Текст книги "Уличная магия 2: Маскарад (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Он меня не порвал, если ты об этом. Та хрень, – показываю на след от укола, – не давала мне контролировать свое тело. Совсем.

– Можно наоборот, – смотрит так серьезно. Сейчас у него совсем другое отношение к пассивной позиции. Это не из-за чувства вины и не из-за желания наказать себя. Почему?..

– Мне нравится твоя забота, – привстав, пропускаю жесткие волосы сквозь пальцы. – Я не уверен, что сейчас смогу.

– Тебе хуже?

– Не хуже, но и не лучше. Будь собой, хорошо? Не надо подстраиваться, я знаю, что ты предпочитаешь и…

– Наруто, – он ласково сжимает мою руку. Опускает ниже, чтобы прижать к своей щеке. – Я такой и есть. Видишь? Вот такой, на самом деле. Ты хотел узнать меня настоящего. Пожалуйста, узнавай. Я не такой сильный, как тебе казалось. И не такой жестокий. Вообще не такой, если ты так хочешь.

– Почему ты считаешь, что все должно зависеть от меня? «Я буду для тебя любым» – так что ли?

Пронзительно глядя прямо в глаза, Учиха целует мою ладонь.

– Потому что это ты телескоп. И наблюдаешь за мной.

– Только не начинай говорить загадками!

Его взгляд опять меняется, теплеет, медленно поддается страсти. Теплый язык невесомо касается пальцев.

– Я каждый раз отбирал штурвал. Управлять и вести – это не моя роль. Пора смириться с этим, как считаешь?

– А если тебе больше не быть сверху?

– Хорошо.

– А если я в тебя вибратор засуну?

– Как хочешь.

– Так неинтересно!

Саске расплывается в хитрой улыбке. Оставляет поцелуй на кончике пальца.

– Тебе нравится, когда я сопротивляюсь?

Со вздохом притягиваю выродка к себе.

– Тяжело, наверное, жить с таким мозгом.

– Не тяжелее, чем тебе без него.

Нежно прикусываю подставленное ухо.

– Хватит. Понял и осознал. Я твой.

– Естественно.

Саске освобождает меня от одежды. Свою снимает спокойно и медленно, расслабленно. Потом смахивает челку назад знакомым движением, как тогда, в бассейне.

Возбужденный, желанный и абсолютно непривычный. Если я дрессировщик, то мой хищник неожиданно стал податливым любимцем. Он больше не оставит на моем теле царапин, не укусит, не будет рычать. Лапой может ударить, но без когтей – это совсем не опасно.

– Саске.

Я зову, и он идет. Ложится сверху, целует. Перехватив губы, слегка прикусывает, прижимает зубами, точно зная, как рассчитать силы, чтобы не навредить и не сделать больно.

– Это невозможно. Никогда не поверю.

– Придется.

Смочив пальцы, касается входа в мое тело. Гладит. Медленно и терпеливо ласкает, никуда не торопясь.

– Ты не сможешь так!

– Смогу. Дай мне время. В комнату никто не войдет – я попросил.

– Совсем безболезненно? Так не бывает!

– Теперь ты напуган, – Учиха шепчет, а его пальцы неощутимо ласкают меня внутри. Если делать это медленно и правда, все совсем по-другому. – «Терпеливый Саске»… что может быть страшнее, да?

– Только «нежный Саске», – вздрагиваю, поддаваясь бедрами навстречу. Он точно знает все мои чувствительные точки и пользуется ими как надо, правильно, верно. Приоткрытыми губами ловит стоны, не терзая, дожидаясь, пока я разогреюсь. Невероятно.

– Ты не знаешь как себя вести с настоящим мной?

Чистое удовольствие, минимум неприятных ощущений. Я ведь могу и зависимым стать. Хотя куда уж там, все и так слишком далеко зашло.

– Кто ты такой… и где… мой Учиха, – резко выдыхаю. А Саске мягко толкается внутрь. – Чудовище…

Теплый язык проскальзывает между губ. Поцелуй самый обычный и в то же время совершенно ненормальный. Вражды и злобы нет, без них мне нечем защититься.

Негде спрятаться.

– Ну как? Больно?

Нет. Совсем не больно. Хочется больше, глубже. Он читает это в моем обескураженно-напуганном взгляде.

– А ты не верил.

