Текст книги "Райские птички (СИ)"

Автор книги: Fabuleux

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Билл оперся головой об оконную раму, давая воспоминаниям накрыть его с головой. Перед глазами предстала Софи. Счастливо улыбаясь, она сообщила, что уезжает в Швейцарию, где работает знакомый ее отцу врач, готовый сделать ей операцию на позвоночник. Она так верила, что сможет встать на ноги. Но прошло уже две недели, а она все еще даже не чувствует ног.

Билл с трепетом ждал звонка каждый день, надеясь на чудо. Но чудо не случилось. Софи до сих пор уверяла его, что встанет. Но он уже перестал верить.

Мысли текли безудержной волной, возвращая юношу в день, когда он собирался признаться Софи в своих чувствах. Он так долго подбирал слова, так сильно волновался, а в итоге, не успев сказать ни слова, узнал, что она помирилась с Марком.

« – Он приехал ко мне в Цюрих! Представляешь? – с энтузиазмом рассказывала по телефону Софи. Судя по ее голосу, она буквально захлебывалась от счастья. – Сказал, что когда я уехала, он понял, какую ошибку совершил! Он все это время не переставал думать обо мне! Билл, ты слышишь?

– И ты простила его? – голос прозвучал слишком холодно, слишком ревниво.

– Конечно! Все мы совершаем ошибки, и у каждого есть шанс исправиться. Я люблю его и не собираюсь лишать такого шанса!»

После этого случая Билл смирился, что ему не суждено быть с девушкой, которую он любил. С первым человеком, к которому он испытывал такие сильные чувства. Он даже вслушался в ее слова и решил дать шанс исправиться отцу. Но видимо, зря. Не хотелось думать, что Марк тоже не сможет измениться и снова предаст Софи.

По телу побежали мурашки, а кости уже ломило от холода. Билл встал с подоконника и закрыл окно, а вместе с ним и свое сердце.

Дни стали невыносимо похожи один на другой. Настолько, что Билл отличал сегодня от завтра лишь количеством уроков. Впрочем, последние две недели он перестал посещать школу, взяв больничный. Он понимал, что так не может продолжаться вечно, и категорически решил поставить всему конец. Конец плохим оценкам, конец равнодушию со стороны одноклассников, конец созерцанию одних и тех же картин каждое утро, каждый день и каждый вечер, конец наблюдению за жестокостью и страданиями, конец потухавшей искорке надежды, что Софи когда-нибудь снова сможет ходить, а в мире восторжествует справедливость, конец своему бессмысленному существованию. А было оно именно бессмысленным, впрочем, как и все остальное.

Билл был твердо уверен, что смысл это лишь мнимое предназначение, которого на самом деле не существует. За что бы человек ни боролся, что бы ни делал, он всегда надеется на конкретный результат, называя его смыслом. А на самом деле исход один. В каждой истории. В каждой жизни. В каждом случае. Без исключений. А память, которую человек надеется оставить после себя, является такой же бессмысленной иллюзией, как и сам смысл. Ведь когда его не станет, ему будет уже все равно, что о нем говорят и говорят ли вообще. Он даже не узнает этого. Он больше вообще ничего не узнает и не почувствует. Его безжизненное тело закопают под землей или сожгут, а прах поместят в колбу. И все будут равны: верующие и атеисты, благородные и скупые, милосердные и убийцы. Врожденное чувство справедливости не давало Биллу смириться с абсолютной несправедливостью. Хотелось кричать о том, как все неправильно, пеняя на судьбу, обвинять кого-то во всех невзгодах человечества. Но некого. Жизнь всего лишь большая случайность, и все, что в ней происходит – хаос.

Только вера наделяет все смыслом. Она толкает человека на доблестные поступки, вселяет в него желание жить и радоваться жизни, надеясь после смерти продолжить свое существование. Множественные религии обещают, что каждому воздастся по заслугам. И как же Биллу хотелось верить хоть одной из них! Но он не мог. В нем не осталось ни капли веры, а бессмысленное существование угнетало с каждым днем все больше.

