Текст книги "Навечно в грёзах (СИ)"
Автор книги: Eva 4444
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)
Ну вот, воздух в темницу вернули, причём такой раскалённый, что меня мгновенно бросило в жар. Молча смотрю на него, задыхаясь, а он схватил в кулаки прутья решётки и, упёршись в неё лбом, смотрит проникновенно.
– Я ни за что, никогда не смог бы подвергнуть тебя опасности. Я готов и сотню раз убить этого урода, что называл себя твоим братом, лишь бы тебя от него уберечь! И, если в один злосчастный день сам Вилан покусится на твою жизнь, поверь, и его убью!
Защитит и убьёт своего друга? Нет! Я отказываюсь играть в эту игру. Раньше… раньше я могла безрассудно доверять ему, но сейчас мои ставки слишком велики. Сейчас я в ответе за своего малыша. Я забираю своё сердце с игорного стола! Так как заведомо знаю, что эту игру с разгромом проиграю.
Протестующе закачала головой и с обжигающей горечью в голосе произнесла:
– Да, Бурхат не был святым… но в том, что он стал таким, виновны мы все. Все! Даже если это он убил отца… даже если бы и меня убил, кто вы такие, чтобы вершить правосудие в эльфийском государстве? С каких пор демоны распоряжаются эльфийским троном? – Рэнн, явно ошалев от того, что я не растаяла от очередных признаний в любви и даже перешла в открытое нападение, в шоке отпрянул, и невольно отступил на пару шагов назад. А я, медленно поднявшись со скамьи и подойдя к решётке, схватила её в местах, где только что лежали его горячие ладони. – Ты… ты должен был всё мне рассказать! Любить, Рэнн, – это значит доверять! А ты… ты хладнокровно лгал мне в лицо.
Воспользовавшись замешательством, демон резво подлетел к решётке и ухватил меня за кулаки, сжимающие металлические прутья. Пытаюсь вырваться, а он не даёт.
– Лгал, и, будь я снова в такой ситуации, вновь солгал бы! – Смотрит испытующе, будто одним взглядом можно всё исправить. – Рассказав правду, я бы подверг тебя смертельной опасности. Ведь ты бы сразу же побежала к жениху рассказывать, что за бред тебе наплёл какой-то демон.
А ведь он прав. Так бы и сделала. И наверняка бы не выжила, узнай Бурхат, что демоны сулят трон мне. Ладно, может, Рэнн и прав. Словно признав своё поражение, в изнеможении закрыла глаза и облокотилась лбом о прутья решётки.
– Я устала, Рэнн… устала чувствовать себя марионеткой в ваших руках.
Отпустил одну мою руку и нежно погладил по щеке.
– Это не так, родная. Ты – самая отважная из всех девушек, кого я когда-либо встречал. Ты отказалась от наркотиков ради нашего ребёнка. Ты вот уже как несколько месяцев в одиночку правишь огромным государством. И ты смогла казнить любимого ради порядка в государстве. Ты невероятно сильная девушка, Амайя, и за это я люблю тебя.
– Знаю, Рэнн. Знаю. – Отпрянула от решётки и с нескрываемым сожалением посмотрела на него, а после увернулась от ласковой руки. – Но это не помешало тебе воспользоваться мной, чтобы подобраться к Бурхату.
Молчит. Руку не отпускает, крепко держа свою поверх моей, но молчит. А спустя ещё какое-то время проницательных гляделок произнёс то, что я давно хотела от него услышать. Давно, оттого сейчас уже слишком поздно.
– Прости меня, Амайя. Прости, что в ту ночь не оставил тебе выбора. Прости, что вынудил казнить меня и себя —заодно. Прости, что поверил твоим лживым словам про ребёнка, сказанным от немыслимой обиды. Если сможешь, прости меня за всю ту боль, что причинил тебе.
Давно простила. Но разве сейчас это имеет какое-то значение? Не хочу… Я больше не желаю этого слышать! С меня довольно!
– Пусти! – прошипела сквозь зубы и дёрнула пленённую руку на себя.
Отпустил, вновь гнетущее молчание повисло между нами.
