Текст книги "Уличная магия 2: Маскарад (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Ты никогда не держал в руках оружия, верно? – вдруг очень нехорошо ухмыляется Хидан, протягивая мне только что очищенный ствол. – Это – Пустынный Орел. Большой и нелепый, но для устрашения вариант наилучший. Бери, оно не заряжено.

Дрогнувшими пальцами принимаю пушку из его руки. Тяжелый… и холодный. Сглотнув, сажусь рядом и верчу «орла» в руке.

– А вот это… Иерихон девятьсот сорок один. Лучший для меня. Тебе такой не подойдет – не выдержишь отдачи.

– Зачем мне…

– Дейдара распорядился, чтобы я подобрал тебе пушку и научил ею пользоваться.

– Я не собираюсь использовать это по назначению, – возвращаю оружие назад.

Хидан, недолго думая, приставляет дуло к моей шее. Страх приходит какой-то странный, разбавленный безразличием, с щепоткой лихорадочной ненависти. Осторожно перевожу взгляд на его лицо.

Играется, ублюдок.

– А вот этот – заряжен. Подумать только, как ты сейчас близок к печальному концу. Всего одно нажатие, – он склоняется вперед, не давая мне возможности сделать лишнее движение. – Бам. Сквозная дыра. Даже боли не успеешь почувствовать.

– Ты не убийца, – шепчу.

– Я сидел за убийство.

– Тебя подставили.

Неожиданно Мацураси начинает зло смеяться.

– Пора тебе кое-что понять. Каждый член «Синтагмы» в той или иной мере причастен к делам Данзо-самы. Мы все в одной лодке, чуешь? Если курок спускает Дейдара, то я держу его жертву за волосы. Это общее дело.

Сумрачно молчу, оглушенный собственным сердцебиением.

– Кольт, – отстранившись, Хидан берет последний, третий пистолет. – Достаточно мощный, внушительный… при этом удобен. Злая и редкая пушка.

До боли закусываю губу, борясь с рвущимися наружу ругательствами, и беру предложенное оружие. Этот, в отличие от других двух – полностью черный. Металл не греется в пальцах, будто говоря «ты мне не хозяин». Что правда, то правда.

– Красивый, а?

– Извини, но я не вижу в оружии ничего прекрасного.

– Постреляешь из травматики, но после тренировки. Пошли.

Мы встаем одновременно. Мацураси демонстративно стягивает майку, хотя можно было обойтись и без этого. Я боязливо кладу кольт на скамью, чувствуя себя преотвратно.

В голове полнейший хаос, разум цепляется за любой факт – лишь бы не думать, не давать мыслям возможности пойти дальше.

– Я видел у тебя на спине выполнено шрамирование. Мастер – настоящий профессионал. Наверняка процесс был болезненный.

– У тебя тоже внушительная татуировка.

Хидан смотрит с неподдельным интересом, пока я следом за ним стягиваю футболку.

– Да…

Как и в прошлый раз, он дает мне эластичные повязки и отработанным движением ныряет под ограждение ринга.

– А теперь слушай сюда, два раза объяснять не буду. Удары делятся на таранные и хлещущие. При таранном ударе необходимо прикладывать массу тела. Ими можно ломать кости, рвать мышцы и связки, ну и повреждать внутренние органы. Хлещущие удары – ставят на скорость и причиняют сильную боль. Полезны, чтобы вызвать шок или временное замешательство. Самое важное в любых атаках – участие всего тела. Для начала определись с боевой стойкой. Мне должно быть трудно вывести тебя из равновесия.

– Но…

– Расставь ноги так, чтобы всем телом чувствовать опору. И чтобы было легко уйти в сторону при необходимости. Подойдет левосторонняя стойка – делай упор на левую. Правой рукой ты будешь атаковать, а левой защищаться. И опусти подбородок.

Хидан сам корректирует положение моих рук. А потом бьет без предупреждения и прямо в центр грудной клетки.

– Это был хлещущий удар.

Пока он невозмутимо продолжает лекцию, я пытаюсь отдышаться, до боли в пальцах вцепившись в ограждение.

– Ты неплохо управляешься со своим телом, но больше расслаблен, чем собран. Перестань грузить мозг лишней информацией и…

Удается увернуться в самую последнюю секунду, но следующим сильнейшим толчком Хидан укладывает меня в горизонтальную плоскость.

