Текст книги "Холодный май (СИ)"

Автор книги: Escriba Simplement

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Пролог ==========

Больница. Страшное место, оно слышало молитв больше, чем церковь. Особенно страшное, когда ты хирург. На твоём столе лежит почти бездыханное тело маленького ребёнка, а ты, упрямо сжав зубы, выдёргиваешь его из лап смерти. «Тампон», «шприц», «скальпель», простые слова, а они всегда полны просто дикого напряжения. Кажется, что останавливается весь мир и перед тобой только пациент. И плевать, что ты женщина.

Общество жестоко. Оно готово рвать и уродовать людей, не замечая, что само уже напрочь прогнило изнутри. Мы живём по установленным канонам и нормам, стандартам и требованиям, не замечая, что медленно убиваем друг друга. Девочке нельзя работать врачом, всегда говорила мне мать. Хорошая девочка должна работать учительницей, кассиршей, модельером или просто сидеть дома, ревниво дожидаясь с работы мужа и укачивая на руках седьмого по счёту ребёнка. Мальчику нельзя плакать, ныть или вообще как-то открыто показывать свои чувства: истерика всегда была и будет прерогативой женщин. Хороший мальчик должен работать на сложной или высокооплачиваемой работе, любить футбол и покупать жене шубы. Так живёт примерно две трети нашей страны. Оставшаяся треть либо как-то борется, либо вообще не живёт. Как я.

Моя жизнь начинается и заканчивается в больнице, домой я прилетаю только для того, чтобы поспать. Большая четырёхкомнатная квартира встречает ужасным холодом и пустотой, поэтому порой я сплю в своём кабинете и забегаю туда только для того, чтобы переодеться. Всю жизнь думала, что самое важное – это карьера. Теперь мне тридцать восемь, я – один из лучших хирургов Москвы, а жить мне не для кого. Нет, лгу, жить есть для кого. Если бы не я, несколько сотен людей уже отбыли бы на тот свет. Ну вот, говорю всё о победах, о победах, и вы наверняка думаете, что я – как картинка в книжке – вся из себя такая правильная, идеальная. Теперь пора поговорить о неудачах. Я потеряла троих.

Все говорили, да и говорят, что для хирурга потерять трёх человек – плёвое дело. Мол, это не врачебная халатность, а стечение обстоятельств. Но после каждой смерти я неделями выхожу из состояния пассивной депрессии. Я будто сама прохожу через смерть, и каждый раз чёрт пойми зачем возвращаюсь.

Первой была молоденькая девушка. У неё была врождённая патология почек, она прошла пересадку в какой-то французской клинике. А потом, в какой-то момент, отказали обе почки. Я не успела ничего сделать. Вот она несколько минут назад сжимала руку своего мужа, шепча, что она справится, а вот она уже лежит «под скальпелем», и мой дрогнувший голос механически замечает: «Время смерти – 23:01». О судьбе её мужа мне ничего не известно.

Вторым был мальчик. Одиннадцатилетний мальчик, цирроз печени, врождённая патология, полностью сгубленный иммунитет, шанс – один к миллиону. Детдомовец, за него никто не брался. А я взялась. Его доверчивое: «Тётя, а будет больно?» до сих пор преследует меня в кошмарах.

Третьим был человек, которого я любила всю жизнь. Влюбилась со школьной скамьи, да так и не отпустило. Я не ходила на встречи одноклассников, так что встретила его впервые за двадцать с лишним лет. Он тогда рассмеялся и вымученно улыбнулся. «Ну, Сан, не подведи», – шепнул он, ненадолго задержав мою руку в своих пальцах. Не выдержало сердце. Ложился с рядовым аппендицитом, а отказало сердце. Из запоя меня вытаскивали всем коллективом, впервые я напилась до потери сознания. Я до сих пор хожу на его могилу. Андрей, я не забыла.

Очень больно отпускать кого-то из близких. Я видела смерть, мне казалось, что каждый раз она буквально дышала мне в затылок. Мы будто играем с ней в кошки-мышки, и я каждый раз на волоске. А она лишь тихо смеётся и напоминает, что жизнь не вечна.