Смотрит изучающе и наверняка пытается понять, почему я не ушла из темницы, почему села на скамью и уставилась отрешённым взором в стену перед собой.
А, правда, почему? Наверное, от того, что знаю: недолго нам осталось вместе. Хотя «вместе» – это ещё сильно сказано.
Просто хочется подольше побыть с ним рядом, дышать с ним одним, пусть и затхлым воздухом сырой темницы. Хочется навеки запомнить его жадный взгляд на моём животе и слушать, бесконечно долго слушать биение его сердца.
– Теперь-то хоть ты отправишь вторую половину вашего войска на помощь выжившим?
Задумавшись о своём, вздрогнула от неожиданности, обречённо глянула на него и с горечью усмехнулась, но не ответила. Он всё не унимался:
– Амайя, что теперь ты будешь делать?
Нет. Ведь не заткнётся, пока я не отвечу. Какой же он… мой… мой Рэнн. Вновь сквозь влажную пелену на глазах иронично усмехнулась.
– Я намерена сделать то, что тебе явно не понравится, Рэнн. Ведь всегда, когда делала по-твоему, после – глубоко в этом раскаивалась. Так что теперь… теперь настал черёд самой принимать непростые решения. И, если снова облажаюсь, в этом будет лишь моя вина.
Та-а-ак… Пора-ка мне отсюда уходить, пока не разболтала лишнего. Надеюсь, мы ещё хоть разок увидимся…
Придерживая ноющую поясницу, вскарабкалась по стене, выпрямилась и молча направилась к двери, но замерла от хриплого голоса в спину:
– Мы безнадёжно любим друг друга, Амайя. А любовь – это выбор, который делают не единожды, а выбирают снова и снова и снова. В этом и есть сложность.
Обернулась и, посмотрев в родные глаза цвета грозового неба, произнесла:
– Ты даже не представляешь себе, насколько ты сейчас прав. И я свой выбор сделала.
========== Глава 35. Амайя. Рэнн ==========
Комментарий к Глава 35. Амайя. Рэнн Фото: https://vk.com/photo359996673_457245810
https://vk.com/photo359996673_457245804
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1VpELqXJF3Ueue5rT_xtM1JuojWXzLCQj/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/15zAAbJwQ8UbYnnxgesguu2xTH0quefNe/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1tfY5YMyhpX0_JhPeL9BTUZetQ12LSA7Y/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1XPkD9HQ1HQ71y7K-3DQq4zXWaY7NSBEo/view?usp=sharing
Отбечено
P.S.: За 10 минут до публикации новой главы у работы стало ровно 100 лайков. Теперь мы одна большая семья))))
Амайя
(Anne-Sophie Versnaeyen, Gabriel Saban, Philippe Briand – The Power of Mind)
Рэнн был чертовски прав в своих последних словах. Любовь – это выбор. Более того, жизнь, само существование – следствие каждодневного выбора. А, когда ты ещё и являешься Королевой огромного государства, сложный выбор приходится делать не только за себя.
Размышляя над тем, что на меня навалилось в последнее время, захотелось отдалиться от всего, что неминуемо выбивает из хрупкого равновесия. По этой причине я вот уже как три дня не посещаю коварно манящую темницу и не наведываюсь к бывшей жене отца. Она же в свою очередь, как только поняла, что является пленницей, решила устроить мне бойкот. Охрана доложила, что любовница Вилана, изрядно побесновавшись и перебив всю утварь в покоях, торжественно объявила голодовку. Отказалась не только от еды, но и воды. Полоумная удумала надавить на моё сострадание и совестливость? Ха… Сначала их нужно заслужить!
Уже на второй день голодовки женщина, предавшая меня, предала и своё слово – попросила воды. На третий же день – еды. Грош цена таким краткосрочным бойкотам. Может, и к лучшему, что она бросила нас? Ведь эта женщина совершенно недостойна моего отца. А я уж точно не хотела бы быть воспитанной ею и похожей на неё.
Все три несчастных дня её забастовки я безустанно размышляла: как же мне с ней поступить? А, как решила, явилась лично оповестить её о дальнейшей участи и задать парочку интересующих меня вопросов.