Тепло. С ним никогда не было так тепло – никакого невыносимого жара или ледяного холода. Спокойно, сладко, томно. Комфортно. И хорошо.

Покачивания бедрами именно такие, какие должны быть – приятно нам обоим. Приятно до дрожи, так, что мне не хочется кричать или скулить. Только стонать.

Либо я чего-то не понимаю, либо…

– Мы больше не враги, – я обвиваю его шею руками, бедра – ногами, изо всех сил прижимая к себе. – Пред… представляешь?..

– Да.

Учиха поднимает меня вверх, усаживает сверху, толкается глубже.

– А кто?.. – мой голос звучит так жалобно. Кошмар.

– Семья… наверное…

Это принятие до последней клеточки. Согласие полное и умиротворяющее. Я думал, что он так не умеет. Оказывается, умеет и еще как.

– Саске…

– Вот… только не реви… во время секса…

Теряюсь, расслабившись в нежных руках. Экстаз рождается такой же, подходящий, затапливающе-мирный, долгий. Выходит томной дрожью и тихим стоном.

Я проиграл. Все мои предыдущие победы ничтожны рядом с его Выигрышем.

Первое место по странности на всей чертовой планете.

– Я тоже… тебя люблю.

И наплевать на все, что было до этого момента.

====== О целостности, токсине и новой жизни ======

Не помню, чувствовал ли я когда-нибудь что-то похожее на настоящую целостность. Так странно после всего быть отлаженным, собранным. Я знаю, что справлюсь с любой задачей, что рискну всем ради победы и никогда больше не разобьюсь от малейшего удара. Я окреп, изменился, переродился, если можно так сказать, склеил себя из обломков. Узор все тот же, сила – другая.

Надо бороться. Мои проблемы еще не закончились. Вернее, наши проблемы еще не закончились.

Выбираюсь из комнаты в душ, а оттуда – в самый просторный зал с тумбами в углу и столом-татами. Это место тут что-то вроде кухни, помещение для совещаний.

Мадара что-то печатает с самым надменным видом. Отчет?

– Ты фокусник, верно? – заметив меня, спрашивает он. В этом представителе вида куда сильнее, чем в Обито, проявляется… «чисто Учиховское», неземное, возвышенное.

– Да, но сейчас я не выступаю. Зачем ты спрашиваешь, если и так знаешь?

– Хотел начать разговор.

Нахмурившись, сажусь напротив. В темных глазах Мадары мерцают голубовато-белые отсветы монитора, волосы жесткие, как у Саске, и сползают на лицо. Он старше, думаю, лет на десять, но лицо удивительно молодое, без мимических складок. Словно он и не улыбался никогда…

– Твои выступления впечатляют. Грубо, но красиво, Саске так никогда не сможет.

– Так ты и выступления видел? – запоздало задумываюсь о том, что, может быть, надо было обращаться на «вы»?..

– Джирайя показывал, – едва заметно кивает. – Я не могу ходить на концерты.

– Почему?

– По той же причине, по которой у нас есть штаб.

– Такова жизнь информатора?

– Ты понимаешь, кто такие информаторы?

Краем глаза замечаю движение – Саске останавливается неподалеку, прислонившись к стене плечом.

– Честно говоря, не совсем.

– Помимо того, что я добываю информацию всеми возможными способами, я умею ею пользоваться. – Мадара отрывает взгляд от монитора и смотрит в глаза. – Мы находили подтверждения причастности Данзо к нескольким крупным преступлениям. Сразу после этого меньше чем за час ему обеспечивали стопроцентное алиби и полную непричастность. Ищейки не расслабляются. Мы – хуже обычных ищеек.

Никогда не сталкивался с манерой говорить, подобно этой. Такое ощущение, что он вызубрил все, что должен сказать еще до нашей встречи.

– Еще ты продаешь информацию, да?

– Чужие секреты дорого стоят, но покупатели всегда находятся. Что с ними будет дальше – уже не наше дело.

– А что насчет… семьи?

– Итачи знал, чем мы занимаемся и не хотел втягивать в это Саске. Его желание было исполнено, он ничего не знал, пока не захотел воспользоваться нашими услугами.

– Это было несколько неожиданно, – с раздражением дополняет Саске.

– Зато лучше для тебя.

Все. Полностью погрузившись в работу, он перестает обращать на нас внимание. Через несколько минут молчания вздрагиваю, услышав приглушенный собачий лай.

