Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Фалько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13

Четвёртого ноября в Москве пошёл снег. За окном спальни кто-то додумался установить большой термометр с крупной каплей красной ртути. Я вставал часа в три ночи, Тася разбудила, на улице показывало почти пятнадцать градусов мороза. От окна заметно тянуло холодом, но тяжёлые чугунные батареи справлялись и в комнате было довольно тепло, я бы даже сказал, жарко. Тася говорила, что в прошлом году в этот день была плюсовая температура, а снег начался только к концу месяца. Там, где мы жили в Японии, снег тоже сыпал, правда таял через пару часов.

Я поймал себя на мысли, что до сих пор думаю о доме в Японии, упоминая его как: «у нас дома». Не могу сказать, вернусь ли туда ещё раз. Пока не тянет.

– Чай, – на стол передо мной поставили небольшую чашку для чая в китайском стиле.

– Спасибо, – кивнул я Юй Фэйфэй. Слово «чай» она произносила со смешным акцентом.

Мы расположились в комнате клуба, где я отдыхал после обеда, думая над одной проблемой. Алёна удобно устроилась на диване, читая книгу, сёстры Юй о чём-то тихо разговаривали. Наверное, решали, что ещё нужно для комнаты. Они купили большой электрический чайник, достали где-то крошечный заварник из тёмно-красной глины, покрытый иероглифами. Честно, заварочный чайник был размером чуть больше моего кулака. Из него даже один раз не наполнишь обычную кружку с ручкой. Только вместо кружки шли чашечки из той же тёмной глины. Заварив первый раз, девушки просто доливали в него горячей воды, но, как ни странно, хуже чай от этого не становился. Или я просто не замечал. Не знаю, считали они или просто как-то понимали, когда заварку требовалось сменить. Делали они это быстро и сноровисто, повторяя всю процедуру. В общем, чай они могли готовить до тех пор, пока я не лопну. Запас воды у них был, как и чай в большом брикете. Они его с хрустом крошили, отмеряя нужное количество. Как раз сейчас на маленькой доске резали корешок имбиря. Добавят маленький кусочек, сразу и не почувствуешь.

Выдвинув верхний ящик стола, я вынул баночку с мёдом. Он уже кристаллизовался, поэтому ложечкой отщипнул немного, бросив в чашку. Размешивать не стал, одним глотком выпил половину. Фэйфэй посмотрела на это печально, подошла, долила из заварника.

Что-то я отвлёкся. Вернувшись к планшету, сдвинул ленту сообщений, читая дальше. Закрытый чат, куда я смог попасть благодаря Илье, ругал неподобающее поведение Кузьмы Матчина, проявившего малодушие и сбежавшего от военных действий. Чего только не писали, упрекая в том, что нашей семье зря выдали российское гражданство, говорили, что мы шпионы, предавшие родину. И всё анонимно, что поражало вдвойне. Хочешь высказать, что думаешь, в чём уверен, говори от своего имени. Иначе слова теряют вес и звучит как в той старой поговорке: «собака лает, караван идёт». Но за некоторые высказывания можно и даже нужно бить. Причём сильно, чтобы неповадно было. Отсюда тот самый вопрос, что меня мучил, как выловить инициатора и самых активных недоброжелателей? Илья обещал посодействовать, но пока только смог доступ к закрытому сообществу достать. По статистике, в группе числится около четырёхсот студентов. Посторонним попасть в неё было сложно, так как требовалось подключаться через какую-то точку доступа, которая работала исключительно на территории МИБИ. Вообще, в сообществе обсуждали много разных тем, войну с Японией, болезнь императора, турнир мастеров, прошедший в МИБИ. Кстати, и в турнирной ветке чата ничего хорошего про меня не писали. Злобная какая-то получалось группа, жалкая и завистливая. Порядочному человеку в таком обществе находиться противно, не говоря уже про участие. Были среди прочих и те, кто пытался внести конструктив в беседу, но их почти сразу «закрикивали» или просто ставили запрет на сообщения.

В соседней теме обсуждали исключение из института трёх студентов. Называли это произволом и призывали других поучаствовать в какой-то акции протеста. Представляю, как эти недоумки пойдут к ректору и будут требовать вернуть провинившихся. А ещё принести извинения и покаяться. На этот спектакль я просто обязан посмотреть. Может Наумовым позвонить? Если они этих студентов вычислят, разом раскроют всех своих врагов как настоящих, так и будущих.