– Вот твоя слабость. Много уклонений, при этом не умеешь держать равновесие, ставишь много блоков, используешь мало атак. Дейдара может завалить тебя с двух-трех ударов. Я – убить с одного.

В прошлый раз драться с Хиданом было намного проще – все-таки Конан знала, о чем говорит, когда предупреждала меня о его силе.

– Не нужно быть психологом, чтобы понять, что ты и в жизни ведешь себя точно так же.

На этот раз в его голосе насмешка, смешанная с превосходством. Это бьет больнее любого удара.

– Поднимайся.

Встав, пытаюсь как-то использовать подробный анализ моих движений.

– Если тебе удалось удачно уйти от удара, используй паузу, чтобы ударить в незащищенную зону хлещущим. А потом, когда враг оглушен, можно добить таранным. Попробуй.

– Но… чем один отличается от другого?

– Один – быстрый, второй – сильный. Второй требует замаха, усилия и времени. Первый нужен для того, чтобы выбить время.

Пробую сделать как сказано – Мацураси без труда блокирует оба удара.

– Слишком медленно и слишком слабо.

Он проводит серию ответных атак, молниеносная сила которых даже близко не стояла с предыдущими. И снова меня спасает ограждение. Пульсирующая боль снует по тем точкам, куда прилетели кулаки, как будто не в состоянии решить, где бы ей остановиться.

– Смелее. Ты не должен жалеть своего противника, ясно? Если уж собрался ударить, так бей как надо. Злись.

Преодолевая боль, драться проще. Злость, и правда, очищает разум от лишнего, лишает жалости и страха. Через долгих полчаса получается пробить защиту Хидана, но мое тело наотрез отказывается воспроизводить продемонстрированный таранный удар. Может быть, не хватает веса. Или я не умею им пользоваться.

Последняя комбинация выбивает все силы, и я снова падаю пластом у ног тренера. Дышать больно, тело горит огнем, будто сожжено и собрано заново, с нуля.

– Ты не выдержал и половины тренировки. Теперь понимаешь, зачем нужно оружие? Я-то обойдусь и без него, а вот ты на первой же вылазке сдохнешь.

– О чем ты?..

– Пошли. Покажу тебе кое-что по-настоящему жестокое.

Плохое предчувствие щелкает внутри тлеющими углями, готовыми разгореться в панический пожар. Уже из коридора видно, что седьмой этаж принадлежит самому лидеру. Предметы роскоши выставлены на всеобщее обозрение, гармонично вплетаясь в по-королевски шокирующий интерьер. Невидимой ниткой сквозь каждый миллиметр проходит мрачный готический стиль «Синтагмы» – даже странно, что кому-то удалось соединить пастозный мрак и дорогие вещи в нечто столь гармоничное.

Первым делом у дальней стены я замечаю отстранённо-довольного Дейдару, как всегда с сигаретой, но с распущенными волосами. Хотя в остальном вид все тот же: белая рубашка, темные брюки, туфли. Рядом с ним злобно усмехается парень в черно-белой толстовке, которого я еще ни разу не видел в клубе среди персонала. Чуть дальше над сутулой фигурой привязанного к стулу человека возвышается мужчина преклонного возраста в черном кимоно – не трудно определить, что это и есть сам Данзо.

Ближе к нам стоит Нагато и Кисаме, причем последний – единственный, кто обращает на новоприбывших внимание. Он кивает Хидану, а меня награждает странноватым печальным взглядом.

– Не ты один хочешь со всем покончить, Кабуто, – вкрадчиво говорит Данзо, обращаясь к своему пленнику. – Место. Всего лишь адрес, неужели так сложно?

Молчание оглушает. Торопливо делаю шаг назад, но Хидан удерживает меня за локоть.

Это допрос…

– Нагато.

«Музыкант» с флегматичным видом берет с небольшого столика какой-то инструмент. Я не вижу – не хочу смотреть, отвернувшись. Тогда Мацураси прижимает меня к себе и, зажав рот рукой, поворачивает голову в сторону ужасной сцены.

– Смотри. Смотри, если не хочешь побывать на его месте.

Душераздирающий крик едва не выворачивает наизнанку, однако болезненная хватка Хидана не дает пошевелиться. Как-то заторможено замечаю, что пол здесь – мраморный, с такого легко смыть любые следы, а эха, несмотря на размеры комнаты, нет совсем. Значит, этого крика никто, кроме нас, не услышит.

