Текст книги "Холодный май (СИ)"
Автор книги: Escriba Simplement
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
***
Новый преподаватель по ЗОТИ мне нравился. Точнее, преподавательница. Она была низкой, худой, можно сказать миниатюрной. Синие-синие глаза, бледная кожа, тонкие аристократические руки… и абсолютно седые волосы. Женщине недавно исполнилось тридцать, но она едва выглядела на двадцать. Холодная, язвительная, но удивительно хорошая преподавательница, она приковывала к себе взгляды. Но было то, на что невозможно было не смотреть, говоря с ней. Три рваных шрама пересекали её лицо. Она, улыбаясь, говорила с нами об оборотнях, осторожно поглаживая тонкие белые полоски.
– Запомните, – она задумчиво закусила губу и посмотрела в окно. – Оборотень, это, в первую очередь, нечисть. Уже потом человек. Он не помнит, что обнимал вас с утра, что клялся в любви, что целовал и стоял на одном колене. Им движут лишь инстинкты.
На жалость она реагировала оригинально. Сочувственные взгляды и шёпот она просто игнорировала. Если у меня и был любимый преподаватель, то это она. Её предплечья и часть запястий всегда были обмотаны бинтами. Но метки там не было. Она скрывала бесчисленное количество шрамов.
Я часто оставалась у неё на факультативы. Мы отрабатывали связки заклинаний, я помогала сортировать книги, потом мы пили чай. Адель поражала. Она знала несколько языков, почти не спала, постоянно что-то учила, старалась привлечь к этому и меня.
– В мире магии важно не только происхождение, – без конца и края повторяла она. – Ты должна знать и уметь ещё такое количество вещей, какое только сможешь. Поёшь? Танцуешь? Увлекаешься рунами? Рисуешь? Этого недостаточно. Старайся обхватить как можно больше областей, пробуй, пытайся! Смысл жизни, Нарцисса, вовсе не в том, чтобы найти себя. Он заключается скорее в том, чтобы создать себя самому.
Профессор Ансо была удивительной. Она улыбалась, трепала меня по голове и говорила, что я не веду себя на свой возраст.
– Ты – Сикстинская мадонна волшебного мира, – как-то задумчиво протянула она, вглядываясь в мои глаза. – Твой взгляд… он не похож на взгляд тринадцатилетнего ребёнка.
– Мы быстро взрослеем, – начала я, улыбаясь.
– Душевно стареем, – подхватила она. – И нет больше нам пути назад, в то бесконечное лето под названием детство.
Я тихо рассмеялась, закрывая книгу. Цитировать любимых магических авторов стало уже привычкой.
– И всё-таки, осторожнее. – женщина грустно улыбнулась и в её глазах появилось что-то такое, от чего хотелось бежать. – Лучшие из нас не возвращаются.
***
Лучшие из нас не возвращаются
Что она хотела сказать этим? Какой смысл донести?
Я не знала.
Весь этот год был пропитан каким-то лёгким оттенком меланхолии. Будто все осознали вдруг что-то важное, что не хотели признавать даже себе, даже в самых укромных уголках своей души. Думать об этом не хотелось.
Наша компания всё также учила уроки вместе, также гуляла, сидела рядом на уроках. Я всё ждала ещё одного письма. В прошлый раз амулет, присланный мне, спас Люциуса. И за это можно было сказать только спасибо. Благодарить хотелось на коленях, долго, упорно. Чего я, естественно, не делала, ограничившись сухим спасибо в небеса.
Было странно. Тревожно. Но я отвлекалась, скоро и вовсе втянулась в бешеный ритм учёбы. И всё-таки ощущение чего-то грядущего не проходило.
Это был обычный вечер. Ну, не совсем обычный. Люциуса не было видно ещё в субботу, его зачем-то вызывали домой. Белла и Меда сегодня меня активно игнорировали, только таинственно переглядывались. Я закатывала глаза, немного обижалась, а потому проводила всё свободное время с Дженни.
На этот раз мы снова расположились рядом с камином. Я писала эссе по Чарам, Джейн, смеясь, рисовала что-то с Тони, когда в гостиную вошёл бледный Люциус. Я улыбнулась и помахала присевшему рядом парню рукой. Но, увидев его состояние, улыбка медленно сползла с моего лица. Антонин, кажется, тоже заметил перемену в настроении друга и, отложив свой альбом, обеспокоенно нахмурился:
– Что случилось?