– Кьюби! Малыш!

Пес ракетой вбивается в мое лицо. Хвост ходит из стороны в сторону, глаза горят, язык на выкате.

Красноволосая девушка в очках пеленгует сию идеалистическую картину суровым взглядом. Учиха молча забирает у нее контейнер со змеей.

– Так это ты Узумаки Наруто?

– А? Да, это я.

– А она все не верила, – следом за девушкой выскакивает запыхавшийся парень, кажется, зовут его Суйгецу. – Я же тысячу раз говорил, что Саске помешан на блондинке!

Глаза Карин опасно полыхают.

– Что вы делали?!..

– Разговаривали, – кивает Учиха.

– Разговаривали, – с таким же нелепым кивком повторяет Суйгецу. – Будь уверена, Карин, наедине они именно это и делают…

Она налетает на несчастного с явным намерением расчленить голыми руками. От высокочастотного визга Суйгецу вздрагивает даже словивший дзен Мадара.

– У нас проблема, – серьезный и холодный голос Кабуто осаждает всех: Карин замирает с занесенным над носом Суйгецу кулаком, Кьюби перестает дергаться, Саске сжимает контейнер в руках, Мадара поднимает голову. Обито перестает подслушивать, и, чертыхаясь, шумно выкарабкивается из-за дивана.

Сразу следом за Якуши из лаборатории выходит Хаюми.

– Наруто… пойдем со мной. Надо поговорить.

Поддерживая рыжего одной рукой, иду следом за ней. Учиха тоже присоединяется к нашей встревоженной компании.

В лаборатории очень яркий свет – я замираю на пороге и прикрываю глаза свободной ладонью.

– Наруто, в твоем теле есть ботулотоксин.

Кое-как привыкнув к свету, поднимаю взгляд.

– Судя по всему, эта хрень еще в инкубационном периоде. Я ошибалась, Яхико дал Дейдаре не SH-DMT, а что-то изготовленное специально…

– Для меня.

Мягко опускаю Кьюби на пол. Час от часу не легче.

– Что это такое?

– Это очень сильный токсичный яд. Если ты еще не свалился, значит, порция была небольшая.

– Изменения температуры нет, – тихо проговаривает Кабуто, закрыв за нами дверь. – Ощущение слабости, эффект «сетки» перед глазами. Это один из вариантов самых первых симптомов, пока токсин не начал действовать на полную катушку.

– Последствия?

– Самое страшное – паралич дыхательной системы. Сам понимаешь... – Конан кладет ладони на стол и замирает, не договорив.

– Я почти создал антидот из тех средств, что есть в лаборатории. Проблема в том, что помимо этого токсина есть другие опасные вещества, действующее в твоем теле прямо сейчас.

– Почему я не могу…

– Эта штука… – Конан берет кончиками пальцев баночку с полупрозрачной жидкостью. – Ударит по твоему сердцу. Оно может не выдержать.

Вздыхаю.

– Выбора нет, ведь так?

– Есть. Поехать в больницу, а не заниматься…

– Саске, в больнице с этой хренью будут разбираться несколько дней! – Конан громко ставит банку на место. – Он просто умрет.

– Тогда чего мы ждем?

Учиха скрипит зубами, но молчит. Возразить ему больше нечего.

– Наруто, я хочу, чтобы ты понимал, какой это риск…

– Не надо, Кабуто. Я знаю. А эта штука… токсин... заразный?

– Нет, абсолютно.

– Хорошо, – откидываюсь на подушку. – Что мне надо делать?

Присев с другой стороны, Саске стискивает мою руку. Пальцы ледяные.

Кабуто аккуратно набирает антидот в шприц.

– Выживать. Я приготовил адреналин на случай, если будет остановка сердца, но воспользоваться им можно только в самом крайнем случае. Понял?

– Угу.

– Ты сможешь, – шепчет Учиха, едва ощутимо трогая мою ладонь. – Мы почти у цели, осталось совсем немного. Не смей сдаваться сейчас, в такой момент…

– Кого ты пытаешься успокоить? – отвожу взгляд от иглы.

Саске смотрит устало и обреченно. Знаю, чувствую, как сильно он вымотался – сейчас нам обоим хочется оказаться как можно дальше отсюда. Я даже решаюсь сказать об этом и приоткрываю рот, но резко ускорившийся пульс сбивает с мысли.

