Текст книги "Холодный май (СИ)"
Автор книги: Escriba Simplement
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– А так нас ждёт героическая смерть лет в двадцать из-за её грандиозных идей, – шутливо подколол меня Люц, улыбаясь.
Я растянула губы в вымученной улыбке и отошла к шкафчику, который мы выбили у Гризельды. Сервиз моей бабушки мне передала тётя Мел два года назад вместе с огромным письмом и настоятельной просьбой обращаться с ним аккуратно, поя чаем своих друзей.
Чай я заваривала без магии, в лучших традициях миссис Хадсон. Скоро в воздухе распространился пряный запах душистых трав, собранных мною летом. Мелисса, мята, упакованная заботливыми руками домовушки клюква и брусника. Всё это помогало унять дрожь в руках, всё больше мною овладевающую.
А ведь и правда. Мы все можем погибнуть в двадцать, можем даже не дожить до двадцати. Но как же так? Я украдкой оглядела гостиную, полную счастливых детей. Неужели многие из них умрут? Неужели некоторые рода и вовсе пресекутся? Да невозможно!
Возможно, шептала мне память. И так и будет, если ты ничего не сделаешь. Смерть, всполохи красного и зелёного, взрывы и потери, потери, потери… Была ли я к этому готова? Чёрт возьми, был ли к этому готов вообще хоть кто-то?
Ответ был будто в очертаниях губ милых девочек, в глазах мальчишек, на лицах учителей, в камнях замка, среди листвы леса и даже в самом небе, будь оно пасмурным и дождливым, или погожим и солнечным. Нет.
Чашка, стоящая так близко к краю, опрокинулась.
– Осторожней, – раздался сзади меня столь знакомый голос.
Я улыбнулась и поправила чашку, удержанную магией. Поставила её на блюдце, поправила ещё раз и, подумав, протянула Долохову. Мальчик осторожно взялся за края тарелочки, расписанной голубыми бутонами неизвестных мне цветов, но брать из моих рук чай не спешил.
– Точно всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался он, заставив меня вымученно усмехнуться.
– Точно, – я кинула взгляд туда, откуда он ушёл, к камину.
Люциус, нахмурившись, следил за каждым движением друга, будто был готов броситься к нам в любую секунду. Я вздохнула и, отпустив чашку, отступила на шаг. Снова принялась разливать чай. Как я уже говорила, это успокаивало.
– Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён, – тихо процитировала я на русском, добавляя в чай для Дженни две ложки сахара и мяту.
– Чего? – всё так же хмуро спросил мальчик.
– Ничего… ничего, всё отлично, Тони, – я заставила себя почти естественно рассмеяться и, не отрываясь от своего занятия, кивнуть в сторону ребят. – Пойдём, меня наверняка заждались…
Я подняла поднос невербальной магией и проследовала к покинутому ранее месту, оставляя за спиной недоумевающего друга. Малфой тут же поднялся, помогая мне раздать чашки. Я благодарно улыбнулась и устроилась между ним и Джейн, с удовольствием отпивая из чашки.
– Ну, показывай, что у тебя тут…
Время летело незаметно. Руны были моим коньком, здесь я чувствовала себя прекрасно. Объяснить лёгкую для меня программу третьего курса для меня не составило ровным счётом никакого труда. Постепенно, увлекаясь, я оставила материал что-то бубнящей Дженни и принялась перебирать в уме фамилии известных мастеров Рун.
– Недавно мы с Люциусом зачаровывали шкатулку, – я нахмурилась и крепче сжала в руках чашку. – А потом он предложил использовать для усиления эффекта чар незримого расширения связку… связку…
– Антуана Лавуазье? – подсказал блондин, улыбаясь. Получив мой благодарный взгляд, мальчик продолжил. – Да, мы пытались добиться более долгосрочного эффекта. Прошло две недели, время мы не обозначали, а чары всё ещё держатся. Мне кажется…
Сладкий сопрано, так знакомый мне, зазвучал совсем рядом, перебивая красивый голос моего друга.
– А вы знали, что в Хогвартсе появился новый призрак?
Катарина, так бессовестно ворвавшаяся в мою зону комфорта, раздражала. Но я вполне могла владеть собой, так что лишь сдержано улыбнулась и отпила из чашки уже порядком остывший чай.