Подобные мысли не покидали его ни днем, ни ночью, лишая здорового сна. Последние два месяца он не мог уснуть без приема снотворного. Мать и брат не на шутку беспокоились за него. Даже отец перестал трепать ему нервы и пытался наладить нормальные отношения. Но Билл не верил в благородность его намерений. Хотя сейчас ему было уже все равно.

Главное, что завтра Арне уезжает на свадьбу к другу, а родители отправляются на прием к психиатру договариваться насчет Билла. Он не знал, чего именно они хотели – положить его в клинику или лечить амбулаторно. Это было неважно, ведь не случится ни того, ни другого. Завтра его уже не станет.

Ведомый двумя мужчинами Билл вошел во дворец и сразу же узнал зал, в котором он очнулся после падения со второго этажа своего дома. Высокие потолки, роскошную мебель, обшитую золотом, и повсюду изящные узоры невозможно было не вспомнить. Билл сделал еще несколько шагов вглубь зала, и в ноздри ударил неприятный запах дыма. Как и в прошлый раз, в помещении было огромное количество зажженных свеч. В голове проскользнула мысль, что, наверное, очень некомфортно постоянно жить без современных коммуникаций… или коммуникаций его времени. Хотя после недели заточения нахождение во дворце ему казалось пребыванием в раю. Только тревожное чувство, разраставшееся с каждым шагом и вскоре накрывшее его с головой, напоминало об аде, скрывающемся в этих хоромах.

Стражники повели Билла к противоположной от входа стене и остановились. Один из них отпустил юношу и надавил на стену. К великому удивлению Билла, в том месте оказалась потайная дверь, о существовании которой он бы ни за что не догадался. Впихнув его внутрь, они заперли дверь с внутренней стороны и потащили его по темному коридору, освещая путь факелом.

– Куда вы меня ведете? – тревога стремительно переходила в панику.

Но ответа не последовало.

Вскоре блуждание по темному коридору закончилось. И теперь Билл увидел вокруг себя другой коридор, освещенный свечами и украшенный золотыми узорами на стенах и потолке.

– Где… – но задать вопрос не удалось, так как стражник грубо закрыл ему рот рукой.

– Молчать! – зашипел он и постучался в одну из многочисленных дверей.

Казалось, он выстукивал какую-то мелодию, и только когда закончил, ему открыли. На пороге стоял не кто иной, как брат Томаса, принц, который бросил Билла в темницу. От одного его взгляда у юноши сжалось сердце, и ватными стали ноги. Брезгливо поморщившись, Август отошел чуть в сторону, пропуская внутрь.

– Ваше Сиятельство, мы…

– Я вижу, – бесцеремонно перебил стражника принц, не сводя глаз с пленного. – Отпустите его, – мужчины повиновались мгновенно. – Теперь можете идти.

Все тело била мелкая дрожь, и Билл был не в силах совладать с собой. Он обвел взглядом комнату и заметил слугу в белом парике, которого первым встретил во дворце. Кажется, его имя Генрих.

– Ну, что ты дрожишь, как девица перед первой брачной ночью? – усмехнулся Август, заставляя вздрогнуть. Однако Билл удержался от ответа и лишь опустил глаза. Принц неспеша обошел его кругом и остановился за спиной. – Генрих, а вы знаете, сзади его можно запросто спутать с девицей. Только платье одеть на него и можно вести под венец! – оба рассмеялись, и лишь Билл оставался серьезным. А Август все не унимался, – Вот только помыть его надобно, а то вонь от него жуткая! Вряд ли мой братец возжелает его, если его не искупать.

От последних слов у Билла округлились глаза.

– Возжелает? – не удержался от вопроса он.

– Если привести тебя в опрятный вид, то непременно.

– Но я не… Для чего вы сюда меня привели?

– А ты еще не догадался? – с уст Августа сорвался злобный смех. Подойдя к нему вплотную и заглянув в глаза, он уловил в них страх и наслаждался этим. – Думал, тебя сейчас накормят и отпустят? Ну, накормить-то мы накормим. Иначе ты совсем выбьешься из сил и не сможешь ублажать Томаса. А отпускать тебя никто не станет.