Как только вошла в комнату, наполненную ослепляющим солнечным светом, Айлин резво вскочила с кровати и подорвалась в мою сторону с криком: «Амайя!»
Мгновенно остановила её жестом руки. Сейчас совершенно ни к чему это показательное выступление под названием «раскаяние блудной матери». Женщина вновь молча села на кровать, а я подошла на пару шагов ближе и бесстрастно спросила:
– Зачем ты приехала спустя столько лет? Что тебе от меня надо?
Это было не удивление. Нет. На её не по годам молодом лице отразился глубокий шок. Хм-м-м… и с чего вдруг? Я, вроде как, логичный вопрос задала.
– Я… в видении я увидела, как ты убиваешь Рэнна, и не могла этого допустить.
О-о-о… даже так? Хм-м-м… становится всё интересней и интересней…
– А смерть папы и Бурхата ты, значит, могла допустить? Демоны теперь тебе ближе, чем твоя семья? Хотя нет… НЕТ у тебя семьи! Ты её обменяла на этого демонического выродка!
Растерянно смотрит на меня и нервно теребит подол своего платья. Придумывает, как оправдаться? Что бы ещё мне такого показать, дабы очернить отца и превозвысить своего любовника?
– Амайя. Понимаю, что тебе сложно поверить в то, что я говорю, но сначала выслушай меня до конца, а потом я всё тебе покажу. И ты сама убедишься, что я не лгу.
В яблочко! Я угадала! Хм-м-м… справедливости ради, это было не сложно. Ведь что ей ещё остаётся, кроме как показывать события столетней давности, события, которые сейчас уже не имеют значения, события, которые давно стали историей?
Ну что ж… насчёт её участи я уже приняла решение, так что пускай говорит, что угодно. Я своих решений не меняю.
Глубоко вздохнув, прошла к кровати и, аккуратно придерживая поясницу, села. Глянув на мой откровенно скучающий вид, Айлин решила, что можно начинать.
– Спасибо тебе за возможность всё объяснить…
– Говори по теме! Моё терпение не бесконечное.
– Начну с того, что твоего отца убили не демоны.
Ха! Как неожиданно! Не Бурхат ли, случаем? Конечно, он, вот только видения она мне не покажет, ведь его попросту нет. Потому, что это сделал не Бурхат!
Та-а-ак… спокойней, Амайя. Тебе нельзя волноваться из-за малыша. Медленно выдохнула и устало спросила:
– И кто же?
Блудная маманя без промедления выпалила:
– Бурхат! Его убил Бурхат!
– ВРЁШЬ! Этого не может быть.
Мгновенно вскочила с кровати, не желая слушать дальше её бред, но предательница схватила меня за руку и силой усадила обратно. И как только смеет ко мне прикасаться?
– Когда я увидела это видение, Малфаст был уже мёртв. И я ничего не смогла поделать. Но после я увидела, как в ближайшем будущем Бурхат и тебя убьёт. – Да ладно… Им всем, что, мозги промыли? Она в точности повторяет слова Рэнна. Все до единого, как под копирку. Эх, Вилан, Вилан… – Бурхат убил бы тебя, параноидально боясь потерять трон, а я не могла этого допустить. Сразу после этого ужасающего видения я уговорила Вилана отправить к тебе Рэнна.
Я уж не сомневаюсь, что эта ведьма умудрилась и из Великого демона всех времён верёвки вить.
– То есть ты утверждаешь, что вы отправили Рэнна оберегать меня, а он самовольно убил Бурхата?