– Что чувствуешь?

– Рука онемела… сердце бьется быстрее.

– Хорошо, так и надо. Саске, может быть, тебе лучше выйти?

– Нет, я останусь тут.

Это успокаивает. Его решимость – быть рядом в любом случае, что бы ни произошло. Наверное, где-то внутри меня все еще живет недоверие, страх, что все это окажется очередной игрой-обманкой. Смог бы я пережить такое опять?..

– Рассказывай. Не молчи.

– Я не понимаю… что… чувствую.

Победа не дается легко. Очередное испытание для меня – выстоять, выдержать, справиться. Ради чего? Да хотя бы ради Саске.

Агония начинается внезапно и резко. Изогнувшись до боли в пояснице, я думаю о том, что чтобы убить такую сильную гадость, нужно почти убить меня. Дейдара предугадал любое развитие событий, и выбрал отличную цель, чтобы отомстить Учихе по полной.

Я слышу его голос в голове. Такой же жестокий, такой же озлобленный, как и в мрачном кабинете «Синтагмы».

«Думаешь, спаслись? Ошибаешься. Думаешь, спасетесь? Ошибаешься…»

– Наруто! – злой монолог Тсукури перебивает голос Саске. Он близко, где-то рядом. Не отпускает, держит, тянет к себе. – Давай же…

Говорит что-то еще, но слова путаются, изменяются, и я теряю смысл.

Колючие спазмы, не дающие дышать, режущие сокращения, выворачивающие наизнанку, и гулкие отчаянные удары – я чувствую абсолютно все. Во всей моей недолгой жизни не было ничего труднее, чем борьба с собственным сердцем. Белые пятна перед глазами сменяют черные, после чего каждый угол комнаты проясняется четко до рези в глазах. Я не вижу Саске, потому что он обнимает меня, уткнувшись лицом в макушку, но точно знаю, какое у него сейчас выражение лица...

Ненадолго отступив, боль сильным безжалостным импульсом накатывает снова. Я перестаю понимать, где нахожусь, и с облегчением протягиваю руку спасительной тьме. Саске не дает уйти, зовет назад всеми известными ему нецензурными эпитетами…

А потом провал. Черный, пустой провал, как глазницы черепа.

Прихожу в себя все в той же комнате – в спальне. Рядом никого нет. Сколько времени прошло – не понять, окон нет и часов тоже. На тумбе тускло мерцает ночник. Попытавшись подняться, натыкаюсь рукой на мягкий загривок Кьюби.

Я выжил?..

– Я выжил? – повторяю вопрос вслух. Кьюби встает и, вскарабкавшись по груди, принимается вылизывать мое лицо. Думаю, это можно расшифровать как положительный ответ.

– Наруто? – дверь приоткрывается. Конан изящно опирается на дверной косяк. Услышать мой голос она не могла... почувствовала, что ли?. – Ты как?

– А… в норме… а Саске?

– Он просидел с тобой две ночи. Обито вытащил его отсюда буквально пару часов назад и запихнул в футон. Кабуто вколол успокоительное, – она заходит внутрь и садится на край постели. – Пусть поспит.

– И часто они так делают? – с трудом сдерживаю улыбку.

– Я не интересовалась, но судя по слаженной работе… – Хаюми злобно ухмыляется. Кто бы знал, как я рад видеть эту улыбку! – С днем рождения, Узумаки.

– Мой день рождения осенью.

– Ты понял, о чем я.

Дверь снова приоткрывается. А вот и доктор.

– Даже не думай вставать – тебе еще рано, – Якуши деловито поправляет очки. С изумлением замечаю на его шее разомлевшего Орочимару.

– Я смотрю, вы с кишкой нашли общий язык…

– Бедняга столько времени просидел в контейнере! Я же не варвар, – замечаю на его лице тень смущения. Ага, кто-то тоже фанатеет по змеюкам?

– Просидел? У него нет задницы, чтобы сидеть! – возмущенно встревает Конан.

– Если есть анальное отверстие, значит, и задница тоже.

Возвожу очи к потолку. К сожалению, потолок лишь понимающе молчит.

– Анальное отверстие Орочимару – это именно то, что я хотел бы обсудить в новой жизни.

Они сдержанно смеются, а мне хочется сделать что-нибудь безумное. Вместо этого задаю самый волнующий вопрос:

– И что теперь?