– Ублажать? – слух цеплялся за слова, от которых становилось больно и противно.

– Тебя привели во дворец потому, что ты приглянулся моему любезному брату и будешь ему служить для любовных утех, – улыбка исчезла с тонких губ, и лицо Августа стало серьезным. – Если сможешь его удивить, будешь жить здесь. А если ему что-то не понравится, придется тебя отправить обратно в темницу.

– Любовных утех? – в услышанное не хотелось верить.

Ведь Билл так верил Томасу. За один его благородной взгляд он был готов называть его ангелом небесным и молиться на него. Неужели это все фальшь? Но чего ради? «Любовных утех»? В глазах скопились слезы, и стало трудно дышать.

– Естественно. Я надеюсь, ты хоть что-то умеешь? А то он, знаешь ли, многих искусников повидал.

Слова больно резали душу. Настолько больно, что хотелось умереть. Единственный человек, ради которого Билл снова захотел жить, предал его. Осознавать это было невыносимой пыткой.

– Лучше сразу прикажите меня казнить! – отчаянно закричал Билл, выпуская слезы наружу. – Я не собираюсь никого ублажать и служить для любовных утех!

– Ты будешь делать то, что я тебе говорю. И не смей перечить! – Август сузил глаза и гневно поджал губы. Затем он повернулся к слуге, – Генрих, проследите за тем, чтобы этот юнец был чист и свеж, и подберите ему нормальную одежду. Когда все будет готово, приведите его в покои Томаса.

7

– Здравствуй, – на плечо опустилась рука брата, и Том обернулся, сталкиваясь с парой черных глаз, чем-то похожих на свои собственные.

Молча кивнув, он вернул взор к качелям, которые еле заметно раскачивал ветер. Меньше всего ему сейчас хотелось говорить с Августом.

– Как ты? – фальшивая забота раздражала больше равнодушия, но не ответить нельзя.

– Хорошо.

– Все прошло?

– Да, – Томас даже не пытался сделать вид, что ему интересен разговор.

– У меня для тебя хорошая новость.

Тому стало любопытно, и он посмотрел на брата, замечая, как тот настороженно покосился на стражника, которому король приказал охранять принца беспрестанно.

– Хочешь снова ударить меня по голове? – ядовито спросил он, прожигая брата взглядом.

– Господи, что за абсурд?! – по лицу Августа было сложно определить, возмущен он до глубины души от нелепости предположения или удивлен, что его раскусили. – Я не знаю, что с тобой на самом деле произошло, но я здесь не замешан! Как тебе хватает дерзости и глупости думать такое?! Да и вообще, знаешь… Мне кажется, это дело рук Бернхарда.

Томас округлил глаза и теперь уже с искренним интересом слушал. Поймав на себе любопытный взгляд, Август сел на скамью рядом с Томом и зашептал почти в губы.

– Не верю я, что ты болен. И не поверю ни за что! И дело даже не в том, что я отказываюсь верить, и не в моей необъятной любви к тебе, не в сердце, что бешено бьется и рвется на куски при одной лишь мысли, что мой любимый брат…

– Быть может, песню о любви ты мне в другой раз споешь? – закатив глаза, остановил его Том.

– Иногда мне кажется, что мои чувства не взаимны! – Август склонил голову на бок и с притворной грустью тяжело вздохнул.

– А мне иногда кажется, что не взаимны чувства твоей жены. Между прочим, ей ты должен в любви клясться, а не брату.

– Какой ты черствый! – наигранно взметнув руки к небу, воскликнул Август и, видимо, опомнившись, опустил их и сделал нормальное лицо. – Я думаю, у тебя появились недоброжелатели.

– Я тоже думаю, что меня не из-за необъятной любви по голове бьют и душат по ночам.

– И я догадываюсь, кто это, – пропустив мимо ушей язвительное замечание, продолжил старший из принцев. – Это Бернхард.

– Но зачем это ему? – доверия к странному доктору у Томаса не было ни грамма, однако причины, чтобы тот преследовал его, он найти не мог.