У меня хватает наглости вырываться. Пробую раз за разом, пока есть запал бороться.

Тошно от того, что я никак не могу помочь, от того, что эти люди называют себя фокусниками, и от того, что я – в их числе, пусть и не по своей воле.

Нагато с той же равнодушной миной кладет на столик отрезанный палец. Зацепившись взглядом за алые брызги, богато рассыпавшиеся по его рукам, безостановочно дрожу из-за шока.

Названный Кабуто подвывает, отчаянно дергаясь в веревках, почти как я минуту назад в руках Хидана.

А после все смазывается, плывет перед глазами, и сознание отключается, защищая меня от повторных психических потрясений.

====== О лихорадке, пленнике и тишине ======

– Очнулся?

Отвратительный запах нашатыря ударяет в нос – морщусь и дергаюсь, как после очередного кошмара. Ужасно сложно сфокусировать взгляд, все мутное, в сизой дымке. Кажется, я в первый раз потерял сознание из-за морального шока…

Стремительно накатывает тошнота, но я все же справляюсь со спазмом. Свою слабость показывать нельзя, только не здесь, не перед этими людьми.

– Эй, полегче, – приглушенный голос Конан почему-то очень злой. – Не стоило тебе вести его туда, Хидан. Неужели не видно, что он не готов?

– Да-да, ты послушай, – а это Дейдара – я у него в кабинете. – Таким слабакам, как ты, не место на наших веселушках. А то отбросишь копытца раньше времени. Будет досадно.

– Слабакам говоришь?.. а кто, по-твоему, слаб?

Зажмурившись до боли в веках, делаю глубокий вдох. Дейдара молчит, видимо, удивленный моим ответом.

– Кто-то, кто боится вида крови?

– О нет, Дейдара…

Кажется, я сошел с ума. Но сейчас, именно в данную секунду мне абсолютно плевать на все, что может произойти.

– Слабы те, кто бесконечно цепляются за прошлое. У таких людей, как правило, сотни проблем, тысяча недостатков и миллион комплексов. Я знаю двоих. Рассказать?

Щелчок зажигалки. Меня рвет на части от желания закричать или хотя бы зло рассмеяться.

– Удиви.

– Я знаю Саске. А еще я знаю тебя.

– Смелые обвинения. А…

– Сасори и Итачи. Красиво звучит?

Вздрагиваю от грохота – Дейдара что-то пнул или бросил. Наконец-то удается разодрать глаза, наверное, из-за адреналина. Ждал настоящую опасность? Так вот она передо мной.

– Откуда?..

– Да отовсюда!

Пылающий яростью синий глаз смотрит неотрывно. Странно, я думал, что он бросится с кулаками и сразу же попытается убить.

Конан и Хидан за стеной затихли или ушли.

– Думаешь, всех раскусил, малыш?

Почти не раскуренная сигарета жалобно хрустит в руке. Блеск в единственном глазу Тсукури становится убийственно-стальным, отдает жутью и дикой, звериной болью.

– Тебе мало впечатлений? Хорошо. Получишь еще парочку.

Под моим немигающим взглядом Дейдара вытаскивает из стола сотовый телефон. Другую руку он все еще держит кулаком – там точно будет ожог.

Я уверен, что готов увидеть что угодно. Абсолютно. Теперь – точно да.

Дейдара двигается очень плавно, как будто бы танцуя, но выражение лица выдает его. Сначала Тсукури присаживается напротив меня, около ног. Потом протягивает аппарат.

– Интересно, многое ли ты способен понять.

На экранчике странно-веселая физиономия красивого парнишки. У него кукольное лицо и детский, немного наивный взгляд, затянутый алкогольным туманом. Короткие рыжие волосы в легком беспорядке…

С минуту он ничего не говорит, только ставит телефон поудобнее, чтобы в кадр попадала комната позади.

– Учиха, надеюсь, тебе это понравится, – трещит динамик.

Я вздрагиваю и ищу в лице Дейдары хоть какое-то изменение. Нет, оно все такое же суровое, как у безжалостного убийцы. Когда я снова опускаю взгляд, картинка меняется. В светлой комнате видна петля и стул со спинкой – стоящий как раз под веревкой.

– Нет… только не… говори, что…

Мне снова невыносимо сильно хочется отвернуться, как там, на седьмом этаже.

