Текст книги "Хочу начать сначала (СИ)"

Автор книги: Evelyn_Lovebridge

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Сам научи ее, – прошипел Драко и вернулся в кабинет. Перед глазами еще был Поттер, сжимающий Гермиону в своих объятиях. Поттер, указавший Драко его настоящее место в этой жизни, то, которое не имеет никакого отношения к чистоте крови.

А его любимый бар открыт. И там наверняка есть кто-нибудь женского пола. Просто кто-нибудь. Кто согласен на перепих. Просто чтобы он не думал о ней. И о том, насколько они разные. Так резко. Какого дракла?! Еще вчера он мог бы поклясться, что ему было наплевать на Грейнджер. Ну ладно, не мог бы. Девушка и вправду занимала его мысли уже некоторое время. Но не так. Она злила его, и, пикси ее за волосы, Драко нужно было понять почему.

И он думал. Думал, пока пальцы бежали по клавишам старого пианино в баре. Музыка не успокаивала, как сигареты, но сейчас необходимость была отнюдь не в пресловутом спокойствии. Драко хотел подумать. Он не смотрел на свои руки. И на клавиши тоже не смотрел. Ему достаточно было слышать и отстукивать ритм. В голову и сердце червем закрадывалось понимание, что он с новой силой ненавидит Поттера, который каждый раз провожал Грейнджер зелеными горящими глазами с такой тоской, будто имеет на нее право. И как он обнимал ее сегодня! Драко невпопад выделил место в мелодии, грубо нажав на клавиши. А Гермиона улыбалась. Золотому Мальчику. Ведь они друзья. Несмотря ни на что. Даже теперь.

Драко резко закончил мелодию, опять надавив на клавиши так, что костяшки побелели. Зал утонул в аплодисментах. У барной стойки сидела красавица-ведьма, неоднозначно поглядывавшая на Слизеринского Принца. Она была настолько идеальна, что он даже мог бы приравнять ее к себе.

– Можно Вас угостить? – Драко подошел к стойке, а девушка загадочно подняла на него темно-синие, в цвет платью, глаза.

________________________________

*Нет, здесь не будет пояснения, что такое “Дежавю”. Просто хотелось напомнить, что сцена с теми же словами происходит между Гермионой и Драко в 3 главе.

***

Драко стоял на балконе и курил. Ничто не давало сил, как чертовы маггловские сигареты и свежий ночной воздух. За полчаса пребывания здесь губы посинели от холодного октябрьского ветра, но возвращаться в постель не хотелось. Там спала ведьма. Красивая. Миа. Ее чернильно-темные волосы были разбросаны по подушке. Она спала без сил. Еще бы! После того, что Драко сделал с ней. Прижался губами, и она ответила. Но не так. Разорвал синее платье, под которым оказалось дорогое белье. Но не то. Оттрахал ее со всей силой, на которую только был способен, так чтобы появились синяки, засосы и раны. Он не потащил девушку на кровать, а резко швырнул на холодный пол и вдавил в камни. И трахал ее, и трахал, пока она не закричала от боли, пока не заелозила под ним, пытаясь вырваться. Тогда он грубо поднял ее и прижал лицом к стене, заставляя задыхаться от оргазма в последний, победный раз, а потом кончил сам, не осознавая, как с его губ сорвалось «Миона!». Кажется, она не заметила, как исказили ее имя. Может, решила, что послышалось. Плевать. Все равно не то.

Заледеневшие пальцы едва двигались, когда он наконец вернулся в комнату. Тихо достал из шкафа свежие вещи, не пахнущие удушающе сладким парфюмом, оделся и ушел.

– Драко! – окликнула его Нарцисса. – Ты здесь? – она удивленно, но радостно обняла сына.

– Это все еще… мой дом, – Драко неловко обнял мать в ответ.

– Да… – Нарцисса улыбнулась. – Просто… сегодня среда. Ты обычно не приходишь по средам.

– Да, обычно, – замялся Драко. Еще бы он не замялся! Мать знала его «трахательное расписание». Рядом с ней Слизеринский Принц чувствовал себя мальчишкой, пойманным на очередной шалости. «Никто никогда не будет любить тебя так сильно, как мама». Она этого не говорила, но он чувствовал. Никто и никогда.

– Уже уходишь?