– О, мой милый брат, не будь таким наивным! Ты ведешь себя как малое дитя! Бернхард врач хороший, это всем известно. Но славы у него особой нет. Лечит то, что может. Но этим никого не удивишь. А вот если бы он вылечил то, чего еще никто не мог излечить, тогда б прославился он на всю страну и разбогател.

– Говори яснее.

– Он ведь не волшебник, Томас. Вот и придумал тебе небывалую болезнь, чтобы потом якобы вылечить ее и прославиться.

Рассуждения Августа звучали вполне логично, и вид у него был искренний. Однако нескольких вещей Том не мог понять.

– А почему он избрал именно меня? Куда проще было бы «излечить» кого-то из слуг, и риска меньше.

– Ты не просто дитя, ты грудной младенец! – Август горячо топнул ногой и придвинулся к брату еще ближе. – Кого бы волновало излечение какого-то слуги? Другое дело принц! Такая новость в миг бы обошла все государство!

– Но как он умудрялся столько раз нападать на меня и оставаться незамеченным?

– И это очевидно. Заплатил кому-то хорошенько.

– Не жалея денег?

– А зачем? Он ведь не думал, что его раскусят. Размечтался, что все получится, и денег станет в десятки раз больше. Настолько погряз в своих мечтах, что не предусмотрел, что кто-то может оказаться умнее его.

Томас не нашел, что ответить. В груди зародилось чувство просветления, словно после томительного нахождения на солнце его облили ледяной водой, приводя в себя. Все встало на свои места. Конечно, Август подлец и лицемер, но он не стал бы сводить с ума родного брата. И как только Том мог подумать на него такое? В который раз ему стало стыдно перед братом.

– Прости, – одними губами прошептал он и был заключен в короткие объятия.

Убрав руку, Август внимательно взглянул ему в лицо.

– А про какую новость ты говорил?

– Я выполнил твою просьбу.

– Ты о Билле? – на лице Тома заиграла лучезарная улыбка, а глаза светились от счастья.

– Он ждет тебя в твоих покоях.

– Август, я… даже не знаю, что сказать… Я так тебе благодарен! – Томас крепко обнял брата и вскочил с места.

Он уже собирался уйти к себе, как тот его остановил.

– Постой! Ты уже решил, что делать с Бернхардом?

– Не знаю. Быть может, ты решишь за меня?

– Хорошо. Тогда я поговорю с отцом и поведаю ему о наших догадках.

Томас нетерпеливо кивнул и, получив в ответ улыбку, умчался во дворец.

Еще никогда Билл не чувствовал себя настолько преданным и беззащитным. Ни постоянные ссоры с отцом, ни негативное отношение одноклассников, ни даже заточение в темнице не могли сравниться с тем унижением, которое он испытывал сейчас, сидя в одной ночной сорочке на чужой кровати и ожидая, когда его окончательно опустят. Впервые за все знакомство с Томом он не желал его скорейшего прихода, а боялся. Каждый раз, услышав поблизости шаги, вздрагивал, и облегченно вздыхал, когда они удалялись. Но все же понимал, что рано или поздно принц вернется в свои покои, и свершится то, чего он так боится.

В голове совсем некстати крутились слова Августа о том, что если Билл не сможет удивить Томаса, то ему придется вернуться в темницу. С уст юноши сорвался нервный смех. У него, оказывается, есть выбор – ублажать принца, пока тому не надоест, или провести остаток своей жизни в заточении. Даже неизвестно, что лучше: постоянное унижение или полное одиночество без всякой надежды на спасение. Хотя даже этот выбор лишь иллюзия. Ведь Билл не сможет удивить принца, который познал все превратности секса.

«Может, выброситься из окна или вскрыться, пока есть возможность?» – подумал Билл, но поздно. В комнату вошел Томас. Отчего-то его лицо светилось счастьем, а взгляд был все таким же благородным. Неужели можно так притворяться, чтобы свет шел изнутри, согревая все вокруг?

– Билл, ты цел и невредим! Ты на свободе! – принц опустился на кровать рядом с Биллом и взял его руки в свои. Но юноша выдернул их и отвернулся. – Что с тобой, Билл? Ты не рад? – в глазах Тома было искреннее удивление. Наверное, он просто не считал постыдной долю Билла.

