Текст книги "Навечно в грёзах (СИ)"
Автор книги: Eva 4444
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
(Тина Кароль – Сдаться Ты Всегда Успеешь)
========== Глава 41. Рэнн ==========
Комментарий к Глава 41. Рэнн Эх, где же вы, мои любимые читатели? Я по вам так соскучилась, а вы не отзываетесь. А ещё это гнетущее осознание, что это последние главы и в скором времени мы с вами вовсе перестанем общаться...
Неумолимо подходя к финалу, уже появляются ностальгическое чувство и ощущение, будто с этими строками заканчивается маленькая ярко прожитая жизнь. У вас тоже так?
Фото: https://vk.com/photo359996673_457246018
https://vk.com/photo359996673_457246019
Музыка: https://drive.google.com/open?id=1t9OwtmD-SOniwVlr3tum3GAp7MZ-whVS
https://drive.google.com/file/d/1SNLyRLgcImLcIdF5Y4dCadf3QIUtZu78/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1xQ-Nsfb6f7RNHsQyeqgoUx-2AzSFLH4M/view?usp=sharing
Рэнн
Увидев исхудавшую, связанную и с мешком на голове Амайю, мне моментально захотелось хуй класть на прежние договорённости об обмене и поубивать зелёных уродов на месте. Но нельзя. Всех разом могу не успеть и в этом случае подвергну Амайю смертельной опасности. Со скрежетом зубов сдержался.
А, когда с её головы стянули мешок и подтолкнули ко мне… этот её опасливый и одновременно счастливый взгляд на меня – он дорогого стоит. Ещё никогда я не испытывал такого дикого желания прочесть её мысли немедленно.
Обнял её, вдохнул родной запах, и все прежние сомнения отступили за доли секунд. Я всё правильно делаю. Может, не решаю, а только усугубляю проблему с орками, но зато Амайя и ребёнок будут в безопасности.
Не успев вдоволь надышаться Ами, тихо подозвал к нам Силкана для того, чтобы тот, как мы и планировали, увёл её подальше и доставил в Тартас невредимой. Амайя же, пройдя всего-то пару метров, засопротивлялась. Ну, ёпт… кто бы сомневался? Это ведь моя Амайя, самая упёртая девушка из ныне живущих. Любимая так не вовремя бойко вырывалась из рук друга, истошно вопила, а после и вовсе разревелась. А мне ахуеть как сложно стало безучастно смотреть на боль моей Незабудки, на то, как её ломает осознание ситуации, и на то, как моя девочка изменилась. Раньше бы Амайя Мелиан по-королевски стойко восприняла новые реалии, несмотря на всю хуевость сложившейся ситуации. Теперь же моя раздавленная Ами в хриплых рыданиях беспомощно рухнула на землю. И это – не слабость, это – безусловная любовь, которая громче любых признаний. Любовь ко мне.
Ну, а дальше, вопреки всем моим планам, начался хренов полномасштабный конец света! На какие-то доли секунд мне вообще показалось, что вокруг меня разверзся тот самый легендарный ад, и мы все рухнули в преисподнюю. Но, нет! Это была всего лишь моя взбешённая на меня девочка и невероятные силы нашего малыша.
Судя по всему, именно Амайя одной лишь силой мысли подпалила всех вокруг. Всех без исключения, и меня в том числе. Сначала я, конечно, не вкурил, что блять, происходит! Орки вокруг разом гортанно взвыли, а мешок на моей голове, как и одежда, неожиданно воспламенились. Я уже было подумал, что, вот он – тот самый обряд орков, ради которого твари, собственно, и обменяли меня на Амайю. Вот только обряд обрядом… но тупорылые, походу, не в курсах, что меня невозможно сжечь. Я, нахуй, несгораемый! Стянул было полыхающий мешок с головы, дабы оповестить недалёких о том, что пора бы им подыскивать новый способ принесения жертвы, как в миг охренел. Ну, нихуя… Полыхал-то не я один!