– Да… мне нужно…

– Понятно, – Нарцисса опять улыбнулась. Она знала, что Драко чувствует облегчение от ее улыбки. Когда Люциус был рядом, улыбаться почти запрещалось. По крайней мере, не искренне. Всегда только «для» и никогда «потому что». – Кстати, – Драко уже почти добрался до ненавистного камина, но чтобы аппарировать, пришлось бы тащиться по ночному поместью. Занятие не из приятных, – Гермиона заходила.

– Грейнджер? – он удивленно застыл.

– Знаешь другую Гермиону? – так вот откуда у него потребность отшучиваться! От матери, а он-то все думал…

– Что она хотела?

– Тебя искала.

– Я сказал в десять утра, а не вечера, – пробормотал Драко, не понимая, что ей могло от него понадобиться.

– Она была такая обеспокоенная… – протянула Нарцисса. Ему это не понравилось.

– Ты рассказала, где я живу? – с кислой улыбкой поинтересовался Драко.

– Ей нужна была помощь.

– В прошлый раз тоже ты?

Нарцисса ничего не ответила, только вздохнула.

– Поцелуешь маму на прощанье?

Драко нехотя подошел к ней и, чмокнув в щеку, покинул поместье. Через дверь.

***

Он аппарировал у самого входа в квартиру, надеясь, что у Грейнджер не хватило наглости открыть дверь «Алохоморой».

Конечно же, не хватило. Она сидела там. На пороге. В спортивных штанах и толстовке. Жалась к косяку. Гермиона спала, чуть подрагивая, свернувшись в клубочек. Волосы уже не были такими идеально гладкими, но, непослушно кудрявые, девушка затянула их в неаккуратный, сделанный наспех, узел. Сухие дорожки на щеках. Драко знал, что это значит. Всегда взрослая и сильная. Всегда способная принимать самые сложные и правильные решения. И такая хрупкая в своем беспамятстве.

Драко сел рядом. Она чуть дернулась, будто ощущая его присутствие. Незаправленная прядь упала на лицо. Драко хотел убрать ее за ухо. Коснулся кожи. Гладкая. Едва виднеющийся след на шее. Его. Драко оставил его две с половиной недели назад. Так хотелось прикоснуться снова. Бред. Он же Малфой. Он не должен поддаваться чувствам. Это было именно оно. В Мэноре, час назад, была похоть, вожделение, а здесь…

«Только один раз!» – взмолился голос в голове.

Гермиона проснулась и вздрогнула. Она не ожидала увидеть его, сидящего рядом на холодном бетоне.

– Драко? – девушка потянулась, задрожав.

«Мерлин, не называй меня так!»

Он поднялся. Резко и изящно.

«Не сиди на полу, простудишься».

– Хватит подпирать мою дверь, – равнодушно велел Малфой. – Какого дракла ты вообще здесь забыла?

– Я живу у Гарри… – Гермиона знала, что у нее есть всего несколько драгоценных секунд, пока Драко справляется с замком, чтобы объяснить кашу в голове.

– Это я знаю, – первый щелчок.

– Мне там неуютно, – второй щелчок. Пауза. Третий щелчок.

Драко открыл дверь и вошел в прихожую. Гермиона мялась на пороге. Он ее не пустит. Конечно, нет. Кажется, она начала постепенно понимать, что такое Драко Малфой. Гарри много про него говорил, но всегда избегал личных ответов. «Малфой был Пожирателем, но теперь на нашей стороне. В школе мы… не ладили» «А мы?» «Вы… тоже. Но он изменился. Наверное». И Гермиона не спрашивала дальше. Боялась. Непросто, когда на тебя сваливается все сразу, вот так.

Гарри выдавал ей информацию кусочками. Она училась лучше всех в школе. Без нее они с Роном были бы уже мертвы. Да и не только они. Она прошла войну гордо. Она защитила своих родителей. Она – самое дорогое, что у него есть. После Джинни, конечно.

«Драко пытался тебя убить?» На этот вопрос Гермиона решилась только через неделю. Гарри задумался. Кажется, он не знал. «Нннеет», – протянул друг неуверенно. И Гермиона опять не стала спрашивать дальше. Ей казалось, не сможет понять. Мерлиновы подштанники, а она была старше их! Но не теперь. Драко усмехался своей красивой горькой ухмылкой и бормотал под нос что-то типа «Говна в жизни мало съела».

