355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Eva 4444 » Навечно в грёзах (СИ) » Текст книги (страница 40)
Навечно в грёзах (СИ)
  • Текст добавлен: 17 февраля 2022, 17:32

Текст книги "Навечно в грёзах (СИ)"


Автор книги: Eva 4444



сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 44 страниц)

После тихой росписи без гостей и оркестра, а также – длительного медового месяца, влюблённые молодые зажили счастливо, а я всеми силами преисподни старался не то чтобы держаться от них подальше, но даже не думать о своём малыше.

Годы шли медленнее, чем мне того хотелось. Но всё же шли. Сын – мой наследник вырос в настоящего мужчину. Он, как и положено всем молодым ребятам Тараса, вступил в ряды нашей доблестной армии и довольно неплохо продвигался по карьерной лестнице. Молодой, сильный, смышлёный, амбициозный. Будущий Правитель!

В какой-то роковой момент я и не заметил, насколько часто стал приглядывать за ним. Наблюдать. Восхищаться его успехами. Я с жадностью желал как можно больше знать о сыне, узнать его. Я эгоистично желал, чтобы он узнал меня. Называл отцом и любил. Хоть на четверть того, как люблю его я.

Беспрестанно интересуясь сыном, я невольно впускал его в свою жизнь. Подпускал к себе всё ближе и ближе. А после опьянённый жаждой общения с кем-то по-настоящему родным я, потеряв всякий страх и бдительность, взял Рэнна к себе на службу. Так мой сын попал в главный дворец, где ему и место. А также он сам, того не ведая, незаметно прокрался в моё сердце.

Но сегодня, именно в этот день я потерял сына по-настоящему.

(Tommee Profitt-Carol Of The Bells)

Не знаю, что произошло в государстве у чудаковатых эльфов, но, что бы там ни было, я безмерно этому рад. Ведь ко мне вернулся Рэнн. Прилетел и, с шумом ворвавшись в зал заседаний, принялся умолять меня спасти его любимую. От дикой радости, захлестнувшей меня с головой, я практически не слышал его слов. Выпущенной стрелой подорвался с трона и, подлетев к нему, крепко обнял. Сын всё что-то взволнованно тараторил и пытался отстраниться, а я упрямо не отпускал. Жив. Здоров. Да, исхудал и изрядно измучен, но он здесь, со мной! Мой сын, будущий Король Тартаса, Рэнн Тррэг!

Захваченный эмоциями от долгожданной встречи я и не заметил, как советники спешно покинули зал, и отстранился лишь тогда, когда не на шутку всполошённая Айлин вбежала в помещение. В след за мной Рэнна обняла и любимая. Он лишь сильнее запричитал, стараясь как можно скорее перейти к делу. Вдоволь наобнимавшись, перешли. Но, как быстро перешли, так скоро и закончили с обсуждением насущного вопроса. Ведь я сразу сказал своё твёрдое – нет! Я не стану отправлять на верную смерть и без того обессилевшее демоническое войско. Знаю, что так тоже нельзя оставлять, но жертвовать всем войском…

Мы спорили на повышенных тонах около получаса. Все втроём исступлённо кричали друг на друга каждый своё, при этом упрямо не желая слышать остальных. Бессмысленный шантаж и ультиматумы Рэнна, уговоры и мольбы Айлин… Они, блять, будто сговорились, ополчились против меня! Но я остался непреклонен.

– Сотый раз повторяю тебе, Рэнн, мы найдём другой способ вызволить Амайю. Наши вымотанные воины погибнут в Джакларде. Нам необходимо немного времени, и мы что-нибудь придумаем.

Вцепившись израненными руками в засаленные волосы, сын в бессилии гортанно взвыл в высокий потолок, а после вновь, не подбирая тона, прокричал в мою сторону:

– Нет у нас этого времени! Нет! Хуй поймёшь, что у мстительных тварей на уме и почему они до сих пор её не убили! Ведь не убили?

Рэнн с надеждой в глазах посмотрел на такую же обозлённую и встревоженную Айлин.