Без доли сожаления и промедлений предательница ответила:
– Нет. Мы отправили его убить Бурхата. Вилан, конечно, был против того, чтобы отправлять своего единственного… друга в логово к эльфам, тем более, когда правит Бурхат, который… ну, не совсем в своём уме. Но я настояла. – Типа обо мне заботилась? Не, ну ты погляди… Она даже и не пытается выкрутиться, оправдаться. Сама себе могилу роет. Может… может, я всё-таки поменяю своё решение в отношении её дальнейшей участи – сменю его на более жестокое. Она всё продолжала: – Спустя какое-то время после твоего рождения… в очередную бессонную ночь у меня было видение. Очень красочное и яркое видение. Я увидела вас вместе. – Вопреки всем стараниям не слушать бредни падшей женщины, её коварные слова пробили мой скептицизм, и я всё-таки заслушалась. – В ту ночь в видении я увидела Рэнна. Тогда же и узнала, что он – единственный мужчина, которого ты когда-либо полюбишь. И он… ты у него тоже… не знаю, как тебе это объяснить. – Карие глаза Айлин хаотично забегали по мне в поисках нужных слов, а я, ошалев с её рассказа, просто оцепенела. И ведь знаю, что на словах та может что угодно сказать, но подделать видение ей точно не под силу. Если утверждает, что Рэнн предназначен мне небесами, так пускай покажет. Я задумалась, она продолжила: – Ещё тогда, держа тебя – совсем малютку – на руках, я узнала, что между вами зародится такая любовь, которую нельзя описать словами.
– О, да… в любви ты у нас знаток…
– Прекрати паясничать! – Женщина, внешне отдалённо схожая со мной, на грани потери самообладания непозволительно повысила голос. – Рэнн, правда, любит тебя и готов ради тебя на всё!
– Рэнн любит! В этом я не сомневаюсь. А вот ты, Айлин, ты вообще способна любить? – Озадаченно уставилась на меня и молчит. Скептически хмыкнув, подытожила: – Сомневаюсь.
На что неверная жена моего отца без спроса ухватила меня за виски и против моей воли начала показывать то, что в первый раз показать не успела.
Если в прошлый раз увиденное мной больше походило на дешёвую мыльную оперу со всеми многочисленными скитаниями нерешительной матери и их скандалами с папой, то в этот раз я вынужденно лицезрела неописуемый ужас, от которого у меня едва не остановилось сердце. Ведь Бурхат… он, правда, убил нашего отца. Как и говорил Рэнн, заколол папу кинжалом в его же постели. Но как… как ему удалось всё это скрыть? Айлин мне не показала. Зато она щедро показала все отвратительные деяния горячо любимого мной братца. И даже не знаю, какие из них больше ввергли в глубокий шок. Те, что он совершал «для блага государства»: калечил, а иногда и убивал собственный народ. Или его изощрённые развлечения по ночам, и сотни, сотни молодых эльфиек, которые не выжили в ходе этих игрищ. Господи, как же мерзко… И ведь я его защищала! До последнего выгораживала, находила для него оправдания. А их нет. Для такого, как Бурхат, их попросту нет.
Последним гвоздём в крышку гроба, в котором умирала моя любовь к брату, стало финальное видение, показанное Айлин. В нём Бурхат, узнав о моей беременности и испугавшись за свой трон, действительно хладнокровно убил меня, но прежде он со своими друзьями… Они все измывались надо мной, при этом все вместе…
Если бы кто-то очень красноречивый описал мне всю эту картину, я всё равно не смогла бы и на треть представить себе весь этот ужас в полном объёме. Но мать не стала скупиться на омерзительные подробности и показала всё от начала и до конца. Моего конца.
Закованная в цепи, изнасилованная Королём и пятью его друзьями, я распласталась на окровавленном полу королевских покоев, а Бурхат… он лично выпотрошил мой только начинающий округляться живот, забрался в него по локоть и что-то усердно в нём искал, пока я с трудом делала свои последние вдохи. Похоже, этот социопат пытался найти и вырезать нашего с Рэнном ребёнка. Поскольку предусмотрительный и «заботливый» брат предварительно вколол мне адреналин, я всё никак не теряла сознания и корчилась в агонии боли. В какой-то момент Королю стало откровенно скучно рыться в моих внутренностях, он под одобрительные овации своих дружков вымыл руки и покинул покои, а я – выпотрошенная – так и осталась умирать на холодном полу.
Как же я могла так ошибаться? Казалось, Бурхат любит меня. Но теперь настало время официально это признать: я облажалась. Если бы не Рэнн… Если бы Айлин не остановила казнь…
И как ей вообще это удалось? Ведь палачи напрямую мне подчиняются! Ха… Не мне, а Королеве! И вот, прежняя восстала из мёртвых – та, которая сотни лет по праву носила корону, а моему правлению нет и года. Как бы то ни было, они не имели права нарушать приказ, и за их некомпетентность я сниму палачей с должностей. Но, безусловно, я благодарна им за то, что действовали по ситуации и не убили моего Рэнна. За это они останутся в живых.