Все вокруг хаотично носились, словно огромные факелы на ножках, хорошо освещая ночную поляну и безуспешно стараясь затушить на себе всполохи пламени. Лишь одна Амайя, невредимая, валялась на сухой траве, задыхалась в истеричных рыданиях. Искренне охуев с происходящего, мне хватило доли секунд для того, чтобы сгенерировать хоть что-то схожее с новым планом. Я моментально завалился на землю и, перекатываясь, потушил на себе пламя. А после прожёг связывающие мои руки верёвки и кинулся гасить огонь на полыхающем друге. Силкан, конечно, высший демон, но уникальным даром огня, к сожалению, не обладает. Оттого к моменту, когда я повалил друга на землю и придавил собой, он уже изрядно подгорел. Хорошо, хоть крылья оказались собраны и уцелели! А, убедившись, что Силкан в относительной норме, я принялся добивать ублюдков, беспрестанно метая в них теперь уже мой огонь. Может, конечно, они и без меня бы заживо сгорели, но среди орков имелись и шаманы, поэтому я решил не оставлять такое важное дело на волю судьбы. Мне ли не знать, как она непостоянна?..
Уничтожить зелёных тварей мне удалось довольно быстро, ведь они практически не давали отпор.
Остановился, удовлетворённо огляделся, выдохнул. Гортанные рыки орков стихли, но ночная поляна, хорошо освещённая полыхающими трупами орков и полной луной, выглядела не менее зловеще, чем пару минут назад. Быстро подбежал к тяжело дышащей Амайе и присел рядом, не зная, с чего начать разговор, как её успокоить.
Твою налево! Это, наверное, впервые, когда Я не знал, что ей сказать. А она, вцепившись в мою руку мёртвой хваткой, дышит через рот прерывисто и как завопит надрывно…
В тот момент я отчётливо осознал, что всё хуёво! Подол её платья в считанные секунды намок, будто на него щедро схлестнули ведро воды, а Ами, сильнее сжав мою руку, жалобно заскулила сквозь стиснутые зубы. Я без лишних пояснений догадался, что это значит. Никогда лично не видел, но слыхал о том, как это бывает. Однако то, что это происходит именно, блять, сейчас, в грёбаном тылу орков и без подмоги… Я позорно растерялся и, впав в дичайший ступор, не придумал ничего умнее, кроме как иронично поинтересоваться:
– Незабудка, это ты пытаешься потушить пожар вокруг нас?
Мельком обожгла меня укоризненным взглядом и на выдохе раздражённо выдала:
– Нашёл время для сарказма. Я рожаю! – Да уж, сложно не заметить. А, судя по громкости предыдущего крика, думаю, об этом теперь и в Тартасе в курсе. – У нас мало времени. Найди мне кого-то в помощь. Я сама… не справлюсь.
Смотрит на меня умоляюще, будто это раз плюнуть и тут на каждом углу по бригаде лекарей-акушеров дежурит. Мы, блять, в самом сердце вражеского Джакларда! Одолжив у ближайшего догорающего трупа его меч, я бережно подхватил Амайю на руки и поднялся с самой любимой ношей на свете.
– До Тартаса мы не долетим. Но я найду укромное место и сам помогу тебе, чем смогу. – Прижав Амайю к себе покрепче, успокаивающе поцеловал в макушку. – Я буду рядом.
Последнюю фразу произнёс как можно увереннее, да так, что сам немного поверил в то, что мы справимся. Знаю, что рожать детей, не делать… но где наша не пропадала? Прорвёмся! Амайя, скептически скорчив напряжённое лицо, непривычно хриплым голосом прошелестела:
– Ты когда-нибудь рожал? – Крепче обхватив мою шею, скорчилась в приступе боли. Замерла. Не дышит. А, стойко перетерпев очередные схватки, язвительно продолжила: – Может, видел, как кто-нибудь рожал? – Это был неприкрытый, ядовитый сарказм. Даже загибаясь от боли, моя Ами продолжала острить. Я в свою очередь лишь растерянно перебирал в уме варианты, куда бы нам податься. Расценив моё молчание за безмолвное подтверждение её слов, уже повысив на меня тон, раздражённо продолжила: – Тогда найди мне того, кто хотя бы раз проходил через это! – Вцепившись в ворот моей майки и властно притянув к себе, Амайя упёрлась полыхающим лбом к моему лбу и прохрипела: – Иначе я сдохну!