– Это запись самоубийства?..

Возвращается дрожь и тот же животный, кошмарный страх. Я смотрю на Дейдару, но все равно вижу краем глаза то, что происходит на записи.

– Почему? Из-за Итачи?

Тсукури все-таки убирает телефон, не дождавшись кульминации. Ему тоже не очень-то легко это показывать.

– А ты подумай хорошенько, Наруто.

Отклоняюсь назад. Тсукури, наоборот, придвигается почти в упор.

– Но…

– Думаешь, мне нужна твоя жизнь? Или жизнь Инузуки, например? Или жизнь Саске на крайний случай?

– Что ты сделал с Итачи?

– Маленький бытовой взрыв, ужасная неудача.

– И как со всем этим связан Саске? И… я?

Дейдара почти нежно стирает влагу с моего лица. Кивает озабоченно, словно бы понимающе.

– К сожалению, когда-то я совершил ошибку. А все из-за того, что Сасори сказал «Учиха». Жаль, что он не произнес имя.

Оглушительная пустота. В дверь стучат с той стороны. Там какие-то голоса, шумы… А я – в тишине.

– Это… был Саске? Как ты… вообще…

– Хидан знал правду, но рассказал об этом слишком поздно. Его не очень-то волновали наши проблемы. Ты понимаешь, что только что разрушил весь мой план? И что я тебя живым не отпущу?

Закрываю глаза. Прислушиваться к себе в таких условиях очень тяжело – опасность все еще рядом, близко, дышит, смотрит.

Выжидает.

В реальность меня возвращает ощущение губ на шее. Я не могу определить теплые они или холодные, влажные или сухие – мне так страшно, что все рецепторы отключились вместе с разумом.

Не отпустит живым.

Не отпустит.

Живым.

– Ты мстишь Саске за то, что он отверг Сасори?

– За то, что он убил его. А я убью тебя – и мы будем в расчете. Но у меня есть кое-что интересное, – Дейдара ведет губами вниз и в сторону, усилием заставляя меня запрокинуть голову. – Я хочу, чтобы он видел, как ты умираешь.

– Его здесь нет.

– А разве я говорил, что это произойдет здесь?

Дейдара нависает надо мной, удерживая голову в неизменном положении – за подбородок и шею. Смятая сигарета зачем-то прижата к коже.

Тсукури ухмыляется. Распущенные волосы падают вперед, и выглядит это по-настоящему зловеще.

– Ты только в одном просчитался. Саске на меня наплевать.

– Какой лгунишка, не правда ли? Он всегда отличался актерскими способностями. Я могу обнажить его ложь за несколько часов, хочешь?

– Что ты… собираешься… – отворачиваюсь, пробуя избежать поцелуя в уголок губ. Это похоже на заигрывание с жертвой, перед тем как ее сожрать, и мне уже даже не страшно – просто мерзко.

Дейдара неожиданно делает шаг назад. Мои дерганья его отрезвили?

– Вали отсюда.

Я не встаю – срываюсь с места, как будто меня толкнули в спину и закричали на ухо «беги, черт тебя подери!». Тошнота опять настигает в коридоре, но руки Конан помогают справиться с ней и выводят из липкого транса.

– Тихо-тихо, успокойся. Пошли.

Странно полагаться на ее помощь. Помощь девушки, которую я практически не знаю. И еще странно то, что она хочет эту помощь предоставить. Высокомерная стриптизерша, которая боится мужчин…

– О чем вы разговаривали? Мы услышали грохот, и решили уж, что он тебя прибил.

– Почти, – опустив голову под ледяную воду, всем весом облокачиваюсь на раковину. Как мы дошли до туалета – не заметил, просто не осознал. – Почти…

– Слушай, у тебя есть где переждать пару дней? Сегодня тут какой-то ажиотаж, даже Данзо активировался. Дейдара не в себе. Больше обычного.

– Что сделали с тем парнем… с Кабуто?

– Он заперт в подвале. Жизнь ему оставили. Раскололся… Кстати, я сожалею о том, что тебе пришлось это увидеть.

– Я могу его вытащить?

– Наруто… это же смертный приговор…

– Я уже!

Трясу головой, дожидаясь, пока основная часть воды стечет в раковину.

– Помоги мне. Пожалуйста.