– Ну что ты застыла? Зайди уже, сквозняк, – его светлые брови недовольно сошлись на переносице. Гермиона не поверила ушам, но послушно ступила в квартиру. – Зачем пришла? – вот так с порога! Она опять не знала, что сказать. – Что такого неуютного в Поттеровском доме? По мне так он «миленький». И вообще, шла бы тогда к Вислому.

– Наверное, пожалуй, так и сделаю, – на глаза навернулись слезы. Это было равносильно «Катись из моего дома!». Гермиона знала, что обещала у него не спрашивать, но вопрос подкатывал приступом рвоты. Она сдержалась. За две с половиной недели девушка поняла – унижение она не вытерпит. Гермиона Грейнджер гордая. «Настоящая гриффиндорка», – улыбался Рон, обхватывая ее за талию и целуя в щеку. Нет, к нему она совершенно точно не пойдет. Между ними был роман. И он хотел его вернуть.

– Не сделаешь, – спокойно заявил Драко, закрывая дверь. – Заходи.

– Мне не нужно твоих одолжений, – Гермиона сказала это холодно и резко. Ее к нему тянуло, но терпеть это… Нет, ни одна девушка, наверное, не смогла бы. Она – тем более. Но слезы стояли в глазах, так что все плыло, как в тумане. Если сейчас сморгнуть, то остановиться уже будет невозможно.

– Долго ждала? – мягче, голос ниже и… ласковей? Драко сам от себя этого не ожидал. Он хотел ее унизить. Как всегда. Но не хотел ее выгонять. Вернулось то извращенное чувство удовольствия, которое он испытывал в школе, называя ее грязнокровкой при любом удобном и неудобном случае. Лишь бы Грейнджер обратила хоть капельку своего внимания на него, а не Вислого и Поттера.

Она не отвечала. Неужели, и правда уйдет? Перегнул палку? Девушка еще сама не знала. Он не извинится. НИКОГДА.

– Пожалуйста. Зайди в комнату, – Драко было это нужно. Если Гермиона будет в гостиной, то уже, скорее всего, не уйдет.

Она стянула кроссовки и прошлепала в квартиру. Такого облегчения Драко не чувствовал даже когда понял, что Лорд ОКОНЧАТЕЛЬНО мертв.

– Я не могу жить у Гарри, – заговорила сама. Еще лучше! – Сегодня я вернулась домой и услышала… – Гермиона замялась, – Гарри и Джинни… занимались любовью.

– Они муж и жена, – Драко пожал плечами, усевшись в кресло.

– Просто я… почувствовала… неловкость.

– Врешь. Ты почувствовала ревность, – ему было одновременно отвратительно и приятно говорить об этом вытаращившей на него глаза от удивления Гермионе. Отвратительно, потому что ее тело еще испытывало к Поттеру чувства, хотя мозг ничего не помнил. Приятно, потому что… Он расскажет ей про Легилименцию. Позже.

– Гарри мой друг… – Гермиона обвила руками колени, пряча в них глаза, из которых уже начинали сочиться слезы. – И Джинни моя подруга… Я не понимаю, что происходит! Я не помню!..

– Как я завидую тебе, Грейнджер, – Драко пустыми глазами смотрел в свой искусственный камин, вытряхивая из пачки сигарету.

– Это еще почему? – Гермиона даже плакать от удивления перестала.

– Ты ничего не помнишь, – он прикурил от палочки и сделал затяжку.

– Есть чему завидовать! – как же Малфой ее бесил! Было такое чувство, что он издевается над девушкой.

– Знаешь… Это что-то вроде шанса. Ты МОЖЕШЬ начать все сначала, – Гермиона смотрела на него во все глаза. Он впервые вел себя так… серьезно? Пустые и серые. Уставшие. На болезненно бледном лице. – Может, и не стоит вспоминать? А если твоя жизнь была полным дерьмом? Я бы многое забыл.

– А меня? – она не успела себя остановить прежде, чем вопрос сорвался с губ.

«Особенно тебя».

– Не говори глупостей, Грейнджер.

– Я не настолько важная часть твоей жизни, чтобы ты обращал на меня внимание?

Его слова. Именно так Драко бы выразился. Еще года два назад.

