Текст книги "Бегущие в темноте (СИ)"
Автор книги: esenija-s
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Чуть дальше есть недорогая гостиница. Завтрак в постель тебе, конечно, не принесут, но и клопами хвастать не будут, – он привычно сдвинул шляпу на затылок.
– Спасибо, – на мгновение я задумалась о целесообразности вертящегося на языке вопроса, но любопытство взяло верх, и я вкрадчиво спросила, – Ник, а почему ты взялся меня проводить? В участке ты вёл себя совсем иначе: кажется, тебе было без разницы, где я проведу эту ночь – в камере или в палате психиатрической клиники.
– Работа есть работа, – тихо проговорил лис, – никогда не знаешь наверняка, кто повстречался тебе на пути в очередной раз. Слишком много волков в овечьей шкуре я успел повидать на своём веку, – печально добавил он.
– А как же полицейское чутьё хитрой лисицы? – лукаво спросила я.
Чуть поразмыслив Ник ответил:
– Я, если честно, думал о тебе сегодня вечером, страшно представить, что можно вот так оказаться в абсолютно незнакомом мире…
– Так значит, ты мне всё-таки веришь? – я не дала лису договорить.
Он глянул на меня снизу вверх и ухмыльнулся. Для представителя своего вида он был достаточно внушительного роста, но едва ли был выше моего плеча, не смотря на то, что в стране людей я была почти что лилипуткой.
– Интереснее было бы тебе поверить, чем не поверить. Ты говорила забавные вещи…
Один за одним гасли окна, и дома погружались в глухой сумрак. Под лампами уличных фонарей в каком-то неистовом безумии плясали ночные мотыльки. Город засыпал.
– Не боишься больше заразиться облысением? Ну, или очеловечиванием? – съязвила я, отмахиваясь от приставучего комарика.
– Да глупости это всё… Ты просидела за решёткой с Бобом почти сутки, но енотом ведь не стала, – улыбнулся Ник.
– Да, заразиться человеком не так-то просто, – протянула я, – В нашем мире это врождённое, но… но – не пожизненное. Многие особи теряют с годами эту особенность, и даже вы, звери, кажетесь мне более человечными, чем некоторые из нас…
Впереди замаячил островок света. Подойдя ближе, мы увидели вынесенные на улицу круглые столы, снующего между ними официанта и немногочисленных посетителей. Вот как – значит не все обитатели мегаполиса укладываются в свои тёплые гнёздышки с приходом темноты, но, собственно, меня это и не удивило. Предполагаю, есть здесь и такие жители, которые бодрствуют только ночью.
Вывеска кафе подсвечивалась, и можно было разглядеть название заведения. «У Ричарда» гласили винтажные буквы, надпись заканчивалась изображением взлетающего маленького самолётика.
Лис остановился, и я почувствовала его колебание, очевидно зверьку хотелось то ли перекусить, то ли просто отдохнуть под ветвями старого клёна, увенчанного красными и синими огоньками гирлянд.
– Кофе? – наконец предложил Ник, махнув в сторону ближайшего столика пушистым хвостом.
Надо сказать, меньше всего на свете мне бы сейчас хотелось выпить чашку кофе, но лис был прав – очень уютное место, пройти мимо которого было бы просто скучно.
– Ну кофе – не кофе, а что-нибудь было бы неплохо, – согласилась я. Мне и впрямь некуда было спешить, а баночки со светлячками на столиках манили своим теплым светом, к тому же, замечтавшись в парке, я забыла про купленные фрукты, оставив себя тем самым абсолютно голодной.
Официант не заставил себя долго ждать – хорёк в длинном полосатом переднике, лаврируя между стульев, расторопно подбежал к нам:
– Месье… Мадам… – он приветственно кивнул вначале Нику, а затем мне, – Добрый вечер, рад видеть вас в нашем маленьком кабачке, – мягко протянул зверёк, немного картавя, и, поводив пышными усами, принялся раскладывать буклетики с меню.
– Привет, Себастьян. Мне, пожалуй, как всегда, но двойную порцию… – пробормотал Ник.
– О, да ты, кажется, здесь завсегдатай!.. – насмешливо прощебетала я.