– Почему ты не сказал мне, зачем я тебе нужен? Зачем было лгать, давая ложную надежду? – обида накрывала с головой, затмевая разум. А от недоумевающего взгляда принца становилось еще больнее.

Он даже не понимает, что участь Билла может быть ему не в радость.

– Я не лгал тебе ни разу! О чем ты говоришь?

– Я думал, ты искренне желаешь мне помочь, а ты… – слезы душили горло, требуя вырваться наружу, и Билл не стал сопротивляться.

Томас взял его лицо в руки и большими пальцами вытер влагу возле глаз и по щекам.

– Мои намерения были самыми благими!

– Держать меня в сексуальном рабстве ты считаешь благими намерениями? – Билл позабыл о страхе перед возвращением в темницу. Сейчас он не мог сдерживаться. Чувства рвались наружу.

– В сексуальном рабстве? – глаза принца округлились, а губы дрогнули. – У меня и мыслей таких не было! Я сходил с ума и днем, и ночью, думая, как помочь тебе! Я пренебрег распоряжением отца найти себе невесту за неделю, не заботился о своей безопасности и здоровье, и завтра я не знаю, с кем пойду на бал – и все ради тебя! Ради того, чтобы ты сейчас был здесь!

– Ради того, чтобы использовать меня как проститутку?! – прямо ему в лицо закричал Билл и сию же секунду получил звонкую пощечину.

От неожиданности он замолчал и, вцепившись костяшками пальцев в свою сорочку, испуганно смотрел на Тома. Но к его удивлению, дальнейших действий не последовало. Том лишь встал с кровати и подошел к окну.

– Понять не могу, откуда у тебя такие мысли. Чем я заслужил их? Они ведь словно нож режут мое сердце!

– Том… – тихо всхлипывая, позвал Билл. Он был в отчаянии. – Если ты хочешь, я не буду противиться. Но я ничего не умею и не смогу удивить тебя. Скажи, что нужно делать, я постараюсь, но…

– Что ты мелишь? – грубо перебил его принц, окинув гневным взором. – Все, что мне от тебя нужно – твоя свобода!

– Но Август говорил…

– Август? – Томас мгновенно изменился в лице и вновь оказался рядом с Биллом. – Это Август тебе напридумывал всяких глупостей?

– Напридумывал?

– Все, что ты сейчас говорил, абсурд.

– Правда? – губы Билла растянулись в слабой улыбке, а всхлипы начали стихать.

Он рассказал о разговоре с Августом и нетерпеливо взглянул на принца.

– Что за чушь! О, нет, мой брат, видать, все неправильно понял! Я просто хотел тебя освободить, а он решил, что… Нет, это не так, Билл. Мне не нужно от тебя ничего! Лишь бы тебе было хорошо!

– Мне хорошо, – еле слышно прошептал Билл и прислонился к своему спасителю. Тот робко обнял его за плечи и прижал к себе. – Я даже не помню, когда мне последний раз было настолько хорошо.

– Отчего так? Что ты на свободе?

– Я не знаю… – закрыв глаза, Билл опустил голову ему на грудь. – Просто очень хорошо и спокойно. Сколько сейчас времени?

– Уже очень поздно. Хочешь спать?

– Хочу, если ты будешь рядом.

– Я буду, – бережно придерживая хрупкое тело, Томас уложил его головой на подушку, а сам встал.

– Ты куда? – в глазах Билла проскользнула тревога.

– Свечи погасить.

Вскоре оба лежали в теплой постели лицом друг к другу. Биллу казалось, что все невзгоды позади. И хотя он понимал, что впереди их ждет много проблем и забот, сейчас было все равно. Главное, что они рядом, и Том его не обманул.

Дитрих внимательно наблюдал за ночными бабочками, что кружились у окна и упорно старались прорваться к свету сквозь стекло. Но на самом деле они его абсолютно не интересовали, только помогали сосредоточиться. От его вердикта сейчас зависела чужая жизнь. Подобные решения всегда давались королю тяжело. Ведь в действительности он не любил подписывать приказы о смертной казни. Но что делать с предателем, едва не сведшим с ума родного сына? Странного доктора, пытавшегося убедить его в безумии Томаса, король подозревал с самого начала, а Август лишь подтвердил его догадки вразумительным объяснением. Хотя и вначале не верилось в правдивость его слов, после длительных убеждений сомнений не осталось.