Блондин сглотнул ком, вставший в горле, и странно покосился на меня. Со странной смесью страха, отчаяния и надежды.
– Отец… отец сказал, что я и так долго тянул. Он требует заключить помолвку.
Мир разбился.
Комментарий к Глава 13
Опять таки, сумбур, причём довольно меланхоличный. Завтра в школу, очень не хочется из-за одноклассников, ожидаю их бурной реакции а-ля “КТО ЗАОБНИМАЕТ ЕЁ ПЕРВОЙ?!”. Это всегда немного неловко.
Спасибо за ожидание)
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
========== Глава 14 ==========
– Так, давай ещё раз, – Белла сидела перед Люциусом и старалась не смеяться. – Ты пришёл сюда и заявил, что отец требует помолвку?
– Угу, – убито ответил он.
– И она побледнела, а потом, как выразился Долохов, едва не разревелась?
– Угу, – мрачно подтвердил блондин.
– А потом ты сказал, что ты говоришь о ней?
– Угу…
– И она назвала тебя больным идиотом?
– Угу, – мальчик кинул на меня злой взгляд, я же демонстративно отвернулась.
– Кто ж так предложение делает, Малфой? – заржал сидящий рядом Антонин, отбрасывая от себя книгу и, улыбаясь, встал. – Вот как надо…
Он направился ко мне, сидящей на другом конце дивана. Люц зашипел. Тони, не обращая на него внимания, встал передо мной на колени и активно постарался заглянуть мне в глаза.
– Нарцисса… Я люблю вас…
– ДА ПОШЁЛ ТЫ… ТЫ-Ы-Ы…
– К лебедям, – подсказала сдерживающая смех Джейн.
– К ЛЕБЕДЯМ, – заорала я, разводя руками.
Компания, не сдержавшись, зашлась смехом. Белла обняла меня за плечи и усадила рядом с блондином.
– Миритесь, дети мои. Мне ещё ваших чад воспитывать.
Я закатила глаза, но что-то во мне взяло вверх. Я повернулась к настороженному Люциусу и, стараясь не ржать, мило улыбнулась и похлопала глазами. Ну, а что я ему скажу? «Первого сына назовём Драко… Люц?.. Люц! Колдомедика сюда!». Ну не настолько же он виноват, в самом деле. Просто как-то слишком всё резко произошло… На самом деле, я подумала, что этими словами он извинялся за сделанное им ранее и намекал на то, что ничего между ними не будет.
– Ты дурак, – наконец, выдохнула я.
– А ты истеричка, – дипломатично ввернул он.
– Споёмся, – я махнула рукой и, подумав, положила голову парню на плечо.
– Отец тогда на днях… – начал было Люциус, но Белла его перебила.
– Он уже у нас был. Папа не удивлён, мама немного в шоке. Но никто не против, Малфой, выдохни.
Сил злиться уже не оставалось. Сосватали таки, гады. Не то чтобы я была против… но повозмущаться для проформы было просто жизненно необходимо. Я же стерва, чёрт возьми. Рефлексировать сейчас не хотелось, но что-то мне кажется, ближе к вечеру меня накроет.
***
Уроки проходили тихо, что радовало. На ЗОТИ мы теперь уделяли намного больше времени практике, теорию штудировали сами. Думаю, из Адели выходил прекрасный преподаватель, когда она действительно этого хотела. Некоторые мальчики какое-то время ворчали, что ЗОТИ должен преподавать мужчина, но в итоге смирились. Жаль, правда, что нашим деканом был недалёкий Слагхорн. Мужчина мне доверия отнюдь не внушал. Было в нём что-то отталкивающее.
Дни текли быстро. Незаметно подошло время Турнира.
Я стояла в своей комнате и поправляла свободную белую рубашку. Ещё раз проверив шнуровку своих ботинок, я, морщась, сняла с себя несколько амулетов, оставив лишь фамильный медальон Блэков. Всё-таки удобная вещь. Определяет яды, амортенцию, жидкое империо и ещё много всякой пакости, не даёт зеркалить мысли и мыслеобразы, притягивает в себя Аваду и снижает боль от Круцио. Понятия не имею, кому понадобился такой адский набор в украшении, но этому человеку я была благодарна. Так чувствовала себя спокойнее, увереннее что ли.