– Алён, как думаешь, усилить накал истерии или просто посмеяться над ними?

– Смотря о чём ты.

– О закрытом сообществе, про которое Илья говорил.

– Я бы их избила, – произнесла она таким холодным тоном, что мне тех несчастных, что попадут к ней в руки, стало заранее жалко. – А если это молодые бояре, вызвала бы на поединок…

– Поубивать-то можно, – вздохнул я. – Но слишком кровожадно. Их семьи мстить начнут, пакости строить. Затаят злобу.

– Всё равно, – ответила она.

Немного неуклюже, всё никак не привыкну пользоваться планшетом, создал новую тему. «Свежие факты о слугах Матчина». В первом сообщении написал, что ко мне попал слух, подтверждающий, что эти девушки из очень знатной семьи и по договору должны служить Матчину в обмен на обучение. Дескать он обещал, что они смогут стать мастерами, несмотря на посредственную силу и упущенное время. Подписался: «ваш дядюшка Ма» и нажал «опубликовать». Полюбовался на заголовок. Стоило заново открыть тему, а под моим сообщением уже стояло несколько. В первом же спрашивали, откуда ко мне попал такой слух. Просили назвать клановое имя девушек. Ниже кто-то спрашивал, правда ли, что у них «посредственная сила» и ему тут же ответили, что да, девушки ещё не добрались до первой ступени эксперта. С таким низким показателем в этом возрасте, стать мастером было просто невозможно. Я даже рассмеялся, глядя, как быстро появляются новые сообщения.

– Как дети, – улыбнулся я, пригубив ставший немного сладким чай. – Юй Ми, подойди. Кто бы ни спрашивал, никому не говорите, как вас с сестрой зовут. Понятно?

– Понятно, – кивнула она.

– Тогда повтори, – напомнил я. Чтобы разные недопонимания не превратились в проблемы, мы договорились, что они будут повторять мои слова. А то был прецедент.

– Никому не говорим наши с сестрой имя, – повторила она.

Есть, конечно, записи в деканате, но там властвует суровая женщина, которая вряд ли кому-то выдаст чужие личные сведения.

Дверь в комнату открылась и вошла Катя Хованская. Всё такая же симпатичная девушка, с длинными чёрными волосами, блестящими и отутюженными до идеальной гладкости. Следом появилась Татьяна, сбрасывая с белоснежной дублёнки мокрые капельки от растаявшего снега.

– Девчонки привет, – помахал им рукой, закрывая приложение на планшете и раскрывая электронную книгу. – Вы почему на зарядку не ходите? Или сердитесь на меня?

– Мы на тебя не сердимся, – сказала Катя. – Алёна, привет.

– Здравствуйте, – поздоровалась Татьяна, снимая дублёнку, вешая на крючок справа от двери. – Мы с Мариной только приехали. Навещали родных.

– А я просто филоню, – призналась Катя. – Не люблю осень и сырость. Хотела с тобой встретиться, но ты вечно занят. То группой этой, иностранной, то запираешься с Алёной…

– Мы культивируем силу в уединении, чтобы никто не мешал, – рассмеялся я.

– Позавчера полдня просидела здесь одна. Только индус приходил с девушкой. Познакомишь нас? – она показала взглядом на сестёр Юй.

– Это Ми и Фэйфэй, – сказал я. – Они на русском не говорят. Ми только пару слов знает.

– А где моя кружка? – спросила она, проходя к столу. По-хозяйски выдвинула нижний ящик, вынула большую кружку с рисунком из разноцветных домиков. Достала оттуда же жестяную баночку с чайными пакетиками и вазочку с сахаром. – Кипятком поделятся? Холодно на улице.

Действительно, сёстры Юй смотрели на девушек так, словно чаем делиться с ними не желали. Но увидев, как Катя бросила в кружку пакетик на ниточке, заулыбались, легко налив кипяток.

– Хороший чай? – спросила Таня, усаживаясь в кресло.

– Неплохой, – кивнул я.