– Не убили. Видения показывают, что ещё жива. – Рэнн поначалу в облегчении выдохнул, но, услышав это её «ещё»… гадина! Будто нарочно подливает масла в огонь! – Тяжело ей там. Не знаю, как долго она продержится. Избивают её изверги регулярно, но не насмерть. Ждут, твари, чтобы родила…

Она это специально? Специально говорит загадками, да такими, что на меня сейчас водопад неудобных вопросов польётся?

Получив крупицы новой информации о любимой, Рэнн наконец сбавил свой запал и с озадаченным выражением лица присел за стол переговоров.

– Но почему? – Смотрит сквозь Айлин, куда-то в пустоту, явно стараясь понять мотивы орков. – В жизни не поверю, что бесчувственные одичалые решили пощадить младенца.

Вопрос был адресован Айлин, ведь именно она тут у нас всезнающая провидица, но любимая отвечать на него не собиралась. Женщины – манипуляторши похлеще самого дьявола!

Рэнн смотрит на неё, а она на меня многозначительно и довольно ясно даёт ему понять, что я-то знаю ответ на его вопрос. Стрелки переводит! Сука!

Так и быть, отвечу, коль припёрла к стенке. А, после того, как Рэнн уйдёт, три шкуры с неё спущу за дерзость! Я здесь решаю, что, когда и кому говорить!

– Успокойся, Рэнн. Амайя точно будет жить, пока не родит. – Сын, в удивлении глядя теперь уже на меня, откинулся на спинку стула и всем своим видом дал понять, что он в ожидании пояснений. – Оркам нужен её ребёнок…

– НАШ! – громко перебил чертёныш.

– ВАШ ребёнок нужен оркам для специального магического обряда. Цель древнего обряда заключается в том, чтобы ослабить всю демоническую расу, и в случае успеха каждый обитатель Тартаса лишится больше половины всех своих сил. Регенерация, сверх сила и невероятные уникальные умения, унаследованные от рождения. После этого обряда все демоны станут слабы как люди.

Я всё рассказывал, а выражение откровенного непонимания так и не сходило с лица сына. От полученной информации в его глазах в геометрической прогрессии множились бесчисленные вопросы.

– Но причём тут наш ребёнок?

Вот он – тот самый роковой вопрос, после которого я буду не в силах остановить цепную реакцию ответов. Сейчас или никогда. Точнее, нет, не так. Если не сейчас, то он уже никогда мне не простит замалчивания нашей тайны. И я ответил:

– Для такого сложного древнего обряда, для того, чтобы сокрушить всю демоническую расу, нужен кто-то с моей кровью… кровью первородных демонов.

Он так и не понял. Может, устал, вымотался пленом, пытками и перелётом… а, может, не желал понимать.

Интуитивно предчувствуя подступающее, медленно крадущееся озарение, Рэнн, невесело, нервно хихикнув, спросил:

– Бля, только не говорите мне, что Амайя от тебя, Вилан, а не от Малфаста. Она ведь не твоя дочь?

В неописуемом диком страхе, но также и долгожданном предвкушении облегчения своего молчаливого бремени, я ответил:

– Амайя от Малфаста. ОНА – не от меня.

Хотел было продолжить говорить, но не смог. Оказалось, эти заветные слова чертовски сложно выговорить. Застряли в горле дерущим комом и дальше не идут. Голос пропал, и я не стал продолжать безуспешные попытки вытравить из себя единственное слово «сын». Но он и сам всё понял. Вскочил со стула, пристально вглядываясь в моё раскаивающееся лицо, а после – безумный оскал и в глазах откровенное неверие в свои догадки. Натянутая кривая улыбка, которая ударила больнее, чем любое гневное слово в мой адрес. Но я её заслужил. Дышит глубоко и прерывисто, а, не дождавшись от меня реакции, в поисках ответов перевёл вопрошающий взгляд на Айлин. Любимая с не менее сожалеющим выражением лица прижала руки к груди и несколько раз кивнула ему. Снова взгляд на меня, и натянутая улыбка сползла с лица сына, сменившись выражением немыслимой горечи. Всё ещё продолжая отрицать реальность, Рэнн, в неверии качая головой, сделал пару шатких шагов назад, а после и вовсе отвернулся. Так он простоял всего пару секунд, но для меня они длились целую вечность. Ведь именно в эти мгновения мой сын переваривал услышанное, переосмысливал свою жизнь и решал… решал, как именно он теперь ко мне относится. Решал за нас двоих.