В дверь постучали три раза и я, усмехнувшись, вышла из спальни. Белла уже стояла рядом и усмехалась. В отличие от меня, она была в обычной школьной форме, поверх которой была накинута простая чёрная мантия.
– Не участвуешь? – расстроенно спросила я, а девушка покачала головой. Подхватив меня под локоть, она направилась к выходу из гостиной.
– Не думаю, что это будет честным… да и на тебя посмотреть хочется.
Я тихо рассмеялась, прижимаясь к сестре. Как же я рада, что она здесь, рядом со мной. После случая с Руквуд факультет меня слегка побаивался, так что я была не особо удивлена толпе, собравшейся рядом с моей платформой.
Получив долгожданную подвеску, я осторожно накинула её себе на шею. Уже четыре. Я не проиграла ни разу, как и мой далёкий предок. Вот только у него было шесть побед, а я хотела выхватить все семь.
На ужине Люц был странно молчаливым. Аппетит тоже не радовал. Шепча слова ещё не забытой из той жизни песни, я накладывала себе на тарелку свиные рёбрышки.
– Ты не обижаешься на меня? – выдал наконец он, провожая вышедшего из зала Антонина долгим взглядом.
Я приподняла брови, намекая на продолжение. Ребёнок, ну чего тебе спокойно не живётся?
– Всё-таки девчонки ждут чего-то большего от предложения руки и сердца… Ну, чего-то более романтичного там.
– В ковенах вообще устраивают зверские смотрины, – я пожала плечами. – Те же самые Нотты или Лестрейнджи, они девушек на сторону никогда не отдавали и не отдают. А у нас…
Я замолчала, отвлекаясь на сок. В горле быстро пересыхало.
– В общем, какое бы ни было предложение, главное – любовь. Тем более, помолвку некоторые семьи заключают вообще с младенчества.
– Любишь, – потрясённо прошептал парень, сжимая ладони.
– Люблю, – тихо согласилась я, снимая с нас невербально чары отвлечения внимания. Не хотелось, чтобы кто-то вообще знал о том, что происходит между нами. Счастье любит тишину, как говорится.
Блондин тихо рассмеялся и лукаво взглянул на меня из-под прикрытых ресниц, заставляя краснеть.
– Обещаю исправиться, моя леди.
***
– И эссе, мисс Блэк. Не забудьте эссе, раз вы так яро отстаиваете нужность тризны. Прежде чем спорить с учителем…
Я скрипела зубами, смаргивая злые слёзы. Преподавателя Истории магии нам сменили на какого-то ярого последователя Дамблдора, убеждённого, что вся тёмная магия ужасна. К обрядам он относился также. И я не выдержала.
Он пытался порицать славянских магов, до сих пор чтящих свои традиции. Самым ярким примером была тризна. Это погребальный обряд у древних славян. Военные пляски, песни, игрища, причитания по покойному. Тризна считалась честью. Таким образом магия и жизненная сила умершего распространялась на родных, не уходя в пустоту, не рассеиваясь. Тризне уделяли большое внимание и сейчас. Воинов чтили, как живых, так и погибших. А мистер Робертсон этого понять не хотел.
И теперь я медленно скидывала в сумку учебники под недовольным взглядом профессора. У выхода меня ждала Джейн.
– Не расстраивайся так, – пробормотала девочка, утягивая меня за собой. – Он просто взъелся на тебя из-за фамилии. Блэков такие не терпят.
– Он меня раздражает, – застонала я, прикрывая глаза. И едва не упала. Ну что за день…
– Он не нравится никому, кроме Грифов, – буркнул нагнавший нас Люциус.
Отобрав меня у не сопротивляющейся Дженни, парень утянул меня к очередной нише. Блондин выдохнул и серьёзно посмотрел мне в глаза.
– Не лезь на рожон, ладно, Цисси? Он не так прост, как кажется…
– А ведь я жаловалась на профессора Бинса, – я поморщилась.
– Скоро в Хогсмид отпускать начнут, – он лукаво улыбнулся и приподнял брови. – Вы свободны в эти выходные, мисс?
– А с какой вы целью интересуетесь? – я приподняла уголки губ, прикидывая, успею ли я забежать в спальню, чтобы захватить справочник.
Он что-то сказал мне, так же улыбаясь, но я уже не слышала. Прямо за его спиной, невдалеке от окна, стояла девушка.