Девочка, тем временем, уже уселась рядом с Антонином, улыбаясь так приторно, что зубы сводило. Дженни скрипнула зубами. Ничего, маленькая моя, я тебя понимаю. Но мы не жадные, мы поделимся. Когда она начала откровенно строить глазки Люцику, моё терпение довольно быстро лопнуло. Девочка, ну что же ты делаешь? Я же тебя сейчас за волосы невербально оттаскаю… Ну зачем тебе такие проблемы, ну зачем? Твой милый труп закапывать будет Дженни, причём с удовольствием, в этом я уверена. Ну уйди, а?..
Девочка либо моих мысленных возгласов через глаза действительно не улавливала, либо именно этого она и добивалась. Это прелестное создание продолжало мило болтать с блондином, периодически отслеживая мою реакцию. Боже, дети, вам всего тринадцать… Так откуда такая любовь к мексиканским страстям?..
Кое-как в разговор втянули и меня. Беседа снова свернула к рунам. Катарина молчала, явно не зная, как вклиниться в беседу так, чтобы не показать себя дурой. Оживившись, я снова припомнила трактат одного из мастеров века эдак одиннадцатого.
– Восхитительные комбинации, – я улыбнулась, поймав взгляд понимающего меня так легко блондина. Оба ведь над этим творением до трёх утра сидели, знает он о чём я. – Мастер вырезал их на любой поверхности сам, в течение нескольких суток, подпитывая собственной магией. Их так ещё и не удалось никому повторить…
– Ну, как-нибудь и до них доберёмся, – пообещал Люциус, легко проведя рукой по моим распущенным волосам.
Я улыбнулась, ловя злой взгляд Катарины. Драма с тончайшим привкусом садо-мазы и вкраплениями истерики не заставила себя долго ждать. В цирк я больше не пойду, там скучно.
– Силёнок не хватит, – резко оборвала Малфоя девочка и усмехнулась. – Она третья по боковой ветви и…
– И её называют маленькой Морганой, Руквуд, – огрызнулась Джейн, привлекая внимание всей гостиной к нашей скромной компании. – Причём, прошу заметить, не за красивые глаза.
– Ну что за менталитет краба, – вздохнула я, поднимая на девушку глаза. – Перевожу для тех, кто в танке. Термин используется для описания эгоистичного, близорукого мышления, которое настроено на установку «если я не смогу, то и вы не сможете».
Девочка моментально вспыхнула. Кажется, шпилька пришлась в цель и я, сама того не осознавая, ударила по самому больному.
– Да как вы вообще её терпите? Слабохарактерная идиотка со смазливым личиком шлюхи! – чрезвычайно довольная оскорблением, она победно ухмыльнулась и уже приоткрыла рот для новых ругательств.
Я откинула голову блондину на плечо и едва заметно усмехнулась, заставив девочку подавиться оскорблениями. Знаешь, детка, то, что ты могла оскорбить подобными словами, умерло в той, уже прошедшей жизни. Красивые женщины не поступают в медицинские ВУЗы. Или же они покалечены внутри так же, как красивы снаружи.
Живём два раза: один для других, другой – для себя. Это, прошу заметить, второй.
– Забери свои слова назад, Руквуд, – медленно, но довольно угрожающе протянул Антонин, поднявшись. Он неспешно отряхнул брюки и выпрямился. – Забери свои слова назад.
– Да чёрта с два, – она усмехнулась и поправила выбившийся из укладки локон; оглянулась на дверь. – Что вы – вы – мне сделаете?
– Ты думаешь, – голос после недолгого молчания хрипел, – что можешь оскорблять меня безнаказанно?
Она попыталась что-то произнести, но ошарашенно уставилась сначала на меня, потом, всё с нарастающим ужасом, на Люциуса.
– Невербально силенцио, – ласково предупредил он. От тона хотелось вешаться.
– Ты спросила, что я с тобой сделаю. Милая, это похоже на объявление открытой войны. Ты, кажется, забыла, с кем говоришь? Может мне представиться ещё раз? Знаешь, Блэков много… плюнешь в сторону одного – плюнешь на всех. А нужно ли тебе связываться с самым тёмным родом Англии?
Я ненадолго замолчала, давая ей возможность переварить полученную информацию. Сделав вид, что я вспомнила что-то важное, я щёлкнула пальцами и повернула лицо к блондину. Наши глаза разделяло каких-то несколько сантиметров. Восхитительные.
