Текст книги "Бегущие в темноте (СИ)"
Автор книги: esenija-s
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– С ума сойти, – прошептала я, и добавила про себя: «Кто бы мог подумать!»… – Ты всё это прочёл?
Лис в неловкости мялся у лестницы.
– Без очередного путешествия в другом мире или просто увлекательной истории вечера здесь в одиночестве казались бы мне… – он нахмурился, пытаясь подобрать подходящее слово.
– Унылыми…
– Да, наверное, я бы сошёл с ума…– печально рассмеялся он, и я улыбнулась в ответ.
Мой взгляд случайно упал на резной круглый столик, где в глиняном горшке цвела роза с тёмно-красными лепестками. Рядом стояла крохотная лейка. Лис подошёл к столику.
– Привет, красавица, – обратился он к цветку и полил растение.
Что-то угнетало Ника. И, наблюдая за этим, я не пыталась выпытать причину его переживаний, считая это бестактным и неуместным. Наконец, он сам завёл разговор о том, что его так тревожило.
– Мне необходимо сегодня попасть в храм… – тихо сказал он, засунув руки в карманы брюк, – Ты можешь пойти со мной, но я настоятельно рекомендовал бы тебе остаться здесь.
– Но… Но сейчас ночь! И мы только что приехали сюда, чтобы немного отдохнуть! – моему изумлению не было предела.
– Ещё по дороге сюда я обдумывал целесообразность такого плана и именно сейчас понял, что медлить нельзя. Я должен своими глазами увидеть место преступления. И… – он немного замешкался с продолжением фразы, как будто бы сомневаясь, стоит ли мне это говорить, но, собравшись с мыслями всё же продолжил, – И было бы весьма полезным, я думаю, хотя бы бегло пролистать это тайное писание самому…
– Ты хочешь попасть в секретную библиотеку? – не переставала удивляться я.
– Сто к одному, что Бо многое не договорил и, скорее всего, утаил самое главное. Книга может пролить свет на некоторые странные обстоятельства, – улыбнулся лис, привычно сдвинув шляпу, и я почувствовала, как, приняв это решение, с его груди как будто свалился камень.
– Ник, послушай, а не проще ли прийти к священнику завтра утром с ордером и спокойно заняться своей работой?..
– В том-то и дело, Эл!.. Нет такого ордера, благодаря которому я или вообще любой другой представитель правопорядка смог бы попасть внутрь.
Вот тебе и дела! Найди то, не знаю что, принеси туда, не знаю куда.
–То есть ты хочешь сказать, что доступ в храм запрещён? – капелька воска скатилась по свече и обожгла мне ладонь.
– Да, кроме священнослужителей туда никто не может попасть. Но, кажется, у некоторых агентов спецслужб есть какие-то необходимые пропуска… По крайней мере, я слышал что-то подобное.
Перед моими глазами сразу всплыл образ Боба, отпущенного на свободу вместе со мной благодаря напористому и хитрому бобру, и я лукаво улыбнулась:
– Ну и как ты собираешься попасть в эту обитель, интересно мне знать?
– Вполне возможно, что есть какие-нибудь лазейки… – Неуверенно начал лис, – Надо походить вокруг, может, что и найду…
– Ага, приоткрытую дверцу с ковриком у порога и надписью «чёрный вход», – не унималась я.
– У тебя есть какие-то другие предложения? – взорвался лис и уставился на меня.
Я лишь улыбнулась в ответ, и мимолётный гнев растаял на рыжей морде.
– Ты явно что-то скрываешь! – проговорил Ник, потрясая указательным пальцем у меня перед глазами, и укоризненно закончил, – Говори, что знаешь!..
– Боб. Боб Енотович, мой сокамерник.
– Старый облезлый вояка на пенсии? – хохотнул лис, – Чем он может нам помочь? В своём ли ты уме! – продолжал смеяться Ник.
– Слушай, в камере енот рассказал мне свою историю, когда служил тотемом в секретной организации, и похвастался, что до сих пор хранит чип, благодаря которому может попасть в храм, когда душа пожелает!
От удивления лис прижал уши, но тут же с усмешкой сказал:
– А вы, я смотрю, неплохо подружились, – подмигнул он.
– Можешь даже не ревновать – старые еноты не в моём вкусе, – проговорила я и направилась к лестнице.