– Я такой сервиз видела в музее чая в Гонконге, – сказала она.

– Ты была в Китае?

– Папа по делам ездил и нас с Мариной брал. Было весело. Красивый город, но людей много.

– Кстати, где Марина? – я посмотрел на дверь, ожидая, что она вот-вот войдёт.

– С вещами в комнату пошла. Сейчас прибежит, шумная бестия. Я от неё за эти дни устала. Попробовать дадут?

– Ми, налей, пожалуйста, Татьяне чаю.

Наполнив маленькую чашечку, Ми поставила её на край стола поближе к Тане. Пришлой ей вставать.

– Пахнет хорошо. Мы тебя отвлекаем? – она посмотрела на планшет.

– Нет, я уже всё успел.

– Расскажи, как съездил в Тибет? – спросила Катя, усаживаясь на второй диван.

– Так себе поездка, – поморщился я.

– Постоянно спрашивают, – догадалась она.

За последние дни я эту историю пересказал раз пять, но там и говорить было особо не о чём. Поэтому пересказ занял минут десять. За это время мне пришло три сообщения на телефон. Одно от Алёны. Она писала, что запросила помощь и скоро нас должны были спасти. Я посмотрел на неё, но она делала вид, что не замечает, что-то печатая на телефоне. Второе сообщение пришло с опозданием на минуту, от Таши. Там было написано: «Я скоро. Держись!». Третье от брата. Он коротко написал, чтобы я посмотрел новости.

Что касается неугомонной Таши, то она помчалась домой сразу после обеда. Вызвала брата, чтобы он забрал её от ворот. Обещала привезти вкусный чай и облепиху. Это у неё конфликт с сёстрами Юй вышел. Вот как они умудрились поспорить, если друг друга почти не понимают? Хорошо до драки не дошло, так как я заранее объяснил сёстрам, что она дочь главы рода, в который я вхожу. Это подняло Наталью в их глазах почти до уровня Алёны.

– Новости! – в комнату ворвалась Марина, когда я уже заканчивал рассказ. – Новости видели?!

– Что случилось? – спросила Татьяна с безграничным спокойствием в голосе. – Зачем так орать?

– Император умер! – выдохнула Марина. Она и так тяжело дышала, наверное, от бега. Мчалась, чтобы первой поделиться новостью. – Только что сообщили.

– Не хорошо, – Таня вздохнула. – Думала, обойдётся.

Я открыл планшет, переключил страничку на новости. Действительно, все заголовки гласили, что после продолжительной и серьёзной болезни, не приходя в сознание, скончался Император Российской империи Иван Шестой. Официально о смерти было объявлено Высочайшим манифестом преемника, то есть его сына Николая Ивановича. Одновременно он подписал указ об учреждении Печальной комиссии во главе с верховным маршалом и верховным церемониймейстером. Они будут работать над документами, отправлять иностранным послам церемониал в день погребения. Ниже была большая статья, как будут проходить похороны, я просмотрел её по диагонали, выделив только самое интересное. Один только манифест о том, что должно включать в себя детали траурного туалета поражали. Указывался цвет, покрой одежды, туфли, серьги, косметика. Расписывали, что кому и когда нужно носить и как можно постепенно смягчать траур от более строго к нейтральному. По идее вся столица должны бала облачаться в траурные одежды. Но вряд ли это будет так уж повсеместно. Ещё одна статья посвящалась печальной процессии. Из Москвы тело императора должны доставить в Санкт-Петербург, в Петропавловский собор.

Поставил себе галочку перечитать все эти своды и положения. Но как я уже понял, все мероприятия будут расписаны чётко едва ли не дословно, до последнего жеста на церемонии. Наверное, об этой новости говорил Саша.

– А что, чай пьёте? – спросила Марина. – Можно и мне?

Я машинально махнул рукой сёстрам Юй, продолжая читать статью.

– Надо было что-то к чаю захватить, – добавила она задумчиво. – Спасибо.

В кармане завибрировал телефон. Бросив взгляд на иконку звонящего, ответил.

– Кузьма слушает.

– Это Пётр Сергеевич, – раздался голос главы рода Наумовых. – Сегодня надо приехать, будет большое собрание рода. Новости последние знаешь?