Молодая, в длинном голубом платье, прилипшем к ногам, с растрёпанными волосами, с которых стекала вода. Подёрнутые белой плёнкой глаза невидящим взглядом уставились на меня. Её рот исказился в судороге и с видимым усилием прохрипел:
– Помоги…
Я хотела закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Малфой побледнел и резко обернулся, но видение исчезло. На негнущихся ногах я дошла до места, где недавно стояло неизвестное мне существо. Пол был мокрым.
Я опустилась на колени и прикоснулась пальцами к мутной воде. Лужа, так странно образовавшаяся, оказалась глубже, чем я думала. Нащупав на дне какой-то предмет я потянула вверх и удержалась, чтобы не заорать. На вытянутом пальце я держала полусгнивший каштановый локон.
***
– Итак, – мы сидели в Выручай-комнате, сейчас принявшей вид кабинета. Круглый стол с несколькими стульями, камин, приглушённый свет дополняли атмосферу таинственности. – Ты сказала, что видела девушку. Сколько ей лет?
Белла выглядела озабоченной, можно даже сказать, напуганной.
– Около пятнадцати… может четырнадцати. Не больше пятнадцати, это точно.
Антонин угрюмо молчал, гипнотизируя взглядом локон.
– Утопленица, – наконец, вынес вердикт он. Все разом повернулись к нему.
– Не может быть, – Белла покачала головой. – Как бы глупо не звучало, но у нас их нет. Особенности магических потоков не позволяют обращаться покойникам в нечисть.
– А она и не отсюда, – также хмуро заключил парень, взъерошивая короткие волосы. – Не могли же вы не заметить, что Нарцисса чувствует абсолютно другую магию, более древнюю, первородную. Нечисть буквально тянется к ней…
– Да не может быть, – рявкнула Белла, привлекая к себе внимание. – Если это так, то у неё Дар. А это опасность, ответственность… Она ведь тогда, по сути, находится на грани жизни и смерти, видит то, чего не могут узреть другие. Если об этом узнает хоть кто-нибудь…
– Дар Яги? – заинтересованно пробормотал Люциус и задумчиво уставился на огонь. – А что, похоже. Я-то эту девушку не видел. Просто вдруг резко ощутил холод, сырость и ещё что-то такое, неприятное в общем.
– Но как? – я сцепила руки в замок и прислушалась к своим ощущениям. Пусто. – Как у меня может быть хоть что-то подобное?
– Будучи за гранью, – начала Бель, – ты могла общаться с некой сущностью, что и оставила на тебе подобный отпечаток.
– Звучит логично, – Джейн, враз повзрослевшая, смерила меня обеспокоенным взглядом и выдохнула. – Она что-то сказала, Нарси?
– Она… она просила помочь, – прохрипела я; Люц кинул на меня понимающий взгляд и подал стакан с водой.
– Помочь… Что ж, всё не так плохо, – сестра, до этого тарабанящая пальцами по столу, успокоилась. – Осталось выяснить, что это за сущность и упокоить её.
– Вы говорите об этом так спокойно, – Джейн поёжилась. – А между тем, главный вопрос в другом.
Мы непонимающе уставились на подругу.
– Как она появилась в коридоре? Каким образом вообще оказалась на территории замка? Как нашла Нарциссу? Почему никого не тронула? Как обошла защиту профессоров?
Все потрясённо молчали.
– Если у Нарциссы действительно Дар, – задумчиво протянул Антонин, – то она светится для них, точно маяк. А не тронула никого потому, что она не сказала. Если у неё действительно Дар, – повторился мальчик, хмурясь, – то перед нами сидит человек страшнее Грин де Вальда и Волан де Морта вместе взятых. Фактически, она теперь этим тварям словно мать родная.
Одинокая слеза прочертила дорожку от глаза к подбородку и упала на поверхность стола с характерным звуком.
– Не смей говорить так о ней, – рявкнул Люциус, вскакивая. – Не смей, ты…
– Он прав, – тихо прошептала я, заставляя парней остановиться. – Но ведь… ведь я не виновата… я…
И меня накрыло. Помню, как меня прижимала к себе Бель, рявкая на Малфоя. Помню виноватое лицо Дженни, уводящей Долохова. Помню шипение Люциуса, помню аккуратный поцелуй в лоб и его шёпот, пытающийся донести до меня какие-то глупости. И темноту.