Рэнн… мой Рэнн, он сделал всё правильно. Наплевав на очевидные последствия своего предательства, убил Бурхата и уберёг меня и нашего малыша от незавидной участи. Рэнн, наверное, единственный в этом мире, кто действительно бескорыстно желает защищать меня. И уж точно единственный, кто держит свои обещания. Он ведь обещал мне тогда, в проклятом Тартасе… обещал, что никогда не бросит, пока жив, до последнего будет оберегать меня. Хоть и в своей специфической манере, но именно так он и сделал. Люблю его.
Закончив свой жестокий урок, любовница Вилана робко отстранилась от меня и принялась молча наблюдать, как я хаотично пытаюсь всё переосмыслить. Полагает, для это достаточно каких-то жалких пяти минут? Она только что безжалостно перевернула мою и без того беспорядочную жизнь вверх тормашками и ждёт, что я в один миг воспылаю к ней любовью? Всё, во что я верила, всё, что до сих пор казалось незыблемой истиной, – оказалось иллюзией! Наша семья… пусть и без матери, но мне казалось, у нас троих крепкая, любящая семья. Казалось, что папа и Бурхат – два единственных мужчины в моей жизни, которым можно верить безоговорочно, доверять на клеточном уровне. А на самом деле один расчётливо убил другого, а после и на меня строил омерзительные планы.
Для того, чтобы всё это осознать, и жизни не хватит, однако сейчас… Сейчас мне как никогда надо взять себя в руки. Немыслимое количество моих отважных воинов уже погибло, и я должна сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить хотя бы их семьи. Глядя на смиренно ожидающую вердикта предательницу, встала и укоризненным тоном произнесла:
– То, что Бурхат стал таким… в этом есть и твоя вина! Когда ты бросила нас ради своего демонического любовника, у меня хотя бы остался папа. А у Бурхата не осталось никого. – Слова однозначно дошли до адресата, поскольку Айлин мгновенно изменилась в лице. На нём отразилось чувство гнетущей вины. – Я плохо помню тебя из детства. Но он… Бурхат искренне, но, похоже, безответно любил тебя. Годами ночевал в твоих покоях, вспоминая тебя как единственного эльфа на свете, который заботился о нём с самого его детства. А ты… Во всех преступлениях Бурхата есть огромная твоя вина. – Выслушав мой пылкий монолог, не вовремя онемевшая Айлин не проронила ни слова. Лишь глядела на меня, понуро потупившись, и часто, прерывисто дышала. Немного помолчав и успокоившись, я уже более холодно озвучила её приговор: – Отныне ты являешься моей пленницей и будешь заключена в Восточной крепости Аваллона до конца своих дней. К темнице приставят охрану, да такую, что и мышь мимо них не проскочит. Так что готовься к вечности в одиночестве, Айлин. Поскольку для меня ты по-прежнему мертва.
(Ramin Djawadi – Breaker of Chains)
Любой шалаш, в котором искренне смеются, дороже дворца, в котором горько плачут. Когда-то давным-давно и наш дворец был тем самым шалашом, наполненным счастьем. Сейчас же он… он – попросту груда красиво сложенных камней, бездушное помещение, где периодически хладнокровно убивают очередного Короля. Когда всё так изменилось? Не знаю. Не заметила. Я была в грёзах.
Но эта терраса в главных королевских покоях, этот просторный балкон, уставленный папиными любимыми цветами, – для меня он навсегда останется нашим с папой сокровенным местом. Тем самым, в котором мы вместе проводили самые счастливые часы, наслаждаясь теплом яркого солнца Аваллона и обществом друг друга.
С этой мраморной террасы открывается невероятно живописный вид на городскую площадь и весь Аваллон в целом.