– Как раз читаю. Приеду часа через два. Тасю брать?

– Сегодня это не принципиально, но готовьтесь, через пару дней поехать в Питер. Там нужно быть в обязательном порядке.

– Всё понятно. Скоро буду.

– Ждём, – сказал он, и в трубке послышались короткие гудки.

– Ми, сворачивай чайную, мы уезжаем.

– Ворачивай? – не поняла она.

– Уезжаем, – повторил я.

– Кузя, – Катя встала, держа перед собой телефон. – Повтори ещё раз.

Я повторил фразу, и о чудо, на экране телефона в левой части появился текст на русском, а в правой – китайские иероглифы. Катя показала экран Ми, та быстро прочитала, кивнула.

– Удобная программа, – улыбнулась Катя. – Стоит три копейки, установи на телефон и не мучайся. Что?

– Катька, где ты была раньше?! – я вскочил, обнял её, оторвав от земли. Отпустив, протянул свой телефон. – Установи мне такую же и я тебя каждый день вспоминать буду.

– Достаточно будет просто звонить, – смущённо сказала она, ловко листая картинки в магазине приложений. – Вот, хорошая мысль. Надо срочно папе позвонить, чтобы он гостиницу заказал. Скоро в Питере не останется свободных мест. Вы же туда поедете?

– Да, мысль хорошая, – согласился я, наблюдая за её манипуляциями. – Надо тебя к себе секретарём взять.

– А я согласна, – быстро сказала она. – В любой момент. У меня даже костюм есть деловой. Очки, планшетик, всё как положено.

– Рассказывал мне дядя, что он так женился. Пошутил, а она возьми да согласись, – улыбнулся я, при этом задумчиво глядя на девушку. Хорошая мысль, даже отличная. Катя же задумчиво и очень мило смотрела в ответ. – А что твой папа скажет?

– Ничего не скажет. Денег даст, – она звонко рассмеялась.

– Я подумаю, – в итоге сказал я.

– Тогда я подожду. Вот, держи телефон. Я оплатила программу, списала со счёта десять рублей. Переводчик на любой язык. Коряво, естественно, но тебя всегда поймут. Или переспросят, – она поманила меня пальчиком, показала на ушко. Подтянула за воротник и зашептала на ухо. – Если надумаешь, то не пожалеешь. Я очень умная, ответственная и исполнительная.

Отпустив, поправила мне рубашку. От неё едва заметно пахло приятными духами. Даже с мысли сбила, если честно. Алёна пару раз кашлянула, отвлекая меня от разглядывания Кати.

– Да, мы опаздываем. Девчонки, увидимся. Утреннюю зарядку не прогуливайте. Я всегда рад вашей компании.

Сёстры Юй уже собрали вещи, упаковали заварник и чашки. Ми поспешила, чтобы подать тёплую куртку с вешалки.

* * *

Екатерина Хованская, два часа после полудня, МИБИ

Кузьма спешно вышел из клубной комнаты, на ходу надевая куртку. Алёна задержалась на несколько секунд, обернулась, чтобы бросить на девушек хмурый и ревнивый взгляд. И без этого было понятно, что на спине Кузи стоит большое и яркое клеймо собственности. Но Катя ответила на взгляд лёгкой и доброжелательной улыбкой. Следом за Алёной из комнаты вышли китаянки, унося с собой мусор. Специально проверили, не осталось ли что-то на столе или в ведре. Захватили тетрадку, о которой в спешке забыл Кузьма.

Марина вздохнула, опускаясь на диван.

– Убежал.

– Ему, скорее всего, глава рода позвонил, – сказала Татьяна. – Кузьма возглавляет одну из ветвей, а смерть Ивана Шестого серьёзный повод, чтобы собраться.

– А знаете, что на Дарк форуме пишут? – спросила Марина. – Что эти две пигалицы-служанки, из богатого и знатного рода. И прислуживают только потому, что он обещал из них мастеров сделать.

– Не слышала, – удивилась Таня.

– Только что написали. Полчаса назад. Я, когда вещи относила, сразу и прочла. Там сейчас такая буря творится.

– Это понятно и без форумов, – сказала Катя. – Достаточно на них посмотреть. Слуги не бросают такие взгляды на друзей господина. Грубоваты они для этой работы.