Конан вздыхает.

– Борьба с Данзо еще не закончена. Не знаю. Все зависит от вас.

– Вернее, от Саске, – уложившись поудобнее, разглядываю равнодушно-непричастное лицо девушки, благодаря которой я все еще жив. – Конан… я у тебя в долгу.

– Нет никакого долга. Понял? Скажешь еще раз – получишь в глаз.

Она серьезно кивает и выходит. Прекрасная, грубая и прямолинейная, как всегда.

– А вот я бы так не сказал! – весело шепчет Кабуто. – Мы теперь в расчете. Сейчас принесу тебе чего-нибудь перекусить. Только не вставай.

Через минуту я остаюсь один. Голову роем атакуют новые вопросы: чего сейчас хочет Учиха? Какова его цель? О чем он думал все это время?

И неужели у меня действительно есть возможность просто пойти и спросить?

– Да, малыш... – легонько сжимаю пальцами приподнявшееся ухо Кьюби. – Теперь есть.

====== О море ======

От автора: восхитительная иллюстрация к работе от A.D.F. добавлена в шапку.

Пользуясь случаем хочу прорекламировать данного автора и работу – Heart of the Swarm. Любителем уникальных сюжетов советую :D

Пойми, на небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно.

О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало как кровь.

И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя, и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине.

А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море.

Там, наверху, тебя окрестят лохом.

(с) Достучаться до небес.

Слюнявые щеки Кьюби, развевающиеся на ветру, подобно мохнатым парусам странствующего корабля, то еще завораживающее зрелище. Я втупляю на эту картину уже больше часа, а ему все не надоедает ловить ртом потоки воздуха.

– Может быть, снизим скорость? – вопрошаю, не глядя в сторону водителя. – У него глаза на лоб налезли, еще немного – уши оторвет. И вообще…

Сам высовываю голову за лобовое стекло. А прикольно между прочим…

– Кто подсказал тебе купить машину с откидным верхом?! Да еще и красную?!

Давя нахальную улыбку, Саске перестраивается в другую линию.

– Если ты словишь лицом дорожный знак, в этот раз я не буду с тобой возиться!

– Так я и поверил! – запрокидываю голову назад и вытягиваю руку вверх. Теплый ветер скользит между пальцев, лаская кожу. – Ты скажешь уже, куда мы едем?

– Неа.

Вот он, его выбор. Взять деньги, документы, вещи на два дня, меня, собаку и угнать в закат. Орочимару Саске решил отдать Кабуто на воспитание.

Накатав тысячу советов «что он любит, что не любит, по каким дням массаж хвостика, а по каким – шеи», Учиха мужественно расстался со своим любимцем. Во-первых, потому что поездка предстояла долгая, во-вторых, Орочи нужен террариум, много места и постоянный уход. А это, судя по всему, мы сейчас обеспечить не можем.

– Ты психопат, – прижавшись щекой к сидению, разглядываю родной профиль – растрепанные ветром волосы, линию лба, носа и наглый подбородок. По Учихе видно, как сильно он нуждается в нормальном здоровом отдыхе. Если я подорвал здоровье, то он – изрядно перенервничал за последнее время. Такие тревоги не могут пройти бесследно.

– Весь в тебя.

– А как же работа?

Мы почти не обсудили эту поездку. Фактически, собрались в эйфорическо-бредовом порыве.

– Как же фокусы?..

– Я не могу сделать даже простенький вольт. Куда там, я оригами не могу нормально сложить.

Молча обдумываю сказанное, припоминая, что у меня та же проблема. Из-за стресса я растерял свои навыки настолько, что это начало ужасать. Хоть в чем-то мы похожи.

– И все-таки, куда мы едем?

Уголок бледных губ приподнимается в улыбке.

– Увидишь.

– Ты копил деньги? И как давно?

Прохладный влажный воздух лижет лицо. Задумавшись о чем-то своем, Учиха придирчиво рассматривает домик-коттедж, который наверняка обошелся ему недешево. А я не могу так же, как он, полностью погрузиться в реальность. Для меня сейчас существует только этот берег: сверкающая в лучах заходящего солнца морская долина, беспокойная и восхитительно прекрасная. Вода прозрачная, чистая. Хочется рассматривать ее часами.

В ближайшее время этим и займусь.

– Копил на машину. Перекопил.

– Копил на другую?