– Грейнджер, у нас был договор: я учу тебя, а ты не спрашиваешь меня о себе, – Драко знал, что чем глубже он увязает в этом, тем меньше у него шансов начать с ней сначала. «А что начать-то? – спрашивал голос в голове. – Неужели, отношения? Неужели, мистер Драко Люциус Малфой дойдет до того, что признается, что ему нравится грязнокровка?» – Ты хочешь спать? Постелешь себе на диване, – он встал и исчез в спальне. Через минуту Драко приволок оттуда аккуратные белые простыни, подушку и легкое покрывало, бросил их на кресло. – Спокойной ночи. – Ему и впрямь нужно было поспать, чтобы освободить голову от ненужных мыслей.

Гермиона осталась в комнате одна и, посидев еще минут десять в недоумении, принялась обустраивать «постель». Простыни были хлопковые. А она-то не сомневалась, что Драко предпочитает шелк! Может, он и прав. Зачем она пытается вспомнить? Нелегко начинать жизнь с чистого листа, но все же, многие люди мечтают об этом. Даже Драко. Черт, как ей хотелось вспомнить! Вспомнить то, что он пытался забыть.

Девушка бы еще долго вертелась на узком диване, но свет камина был таким успокаивающе мягким и теплым, а день долгим и утомительным, что глаза сами закрылись, и Гермиона спокойно уснула.

И снова Драко мог ей только позавидовать. Сначала он минут двадцать крутился в постели, но было так холодно, что он решил – горячий душ поможет. Еще пятнадцать минут под струями кипятка. Он даже не заметил, как совсем выключил холодную воду. Кожа покраснела, но Драко не мог согреться, никак. Сейчас бы чашку горячего какао… Закутавшись в полотенце покрепче, он быстрыми шагами направился на кухню.

В гостиной спала Гермиона. Собственно, там, где Драко ее и оставил. Девушка дрожала во сне. Значит, не ему одному сегодня холодно. И выглядела она такой же маленькой и хрупкой как тогда, когда он нашел ее у своей двери, как потерявшегося щенка. Он посмотрел, во что Гермиона куталась. Ну какой же он идиот! Такое легкое покрывало Драко использовал только летом, когда становилось чуть прохладно, просто это было первое, что попалось под руку.

Гермиона неловко дернулась и полетела на пол. Драко едва успел подхватить. Она сонно заморгала глазами.

– Диван такой неудобный, – пробурчала девушка под нос.

– Я отнесу тебя на кровать, – прохрипел Драко.

Дрожа, она прижалась к нему ближе и обвила шею руками.

– Угу, – уткнулась носом ему в грудь. – Ты вкусно пахнешь… Ты всегда вкусно пахнешь…

Драко уже сам весь дрожал. Он вкусно пахнет! Да это ОНА на вкус как райские небеса! Ее кожа и волосы…

Он опустил девушку на кровать и попытался поскорее ретироваться из комнаты, потому что сил на то, чтобы сдерживаться и не прижимать ее к себе, не избавить от этой нелепой одежды, не целовать, не целовать, уже катастрофически не хватало. Какое-то безумие! Медленно, но верно приходило осознание того, почему все так. Драко хотел ее. Обнимать, сделать своей. Но смысла в этом было в количестве «ноль».

– Не уходи, – сквозь сон пробормотала Гермиона. – Мне холодно, – она еще не расцепляла рук.

Одна часть его ликовала, а другая билась в истерике.

Из прихожей раздался звонок.

========== Глава 6, в которой много говорят ==========

«Эллиот: Твой внутренний голос до сих пор тебя контролирует?

ДжейДи (мысленно): «Да она зашла слишком далеко! Врежь ей! Врежь ей по башке!

Она слишком много знает!» (Вслух): Ну, нет, уже меньше».

(«Scrubs: Клиника»)

Хорошо бы научиться время от времени становиться невидимкой. А еще лучше несуществовашкой. Но только время от времени. И, конечно, только для отдельных людей. Например, для тех, кто ломится в твою квартиру, обрывая звонок, когда ты… ну, в общем, занят.

Драко шлепал босыми ногами по квартире, сжимая палочку в руке. Он оставил Гермиону одну в постели и, накрывая теплым одеялом, попросил ее спать.

«А чего в лобик то не поцеловал?» – съязвил внутренний голос.

«Пошел ты!» – мысленно ответил Драко. Он уже привык вести с самим собой такие перебранки и даже почти не чувствовал себя конченым психом.