– Люц, – я мило улыбнулась, подмечая слегка порозовевшие щёки моего друга, – кажется, её папа начал не так давно работать в Министерстве. Мы же можем это как-нибудь исправить?
– Конечно, принцесса, – немного хрипло заверил он.
Я повернулась к девочке, на лице которой отражалась полная гамма эмоций. Она осознала, во что вляпалась, ну наконец-то.
– Видишь, я всего лишь маленькая милая девочка. И сама пока ещё могу не так много. Но сплетня там, сплетня тут, невинная улыбка, милый взгляд из-под опущенных ресниц, и я могу добиться полного краха тебя и твоей семьи. Я тварь, мне можно. Но перед тем, как называть меня шлюхой, подкрепись сначала фактами – мне будет очень интересно послушать.
Гостиная молчала. Даже старшие курсы напряжённо следили за моим монологом. Они понимали, что я не блефовала. И понимали, что я вполне могу сделать подобное. С меня станется.
– Понимаешь, – я снова мило улыбнулась, уже чувствуя внутреннее опустошение, – ты наверное владеешь немного устаревшей информацией и по поводу меня самой. Помнишь Турнир Салазара на первом курсе? Это риторический вопрос, милая, не стоит так на меня смотреть. Конечно, ты его не помнишь. Потому что для всех он начинается со второго. А меня пригласили на первом. О чём-то говорит, не правда ли? Так ведь я умудрилась ещё и первое место взять. Так вот, о чём это я… Буду обходить непростительные, сделаю всё без свидетелей. После чего нанесу себе несколько несущественных ран твоей палочкой и убью тебя медленно, кроша по кусочкам не тело, а саму душу. И ты прекрасно знаешь, что я могу. И жаль мне ничуть не будет.
Поднявшись на ноги, я отставила от себя уже остывший чай и махнула рукой, снимая силенцио. Под ту же самую оглушительную тишину вышла из гостиной.
Поход по тёмным, мрачным коридорам подземелий успокаивал. Будто открывалось второе дыхание. Остановившись в одном из глухих мест, я подняла голову вверх, рассматривая сетку трещин на старом, как этот мир, потолке, прислушиваясь к собственному дыханию и гулкому стуку сердца; где-то, будто бы в такт, капала вода. Быстрые шаги сзади я заметила не сразу. Бледные руки, обхватившие меня сзади, тоже.
– Тише, это я, – прошептал Люц, прерывисто дыша мне в волосы.
Я откинула ему на плечо голову и улыбнулась, в который раз за этот бесконечно долгий день. От улыбок скоро скулы начнёт сводить, отвечаю.
– Я знаю.
Стоять с ним так, обнявшись, посреди пустых Хогвартских коридоров казалось чем-то правильным, нужным, чем-то даже незаменимо важным.
– Как там дела? – между прочим поинтересовалась я, стараясь оставаться спокойной.
Мальчик неожиданно даже для меня рассмеялся и, крутанув меня в объятиях, прижал к себе, обнимая крепче.
– Примерно половину нашей милой беседы наблюдала Белла. Как только ты вышла, она встала и начала примерно с парселтанга, а вот когда я выбегал за тобой, уже переходила на диапазон горгоны. Надеюсь, Катарина чего-нибудь лишится… мозгов, например.
– Нельзя потерять то, чего нет, – пробубнила я, вдыхая запах полыни, которой насквозь пропах серо-зелёный слизеринский шарф, который мальчик почти не снимал.
Тишина ничуть не напрягала, а казалась чем-то очень своим, очень органичным, идеально вписывающимся.
– Вернёмся? – с небольшим сожалением спросил блондин, чуть крепче обнимая меня.
– Может ещё постоим? – неуверенно спросила я, сжимая пальцами тёплую ткань мантии.
Он тихо рассмеялся и, клянусь, я расслышала слово «обожаю».
***
Гостиная была заполнена теплом, воздухом и абсолютной тишиной. Все сейчас были на уроках, дополнительных занятиях или на отборочных тренировках по квиддичу. Я же, отговорившись плохим самочувствием, осталась вместе с Джейн, дожидаться результатов, так важных для наших идиотов.
Вот часы пробили два, через полчаса начнётся обед. За окном нещадно поливает косой дождь, заставляя девочку, сидящую рядом со мной, ёжиться и глубже укутываться в плед.