И я нашёл. Было, конечно, не просто, но, находись мы с ней даже в аду, у меня бы и сам дьявол научился принимать роды! Мы довольно быстро убрались с той проклятой поляны, где всё ещё догорали тела мёртвых орков, и полетели в сторону Тартаса.
Меня, безусловно, радовало то, что нас пока ещё не хватились, но это оставалось лишь делом времени. Оттого нам срочно нужно было найти укромное место и, как того потребовала Незабудка, непременно с маломальской повитухой.
Вариант скрыться в лесу или в какой отдалённой пещере отпал сразу. С поджаренным Силканом мы расстались на подлёте в какую-то спящую деревеньку орков. Друг полетел за подмогой в Тартас, а мы, рожающие, в поисках приюта принялись ломиться в избы на краю деревни. С каждой грёбаной минутой Амайе становилось только хуже. Периодически её безжалостно скручивало в приступах резкой боли. Так, с долгими передышками и привалами мы обошли пять ближайших изб, и ни одна хуева тварь не отворила нам двери. Они, конечно, не обязаны помогать двум неизвестным представителям враждебных рас, а заставить я их тоже не мог. Или мог?
Как только задался этим вопросом, сочувствующе глянул на измученную, затихшую меж схваток Амайю и решился. С ноги отворил дверь избы, расположенной на отшибе, в отдалении от всех, а затем, невзирая на явные протесты двух её обитательниц, внёс кряхтящую, скулящую Амайю. Бережно уложил на массивную деревянную кровать и закрыл за нами дверь. Заспанные бабы-орки откровенно охуели с нашей вопиющей наглости и оцепенели прямо там, где стояли. Ну, а далее под периодические истошные крики Амайи я безуспешно старался уговорить тучную престарелую хозяйку дома помочь нам. Выходило, прямо скажем, хуёво.
То ли Унгал, то ли Мунгал… хуй разберёшь с их шепелявым произношением, но как-то так звали хозяйку дома, которая совершенно не понимала наш язык и в принципе оказалась бойкой патриоткой своего государства, яростно желающей сдать нас первому попавшемуся поисковому отряду военных орков. А в том, что они уже ищут и скоро заявятся и в эту деревеньку, у меня не было сомнений. Но сдаваться не в моих правилах.
Гневно глянул на непреклонных орочьих баб и понял: этой Унгал – ей банально не хватает стимула. Хищно ухмыльнулся своей запоздалой, но оттого не менее гениальной идее. Стимул? Он у Унгал появился, как только я приложил недавно позаимствованный меч к горлу её соседки по избе. Сварливая баба моментально смолкла и нехило так поднапряглась. И, судя по мгновенно изменившемуся поведению Унгал, они не просто соседки. Наверное, родственницы. А, может, даже дочь с матерью. Не будь их раса такой уродливой, может, я и уловил бы схожие черты. Однако есть у всех рас на планете одна общая особенность: хорошо заточенный меч, приставленный к горлу любимого существа, понятен на любом языке. Так, сев рядом с рожающей Амайей и не опуская меча с плеча до чёртиков перепуганной родственницы Унгал, я принялся успокаивать любимую. Как? Нёс полную чушь, какую-то бессвязную хрень. В общем, как всегда, в стрессовых ситуациях из меня потоком полился словесный понос. На что Амайя ни разу не заткнула меня. Лишь изредка кидала на меня полные раздражения взгляды и вновь по команде Унгал принималась тужиться.
В перерывах между схватками тучная женщина хаотично носилась вокруг нас с какими-то тряпками, тазами, снадобьями. А, когда вымотанная Ами затихала и в напряжении её побледневшее лицо становилось багрового цвета, Унгал без стеснения ныряла под подол Амайиного платья и что-то на своём причитала. Так продлилось около часа.
Часа, за который Амайя окончательно выдохлась и, вопреки воле, погрузилась в полубредовое состояние. Хотя не исключаю и того, что она намеренно притворялась спящей, лишь бы я заткнулся…
Унгал, по-хозяйски разместившись меж Амайиных стройных ног, уже в голос склочно возмущалась и огромной лапищей периодически хлестала Ами по щекам, приводя тем самым её в сознание. Несмотря на все старания присутствующих, что-то определённо шло не так. Это было видно по всполошённому виду Унгал, смертельно бледной Амайи и растёкшейся луже багровой крови на деревянном полу.