– Послушай…

– Всю вину свалишь на меня. Конан, пожалуйста! Он ведь больше не нужен «Синтагме»?!

– Не кричи. Тихо.

Она кладет ладони мне на плечи и осторожно поглаживает.

– Спуститься в подвал можно только с черного входа. Там не много дверей – не ошибешься. Камер нет, Данзо осторожен с компроматом. Не вздумай везти на своей машине, лучше позвони Элифесу, он поможет.

– Откуда ты знаешь?..

– Это его человек. Я дам тебе ключи от входной двери, но открывай грубо, чтобы выглядело как взлом. Камера закрыта на засов снаружи. Когда будешь уходить, брось ключ в клумбу рядом с поворотом на парковку. Под куст с розами, понял?

– Да.

– Хочу, чтобы ты понял, что я делаю это не ради тебя.

– Знаю, Конан, – повернувшись, легонько касаюсь ее щеки. – Спасибо. Я твой должник.

– У меня только одно задание. Пожалуйста, не сдохни.

– Я постараюсь…

Но ничего не могу обещать.

После разговора с Конан меня покидают все ощущения: страх, боль в теле, эмоциональное напряжение, безумная лихорадка. Остается только тишина. И я неожиданно ощущаю себя Саске – лучшим в мире актером, который может сыграть кого угодно. Что угодно. Хоть ненависть, хоть любовь.

Осталось только понять, что чувствую я сам.

Кабуто полуживой, но слава богу, в сознании. Заметив меня, он начинает жаться к стене, затравленно глядя сквозь стекла грязноватых очков.

– Что?.. Я же… я же все…

– Я тебя вытащу, – жестко поднимаю парня на ноги, стараясь не смотреть на жалкую руку, перевязанную какой-то тряпкой. – Прямо сейчас мы уйдем отсюда, ясно?

– Ты кто… кто?

– Призрак, – хмыкаю. – Скорее. Я не знаю, сколько у нас времени.

Идти несчастный тоже в состоянии – моя помощь ему не требуется. Судорожно вспоминаю, где оставил телефоны и обнаруживаю, что что оба благополучно забыты в машине. По стене «Синтагмы» мы крадемся, пригибаясь под окнами. Приостанавливаемся только около поворота на парковку, где я избавляюсь от ключа.

– Ты случайно не тот самый Наруто? – шепотом вопрошает бывший пленник. Сейчас, при свете фонарей и неоновых вывесок, видно, как он бледен и напуган. Я, наверное, выгляжу не лучше.

– Он самый.

Дальше путь куда безопаснее – охранников отвлекает толпа жаждущих попасть внутрь клуба, а машину я припарковал неподалеку. Странно только, что Кабуто оставили без всякого присмотра, но, видимо, ненужных людей охранять незачем.

В салоне я первым делом хватаюсь за телефон. Батарея села. Стараясь лишний раз не задумываться, беру другой и набираю номер Саске.

Недоступен…

Недоступен… в такой момент!

– Ты номер Джирайи помнишь? Кто может помочь?

Кабуто кивает. Шипя от боли, берет трубку. А пока он пытается дозвониться, я завожу машину.

Сейчас снова надо отбросить все эмоции – я должен вытащить парня из этого дерьма.

– Алло. Таюя? Это Кабуто. Они меня достали… предупреди Обито – я назвал его старый рабочий адрес, пусть не вздумает туда вернуться. Только не надо орать, ладно? Я жив, между прочим!..

Тишина и мысли. Слова как будто всплывают на поверхности воды – беззвучные.

Саске, какого черта ты недоступен, когда так нужен?

Хотя, что я ему скажу?

Эта мысль опаляет нервы порцией огненного жара, снова пробуждая все чувства и реакции. Больно.

– Эй, ты в порядке? – Кабуто морщится, аккуратно поправляя импровизированные бинты, но зачем-то интересуется моим состоянием. – Я вообще-то врач, если болит чего.

– Душу можешь вылечить?

– Может быть, могу. Можно аптечку взять?

– Давай, я приостановлюсь.

Мы тормозим около какого-то крупного супермаркета. Откинувшись на сидение, расслабленно тру лицо. Волосы все еще мокрые… я не чувствовал, пока не прикоснулся.

– И почему ты мне помогаешь?

– Потому что у тебя еще есть шанс выжить.

– А у тебя что?

– Только надежда. Шансов нет.