– А нас он учить не хочет, – надулась Марина.

– Парной культивации захотела? – рассмеялась Татьяна, за что заработала сердитый взгляд. Но на щеках Марины всё же промелькнул румянец.

Катерина же достала телефон, быстро набрала номер.

– Это я.

– Катя? – с той стороны трубки раздался удивлённый голос Тамары, старшей сестры.

– Да. Срочно нужен номер в Астории.

– В Питер собралась? Ты новости последние видела? Едва только о болезни императора объявили, мест в гостиницах уже нет.

– Я понимаю, что нет. Но, хотя бы одноместный. Очень надо. Пусть на чердаке.

– А, понятно, Кузьма там будет? – голос сёстры резко стал деловым.

– Это большой шанс, который нельзя упускать, – надавила Катя.

– Хорошо, я постараюсь. Если не в Астории, то где-нибудь рядом. Через дорогу устроит? Тихая гостиница, о которой никто не знает.

– Только как крайний вариант.

– Договорились, – старшая сестра положила трубку.

Катя посмотрела на телефон, решая звонить отцу или нет. Поймала взгляды двоюродных сестёр.

– Как и договаривались, ничего не утаиваю, – сказала Катя.

– Ты серьёзно? Секретарь? – Марина рассмеялась. – Он же пошутил.

– Если не разбираешься в мужчинах, то не делай поспешные выводы, – хмыкнула Катя.

– И что, работать на побегушках? Записывать телефонные звонки, подавать кофе?

– Дура, – констатировала Катя. – Как есть. Если вы не заметили, то после всего, что наши отцы натворили, с нами никто не хочет разговаривать. А ведь двадцать лет прошло. Сейчас все договариваются, ищут союзников. Если у тебя есть хоть капля мозгов, а не ниточка, поддерживающая уши, должна понимать, что происходит. На трон садится пятнадцатилетний подросток. Что будет твориться наверху? И скажи мне, кто с вашим родом спешит заключать союзы? – она холодно посмотрела на сестёр. – Вот и у нас так же.

– У нас есть союзники, – недовольно отозвалась Марина.

– Мелочь, о которой стыдно говорить, – добавила Татьяна. – Может и мне побороться?

– Против меня у вас нет шансов, – совсем не злобно сказала Катя. – Но вы можете попытаться. Это сыграет мне на руку.

– Не стоит недооценивать соперниц. Даже таких, как Марина. Её преимущество в прямоте и простоте.

– Вот никогда не понять, хвалишь ты меня или ругаешь, – Марина недовольно скрестила руки на груди.

– Сейчас хвалю. А если пробьёшь нам место его личного секретаря, расцелую.

* * *

Таисия ехать на собрание рода не захотела. Сказала, что это мужские дела и ей там делать нечего. Но поддержала, поцеловала на дорогу, пожелала удачи. Алёна хотела прогуляться со мной, сказала, что готова и на улице подождать, но я настоял, чтобы осталась. Вечер может затянуться и не хотелось лишний раз за неё переживать. Зато я созвонился с мамой, предупредил насчёт Питера. Она меня успокоила, сказав, что Наумовы давно выкупили половину этажа гостиницы, так что поездка должна пройти без эксцессов.

К дому Наумовых я подъезжал следом за большой тёмно-красной машиной, стоившей целое состояние. Одна из знаменитых европейских марок, для очень состоятельных людей. На её фоне наш неприметный седан смотрелся как воробей на фоне благородного лебедя. Я по этому поводу никакого дискомфорта не испытывал, так как давно привык не привлекать внимание. Но любопытство кольнуло, захотелось прокатиться.

Из дорогой машины вышел Сургин, Антон Николаевич. Семья банкиров, владельцы «Банкъ», в котором мы хранили деньги. Это их мастер погиб тогда от рук Тени.

– Здравствуйте, – поздоровался я, дожидаясь его на стоянке. Пока их машина неспешно разворачивалась, Фа Чжэн ловко припарковался на свободном месте.

– Кузьма Фёдорович, – кивнул он, бросил взгляд на нашу машину.