Со временем ни ощутимые пощёчины Унгал, ни мои слова поддержки, ни мольбы постараться держаться за меня и больше не проваливаться в забвение не помогали. Обессиленная Амайя всё чаще отключалась в самый ответственный момент и переставала тужиться. Теперь Унгал ощутимо пинала уже меня, громко чему-то возмущаясь на своём и указывая на Амайин круглый живот. То, что надо что-то делать и ребёнок в смертельной опасности, я понял и без её укоризненных пинков и переводчика. Надо-то надо… Но что?
Спустя какое-то время моя непомерно осмелевшая заложница без моего на то дозволения скинула меч с плеча и, поднявшись со своего места, принялась помогать родственнице. Девушка то протирала испарину со взмокшего лба Амайи, то вымывала залитый, словно на скотобойне, кровью пол. В маленькой тёмной избе воцарилось полное безумие. Сдавленно мычащую Амайю перебивали гортанные голоса женщин-орков. А я в неконтролируемой панике нервно наворачивал круги вокруг них. Сейчас бы закурить… или чего покрепче. По-хозяйски порылся в шкафах женщин и, найдя какую-то жидкость, отдающую спиртным, осушил полбутыли залпом.
Гляжу на всё это кровавое зрелище и одного понять не могу: если все в таких муках на этот свет появляются, то почему нас так много? Почему женщины добровольно соглашаются на подобное? Наверное, потому, что оно того стоит. У всего в этом мире есть причины. Точно, для того, чтобы бороться дальше, Амайе нужны причины!
Присел рядом с кроватью на корточки и, подобрав момент, когда она более или менее в сознании, укоризненно сказанул:
– Нда-а-а… Незабудка, не ожидал я от тебя такого. Думал, ты у меня сильная, думал, без толпы королевских лекарей справишься… – Сначала на её лице отразилось искреннее недоумение, а затем лютая злость. – Ведь все бабы в мире рожают, и не один раз, а ты скорей огромное войско щитом прикроешь, чем выполнишь основное женское предназначение.
Сработало. Небесные глаза с покрасневшими белками нездорово заблестели. В них вспыхнула жизнь. И едва дышащую Амайю с головой охватил гнев на меня. Смачно матюкнувшись в мой адрес, Незабудка в очередной раз истошно взвыла, а уже спустя пару минут на свет появилась наша дочь. Девочка. Очаровательная малышка, внешне словно обычный человеческий ребёнок. Значит, не эльфийка. Значит, в меня – демоница. Полное осознание происходящего ещё волочилось где-то на задворках уставшего разума, но одно я знал точно: я стал отцом!
С любопытством глядя на маленькое кряхтящее существо в огромных зелёных руках Унгал, я ощутил, как меня изнутри разрывает от нежности, трепета и непередаваемой радости. Обернулся к притихшей Амайе и хаотично зацеловал в лицо, едва позволяя ей дышать. Любимая, крепко сжимая мою ладонь в своей, беззвучно зарыдала. И это всепоглощающее чувство любви к крошечному существу, чувство благодарности к Амайе за самый дорогой, бесценный подарок в моей жизни… Я и за сотни лет с ней не расплачусь. И нарастающий неконтролируемый страх. Ведь теперь я в ответе не только за любимую, но и за нашу малышку. В очередной раз поцеловал Амайю во влажный висок и тихо прошептал на ухо:
– Спасибо.
Надо было, конечно, по более слов сказать, но в голове полный хаос и мысли в рассыпную. Позже, как следует, я поблагодарю её позже.
В полумраке избы, освещённой лишь камином и парой свечей, Амайя тоже молчала. Отдыхала. И, судя по нервозно-суетливым приготовлениям женщин-орков, это ещё не конец. Завернув малышку в какой-то кусок ткани, а после и в тёплую шкуру, Унгал спешно вручила мне драгоценный свёрток и вновь разместилась меж Амайиных ног. Зачем? Да хрен её знает! Знал бы, что мне когда-нибудь предстоит подобное, пошёл бы на специальные курсы, что ль. Сейчас же мне только и оставалось, что довериться совершенно незнакомой бабе-орку.