Сегодня один из самых спокойных дней в моей практике. Пациентов практически нет, канун Нового Года, который мне опять не с кем праздновать, пустая клиника. Я вдохнула поглубже и встала со стула, кидая последний взгляд на пачки бумаг. Ничего, после праздников запланированы две операции, уж там-то я скучать не буду. Случаи не тяжёлые, так что всё будет хорошо… наверное. Я сняла с крючка лёгкую курточку и быстро накинула её на плечи, завязала на шее объёмный слизеринский шарф.

Книги. Единственное, что кое-как примиряло меня с гнетущей реальностью. Я бегала по Авонлее вместе с Аней из Зелёных Мезонинов, провожала июньское солнце с Эмили Стар, ловила снитч с Гарри Поттером, стреляла с Китнисс Эвердин, бежала по лабиринту с Томасом Эдисоном, отсчитывала пятьдесят дней с Глорией Макфин, искала сокровища с Томом Сойером… Книги захватывали меня, позволяли вырываться из действительности, заставляли плакать и улыбаться. Серия книг Джоан Роулинг глубоко запала мне в сердце. Любимых персонажей было три: Вальбурга Блэк, Нарцисса Малфой и Беллатрисса Лейстрейндж. Всё. Все они учились на Слизерине, все они были сильными чистокровными волшебницами и все они были по-своему привлекательны. Поэтому даже квартира у меня была оформлена в тёмно-зелёных тонах. Баловалась я и аксессуарами с маленькими серебристыми змейками, зелёно-белыми шарфами и тому подобной атрибутикой.

Я успела выйти из клиники, потянуться и усесться в машину. Вот и всё. Завести автомобиль, доехать до дома, открыть дверь и ввалиться в пустующее пространство. Никого. Повесив куртку и вздохнув погромче, я заперла дверь и пошла ставить чайник. Новый Год же, как никак. Заварив чай с мелиссой и достав из буфета пачку печенья, я опустилась в глубокое кресло перед телевизором. Вечер, перетекающий в ночь, прошёл незаметно.

Утром я проснулась от сквозняка, ощутимо щекочущего мне ноги. Чувство довольно-таки неприятное, чтобы вы знали. Я закуталась в одеяло глубже и задумалась. Нужно съездить в какой-нибудь торговый центр, купить себе пару новых книг. Да и наушники у меня поломались, вот и зайду за ними. Семье я ничего не дарила, с ней у меня отношения были довольно напряжённые. Да и они особенно с подарками не заморачивались. Как женщина взрослая и самодостаточная, причём довольно богатая, я уже имела написанное и заверенное у нотариуса завещание. Вся моя собственность переходила во владение моей крестницы, бледной беловолосой девушки, которая любила рисовать. Ей только-только исполнилось восемнадцать, она переехала в Питер и поступила в Академию художеств, наперекор родителям. Они хотели видеть в ней врача, такую же замкнутую и немногословную, а главное с деньгами, как я. Вот на этой почве я и перестала с ними общаться. Все, кто видел меня в детстве или юности хотя бы раз, считал, что только я ответственна за материальное положение его семьи. Моё терпение кончилось на моей сестре, которая приехала ко мне «на недельку», растянувшуюся в месяц. Апофеозом происходящего стала вписка, устроенная этой сумасбродной женщиной в моей квартире. Я вернулась со смены злая, заплаканная и растрёпанная, всё ещё храня ощущение пальцев Андрея на моей руке. И вместо тихой уютной квартиры застала последний день Помпеи. Спасибо, не нужно нам такого счастья. И сестра, и её «друзья» удалились через три минуты после моего выступления на публику. Лена меня теперь ненавидит, всё упрекает меня в том, что я не даю ей устраивать личную жизнь. Да я не против, дорогая, только занимайся этим подальше от меня, и никаких конфликтов не будет.

Я приняла душ, быстро перекусила и уже хотела заводить машину, как у меня прихватило сердце. Слава богам, что в таких случаях делать я в курсе. Не останавливая дыхательную гимнастику, я набрала «скорую», представилась, обрисовала своё состояние и симптомы. Обещали доехать побыстрее. Скорее, родные, я же здесь кони двину.

Открыть входную дверь, без резких движений дойти до столика, на котором стоял телефон, и осторожно осесть на пол. Главное – не паниковать.