Покачав головой, Ник последовал за мной…
Допив одним глотком чай, он нацепил брошенную на кресло кобуру, и недовольно буркнул:
– Сначала нам придётся вернуться в участок.
Я удивлённо глянула на него, стаскивая окровавленный свитер. Лис отвёл взгляд и, продолжая говорить, отвернулся:
– Только там мы сможем пробить по базе его адрес.
Нацепив на себя волчью рубашку, я схватила рюкзак и поинтересовалась:
– На такси поедем?
Лис оглянулся через плечо и, достав из кармана брюк ключи от машины, проговорил:
– Малышка уже не так резва, как в былые времена, но, тем не менее, на ходу. Думаю, она с удовольствием вызовется нам помочь, – Ник натянул плащ, и мы вышли во двор.
Вновь меня окружил этот знакомый с детства запах разнотравья и отцветающего жасмина. Ник закрыл дверь, мягко щёлкнул замок, и, махнув следовать за собой, он юркнул в кусты жимолости, буйно разросшейся за домом. Пройдя несколько метров в колючей и цепляющейся за волосы темноте, я оказалась на полянке, где широким деревянным сарайчиком прятался гараж. Подъезд к воротам густо зарос репейником и крапивой. Высоко подняв лапы, лис пробирался через норовящие ужалить кудрявые кустики и через пару минут уже распахивал настежь просевшие от времени тяжёлые двери, то и дело застревающие в поросшем травой гравии.
Если честно, я ожидала увидеть в гараже всё что угодно – от ржавого «пикапа» до какого-нибудь голубого «запорожца», но, откопав фонарь в сваленном у выхода хламе, Ник осветил дремлющий бог знает сколько автомобиль, и я ахнула.
Его «малышка» представляла собой открытый «Плимут» 60-х годов, ярко отливающий красным в лучике света, исходившим из лапы лиса. Круглые фары глядели на меня не менее удивлённо, и машинка улыбалась решёткой радиатора.
– С ума сойти! – вновь прошептала я.
Ник с наслаждением от моего нескрываемого восторга переводил взгляд с меня на автомобиль. Я подошла ближе и коснулась гладкой и холодной поверхности капота. Не в силах оторвать руку и сделав пару шагов вдоль крыла автомобиля, я поглядела на лиса, чувствуя, как горят мои глаза.
Отложив потухших фонарь, лис взобрался на водительское сиденье.
Я, бережно коснувшись ручки, приподняла её и, открыв дверцу, уселась рядом. Ник повернул ключ зажигания, и «малышка» ободряюще рыкнув, а затем, как-то сконфуженно кашлянув, ровно замурлыкала, потаённым в своих недрах мотором. Лис коснулся большой круглой кнопки на слегка подсвеченной зелёным цветом панели, и из динамиков тихо послышалась ненавязчивая и как будто бы согревающая мелодия, напоминающая рок-н-ролл.
Ник включил фары, и перед нами предстали дебри вымахавшей за лето сорной травы, мягко покатившись, автомобиль легко подмял под себя репейник и осоку. Выехав на дорожку, лис прибавил скорости и уже смелее надавил на педаль газа. За окном простиралось озеро, дом у которого так впечатлил меня своим уютом…
Четверть часа спустя мы выехали с разъезженной колеи на ровную асфальтированную дорогу и стрелой помчались на пульсирующие вдалеке огоньки мегаполиса.
В городе было спокойно и тихо. Сонно моргали светофоры, шелестели в осеннем ветре тополя и единственный встретившийся нам одинокий прохожий, барс в тёмном пальто, неспешно брёл по краю тротуара, мечтательно разглядывая белеющие в небесах облака.
Подкатив к зданию полицейского участка, не сложно было догадаться, что дела здесь обстоят совсем иначе – на парковке, мигая синим и красным, толпились несколько десятков патрульных автомобилей, а вращающаяся стеклянная дверь то, скрывала, то выталкивала уставших и немного угрюмых зверей в полицейской форме.