Я же присел около тяжело дышащей любимой, а она, положив ладонь на малышку, принялась что-то шептать. Под дрожащей ладонью буквально на пару секунд появилось свечение. А после Ами на выдохе с облегчением констатировала: «Здорова! Наша дочь родилась здоровой. Жгучий порошок в начале беременности не сказался на ней».
– Вот это я понимаю – диагностика! С такой мамой никакие лекари не нужны! – Я, конечно, ёрничал, но это только для того, чтобы хоть как-то скрыть свой страх за здоровье дочери. Да и в том, что Амайя тогда сорвалась, я нехило так виноват. Не желая вспоминать ужас тех дней, решил сменить тему: – Я это специально сказал… ну, про…
Замялся, а она иронично и одновременно счастливо заулыбалась в ответ.
– Я знаю, что специально. По глазам видела. Они у тебя так и не научились врать.
Нежно поцеловал её в губы. Всё-то она у меня знает… Моя.
А дальше последовали минуты безудержного счастья, такого, будто нам обоим вкололи по несколько доз жгучего порошка, а на деле Амайя просто взяла на руки малышку и попыталась покормить. Сговорчивые женщины-орки, похоже, решили нас не сдавать, по крайней мере пока. Они обе, закончив с Амайей, торопливо сновали по избе в мелких делах, а я жадно не мог насмотреться на своих девочек.
Семейную идиллию прервали громкие звуки снаружи и последующий требовательный стук в дверь избы. Я мгновенно схватился за меч и, крадучись, направился к двери избы. Если это обычный поисковый отряд, то их должно быть не более пяти-шести орков и я быстро с ними справлюсь. Потянулся к ручке двери и замер, заметив краем глаза Унгал у изголовья кровати и с ножом на горле испуганной Амайи. В избе воцарилась гробовая тишина. Что происходит, я догнал, лишь когда помощница суки Унгал спешно вручила мне мою спящую дочь и, тихо распахнув окно, указала на него.
Знаю! Не хотят, чтобы я перебил их солдат! Угрожают расправой с Амайей! Суки! Крепче прижав к себе малышку, тихо двинулся в сторону кровати, но непреклонная Унгал, гортанно рыкнув на меня, сильней надавила на нож, тем самым сделав длинный порез на шее любимой. Я замер, а Амайя тихо прошептала решительным тоном:
– Рэнн, уходи. Они меня не отпустят. Унеси нашу малышку подальше.
Времени на торги, переговоры совсем не оставалось. В деревянную дверь колотили всё настойчивее и требовали хозяек дома, а нетерпеливая Унгал сделала ещё один порез на шее Амайи. Роковое решение пришлось принимать быстро.
Нехотя вылезая в окно, едва слышно прошептал любимой:
– Я вернусь.
Без доли промедления в ответ:
– Знаю.
Даже не представляя, что там задумали эти полоумные женщины-орки, я в ночной темноте прокрался подальше от избы, в пролесок, и полетел на холм, с которого дом Унгал виднелся, как на ладони. То, что у женщин был какой-то план, я знаю точно. Ведь они совсем неглупые и прекрасно осознают, что, если с Амайей что-то случится, им не жить. Почему не дали мне и её забрать? Думаю, что в таком случае им бы крайне сложно было бы объяснить, откуда столько багровой крови на полу и кровати. Очевидно, они побоялись, что за содействие беглецам их объявят предательницами родины и казнят. А сейчас… сейчас они смогут сдать Амайю патрулю и избежать расправы. Пусть только посмеют суки! Четвертую, нахуй, обеих!
Наша малышка, завёрнутая в тёплую шкуру, так и не поев, крепко уснула и тихо посапывала у меня на руках. А я уже которую минуту сидел на холме, нервозно вглядываясь в темноту долины. Дом, в котором находилась Амайя, был крайним в деревне и располагался вдали от всех. Патруль, что пожаловал по наши души, уже с десяток минут находился в избе. И только один лишь дьявол знает, каких сил мне стоило не сорваться вниз и не ворваться в проклятую избу для того, чтобы их всех поубивать. Но я не мог. Не мог по двум причинам. Первая находилась в их власти с приставленным к горлу ножом. А вторая мило кряхтела во сне у меня на руках.