Обернулся и насмерть придавил меня плитой глубокого разочарования в глазах. Мне невольно захотелось куда-нибудь присесть, ибо ноги напрочь отказались держать, а он смотрит на меня с нескрываемым презрением и одним только взглядом рушит всё, что нас до сих пор связывало. Сегодня я —алчный глупец – в эгоистичном желании приобрести сына потерял единственного друга.

Рэнн, вцепившись пятернёй в отросшие волосы, грязно выругался, а я наконец на негнущихся ногах доковылял до трона и присел. А после безрадостно констатировал вслух то, что все мы теперь и так прекрасно понимали:

– Не смей за ней лететь. Ты не имеешь на это права. Ведь ты принадлежишь Тартасу и именно ты – его единственное будущее. А, может… и Арнорда.

– АРНОРД – ЕЁ! – яростно завопил, с отвращением глядя на меня, а после спешно вышел из зала, напоследок громко хлопнув массивными дверьми.

Думал, ожесточённый бой окончен. С треском проигран, но всё же окончен. Ошибся. Безмолвно стоящая в сторонке Айлин едва слышным шёпотом произнесла:

– Он прав, Вилан. Мы должны вызволить её из плена. И твои до смерти уставшие воины тоже ей задолжали. Жизнью. Позволь Рэнну вытащить её.

(Anne-Sophie Versnaeyen, Gabriel Saban, Philippe Briand – The Power of Mind)

Ну, понеслось… Если вспыльчивого импульсивного Рэнна ещё можно было переубедить аргументами, задавить авторитетом – на крайняк, то перед этой женщиной я бессилен. Сознаюсь! У неё просто дьявольская выдержка и непробиваемая аргументами, своя, специфическая, не поддающаяся моему пониманию логика. Оттого и «жили долго и счастливо» не про нас. С ней каждый грёбаный день как на ринге. И бои наши почти всегда без правил. Нескончаемая борьба и споры на грани потери рассудка.

– Я не стану рисковать единственным ребёнком, единственным наследником Тартаса, даже ради той, которая этот самый Тартас недавно спасла. Я придумаю другой способ, как уберечь демоническую расу. Он мой сын, Айлин!

Ну, вот, голос любимой так некстати прорезался, и она уже повышенным тоном принялась меня упрекать:

– А она моя дочь! – Подошла ко мне вплотную и в укоре сощурила изумрудные глаза, обрамлённые полосками густых ресниц. – Я спасла от казни Рэнна, а теперь ты спаси Амайю!

Спасла она… Ахуеть, спасла! Сначала подтолкнула его, даже пнула под зад на верную смерть, отправила к этой ненормальной девчонке, а после, как жареным запахло, героически спасла.

– Дочь, говоришь? Что-то ты не шибко об этом вспоминала, когда бросила её и позволила своему недосынку слюни на неё пускать более ста лет. Ведь знала, что он её далеко не братской любовью любит…

За доли секунд в её очах вспыхнула ярость вперемешку с невообразимой болью, и разгневанная Айлин в бессилии залепила мне тяжеленную пощёчину. Что ж, не впервой. Эта непомерно бесстрашная женщина частенько позволяет себе подобное. И, да, мы снова это делаем… намеренно калечим души друг друга, предательски ударяя по самому больному месту. Ведь кто, как не мы, достоверно знаем, где именно оно находится.

– Ты тоже Рэнна не как отец воспитывал! А сейчас вывалил свою долгожданную правду на бедного мальчишку, будто ему и без тебя было мало. Его любимая и ребёнок у орков, а ты тут «жди меня» устроил с долгожданным воссоединением потерянных родственников. – Укоризненно сощурив глаза, говорит тихо, но так метко. Каждое слово прямиком кинжалом в самое сердце. – Думал, он кинется тебе на шею с объятиями? Самонадеянный дурак! – Она всё говорила, а я молчал. Мог бы, конечно, её заткнуть, ударить, удушить насмерть, чтобы слова больше сказать не могла, чтобы больше никогда не смела о нём, и вот так. Но я просто стоял и молча слушал. Ведь она говорила чистую правду, а правда в нашем мире так редка. Особенно в присутствии Королей. Все всегда изворачиваются и лгут в угоду своим интересам. И лишь немногие способны без страха за собственную шкуру критично разнести тебя в пух и прах. Способны только те, кто действительно любит. И, видать, я её нехило задел, поскольку Лина завелась, как никогда, и всё продолжала резать меня на живую… – Толку с того, что ты был неподалёку от Рэнна, преследовал его, словно вторая тень, если, как только он вырос, затесался в его дружки и поощрял разгульный образ жизни? Сколько было пьянок и борделей? Сколько было бездумных рискованных развлечений? Куда подевалась твоя отцовская забота? Похоже, что всё это время самый бесстрашный демон Тартаса трусливо боялся стать настоящим отцом и быть отвергнутым сыном!