Ничуть не смутившись, лис объяснил:
– Эта дорога к моему дому, и я частенько засиживаюсь здесь. В компании светлячков… – как-то печально хмыкнул Ник.
Как будто бы подтверждая его слова, насекомые в баночке оживились, и за столом стало немного светлее. Заглянув в меню, я бегло пробежалась взглядом по красочным изображениям предлагаемых блюд и углубилась в изучение названий.
Рататуй из коры черёмухи, омлет с бабочками, муравьиный пирог с луком, гратены, жульены, паштеты… Типичная французская кухня, если не обращать внимания на столь специфические добавки. На десерт ресторан предлагал эклеры со сладким кремом из цветной капусты, всевозможные печенья из сушёных цветов, засахаренные комочки листьев и ещё какие-то рулетики со сложным и почти непроизносимым названием. Картинки же выглядели на удивление аппетитно.
Карта бара отличалась от человечьей лишь тем, что на развороте с настойками можно было найти наливку из южных стрекоз, водоросли на коньяке и грибную водку, а на последней странице помимо чая, кофе и соков была озёрная вода, молоко и выжимка из брюшек гусеницы-волнянки.
Почувствовав, что голод вновь отступил, я отложила меню.
Суслик, ужинавший за соседним столиком, подозвав официанта, попросил счёт и, скидав в портфель телефон, трубку и папку с бумагами, начал упаковывать ноутбук, от экрана которого он не мог оторваться даже во время еды. Расплатившись, он растворился в окончательно сгустившейся темноте, негромко насвистывая приятный мотивчик.
Пара львов, занимавшая столик почти у самого входа в кафе, тоже начала собираться. Львица расчёсывала миниатюрной щёточкой шёрстку на носу, глядя в карманное зеркальце, а её спутник, длинноволосый красавец в твидовом костюме, вызывал такси, глухо порыкивая в динамик мобильного телефона.
На границе света и тьмы сгустившейся ночи отдыхали ещё два посетителя. Мягкий, но неверный свет фонарей, ясно вырисовывал профиль шакала одного из них. Второй же, полностью находился в тени, и лишь время от времени до моих ушей доносился его эксцентричный хохот…
– Ник, а кто этот Ричард? – задала я очередной вопрос, который не давал мне покоя.
Лис, чуть приподняв бровь, непонимающе уставился на меня, но мгновение спустя понял, о чём речь и, улыбнувшись, ответил:
– Ричард был хорьком-лётчиком, в годы войны он развозил письма родным и близким отслуживших на фронте молодых зверей. В одном из городков, куда зверёк по обыкновению доставил несколько посылок и связку посланий, он встретил прекрасную крысиху и, полюбив её больше жизни, предложил сбежать на край земли…
– Но зачем было бежать так далеко? – я разглядывала светящихся насекомых в банке, стоящей на столе между нами.
– В нашем мире запрещены межвидовые союзы, а браки караются лишением свободы…
Отвлёкшись от ползающих мерцающих козявок, я, не скрывая вновь подступившего любопытства, спросила:
– Она согласилась?
– Конечно, ведь она любила его ничуть не меньше… Но коварные штормы, так часто случающиеся у берегов Восточного океана, сбили их с курса. Ни самолёта, ни его обломков не было найдено, как и их пассажиров, – лис поглядел на меня и закончил, – Вот такая история.
– Они не выжили? – я чувствовала, как к горлу подступает комок, а на глазах наворачиваются слёзы. Как правило, я не подпускала, если можно так выразиться, подобные истории близко к сердцу, но то ли расслабляющее мерцание упрятанных в банку насекомых перед моим носом, то ли внимание обаятельного зверя, сломали чёрствую корку моего восприятия…
Лис глянул на меня и, слегка щурясь, сказал:
– Каждый год перед Рождеством племянник Рича, владелец этого ресторанчика, получает странные открытки с изображениями небывалых городов и мест, казалось бы, несуществующих в этом мире. Бережно собирая и оправляя в рамки, он вывешивает их над барной стойкой внутри помещения. Если есть желание можно зайти внутрь, и ты сама всё увидишь.
У меня даже руки похолодели, я готова была сорваться с места тотчас, чтобы увидеть доказательства это прекрасной истории.