– Думаю, это не займёт много времени, – прошептал лис и выскользнул из автомобиля…
В вестибюле было также суетно, как и днём, яркие лампы освещали неутомимо мечущихся зверей: кто разносил стопки дел, телеграмм и справок, кто вёл очередных задержанных, крепко скрутив их лапы за спиной…
Я чувствовала усталость Ника, как и свою, но ощущение того, что даже самая на первый взгляд незначительная, упущенная вскользь, минутка может фатально сказаться на всех нас и обернуться неисправимой трагедией, подталкивала меня время от времени, и я, вздыхая и хмурясь, шла за ним следом.
– Ниик! – Толстяк встретил нас у справочной стойки и крепко обнял лиса.
Не дождавшись ответа, он продолжил:
– Представляешь, только мы с Хрюдом по-настоящему расслабились, как поступило тревожное сообщение о том, чтобы все сотрудники прибыли в участок на совещание!.. – басом рассмеялся он и хрипло ругнулся, – Тараканьи дети!.. У зверя выходной, он идёт отдыхать, собирает друзей, а тут – на тебе – «всем быть в центральном участке не позднее трёх часов утра»!
– С чего бы это предпринимать такие отчаянные сборы? – Ник пытался стряхнуть с себя нещадно застилающую всё окружающее дремоту.
Бегемот таинственно и немного театрально огляделся по сторонам:
– Слишком много сегодня поступило граждан, находящихся в состоянии транквилизации. Те, что прибыли вечером, уже оклемались, но ведут себя крайне агрессивно, а тех, что мы приняли ближе к полуночи, всё ещё, пялясь в стенки камер, не проявляют никаких признаков сознательности, – прошептал Толстяк, округлив глаза.
Лисий хвост нервно дёрнулся.
– Сколько подобных случаев было зарегистрировано? – спросил он и, вооружившись ручкой, деловито достал блокнот, окончательно сбрасывая с себя подступающий сон.
Бегемот, судорожно пролистав зажатые в лапах бумаги от начала до конца, вынул торчащий за ухом карандаш и, что-то черкнув на листке, отрапортовал:
– Шестьсот восемьдесят три задержанных, инспектор! – вытянувшись по струнке, а затем, склонившись к рыжему уху Ника добавил, – за два с половиной часа.
Глаза лиса округлились, а Толстяк, заметив моё присутствие, обаятельно улыбнулся и продолжил, – Как поживает мадмуазель? – он уставился на меня карими глазами и добавил, склонившись чуть ниже, – Старый лис не донимал вас своими навязчивыми глупостями?
От Толстяка чуть заметно несло какой-то фруктовой наливкой.
– Отставить разговорчики! – лис был глубоко погружён в свои размышления…
– Ах да, Ник, а куда ты так поспешно смылся из бара хорьков? Мы, значит, только пришли и, увидев знакомую мордашку, поспешили на встречу, а ты в два прыжка исчез из вида…
– Из вида я не исчез, это во-первых, – перебил его лис, записывая что-то в свой блокнот, – во-вторых, было неотложное дельце, – пробормотал он, на мгновение глубоко задумавшись, – И я люблю пробежаться немного перед сном. Это, наверное, в-третьих, – Ник дружелюбно улыбнулся бегемоту и, взяв меня за руку, направился к лестнице на второй этаж, где располагался его маленький кабинет.
– Доброй ночи, Ник!.. – Крикнул он вслед, – Надеюсь, вам удастся поспать сегодня хотя бы пару часов… – его слова растворились среди галдящих голосов задержанных зверей и монотонно докладывающих свежие известия сотрудников полиции…
По пути к лестнице нам встретилась уже знакомая мне парочка.
– А я тебе и говорю, что после ужина в облюбованном тобою ресторанчике, меня уже сутки мучает несварение!.. – упрекал сурок бегущего впереди офицера Хрюда, – Говорил же тебе, что лучше было бы сходить в паб к Белкинсону!.. – пытаясь догнать своего напарника пищал сурок, – Там такие девочки!.. – и, зажав в лапках воображаемые маракасы, Пенни мечтательно пропел, – Пам-пам-пам… Та-та-та… Та-та, пам-пам-пам… – и закатив глазки, зверёк, казалось, очутился в компании своих пушистых милашек.