Гнетущее неведение, что же там происходит, пожирало меня изнутри и притупилось лишь тогда, когда орки вышли из избы и я смог их сосчитать. Пять орков. За ними вышла и Унгал с помощницей, и вся это дружная компания принялась стаскивать что-то в центр двора. Это были дрова. Парализующие мозг догадки происходящего молниеносно всплыли в сознании, но я до последнего отказывался им верить. Этого не может быть!
Оказалось, может.
Спустя ещё пару минут две карги небрежно выволокли во двор кого-то, с головой завёрнутого в ковёр и абсолютно не сопротивляющегося. Мою Амайю. Они собираются её сжечь! Мгновенно вспомнилось, как орки после сражения не закапывали, а сжигали своих погибших соратников, и я разучился дышать. Я умер вместе с ней. В оглушающем трансе положил драгоценный свёрток рядом с собой, вскинул голову к небу и зашёлся в беззвучном крике… Смертельном вое, который разносился лишь в моём сознании и слышен был только мне. Отрешённо глядел в звёздное небо и физически ощущал, как распадается на части и умирает душа.
Как ни заставлял себя, но я больше не мог взглянуть в долину. Не хотел смотреть на то, как она горит в огне. Хотел, чтобы для меня она оставалась жива… хотя бы в памяти.
Может, секунды, а может, минуты… Не знаю, я потерял им счёт, но долгое время я отсутствующе глядел на далёкие звёзды и вопрошал её Богов: почему она. Почему не я? И как мне теперь жить дальше? Ведь уйти за ней я не имею права. Амайя напоследок оставила мне самый ценный подарок из всех возможных – крошечную частичку себя.
Мельком глянул на малышку и не нашёл её рядом. Судорожно подорвался и обернулся, а позади некто крылатый стоит, не шевелясь, едва освещённый лунным светом и с моей дочерью на руках. Какого хуя?
– Ты кто такой? Верни младенца по-хорошему!
Крылатый, крепче прижав мою дочь к себе, сделал несколько неуверенных шагов назад.
– Я ангел и прибыл с миром. Хочу помочь тебе.
Нихуя себе… помочь, говорит? Что-то не похоже.
– Ангел, помогающий демону? Хм-м-м… И чем же ты можешь мне помочь? Воскресишь Амайю?
Незнакомец безрадостно усмехнулся в ответ.
– Нет. Это мне не по силам.
Что и требовалось доказать! Едва он договорил, как на моих ладонях вспыхнуло яркое пламя и я нацелился на похитителя. Не знаю, кто он там такой, но малышку ему не отдам!
– Верни мою дочь! – угрожающе процедил сквозь зубы, предупреждая его в последний раз.
На что бесстрашный, а может, просто безумец отступил ещё на несколько шагов назад и по-прежнему невозмутимо ответил:
– Верну. Но не сейчас. Мне лучше временно забрать её на небеса.
Не дав ублюдку договорить, запустил огненный шар рядом с его ногами, а сам молниеносно подлетел вплотную и выхватил дочь из рук оторопевшего незнакомца. Но, едва я успел отойти и положить дочь на землю, чтобы надрать зад уроду, посмевшему тронуть мою девочку, как он накинулся на меня сзади. Крепкий однако подонок! Между нами завязалась яростная борьба, и отступать никто из нас не собирался. Амайю я уже потерял. Дочь – не отдам!
То, что магические силы у нас почти равны, я понял практически сразу. Ведь любые всполохи моего огня ангел глушил в два счёта какой-то неведомой мне силой. Так что, под пронзительный жалобный плач моей малышки, проснувшейся от шума возни, мы, задыхаясь и грязно матерясь, довольно долго боролись в рукопашную и без правил. И прежде, чем ангел смог таки приостановить ожесточённое побоище, мы оба изрядно наваляли друг другу. Почти одолев крылатого, я намертво схватил его в удушающий захват, а он едва слышно прохрипел:
– Верну я твою дочь! Верну, когда ты расправишься с вон теми орками, что заметили твоё пламя и плач ребёнка, а теперь со всех ног несутся сюда! – Я, искренне оторопев с его заявы, ослабил хватку и оглянулся. Уёбки-орки, что недавно собирались сжигать тело Амайи, и правда, уже неслись сюда. Глянул на плачущую в стороне малышку и запаниковал. А побеждённый «ангел», всё ещё находясь в удушающем захвате моих рук, победно продолжил: – Когда ты наконец окажешься в безопасности и сможешь самостоятельно защитить ценное для мира дитя, тогда и верну её! – Не зная, что мне делать, я выпустил его из захвата и немного отполз, а он глянул на меня с таким разочарованным выражением, будно, и правда, осознал, что вот нихуя я ему не верю! А после вымученно произнёс: – Хм-м-м… А вы похожи. Она ведь тоже не верила, что я действительно ангел… пока я не сделал вот так.