– Драко, открой! – отчаянный голос Поттера заставил его остановиться. Может, все-таки притвориться несуществовашкой? – Я знаю, что ты дома!

– Акромантула тебе на голову, Поттер, я тоже это знаю! – Драко дернул на себя дверь, чтобы увидеть полные беспокойства зеленые глаза Золотого Мальчика. – Какого хрена ты орешь? Два ночи на дворе! И какого хрена ты делаешь здесь?

– Она у тебя? – Гарри вцепился Малфою в плечи и посмотрел в упор в холодные глаза.

Драко хотелось сказать что-нибудь до Мерлина остроумное, чтобы Поттер занервничал еще больше и начал раздражаться. Но в голову ничего не приходило. Потому что он сам был зол. У Поттера было удивительное умение появляться, когда это меньше всего нужно. Ну и что с того, что он герой?! Просто ему везло… а Драко? Ну… в общем-то, везде есть плюсы и минусы. Только одно Драко знал наверняка: он не хотел бы вот так потерять родителей. Особенно, маму.

– Да, – уже спокойно ответил он. – Она спит.

Гарри заглянул Малфою через плечо. В гостиной никого не было, поэтому в голову начало закрадываться подозрение, но мужчина гнал его от себя. Когда очень не хочется во что-то верить, то ты готов находить любые аргументы, чтобы оставаться в блаженном неведении. Гарри знал, что ему нужно отпустить Гермиону. Они были друзьями больше десяти лет. И казалось, что так будет всегда. Сейчас он не мог понять, что чувствует к ней. В нем жила стопроцентная уверенность, что он любит Джинни. А Гермиона… она тоже была ему нужна, хотя Гарри никак не понимал, зачем.

Драко быстро бы ему объяснил. Собственность. Вот так жестоко и эгоистично. Поттер не хотел отдавать то, что вроде как стало принадлежать ему. С Гермионой дела обстояли как-то по-другому, не так как с Джинни. Его жена была огнем. Во всех смыслах. Иногда Гарри казалось, что эти отношения не могут состояться, потому что оба слишком вспыльчивы, импульсивны. Но брак с Джинни представлялся таким естественным и логичным… Гермиону никто не мог бы назвать страстной, хотя ощущение нарушения правил ее явно возбуждало. И с ней он всегда хотел еще, потому что не мог дойти до конца. Физически все было прекрасно, нежно, мягко, но внутри… оставался какой-то когнитивный диссонанс, который Гарри раз за разом пытался исправить, а потом так привык, что это стало необходимостью. Но возможность удовлетворять эту необходимость исчезла одним коротким заклинанием. Гарри пытался найти замену. Он не перебирал любовниц, как это делал Драко, но, надо сказать, Джинни была несколько озадачена откровенно животными позывами мужа, который занимался с ней сексом каждый день, а то и не по разу. Но для Гарри это было не то…

– Где?

– В постели, – Драко начинало надоедать. Вышвырнуть Поттера стало единственной мечтой на данный момент. Но вместе с тем он не хотел окончательно рушить их… отношения.

Странное это чувство, когда пытаешься кому-то понравиться и не можешь объяснить причину этого желания. Может, ему просто не хватало внимания? Хрена с два! Вокруг Драко всегда вились люди, причем только самые «отборные», из высшего общества. Но ему нужно было не это внимание. Он прекрасно знал, что такие как Поттер однажды вырастут, а ЕГО лизоблюды навсегда останутся набитыми дураками, которые найдут кого-то с IQ на пару пунктов выше и будут подхалимничать перед ним. Иногда Драко были противны эти идиоты, потому что он чувствовал себя умнее, но не настолько, чтобы извиниться перед той же Грейнджер и пойти на мировую с Золотым Мальчиком. Жизнь сама вынесла его к этому. Проблема была только в том, что для соответствия им Драко пришлось бы делать такие вещи, от которых ему становилось тошно. Но все же он был с ними… и в то же время как бы и не был.

– У тебя есть гостевая? – с подозрением спросил Гарри.

– Она спит в МОЕЙ кровати.

– А ты?