Всё, что она в гневе выливала на меня, – всё это я сполна заслужил. Но от невыносимой боли, причиненной её словами, не сдержался и я. А, едва сказав свои ядовитые слова, сразу пожалел, но было поздно.

– Да, я плохой отец! Признаю! Но, знаешь, это всё от того, что сын у меня один. Нету, на ком потренироваться! Ты ведь мне так и не родила…

Лицо Айлин превратилось в неживую маску с уродливой гримасой пустоты. Она, неуверенно качнувшись, в трансе развернулась и, словно сломанная кукла кукловода, шаткой походкой направилась к двери. А, не дойдя до неё всего пару метров, ухватилась за ближайший стул и тихо сползла по нему на пол.

Зря я так с ней. Не умею я уступать, вовремя отступать. Мне – придурку – в каждом споре с ней обязательно нужно биться до последнего, до кровавых подтёков из носа и рта, даже если я не прав. А она – моя нежная и хрупкая Айлин, – она просто желает мне добра и любит. Любит меня, долбаёба, несмотря на то, что неоднократно вот после таких сражений насмерть я заклинал её уйти, бежать от меня со всех ног, чтобы сама целей осталась и душа не истерзана. Но всякий раз она оставалась. Тем самым упрямо доказывая, что любит, а я её так и не заслужил.

Тихо подошёл и присел перед ней. Обхватил ладонями её отрешённое, затравленное лицо и произнёс:

– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Виноват. Когда я умолял тебя бросить мужа и быть со мной, я прекрасно знал, что у нас не будет детей. И уже тогда я знал, что ни с какой другой мне дети тоже не нужны. Мне ты нужна. Ради тебя я на многое готов, Айлин. Прости за эти слова. Мы оба были очень плохими родителями.

Улыбнулась сквозь слёзы и сама взяла меня за руку. Может, ещё не простила, но по крайней мере готова идти на диалог. А там, после полсотни моих извинений, и до конца простит дурака, порой не ценящего своё сокровище.

– Да, родители из нас никакие, Вилан. Но никогда не поздно исправиться. Так давай спасём жизнь моей дочери – возлюбленной твоего сына – и нашего внука. Наш внук, Вилан, – в нём наше будущее. У нас нет общего ребёнка, но у нас будет общий внук.

И в этом моя мудрая Лина права. Когда-то я опрометчиво полагал, что Амайя безнадёжная пропащая наркоманка. И как не думать, когда все так говорили? А оказалось, она одна из самых сильных девушек, что я видел. Не физически сильных, нет. Видал я воинов и похлеще этой девчонки. Но стальной духом! Где-то даже страшно отчаянной. Страшно – потому что не должно быть так у молодой, влюблённой беременной девушки. Не должна она так настойчиво искать своей смерти. Ей, глупой, ошибочно казалось, что нечего терять. Родителей, по сути, нет, и брата тоже. Вот только, дура, пока не осознала, что на смену одним любимым существам всегда приходят новые, другие. Сумасшедшая, позабыв о себе и ребёнке, кинулась в бой, поднимать тяжёлый щит. А после, совсем обезумев, на голову Кхрорага замахнулась. И ведь вышло! Ей удалось убить его в одиночку! Не только воины ей задолжали… не только. Я тоже ей прилично задолжал. И матери её.

В последний раз тщательно взвесив все за и против, решил.

Аккуратно притянул к себе любимую и обнял.