Кабанчик резко обернулся, наклонившись к самой мордочке сурка, и серьёзно проговорил:
– Пенни, мы идём на задание. В городе чрезвычайная ситуация. Все твои подружки будут завтра, – Хрюд сурово глянул на него и зверёк, тоскливо поникнув головой, поплёлся вслед стучащему копытцами офицеру…
Двумя сонными мухами мы с Ником доплелись до двери его кабинета и, стоило только сунуть ключ в замочную скважину, как рядом возник поджарый растрёпанный волк с зажатой под мышкой стопкой разлетающихся от сквозняка исписанных листков, и, сдвинув набекрень фуражку доложил:
– Товарищ инспектор, примите к сведению, что по закреплённому за вами участку на данный момент зарегистрировано три сотни происшествий, – отчеканил волк и, отдавши честь, вкрадчиво добавил, шепнув ему на ухо, – Ник, здесь что-то не так… Отродясь подобного не было…
– Заходи, Вольф… – пробормотал лис, открывая дверь своего кабинета.
Нас приятно окутала тьма заспанного помещения, и Ник, скинув плащ, удобно устроился в уютном кресле. Откинув монитор ноутбука и оттарабанив коготками по крышке стола, он обратился к Вольфу, застывшему у порога с кипой рапортов:
– Присаживайся, – бросил и поспешно добавил, – да брось ты уже эту стопку макулатуры…
Вольф в два шага оказался у стола лиса и, с хлопком кинув свою ношу на край, плюхнулся на табурет.
– Толстяк кратко ввёл меня в курс дела, – продолжал лис, поглядывая на монитор и непрерывно постукивая в ожидании загрузки, – Какое-то массовое помешательство. Так? – бросив взгляд на волка, подвёл он итог.
На его мордашке замерцали синие блики, и ноутбук мягко пикнул.
– Да… Да, Ник! Помешательство! У всех задержанных зарегистрировано одно и тоже крайне неадекватное поведение!.. – взахлёб начал рассказывать волк, время от времени посматривая на кармашек моей зелёной рубашки, – Почти все звери поступают в участок в бессознательном состоянии, но спустя какое-то время будто бы очухиваются, но, ничего не понимая, приходят в состояние буйного поведения!.. – Вольф снова глянул на меня, – Ник, я заглянул в глаза одного из задержанных…
Лис поднял взор на напарника, невольно приподняв бровь в ожидании продолжения:
– И? – протянул он, вновь отстучав коготками какой-то лишь ему знакомый ритм.
– И в этих глазах не было ничего!.. – закончил Вольф, выдержав многозначительную паузу, он шёпотом закончил, – Пустые глаза!.. Как будто бы и отродясь в них не было ни одного чувства, ни одной мысли!.. – договорил он, убедительно покивав головой, и снова уставился на кармашек надетой мною рубахи.
– Значит Бо был прав в своих предположениях, – устало прошептал Ник и потёр лапами глаза.
– Бо? Кто это? – поинтересовался волк и, обратившись ко мне, задал следующий мучающий его уже несколько минут вопрос, – А где ты взяла эту вещичку? Она мне кого-то смутно напоминает… – проговорил Вольф и покрутил зелёную пуговицу на моём воротнике.
Не дав мне ответить, Ник пробормотал:
– Мне нужно увидеть это самому…
– Да, Ник!.. Бросай свои игрушки, – Вольф кивнул в сторону ноутбука, и возбуждённо продолжил, забыв про пуговицу, – Пойдём смотреть заключённых!..
– Подожди минутку, – крепко зажав в лапе мышь управления, лис внимательно просматривал что-то на экране.
– Ник!.. – снова протянул волк, – Ну пойдём уже!.. Да что ты там такое увидел, что не можешь оторваться? – со вздохом проговорил Вольф и, метнувшись, оказался за спиной инспектора, – Опять ползаешь по лисьим сайтам с пушистыми красотками? – буркнул он, вглядываясь в монитор.
– Есть! – радостно крикнул Ник и довольно посмотрел на волка.
Соскочив с места, я присоединилась к ребятам и тоже уставилась в ноутбук.
– Боб Енотович, тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения, уроженец Подлесной области… Так-так-так… был призван в секретные войска, – читал волк, прыгая со строчки на строчку, – получил звание генерал-полковника… в данный момент находится на пенсии с жалованием в триста пятьдесят один… Ник, он как жив-то ещё на эти деньги? – Вольф быстро глянул на лиса, обдумывающего что-то и продолжил чтение, – проживает в десятом доме по улице Большой Дикой в квартире номер пятьдесят…
Информация не представляла для волка ничего интересного и он, в задумчивости пожевав нижнюю губу, спросил:
– Ник, ну на фига тебе это!.. Пойдём. У нас триста рапортов и столько же задержанных, если уже не больше… – вздрогнув, предположил он.