Попытка Малфоя сорваться не удалась. Поттер отказывался смотреть правде в глаза. И Драко решил, что слишком устал, чтобы устраивать шоу перед ним прямо сейчас. Он схватил Золотого Мальчика за плечо и втолкнул в гостиную, демонстративно махнув рукой на диван. Гарри облегченно вздохнул. Технически Драко не соврал, потому что не говорил, что сам спит на диване. Для себя он решил, что не соврал даже фактически, ведь с Гермионой у него ничего не было. По крайней мере, сегодня.

– Оу… – Гарри расслабился. – Ты уложил ее на кровать? Может, ты и вправду изменился… – он усмехнулся.

– Если это все, ты можешь валить, – Драко разлегся на диване.

Гарри не собирался уходить. Он хотел просто понять, что стало с Малфоем. Гарри простил слизеринца уже тогда, когда Драко «не смог» опознать его в Мэноре. А потом он остановил Крэбба с Гойлом: «Не трогайте его! Темный Лорд сам хочет убить Поттера». Гарри долго думал над этим и все-таки пришел к выводу, что Драко спас ему жизнь. Но сейчас он вел себя уж очень странно: участвовал в рейдах, ничего никому не рассказал про то, что Гарри спал с Гермионой, согласился учить ее после потери памяти и относился к ней даже больше, чем просто сносно…

– Не хочешь выпить?

Малфой покосился на Гарри.

– Тебе что, поговорить не с кем?

– Слушай… Драко, я пытаюсь быть тебе другом. Ты можешь не вести себя при этом как сволочь?

– Ты предлагаешь мне дружбу? – ехидно улыбнулся тот. Ему все еще было не по себе, когда Поттер называл его по имени. – А Вислый тебя за это не возненавидит?

– Рон не дурак (у Драко чуть не вырвалось «Неужели?»), и пока я не начну вести себя, как ты, он будет знать, что все в порядке.

– Как я, в смысле как сволочь?

– Именно. Так что, хочешь выпить? Здесь неподалеку вроде есть паб.

– Я только переоденусь, – Драко встал с дивана и направился в спальню, – и подоткну одеялко Грейнджер, – не мог не бросить он напоследок.

***

Они сидели в пабе уже минут двадцать. Гарри периодически подносил свой бокал с пивом ко рту, Драко только курил, и его стакан с виски стоял нетронутым.

– Хочешь поговорить? – нарушил тишину Гарри.

– Мы не разговариваем, – еще одна затяжка, и Драко кинул окурок в пепельницу, – мы пьем.

– Ты не пьешь.

– Твое здоровье, – Драко поднял стакан с виски и пригубил немного.

– Ты влюбился.

Слизеринский Принц зашелся кашлем, а Гарри улыбнулся. Пока они с Драко молча шли к пабу, он все думал, думал и посматривал на грустную сосредоточенность в серых глазах. Гарри знал, что была на свете только одна вещь, способная изменить человека и перевернуть его жизнь с ног на голову. Вещь, о существовании которой, он мог бы поспорить, Драко даже не догадывался.

– Сколько ты выпил до того, как прийти ко мне? – слизеринец наконец прокашлялся и косо взглянул на Поттера.

– Я серьезно, Драко, – Гарри избегал смотреть ему в глаза. – Ты изменился за последнее время. И я имею в виду не только эти пять лет с конца войны. Ты как будто пытаешься кому-то понравиться, стал сдержаннее, ты даже иногда улыбаешься! И не так, по-малфоевски, а… искренне.

– Предположим на одну сумасшедшую секунду, что ты, возможно, прав, – Драко с силой сжал стакан. – Тебе какое дело?

– Хочу помочь, – Гарри видел, как Малфой нахмурил лоб, а желваки заходили на скулах. – Когда влюбляешься, становишься счастливым. Но это в пятидесяти процентах случаев. В остальных пятидесяти ты понимаешь, что не можешь быть с человеком, в которого влюблен. Из чего я делаю вывод, что она не просто волшебница, – Драко выпрямил спину и напрягся еще больше. – Возможно даже, она магглорожденная, – Гарри внимательно смотрел за реакцией слизеринца и находил, что он, кажется… прав? – Неужели…

Драко со стуком поставил стакан на стойку. Поттер подобрался слишком близко.

«Когда он вообще успел стать таким проницательным? Вот Грейнджер могла бы сделать последовательные выводы… Секундочку… Видимо, они не просто трахались. Ну, хоть чему-то она его научила».

– И ты не подходишь к ней именно поэтому? Она знает, как ты относился к магглорожденным?