– Отец, послушайте, вина Бернхарда бесспорна! Этот страшный человек хотел наклеветать на моего брата! Он не достоин жить! – лицо Августа пылало от гнева, а сам он по старой привычке мерил шагами покои отца.

– Ты прав. Мне нечего добавить, – Дитрих тяжело вздохнул и закрыл глаза, чтобы не видеть маячившего перед глазами сына.

– Так в чем же тогда дело? – Август наконец остановился напротив отца и пристально посмотрел на его уставшее лицо. Но ответа не последовало. – Его нужно казнить сразу, как взойдет солнце!

Он был прав, король не сомневался. Однако что-то в его поведение сильно настораживало. Вообще последнее время Дитрих испытывал к нему недоверие. Хотя был ли повод? Наверное, он просто слишком устал, раз уже подозревает даже собственного сына.

Резко встав, он забрал приговор из рук Августа и, макнув перо в чернила, расписался в нужном месте. Август удивленно проследил за сиим незамысловатым действием, еле сдерживая победную улыбку.

– Вы приняли правильное решение, отец, – сдержанно улыбнувшись, он низко поклонился и, вернув себе документ, вышел из комнаты. – Добрых снов! – пожелал он, запирая дверь с внешней стороны.

Утро для короля наступило позже привычного. Обычно он просыпался на рассвете, однако сегодня что-то помешало ему встать так рано. Лишь визит Августа заставил его подняться с кровати.

– Отец, отец, вы не представляете, свидетелем какой картины мне сейчас пришлось побывать! – взволнованно вещал он.

– Если ты мне хочешь рассказать подробности казни Бернхарда, то избавь – я не намерен это слушать.

– Что вы, отец! На его казни я даже не присутствовал! Речь идет о Томасе.

– О Томасе? – Дитрих моментально напрягся, чтобы не пропустить ни одного слова. – Что с ним?

– Дело в том, что я вошел к нему в покои… вы знаете, пожелать доброго утра, спросить о его самочувствии, напомнить о сегодняшнем балле… – Август замялся и посмотрел в пол, подбирая слова.

– Не тяни!

– Простите. В общем, он в своей кровати спит…

– И что? – рявкнул Дитрих, раздражаясь медлительности обычно такого шустрого сына.

– Не один.

Губы короля растянулись в улыбке, а в глазах появился любопытный огонек.

– Значит, он нашел себе невесту? Ну что ж, до свадьбы это, конечно, грехопадение, но… хорошо, что он ее нашел.

– Если бы ЕЕ, отец, – загадочно произнес Август, делая акцент на слово «ее».

– Что ты хочешь сказать? – Дитрих нахмурился, отгоняя самые неприятные догадки.

Томас не раз говорил двусмысленные вещи о мужчинах, но король всегда полагал, что он лишь дерзит, пытаясь привлечь к себе внимание и доказать свою независимость. Неужели он действительно занимается мужеложством? Нет, такого быть не может! Томас благоразумный юноша и никогда бы не снизошел до такой низости!

– Он спит с юношей, отец, – траурным голосом промолвил Август и сделал несколько шагов по направлению к королю. – С молодым незнакомым мне юношей.

– Но это невозможно! – внутренний голос говорил, что как раз вполне возможно, что это прольет свет на многие вещи, в том числе на то, почему Томас до сих пор не имел ни одной девушки и наотрез не желает заводить невесту. Однако сердце отказывалось с ним соглашаться. И разум тоже.

Дитрих возлагал на младшего сына грандиозные надежды. И как он сможет их осуществить, если тот вступает в связи с мужчинами? Нет, это какой-то вздор.

– Я тоже не хотел бы верить в это, отец, – в голосе Августа была слышна печаль. – Но видел все своими глазами.

Может быть, все-таки недоверие к Августу не напрасно? И то, что он сейчас говорит, клевета?