Проснулась я в своей постели. Некоторое время я ещё лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы ничего не болит, да и чувствую себя странно отдохнувшей. Приоткрыв глаза, я уставилась на стену, располагающуюся напротив меня. Проследила взглядом контуры двери. И вдруг успокоилась.
Встав с кровати, я побрела к окну, мимоходом наколдовав Темпус. Цифры намекали, что проснулась я сегодня гораздо раньше обычного. Дата также показывала, что в себя я пришла меньше, чем за десять часов. За окном было темно, вода колыхалась прямо у стекла. Стараясь на неё не смотреть, я опустила глаза на пол. И снова конверт.
Дрожащими руками я схватила бумагу и, усевшись на подоконник, вчиталась в ровные строки.
Здравствуй, Нарцисса.
Могу тебя поздравить. Слияние твоей души и тела окончательно завершено, так что больше никаких сюрпризов вроде обмороков или магических выбросов можешь не ждать.
Третья жизнь спасена. Теперь мальчик навсегда останется рядом с тобой, его жизни больше ничего не грозит.
Теперь о Даре. Безусловно, он есть. Твои друзья примерно правы. Ты чувствуешь далеко не те потоки магии, что ощущают они. Тебе доступны более древние, первозданные силы. Нечисть действительно вновь подчинена твоей воле. Она нашла свою Мать, в духовном смысле. На тебе, если хочешь, печать Тиамат.
Продолжай развивать свой дар. В случае опасности любое существо, о котором ты подумаешь, окажется рядом, защищая свою Мать. Не злоупотребляй Даром, пока не достигнешь магического совершеннолетия, ибо тьма может поглотить тебя.
А я покидаю тебя. Могу лишь дать один совет: в твоём мире есть человек, зазря очернённый, но светлый внутри, не душой, но помыслами. Его душа горит синим пламенем.
Приглядись.
Желаю тебе удачи, Меченная. Твоя судьба вновь лишь в твоих руках.
С верой в лучшее,
Создатель.
Печать Тиамат. Мать хаоса поставила на мне свою метку, на мою душу. Я зажмурилась, стараясь не паниковать. Жива же ещё, значит всё в порядке.
Душа горит синим пламенем… Что бы это могло значить? Пожав плечами, я направилась в ванную, слегка пошатываясь. Нужно привести себя в порядок.
Появившись в гостиной где-то спустя пол часа, я наткнулась на изучающий взгляд Беллы.
– Ты как?
– Бывало и лучше, – я рассмеялась, сжимая враз похолодевшими пальцами мантию. Сжигание письма хоть как-то помогло мне расслабиться, а теперь тревога накатила с новой силой.
– Эй, всё в порядке? – Джейн подошла ко мне и, неловко улыбнувшись, обняла меня. – Мы рядом, Цисси.
– Да всё, отлично, чего вы, – я кривовато улыбнулась, обнимая девушку.
– У тебя такой взгляд был… а глаза, это зеркало души, правда, Белла? – послышался голос Антонина.
– Истинная правда, – серьёзно согласилась она.
Глаза – зеркало души… Душа, горящая синим пламенем. Воспоминания заставили задохнуться. Поляна у заводи, бордовое платье Беллы и её слова: …это мужчина, красивый, волосы тёмные, глаза очень-очень синие, они будто светятся…. Синее пламя… Я нервно рассмеялась, отстраняя от себя подругу. Ну что ж, хотела держаться от всего этого подальше, а не получилось. Придётся разгребать…
***
Неделя за неделей проносились с головокружительной скоростью. Я училась, училась, училась… Даже мистер Робертсон смилостивился, оставив меня в покое, так что эссе к его урокам я писала уже не на шести пергаментах, а всего на трёх. Постоянно пропадая в библиотеке, я пыталась найти информацию о славянской мифологии, ведь большую связь я чувствовала именно с ней. Таинственная девушка больше не появлялась.
Сдав все зимние зачёты и выиграв матч у грифов со счётом 200:160, я готовилась отправиться домой, в Блэк кастл. Хотелось поговорить с леди Кассиопеей, порыться в фамильной библиотеке Блэков. На Рождество обещали устроить бал.
Я стояла по середине комнаты и совершенно не представляла, что взять с собой домой. Пожав плечами, кинула в чемодан книги, любимое перо, несколько мантий и кое-какие побрякушки.