Драко едва покачал головой. В этом и состояла вся проблема: ОНА знала, но не помнила. И было бы все предельно просто, если бы Гермиона продолжала игнорировать его, как в школьные годы. Он пометался бы немного и забыл. Добиваться, долго, настойчиво – слишком много усилий, и еще не ясно, увенчаются ли они успехом. Но то, что он хотел, по счастливому случаю, тоже хотело его и подавало недвусмысленные сигналы.

– То есть она не знает, что ты вроде как нацист?

– Я кто? – Драко заметно оживился при незнакомом маггловском термине.

– Не важно, – Гарри отмахнулся рукой. – Она нравится тебе, но тебя бесит, что эта ведьма магглорожденная?

– Поттер, пикси тебе в штаны… – у Драко не нашлось других слов, чтобы выразить свои эмоции. Его уже порядком задолбало, что на лоб поставили невидимое клеймо «Магглоненавистник» (на видимое клеймо он старался не смотреть, футболки с длинными рукавами стали просто любимыми, благо лондонская погода их позволяла, но каждый раз он вздрагивал, случайно взглянув на него). – Чистокровные, полукровки, грязнокровки… Какая, на хрен, разница… Темный Лорд был полукровкой. Ты… тоже. Я раньше думал… а потом понял. Вот только это… как будто идешь по канату, а у тебя отняли эквилибристический шест…

– Я не совсем понял, что значила эта твоя тирада, но, видимо, ты не называл ее «Маленькая мерзкая грязнокровка», и, значит, у нее нет повода тебя ненавидеть?

«Называл», – подумал Драко, качая головой в такт мыслям.

«Но повода все-таки нет», – ответил голос в голове.

– Так вперед! – Гарри был уверен, что кивком Драко подтвердил его предположение. – Если есть шанс стать счастливым…

– Ага, прям как ты стал…

– Не можешь не быть сволочью, да?

Драко ухмыльнулся в привычной для себя манере.

– Я иду домой, – он поднялся с высокого стула.

– Драко, – окликнул его Гарри уже в дверях. – Ты сволочь. Но идиотом не будь.

За одно Драко был благодарен Поттеру – тот не последовал за ним. Гребаная Грейнджер! Гребаный Поттер! Понятия Драко о мире стремительно катились в тартарары. Мантикора его задери, Поттер решил поговорить с ним о любви! И еще дал «зеленый свет» на то, чтобы устроить трах с его любимой подружкой…

«В том то и дело, что не о трахе он говорил», – заметил голос в голове.

Да пошли они оба!

«И если бы пошли! – вздохнул внутренний голос. – А то ведь Грейнджер сейчас спит в твоей кровати…»

Драко резко остановился, посмотрел на часы. Три утра. Зевнул. Зябко. Он аппарировал сразу в гостиную, швырнул ботинки в угол и, завалившись на диван прямо в одежде, крепко уснул.

***

Что может быть приятней с утра, чем свежесваренный кофе? А сигарета с хорошим табаком к нему в дополнение – так вообще блеск!

Драко знал, что более идеального сочетания не найти. Он потянул носом в ту сторону, откуда приплывал терпкий аромат. «Мммм… такой охеренный сон, что просыпаться не хочется…» Во сне Гермиона выпорхнула к нему в одних кружевных трусиках, стыдливо прикрывая грудь подносом с кофейником. «Драко», – мурлыча, позвала она. Он потянул руку, чтобы ущипнуть ее за соблазнительно оголенную ягодицу и… шлепнулся с дивана.

Под ним что-то двигалось. Мягкое, теплое. Драко открыл глаза. Его встретил недоумевающий карий взгляд.

– Я еще сплю, – пробормотал Драко себе под нос и, обняв, как ему казалось, подушку покрепче, уткнулся в нее носом. Но когда это его подушки стали пахнуть легкими женскими духами? Драко сильнее втянул воздух и потерся о «ткань». Как будто из шелка…

«Долбоеб! У тебя здесь все белье хлопковое!» – заорал внутренний голос.

Драко начал мучительно вспоминать. Он не притащил ни одной гребаной наволочки из Малфой-Мэнора. Хлопковые простыни он купил в маггловском магазине, выбирая их с такой тщательностью, будто приобретал что-то не меньше обручального кольца для любимой женщины. Зато с ними было уютно. Теплее, чем с шелком.