– Я слышал, что ты довольно оптимистичный и жизнерадостный парень. Не так давно отплясывал на Черном маскараде с какой-то красоткой…

– Благодаря этой красотке, ты сейчас на свободе.

– Ого. Все настолько запутано? Я уже не знаю, что и думать. Сначала заявляется Учиха со своими бреднями, потом Суйгецу… – Кабуто перебирается на заднее сидение, чтобы не шокировать меня еще раз.

– Саске с бреднями говоришь?

– Поставил всех на уши: «Мне нужно опрокинуть Дейдару – найдите способ, сукины дети».

– В смысле?

– Он хотел найти доказательства его вины. Кучу времени потратили, но ничего не нарыли. Тсукури чист, как свежий бинт. Хотя мы точно знаем, в чем он замешан. С этой «Синтагмой» вообще что-то неладное… ау-у-у-уч… блядь!

– Тебе помочь?

– Не стоит. Тебе и так несладко... было.

– Ты меня видел?

– Обернулся на грохот, когда ты в обморок упал. Короче, Данзо точно продал душу дьяволу. Он везде светится и никак не попадается на крючок. Огромная, сука, рыбина. Блядь!

– Как рука?

– Два пальца отрезали, уроды. Но скальпель я и оставшимися держать смогу… слушай, а ты не хочешь с Элифесом поболтать? Он тебя вытащит.

Складываю руки на руле.

– Они могут достать моего друга, если я уйду со сцены. Его жизнью я рисковать не стану. Слушай… лучше если ты сядешь на другую машину. В целях безопасности.

– Таюя уже выехала. Дай сообщу ей, где мы стоим.

Не глядя передаю телефон назад. Как-то механически.

– …если ты меня все-таки вытащишь, обещаю сделать тебе грудь пятого размера. Договорились?

Тишина. Всюду тишина. Она наступила, когда последние детали встали в пазы. Кисаме был прав – я зря так яростно выкапывал истину.

Саске был с Итачи, но скорее всего никогда не привлекался к делам Данзо. Им любовались, за ним наблюдали, в него влюбились. Зная Учиху, он наверняка наговорил Сасори кучу грубостей. И все это привело к вот такому плачевному результату…

Сейчас кажется, что наш совместный концерт был тысячу лет назад. А был ли он вообще?..

– Она подъедет через двадцать минут. Уверен, что тебе не нужна помощь? Учти, я о своем спасителе молчать не буду.

– Это неважно.

– Давай заново. Якуши Кабуто, – протягивает здоровую руку. Осторожно стискиваю холодные пальцы. – Правая рука Джирайи.

– Узумаки Наруто. Черт знает кто.

– Даже так?

– Похоже, что да.

– Ты не представляешь, как мне приятно познакомиться с тобой. Жаль только что в таких обстоятельствах.

Впервые за день на моем лице мелькает какая-никакая, но улыбка. Я сделал хоть что-то хорошее. Спасибо Конан. И, пожалуй, Хидану тоже спасибо. Если бы не он, все это наверняка растянулось бы надолго.

Медлить отныне и навсегда не в моих правилах.

Больше никогда.

====== О границах, сыре и манне небесной ======

Странные знаки, искажённые сигналы.

Сразят наповал на последней территории.

Небеса изогнулись, и теперь мир начинает ломаться.

Жизнь заканчивается. Пора спасаться бегством. Прочь, по домам...

Мы выбрали тишину, ненависть и жестокое насилие.

Мы должны стыдиться, что имели шанс, который проигнорировали.

Теперь слишком поздно, конец стучится в дверь готовый нас забрать.

Сдайся моей любви, пожертвуй своей душой,

Твой портрет в рамке исчезает подобно призраку.

Никогда не говори «до свидания». Никогда не оставайся один.

Никогда не говори «спокойной ночи». Никогда не говори «умри».

Пей эту кровь, и мы станем бессмертны!

Любовь разрушает последние обязательства.

Бессмертная любовь разрушает последнее обязательство.

(с) Rasmus – Immortal.

У людей есть границы. Много границ на каждой ступени восприятия. А еще есть предел возможностей, который я превысил неоднократно. Безразличие сменяется апатией, потом накатывает усталость, следом из неоткуда появляется нечто животное, инстинктивное, хлестающее по чувствительным зонам: беги, делай, двигайся, не сдавайся. Это цикл – я в нем замкнулся. Вопрос: надолго ли?