– Ага. У нас уличного фонаря нет, ты видишь? Здесь темные ночи, как мы будем искать дорогу?

– Будем. Искать? Ты хочешь остаться здесь надолго?

С трудом оторвав взгляд от воды, упираюсь в прямую спину. Раньше она казалась шире – Саске тоже схуднул. Теперь сиреневая рубашка свободно обтягивает его торс. И джинсы на бедрах держатся только благодаря ремню.

– Навсегда.

Кьюби прыгает на ногу, неуклюже отталкиваясь задними лапами от песка. Он так делает, когда хочет меня куда-то позвать. Наверное, к воде.

– Навсегда?..

– Навсегда.

– А как мы… как мы будем…

Саске бросает взгляд через плечо. И этот взгляд новый, другой, наполненный энергией. Наполненный мечтой. Открываю рот и понимаю, что ничего не могу сказать.

Учиха подходит ближе, кончиками пальцев касается моего подбородка. Неожиданно кладет руку на грудь – над сердцем. Затем берет мою и зеркально прижимает ладонь к своей груди. Напоследок зачем-то прислоняется лбом ко лбу.

Тут, за верандой дома, нас видит только море.

– Спроси еще что-нибудь.

Теперь моя очередь не доверять. А так хочется.

– Жизнь тут отличается от городской, Учиха. Это же… почти деревня. Ты справишься?

– Справлюсь.

– А как же слава и известность?

– Пусть катится лесом.

– Тебе не надоест?

– Нет, не надоест.

– А Данзо? А Элифес?

Его глаза смеются. В самом деле, что за…

– Что за чушь ты несешь? После того, как я чуть не потерял самое дорогое, последнее, что меня волнует, это судьба «Синтагмы» и война Джирайи.

– Вот так просто? Просто взять и круто развернуть жизнь на сто восемьдесят…

– Неожиданно, не спорю. Но завтра, когда ты проснешься в этом доме, сам все поймешь.

– И мы не можем вернуться?

– Я продал дом Элифесу. Со всем магическим барахлом, мебелью и террариумом.

Его сердце бьется сильно и уверенно. Доказательство истинности намерений – практически в моей ладони.

– Второго раза я не переж…

Теплые губы обрывают на полуслове, заставляют захлебнуться словами. Он не ждет от меня полного одобрения или слепого доверия. Только принятия.

– Просто попробуем. Если не получится – сбежим.

– Опять вслепую?

– Я ничего не делаю вслепую, – развеселившись, Учиха целует меня в висок, а затем тащит внутрь дома.

Захожу боязливо, почему-то ожидая увидеть там что-то страшное. Нет, всего лишь уютный двухэтажный коттедж. Слишком жизнерадостный дом по меркам Саске. Практически все окна выходят на морскую сторону, и мне кажется, что очень скоро это будет раздражать. Или нет?..

– Такое ощущение, как будто ты выбирал исходя из моих вкусов.

Саске молчит, все еще зачем-то придерживая за руку, как будто я могу сбежать. Кьюби залетает следом за нами, как всегда запинаясь обо все подряд и путаясь в собственных лапах.

– Расскажешь мне, что за фокус ты делал, перед тем, как…

Учиха мрачнеет.

– Теперь это неважно. Когда-нибудь расскажу. Потом.

Киваю и утыкаюсь носом в его плечо.

И правда. Сейчас абсолютно неважно.

По утрам ветер буйный, но я люблю его и таким: солоноватым, прохладным, пронизывающим, влажным. Если укутаться в плед, то на веранде совсем не холодно. Сегодня я мерзну намеренно, желая прохлады всем своим естеством.

Кругом живая тишина. Хотя, трудно назвать это место абсолютно тихим – шорох моря всегда рядом, поблизости, не дает миру застыть в недвижимости.

На столике лежит стопочка обычных игральных карт, и я придерживаю ее пальцами, чтобы картонки не разлетелись в разные стороны.

Что с ней сделает Саске? Вопрос на миллион.

Он выходит через несколько минут – опять почувствовал, что меня нет рядом. Наша зависимость друг от друга стала намного глубже.

– Опять тут?

Приостановившись рядом, Учиха потирает сонный глаз запястьем.

– Залезь под плед. Простудишься.

– Вряд ли. Это ты у нас умелец простывать летом.