– Я не верю! – воскликнул король и принялся поспешно одеваться. – Я сейчас войду в его покои и проверю сам!

– Как пожелаете, отец, – Август отступил от двери, пропуская Дитриха наружу.

На самом деле он даже не заходил в покои брата. Но знал точно, что тот спит с Биллом. Ликующим взглядом проводив короля, он отправился вслед за ним. Не зря он все-таки придумал запасной план.

Томас проснулся ровно на рассвете. Ни минуты не медля, он разбудил Билла.

– Просыпайся быстрее, у нас нет времени.

– Что? – Билл неохотно открыл глаза и сел в постели.

Давно он не спал в таких удобствах. Поэтому вставать совсем не хотелось.

– Сегодня бал, на который я должен привести невесту и официально объявить о нашей помолвке.

Билл бросил на Тома удивленный взгляд и поджал губы. Но отвечать не стал, лишь молча слушал.

– Невесту я не нашел и не намерен искать ее. В самом деле это даже невозможно свершить за один день.

– И что ты будешь делать?

– Мы будем, – покоряясь внезапному порыву, принц нежно провел пальцами по ладони Билла и с трепетом вложил ее в свою. – Нам нужно уйти.

– Но куда? – испуганный взгляд требовал ответа, но времени на разъяснения не было.

– Билл, Билли… – Том шумно выдохнул, удивляясь манере, которой он общался с бывшим пленным. Он испытывал приятное волнение при виде больших молящих глаз. Этот взор покорил его с первой встречи, еще когда он даже не видел всего лица Билла. – Скажи, ты мне веришь?

– Верю.

– Тогда просто собирайся. Я потом все объясню.

Было страшно, но отчего-то Билл доверял принцу и больше ни на грамм не сомневался в его честности.

Покинув покои Томаса, молодые люди остановились в коридоре, прислушиваясь.

– Кажется, все тихо, – прошептал Билл, держа принца за руку – так было спокойнее.

– Главное, чтобы отец еще не проснулся. Он обычно встает сразу с восходом солнца, – Том плавно двинулся по коридору, ведя за собой своего спутника.

Выходили из замка они через черный ход – тот самый, по которому вели Билла к Августу. Всю дорогу юноша не решался отпустить теплую ладонь, да и Том, кажется, не имел ничего против.

Оказавшись на улице, Билл с наслаждением вдохнул свежий воздух. После заточения он до сих пор не мог привыкнуть к обыкновению природных явлений. Ему казалось все волшебным, райским и немыслимым. На то, чему он раньше не придавал значения, сейчас он готов был молиться. Пение птиц, журчание ручьев и запахи природы кружили голову, как в первый раз, когда он вышел из темницы. Он искренне удивлялся, как мог не замечать всего этого раньше и желать собственной смерти. Земля настолько живая и прекрасная, что желание жить возрастало в миллионы раз и накрывало с головой. Билл не мог поверить, что когда-нибудь вновь будет тоскливо наблюдать за моросящим дождиком, проклинать снег и морозы и злиться на ярко-светящее солнце в жаркий летний день. Нет, теперь он уже никогда не забудет, что чудо, которое он искал долгие годы, прямо под ногами, над головой и со всех сторон, куда не повернись. Человек, которого никогда не лишали всего этого, едва ли сможет понять Билла. Но сейчас это было неважно.

Томас шел быстро и целенаправленно. Билл следовал за ним, дыша полной грудью и не задавая никаких вопросов. Он не улыбался и не кричал от счастья, но эмоции внутри него были настолько яркими, что оставалось сомнений – он запомнит это день на всю жизнь.

Наконец молодые люди вошли в конюшню. Томас вывел своего коня на улицу и с легкостью сел на него верхом.

– Ну, чего ты медлишь? Садись! – сказал он, недоумевая смотря на Билла.

– Но… я не знаю как.

– Ты шутишь?

– Я никогда не ездил на лошади. Даже никогда не сидел на ней верхом.

– А на чем же вы передвигаетесь на острове Фгуа? На верблюдах?