Дейдара опередил меня и приехал на квартиру первый, чтобы встретить у дверей с важным видом. Разговор не окончен – это, вообще-то, ни разу не сюрприз.

– Хидан научил тебя обращаться с пушками?

– Нет.

– Жаль…

Мое тело не успевает среагировать – реакция тормозит, потому что я к своему несчастью нахожусь в стадии апатичного равнодушия. Тишина где-то на задворках сознания поднимает голову то ли из-за праздного любопытства, то ли из-за непонимания…

Болезненный укол в шею. Шепот в самое ухо: «Потанцуем?». Тошнотворно мерзкий запах сигарет с шоколадным ароматом.

Этот день еще не закончился?..

Дейдара без труда забирает из ослабших рук ключи от входной двери, что-то делает, шумит, куда-то девает шприц и затаскивает меня внутрь. Что это за хрень и почему она так действенна – интересный, но совершенно неважный вопрос. Краем уха слышу рычание Кьюби и, еле-еле справившись с языком, командую:

– Место.

Еще не хватало, чтобы этот ублюдок навредил моей собаке.

– Разумное решение.

Реальность проявляется разрозненными кусочками: дверь, спальня, хлопок. И я – на простынях. Слабый… как никогда, способный только наблюдать и регистрировать последовательность действий врага. Вытащив из кармана свой мобильник, Дейдара что-то старательно ищет.

– Знаешь, у меня сегодня ужасное настроение.

Небрежно расстегивает верхние пуговицы рубашки.

– Поможешь снять напряжение?

Пытаюсь представить, что еще мне предстоит вытерпеть, из-за чего желудок болезненно подводит.

Тсукури, откинув сотовый на тумбочку, демонстративно медленно расстегивает рубашку до конца. Опасные искры во взгляде опять будят во мне то самое, животное, пугливое, только против чудовищной слабости оно абсолютно бессильно.

Тем временем преступник щелкает застежкой. Зачем-то вытянув ремень из петелек, снова окидывает меня уничижающим взглядом. Вздрагиваю, когда он взбирается сверху и, просунув кожаную змею под шеей, крепко обхватывает мое горло в тугое кольцо.

– Прости, но насладиться процессом я не дам.

Не знаю, как на это реагировать, и что делать – тоже. Меньшего из зол уже не существует.

– Страшно? – усмехается Тсукири. – Готов поклясться, Саске не был с тобой настолько груб.

– Какая тебе разница?.. – отвожу взгляд. Чтобы не задохнуться, приходится хватать воздух мелкими глотками.

– Хочу побить рекорды… – Дейдара стискивает ремень. Резкая боль заставляет выгнуться на пределе сил, до жгучей боли в пояснице. Сейчас бы пригодились полученные от Хидана знания, если бы одноглазый не вколол мне какую-то дрянь, дьявол его раздери…

Он держит захват до последнего, пока у меня перед глазами не появляется тяжелая муть. И вдруг ослабляет хватку, давая зайтись судорожным кашлем.

– Интересно, он расстроится, если я случайно убью тебя в процессе? – зловещий хрипловатый шепот долетает до ушей сквозь тугую материю, нехотя, обрывисто, долго.

Тсукури грубым толчком переворачивает меня на живот. Опять происходят какие-то движения, что-то шуршит, где-то щелкает. Не осознаю – не могу, не получается, не хочу.

Грязный туман перед глазами рассеивается лишь для того, чтобы накатить новой, свежей волной, вместе с болью от проникновения. Дейдара как всегда заполняет собой все вокруг, не дает толком вдохнуть, терзает, рвет на части.

– Знал бы ты, как весело знать то, что знаю я. Знать, что я победил. Ты вкус моей победы, Наруто…

Сказанные слова и их смысл ненадолго выдергивают из пустоты. Победил? Вкус победы? Что за…

Толчок опять выворачивает так, что я начинаю мечтать о потере сознания. Как назло меня лишь кидает к самой грани, дергает в пространстве… а боль и дискомфорт остаются, ввинчиваясь в тело толстыми штырями...

– Не бойся. Скоро абсолютно все закончится...

Кьюби скребется в дверь.

– Твоя боль станет его болью.

Толчок.

– А моя – исчезнет.