Незнакомец глухо щёлкнул пальцами, и над его головой мгновенно засветился яркий, словно мини солнце, нимб, осветив тем самым всю округу. Ну, зашибись! Теперь-то орки точно не найдут нас, дебила кусок! И ведь, правда, ангел! Ни одна в мире магия не способна подделать нимб.
С кем я там похож, разузнаю у него позже, так как сейчас моя соображалка в конец заклинила, и я вновь встал перед непростым выбором. Довериться неизвестному мне мужчине и отдать дочь либо придушить таки незнакомца, а после подвергнуть малышку смертельной опасности в схватке с орками. Ведь это только в книгах толпа антигероев нападает на персонажа по-одному и строго по очереди, милосердно даруя противнику шанс поубивать их всех, нахрен! В жизни же так не бывает. Руку на отсечение даю, что четверо разом накинутся на меня, а один займётся моим ребёнком. Улетать уже поздно. Не успеем скрыться. Да и негде нам в этом грёбаном Джакларде скрыться! Выбор был сделан ещё до того, как я успел составить сотню других вариаций дальнейших событий.
– Если не вернёшь, найду, вырву сердце и тёплым сожру его.
Ангел усмехнулся на мои слова.
– Я служитель добра, и не в наших правилах красть чужих дочерей, – сделал задумчивую паузу, – разве что только по праздникам.
Шутник, блять!
В момент, когда орки заявились на холм и с оглушающим рёвом кинулись на меня, ангел с моей дочерью на руках уже воспарил в небо, порхая белёсыми крыльями в голубоватом лунном свете. Я же остался отвлекать врага на себя.
========== Глава 42. Рэнн ==========
Комментарий к Глава 42. Рэнн Бесплатное спасибо любому автору – это ваши эмоции под главой)
Наслаждайтесь!
Ваша Ева
Фото: https://vk.com/photo359996673_457246017
Музыка: https://drive.google.com/file/d/1Z9utQlGUihthc69_twGyW48NehT-TUKY/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/16SS5klIjB3KNJTjs2rSS5SFejkZV05Al/view?usp=sharing
https://cloud.mail.ru/public/4KpV/2eQUZXzH2
https://drive.google.com/file/d/1NmnPqcht-vikfcdhqgMVTL7Yh0gGRJkI/view?usp=sharing
Рэнн
(Jennifer Thomas – A Beautiful Storm)
Оркам – этим безмозглым тварям – досталось от меня сполна. Вся та боль от потери любимой, она сделала из меня настоящего мясника убийцу, и я испытал истинное, неподдельное удовольствие с их пыток. Первых трёх, конечно, сжёг практически сразу, но чувства возмездия, облегчения никак не наступали. Да, выжги я весь грёбаный Джаклард вместе с его зелёными обитателями, я навряд ли бы почувствовал облегчение! Ведь удовлетворение в одном участке памяти никак не заменит боль от потери в другом.
Оттого и поиздевался я над последними двумя уродцами с толком, расстановкой, садизмом, не спеша. А, убив и их, весь вымазанный в зелёной крови врага, опустился на колени и в бессилии беззвучно заплакал. Думал, мужчины не плачут. Но, нет. Плачут, когда жить не хочется, а надо. Плачут, когда время не повернуть вспять. В этот миг я искренне понял свою Незабудку, так часто пребывавшую в грёзах. Будь у меня такая возможность, я бы тоже из грёз не выходил, бесконечно наслаждаясь редкими моментами нашего счастья.
Горе. Когда оно без спроса врывается в твою жизнь, его ощущаешь каждой по́рой своего тела, оно просачивается через них и обволакивает сердце изнутри. Стискивает его и сжимает с такой силой, что только и можешь, что открыть рот, а кричать сил уже не осталось.