Антон Николаевич был мастером, не успевшим в своё время подняться на вторую ступень. Наверняка работа и семейные дела не оставили времени на тренировки. Но телосложение у него было подтянутое, костюм сидел идеально. Волосы тёмные, аккуратно подстриженные, лицо волевое, но вызывающее доверие. С таким опасно вести сложные переговоры, обманет, а ты и не заметишь.

Мы прошли к дверям на западной стороне внутреннего двора. Оттуда по длинному коридору к лестнице на второй этаж и к рабочему кабинету главы рода. В знакомой приёмной встретили Давида Карловича Берга, главу фармацевтической фирмы. Как оказалось, мы прибыли последними, но глава что-то решал с Зубовым, заместителем министра финансов и Коневым, главой безопасности рода, поэтому просил подождать в приёмной пару минут.

– Кузьма, – Антон Николаевич отвлёк меня от разглядывания стола секретаря, – как я понял, финансовыми делами Вашей семьи занимается Александр Матчин?

– Всё верно.

– Значит, тот счёт, что лежит без движения в банке, Ваши с Таисией… личные сбережения? Я так и понял. Мы с Петром Сергеевичем обсудили и добавили на этот счёт ещё десять процентов. Так сказать, бонусы от рода.

– Спасибо, – немного озадаченно произнёс я. Попытался вспомнить, сколько нам принёс Лев Цигельман на ставках. Что-то около восьмидесяти миллионов. Колоссальные деньги, если подумать. Хватит не только на нашу жизнь, но и для внуков, и для правнуков. Десять процентов – это серьёзная сумма, мягко говоря.

– И немного подкорректировали процентную ставку, – добавил он. – Чтобы молодая семья ни в чём себе не отказывала.

– Пётр Сергеевич просит всех в кабинет, – сказал секретарь.

– Слышал, что Вы делали ставки. Если потребуются действительно большие суммы для подобного, – тихо добавил Антон Николаевич, – обращайтесь.

– Это вы о миллиардах говорите?

– Примерно, – улыбнулся он.

– Буду иметь в виду, – кивнул я. Но хотелось ответить избитой фразой: «Чёртовы буржуи».

В кабинете с прошлого визита ничего не изменилась. Глава рода всех приветствовал, пригласил садиться. Я кивнул Коневу, занимая место рядом.

– Главная новость дня – смерть императора, – сказал Пётр Сергеевич. – Манифест все читали? Хорошо. Мы слишком долго сидели в тени, когда правил Иван Шестой, поэтому многие начали думать, что о Наумовых можно вытирать ноги. Текущая ситуация складывается таким образом, что остаться в стороне не получится. Мы должны поддержать преемника и осадить великого князя Разумовского. В противном случае нас ждут неприятные последствия и серьёзное давление со всех сторон. У нас сильные союзники, но и не слабые противники.

– Кузьма Фёдорович, – он посмотрел на меня. – Отлично справился на Курилах. Я получил отчёт от генерала Осташкова. Это даст нам большое преимущество на старте. Геннадий Сергеевич просил, чтобы ты приехал сегодня в Екатерининский дворец, поэтому я тебя не буду долго задерживать. Начальная задача проста. Завтра днём отправляйтесь в Санкт-Петербург. Нужно будет участвовать в траурных церемониях и обеспечить безопасность нашим людям. Вряд ли кто-то решит действовать грубо в это время, но нужно быть готовым к любым неприятностям. В Питере Разумовские имеют огромное влияние, и силовая поддержка должна быть соответствующей. Геннадий будет занят наследником, поэтому я рассчитываю на тебя. Конкретную задачу поставлю, как только доберётесь. Там уже работают люди Конева, они помогут, если возникнут сложности или иные вопросы. Остановитесь в Астории.

– Всё понятно, – кивнул я. – Драки в городе устраивать? Разумовских задирать? Есть там индивиды, которым хотелось бы дать по шее. Если будут провокации, как реагировать?

– До официальной части как раз нужно, чтобы драк и войны не было. На провокации не отвечай. Хорошо, если рядом будет несколько свидетелей, чтобы потом предъявить претензии и взыскать максимально строго.

– Хорошо.