Так я и сидела, облокотившись спиной о тумбу, смотря в потолок и считая секунды. Последняя более-менее ясная мысль заставила меня вымученно усмехнуться. Подумать только, любимый, мы умираем одинаково. Скоро меня не станет. Скоро всё закончится.

***

Я не могла открыть глаза, пошевелиться, вскрикнуть или просто что-нибудь сказать. Проблема была в том, что тела у меня как такового не было. Чёрт возьми, что же происходит? Неужели так себя чувствуют все, кто находится в коме? Мерзко, ничего не скажешь, мерзко… А я до сих пор могу думать, что делает положение ещё более плачевным. Вечность наедине со своими мыслями? Ужасно, похоже на мой личный ад. Какая ирония, всегда была атеисткой, а теперь, кажется, постепенно уверую в то, что где-то какая-то «великая и всемогущая» сила всё же есть. Ладно, чего бы я хотела? Наверное, снова попасть в трёхмерное пространство, а не находиться в кромешной темноте. Хорошо хоть не заколоченный гроб, и на том спасибо.

Через какое-то время я увидела, как темнота принимает очертания длинного коридора, серого и безжизненного. Я мысленно вознесла хвалу всем богам, которых только вспомнила, и с удовольствием шагнула вперёд. Постепенно, с каждым движением, моё тело вновь обретало форму. Я шла по тускло освещённому коридору, на стенах которого горели керосиновые лампы, а на полу лежал истёртый красный ковёр. Миленько, ничего не скажешь.

Шла я долго. На стенах висели портреты, такие же старые и истёртые, как ковёр, некоторые лампы уже почти угасали. Интересно, нужно ли их заправлять? А если нужно, то кто подливает керосин? Стараясь не думать о чём-то подобном, я остановилась перед огромной деревянной дверью. Коридор сзади меня доверия не внушал. Здраво рассудив, что я уже умерла и ничем меня больше не проймёшь, я толкнула одну из створок.

Коридор привёл меня в довольно уютную гостиную. Большой камин весело подмигивал мне горящими поленьями, а блики с его начищенной до блеска решётки причудливо отражались на стенах, плотные алые шторы ниспадали на пол и были задёрнуты, большой мягкий ковёр, уютное кресло-качалка у камина и несколько диванчиков у стен, свечи, расставленные в канделябры и книжные шкафы – всё это производило весьма и весьма благоприятное впечатление. Я осторожно прикрыла за собой дверь и огляделась; увидев зеркало, привстала на цыпочки и посмотрела на блестящую поверхность, с ужасом понимая, что не вижу своего отражения. Ладно, с законами физики будем разбираться потом. На маленьком столике у кресла-качалки, который был покрыт кружевной салфеткой, лежало письмо. Я осторожно подошла к нему и взяла в руки. На желтоватом и плотном конверте было только моё имя. Вдохнув поглубже и собравшись с силами, тряхнуть конверт. Вот так, ничего страшного. Всего лишь письмо. На столик выпала пара бумаг и перо. Наугад взяла верхнюю и опустилась в кресло, приготовившись читать.

Здравствуй, заблудший странник.

Не пытайся найти выход, его нет. Тебе предстоит сделать выбор, что изменит тебя навсегда. Если ты читаешь это, то Дьявол или Бог посчитали, что ты достоин второго шанса. Сейчас ты в междумирье, но то не столь важно: здесь ты пробудешь недолго. Теперь ближе к условиям сделки. Ты можешь быть направлен в одну из вселенных, получив второй шанс, то есть новое тело и новую жизнь. Обязательным условием считается то, что человек не может попасть туда, откуда пришёл. Итак, у тебя есть два варианта: ты можешь выбрать альтернативную вселенную или раствориться в бесконечности. На ответ даётся один астрономический час. Если за это время не была выбрана ни одна из альтернативных вселенных, ты будешь перенаправлен в любую из них случайным образом.

С уважением,

Создатель.

Некоторое время я пребывала в прострации. Итак, кажется, подобные обстоятельства могут считаться ненормальными. Я осторожно взяла в руки второй лист и нахмурилась. Негусто.

1. Джеймс Дешнер «Бегущий в Лабиринте». Возможные места: Ава Пейдж, Тереза, Томас.