– Хорошо. Я даю свое добро, отправлю войско на помощь эльфам в Джаклард. Так как, если я хоть немного знаю своего сына и если он хоть немного похож на меня, потеряв Амайю, он недолго протянет. Я ведь тоже не представляю своей жизни без тебя, Айлин.

Позже, когда мне удалось успокоить Лину окончательно, я провёл её в наши покои и, вернувшись в зал заседаний, приказал вызвать мне Рэнна. Может, сейчас упрямец и не желает меня видеть, но я всё ещё его Король и мне хочется лично оповестить его о том, что я передумал. Вытащим мы его безбашенную девчонку из плена и спасём тем самым всю демоническую расу.

Прождав посыльного с полчаса, мне сообщили, что никак не могут отыскать моего сына. А спустя ещё час поисков выяснилось, что пропал и Силкан. Эти двое всегда были неразлучны и, если что и замышляли, то всегда вместе. На этот раз черти без моего на то дозволения улетели из столицы. И мне даже не нужен дар предвидения любимой, чтобы догадаться, куда именно. Ладно, повидаемся, когда я вместе с войском тоже прибуду на границу Тартаса, в военный лагерь эльфов. Там-то и надаю гадёнышу пиздюлей по самое не могу за то, что без моего дозволения… Хотя, как мне злиться, если он, прям как я в молодости?

Амайя

(Kai Engel – Run)

Для истинного воина нет ничего хуже поражения. Особенно, если он пал не в сражении, а из-за предательства подчинённых угодил в плен и вынужден видеть, как ликует зло.

Впервые за всю свою непродолжительную жизнь я оказалась похищена. Орки. Похитили и заточили.

Как им это удалось? Ведь, помимо моих щитов и двух десятков эльфов, меня оберегал и мой малыш.

Меня предали. Я, воодушевлённая недавней победой над Кхрорагом, в конец потеряла бдительность и всё-таки прибыла на злосчастную равнину, сплошь покрытую трупами орков, эльфов и демонов. Едва завидев вдалеке небольшой вражеский отряд, я ощутила парализующую боль в лопатке. В удивлении обернулась, а там Берт с человеческим шприцом в руках. А после – вязкое забвение. Тихо подкравшись сзади, ублюдок вколол мне что-то в лопатку, нечто, что блокирует магические силы не только у меня, но и у моего малыша. Так, благодаря предательству верного пса Бурхата, я оказалась в плену абсолютно беззащитной.

Позже, очнувшись с неподъёмной головой в сыром тёмном помещении без окон, я трусливо запаниковала. Стало первобытно страшно. Не за себя, за малыша. Спустя ещё пару часов тревожного одиночества я уже не паниковала, а попросту скатилась в позорную истерику. Ведь все эти часы малыш во мне не шевелился. Осознав это, я зарыдала, заскулила и надсадно завыла на разрыв связок.

Очевидно, мой истошный несмолкающий вопль на протяжении нескольких часов порядком достал толстокожих орков, и те впервые с моего заточения явились в темницу.

Двое громоздких амбалов за считанные минуты избили меня до полусмерти, и я в агонии жгучей боли заткнулась. Сил не осталось даже на рыдания. Просто лежала на ледяном полу, обняв тянущий живот и слепо глядя в темноту. В тот миг ко мне отчётливо вернулось давно забытое желание уйти из жизни. Заснуть и больше не сносить тягот этого тленного жестокого мира. Я больше не хотела жить. Не вот так. Не без малыша.

Наутро мне едва удалось разлепить отёкшие от побоев веки. Но к моменту, когда у меня всё-таки вышло подняться на четвереньки, я уже знала, как именно уйду из жизни. Я решила повеситься на верёвке, сделанной из собственной туники и завязанной на решётке окошка двери.

Удавку сделала быстро, подрагивающими руками накинула на горло и… и, почувствовав её натяжение, разревелась. Глупо, по-детски.

Я не смогла.

Я оказалась слишком труслива и слабовольна. Бесхребетное ничтожество, оттого и буду вечность гореть в адской боли нещадных избиений орков.

Спустя ещё пару часов мой малыш неожиданно, но уверенно зашевелился. Заколотил меня по органам тогда, когда я совсем потеряла надежду. И я прокляла себя дважды за то, что перестала верить в него и сдалась. Предала его.