– Драко… – его снова звал неуверенный голос Гермионы.

Он едва разлепил глаза. В двух сантиметрах от него было ее лицо.

– Знаешь, ты довольно тяжелый, – призналась девушка.

Драко окончательно продрал глаза и смог проснуться. Он резко вскочил и даже помог подняться девушке.

– Пахнет кофе, – как ни в чем не бывало, сказал Драко, хотя сердце еще бесилось в груди, и он мог физически ощущать прикосновение к ее коже.

– Надеюсь, ты не против, что я воспользовалась твоей кухней и сварила его.

– Это меньшее, что ты могла сделать в благодарность за ночь в моей постели, – бросил он, направляясь в свою алхимическую лабораторию, которая кухней являлась, в общем-то, только по совместительству.

Гермиона тут же покраснела до кончиков ушей. Он всегда говорил вещи, которые заставляли ее смущаться, даже когда не имел в виду ничего пошлого, и она это знала. Словно Драко «приглашал» ее к той реакции, которую мечтал лицезреть. Но девушка ничего не ответила, начиная привыкать к подколкам и совершенно не желая удовлетворять его извращенное эго.

– Можно мне принять у тебя душ? – спросила она вместо возмущенных вздохов, заглядывая на кухню, где Драко уже наливал себе кофе.

– Да, полотенце…

– В платяном шкафу, в спальне, я знаю, – Гермиона развернулась и замерла на месте.

Драко тоже стоял с не опущенной на стол чашкой и сжатым в руке кофейником.

– А откуда я знаю? – она посмотрела на него непонимающими глазами.

«Скажи, что вы трахались, и все в шоколаде!» – заорал внутренний голос.

«Это не было серьезно, она просто хотела перепихнуться», – ответил Драко.

«Ну… об этом не обязательно упоминать…»

«Я не хочу… начинать со лжи», – даже самому себе Драко было стыдно в этом признаться. Он никогда не имел дело с сопливыми моральными принципами. Отец учил его брать все, что захочется, а способ не так уж и важен.

– Потому что ВСЕ нормальные люди хранят полотенца в шкафу. Он у меня один – в спальне.

«Мудак!»

– Лааадно, – протянула Гермиона неуверенно.

Она чувствовала, что Драко что-то недоговаривает. В общем-то, здесь все что-то недоговаривали. Ну, с Роном-то понятно: его «тонкие» намеки трудно было не заметить. С Гарри дело обстояло чуть сложнее. Он странно поглядывал на нее, всегда заботливо поддерживал, впрочем, как и Джинни, но было в его заботе нечто другое, неуловимо романтическое, заставляющее Гермиону вздрагивать и делать все, чтобы как можно реже находиться рядом с ним. Еще оставался Драко. И с ним… С ним вообще была беда! Временами она чувствовала напряжение. То самое сексуальное напряжение, будто он сейчас бросится на нее и завалит на пол прямо здесь. А самое смешное в этом, что она была бы не против.

Эротические сны Гермионы Грейнджер включали двоих людей: Гарри и Драко. По отдельности, естественно. Она не любила сны, в которых присутствовал ее лучший друг. Гермионе всегда казалось, что она заперта в своем теле, которому нравится то, что происходит, но у самой девушки было ощущение, что ее насилуют. Девушка просыпалась после этих снов в слезах, но рассказать было некому. Во сне с Драко все происходило практически одинаково. Одинаково приятно. Они занимались сексом на ковре в какой-то комнате, жестко, нетерпеливо, пока он, издав звериный рык, не падал на нее. И Гермиона думала, что может сказать, как он пахнет, какие на ощупь его волосы, губы, знает, что такое – чувствовать его внутри. А сегодня, когда Драко упал на нее, ощущение его тела было до боли знакомо.

Но как знакомо это ощущение было для Драко! Он сидел на кухне и сжимал чашку уже остывшего кофе. Гермиона начинала вспоминать, но только бессвязные моменты. Он подумывал о том, чтобы выбить из Герберта контрзаклинание и прекратить этот фарс «хочу – не могу». «Фините Инкантатем» не сработало, Веритесарум и Легилименция на Пожирателя не действовали, Поттер уже все попробовал, но даже дементором Герберта было не напугать. Драко предложил использовать «Империо», а лучше сразу «Круцио», но Золотой Мальчик только с отвращением посмотрел на него.