2. Джоан Роулинг «Гарри Поттер». Возможные места: Гарри Поттер, Нарцисса Блэк, Полумна Лавгуд.

3. Стэйс Крамер «50ддмс». Возможные места: Глория Макфил, Ребекка, Стив.

4. Сьюзен Коллинз «Голодные Игры». Возможные места: Китнисс Эвердин, Пит Меларк, Прим-Роуз Эвердин.

5. Френсис Бернетт «Таинственный сад». Возможные места: Мэри Лэнокс, Марта, миссис Крэвэн.

Я покачала головой. Так, давайте по порядку. Джеймс Дешнер. Ну нет, туда я точно не пойду: апокалипсис, «вспышка», постоянный страх смерти и безумные подростки. Точно минус.

Джоан Роулинг. Магические войны, два безумных мужика, закостенелые порядки, полное превосходство чистокровных. Возможно, конечно, не стоит отрицать привлекательности мира, наличие волшебства и знание канона… Ладно, что там дальше?

Стэйс Крамер отметается сразу, не хочу в её вселенную.

Сьюзен Коллинз… Да ну к чёрту. Слишком большой риск смерти в любой ипостаси.

Френсис Бернетт… не интересно. Быть в теле маленькой девочки, служанки или болезненной миссис, не просто в Англии, так ещё и в восемнадцатом веке! Нет уж, увольте.

Итак, какой вариант самый безопасный? Наверное, мир мамы Ро. Жаль только Вальбурги в списке нет, а то пацаном быть не ахти, да и замуж за Малфоя не хочется. Хотя, здесь вообще-то указана Блэк, а не Малфой, так что можно рискнуть. Сделаю из неё самую сильную и страшную ведьму столетия. Я слегка улыбнулась и, взяв перо, обвела цифру «2» и подчеркнула имя Нарциссы. Буквы на листе медленно впитались, оставляя только выбранный пункт. Через несколько секунд они проявились снова, образовывая другое предложение.

Желаемые привилегии, надо же. Я хмыкнула и покачала головой. Ну правильно, кто же захочет оказаться в чужом теле и без каких-то плюшек. Отогнав от себя ненужные мысли, я принялась писать.

Во-первых, хочу абсолютное знание английского и французского языка, латыни и парселтанга. Определённо, пригодится. Во-вторых, мои магические способности должны намного превышать средние, эдакая маленькая Моргана. Буду перекраивать волшебный мир, они мне понадобятся. В-третьих, мощный щит по окклюменции и средние способности в легилименции. Второе я разовью, а вот первое нужно отработать просто до автоматизма. В-четвёртых, мои навыки и память должны сохраниться, без них никак. И, последнее, чтобы уж совсем не наглеть: я хочу попасть в тело десятилетней Нарциссы. Наверное, это всё.

Я отложила перо и зажмурилась. Ничего не произошло. Устало вздохнув, я вновь взяла перо и поставила подпись. Как только последняя капля синих чернил упала на пергамент, я будто потеряла сознание.

Комментарий к Пролог

Ну вот и пролог) Первая глава будет завтра, посмотрю, как пойдёт фик и продолжу его :3

❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤

========== Глава 1 ==========

– Цисси, милая, пора вставать. – Я с трудом разлепила веки и увидела склонившуюся надо мной женщину. Её золотистые волосы были уложены в сложную причёску с несколькими выпущенными локонами. Она присела на край моей постели и осторожно погладила меня по щеке. – Как ты?

– Хорошо, – осторожно согласилась я. Скорее всего, это – Друэлла Блэк, мать Беллы, Меды и Нарси. Теперь эта женщина – моя мать.

– Скоро завтрак. Я попрошу Динки помочь тебе одеться, – проворковала женщина и лукаво улыбнулась. – Белла всё ещё порывается проклясть этого мальчишку, хоть Вальбурга ей за это и задаст… но право, неужели она не смогла уследить за своим сыном! Такой магический выброс, надо же…

Ага, кажется, я начинаю кое-что понимать. Вальбурга – мать Сириуса и Регулуса Блэков, последние Блэки с площади Гриммо. Кажется, у маленького Сириуса был магический выброс, из-за которого и пострадала, а потом и умерла Нарси. Ну и хорошо, теперь пришла я. Девочку, правда, жалко, но с этим ничего не поделаешь.

Через несколько минут мать ушла, шурша шёлковым платьем, а перед моей кроватью появилось забавное существо, представившееся Динки. Пока домовушка заправляла постель, я оглядывала комнату. Обычная девичья комната, только не противного розового цвета, а прохладного зелёного. Кажется, здесь были собраны все оттенки слизеринской гаммы. Нежно-зелёный, малахит, мятный, тёмно-зелёный, серебристый, молочно-белый, белёсый… Красиво. Большая кровать стояла спинкой к стене; правее от неё был средних размеров камин, перед которым лежала шкура какого-то животного; письменный стол уютно устроился у окна; неприметная дверь в гардеробную располагалась левее от выхода из комнаты, справа от которого была дверь в ванную, скорее всего. Небольшой книжный шкаф, полки с игрушками, картины и милые безделушки – всё это делало комнату уютной. Мне здесь нравилось, определённо. Между тем я прошла вместе с Динки в ванную, умылась и была отправлена в гардеробную. Одежда меня никогда не интересовала, но здесь у меня глаза разбежались. Динки протянула мне зелёное платье чуть ниже колен и объяснила, что «моё» любимое голубое оказалось безнадёжно испорчено. Я успокоила существо, сказав, что мне всё равно, что надевать. Волосы с помощью магии домовушки были совершенно выпрямлены и завиты в более крупные локоны. Ладно, я соглашусь, золотистые локоны смотрятся прекрасно, намного лучше, чем те мелкие кудряшки, что были у меня вначале. Таким образом, минут через десять, я предстала перед своей новой семьёй.

Все они уже расположились в столовой и завтракали. Белла беспомощно открывала рот, а через несколько секунд уже сжимала меня в объятьях.

– Я думала, что ты уже не встанешь, – захлёбывалась в рыданиях четырнадцатилетняя девочка. – Я уже придумывала как убить Сириуса, но мама сказала, что он Блэк…

– А семья это главное, Белла, – тихо сказала грустная девочка, неспешно подошедшая к нам и осторожно теперь меня обнимающая. – Семья это главное.

– Очень умные слова, Андромеда, – склонил голову темноволосый мужчина и слегка улыбнулся. – А теперь, почему бы нам не продолжить завтрак?

Вскоре все вернулись за стол. Друэлла разливала чай, девочки весело переговаривались, а я старалась не отсвечивать и впитывать в себя информацию.

– Мне кажется, Нарси нужна палочка, – обеспокоенно сказала миссис Блэк и поморщилась. – Этот магический выброс мальчишки мог наделать много бед, а с палочкой она не будет столь беззащитна.

– Возможно, – согласился Сигнус и кинул на меня беглый взгляд. – Но ты не думаешь, что ещё слишком рано? Это может вызвать ненужные сплетни в обществе, в последнее время про Блэков слишком много говорят…

– Сейчас про всех много говорят, Сигнус, – женщина горько вздохнула и покачала головой.

Я клевала овсянку и думала. Сейчас Том Реддл находится где-то в Европе. Он постигает новые знания, набирает сторонников. Первая магическая война начнётся в семидесятых, так что до этого времени нужно сидеть тише воды ниже травы, создавая свою, третью сторону. Если обстоятельства не подвели, я – довольно сильная ведьма, так что надо соответствовать. После завтрака девочек отослали в детскую, а меня оповестили о том, что мать отведёт меня на Косую аллею. Я кивнула и надела шляпку, принесённую домовиком. Милая соломенная шляпа, она была перевязана зелёной лентой, я даже умилилась. Воспользовавшись летучим порохом, мы исчезли.

Косая аллея завораживала. Она была похожа на средневековые улочки Франции, узкие и немного аляповатые. Всюду слышался гомон, торговцы ходили прямо по мощёной дороге с огромными корзинами, нарядные дети липли к витринам, откуда-то долетала музыка. Друэлла тут же цепко схватила меня за руку и мы пошли вперёд по дороге, как я позже заметила, в лавку Олливандера.

Звякнул колокольчик, распахнулась дверь. Магазин был очень похож на тот, что предстал перед нами в фильмах. Я крутила головой из стороны в сторону, миссис Блэк улыбалась и предавалась ностальгии.

– Так-так-так, кто это у нас? – скрипучий стариковский голос заставил меня слегка поморщиться. Дребезжащий и какой-то угнетающий, не дай боже его в тёмном переулке услышать. Я слегка склонила голову в знак приветствия, пока мама объясняла цель своего прихода.

– Подойдите ближе, маленькая мисс, – немного более приветливо попросил мужчина и я, вздохнув, подошла к его столу. Старик уже успел исчезнуть за стеллажами с длинными коричневыми коробками.

Колокольчик прозвенел снова, заставив мою мать обернуться. Я же сосредоточилась на своих мыслях. Интересно, изменится ли палочка Нарциссы в этой реальности. В фильме она по дизайну более всех остальных напоминает наследственную палочку Малфоев. Ни длина, ни материалы неизвестны.

– Цисси, поздоровайся, – шепнула мне Друэлла, вырывая из раздумий. Я повернулась к двери и так же вежливо кивнула.

– Здравствуйте, мистер Малфой, – улыбнулась я. Обознаться было трудно. Два платиновых блондина, один – с длинными платиновыми волосами, собранными в низкий хвост и тростью в руке, другой – мальчишка с почти что белыми отросшими волосами.

– Мисс Блэк, – Люциус склонил голову, а через секунду, когда формальные приветствия закончились, оказался рядом со мной. – Ты пришла сюда за палочкой? Ты в этом году едешь в Хогвартс?

Друэлла едва заметно улыбнулась и кивнула в нашу сторону, заставляя Абраксаса весело прищуриться. Ясно всё с вами.

– Нет, Люци, я просто пришла за палочкой, – я улыбнулась и снова повернулась к Олливандеру, который уже пришёл с несколькими палочками. В одной я безошибочно угадала ту, что использовалась в фильме. Я осторожно взяла её в руки и, следуя указаниям старика, взмахнула ей. Раздался оглушительный хлопок, и комнату заполнило едким дымом. Я едва заметно усмехнулась. Не подвели меня “высшие силы”, таки дали то, что я просила. Инструмент просто не справился с нагрузкой, вот и взорвался. Олливандер покачал головой и убрал несколько коробок, бормоча себе под нос о безнадёжно испорченной палочке.

Я перепробовала штук двадцать разных палочек, пока не нашла свою. Олливандер протянул её мне, открыто смеясь и поблескивая глазами не хуже Дамблдора.

– Самая сильная палочка из тех, что есть, после бузинной, конечно. Её изготовили более тысячи лет назад восточные славяне, да так никого она и не выбрала. Учтите, мисс, это может плохо закончиться, – сам мужчина держал только в коробке и руками к ней не прикасался. Я хмыкнула и осторожно взяла её в руки, слегка поглаживая её рукоять и уговаривая со мной подружиться. Палочка слегка загудела и отдала приятным теплом в руке. Я осторожно взмахнула рукой и все последствия моего неряшливого колдовства исчезли, а комната заполнилась тёплым светом.

– Подумать только, – прошептал мужчина, удивлённо распахнув глаза. – Ствол вербы, тринадцать дюймов, сердцевина из кости фестрала. Своенравная, хлёсткая, может со временем стать родовой. Подумать только…

Друэлла сжала моё плечо, успокаивая. Да, кажется на моём лице слишком чётко проступил весь ужас от понимания происходящего. Вот попала я так попала… Одна из сильнейших палочек, боги… Если это станет известно общественности, родителей закидают предложениями о помолвке, а выдадут за Малфоя, как за самого расторопного… вон он как довольно улыбается, гадюка.

Я распрощалась со знакомыми и домой вернулась в отвратительном настроении. Друэлла тут же ушла к мужу, а я нашла Беллу. Девочка сидела в библиотеке и читала, но, увидев меня, тут же вскочила и бросилась ко мне. Я утащила её в детскую и всё рассказала, девочка качала головой и ахала в нужных местах, а потом предложила проклясть Малфоя. Я, смеясь, отказалась.

Зато отец был доволен. Он погладил меня по голове, назвал «истинной Блэк» и пообещал нанять учителей, а пока он будет заниматься со мной сам. Я с радостью согласилась. Мама принесла откуда-то другую палочку, стандартную и некрасивую, и сказала, чтобы на людях я пока носила её, хотя бы до третьего курса. Я артачилась, но после окрика пришлось согласиться с тем, что они поступали правильно. Нечего устраивать резонанс в обществе, тем более сейчас.

До обеда я была предоставлена сама себе, поэтому гуляла по нашей уютной усадьбе и прилегающему к ней саду, из-за этого пропустила новости. Белла и Меда отвоевали привилегию моего образования у отца, объяснив ему, что азы они смогут объяснить и сами, а вот дуэлями со мной будет заниматься он. Так что после обеда мы заперлись в библиотеке, где меня нагрузили огромными талмудами за первый курс. Начали разбирать чары, как самое основное. Палочка слушалась охотно, получалось терпимо, Андромеда сияла. За книгами она поделилась своими мечтами. Девочка не хотела замуж, она видела для себя карьеру преподавателя чар или трансфигурации, которые ей очень нравились. Но на их местах были люди директора, о чём с горечью заметила Белла и сжала кулаки. Она поделилась настроениями на факультете, шёпотом рассказала о Тёмном Лорде. Девочка пока не знала, как к нему относиться: как к великому повелителю или как к великому злодею. Я решила пресечь подобное на корню и попыталась вкратце, довольно сжато, стараясь не вызывать подозрений, привести в пример маггловские войны, дополняя рассказ будто бы только что пришедшими в голову фактами.

– Он ведь тоже фактически боролся за позицию чистокровности, но был намного изощрённее, чем этот ваш Лорд. У него есть магия, сторонники, связи, а он балуется созданием крестражей, одиночными убийствами и клеймлением сторонников. Да по сравнению с Адольфом и его офицерами, у Лорда – кружок Томми по интересам, ей Богу.

После такой достаточно неоднозначной речи из уст чистокровного ребёнка, пришлось объяснять, что я недавно наткнулась на старый учебник по маггловедению, что побудило меня поискать более новый. Фразы вроде “ну вы же понимаете, это оказалось довольно интересным опытом” и “ой, да ладно, от любопытства ещё никто не умирал” сестёр, кажется, успокоили. Мысленно я отвесила себе неплохой такой подзатыльник. Дура, ну как можно вот так вот палиться?..

Белла на меня вроде как обиделась, но было видно, что она задумалась, а Андромеда тихо попросила описать «этого страшного человека». Я в красках и с чувством описывала ужасы второй мировой войны, а Меда слушала и качала головой. Минут через двадцать подала голос Беллатриса:

– Но ведь Лорд говорит, что с магглами нужно бороться…

– Белла, ну как ты не понимаешь, – воскликнула моя сестра, и на её лице проступило какое-то болезненное оживление. – Мы сами ушли из их мира, создали Статут секретности и живём себе спокойно в магических поселениях, сотрудничаем с некоторыми магглами… мы живём на стыке двух миров, мы – государство в государстве…

– Пулемёт бьёт намного точнее Авады. А главное, силовых затрат меньше, а жертв – больше, – мстительно уточнила я и снова уткнулась в книгу по чарам.

После ужина я отговорилась слабостью и поплелась в свою комнату. Там Динки наполнила мне ванну, где я отмокала минут двадцать. Меня преследовало ощущение, что я смываю с себя грязь этого мира. Потом я переоделась в ночную рубашку и забралась с ногами на постель, оставив гореть одну лишь свечу. Я попросила Динки почитать мне какие-нибудь сказки, а сама уткнулась носом в подушку и прикрыла глаза. В ту ночь я спала крепко.

***

Будни потекли со всей своей скучной размеренностью. Белла и Андромеда уехали в Хогвартс, я осталась одна. Отец работал в Министерстве, мать ездила на какие-то благотворительные собрания и просто к подругам, редко беря меня с собой. Если бы я была девятилетним ребёнком – обиделась бы, а так, происходящее было мне на руку. Библиотека Блэков была огромна. А если учесть, что на площади Гриммо можно было найти ещё более интересные книги, чем в нашей библиотеке, жизнь становилась исключительно прекрасной.

Я пока сосредоточилась на чарах и была уже где-то на середине первого курса. Я занималась день и ночь, но детское тело не давало выкладываться на полную. Поэтому приходилось ложиться спать вовремя и нормально питаться, что меня огорчало. Всё происходящее походило на мою учёбу в медицинском. Тогда я почти не спала, всё училась и училась, находила дополнительную литературу, ходила на всевозможные курсы. Теперь я решила до Хогвартса полностью овладеть программой первого курса и, возможно, начать второй. В школу Чародейства и Волшебства я поеду в следующем году, так что спешить некуда.

Часто заходил Малфой. Я называла его Люци, ходила с ним гулять и учила вместе зельеварение. Мальчик дисциплину знал неплохо и хорошо объяснял, чему я была несказанно рада. Столь частые визиты объяснялись соседством земель, наши семьи жили недалеко друг от друга. Как-то он спросил меня, на какой факультет я хочу поступить. Из-за этого у нас разгорелась нешуточная баталия. Видите ли, Рейвенкло – для отсталых, только Слизерин, только лозунги о чистокровности и противные подземелья. Мы поругались, и он впервые ушёл домой злым. А я была довольна. В этой вселенной у тебя не будет никакой фанатичности к Лорду, милый мальчик, уж я-то постараюсь, поверь мне на слово. Утром следующего дня по совиной почте пришёл миленький букетик и записка с извинением. Ясно, кому-то досталось от папы. Букет демонстративно поставила в спальне, пусть думают, что мне нравится подобное.

Вообще, быть в теле маленькой девочки оказалось довольно накладно. Нарцисса очень любила кукол, коих в её комнате было великое множество. Иметь магические игрушки в чистокровных семьях считалось дурным тоном, а вот фарфоровые куклы были в фаворе. Чаще всего их расписывали магические портретисты, сотрудничая со сквибами. Через неделю мама выразила беспокойство: я не брала в руки игрушки. Я тогда расстроилась, подумала, что конспиратор из меня никудышный, но вспомнила о том, что у меня ещё вся жизнь впереди и успокоилась. Теперь по два часа в день я исправно играла в куклы. Скоро я нашла довольно интересную интерпретацию нужного мне действия. Вместо того, чтобы поить их чаем и делать вид, что мне безумно весело, я решила начать для них шить. Друэлла умилилась и достала свою швейную машинку, вместе мы съездили за тканями и тем же вечером я погрузилась в сладостный мир кройки и шитья.

Утром двадцать четвёртого марта я проснулась рано. За окном, наконец, было солнечно, и дожди, исправно лившие уже неделю, прекратились. Было около пяти утра, так что за окном только-только светало. Я умылась, оделась без помощи домовика в тёплое шерстяное платье, заправила постель и, накинув себе на плечи мантию, тихо вышла в коридор. В такое утро я просто не могла оставаться дома.

Я прошла по сети коридоров, мысленно радуясь, что живу не в огромном мэноре, а в милой усадьбе. Здесь меньше шансов потеряться. Тихо пройдя по коридору и спустившись на первый этаж, я подошла к чёрному выходу и осторожно толкнула дверь. У крыльца росли розы, пока что голые и колючие, но в скором времени обещающие обзавестись пышными бутонами и сочно-зелёными листьями. Вдохнув сладковатый из-за запаха прелых листьев воздух, я спустилась в сад. Я давно обнаружила там уголок, подходящий мне на все сто десять процентов. Впрочем, таких места было два. Одно из них – шикарная старая беседка. Её не так давно выкрасили заново, так что до сих пор сохраняла чистый белый цвет, а плющ, обвивающий беседку, дополнял композицию. Мне нравилось сидеть там и читать, практиковаться в заклинаниях или вышивать, провожая уходящий день, окрашивающийся багровым закатом. Вторым укромным местом были качели. Иногда я садилась на них, устав от учёбы, задирала голову вверх и раскачивалась, представляя, что лечу. Сейчас небо было какого-то странного серо-голубого оттенка, и лишь кромка, обрамляющая небосвод, отдавала всеми оттенками жёлтого и розового. Но до качелей я не дошла – путь мне преградила маленькая змейка.