Ну, а дальше последовали долгие недели мучительного плена. И всё это время меня не покидал один-единственный вопрос: почему меня не убили сразу? Зачем я им живая? Может, ведут переговоры с Дорласом? Если так, то значит, у меня ещё есть шанс выжить.

Орки в свою очередь оказались на удивление довольно дисциплинированными существами. У них имелся определённый график моего заточения в темнице, к которому, вопреки желанию, я невольно привыкла. Привыкла и держалась за него, как за единственную постоянную в своей переменчивой жизни. Именно это не давало мне окончательно потерять рассудок и сойти с ума. Ежедневно, после очередного укола транквилизатора, я подвергалась болезненному многочасовому избиению. Ублюдки били не насмерть, а сдержанно и расчётливо. Словно наслаждаясь каждым ударом по мне. Конченые садисты! Одно только радовало – били не по животу. Намеренно берегли моего ребёнка. И радовало это ровно до тех пор, пока я, тупица, не задумалась о причинах такой немыслимой для бездушных орков щедрости. Догадка парализовала и мгновенно выбила пол из-под ног. Им нужен мой ребёнок! Зачем? Пока не знаю. Но это определённо хуёво!

Изо дня в день, сразу после зверских побоев, надзиратели небрежно швыряли на пол тарелку с тухлой вонючей кашей и в неё же наливали немного воды. Очевидно, отдельные посудины для пленницы – это непозволительная роскошь. Тарелка была очень маленькой, и её мерзкого содержимого мне катастрофически не хватало.

Наверное, это тоже была очередная пытка орков – давать мне еды и воды ровно столько, чтобы я не загнулась и не сдохла. Кощунственно мало для того, чтобы с каждым днём я становилась всё слабее и перестала сопротивляться ежедневным побоям.

Сколько раз, не найдя в себе силы подняться и подползти к еде, я мечтала о смерти? Ровно столько же, сколько позже корчилась в упрёках совести и самобичевании за предательские мысли по отношению к малышу. Ведь я должна бороться! За нас двоих! И я боролась. Я не верила, я просто знала, что однажды он придёт за нами. В аду, но найдёт нас! Не армия эльфов, не войско демонов, не кто-то там ещё, а именно он – мой демон. И лучше бы он поторопился, так как до родов осталось всего ничего. А орки, похоже, именно этого дня и ждут.

За долгие недели нещадных побоев я превратилась в одну сплошную отёкшую гематому. Кости ломило от ушибов, мышцы тела не слушались. В голове ничего, кроме темноты и удушающей ненависти к беспощадным мучителям и продажному предателю Берту. Мысли о малыше? Я их изгнала из своей головы. Отчаянно старалась не думать, на что своей беспечностью обрекла ребёнка и что с нами станет после родов. Я из последних сил внушала себе, что это временно, ведь всё в этой жизни временно. И я оказалась права.

Вечером, когда стемнело и из-под ржавой двери перестал просачивался дневной свет, ко мне внепланово пожаловали мои истязатели. Поскольку они давненько не били меня по лицу, отёк с него спал, и мне удалось разглядеть в руках мучителей веревку. Всё внутри мгновенно похолодело от чёткого осознания, что это он – конец. Если меня не задушат в темнице, то скорей всего свяжут и поведут на смерть в другое место. Ведь пытать и избивать они вполне могут, и не связывая меня, как делали это до сих пор. И вроде, и жить не шибко хотелось, но я трусливо забилась в дальний угол своей темницы. Меня достали. Связали впереди руки и натянули зловонный мешок на голову. А после куда-то поволокли. Именно волокли, потому что на ногах стоять я была не в состоянии.

Вокруг раздавалось множество голосов на языке орков. Меня периодически пинали по ногам, тем самым поторапливая двигаться быстрее, а после закинули на скрипучую деревянную поверхность. Это оказалась повозка. Несмазанные колёса жалобно заскрежетали, и телега тронулась с места. Туго связанные руки онемели. На ухабах шершавые доски повозки больно врезались в моё исхудавшее тело. Так мы проехали несколько часов. И скорей всего по лесу. Шелест листвы, и галдёж птиц. Но спустя какое-то время им на смену пришёл завывающий, ледяной, пронизывающий до костей ветер.

