ты в шестнадцать вышла замуж за папу, а я уже старше.

– Это не показатель, – парировала она. – К примеру, Император Цао угощал Кузьму, наливая ему вино. Что скажешь?

– Пить с правителем – плохо! – заявила она. – Он тебя напоит, и всё выведает.

– А я думаю, что достаточно будет пальцев на одной руке, чтобы посчитать всех, кому император лично наливал вино. А ещё надо учесть, насколько Кузя молод. Главы крупных кланов Китая будут зеленеть от зависти, когда узнают. Я уверена, это произойдёт довольно скоро. И десять раз подумают, прежде чем сделать Кузьме какую-нибудь пакость.

– Пойду пройдусь, – сказал я вставая. – Позанимаюсь немного до обеда.

– В конце сада есть пара тихих беседок, – подсказала Анна Юрьевна. – Мы там гуляли, пока дождик не начался. Особенно красив небольшой пруд.

Благодарно кивнув, вышел под усиливающийся дождик. Нужные беседки нашёл минут за пять. Сад за дворцом оказался большим, хотя со стороны казалось обратное. Пруд с водой необычного зелёного оттенка, обильно усеянный крупными кувшинками. Даже пару бледно-розовых цветочков можно было увидеть несмотря на конец октября. Полы в беседке немного намокли от дождя, но не критично. Усевшись на лавочку, лицом к пруду, я вынул из мешочка стержень, сосредоточившись на силе. Получалось плохо, так как мысли всё время скатывались к утреннему разговору с принцессами. Почему Сяочжэй так резко отреагировала? Зачем императору понадобилось дарить мне слуг? Он хотел этим что-то сказать? Почему всё так сложно?! А ещё новость про Курильские острова…