Ребёнком я часто играла здесь, сидя на прохладном мозаичном полу, а папа, неторопливо покачиваясь в кресле, что-то с интересом читал. Позже, когда я подросла и начала интересоваться его чтивом, именно здесь мы с отцом часами напролёт рассуждали о политике, экономике, науке, войнах или дипломатических миссиях. Мы говорили обо всём на свете, обо всём, что мне было невероятно интересно. Обо всём, кроме мамы…
Это место у меня подсознательно ассоциируется с папиной мудростью, его смекалкой и его голосом… Порой кажется, что именно здесь я по-прежнему отдалённым эхом слышу его очередные нравоучения.
Невольно горестно улыбнулась собственным мыслям. Да, по папе я почти не плакала. Всегда вспоминаю его только с улыбкой. Глупо, конечно, но мне почему-то кажется, что он до сих пор где-то рядом и оберегает меня, словно дополнительный невидимый щит.
Вот и сейчас намеренно пришла на нашу с ним террасу будто за очередным его мудрым советом. А вокруг —оглушающая тишина. Гляжу на площадь и сборы моих воинов, и как же хочется всего пару слов позади себя папиным голосом: «Ты всё делаешь верно, Амайя. Ты приняла правильное решение».
Стою с прямой спиной под неподъёмной тяжестью короны, которая, словно свинцовое кольцо, давит на голову, гляжу на тысячи моих бойцов, что спешно укомплектовывают провизию на лошадей и выстраиваются в ровные ряды, тянущиеся в даль городских улиц.
Знать бы наверняка, что нам всё-таки удастся осилить смертоносное войско орков, знать бы, что все эти воины вернутся к своим семьям, а я никогда не пожалею о самом непростом своём решении в жизни.
– Ты совершаешь большую ошибку. – Твою-то мать! Кир! Чуть не обоссалась от неожиданности! А в моём нынешнем положении, когда кое-кто беспрестанно поколачивает мочевой пузырь, это немудрено. – Не стоит так глупо губить оставшуюся половину эльфийских бойцов.
Что ж, поддержка так и хлещет от верного друга! Тихо подошёл к мраморным перилам террасы и тоже встревожено уставился на сборы солдат.
– Есть предложения получше? – Отвернулась от чрезмерно участливого друга и, упрямо задрав подбородок, воззрилась на суетящихся воинов. – Тогда я тебя внимательно слушаю…
– Ты ещё и спрашиваешь? – Цинично усмехнулся. – Отдай оркам демона, и дело с концом! Те, кто выжил, вернутся домой, а те, кто сейчас только собираются в путь, нескоро вдохнут запах запёкшейся крови.
Ох, Кирион, если бы всё было так просто.
– И ты им веришь? Этим вероломным тварям?
Друг, иронично глянув, не удержался от колкого замечания.
– Позволь напомнить тебе, что буквально пару недель назад это мы их предали, а не они – нас.
Да, так и есть! И я совершенно не горжусь этим.
– Не мы, а я их предала. И довольно лукавить, Кирион. Уж кто-кто, а ты-то всегда называл вещи своими именами.
– И именно за это ты держишь меня до сих пор подле себя. Не так ли?
Мельком озадаченно глянула на него, нервозно выдохнула из себя всё раздражение и снова обернулась на площадь.
– Так. ТАК!
Корона. Это всё грёбаная золотая корона. В день, когда очередной преёмник трона надевает её на голову, она начинает болезненно давить на совесть правителя и заглушать её тихий шёпот. Именно по этой причине подле каждого достойного правителя должен находиться верный эльф, не боящийся говорить правду. Кирион всегда будет мне верен. С благодарностью глянула на друга.
– Пойми, Кирион, орки и до войны были не самыми надёжными союзниками, а уж после моего предательства им и подавно нельзя доверять. Так что нет, Рэнна я не отдам.
Несмотря на чрезмерно настойчивую поддержку друга и его непрошенные советы, в отношении Рэнна я уже приняла окончательное решение. Вновь обернулась на город, желая закрыть на этом тему, но непокорный эльф принялся дерзить:
– И это я лукавлю? – Бесцеремонно накрыл своей горячей ладонью мою, что находилась на перилах. – Да ты не отдала бы им демона, даже если орки подарили бы тебе весь Джаклард.
Демонстративно кинула холодный бесстрастный взгляд на наши руки и иронично усмехнулась:
– Не поздновато ли для ревности, Кирион? – Поняв, что я с легкостью раскусила его очередной незавуалированный подкат, друг сам убрал от меня руку. Спокойным и рассудительным тоном продолжила: – Рэнна я не отдам. Он продолжит сидеть в темнице. И да, вели снять с него оковы, прекратить любые пытки и кормить как полагается. Он, конечно, по-прежнему пленник, но я не желаю, чтобы его в дальнейшем истязали. С него довольно.
Кирион оказался абсолютно не удивлён моими новыми указами в отношении пленника и укоризненно спросил:
– Зачем ты мучаешь и его, и себя? —Наивно понадеялась, что это был риторический вопрос, поскольку я точно не намерена обсуждать свою личную жизнь с бывшим, но ошиблась, так как он продолжил свои нравоучения: – Годами, десятилетиями я носил тебя на руках, выполнял любой твой каприз и любил… любил так, как никого не любил! – Ну, вот, снова старая песня. Это когда-то закончится? – Но ты так и не смогла ответить мне взаимностью. А демон предал тебя, да ещё и свалил, заделав ребёнка, и ты по-прежнему любишь его. Неужели тебе недостаточно этих аргументов? Неужели ты настолько слаба, что не в силах простить его и стать наконец счастливой?
Ну надо же… Теперь он ему помогает? Мир, и правда, сошёл с ума…
– Мать его ребёнка уже простила, но не Королева Амайя Мелиан. Вопрос закрыт.
– Хорошо, но эта война… Это не наша война, Амайя!
Всё! Всё, блять, по его словам, я делаю не так! А может, он прав? В немыслимом сожалении посмотрела на друга.
– Знаю, что не наша. Но уже слишком поздно. Ты не представляешь себе, как я жалею, что ввязалась в чужую войну. Но ещё больше жалею, что, коль ввязалась, не послушалась Рэнна и отправила не всё наше войско, а безрассудно позволила сокрушить почти всех, кто отправился первой партией. – Кирион с пониманием в глазах глядел на меня и молчал. А что тут скажешь? «Моя Королева – дура и плохая ученица»? Ведь это именно он в военном корпусе учил меня боевым искусствам, военной тактике, всему! А я так облажалась! – Я жалею об этом роковом решении каждую секунду каждого дня, но сейчас… сейчас у нас нет пути назад. С орками у нас выход только один. Победа в войне.
– Ты – Королева Арнорда, и это твоё решение. Мы все покорно примем его. Но объясни мне, зачем ты собралась лично ехать на фронт. Да ещё в твоём-то положении… – Схватил за локоть и вынудил оторвать встревоженный взгляд от собирающихся воинов на площади. Я удручённо посмотрела теперь уже на него. – Что ты творишь, Амайя? Ты же понимаешь, что все они, – нервно указал на собравшихся на площади, – все они не вернутся. Силы орков в два, если не в три раза превосходят наши. Ты, Амайя, ТЫ можешь не вернуться!
– Ой, не драматизируй. – Лучше отшутиться, чем объяснять, из-за кого мне невыносимо находиться не только в этом дворце, но и в этом городе. – Да, согласна, теперь я стала большой и медлительной мишенью, но не думай, что даже сейчас меня так просто убить. Я ещё задам этим оркам жару, впрочем, как и демонам.
Явно не впечатлившись слабенькими аргументами, Кирион схватил меня за локоть уже сильнее и в разы больнее, и заорал во всё горло, да так громко и пронзительно, что моя охрана мгновенно появилась на террасе.
– Ты должна остаться здесь, рядом с демоном! И, когда вслед за остатками нашей армии падёт и Арнорд, только демон сможет уберечь тебя и ребёнка! Выпустишь его из темницы, и улетите как можно дальше, туда, где вас не найдут.
Да он сейчас прямо словами Рэнна говорит! Или… или это все мужики одну и ту же байку женщинам рассказывают? Иронично рассмеялась его словам и удивительному явлению: то Кирион до чёртиков ненавидит Рэнна, ревнует и со свету сжить хочет, то сам пытается свести меня с демоном, лишь бы я цела осталась.