– Езжай. Геннадий тебя ждёт. Учти, что в Екатерининском сейчас подготавливают тело императора, чтобы перевезти его в тронную залу Зимнего дворца. Работает комиссия. В общем, там сейчас шумно, поэтому постарайся не привлекать внимания. А мы пока обсудим, кто поедет со мной в Санкт-Петербург и кое-какие финансовые вопросы.

– Меня во дворец пропустят?

– На проходной у служебного входа скажешь, что к Наумову, тебя проведут. Они должны быть в курсе.

Кивнув, вышел из кабинета. Ну что, Пётр Сергеевич открыто заявил, что в битве за наследника они участвуют. Посмотрим, что из этого выйдет. Если у нас будет достаточно влиятельных союзников, может и вытянем. Интересно, что победа сулит роду? Я довольно далёк от политики и максимум, на что мне хватает воображения, это министерские посты и госзаказы. Деньги и власть. Вот только Наумовы ничего не производят, чтобы богатеть на государственных заказах, возможно, в приоритете банковские дела. Или они хотят инвестировать в предприятия и производства? Другой вопрос, как на нас могут влиять соперники? Только ли физически или есть другие точки давления. Ещё один наглядный пример того, почему главой рода быть сложно. Что происходит, я понимаю, а что нужно делать и куда бежать, понятия не имею. Вот был бы я главой собственного рода, что бы предпринял? Навязался в друзья к Наумовым? Хороший ход, на их стороне великий мастер, находящийся близко к наследнику и почти уже новому императору. Или побежал бы к Разумовским, так как они всё ещё держали ниточки власти в своих руках. И меня со всем родом разыграли бы как фигуру на шахматной доске. Отдали бы под убой, разменяв на позицию. Но есть шанс, что провели бы в ферзи. Всё очень непросто.

Не очень долгая поездка по Москве. Мы с Фа Чжэном дольше искали по навигатору проезд к Екатерининскому дворцу, а когда добрались, пришлось ещё поколесить по улицам. Это было просто большое трёхэтажное здание, без особого изыска в архитектуре. Только немного высоких колонн в центре, разбавляли пресный вид. Понятия не имею к какой проходной я подошёл, но о моём визите знали и выделили провожатого. Нервного вида мужчина, дёрганный какой-то, всё время оглядывался и зыркал по сторонам, словно домушник, пробравшийся в богатый дом. Убранство коридоров примерно такое же, как и в Александровском дворце. Даже паркет похожий. Картины, каменные вазы, проходные комнаты. Большую часть пути мы шли по узкому коридору для прислуги. Что ещё удивило, так это обилие голосов на первом этаже. Дворец совсем не казался пустым, по нему сновали работники, важные мужчины в костюмах, много охраны. Из служебного коридора мы вынырнули у лестницы, на которой людей было ещё больше. Чем они здесь занимались и что ждали именно на лестницы стало понятно, когда нас остановила охрана на этаже. Пришлось ещё раз объяснять, зачем я здесь, показывать паспорт и только после этого меня пропустили. Мне показалось, что мастер из охраны, сидевший на стульчике поодаль, меня узнал, но я не помню, чтобы мы с ним пересекались раньше.

Уже этот коридор был пустым и тихим. Можно было услышать собственные шаги по паркету. У одной из дверей мой провожатый остановился, показал жестом, что могу войти и не дожидаясь, спешно сбежал в обратном направлении. Я Постучал. Примерно секунд через тридцать дверь открыла женщина в тёмном платье, скорее всего, прислуга.

– Я к Наумову Геннадию Сергеевичу. Матчин Кузьма.

– Проходите, – кивнула она, пропуская в прихожую.

Из первой небольшой комнаты я попал в пустую гостиную, а дальше, в рабочий кабинет, где обнаружил ректора МИБИ и молодого парня, лет пятнадцати. Наследник, можно не гадать. Общее сходство с отцом сразу бросалось в глаза. Тёмный полувоенный френч ему шёл.

– Добрый вечер, – я коротко поклонился.

– Кузьма Фёдорович, проходи, – сказал Геннадий Сергеевич. Он сидел в кресле, рядом с книжными шкафами. – Представляю тебя Николаю Ивановичу, наследнику и будущему правителю Российской Империи.

– Рад знакомству, – сказал я.