Как будто забыв о том, что напарник не был в курсе сложившейся ситуации, лис возмутился:
– Я нашёл его… Енот пропустит нас в храм! Теперь многое может проясниться! – возбуждённо отчеканил он.
– Ты, друг, рехнулся окончательно? Какой храм!? Тебе свобода-то недорога? Если это станет известно начальнику полиции, то сидеть тебе вместе с этими одичавшими до конца дней! – удивлённо уставился он на лиса.
Чуя, что Ник снова глубоко погрузился в разрабатываемый план действий и, очевидно, толком ничего не сможет объяснить, я взяла инициативу на себя:
– Прошлой ночью храм Нетопыря был ограблен, – я пыталась кратко, но как можно доходчивее доложить волку о сложившейся ситуации, – Подавший заявление о краже священник Бо предупредил, что хищение артефакта грозит страшными последствиями. И, мне кажется, то, что мы сейчас наблюдаем – только начало. Первая волна… – сделав паузу, я прошептала, – Мы должны найти предмет силы и остановить наваждение. Боб поможет нам проникнуть на место преступления, чтобы собрать улики, – подытожила я, многозначительно посмотрев на волка.
– Вау! – гавкнул Вольф почти по-собачьи и тут же, яростно тряся лиса за плечо, быстро заговорил – Нииик, бежим скорее в подвалы, я покажу тебе самые любопытные случаи! Мурашки по коже! Пойдём-пойдём! Это не займёт много времени! А потом поедем к твоему еноту!.. – и тихонько добавил, – Я на шухере возле храма постою – мало ли что… – любезно предложил он…
…Принтер, меланхолично гоняя красящую головку, неспешно выводил на листке строчки с адресом Боба, доводя своей медлительностью нетерпеливого волка, мечущегося у двери, до полного отчаяния.
– Давай, давай… Давай… – он подбежал к устройству, лениво выплюнувшее листок, схватил бумагу и ринулся за дверь, крикнув, – За мной!..
– Он всегда такой? – мягко поинтересовалась я.
– Да… – Ник сдвинул шляпу, – Вольф-непоседа. Но за это его и ценят здесь. Незаменимый сотрудник, – улыбнувшись, проговорил он…
========== IV ==========
7
Уже знакомый мне коридор, соединяющий камеры, выглядел сейчас совсем иначе. Тишина некогда пустых камер сменилась угрожающим рычанием, дикими воплями и заунывным воем, доносившимися из-за решёток. В темноте сложно было разглядеть затаившихся по углам заключённых: фонарь Вольфа выхватывал только хвосты и мохнатые спины арестованных, норовящих как можно быстрее скрыться от яркого луча света.
Лис, с ужасом вслушиваясь в эту какофонию, переводил взгляд с клетки на клетку, не веря своим глазам, а для меня это было привычное зрелище – ну кто из нас хоть раз не был в зоопарке? Я молча шла позади…
– Вот, – гордо указал в камеру Вольф и, робко стукнув дубинкой по металлическим прутьям, в один прыжок оказался за спиной Ника.
Звонкое эхо разлетелось по коридору, и на пару мгновений звери притихли, а я различила глухой булькающий рык, доносящийся из глубины, который заставил меня невольно отступить. Хвост Ника распушился, но он, сделав шаг, чуть приблизился к решётке, зная, что ему ничего не угрожает – толщина её прутьев была настолько внушительна, что, пожалуй, даже бешеный носорог эпохи оледенения не смог бы выбраться наружу. По крайней мере, так казалось… Лис подступил ещё ближе и практически уткнулся носом в клубящуюся темноту камеры… Резкий удар в решётку с внутренней стороны заставил меня вздрогнуть, но Ник даже не пошевельнулся, а Вольф, нервно пискнув, отпрыгнул ещё дальше и срывающимся голосом просипел:
– Этого взяли самым первым… Он дичает с каждым часом всё сильнее!.. Судя по тому громкому делу, что ты так успешно раскрыл пару лет назад, это по твоей части, Ник.