Повозка остановилась. Приехали. Липкое чувство страха множилось в геометрической прогрессии. И я никак не могла взять над собой контроль. Под едва слышный ропот орков меня небрежно стащили с повозки за руки и поставили на ноги. Отпустили.

Плохо ориентируясь в пространстве, я закачалась, и тогда меня вновь подхватили под руки и куда-то поволокли. Ноги заплетались, но я старалась не упасть. Снова остановились и теперь меня оставили стоять самостоятельно. Это уже похоже на какое-то изощрённое издевательство! Хотят убить, так чего медлят? Зачем куда-то везти, больно хватать, тащить? Может, у недалёких эдакий обряд жертвоприношения? Затаскать жертву до полусмерти, а после, притащив на некое священное место, если у тварей вообще имеется что-то святое, и забить её, как последний скот, во славу своих Богов или во что они там верят? Уроды! Ненавижу их! Мы лишили их Короля, сокрушили армию всего Джакларда, а им всё мало? Или это месть? Тогда зачем надо было держать меня в плену всё это время? Хотя «зачем» – это когда есть мозги и какой-то план. А мои похитители, судя по всему, – примитивные твари! Варвары! Безмозглые уроды!

(Adele – Skyfall)

Будто по чьей-то команде гортанные голоса вокруг меня одновременно стихли и с меня наконец сняли мешок. Несмотря на то, что сейчас на дворе глубокая ночь, я всё же зажмурилась от непривычно яркого света луны и связанными руками прикрыла слезящиеся глаза. На что меня больно пнули в спину, тем самым подталкивая идти вперёд. Слепо сделав пару робких шагов перед собой, я немного привыкла к лунному освещению и, всё ещё щурясь, открыла глаза. А уже через доли секунд разучилась дышать. Воздух предательски сбежал из лёгких. Ведь всего в паре метров от меня находился взволнованный Рэнн. Мы стояли лицом друг к другу и оба замерли в оцепенении. Просто вросли в землю под нами.

Мой любимый демон, он пришёл за мной! Я знала… знала, что он найдёт меня даже в аду! Как? А разве это важно? Нет ничего невозможного для Рэнна Эйстана! Если ему надо – он меня и из-под земли достанет, вырвет из лап смерти, как не раз уже это делал, и собственноручно усадит на трон. Он – мои жизнь и проклятие одновременно.

Так и не решаясь шевельнуться, окинула округу беглым взглядом. И, судя по тому, что мне удалось разглядеть в свете полной луны, мы находились на небольшой поляне недалеко края какого-то обрыва. Мои похитители – около двух десятков орков и несколько их шаманов – позади меня, а Рэнн с каким-то крылатым демоном прямо передо мной. Почему их только двое? А где подкрепление? Ничего не понимаю.

В растерянности оглянулась на орков позади себя, и тот, что находился ко мне ближе всего, перерезав верёвку, связывающую мои запястья, вновь пнул меня в плечо, при этом злобно что-то ворча на своём. Они отпускают меня? В неверии перевела опасливый взгляд на Рэнна, а тот с самой родной улыбкой во вселенной широко распахнул руки. И всё… всё вокруг расплылось, а я, едва держась на израненных ногах, понеслась к любимому и крепко вжалась в его тело. Рывком обнял меня. Глубоко выдохнул с каким-то звериным хрипом, при этом содрогаясь всем телом. Дрожит так, будто его колотит в лихорадке. Давит меня к себе, душит сильными руками и вдыхает запах сильнее и сильнее.

Запустил огромную ладонь в мои растрёпанные волосы и хаотично целует в макушку.

Мой. Только мой. Родной.

Я, не обращая внимания на горячие дорожки слёз, бегущие по моим щекам, прижалась губами к его шее. Знакомый запах ядерным взрывом разрушил все внутренние барьеры, которые я некогда строила. И меня до краёв затопило чувство «я дома». Именно в его объятиях я дома. Так и не оторвавшись от меня, словно безумный шепчет мне в волосы: «Прости, прости, прости меня…».

С силой отстранилась и подняла на него изумлённый взгляд. Обхватила ладонями невероятно красивое в голубоватом свете луны лицо и тоже шёпотом, почти что в губы:

– Простила. Давно простила.