Обречённо взглянул на ночную долину, на дом твари Унгал, всё также освещаемый лишь светом луны. Костёр так и не разожгли. Решил, что если не смог сберечь мою Незабудку, то хотя бы похоронить её должен, как положено, по эльфийским традициям и рядом с отцом. Королева должна быть захоронена в Королевском склепе.
Вымучено поднялся и пьяной походкой, практически ничего не видя перед собой из-за непроизвольно текущих ёбаных слёз, направился вниз.
Когда добрёл до той самой избы, во дворе никого не нашёл. Попрятались твари! Знали, суки, что приду по их души!
Отворил деревянную дверь с ноги, а эти курвы замерли в испуге. Пялятся на меня, не шевелясь и практически не дыша. А на окровавленном полу перед ними тело моей Амайи, всё ещё завернутое в грязный половик. Злобно рыкнул в сторону сук, чтобы сгинули, не мешались, и опустился на колени. Нетерпеливо развернул ковёр, а моя Ами… она едва заметно дышит и практически не шевелится. Лежит, бледная, без сознания, но живая. Живая! Я отчётливо слышу размеренное биение её сердца!
В пекущих глазах застыло стекло, что не моргнуть, не заплакать. Только стоять, как каменное изваяние, не веря своим глазам, а после с хрустом прижать любимую к себе. Так, чтобы ощутить, что это реальность, ощутить, что она жива.
А Ами, пребывая в полубредовом состоянии, прохрипела мне в грудь:
– Пусти, придушишь…
Жива! Сдавленно прорычал в ответ:
– Не пущу! Больше никогда не отпущу!
Я озверел от счастья, от того, что любимая выжила и я трогаю эту жизнь руками. Меня раздирало от нежности и желания защитить её от всех ублюдков этого мира, от всего во вселенной. Но, по повторному и уже более возмущённому требованию Амайи, я всё же ослабил хватку и, не дав лечь обратно, приподнял её повыше, крепко удерживая в руках. В избе воцарился полный хаос, несмолкаемый гогот и немыслимый поток вопросов. Начиная от возмущённых моих: какого хуя всё это значит? И заканчивая истеричными Амайиными: где наша дочь? Куда ты дел нашу дочь?
Женщины-орки тоже по-началу что-то вопрошали на своём, но, внимательней оглядев меня, вымазанного в свежей изумрудной кровище, с вопросами отступили. Очевидно, до них дошло, что сталось с их патрулём, и, во избежание той же участи, прозорливые бабы стихли. Амайя, в отличии от них, всё не унималась:
– Где малышка? – Попыталась отпрянуть от меня и сесть самостоятельно, но не смогла и уже более надсадно повторила: – Где наш ребёнок, Рэнн?
– Всё хорошо, – склонился к ней ближе, пытаясь притянуть к себе крепче, но она не далась, – не переживай. Она у ангела.
– На… на небе? – Замерла, вцепившись худыми ручонками в ворот моего плаща и испуганно вглядываясь в мои глаза в тусклом свете тлеющего камина.
Не придав должного внимания её горестному тону, торопливо ответил:
– Да, родная, на небесах, или где они там обитают эти ангелы…
Кровь моментально схлынула с и без того бледного лица Амайи, и она, ослабев на глазах, с опустошённым выражением лица выскользнула из моих рук и сползла на пол. А после едва слышно прошептала:
– Как ты мог?
Что именно я, блять, мог, до меня дошло только сейчас, а, поняв двусмысленность своих слов, поднял на себя затравленное лицо любимой и уверенно произнёс:
– Жива она! Наша дочь жива. Ангел забрал её временно, чтобы уберечь. Он вернёт её.
Смотрит сквозь меня в неверии, а я уже в конец запутался, что этот её отрешённый взгляд значит: не верит мне? Или тому, что ангел вернёт нам дочь? Да хуй его знает! Позже… мы со всем разберёмся позже! Нам сейчас убраться бы отсюда. Да поскорей! А, как придёт в себя окончательно, она обязательно поведает мне, как осталась жива и что вообще это был за спектакль в виде полудохлой мумии в ковре, волочившейся по ночному двору орков туда-сюда.