Саске замечает колоду под моей рукой. Смущенно улыбнувшись, пододвигаю ее ближе.

– Покажешь что-нибудь?

Выдержав мой взгляд, Учиха берет карты. Профессиональным точеным движением перебирает их, крутит, пробует, изучает, с любопытством ребенка, только-только научившегося ходить и расследующего территорию.

– Есть один трюк.

В какую-то секунду даже море замолкает, выжидая. Саске поднимает руку выше и позволяет потоку ветра унести несколько карт. Заторможено проследив их полет до пляжа, приподнимаюсь. Лицу щекотно.

Я плачу?..

Стираю слезы рукой и вздрагиваю, ощутив прикосновение руки к волосам.

– Что, Наруто?

– Я так счастлив… спасибо… отличный трюк. Твой лучший, Саске.

Он заталкивает меня под плед и, нависнув сверху, целует в уголок губ.

– Идиот. Хватит уже сомневаться.

Саске шепчет. Море шепчет.

А больше мне ничего и не нужно.

«Привет, Киба! Прости что так неожиданно исчез, подтверждая свое прозвище. Какое-то время я буду полностью недоступен, так что это письмо должно тебя успокоить. Передай, пожалуйста, информацию Гааре и ребятам.

Я уехал. Куда пока что сказать не могу, но не переживай, со мной все хорошо. Надеюсь, у тебя тоже дела налаживаются?

Сейчас я работаю в мастерской у плотника, помогаю строить рыбацкие лодки. Почти доделал небольшую ферму по добыче жемчуга, не для бизнеса, просто ради интереса. Еще иногда выступаю в местном развлекательном центре. Дети уже прозвали меня Кудесником.

Представляешь, Саске устроился работать поваром в самой крупной местной закусочной. Его там просто обожают, несмотря на мрачную рожу. Местные уже в курсе, где живет их «гуру» и иногда приходят за консультациями. Скоро он собирается проводить мастер-классы местным домохозяйкам. Как всегда всех обольстил, скотина такая. Даже хозяина этой закусочной, еще более мрачного типа.

Короче говоря, у нас все в порядке. Скорее всего, следующим летом приедем в гости. А когда Учиха будет готов, и вас пригласим. Я ужасно соскучился.

P.S. С фокусами не покончено. Я еще удивлю тебя, вот увидишь.

P.P.S Передавай привет Акамару. С Кьюби, кстати, все в порядке. На прошлой неделе припер домой целую ораву – все свое семейство. Гибриды какие-то. Наконец-то у него есть любовь поотзывчивее, чем нога Саске.

До встречи. Надеюсь, скорой.

Спасибо за все.

Н.У».

От автора: Не спешите расстраиваться окончанию основной истории – спэшлам быть. Хочу поделиться с читателями особенной деталью: той сцены, где Учихе срывает все башни сразу, с нежным сексом и признаниями в изначальной задумке не было. А потом оказалось, что весь фанфик был написан ради этой сценки. Такие вот дела.

Спасибо всем, кто был рядом все это долгое время, кто ждал продолжение и писал отзывы. Я вам безумно благодарна :D

Как вы заметили, я не стала делать Мадару и Обито злоебучими злюками. Просто надоело читать о их злодеяниях в каждом фанфике, да.

Мне немного грустно заканчивать и, честно говоря, руки на последних строчках дрожали – я глубоко прониклась всем происходящим и пропускала это через себя. Наверное, поэтому история получилась для меня такой искренней и живой.

Напоследок можете послушать Lifehouse – Whatever it takes. Она под эту главу, да.

Теперь им надо как следует отдохнуть. Да и мне тоже. Хотя бы морально :)

Ваша Ash :3

====== Спэшл: о милосердии и рыцаре ======

Второй день идет дождь.

Наблюдаю за буйством стихии, открыв окно нараспашку и подставив макушку прохладным освежающим каплям. Учиха придушил бы за такое отношение к своему здоровью, которое только-только начало восстанавливаться, но он задержался на работе.

Как назло, стоит мне подумать об этом, в скважине звенит ключ. Чертыхаясь, как старый сапожник, Саске с грохотом переваливается через порог. Обычно он не настолько неуклюж, так что я на всякий случай спрашиваю:

– Пьян, что ли?

– Не дождешься, – почему-то Саске не проходит в прихожую – топчется на пороге.