– Я тоже рад, – сказал парень. Он сидел за столом и что-то писал в ежедневник. Промокнул страничку специальной подушечкой, чтобы чернила не размазались, затем вложил чистый листок, закрывая ежедневник. – Геннадий Сергеевич рассказывал о Вас только хорошее. Говорил, что не встречал прежде таких талантливых и сильных молодых мужчин.

Я пытался вспомнить, можно ли было выражать сочувствие в связи со смертью его отца. Или это делается как-то по-другому.

– Примите мои соболезнования, – в итоге сказал я, чтобы не затягивать.

– Спасибо, – он ещё раз кивнул. – Отец ушёл слишком внезапно. Когда он особенно нужен… Я попросил Геннадия Сергеевича позвать Вас потому, что нашёл кое-что в личной библиотеке отца. Документы, принадлежащие Матчиным.

Я удивлённо посмотрел на наследника затем на ректора. Всего на секунду мне показалось, что Геннадий Сергеевич удивился. Николай не говорил ему, зачем хочет поговорить со мной?

– Я видел Ваше выступление на турнире и меня оно поразило. Особенно первый бой. Это было смешно, – он улыбнулся, немного сдвинулся, чтобы вынуть что-то из верхнего ящика стола. Толстая тетрадь в мягкой обложке, перетянутая длинной ленточкой, чтобы не раскрывалась, а, может, чтобы листы не выпадали. Обложка матово-синяя, без имени и каких-либо пометок. – Насколько я понимаю, это тетрадь Вашего отца. Я прочёл первую страницу.

– М… Спасибо, – я подошёл, чтобы забрать тетрадь.

– Вы придёте на траурную церемонию в Санкт-Петербург? – задал неожиданный вопрос Николай.

– Да. Не уверен, что меня пропустят в собор, но в Питер я уезжаю завтра и буду там до самого окончания траурных мероприятий.

– Ценю вашу поддержку, поэтому попрошу, чтобы Вас пропустили внутрь, – сказал он. – Будут ещё мероприятия, о которых пока нельзя говорить, поэтому не уезжайте сразу.

– Хорошо, – вот теперь в моём голосе промелькнуло подозрительность, которую я не успел спрятать.

На несколько секунд повисла пауза. Сказать, что я был удивлён, значит, ничего не сказать.

– С вашего разрешения я пойду, – опомнился я. – Надо подготовиться к поездке. Вы всегда можете рассчитывать на меня и если что-то понадобится, то всегда приду на помощь. И спасибо за тетрадку, это очень… кхм, спасибо.

– Это Вам я должен сказать спасибо. Геннадию Сергеевичу. Когда знаешь, что есть люди, на которых можно положиться, пережить любые неприятности легче.

– До свидания, – я ещё раз коротко поклонился, вышел из комнаты.

Может, мне только показалось, но слова «пережить» он произнёс так, словно всерьёз опасался за свою жизнь. Николай, в отличие от отца, произвёл на меня положительные впечатления, пусть и показался скрытным. Взять хотя бы ровный голос, в котором эмоции проскальзывали едва заметно, исключительно для того, чтобы он не звучал холодно. Весь обратный путь я проделал в одиночестве, почти машинально сворачивая в нужные коридоры, думая об этой короткой встрече. А ещё тетрадка обжигала руки.

Несмотря на холодную погоду, Фа Чжен ждал в машине на стоянке недалеко от дворца. Я попросил отвезти меня обратно в институт и всю дорогу боролся с искушением заглянуть в тетрадку. Вертел её в руках, заметив, что под обложкой, прижатой лентой, лежал сложенный листок. Подцепив, вытянул. Было ещё достаточно светло, чтобы прочитать короткое письмо. Написано чернилами на листе из ежедневника. Сверху дата: «4 ноября».

«Дорогой друг, эту тетрадку я нашёл случайно, в особом тайнике отца. Об одном тайнике я знал, второй найти не составило труда, а третий меня удивил. Чтобы показать важность этой находки, скажу, что помимо неё там хранились компрометирующие бумаги, которые никогда не должны были увидеть свет. Я торопился, так как великий князь Разумовский настойчиво пытается пробиться в кабинет отца, но теперь он найдёт лишь разочарование. Не знаю, что в тетради, успел прочитать только первую страницу. Будь осторожен.