– Я люблю сказки, – добавил Ник, а потом со смехом продолжил, – доживу до старости – напишу сборник рассказов…
Лис не договорил, его уши настороженно встрепенулись, и зверёк замер.
– Ник? – меня тоже охватила неясная тревога, – Ник?? – я протянула руку и легонько коснулась его лапки.
Очень тихо и почти что по слогам лис прошептал:
– Эл… Не говори ничего… Молчи… – поймав мой испуганный взгляд, Ник беззвучно добавил, и мне пришлось читать по губам – Просто молчи…
Я украдкой огляделась. Лев со своей спутницей давно покинули пригретые места, и их столик был пуст – Себастьян, закинув на плечо полотенце, собирал на поднос блюдца, чашки и тарелки, на которых живописно подсыхали остатки кетчупа. А за дальним столиком всё ещё, напряжённо склонившись к своему невидимому собеседнику, восседал шакал, и его голос угрожающе то и дело срывался на злобное рычание:
– Шейк, сучья ты морда, я рисковал своей шкурой ради такой сладкой добычи, всё бы и дальше могло идти по плану…
– Но ничего фатального не произошло! – перебил его скрытый в тени собеседник, – я стерёг этот бумажный огрызок с его чёртовыми координатами как зеницу ока… – начал оправдываться зверь, – и запомнил его наизусть. Хоть сейчас тебе его перескажу!
Глухое и булькающее в яростном негодовании рычание шакала заполнило окружающую нас тишину.
– Четыре… Шесть…. Один… – усердно начал докладывать зверь, но шакал, зажав ему пасть крупной когтистой лапой, украдкой глянул по сторонам.
– Дурень! Вполне возможно, местоположение нашей сделки уже не является тайной, ведь листок мог оказаться в чужих лапах. Копы наверняка прошуршали подвалы храма и обнюхали каждый угол, – рыкнул он и еле слышно продолжил – Мне необходимо доставить товар в указанное место не позднее завтрашнего вечера и передать Росу. Где ты его спрятал? – шакал медленно убрал лапу, закрывающую ему пасть и, оттопырив указательный палец, медленно приложил его к тёмному ободку своих губ.
Наблюдая за происходившим краем глаза, я чувствовала, как встают дыбом волосы у меня на загривке, и леденеет сердце.
– Я… Я завернул его в красную вышитую тряпку, – заикаясь проскулил зверь.
– Где? – заклокотало в груди шакала.
– Я завернул его и отнёс…
Внезапно упавшая на Ника тень заставила меня вздрогнуть, и большая лапа с громким хлопком опустилась на его плечо:
– Ниик! Здорово дружище! Решил сводить нашу красавицу поужинать, а заодно и попытаться вскружить ей голову? – расхохотался Толстяк и, протянув лапу во тьму, выудил оттуда в светлый ореол мерцающей светлячками склянки раздобревшего, очевидно, от какой-нибудь трюфельной настойки уже знакомого мне молодого кабанчика, еле держащегося на копытцах, – а мы тут с офицером Хрюдом тоже решили немного развеяться…
– Легавые! – услышала я хриплый шёпот, резкий звук отодвигаемых стульев и растворяющиеся в тумане поспешные шаги.
– Жди здесь, – сухо бросил лис.
И в два прыжка он скрылся из вида. Не усидев на месте, я бросилась следом за ним, и через пару мгновений по тёмному проулку мы бежали с ним бок о бок.
========== III ==========
5
– Я же сказал тебе оставаться на месте! – прошипел лис на выдохе, странная парочка взяла неплохой темп, и мы еле поспевали за ними, а уж догнать их, как мне казалось, вообще не представлялось возможным.
– Ты же взял меня в дело! – пыхтя на бегу сипела я, стараясь не отставать.
– Это расследование принимает иной оборот, – буркнул Ник и, тяжело дыша, добавил, – это не просто кража, здесь замешены чьи-то серьёзные интересы…
– Ага, сразу ты этого, конечно, не просёк… – с упрёком сказала я и, отдышавшись после сказанного, продолжила, – Тем более после бобринных басенок о грозящей всем потере сознания…
– Потере сознания?.. – лис некоторое время бежал молча, обдумывая сказанное мной предположение, – А ты голова!.. – он быстро глянул на меня и прибавил скорости.