В гостиную, распахнув дверь, врывается растрёпанный блондин, и я тут же откладываю успевшею уже порядком надоесть мне книгу.
– Взяли! – восклицает он и я, смеясь, бросаюсь к нему для объятий. Форма насквозь пропитала дождём, волосы растрёпаны, но сейчас он кажется таким милым и домашним, что я просто не могу ничего с собой поделать.
– Ловец?
– Ловец!
Он смеётся и старается стряхнуть с волос капли, пока я достаю палочку и сушу его заклинаниями.
– Ты так скоро станешь лучшим на факультете, – задумчиво тянет Дженни, заставляя нас, дурачащихся, на неё оглянуться. – Прекрасные оценки, победы в Турнире, теперь ещё и место в квиддичной команде сборной Слизерина, да не кого-то, а ловца…
– Только не зазнавайся, – бросает вошедший неожиданно Антонин. Он тихо смеётся и тоже сушит себя заклинанием. Немного недовольно смотрит на меня, стоящую так близко от Люциуса. Я нервно дёргаю плечом и снова оказываюсь в тёплых руках. У каждого свои способы справляться с раздражением.
– Тоже что ли к вам в команду податься, – шучу я, стараясь разрядить обстановку. Помогает.
– Упаси Мерлин, – смеётся брюнет и падает в стоящее рядом кресло.
– Я, между прочим, неплохо летаю, – бубню я, отворачиваясь от мальчика и утыкаясь блондину в плечо.
– Я, между прочим, тоже, – в тон мне отвечает Браун и мы заходимся в приступе хохота.
– Боже, спаси нас от феминисток¹, – почти хором восклицают мальчики, смеясь.
Когда они ушли переодеваться, Дженни смущённо мне улыбнулась.
– На самом деле, я думаю, что феминизм – это не так уж и плохо…
– Нет на свете феминисток, – я покачала головой и ответила на её открытую, добрую улыбку. – Есть сексисты и нормальные люди.
А этим же вечером я заняла место в команде.
Своим сообщила оригинально, за ужином. Грэхэм Монтегю², капитан квиддичной команды Слизерина, остановился рядом с нами по пути из Большого зала.
– Малфой, Блэк – завтра у вас тренировка в четыре. Долохова только с собой возьмите, а то наш охотник потеряется…
Малфой радостно улыбнулся и кивнул. Через несколько секунд его оживление сменилось растерянностью. Ещё через несколько он сложился пополам в приступе хохота.
– Я что-то пропустил? – недовольно поинтересовался опоздавший на ужин Антонин, усаживаясь рядом с слегка порозовевшей Дженни.
– У нас… новый… охотник, – прохрипел Люциус, пытаясь успокоиться.
– Да? И кто же это? – с интересом переспросил Тони.
– …охотница.
Мальчик какое-то время переводил недоумевающий взгляд с довольной меня на уже во всю ржущего Малфоя и медленно, словно не веря в происходящее, покачал головой.
– Нереальные, – пробормотал он, снова оглядывая нашу колоритную парочку.
– Тушите свет, гасите свечи, – пробормотала Джейн, стараясь оставаться серьёзной. – Это будет последний матч, на который я пойду.
***
– Тебе ещё не надоело?
Рождество наступало на пятки. Снег валил уже третьи сутки подряд, полностью укрыв замок и огромную степь, квиддичное поле, школьный двор, лес… всё оказалось под плотным белым покровом. Дети наконец получили возможность выйти на улицу, не опасаясь, что их сметёт ветром или окатит с ног до головы ледяной водой.
Люциус с садистским удовольствием невербально собирал за спиной Антонина огромный снежок, больше похожий на сугроб. Это произведение народного творчества с едва уловимыми вкраплениями природной магии Малфоя как раз нависало над головой ничего не подозревающего Долохова.
– Чем он тебе так не нравится? – продолжала вопрошать я, кутаясь в объёмный слизеринский шарф, стащенный у того же Малфоя.
Мальчик, отвлёкшись на секунду, едва не потерял контроль над своим творением.
– Чем он мне не нравится? Не знаю… чёрт, наверное тем, что он нравится тебе, Блэк.
– Не в том смысле, в котором думаешь ты, Люц, – я улыбнулась и подняла голову к небу, щурясь и стараясь разглядеть отдельные снежинки в этой непроглядной канители. – Только как друг.
– Только как друг, – довольно повторил блондин, опуская на голову ни о чём не догадывающемуся Долохову своё детище.
Я рассмеялась, проникаясь комизмом ситуации.
– Это были вы-ы, – взревел сугроб, отдалённо напоминающий моего навсегда погребённого под снегом друга.
– Пора сваливать, – деловито заявил Малфой, хватая меня за руку и утягивая в сторону замка.
– Ложь и грязные инсинуации, – крикнула вдогонку я, прекрасно понимая, что лучший конфликт – это несостоявшийся конфликт.
Живой. С ними я чувствовала себя живой.
В Хогсмид меня вытащили в эти же выходные. Вытащил, как ни странно, этот же Малфой. Ведь «ты же не откажешь мне, Блэк, правда?» и «о Боже, ну не разбивай моё хрупкое сердце», повторяемые с перерывом в две-три секунды могли сломить кого угодно. В конце концов, в волшебной деревушке я бывала только единожды, с Дженни, и то это было летом. Поэтому здраво рассудив, что подарки я ещё не покупала, а Рождество не за горами, (да и компания приятная, чего уж греха таить), я согласилась.
Именно поэтому я сейчас стояла перед шкафом и мяла в руках материю своей любимой зимней мантии. Синяя, с белой меховой оторочкой, она делала меня похожей на принцессу Льдинку из Ирландской народной сказки. Улыбнувшись одними уголкам губ, я замоталась в тёплый слизеринский шарф и повернулась к Дженни.
– Нормально? – пробурчала я куда-то в шарф.
– Че-его? – ошарашенно переспросила подруга и рассмеялась. – Да нормально, нормально, но на улице в шарф лучше не говори. Как будто на другом языке.
– Ой, да ну тебя, – я поправила выше названный предмет гардероба и схватила любимую синюю сумку с чарами незримого расширения. – Я пошла.
– Не убейте там никого, – крикнула мне вдогонку подруга, маскируя очередной смешок под кашель.
Люц ждал на улице. Показав Филчу подписанные родителями разрешения и пожелав ему доброго дня, мы отправились в волшебную деревушку.
Рождественский Хогсмид очаровывал. Да, немного аляповатый. Да, немного вычурный. Но просто восхитительный, по-детски чистый, удивительный и невероятный.
– Волшебно…
Мальчик согласно кивнул и, замедлив шаг, поинтересовался:
– Куда сначала?
Я задумчиво окинула взглядом ряды лавок, магазинчиков и кафе.
– Давай сначала в книжный, что ли… А потом разберёмся.
Мы ходили по деревушке, держась за руки и вдыхая восхитительный запах хвои. Я купила новых книг о рунах, сумев найти в сером и блёклом магазинчике что-то на самом деле стоящее. Потом мы застряли в сувенирной лавке, оттуда прошли в магазинчик каких-то безделушек. Там мы нашли просто восхитительные гирлянды в виде звёздочек.
– Они горят, подзаряжаясь магией самого дома, – хозяин лавки добродушно усмехнулся, кладя нам в подарок упаковку каких-то леденцов. – Служить будут лет десять, не меньше.
Бесконечно долгий, но невероятно приятный день заканчивался в пабе мадам Розмерты, за чашкой брусничного чая.
– Волшебно, – вдруг прошептал мальчик и, поймав мой удивлённый взгляд, рассмеялся. – Всё это: Хогвартс, Рождество, Хогсмид, снег, гирлянды, горячий чай, ты… Волшебно.
Я улыбнулась и кивнула, прекрасно понимая, что слова здесь будут скорее лишними. Теперь я наконец поняла, почему меня так ненавидели его поклонницы. Со мной он был настоящим. Только со мной.
Комментарий к Глава 11
¹ Ничего плохого ввиду не имелось, мальчики просто шутили.
² Действительно существовал во вселенной Поттерианы. Охотник факультетской команды по квиддичу с 1993 года. После ухода Маркуса Флинта в 1995 году стал капитаном команды. Известен как единственный за всю серию романов человек, которому удалось трансгрессировать в Хогвартс, обойдя защитные чары замка и стереотип «в Хогвартсе нельзя трансгрессировать». Посчитала его интересным, включила как капитана команды)
Спасибо за прочтение)
Я ПЫТАЛАСЬ ВЫЛОЖИТЬ ГЛАВУ ТРИ РАЗА, ЭТО ТРЕТИЙ. ЧЁРТОВЫ ОБНОВЛЕНИЯ ВСЁ СБИЛИ В ПЕРВЫЙ РАЗ, ВО ВТОРОЙ МОЙ КОТ РЕШИЛ, ЧТО ВСЁ СЛИШКОМ ХОРОШО, ЧТОБЫ БЫТЬ ПРАВДОЙ И ЛЁГ НА КЛАВИАТУРУ.
В любом случае, я этому даже немного рада) “Сейчашний” вариант мне нравится куда больше, чем первый или второй, но некоторые моменты и фразы я перенесла через все вариации текста)
Спасибо за прочтение, напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Теперь у нас есть ещё и Твитер: https://twitter.com/Escriba_S
Я снова болею, так что завтра же начну писать проду) А вот когда выложу её не знаю – я чертовски устала за эти два дня писать одну и ту же главу.
(Чтобы вы понимали: 5 страниц – 7.5 страниц – 10 страниц).
Надеюсь, вам понравилось)
Очень жду отзывов. Ребят, мне это правда важно. Если всё ещё читаете – киньте клич. А то мне кажется, что мой фик забросили ввиду его скучного сюжета)
Жду ваших отзывов) Спасибо за поддержку в лс :3
С любовью,
Escriba S.
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 12 ==========
– Ты не такая, как другие девушки…
– Друг мой, я компиляция всех девушек на свете,
которых я когда-либо считала восхитительными.
Рождество прошло ярко. Прямо перед ним ко мне с извинениями подходила Руквуд. Девочка как можно искреннее просила прощения, даже как-то слишком искренне… Не нравилось мне всё это, а интуиции своей в последнее время я научилась доверять практически безоговорочно. И теперь она просто вопила о приближающейся опасности.
Ах, да, Рождество. Провела я его в Блэк кастле. Какая-то там годовщина, мы собирались там вместе семьёй и друзьями. Малфой встречал с нами. При родителях мы вели себя образцово, говорили исключительно о погоде и уроках, но как только нам удалось слинять на улицу… Третья мировая была не за горами. И я не думаю, что ледяное укрытие могло спасти от моих снежков.
Рождественским утром я, как обычно, обнаружила рядом со своей кроватью гору подарков. С удовольствием разгребая многочисленные открытки и пакеты, я искала одну-единственную упаковку. Нашла. Медальон с нарциссами, сделанными из какого-то драгоценного камня. Сзади наши инициалы. Я, смеясь, нацепила подарок, прекрасно понимая схожесть подарков. Малфою я отправила настольную лампу в виде фонаря ручной работы. В честь имени. Думаю, он оценит.
Фотоальбом с колдофото от Дженни заставил меня рассмеяться и, поджав ноги, усесться на кровати, раскрывая его на коленях. Колдографии всегда завораживали меня, казались самым ярким проявлением чуда в этом мире. Вот я, Тони, Люц и Джейн, мы сидим у Фортескью и едим мороженное, смеёмся. Вот Джейн перелистывает книгу и улыбается. Вот Тони вешает игрушку на ёлку, а Люц обхватывает его сзади за плечи и, подпрыгивая, вешает шар первым. Вот я разливаю чай. Вот снова я, на этот раз меня обнимает Люц, мы оба смеёмся. Снова Малфой, он закутывает меня в свой шарф. Вот мальчишки на мётлах. Я тихо посмеивалась, улыбалась, вспоминая каждый случай, каждую маленькую историю. Альбом был не заполнен до конца, Дженни наверняка намекала, что заполнять его дальше придётся мне. Я надеялась, что мой подарок ей понравится. Девочке я отправила кашемировый плед, декоративные свечи и томик братьев Гримм с подписью «нашей Рапунцель». Думаю, ей понравится.
Встав с кровати, я подошла к окну и раздвинула тяжёлые шторы на медных кольцах, отодвинула тюль и выглянула на улицу. За окном снова кружил снег, а на подоконнике стояла пуансеттия от Беллы. Я улыбнулась, поглаживая красные лепестки «рождественской звезды». Её увлечение садоводством пришлось по душе всем домашним.
Позвав домовушку, я умылась, переоделась в любимое синее платье. Сидя перед зеркалом, я болтала ногами и расспрашивала Динки о прошлых праздниках. Домовушка, осторожно вплетая мне в волосы незабудки, рассказывала о минувших балах Блэк кастла.
– Просто восхитительно, милая, – ворковала она, заканчивая с очередным невянущим венком в причёске. – Множество девушек в красивых платьях, лёгкий запах сирени и гортензии, прекрасная музыка… Много, много эльфов всё это видели, много рассказывали.
Я улыбнулась и заверила её, что когда-нибудь и мы на это посмотрим. Отряхнув юбку, я остановилась рядом со своей дверью и счастливо выдохнула. Сейчас я обниму маму, сестёр, Люциуса, буду печь имбирные печенья вместе с Андромедой, буду носиться по дому вместе с Сириусом, буду распаковывать подарки родственников. Моя семья.
***
В Хогвартс я попала с помощью открытой каминной сети в кабинете директора. Разобрав вещи вместе с весёлой Дженни, мы отправились гулять, оставив мальчишек в гостиной. Кажется, они дописывали какое-то сочинение, которое не сдали до каникул.
Выйдя на улицу и вдохнув морозный воздух, тут же чувствуешь себя более уверенно, спокойно. Всегда замечала это.
Мы немного побродили по территории замка, обнявшись, немного поболтали. Девочке мой рождественский подарок понравился, она долго меня обнимала, окольными путями выясняя моё мнение относительно колдофото.
В замок мы вернулись относительно быстро, всё-таки не май месяц на улице. Отправив девочку, уже переодевшуюся, греться у камина, я задержалась в спальне, перебирая гардероб. Надела одну из своих любимых тёмно-синих вельветовых юбок и белый свитер, зашнуровала ботинки и, закусив ленту, принялась сооружать на голову пучок. Взгляд мой упал на подоконник, где помимо моих кукол лежал плотный жёлтый конверт; лента змейкой соскользнула на пол, пряди упали на плечи. Подскочив к подоконнику, я схватила конверт и тут же вытряхнула его содержимое на клетчатый шотландский плед.
Из конверта с характерным звуком выпал тяжёлый амулет и письмо. Побоявшись прикасаться к неизвестной вещи, я дрожащими руками взялась за лист бумаги и вгляделась в буквы.
Здравствуй, Нарцисса!
Спешу сообщить о ещё одной спасённой жизни. Но не могу не предупредить тебя об опасности, нависшей над твоим миром. Оберег, посланный мною, должен защитить человека, которого ты более всего боишься потерять. Используй его с умом.
Одного человека. Одного. За кого я боюсь больше всего?
Всё-таки собрав волосы в пучок, я сжала в руках амулет и выползла (по-другому не назовёшь) в гостиную. Уже привычно усевшись рядом с Люциусом, я сосредоточилась на предмете в руках, пытаясь понять, исходит ли от него магия. На ментальные прикосновения вещь реагировала очень охотно, отзываясь светлыми, чистыми импульсами, будто принимая меня за хозяйку. Я ещё раз рассмотрела амулет, висящий на лёгкой, но прочной золотой цепочке, потускневшей от времени.
– Что это? – севший рядом Антонин заставил вздрогнуть. Я подняла на него взгляд. Мальчик, потянувшийся к вещи, тут же отдёрнул руку. – Господи, это же звезда Алатырь.
– Звезда что?.. – тут же заинтересовалась Джейн. Люциус обернулся ко мне и тут же уставился на вещь, покоящуюся у меня на коленях.
– Звезда Алатырь, – тут же повторил мальчик слегка отрешённо. – Ну, или крест Сварога. Это, наверное, один из самых могущественных сакральных символов древних славян. Смотрите, довольно затейливый рисунок состоит из двух крестов: прямого – он символизирует мужское начало – и косого – соответственно, символизирующего женское – образующих при слиянии восьмилучевую звезду. Восемь – магическое число Волхвов. Это оберег, его вышивают на одежде, наносят на оружие, чтобы уберечь себя в дальней дороге или спастись от чего-то действительно страшного. Но у тебя, Цисси, в руках не просто умелая интерпретация… Нет, это один из первых восьми крестов, принадлежащих Волхвам. Откуда?..
Мальчик ошарашенно взирал на амулет, лежащий у меня на коленях. А у меня пересохло во рту. Спасти от чего-то действительно страшного. Дрожащими руками я подняла амулет за цепочку и надела его на недоумевающего Люциуса. Господи, пусть только поможет.
– Запоздавший Рождественский подарок, – тихо прошептала я, поправляя цепочку и убирая из-под неё волосы. – Твой же я ношу…
Антонин скривился, а Люц осторожно взялся кончиками пальцев за кованный символ.
– Зачем?
– Боюсь за тебя ужасно, – неожиданно призналась я, поднимаясь. – Вы как хотите, а я спать. День был ужасно долгим.
Уже собираясь уходить, я ощутила тепло чужой руки на своём запястье.
– Цисси, – Малфой поднялся и обнял меня, неловко улыбаясь. – Спасибо и… не бойся?
Неуверенный тон, скованные движения. Мне снова стало страшно.
Уже в спальне Дженни сообщила мне, что её мама, болеющая в последнее время особенно тяжело, наконец выздоровела. Я вспомнила, как Белла по моей просьбе высылала им зелья от имени старого аптекаря, и улыбнулась.
– Теперь мне не придётся ехать к тётке и оставаться на домашнем обучении, – девочка мечтательно улыбнулась.
– Я рада, – тихо сообщила я, обнимая девочку. – А теперь давай спать… спорим, завтра по Рунам будет какая-нибудь проверочная?
– Ненавижу руны, – ласково сообщила мне девочка, заставив фыркнуть.
Спала я в эту ночь без сновидений.
***
Снег, наконец, растаял и Хогвартс закрыло пеленой дождей.
Уроки были интересными, компания – приятной, еда – вкусной, а вот тренировки по квиддичу выматывали до отказа, причём не только довольно сильную физически меня, но и мальчиков. Теперь, когда выход на улицу больше не грозил обморожением второй степени, я вставала намного раньше обычного и выходила на пробежку. Уже после неё я принимала душ, заплеталась, надевала школьную форму и бежала на занятия. В учёбе могла похвастаться тем, что все предметы были выведены на «Превосходно».
Весна медленно наступала на пятки, обещая ученикам долгожданное тепло. Слизеринская сборная с моим скромным вкладом в дело разгромила гриффиндорцев. Люц поймал снитч в конце игры, чем окончательно решил её исход. Вражды между факультетами я не наблюдала, скорее дружеское противостояние. Это радовало.
А вот Руквуд всё ещё не внушала мне ложных надежд и обманчивых симпатий. В последнее время девочка старалась как можно чаще оказываться рядом со мной, на что я реагировала крайне нервно. Казалось, что она спешила примелькаться, а потом и грохнуть меня где-нибудь в подворотне. Интуиция вопила сайлентхиллской сиреной, я старалась быть спокойной, но всё-таки активно защищала свою комнату от возможности проникновения в неё, отслеживала потоки магии, воздействующие на меня, перепроверяла еду. В общем, истерия, которую все списывали на приближающиеся экзамены, у меня проявлялась в довольно оригинальной форме.
В один из солнечных дней я вытащила друзей к озеру.
– Уроки можно учить и там, – увещевала я, заматывая улыбающегося Долохова в полосатый шарф. – Но там есть свет, воздух и даже ветерок. Ну пожалуйста!
– Пойдём, пойдём, – рассмеялся Малфой, беря меня за руку и утягивая в сторону двери.
Расположившись под деревом, которое уже обзавелось мелкими зелёными листочками, на расстеленном клетчатом пледе из кашемира, мы грелись в лучах переменчивого апрельского солнышка.
– А как вы представляете свой дом? – неожиданно для всех спросила Дженни, оторвавшись от какой-то книги.
Приглядевшись, я увидела название романа и улыбнулась. «Джейн Эйр» держала меня у своего сюжета долгие месяцы. Роман Шарлотты Бронте потряс меня до глубины души ещё в той жизни. Поскольку ощущения и чувства моей прошлой жизни уже стёрлись и чем-то походили на старые чёрно-белые полароидные снимки, я взахлёб перечитывала любимые книги. И эта была не исключением. Я прекрасно понимала чем был вызван этот вопрос, поэтому, улыбнувшись и отложив справочник по рунам, посмотрела на небо, скрытое неровной сеточкой веток и листьев.