Торопливо прикрываю окно и иду проверять, что там опять стряслось. Заприметив меня на горизонте, Учиха весь пыжится как дикобраз. Сразу видно, активировал режим максимальной агрессии:

– Почему волосы мокрые?

– Я только что из душа, – киваю для убедительности. Он подозрительно щурится, но не успевает возмутиться – откуда-то из-за пазухи раздается приглушенное «мяу».

Мы оба застываем с открытыми ртами: я в шоке, Саске – в смущенно-зло-растерянно-горделивом ожидании.

– И? – кое-как выдавив из себя несчастный звук, жду хоть каких-то объяснений.

– Кот, – как ножом отрезает Саске, продолжая зыркать в мою сторону черными глазищами сквозь слипшуюся от влаги челку.

– Кот?

– Кот.

– Кот?..

– Котенок.

– Котенок? – больше, больше изумления. Только бы не рассмеяться!

– Пошел ты! – все-таки не выдерживает.

– Вытаскивай уже своего… кота.

Он осторожно распахивает тонкий плащ. Все еще как-то нехотя позволяет мне забрать из-за пазухи мокрый серый комок шерсти.

– Кот-альбинос.

– Кот-альбинос, – вздыхаю. – Весь в грязи, бедняга. Я его вымою, а ты пока поставь чайник.

Ванная комната у нас весьма просторная для коттеджа: есть и душевая кабинка, и ванна. Что мне больше всего нравится, так это нейтральное цветовое оформление, теплое, но с нотками жизнерадостности. Все-таки, что бы он не говорил, Саске точно руководствовался моими вкусами. Приятно, черт возьми.

В процессе отмывания выясняется, что кот и вправду альбинос. Глаза светлые-светлые, без пигмента, как белое вино. Вот где он его нашел, умелец болеть летом и искать приключения на задницу?

Хорошо хоть Кьюби прячется под домом, а то сейчас тут бы творился дикий шухер.

– И как он? – Учиха опасливо выглядывает из-за дверного косяка, как будто я мою не котенка, а водородную бомбу.

– Живой вроде. Ну, давай, рассказывай. Как, зачем и почему?

– Я шел домой. Он сидел у черного выхода. Взял, принес. Все.

– Почему?

– Пожарим и съедим, – кровожадно ухмыляется Саске, избавившись от остатков смущения.

– Тебе стало жалко котенка? Да ладно, Учиха, что за новости!

– Узумаки. Будешь издеваться – отправлю вас обоих на веранду, дальше мокнуть под дождем!

– Ладно-ладно. Просто признай, что у тебя есть милосердие.

– Значит, ты все-таки промок под дождем? – он резко переводит тему, снова оставляя меня абсолютно безоружным перед своей хитрожопой проницательностью. – Наруто, неужели нельзя…

– Не строй из себя настырную мамочку! Я не слягу из-за такой мелочи.

Чистый и отогревшийся в моих ладонях кот тем временем начинает усердно вылизывать себя. Под грязью оказывается белейшая шерстка.

Это случайно не реинкарнация Орочимару? Стоп, сперматозоид ведь жив еще…

– И как ты назовешь своего кота? – теперь уже я коварно перевожу тему.

– Назову?! Зачем?

– Нельзя же оставлять животину без имени.

– А кто сказал, что мы его оставим?

– Мы в ответе за тех, кого приручили, Саске! Взял, принес, будь добр не выбрасывать на улицу.

Он замолкает и долго обдумывает сказанное, как будто это какая-то серьезная, дельная мысль.

– Прости.

Удивленно поднимаю голову. Учиха трет ладонью шею, рассеянным взглядом изучая пол. Погодите-ка, он сейчас перевел сказанное на нас?..

Вот ведь…

– Я не об этом говорил, – мой вмиг потускневший голос напрягает Саске еще больше.

– Я виноват.

– Угомонись, – приходится улыбнуться ради его спокойствия. – И ты же меня не приручал.

– Да?..

Мы молчим. Кот продолжает вылизывать себя, иногда промахиваясь и шаркая языком по моей руке.

– Давай пока что не будем поднимать эту тему?

– Только не дави из себя эту улыбку.

Само собой, как и прежде, Саске часто клинит на чем-нибудь. Пусть он смог кардинально изменить свою жизнь. Но не смог до конца изменить самого себя, поэтому мне регулярно приходится ослаблять влияние прошлого на нашу жизнь.