– А то! И не просто голова, а светлая! – чувствуя, как от быстрого бега закололо в боку, а дышать становилось всё тяжелее, я начала жалеть, что, не послушавшись лиса, отправилась в погоню.
– По-моему, так не светлая, а рыжая, – пыхтел лис, – Ты могла бы быть симпатичной лисичкой! – бросил он, улыбнувшись, и глянул на меня.
Ещё шутки шутить вздумал! Самое время!
Где-то далеко впереди бесшумно бежал шакал, петляя через подворотни и сторонясь уличных фонарей, а следом за ним неслась гиена, предатель Шейк…
– Именем закона приказываю вам остановиться!.. – крикнул Ник в темноту улицы.
Конечно, сейчас удирающие что есть духу ребята одумаются, присядут на бордюр тротуара, нацепив на себя наручники, и будут преспокойно дожидаться, когда мы соизволим их догнать. Ох, Ник!..
Свет уличных фонарей время от времени выхватывал из ночного тумана редкие кустики, припаркованные автомобили и ворота спящих коттеджей.
Внезапно он, не сбавляя темпа, ринулся в узкий проулок. Пробежав несколько метров, мы оказались в тупике – впереди выросла невысокая стена, разделяющая глухие дворы, и в мгновенье ока лис оказался наверху. Протянув мне лапу, он скороговоркой объяснил:
– Эта улица ведёт к промышленным зонам. Очевидно, туда они и направляются, скрыться среди ангаров и гаражей им будет проще, – он судорожно потряс лапкой у меня над головой, – Давай руку, у нас ещё есть шанс их догнать.
Схватившись за мягкую и сильную лапу лиса, чуть царапнувшую меня маленькими коготками, я подтянулась и смогла вскарабкаться на высоченный ящик, а оттуда оказаться на стене нос к носу с Ником не составило труда.
– Мы срежем этот путь дворами и, вполне возможно, окажемся у выхода из города раньше них, – чуть лающим от перевозбуждения шёпотом, проговорил лис и прыгнул вниз, – Не отставай! – взмахнув алеющим даже в кромешной темноте хвостом, шепнул Ник и исчез из вида.
Я прыгнула со стены вниз, угодив в мусорный ящик и, с трудом выкарабкавшись из помойки, поспешила за ним, на ходу стряхивая с себя прилипшие конфетные обёртки и яичную скорлупу.
Небольшие сонные дворики сменялись узкими закоулками, наконец, под светом единственного фонаря вырисовалась широкая дорога, с которой не так давно мы свернули в надежде обогнать преступников.
Чуя завершение погони, лис немного расслабился и, юркнув в тень угрюмого здания, замер. Я незамедлительно последовала его примеру, и через пару мгновений мы, прильнув к стене как два мышонка, бесшумно крались на свет, где с минуты на минуту должны были показаться беглецы.
Прождав некоторое время, Ник подкрался ещё чуть ближе, оказавшись на границе света и тьмы, очерченной одиноким фонарём, и, подступив к углу, робко выглянул…
Улица была пуста. Не было даже намёка на то, что здесь кому-то вообще сегодня удосужилось пройтись… Где-то вверху скучающе сопел сверчок свои ночные колыбельные мотивы, а под лампой фонаря носилась стайка неутомимых мотыльков.
Заметив, как опустились плечи Ника, меня охватила досада. Он устало съехал на корточки и прислонился к холодной стене. Всё было напрасно, и его хитрость сократить путь не возымела успеха. Я молча присела рядом.
Что тут было сказать? Мне было не менее обидно, к тому же какая-то скулящая жалость, подступавшая комком к горлу, пыталась выбраться наружу, представ в простом облике самого обычного сопереживания другу…
Другу?.. Я подивилась собственным ощущениям. Ещё пару часов назад лис казался мне чужим и непонятным зверем, от которого можно было ждать любого самого гнусного подвоха. Что же со мной происходит?
Пытаясь уйти от навязчивых и путающих сознание мыслей, я невольно поднялась и, сделав шаг в круг света, тяжело вздохнула. Асфальт начал покрываться тёмными крапинками и через пару мгновений зашелестел дождь, выстукивая по козырькам и крышам лёгкий ритм. Я чувствовала, что было необходимо сказать что-то ободряющее, но, в то же время, не вызывающее раздражения.
– Ник, – начала я, – Это только начало. Они смылись сегодня, но мы догоним их завтра, потому что правда на нашей стороне, – и немного поколебавшись, я добавила, – Ты найдёшь их, я с тобой.
Он махнул лапой в пустоту.
Не дождавшись ответа, я оставила лиса наедине с собой, и побрела по тротуару, давая ему тем самым возможность собраться с силами.
Через пару шагов, я услышала шорох настолько неразличимый в ночной симфонии окружающего меня города, что сначала не предала ему значения. Но тревога, интуитивно стучащая мне в сердце, заставила прислушаться. Я замерла.
По левую руку открывался проулок между низенькими домами. Сваляв полного дурака, я крикнула:
– Ник! Здесь кто-то есть! – И шагнула в темноту.
Что-то прошелестело и замерло. Воцарилась тишина.
– Нииик! Пойди сюда! Пожалуйста…
Ощущение холодного металла, остро прильнувшего к горлу, подрезал бережно хранимую смелость, и последний слог застрял у меня где-то в области грудины, выдохнувшись наружу неясным хрипом.
Я замерла, пытаясь осмыслить ситуацию и почувствовала, как опускается тяжёлая тишина, нарушаемая лишь моим рваным от испуга дыханием.
– Нииик! – услышала я над самым ухом уже знакомый мне скрипящий голос шакала, – Ниик! Посмотри, какую курочку я поймал!
В паре метров от меня послышалось глупое хихиканье Шейка, и лезвие, упирающееся мне чуть ниже челюсти, нервно вонзилось чуть глубже. Я почувствовала, как тёплая струйка резво скатилась в глубокий вырез подаренного зайчихой джемпера.
–Нииик!
Мне оставалось только вслушиваться в окружившую меня темноту, отсутствие ночного зрения свели на нет все мои потуги хоть что-нибудь различить… Но лёгкий шорох заставил меня приободриться.
– Отпусти девушку, – щёлкнул затвор взводимого револьвера.
– Бросай оружие, придурок! – послышалось у самого уха, и моё сердце начало падать в глубины нечеловеческого отчаяния.
После недолгого, но весьма ощутимого колебания, Ник повторил:
– Отпускаешь девушку, и я кладу оружие.
– Неинтересное предложение, – то ли прокашляв, то ли пролаяв ответил некто, держащий мою жизнь под своим контролем, и, ещё сильнее приставив лезвие к горлу, прошептал – Лис, пушку бросай.
Моё дыхание гасло. Скорее всего, так подействовал страх. Кто бы мог подумать, что, прожив большую часть отпущенного мне времени и успев возненавидеть почти всё, что меня окружало, я стану так отчаянно цепляться за жизнь…
– Ты бросаешь оружие, и я отпускаю особь, – повторил шакал.
– Делай, как он велит, или тебе не доведётся больше щупать свою цыпочку!.. – хрипло прошипел Шейк в паре метров от нас.
Послышался звонкий стук металла об асфальт. Кажется, лис выпустил оружие из лап.
– Эл, иди на мой голос…
– Это было первое предупреждение, инспектор!.. – глухо рявкнул шакал, – И второго уже не последует. Я разорву на ленты сначала её, а затем и тебя, если вы ещё раз попытаетесь сесть мне на хвост. И забудь про то, что слышал в хорёчьей забегаловке…
Шакалья хватка ослабла и растворилась так же внезапно, как и сомкнулась на моей шее. Сделав попытку шагнуть, я поняла, что свободна. Тяжёлый от крови джемпер свисал на мне мокрой сетью…
– Эл… Эллис… Деточка… Ты меня слышишь?.. – покачивая меня на лапах, шептал испуганный лис.
Но перед мысленным взором вновь и вновь возникал глупо смеющийся Шейк, лезвие шакальего ножа и темнота.
– Эл… – шептал лис, и, ощущая его мягкую шёрстку на своём лице, я вновь путала реальности… Эллис!… – я попыталась открыть глаза, прижав меня ещё крепче к себе, он пробормотал, – Прости… Никак не думал, что всё так может обернуться…
– Шакал… – пожалуй, это было единственное, что меня действительно тревожило.
– Они ушли, – я почувствовала, как вздрогнул лис.
Горькая досада и чувство вины перед Ником накрыла меня с головой.
–Прости… Прости меня, бога ради…
И меня сковала мягкая темнота…
Очнулась я от звука урчащего моторчиком автомобиля. Лис, глядя в пустоту, беспрестанно хмурился, очевидно, обдумывая план действий, а таксист, грузный и угрюмый бычара, безучастно пялился на дорогу. По оконному стеклу бежали ручейки не на шутку разошедшегося дождя. Придвинувшись ближе и почти упёршись лбом в стекло, можно было увидеть неспешно сменяющиеся слайды, которые время от времени выхватывали высокие дорожные фонари: тёмные силуэты почти облетевших листьями деревьев, низенькие постройки, дорожные знаки… Мерное покачивание автомобиля и однообразный пейзаж за окном успокаивали, нагоняя приятную дремоту. Порез на шее меня не беспокоил, кровотечение остановилось, и даже свитер был почти сух, только страшное тёмное пятно на груди служило напоминанием о леденящих душу произошедших событиях.
Заметив, что я очнулась, лис тихо спросил:
– Ну? Как ты?
Обернувшись к нему, я проговорила:
– Кажется, жить буду. Это точно, – и, слегка коснувшись раны на шее, добавила, – Даже не больно… В мире людей мне сейчас была бы одна дорога – в реанимацию. И не факт, кстати, что меня бы откачали…
– Насколько я понял, у вас там всё гораздо сложнее устроено, чем могло бы быть, – осевшая на его мордашке хмурость растворилась в уже привычной мне ухмылке, – Я рад, что тебе лучше.
Череда нескончаемых гаражей осталась далеко позади, и, въехав на старый кирпичный мост, бык спросил:
– Дальше куда?
– Сейчас прямо. До тех двух сосен, – Ник указывал лапой в темноту, скрывающуюся за лобовым стеклом, – а потом направо до забора.
Сдвинув шляпу на затылок, лис стал следить, как водитель справляется с управлением маленького городского автомобильчика, который по ухабистой и размокшей дороге заносило то в одну, то в другую сторону. Ливень закончился, и внезапно поднявшийся ветер разметал сгустившиеся над нами тучи.
За моим окном открылся потрясающий воображение вид на широкое спокойное озеро, жёлтыми искорками на его поверхности покачивались блики луны, которая, будто бы радуясь сбежавшему дождю, незамедлительно выскочила на небосвод поглядеть на себя в отражении гладкой поверхности водоёма. По берегам росли сосны, чьи живописные силуэты я наблюдала на фоне озарённого лунным светом неба.
– Куда мы едем? – вдруг забеспокоилась я.
– Переночуешь сегодня у меня.
Такое великодушие от зверя, пытавшегося во что бы то ни стало оставить меня за решёткой до конца дней своих, меня поразило, и удивление, вырисовывавшееся у меня на лице, заставило лиса продолжить:
– Ты хотела бы остаться лежать там, в переулке? Или поднять скандал, заявившись в гостиницу? – хмыкнул Ник, и, глянув на испорченный свитер, добавил, – Выглядишь, кстати, так, будто всю ночь грызла зайцев, – хохотнул он…
Автомобиль свернул в указанном Ником направлении, и через пару минут свет фар выхватил из ночной темноты зелёный дощатый забор с калиткой, за которым виднелся небольшой домик с красной черепичной крышей. Я успела разглядеть несколько крохотных слуховых окошек, флигель и массивную кирпичную трубу, прежде чем потухли фары…
– Ну всё, приехали… – лис, выудив из кармана плаща видавший виды бумажник, расплатился с водителем и выскользнул из машины.
– Далековато ты забрался, однако, – прошептала я, пытаясь нащупать ручку двери.
Лис помог мне выйти и ответил:
– По дороге – долго, обычно я хожу напрямую, и это занимает не более двадцати минут…
Такси неуклюже разворачивалось по хлюпающей лужами грунтовой дорожке, выхватывая светом фар кусочки реальности. Автомобиль мигнул нам на прощание красными огоньками и нехотя растворился в темноте.
– Пойдём… – Лис плотнее запахнул плащ и, провозившись с замком несколько мгновений, распахнул передо мной дверь.
Аромат жасмина наполнял двор сладкой пеленой, а кудрявая старая яблоня почти полностью накрыла своими объятьями домик из серого камня с узкими окнами, напоминающие средневековые бойницы.
Мы прошли по вымощенной тропинке и оказались на крыльце, утопающим в кустах диких трав и упоительно пахнущих по осени садовых цветов. Щёлкнул замок, и дверь со скрипом отворилась. Шагнув в темноту, я наконец почувствовала себя в безопасности. Что и говорить, всю дорогу меня не отпускала тревога, и даже очаровывающий вид озера лишь на какое-то время отвлёк меня от мрачных мыслей.
Лис, нащупав на высокой шляпной полке коробок, шаркнул о стенку спичкой и зажёг свечу в бронзовом подсвечнике, стоящем у зеркала. Стало немного светлее.
– Ты живёшь без электричества? – удивилась я.
– Как-то раз, пару лет назад, его отключили за неуплату, и с месяц я прожил здесь при свечах. Мне просто понравилось, – рассказывал он, переходя от подсвечника к подсвечнику, расставленных всюду, с зажатой в лапке горящей спичкой, – Ванна слева по коридору, – продолжил он, – смой кровь, я попытаюсь найти что-нибудь подходящее из одежды, чтобы ты смогла переодеться, – с этими словами он направился к здоровенному комоду и, выдвинув нижний ящик, углубился в поиски.
Я схватила со стола огонёк и, отправившись в указанном направлении, оказалась в ванной комнате с душевой кабиной и миниатюрной раковиной. Вздрогнув от увиденного собственного отражения, я повернула кран, и в мои ладони заструилась тёплая вода. Наверно, я никогда не смогу привыкнуть к своему нынешнему облику, которым меня щедро наградила новая реальность, размышляла я, умываясь и смачивая засохшую кровяную корку на горле. Смыв весь этот ужас, я вернулась в комнату, где лис уже разливал по чашкам приятно дымящуюся и ароматную горячую жидкость тёплого солнечного оттенка, лишь отдалённо напоминающую привычный мне чай.
Присев на диван, я провалилась в бесчисленное количество разных по форме и размеру подушек и, протянувшись за белой чашкой с небольшим сколом у каёмки, почувствовала приятное тепло пахнущей травами заварки.
Возле окна в деревянной раме и широким подоконником возвышался плательный шкаф, а по левую руку в сумраке можно было разглядеть раздвижное кресло, на стене у камина висел прямоугольник зеркала в резной оправе, а напротив низкого журнального столика, где ютились чайник и корзиночка с печеньем, в старом кресле расположился сам лис.
Протянув мне круглую зелёную баночку, невесть откуда взявшуюся в его лапе, он проговорил:
– Промажь этим рану, специальная разработка секретного научного центра для военных и работников полиции. Через пару часов не останется и следа, поэтому можешь даже не переживать о каких-нибудь там неизгладимых страшных шрамах, – и, видя мой скептический взгляд, лис вздохнул и добавил, – Давай-давай, бери и размазывай!.. И сними с себя это безобразие, – лис кинул рубашку мне на колени, – Думаю, по размеру будет как раз. У меня тут хранится несколько шмоток Вольфа, моего напарника, на тот случай, если его благоверная после очередного полнолунного загула не пустит беднягу за порог.
– Вольф… – задумалась я, – Он из вида волков?
– Ну разумеется. Он часто захаживавет ко мне по вечерам… М-да, после такой ночки неплохо было бы плеснуть сюда чего-нибудь действительно горячего, – промямлил он себе под нос и разочарованно глянул в свою чашку.
Догадавшись, что он имеет ввиду, я юркнула в коридор и тут же вернулась, таща рюкзак. Выудив оттуда склянку с коньяком, я протянула её лису.
– Ого!.. – протянул он, – Может там найдётся и запеченная в сливочном соусе индейка? – плотоядно облизнувшись, спросил лис.
– Э нее, – махнула я рукой, – птичек я не ем, потому и взяться ей там не с чего.
– Только не говори, что ты питаешься одной морковкой… Ну или там, не знаю, капустой, например… – глянул на меня лис и снова уставился на пузырёк с жидкостью, который до сих пор вертел в лапе, изучая этикетку.
– Ну морковку я не люблю, а от капусты, надо сказать, мне отказаться достаточно сложно… Я родилась в год кролика, – усмехнулась я, – Может от того и особенности предпочтения в еде…
– Год кролика? – оторвался он от чтения, – Кто это?
– В смысле? – не поняла я.
– Кролик, что это такое?
На мгновение я растерялась. А ведь и вправду, откуда ему было знать про домашних животных? За недолгое пребывание в этом мире, я не встретила ни одной кошки или собаки, хомячка или коровы…
– Ммм… – задумалась я, начиная объяснение, – кролики, они как зайцы, только меньше и ноги… лапы… лапы у них короче, они не бегают по лесу, а сидят в клетках. Люди разводят их ради… – тут я осеклась.
Наверно, каким бы хищным зверем и ни был лис, услышать, что, можно сказать, его соотечественников держат ради того, чтобы в один страшный момент спустить шкурку на воротник, а остатки засунуть в духовку, было бы неправильным. Не хотелось портить его представление о человечестве.
– Ну так зачем же их разводят?.. – он вновь глянул на меня, лису явно было интересно.
– А потому что они очень милые и пушистые! – как-то глупо хохотнула я, оттарабанив первое, что пришло в голову.
– Ага, и именно поэтому, вы держите их в клетках…
Ну что тут было ответить? И я судорожно начала придумывать, как можно было бы легко перевести разговор. И тут у дальней стены я заметила витую деревянную лестницу, ведущую на чердак.
– Тебе плеснуть? – спросил лис, пару раз булькнув из склянки в свою чашку с ароматным настоем.
– Ага, немного можно, наверно… – не отказалась я.
– Хорошая вещь, редко такое встретишь, – продолжил он почти восхищённо, я пригубила получившийся напиток, показавшийся мне тяжёлым и крепким, – Выдержанный в осиновых бочках на древесных личинках… – закончил он.
Поперхнувшись, я отставила чашку. Ох уж эти вездесущие насекомые!..
– Куда ведут эти ступени? – прокашлявшись, поинтересовалась я.
Ник глянул на еле различимую в дальнем углу комнаты лестницу так, как будто первый раз её здесь заметил.
– Ах это, да там нет ничего, что могло бы показаться тебе увлекательным…
От этих слов я загорелась увидеть верхний этаж ещё сильнее.
– А всё же?.. – не унималась я и, соскочив с пригретого места, направилась к лесенке.
– Постой… Постой, я же сказал, ты ничего там не найдёшь… – со вздохом сказал он и поднялся вслед за мной, чтобы преградить путь.
С трудом верилось, что там можно было найти коробки со старыми и ненужными вещами, какие-нибудь ржавые велосипеды, батареи пустых банок, дожидающихся засолки собранного урожая, сломанные лыжи и прочую ерунду, которую мы так усердно храним на балконах и антресолях. Я взяла свечу с комода и ступила на первую ступеньку, сладко скрипнувшую под моей ногой.
Чуя, что любые попытки меня остановить не увенчаются успехом, Ник поплёлся за мной…
6
Проскулив последней ступенькой, лестница вывела нас на чердак, скудно освещённый заглянувшей в слуховое окошко печальной луной. Под потолком и на многочисленных стеллажах, так близко поставленных друг к другу, что сложно было бы протиснуться между ними, располагались ряды книг во всевозможных переплётах – старые потрепанные корешки сменялись совсем новыми, отливающими глянцем в неверном свете горящей в моей руке свечи…
– Да тут целая библиотека!.. – невольно вырвалось у меня, – тебе можно было бы смело похвастать таким достоянием перед лавками моего города, где никогда нету, того что ищешь!
– Ну да, я же говорил, что люблю истории… – пробормотал Ник, – вот и накопилось со временем…
Я подошла ближе и осветила полку, находящуюся на уровне моих глаз. Шарль Тегрро, Антуан де Сент-Львинопери, Вильгельм Мяуф, Ганс Жирафстиан Андерсен, Оскар Уайльд…