Я пригляделась, и вровень с мордашкой лиса за выгнутыми прутьями, будто они были сделаны из пластилина, проступил безобразный оскал зверя, чью принадлежность к какому бы то ни было виду сложно было установить. Белые от ярости глаза сверкнули, и из его пасти вырвался неопределённый звук, напоминающий то ли вздох, то ли лай, обдав лиса брызгами слюны. Смахнув лапой зловонные капли, следователь проговорил:
– Всё намного страшнее, чем мне представлялось. Необходимо предпринимать срочные меры, времени очень мало… Кажется, его вообще почти что не осталось.
Я с любопытством заглянула в соседнюю камеру…
–Ник… Ник, посмотри на это!..
– А этот был задержан четверть часа назад, – бросил Вольф, проследив за моим взглядом, – Гиена ещё в первой стадии, как мы условились характеризовать меняющееся поведение зверей…
– Гиена?.. – лис заинтересовано перешёл от клетки к клетке. За решёткой сидел Шейк, безучастно уставившись в пустоту, и не проявлял ни малейших признаков сознания, – Вот тебе и раз! – пробормотал Ник, невольно почесав затылок, и шляпа съехала ему на лоб.
– Таким его и нашёл патрулирующий на краю города сержант Гну. Сидел в гаражах с побелевшими глазами. Гну подумал сначала – наркоман, что ли, – продолжал рассказывать волк, – Но тут дельце посерьёзнее будет.. М-да…
Ник потёр лапы, ехидно улыбаясь:
– Это чучело оказалось за решёткой раньше, чем я мог предположить!
С этими словами он обернулся к нам и продолжил:
– Мы найдём енота и тотчас отправимся на место преступления, – звонко цокая коготками по каменному полу, он растворился во тьме коридора, и я незамедлительно последовала за ним…
Выбравшись на свежий воздух, вдали от беснующихся в заточении зверей, нам всем стало немного легче, и, завидев припаркованную за углом «малышку» Ника, волк радостно взвизгнул:
– Ого, Ник! Да ты завёл свою старую подружку!.. – и, подскочив к автомобилю, бережно погладил отливающий в свете окон полицейского участка глянец капота, – А помнишь, как мы гоняли на ней прошлым летом к твоей лисичке? Во были времена! – Вольф не обращал внимания на угрюмый взгляд лиса и мечтательно продолжал, – Море, солнце!.. Никаких рапортов, задержанных и срочных выездов!..
– Садись, Вольф. Твоё место на заднем сидении.
Лис вскарабкался за руль, повернул оставленный в замке зажигания ключ, и «Плимут» мягко заурчал. Волк ёрзал от нетерпения скорее отправиться в путь, и я, усевшись рядом с Ником, спросила:
– Как долго нам ехать до Боба?
– Каких-то пара минут, он живёт в соседнем квартале, – лис утопил педаль газа, и «малышка», воинственно прорычав что-то на одном лишь ей и понятном языке, сорвалась с места. Пропетляв какое-то время узкими переулками, мы заехали в тихий двор, утопающий в кустах рябины и карликовых грушевых деревьев…
Старая детская площадка, окружённая несколькими двухэтажными бараками, навевала тоску: облупившиеся краской качели были сломаны, торчащий в ночное небо остов лишь отдалённо напоминал бывшую им ранее лесенку, рядом можно было различить заросшую бурьяном песочницу, и только деревянная ракета, чудом устоявшая, гордо смотрела вверх на звёзды. Дом, в котором жил Боб, одиноко маячил нам тусклым фонарём, расположенным над входом единственного подъезда со съехавшим козырьком, подпираемым витиеватыми кованными подкосами, а пара почти рассыпавшихся балконов печально глядела на нас сверху.
Оглядев двор, Вольф уныло прошептал себе под нос:
– Воистину соответствует ожиданиям… Эта улочка действительно оправдывает своё название… Кто бы мог подумать, что можно найти такие дворы, да ещё и в самом центре города!..
Ник, поднявшись на ступеньку крыльца, отворил покосившуюся дверь, которая удивлённо скрипнула в ответ, и, войдя внутрь, мы оказались окутанные запахом прогнивших досок.
Поднявшись на второй этаж, освещаемый вкрученной в цоколь на стене лампочкой, инспектор остановился напротив выкрашенной тёмно-синей краской двери и, не найдя кнопки звонка, громко постучал.
Из квартирки не доносилось ни одного звука, и лис постучал вновь, а я вздохнула:
– Не достучаться…
Ник уже занёс над дверью зажатую в кулачок лапу, чтобы ещё раз попытаться разбудить старого енота, как послышались короткие шажочки:
– Иду-иду!.. – просипел за дверью Боб и чуть слышно ругнулся, – Какого зверя принесло в такое время!.. Кто там? – услышали мы уже громче.
– Инспектор полиции. Боб, нам нужна ваша помощь!
– А-а-а… Ник, дружище, здравствуй-здравствуй! – послышалось за дверью после небольшой паузы.
– Боб, откройте… Вы наша единственная надежда!
– С чего мне помогать тебе, рыжая морда? – насмешливо проговорил зверёк.
Ник шлёпнул мягкой ладошкой себя в лоб:
– Это бесполезно… Мы проведём ночь под дверью, так ничего и не добившись, – тихо сказал лис, обращаясь к нам, – Говорил, надо было сразу ехать к храму, мы наверняка были бы уже внутри! – прошипел он, глядя на меня.
– Скорее всего, ты бы сейчас скакал вокруг здания как баран в безуспешных попытках обмануть систему охраны! – громко ответила я, и слова будто бы повисли в затхлом воздухе старого подъезда.
– Деточка!.. – вновь послышалось за дверью, – Тебя ли я слышу! Вот уж кого-кого, а тебя я никак не ожидал сегодня видеть у себя в гостях! – послышался звук отодвигаемого запора, и дверь отворилась, – Заходи, дорогая!.. Заходи…
– Здравствуй, Боб! – поприветствовала я маленького заспанного зверька в полосатой пижаме и, обернувшись на лиса, добавила, – Они со мной, так уж сложилось.
– Ну пусть… Пусть. Заходи, Ник… – и Боб отступил в темноту, давая нам пройти.
Енот щёлкнул выключателем, и коридор, озарённый приятным тёплым светом, привёл нас в кухню, где зверёк уже поставил на плиту пузатую джезву и отмеривал в неё крохотной ложечкой молотый кофе.
Под тряпичным абажуром светильника, свисающего с потолка, кружили две мушки, отбрасывая тени на обои с изображением проросших веточек, у окна с маленьким подоконником, на котором стояла пара изогнутых кактусов, расположился что-то неясно бормочущий холодильник, в углу примостилась раковина, а над ней в сплетённой из проволоки сушилке торчали два пожелтевших от времени блюдца.
– Присаживайтесь, – пробормотал Боб и достал из деревянного ящичка над столом плошку с ванильными сухариками.
Я обошла тазик, оставленный под темнеющими разводами на потолке, где уже собиралась сорваться вниз тяжёлая капля дождевой воды, и уселась на шатающуюся табуретку. Ник, последовав моему примеру, бросил шляпу на стол и занял место напротив, Вольф же остался стоять в дверном проёме, подпирая плечом косяк и разглядывая миниатюрную кухоньку.
Помешивая закипающий кофе, Боб глянул на Ника, проговорив:
– Вы, очевидно, ко мне помолчать зашли среди ночи, ага? – хмыкнул он.
Чуя, что енот питает ко мне неясную симпатию, Ник молчал, давая мне возможность начать разговор. Разглядывая цветную клеёнку, я подбирала слова.
– Боб, нам нужно попасть в секретное хранилище…
– Так я и знал… – хитро промурлыкал енот, – Так я и знал, что этот пропуск мне ещё послужит!.. – зверёк поставил передо мной чашку свежесваренного кофе, а вторую молча протянул лису, – Что вы надеетесь там откопать? – Боб вопросительно переводил взгляд с меня на Ника, жадно прихлёбывающего ароматный напиток.
Отставив полупустую чашку, лис облизнулся и проговорил:
– Улики… Надо попытаться хоть за что-нибудь уцепиться. К тому же я хотел бы самолично пролистать эту сказочную книженцию, – привычно ухмыльнулся лис, очевидно имея ввиду Священное Писание, и протянул ладошку, – Карточку, – он нервно потряс в воздухе пушистыми пальчиками и уточнил, – Давай сюда карточку с чипом…
– Отставить! Пропуск не попадёт в чужие лапы! – с военной выправкой отчеканил Боб.
Лис изумлённо уставился на него, понимая, что удачный план рушится на глазах.
– Я еду с вами, – с улыбкой добавил енот и продолжил, – Заблудитесь там ещё… Старый лось, как говорится, борозды не испортит, – просипел енот, выходя с кухни и исчезая в тёмном проёме противоположной двери, откуда донёсся скрип открываемого шкафа и неясное шуршание.
– Только енотов нам с собой и не хватало… – устало вздохнул лис.
– Не переживай, Ник!.. – махнул Вольф, – Боб не выпустит из своих цепких лапок эту фиговину. Радуйся, что он вообще согласился нам помочь, – и чуть подумав, добавил, – Всё могло бы обернуться гораздо хуже…
– Ну, в чём-то ты, наверное, прав, – согласился инспектор.
На пороге кухни возник радостный енот, облачённый в камуфляжную форму, а за ремнём, опоясывающем брюшко зверька, был заткнут обрез, впечатляющий своими габаритами. Со стоящим рядом волком, он казался почти крошечным.
– Я готов! – бодро пропищал Боб и ринулся к двери.
– Ты пропуск не забыл? – в шутку кинул ему Ник, вставая из-за стола.
Послышались беглые шаги, и в комнате зажёгся свет. Енот, погрузившись в ящик стола почти с головой, шелестел бумагами и записными книжками, время от времени выкидывая через плечо скомканные листочки, карандаши и прочую мелочь.
Лис покачал головой и вновь уселся на табурет, одним глотком осушив чашку с кофе. Енот, выкарабкавшись из выдвижного ящика, просиял, демонстрируя зелёную карточку, и скрылся в сумраке подъезда.
– Поехали!.. – Ник схватил шляпу и бросился следом…
…Все знали дорогу к святой обители сна, но никто не знал, как можно попасть внутрь. Ключ же был у нас в лапах, представленный в образе енота, не по годам резво скачущего на заднем сидении от окна к окну. Храм располагался на границе города в русле некогда пересохшей реки, названной Спящей лощиной, как рассказал мне по дороге Вольф. Глядя в окно, я разглядывала эту бесконечную ночь, и казалось, будто темнота спустилась не с заходом солнца несколько часов назад, а когда-то очень давно, в прошлой жизни – слишком много событий произошло за короткий срок.
Высокие офисные здания, подсвеченные цветными прожекторами постепенно сменялись жилыми многоэтажками, которые, в свою очередь, отступали под натиском, будто прилипших к городу, живописных усадеб и коттеджей. Следом за ними потянулись пустыри, заросшие кустарником и редкими берёзками, дорога пошла вниз, и скоро мы въехали в паутину туманной сырости. Фары то и дело выхватывали низко склонившиеся ветви клёнов…
Обернувшись, я увидела дремлющего Вольфа и старого енота, заворожено уткнувшегося в окно.
– Всё не могу надивиться, как вы уживаетесь вместе? – проговорила я, глядя, как за стеклом «малышки» сгустился и растаял туманный завиток.
– Что же тебя так смущает? – отозвался лис, не отрываясь от еле различимой дороги.
– Такие разные и непохожие. Хищники и потенциальные жертвы. И мы все спокойно пьём кофе на одной кухне… – Я посмотрела на Ника и продолжила, – У нас, в мире людей, все одного вида, но отчего-то страха и непонимания гораздо больше…
– То есть ты хочешь сказать, что кроме людей вашу реальность никто не заселяет? – Лис бегло глянул на меня и вновь уставился на тускло освещаемую фарами широкую тропу.
– Ну это как сказать, – прошептала я, откинувшись на сидении, – Даже среди людей встречаются олени, щенки, овцы и свиньи…
– Свиньи? – Ник немного задумался, но спустя время задал совсем другой вопрос, – А ты когда-нибудь дружила с оленем? – лис пристально вглядывался в густеющие с каждой минутой клочки тумана.
– С оленями – нет, – кратко ответила я, – но пара знакомых, может быть, и сыщется. А вот с козлами мне удосужилось познакомиться гораздо ближе…