Взглядом, полным невысказанной боли, ощупывает ссадины и шрамы на моём лице и шее, проводя по ним тёплыми пальцами. А я их спрятать хочу. Не хочу сейчас жалости, сочувствия! Я любви хочу. Безусловной.

– Как ребёнок?

Столько тревоги и беспокойства в любимых серых очах. Столько, что в них хочется смотреть вечно, эгоистично ежесекундно проверяя: всё ещё волнуется за меня? Всё ещё любит?

– Малыш в порядке. Мы – в порядке.

Властно притянул к себе и в страстном порыве прильнул к моим губам. Я поначалу растерялась, ведь мы здесь, как бы, не одни… во вражеском государстве, на краю обрыва, под пристальным наблюдением врага, а он… Но, не сдержавшись, исступлённо ответила на долгожданный поцелуй. И пусть всё горит синим пламенем! Он наверняка знает, что делает. Пока Рэнн рядом, мне точно ничего не грозит. Жадно поцеловав меня в губы, до боли стиснул в объятиях и сбивчиво затараторил:

– Люблю тебя, родная. Всегда буду любить. Вечность.

Переполненная неописуемым счастьем, эйфорией и всё ещё боясь, что это всего лишь сон и Рэнн вот-вот исчезнет, сильнее прижалась к его тёплой груди. А он обернулся и окликнул Силкина, находящегося позади него. Тот быстро подошёл к нам и, аккуратно приобняв меня за плечи, медленно повёл куда-то в сторону, на ходу приговаривая, что теперь всё будет хорошо. Я, не до конца понимая, что происходит, доверилась знакомому демону и поплелась вместе с ним, попутно вытирая холодные дорожки со щёк и растирая саднящие от грубых веревок запястья.

Удушающее осознание подвоха не заставило себя долго ждать, нахлынуло разом, лавиной. Обернулась убедиться, что Рэнн тоже идёт, а его нет. Я, машинально прижав руки к животу, погрузилась в состояние глубочайшего шока. Он остался подле орков. Обречённо стоит на коленях, смиренно ожидая своего пленения. Понимание ситуации пришло за доли секунд, и я со всех ног рванула обратно, но Силкан нагнал. Удержал. Обхватил крепкой рукой под грудью, да так, что я едва земли касаюсь, и тащит меня подальше от Рэнна и орков. Я диким зверем забилась в его стальной хватке. Вырывалась, сопротивлялась, а поняв, что всё бесполезно, завопила на разрыв связок. Мой истошный вопль, оглушая всех вокруг, пронзительным эхом разлетелся по ночной равнине. Силкана не остановило и это. Демон продолжил оттаскивать меня в сторону, а я гневно закричала на Рэнна:

– Ты ведь обещал… обещал, что не бросишь! Говорил, что не оставишь меня! Ненавижу-у-у! Ты снова предаёшь меня! Нас предаёшь! – Никак не реагируя на мои укоры, Рэнн лишь покорно протянул руки оркам, дабы те связали его. – Будь ты проклят, Рэнн Эйстэн! Ненавижу!

Он мне не отвечал! Этот трус даже слово мне не сказал! Лишь глядел на меня с нескрываемой горечью и громко приказывал Силкану держать меня покрепче и увести подальше. Приказывал беречь меня. А я, напрочь раздавленная очередным его предательством, всё ещё не желая верить в происходящее, скатилась в истерику. Ослабла и, выскользнув из рук Силкана, рухнула на ледяную землю. А после взвыла, зарыдала, ненавидя его за то, что снова бросил, и себя за то, что не могу без него. Захлёбываясь собственными рыданиями, едва выговорила: «Сдаёшься? Сдаться ты всегда успеешь… Нам для счастья многого не надо. Меня… не отпускай!».

Не знаю, услышал ли он меня, поскольку от надрывных криков горло разодрано в кровь, и я, глядя сквозь слёзы на то, как ему на голову накинули тот же мешок, что и мне, вновь зашлась в исступленном, хриплом крике.

В какой-то момент оглушающая боль внутри меня что-то сломала, разорвала на миллиард ошмётков, и мне показалось, что я сошла с ума.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю