Текст книги "Навечно в грёзах (СИ)"
Автор книги: Eva 4444
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)
Советники осуждающе зашептались между собой. Небось, думают: это очередная прихоть малолетней девчонки, и я слишком мала для правления эльфийским государством. Отчасти так и есть, но у них нет выбора. Нет больше претендентов на трон. Главный военачальник продолжил задавать свои каверзные вопросы:
– Ваше Величество, а не кажется ли Вам, что крайне неблагоразумно рисковать жизнями своих воинов, пытаясь любой ценой достать всего лишь одного демона? Стоит ли ради него рисковать шаткой дружбой с орками?
Хм-м-м… а он, и правда, такой бесстрашный, как о нём говорят. Хотя именно таким и должен быть предводитель эльфийской армии. Отвечу. Утолю любопытство совета.
– Во-первых, он не просто демон. Он – убийца нашего Короля, моего жениха. А во-вторых, вспоминая о мирном договоре с орками, сильно не обольщайтесь. Нам одинаково являются врагами как орки, так и демоны. Но так как армия орков более сильная и сами мы с ними не справимся, нам жизненно необходимо с помощью демонов сокрушить их. А после и демонов добьём. Но, если при этом нам ещё удастся заполучить убийцу Короля, будет просто великолепно.
Раздумывая над моими словами, советники смолкли, и только сейчас я заметила прожигающий меня насквозь взгляд Кириона. Он тихо стоял в углу зала заседаний и нервно теребил рукоять своего меча. Я, конечно, могла сегодня взять в качестве личной охраны Дэйна или Толмена, но мне хотелось, чтобы Кирион услышал о принятых решениях из моих уст. И, похоже, ему не понравилось моё решение. Хм-м-м… То ли ещё будет.
Дождавшись, пока советники переварят последнюю информацию и снова примутся внимательно слушать меня, продолжила свою речь, которую кропотливо готовила всю ночь напролёт.
– Я рада, что все вы вернулись из заточения в хорошем здравии и успешно заняли прежние места в совете. Однако вам не стоит расслабляться. Каждый из вас с лёгкостью может вернуться в северную крепость за малейшее нарушение закона Арнорда. – Советники в полголоса зароптали: «Что Вы? Как такое возможно? Да мы никогда…». Кирион же кинул на меня восхищённый взгляд и озорно улыбнулся. А я продолжила: – Отныне нам с вами предстоит много работы. Но прежде, чем мы начнём, хочу развеять туман сплетен и домыслов, что опустились на дворец и мою репутацию. – Предвкушая исповедь Королевы, советники, не мигая и не дыша, воззрились на меня. А я, набравшись смелости и величественно расправив плечи, холодно заявила: – Ранее я действительно употребляла запрещённые вещества. Однако это в прошлом. Отныне я в трезвом рассудке беру бразды правления государством в свои руки! – Дорлас скептически закашлялся. – Также, как вы уже наверняка заметили, я нахожусь в положении, и в скором времени у Арнорда появится законный наследник.
Я ожидала, что советников потрясёт эта новость, однако их лица практически не выказали удивления. Значит, слухи дошли и до северной крепости. Что ж, тем проще. Непомерно смелый главный военачальник решился на самый тяжёлый для меня вопрос:
– Ваше Величество, простите за любопытство, но, думаю, мы, да и народ, имеем право знать, кто отец будущего правителя Арнорда.
Все с неподдельным интересом уставились на меня, и даже Кир.
– Имеете… вы, и правда, имеете право знать. – Глубокий вдох, выдох. – Отец ребёнка – демон, Рэнн Эйстэн. Но это не отменяет того, что в его венах течёт кровь династии Мелиан. И раса его отца никоим образом не лишает его прав на трон Арнорда.
«Что вы, Ваше Величество… да как мы смеем?» – заговорили в один голос советники. Значит, они не станут открыто возражать мне? Ну, вот и чудненько. С остальными недовольными от сложившейся ситуации я разберусь по ходу дела.
(Henry Cavill – Wicked GameLisa Andrew220)
Прояснив все интересующие их моменты, я отпустила советников и в усталости откинулась на спинку кресла. Выдохнула. А Кирион, убедившись, что мы остались наедине, уселся за соседнее кресло и без церемоний задал в лоб ошарашивший меня вопрос:
– Выйдешь за меня замуж?
О Боги… Мы ведь это уже проходили! Что, снова?
– Нет, Кирион. Не выйду.
С горечью вымученно улыбнулась ему, а он продолжил настаивать:
– Но почему? Раз уж ты решила оставить ребёнка демона, ему нужен отец. А я что-то не вижу очереди из кандидатов… – Резко приподнявшись с кресла, звонко залепила ему пощёчину. И как только смеет? Не принимая во внимание то, что я его Королева и бывшая возлюбленная, в любой ситуации остаюсь девушкой! Откуда только черпает свою наглость? – Прости… – поняв, что погорячился, извинился. – Прости меня. Я просто очень переживаю за тебя. Переживаю, как это воспримет народ… Может, лучше сказать всем, что он мой? А советники… они будут молчать, если ты прикажешь.
Это он защитить меня хочет или заполучить благодаря ребёнку и ситуации, в которую я вляпалась? Неважно! Ни тому, ни другому не бывать!
– Кирион, ты эльф. А у меня скорей всего демон родится. Маленький демонёнок с маленькими крылышками. Демон, похожий на своего смазливого папашу. Так что не стоит…
– Насколько я знаю, крылья у демонов впервые прорезаются к двадцати годам. К тому же, он сможет их скрывать. – Упрямый мужчина всё не отступал.
– Ага, а ещё мы нарастим ему уши, чтобы они были похожи на эльфийские? Так? А что? В человеческом мире, говорят, есть пла… пластилиновая хирургия. Люди уже давно умеют наращивать уши и не только.
– Пластическая. – Машинально поправил меня.
– Неважно! Нет, Кирион! Каким ребёнок родится, таким и будет! А народ? Он смирится! У него нет другого выхода.
– Допустим, народ смирится. А что ты скажешь ребёнку, когда он вырастет и спросит об отце? Скажешь, что он лётчик или певец и приезжал на гастроли? Хотя, учитывая наличие у демона крыльев, лётчик больше подходит.
Ну, всё! Это уже ни в какие рамки не лезет! Всё, что делает Кирион, всегда направлено на то, чтобы вернуть меня обратно. И мне это уже осточертело! Пора положить этому конец! Сейчас или никогда. Лучше пускай надолго обидится на меня, чем постоянно ходит и ноет, не понимая, что осколки прошлого уже не собрать и не склеить. Решительно вскинув подбородок, с вызовом посмотрела ему в глаза и произнесла те самые слова, которые давно пора было сказать:
– Между нами всё кончено, Кирион. И мы никогда уже не будем вместе. Для меня ты всегда будешь лишь другом. И прекращай уже мучить и себя, и меня своими вечными попытками всё вернуть.
Наверное, он хотел меня ударить. Наверное, хотел мне многое сказать и, судя по красным пятнам на его щеках, сказать горячо. Но сдержался. Поднялся и с лихорадочно горящими глазами отошёл к окну, сжимая в крепких ладонях бутылку спиртного так сильно, будто это было моё горло.
Кирион
Амайя в очередной раз шлёт меня лесом, а я вынужден молча принять все её решения? Не хочет быть со мной? Ладно! Тогда какого хера она постоянно держит меня при себе, словно верного пса, не отпуская ни на секунду из поля своего зрения. Как только ей нужна моя помощь, так «Кирион, помоги избавиться от зависимости, помоги с делами государства, пойдём со мной в ад в поисках самого Дьявола, поговори со мной, когда мне выть хочется от потери брата…». Амайя постоянно расчётливо пользуется моей любовью к себе, при этом никогда ничего не давая взамен. И, как только я становлюсь ей не нужен, свободен, на все четыре стороны! Так было всегда. Так происходит и сейчас!
Вновь подошёл к ней, восседающей на царском троне и, глядя сверху вниз, процедил сквозь зубы:
– Запомни этот день, Амайя. Именно сегодня настал конец наших отношений. И настал он безвозвратно.
В облегчении закрыла глаза. Выдохнула. Рада, что я смирился с её решением?
– Этот день настал давно, Кирион. Просто ты всё это время упрямо отказывался принять очевидное.
– О-о-о… даже так? Позволь-ка, я угадаю, когда именно он настал. – Не желая продолжать наш откровенный разговор, поднялась с трона и отвернулась. Но не ушла. Решила дослушать, что я скажу? – Наш персональный конец настал в тот день, когда мы уединились в пещере Тартаса, но так и не успели побыть наедине, поскольку на нас напали. И именно в тот день мы взяли в плен демона, что предал тебя и вырвал сердце твоему брату, демона, чьего ребёнка ты носишь под сердцем, демона, который попользовался тобой и бросил. Именно из-за него настал конец нашим отношениям! Я прав? – Обернулась и со слезами на глазах залепила мне очередную тяжеленную пощёчину. Пусть бьёт, раз не имеет ничего, чем могла бы ответить на мои слова. А мне не больно! Щека горит, мышцы сводит, но от дикого клокотания злости на неё я ничего и не чувствую. Лишь крепче сжимаю ладони в кулаки. Обратив на это внимание, Амайя испуганно отступила на шаг назад. – Серьёзно? – С горечью усмехнулся. – Ты, правда, думаешь, что я могу поднять на тебя руку? Причинить тебе боль? За все эти десятилетия ты так и не узнала меня! – Молчит. Молчит потому, что я прав и ей нечем крыть. – А, может, ты и не пыталась. Прощай, Амайя.
Не дав ей возможности ответить, спешно вышел из залы, яростно хлопнул дверью. Довольно! Теперь, и правда, всё кончено! И будь я проклят, если снова попытаюсь вернуть её! Она сделала свой выбор, и я его принимаю! Залпом выпил оставшееся в бутылке спиртное и гневно швырнул её о стену. Стеклянная бутыль звонко разлетелась в дребезги, а несколько мелких острых осколков отскочили и впились мне в руку и скулу.
Позже, когда я дрожащими от гнева руками вынимал осколки, я уже знал, куда направлюсь за новой жизнью… жизнью без Амайи.
Уже на третий мой стук она с улыбкой отворила тяжёлую дверь и, увидев, в каком я состоянии, помрачнела. Смотрит с удивлением и не решается спросить, откуда порезы на лице.
Подошёл к ней вплотную и заправил за ухо прядь светлых курчавых волос, упавших на её нахмуренное лицо. Офелия в недоумении замерла.
Нежно провёл шершавым пальцем по пухлым губам, а, когда они слегка приоткрылись, впился в них жарким поцелуем. Ошарашенная девушка всё-таки ответила на мой требовательный поцелуй, а я едва сдержался, чтобы не накинуться на неё в порыве страсти или отчаяния. Не знаю.
Опомнился, уже когда мои руки самым наглым образом шарили у неё под майкой, сжимали тонкую талию, наслаждаясь гладкостью кожи. Усилием воли взял над собой контроль и остановился. Девушка, смущённая моим напором, вытерла влажные губы тыльной стороной ладони и судорожно пыталась понять, что бы это могло значить.
– Можно мне войти?
Всполошённая Офелия мимолётно оглянулась назад и, помолчав пару секунд, явно обдумывая последствия приглашения, всё же впустила. Как только скрипучая дверь за моей спиной захлопнулась, я вновь страстно поцеловал Офелию и, подхватив девушку на руки, направился вглубь дома, в спальню.
Пора мне начать новую жизнь. Пора ощутить на собственной шкуре: каково это, когда дикое притяжение, страсть, а может, и любовь взаимны. И Офелия мне в этом поможет. Пора мне находиться рядом с той, которая это действительно оценит. И пусть пока между мной и Офелией всего лишь взаимная симпатия и нет любви, но разве не с этого начинаются все отношения? Разве этого мало?
Мы занимались безудержным сексом до самого вечера. Эта неугомонная девчонка напрочь вымотала меня. Кто ж знал, что в ней столько огня и неисчерпаемой энергии? И я уж точно никак не мог предположить, насколько хорошо мне будет в её постели. Наверное, это от того, что впервые за долгое время ощутил, каково это: когда не только берут, но и отдают со всей страстью, на которую только способны. Без остатка. Безвозмездно. Офелия была просто умопомрачительна, а я не так вынослив, как хотелось бы. Однако этот чудодейственный секс сотворил с моим сознанием что-то невообразимое. Злость, дикая ярость и удушающее отчаяние куда-то испарились, и остался лишь я. Уставший, голодный и счастливый от осознания, что, оказывается, она есть… жизнь без Амайи. Она есть, и она охрененная!
Когда в комнате уже окончательно стемнело и стало немного прохладно, Офелия, тряхнув растрёпанной копной волос, с грацией кошки потянулась, поднялась с кровати и принялась искать разбросанные нами вещи. А, найдя их, ошарашила своим безапелляционным ультиматумом:
– Разберись в своих чувствах к Амайе, Кирион.
Разобрался уже…
– Между нами всё кончено. Причём давно.
Девушка ехидно ухмыльнулась и, так и оставшись голой, уселась на мягкий пуф перед туалетным столиком с огромным зеркалом. Вооружившись гребнем, Офелия принялась безмятежно расчёсывать спутавшиеся волосы.
– Я знаю, Кирион. Как и то, что в её сердце уже давно поселился другой. Осталось дождаться, пока и ты это поймёшь. А как разберёшься, приходи. – Лукаво улыбнулась и глянула через зеркало в сторону моего неприкрытого простынёй паха. – Повторим. Мне понравилось.
Я уж приду! Обязательно приду! А, может, просто-напросто и уходить не стану. Ведь отныне я свободен!
Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добра.
В моей душе нет больше места для тебя!
Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог про всё забыть,
Я бы мог тебя любить,
Но это лишь игра.
В шуме ветра за спиной
Я забуду голос твой
И о той любви земной,
Что нас сжигала в прах,
И я сходил с ума,
В моей душе нет больше места для тебя!
(Валерий Кипелов – Я свободен)
========== Глава 31. Айлин. Амайя ==========
Комментарий к Глава 31. Айлин. Амайя Фото: https://vk.com/photo359996673_457245818
https://vk.com/photo359996673_457245817
Музыка:
https://drive.google.com/file/d/1QtGSsgIinS-l7GchYU1339f-bmxR1tvm/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1Y6JCf4QmlGauhmesiXcFj7Z1zn3Te9Qf/view?usp=sharing
https://drive.google.com/file/d/1C0dceizStGui-0YuUOYzWik1RfVdf8Aq/view?usp=sharing
Отбечено
Четыре месяца спустя.
Айлин
(Erik Satie – Gnossiennes No. 1 Lent)
Как жаль, что сохранение мира зачастую требует немирных средств.
Беспринципные варвары – орки —снова подступили к Тартасу слишком близко. Настолько близко, что Вилан – мой любимый – во главе самого многочисленного войска за всю историю демонического государства прибыл на границу с Джаклардом. На этот раз с ним отправилась и я. Он, конечно, пытался отговорить меня. Но разве теперь такое возможно?
Впервые за долгое время я наконец-то могу покинуть дворец, что стал для меня добровольной тюрьмой. Теперь я могу не опасаться, что меня узнают на улицах Терказара. Малфаста больше нет. Как и нашего с ним договора о том, что я ради незапятнанной репутации наших детей до конца своих дней буду притворяться мёртвой. Заточение более, чем на век, пусть и в королевском замке, – это цена за то, что я каждый день могла находиться рядом с любимым. Непомерной ценой также являлась мучительная разлука с детьми. Непрекращающаяся даже во сне, тягостная, гнетущая, нарастающая тоска по ним. Когда я наконец решилась уйти от мужа, то наивно полагала, что самым тяжёлым будет первый шаг. Непростительное заблуждение. Чем больше утекало времени со дня переезда в Терказар, тем сильнее я задыхалась без запаха своих детей, без улыбки Бурхата и маленьких, обнимающих меня ручек моей малышки Амайи.
За пару месяцев глухой болезненной тоски по детям я превратилась в опустошённый сосуд, оболочку, под которой скрывался сплошной оголённый нерв. И как Вилан ни старался исцелить мою душу своей любовью, ему долго не удавалось вернуть меня к жизни. Конечно. Ведь два моих смысла жизни остались в Арнорде.
Поняв, что даже самая большая и единственная любовь на свете не заменит два родных сердечка, я снова… хм-м-м… в который уже раз СНОВА тайно вернулась в Аваллон и, покорно упав в ноги Малфасту, молила его принять меня обратно, сказать всем, что я не погибла, что чудом выжила в Тартасе.
В тот злосчастный день Малфаст безжалостно прогнал меня. И он имел на это право. Договор есть договор. Уже даже не будучи моим мужем, Малфаст всё равно умудрялся растоптать меня в мокрую лужицу, унизить и с надменной улыбкой наслаждаться моей агонией отчаянья и боли.
С моим окончательным уходом к Вилану Малфаст смог наконец вырвать меня из своего сердца. То же он советовал сделать и мне в отношении наших детей. Бывший муж понимал, что дети – это частичка меня. И это была его изощрённая месть. За то, что так и не смогла полюбить его, за то, что даже просто стерпеть не смогла, за то, что влюбилась во врага. Лучше бы убил. Так было бы намного гуманнее. И Малфаст прекрасно знал об этом. Именно поэтому сохранил мне жизнь и даже отпустил обратно к Вилану. Позже… уже намного позже, сгорая в нескончаемой тоске по детям, я поняла, что это и есть наказание от бывшего мужа: жить, дышать, существовать без детей и лишь по слухам и редким видениям узнавать, как всё больше теряет себя Бурхат, а Амайю стремительно порабощает наркотик. Всё это время я была словно связана по рукам и ногам, вынужденная лицезреть муки детей и не в состоянии им помочь.
В тот день, когда я получила отказ от Малфаста и вернулась в Терказар, меня встретил холодный разочарованный взгляд Вилана. Глядя в любимые, отрешённые, укоряющие глаза, я испугалась, что потеряла не только детей, но и весь мир – моего Вилана. К счастью, ошиблась.
Прошло много времени, прежде чем Вилан смог простить меня, но он простил.
А мне и вечности не хватит, чтобы простить саму себя за то, что оставила Бурхата и малышку Амайю, за то, что выбрала быть с любимым.
Как только мы, уставшие и вымотанные недельной дорогой, добрались до военного лагеря на границе Тартаса с Джаклардом, Вилан незамедлительно направился в главный шатёр в поисках Рэнна. И вот уже довольно долгое время двое самых упрямых мужчин на моей памяти без устали спорят по поводу предстоящего сражения.
– Без эльфов у нас нет ни малейшего шанса. Поверь мне, Вилан. Я, который уже месяц нахожусь здесь, и собственными глазами видел недавно раскинутый лагерь орков под нашей границей. Если орки нападут разом, от нас не останется и следа! А это даже не всё их войско. По данным разведки, в столице Джакларда также имеются крупные отряды воинов. – Любимый сдержанно внимал пылкой речи Рэнна и не перебивал его. Когда речь идёт о его Рэнне, в Вилане волшебным образом откуда-то находится необъятное терпение. – Повелитель, дай мне неделю, и я уговорю Амайю! Нам нужны эльфы!
Насколько решителен был Рэнн, настолько же непреклонным оставался Вилан. Они точно стоят друг друга.
– Нет. Я не разрешаю тебе никуда лететь. Довольно с тебя эльфийских миссий. Останешься подле меня. – Любимый укоризненно глянул на своего заместителя. – Столько времени прошло, а ты так и не выкинул эту девчонку из своей головы?
Девчонку? И откуда у Вилана столько неприязни к моей дочери? Он постоянно пренебрежительно выражается в её адрес. И это при мне. Подозреваю, что вдали от моих ушей он и вовсе слов не выбирает. Но я не стану… не стану в очередной раз упрекать его. Теперь с этим прекрасно справляется Рэнн. А я постою и понаблюдаю, к чему приведёт этот затяжной спор. И, уж если Рэнн снова не переубедит Вилана, сделаю по-своему, и будь, что будет.
– Да, не выкинул! Я люблю её, смирись уже с этим! К тому же, причём тут это? – Подошёл вплотную к Королю и уставился исподлобья обозлённым немигающим взглядом. – Я знаю её… знаю, как себя! – Он несколько раз ударил себя в грудь. – Она хочет помочь нам, просто…
– Просто что?
– Просто лидер, который не колеблется, прежде чем ввергнуть свой народ в войну, не имеет права быть лидером. Вот и Амайя не может решиться. Но я смогу её убедить.
На этом неиссякаемое терпение Вилана закончилось, Король вспыхнул за доли секунд и сорвался на Рэнна:
– Да как только ты ступишь на эльфийскую землю, она лишит тебя жизни! Нет! Я сказал нет! Вопрос закрыт!
Очевидно, Рэнна такой ответ не устроил, так как он, резко развернувшись на пятках, стрелой покинул шатёр. Ну, вот настал и мой черёд попробовать убедить Короля.
– Ты не прав, Вилан, – как можно мягче произнесла тихим вкрадчивым тоном. – Ты должен отпустить его. Амайя – его судьба.
– Отпустить и потерять? И кто вообще решил, что она его судьба? Только ты видишь это в своих видениях. Может, видения лгут тебе? А может, лжёшь ты?
Та-а-к… Терпение… очень много терпения! Я знала, что разговор будет не из лёгких.
– Зачем тогда держишь подле себя, раз думаешь, что я способна лгать тебе? – Подошла к упрямцу сзади и обняла со всей теплотой, на которую только способна. Прижалась щекой к крепкой необъятной спине. – Как бы ты ни был против этих отношений, ты не можешь противиться их любви. Они одержимы друг другом, и нам этого не изменить.
Ни мои тёплые объятия, ни мягкий тон, ни мудрые слова – ничего не помогает сподвигнуть Короля изменить своё решение. Вот уже как четыре месяца уговариваю его согласиться на условия Амайи и выслать Рэнна в Аваллон, а он упёрся. Никакие мои чары не действуют на любимого, когда речь идёт о безопасности его Рэнна. Обернулся и больно схватил меня за плечи.
– О какой любви ты говоришь, Айлин?! Она убьёт его!
– Да, она хочет убить его. Это так. Но она не сможет! К тому же, когда Рэнн узнает, что она ждёт ребёнка, его никакие твои приказы не остановят!
– Он не узнает! До сих пор ведь не узнал.
Да что ж ты упираешься-то так, когда мы настолько близки к помощи эльфов? Не верит. Никому не верит. Мне не верит. Дожили. Скептически уставившись на любимого, с горечью произнесла:
– Может, не сейчас, возможно, позже, но, когда это произойдёт, когда, несмотря на все твои старания, до него дойдут слухи о беременности Королевы эльфов, он-то быстро сложит дважды два. И всё равно полетит к ней! Так лучше пусть сделает это сейчас! Тогда, когда Амайя ещё согласна помочь нам в войне с орками. – С трудом вырвалась из стальных, до боли сильных рук любимого и обхватила ладонями нахмуренное лицо. – Послушай меня, Вилан, неужели ты готов ради Рэнна пожертвовать целым государством?
Медленно убрал мои руки со своего лица и, понуро опустив взгляд, удручённо процедил сквозь зубы:
– Он и есть это государство, Айлин. Прочь! – Голос холодный, отчуждённый, с металлическими нотками. Будто это не мой Вилан меня прогоняет, а кто-то чужой. – Уйди прочь, Айлин. Прочь!
Я ушла. Невероятно сложно было оставлять его в таком раздавленном состоянии, но я ушла и, поблуждав около получаса по лагерю, всё-таки нашла Рэнна. Сбежав ото всех, он одиноко сидел на краю отвесной скалы и отсутствующим взором уставился в пропасть под собой. С виду такой сильный и крепкий мужчина, а в душе —ранимый влюблённый мальчишка. Тихо подошла к краю обрыва и присела рядом с ним. Мельком глянул на меня и вновь принялся отрешённо смотреть вниз.
– Она любит тебя, Рэнн. – Не подняв взгляда, скептически усмехнулся. – Любит и ненавидит одновременно. Но у нас – женщин – такое часто бывает.
Теперь в разы искренней улыбнулся моим словам.
– Любит? Она зла так сильно, что даже не плюнет на меня, если я буду гореть заживо.
Гляжу на него и понимаю: он, сам того не осознавая, давно уже горит… сгорает вдали от неё. С головы до пят обёрнут в кокон боли, а помочь выпутаться в силах только моя дочь. Думаю, ей сейчас тоже нелегко. Особенно, если учесть её положение и то, что рядом нет никого из близких. Я должна что-то сделать. Иначе не прощу себе смерти тысяч демонов и эльфов.
– Я не должна тебе этого говорить, но я не могу иначе. – Замялась, в последний раз убеждая себя, что всё делаю верно. Неуверенно продолжила: – В общем, если ты полетишь к ней, Амайя поможет нашей армии.
В изумлении уставился на меня и пылко вопросил:
– Это правда? Ты видела это в своих видениях?
– Нет. Не в видениях. – С горечью усмехнулась. – Но это правда. На протяжении последних месяцев Амайя шлёт Вилану послания с заверениями, что поможет нам в войне с орками…
Не дав договорить, Рэнн сильно вцепился в мою руку. Сегодня, что, все решили на мне синяков пооставлять? Как сговорились!
– И где же эльфийская армия? Не сегодня, так завтра на нас нападут? Чего она медлит?
С трудом оторвала от себя его руку. Палец за пальцем отцепляла, пока он сам наконец не ослабил хватку.
– У Амайи было только одно условие договора, и оно не устроило нашего Короля.
– Да что там за условие такое, что он решил пожертвовать своим народом? – В возмущении мужчина резво вскочил на ноги и меня рывком поднял с колен, а после нетерпеливо закричал: – Говори, Айлин! Не тяни!
Я и не собиралась молчать. За этим и пришла. Страшно представить, что со мной будет позже, но сейчас я всё делаю правильно.
– Ты, Рэнн. Она потребовала отправить в Аваллон тебя – убийцу её Короля. – Дёрнувшись, отшатнулся назад на несколько шагов, словно ударенный высокоразрядной молнией, и смотрит на меня изумлённо. – Я не уверена, что она сохранит тебе жизнь, ведь она очень зла на тебя… на нас всех. Но, сдавшись на её милость, ты спасёшь не только Тартас, но и Арнорд.
Рэнн так долго молчал. Смотрел сквозь меня ошеломлённым взглядом и молчал. В тот момент мне нестерпимо захотелось узнать, о чём он думает, услышать его мысли, понять, что чувствует это сильный мужчина, до безумия полюбивший мою дочь. Срочно захотелось убедиться, что, рассказав ему правду, я приняла правильное решение. И он сделал это, произнёс слова, которые, пусть немного, но всё же облегчили мои муки совести.
– Не кори себя, Айлин. Вижу, что съедаешь себя заживо за то, что пошла против приказа Короля. Он ведь запретил мне об этом рассказывать? – Я едва кивнула, а он безрадостно усмехнулся. – Я бы всё равно полетел к ней. Я готов стерпеть любые пытки, лишь бы ещё разок взглянуть на неё. Не могу без неё. Не жизнь это. Словно… словно я потерялся в темноте. Моя душа заледенела и окаменела в ту ночь, когда я предал Амайю. Оставил там, несмотря на то, что она просилась лететь со мной. В ту ночь я не только Бурхата убил, но и её любовь ко мне.
– Не думаю, что такие чувства можно уничтожить, Рэнн. Ваша любовь дана вам свыше наверняка не просто так. Ничего в этом мире не бывает просто так. Спустя пару месяцев от рождения Амайи ко мне пришло видение, и я видела тебя и её – вас – вместе. Поэтому и настояла, чтобы Вилан отправил к ней именно тебя.
– У нас было слишком мало, чертовски мало времени для счастья, – задумчиво улыбнулся, – однако оно того стоило. И если смерть – расплата за него, то я готов. – Поднял на меня полный решимости взгляд и благодарно улыбнулся. – Сегодня, сейчас ты, Айлин – эльфийка, – дала демонам шанс на существование, дала надежду победить в самой сложной войне за всю историю. – Подошёл ближе и аккуратно погладил меня по щеке. – Ты, и правда, любишь Вилана больше своей жизни, раз пошла ради него на такое. Рискнула расположением Короля к себе ради его же государства.
– Это правда, Рэнн. Правда. Вилан перестанет быть моим Виланом, если потеряет свой народ. Он потеряет себя.
(Audiomachine – Can't Go Back)
Сразу после нашего разговора Рэнн улетел, а я старательно избегала встречи с Виланом, зная, что не смогу ему соврать, а правду говорить слишком рано. Необходимо потянуть время, чтобы Рэнн улетел как можно дальше и его не смогли нагнать.
Позже, когда подчинённые Рэнна спохватились его и принялись искать, я сообщила им, что командир решил немного побыть наедине и вернётся к завтрашнему утру. В вечерней суматохе вопросы о Рэнне быстро стихли. Воины в лагере помогали новоприбывшим соратникам разбить палатки и разместиться на ночлег. Повара готовили в огромных чугунах в разы больше варева, чем прежде, дабы накормить и тех, кто прибыл сегодня. Командиры подразделений пребывали в главном шатре на аудиенции у Короля, а я приказала установить мне отдельную палатку, так как не особо горела желанием ночевать вместе с Виланом.
Тщетно. Все мои усилия по избеганию любимого превратились в прах. Так как не успела я поудобней расположиться на шкурах, как ко мне явился Король. Вошёл, такой огромный, в мою шаткую маленькую палатку и присел на корточки возле шкур, на которых я пыталась уснуть.
– Что происходит, Айлин? Впервые за сотню с лишним лет наших отношений при ссоре ты решила спать отдельно.
Смотрит на меня недоверчиво и будто читает мысли. Хм-м-м… читать мысли Вилан не умеет, зато он может делать кое-что похуже. Любимый с рождения обладает уникальной способностью как внушать смертельный страх, так и лишать его вовсе. Обычно существо, лишённое всяческого страха и даже инстинкта самосохранения, как на духу выкладывает всё, что у него на уме. И зачем в таком случае умение читать мысли? Вилан редко применял свой дар на близких, однако эта ночь стала исключением. Один его испытующий взгляд, и я добровольно заговорила. Вот так вот просто, без уговоров и пыток. Один проницательный взгляд.
– Рэнн на пути в Аваллон.
Я думала, он закричит на меня, думала, ударит, была готова и к смерти. Однако Вилан остался неподвижным. Лишь устало прикрыл ладонью глаза и напряжённо, металлическим тоном вопросил:
– Когда он улетел?
Если бы я не знала Вилана, подумала бы, что на этот раз меня пронесло. Но я прекрасно понимала, что это всего лишь затишье перед бурей. Однако продолжила безрассудно выкладывать правду.
– Почти сразу после вашего разговора. – Что я творю? Логикой понимаю: мне бы молчать, но страха нет, и слова сами льются. – Ты его не нагонишь. Слишком много времени прошло.
Лучше бы я, и правда, молчала. Вилан за доли секунд навис надо мной, сжал крепкой ладонью тонкую шею, перекрывая воздух, и адски заорал:
– Что ты ему сказала?! ЧТО?! Что наплела?
И как я ему должна ответить, если и вдохнуть не могу? Захрипела, а он ослабил хватку на шее.
– Я сказала правду. Сказала, она поможет нам с орками.
– ПРАВДУ? – взвыл на весь лагерь и вновь стиснул мне горло, вдавливая меня в шкуры. – Да кто ты такая, чтобы распоряжаться его судьбой? КТО? Кто… ты… такая?!
С каждым сказанным словом он безжалостно бил меня головой о ледяную землю. А я от нехватки кислорода в изнеможении закатила глаза и всеми силами пыталась разжать руку на своей шее. В какой-то момент, когда я уже смирилась с неминуемым, Вилан отшвырнул меня от себя в угол палатки и, возвысившись надо мной, словно скала, глянул с нескрываемым омерзением.
– Ты убила его! Своей правдой ты убила Рэнна! Когда ты перестала быть моей Айлин?
Похоже, что это был риторический вопрос, поскольку сразу после него Вилан покинул мою палатку, а я так и осталась лежать в холодном углу поодаль от мягких шкур, с жадностью вдыхая спасительный воздух. Не знаю, что будет с нашими отношениями дальше. Сейчас кажется, будто это конец, но нет. Это только начало. Начало самой страшной за всю историю наших народов войны.
Амайя
Если война уже началась, то меньше пострадают те, кто присоединился в конце. Таковы законы любой войны. Именно по этой причине вот уже как четыре месяца весь Арнорд ведёт тайные приготовления к войне, и совсем скоро я отправлю огромное войско на границу Тартаса с Джаклардом.