– Нет, на маши… Потом объясню, – отмахнулся Билл и с помощью Тома все-таки забрался на коня.

– Так на чем вы передвигаетесь? – принц дернул поводья, и конь помчался, немного напугав своим ржанием Билла, который тот час вцепился в спину принца.

– Потом, ладно? Что-то мне нехорошо…

Дитрих резко дернул дверь на себя, но тщетно – она была заперта.

– Как ты входил? – нахмурившись, он взглянул на сына.

Тот достал из кармана жакета ключ и отворил дверь, быстро объясняя:

– В связи с тем, что происходило последнее время с моим любимым братом, я держу запасной ключ от его комнаты при себе.

Но король уже не слушал. Он лишь удивленно глядел на пустую кровать. В покоях никого не было.

– И где они? – сверля Августа сердитым взглядом, спросил он. Неужто он ему соврал?

– Они только что здесь были! – Август сглотнул ком в горле, искренне удивляясь, куда могли пропасть Томас с пленным.

У него даже сомнений не было, что они будут спать в покоях на одной кровати, когда войдет король! Гневно прикусив губу, старший сын короля резко вошел внутрь и принялся судорожно проверять каждый шкаф, каждый угол и даже под кроватью. Но все старания оказались напрасными.

– Куда они подевались? – риторический вопрос, заданный скорее для самого себя.

– Быть может, их здесь и не было? – Дитрих сделал несколько шагов навстречу сыну, сократив между ними расстояние до минимума. – И Томас вообще спал один?

– Вы мне не верите, отец?

– Отвечай на вопросы! – не на шутку рассерженное лицо короля говорило об одном – сейчас лучше ему не перечить.

– Когда я вошел в покои брата, отец, Томас спал в своей кровати со своим любовником, – как можно спокойнее соврал Август, хотя рваное дыхание и едва заметное волнение в голосе могли его выдать.

– Откуда ты знаешь, что он его любовник?

– Они ведь спали в одной кровати. И юноша томился в объятиях Томаса, – последнее Август придумал только что. Для надежности.

– А где же тогда он сейчас?

– Не знаю.

– Его ведь и не было? – король не верил, и это очень настораживало.

– Почему вы так решили, отец?

– Коли я не застал никакого юношу в покоях сына, значит, его здесь вполне могло не быть, – слова Дитриха звучали твердо и уверено, однако взгляд тревожно блуждал по лицу собеседника и случайным вещам в комнате.

– Но вы также не застали сына, это ведь не значит…

– Что здесь происходит? – голос брата за спиной был настолько неожиданным, что Август едва удержался на ногах, споткнувшись о ножку стула, рядом с которым он стоял.

Медленно обернувшись, он с ужасом обнаружил, что Томас был один. Причем выглядел невозмутимо. Непонимающий и одновременно обвиняющий взгляд пронзил его насквозь, будто брат научился читать мысли и сейчас узнал обо всех его злых умыслах.

– Август твердит, словно ты спал с каким-то юношей.

– Юношей? – Томас удивленно посмотрел на Августа, а затем перевел взгляд на Дитриха. – Что за чепуха? Осмелюсь напомнить вам, отец и мой любезный брат, что сегодня будет бал, где я представлю всем присутствующим свою невесту. Поэтому хотел бы попросить не беспокоить меня до вечера – все-таки это очень волнительное для меня событие.

С этими словами принц безмятежно прошел в свои покои и начал расстегивать рубашку. Но мужчины не сдвинулись с места.

– Отец, если вам угодно, я зайду к вам позже. Но сейчас прошу милости оставить меня одного. Мне нужно многое успеть до балла.

Только теперь они наконец вышли из комнаты, закрывая дверь с обратной стороны. Август сию минуту ринулся в свои покои, но король его остановил.

– Немедленно зайди ко мне! – стальным тоном и с железным взглядом промолвил он. Приказ не подлежал обсуждению.

Август мерил шагами комнату, заметно нервничая. Потерять доверие короля не входило в его планы, но именно это только что произошло. Как же несмышленый Томас умудрился обхитрить его, в голове не укладывалось. Но сейчас некогда об этом думать. Нужно решать, что делать дальше.