Предостерегающе глянув на охрану и дав ей понять, что всё под контролем, я резко вырвала локоть из цепкой хватки друга, и прошипела сквозь зубы пониженным тоном: – Великие сражения побеждают после команды «За мной!», а не «Вперёд!»! Так что я еду, Кирион. А демон? Так я уже велела главному советнику выпустить его, если с фронта придут вести о моей смерти. – Представив себе эту картину, безрадостно усмехнулась собственным мыслям. – Ведь, если помру, Рэнн уже не сможет мне навредить. Не так ли? – Друг явно не ожидал, что я настолько реально оцениваю свои шансы на выживание, и, опешив от моих слов, лишь молча прожигал тяжёлым взглядом. – Так что, если я умру, пусть он будет свободным. Это и будет его наказание: жить, зная, что я и его ребёнок мертвы.
Кирион наконец вышел из ступора и сказал то, от чего в него впала я.
– Забирай его тогда с собой. Помнишь, как в болоте он спас тебя от демонов-кочевников? Как бы плохо я к нему ни относился, вынужден признать, что тебе нельзя отправляться в Тартас без того, кто не раз тебя там спасал. Это его территория, и глупо этим не воспользоваться.
В памяти непроизвольно всплыли картины из прошлого – нашего с Рэнном прошлого, – и в душе стало так тепло и тоскливо одновременно. Не думала, что когда-нибудь стану скучать по тем адским денькам в Тартасе. Денькам, когда мы с Рэнном остались один на один, и он без спроса поселился в моём сердце навеки. Помню, как любимый демон не раз спасал мне жизнь. Он быстрее всех среагировал и поджёг целящегося в меня Гудмунда. Хм-м-м… А я его в благодарность наградила стрелами в спину. После он вытащил меня со дна того красивейшего озера и практически на себе тащил два дня по раскалённой пустыне, а ночами крепко обнимал, согревая, чтобы не замёрзла насмерть. Рэнн не раз спасал меня от орков в заколдованном лесу, и та ночь в холодной и мокрой пещере… В ту ночь я потеряла себя окончательно, но обрела нечто гораздо большее. Его.
Будто это и не с нами было вовсе. Будто в какой-то другой жизни.
Спустя какое-то время я усилием воли вынырнула из обволакивающих воспоминаний.
– Что ж ты всё заладил: демон да демон? Ну, выпущу я его, а дальше что? Думаешь, он позволит мне – беременной – ехать в ад? – Скептически глянула на друга. – Очень сомневаюсь. Ему вообще не следует знать о походе, по крайней мере пока война не закончится. Иначе, поверь мне, Рэнна ни одна клетка не удержит.
– Интересно это получается…
Снова скрытый укор? Смотрит на меня лукаво и, похоже, я должна сама догадаться, что именно ему интересно.
– Что? Говори уже!
– То, что Королеве эльфов что-то может не позволить какой-то демон… – Охренеть как верно подмечено! Однако это так, и от этого никуда не деться. Укоризненно зыркнула на оборзевшего друга, но не стала едко отвечать и развивать тему дальше. А Кирион продолжил свои упрёки. – Может, хотя бы родов дождёшься дома? Никто ведь не знает, когда нападут орки. Или ты прямо в военном лагере рожать собралась? – Демонстративно закатила глаза, и вновь отвернулась к городу. – Зачем малышом-то так рисковать?
– Всё будет в порядке! Прекращай истерить! К тому же, из-за моей необычной беременности я, может, и стала физически слабее, но магически… не знаю, как тебе это описать. Моя магия возросла десятикратно. Демонёнок магически подпитывает меня, да так, что горячая кровь носится по венам, словно от десяти доз жгучего порошка разом. Это что-то невероятное! Месяцами я копила в себе все эти силы, и сейчас мне очень хочется их использовать во благо. Ты только представь себе, скольких воинов я смогу исцелить на поле боя. Я должна ехать. – Он ещё было хотел возразить, но я перебила его, безапелляционно приказав: – Иди лучше к Офелии, Кир. Побудь с ней, пока не пройдёт её злость на то, что я не взяла её с собой в поход.
– О, да, за это она невероятно зла на тебя. Ты бы видела её утром. Я ещё не поднялся, а она уже четыре огромных пирога испекла.