Я устал. Так устал, что представить себя посторонним, непричастным, незадействованным – проще. Может быть, из «Листа» возвращается та часть меня, которая впала в кому после слов Учихи. Она возвращается, но идти в свою комнату не хочет. Наблюдает со стороны.

Это не я. Не моя боль, не мое тело, не мои проблемы, не моя жизнь.

Так легче и спокойнее ждать конца пытки.

– Как ты посмел влезть в наши дела… вызволить Кабуто? После всего… что я тебе рассказал, ты должен был забиться в самую глубокую нору и там… сгнить…

Значит, уже знает. Все знают. Вот и хорошо.

Мои хриплые судорожные крики мешаются со скулением Кьюби. Его настрой пугает – не дай бог бросится на Дейдару…

– Думаешь, пошел против системы? Думаешь, сохранил честь, сопляк?

Опять перед глазами пелена светлых волос Тсукури, насквозь пропахших сигаретным дымом. Он поднимает меня, меняет позу, так, чтобы буквально насадить сверху, уязвимо раскрыть, использовать вес.

– Только посмотри – тебе это нравится.

Мое тело реагирует только из-за вколотого вещества, это ясно как божий день. Ткнуть меня носом в сей факт, наверное, принципиально важно.

– Таким послушным ты мне нравишься намного больше, Наруто…

Укус. Снова его рука на шее, удерживает ремень, сжимает, душит.

В определенный момент я перестаю чувствовать что-либо, только на этот раз уже по-настоящему. Поэтому не чувствую, когда это заканчивается. Заканчивается же?

– А теперь… кульминация.

Я жду выстрела или чего-то такого. Последнего, желанного.

Но все оказывается хуже. В сотню… нет, в тысячу раз.

Дейдара возвращает на место свой пояс. Кивает мне с кривой ухмылочкой, отходит и что-то ищет в комнате.

– А вот и наш маленький друг.

Равномерные ленивые удары моего сердца в скоростном режиме набирают темп. Небольшая выемка в полке стараниями Тсукури разворочена – выглядит даже как-то жалко…

– Улыбнись в камеру, красавчик. Просто сногсшибательный кадр!

– Ты установил… камеры в моей квартире?

– Я установил жучок на твоей машине и GPS в телефоне. А это – лучше. Их установил Саске, чтобы следить за тобой. Понимаешь, что это значит?

Их установил Саске.

Он всегда наблюдал… за мной?

Приглядывал?..

– Эту чудную запись он увидит примерно через… – Дейдара сверяется с навигатором в телефоне. – Час. Пока доедет до дома, пока информация передастся на сервер…

Кое-как перевернувшись на спину, тру шею. Там, наверное, какой-то след должен быть…

– Я победил, Саске. Жаль, звук не передается, дивные были переливы. Да и, скорее всего, ты не досмотришь, – Тсукури усмехается в маленькую камеру наблюдения, после чего отбрасывает ее, как нечто заразное. – Наруто, мне надо от тебя еще кое-что. Сущая мелочь. Побудешь сыром в моей мышеловке?

Молчу. Я могу двигать языком, но зачем?

– В целом, игра стоила свеч, – рука где-то на моем лице. – Больше не увидимся.

Потом Тсукури намыливается уходить, а я нахожу силы выдавить:

– Не смей трогать собаку.

Кьюби, вопреки опасениям, бросается сразу ко мне и, взобравшись на кровать, тычется носом в щеку. Я это вижу – не чувствую.

Согнувшись в три погибели в голову приходит угнетающая мысль-цель: надо позвонить Учихе. Предупредить, чтобы не вздумал сюда заявиться…

Наверное, я слишком самонадеян. С пятой или шестой попытки получается упасть с постели на пол и там распластаться в позе трупа. Полчаса. Полчаса в недвижимости и уже знакомой, новой, обновленной Тишине.

А я не могу ненавидеть Саске. Когда смогу встать – убью, но убью из жалости, состояние аффекта тут ни при чем.

– Как можно быть… таким идиотом, У-чи-ха?

Эти мои первые после долгой паузы слова активируют Кьюби, припавшего рядом у плеча.

Камеры, значит.

Вот почему он позвонил сразу, как я сорвался? Вот как Саске узнал, что я был у него дома – на тумбе лежит то, что осталось от лягушонка…

Вот как...

Ну, наконец, хоть какие-то ощущения. Холод. Пол холодный. Нос Кьюби холодный.