Проверив наличие палочки, я вызвала домовушку. Динки забрала мой чемодан, получила указания относительно комнаты и, улыбнувшись, растворилась в воздухе совершенно беззвучно. Отлично, вещи уже дома.
От нечего делать я вышла из спальни и покинула гостиную Слизерина. Медленно прогуливаясь по подземельям, я услышала шаги и, не успев ничего сообразить, оказалась за одной из колонн. Накинув на себя чары отвлечения внимания, я, казалось, перестала дышать.
Наконец люди поравнялись со мной. Послышался глухой звук, будто кто-то оказался прижат к стене.
– Но почему? – прохрипел мужской голос, в котором я безошибочно узнала Рудольфуса Лестрейнджа.
Кто-то тихо всхлипнул.
– Из-за Дара, – послышался сбивчивый шёпот девушки. – Замужество убьёт меня.
Я осторожно выглянула из-за колонны и была, мягко сказать, поражена. Лестрейндж, несгибаемый наследник древнего рода, стоял на коленях перед моей сестрой, обнимая её за ноги, скрытые платьем, и тихо плакал. Сама Белла стояла, прислонившись головой к стене и закрыв глаза; её пальцы осторожно путались в волосах брюнета.
И я тихо ушла, не говоря ни слова. Смотреть на это у меня не было никаких сил. Слишком много горечи, слишком.
Жизнь вообще, в принципе, несправедлива. И с этим ничего не поделаешь. Но смотреть на страдания сестры я была не в силах.
Комментарий к Глава 14
Как некоторые уже поняли, грядёт буря XD
Мне важно ваше мнение)
========== Глава 15 ==========
Комментарий к Глава 15
Это даже не глава, а так, зарисовка)
Захотелось вас порадовать.
И, да, первое письмо Антонин, естественно, не отправил. Жду ваших отзывов Х)
Надеюсь, пока что не разочаровываю :3
Письма могут сказать о человеке многое.
Неотправленные – всё.
Лестрейндж холл,
20 декабря, 1968 год.
Дорогая Бель!
За окном снег. Холодный, жёсткий, непокорный. Сейчас вечер, я сижу у чёртового камина и снова вспоминаю тебя. Твои глаза. Твою улыбку. Твой смех. Твой идеально ровный почерк.
Я знаю, что причиняю тебе боль. Мне нет прощения. Но я, словно наркоман, зависим от тебя. Не будь слишком жестока ко мне, мой маленький дилер.
Я бродил по Косой аллее и случайно, совершенно случайно, нашёл для тебя подарок. Восхитительный, ты увидишь его на Рождество.
Басти, как обычно, воспевает твою младшую сестрёнку. Может хотя бы через неё Лестрейнджи породнятся с Блэками, а? Не думаю, что Нарцисса будет против.
Мать лютует. Ей почему-то пришло в голову, что я теперь “по мальчикам”. Мерзко. Сватает мне кого-то из Гринграссов. Ненавижу Элис и её чёртову семейку. Обожаю тебя. За что?..
Так странно, так горько на душе. Моя маленькая девочка. Мы что-нибудь придумаем, я клянусь. Клянусь, слышишь?
Я люблю тебя. Просто помни об этом. И будет достаточно, я уверяю тебя.
Навсегда твой,
Рудольфус Л.
***
Чёрт-пойми-какое-место-как-же-я-всё-это-ненавижу.
20 декабря,
Привет, Нарси!
О МЕРЛИН, ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА.
Я всё-таки приехала к тётке. Аманда Браун, если тебе интересно. Ужасная женщина, а ведь кошатница. Почему-то мне раньше думалось, что люди, обожающие кошек, не могут быть плохими. КАК ЖЕ Я ОШИБАЛАСЬ!
У меня всё хорошо, относительно, но хорошо. Мама окончательно выздоровела и даже Джонни, мой братик, поправился… я рада.
Как ты там? Что делаешь? Помнишь ли меня? Я уже приготовила тебе подарок к Рождеству. Ума не приложу, как я каждый раз могу выбирать тебе что-то! Ведь у тебя всё ес Надеюсь, тебе нравится!
Мерли-ин, тётка опять зовёт. Кажется, печь рисовый пудинг. Целую, обнимаю, но если я сейчас же не спущусь – она меня убьёт.
С любовью,
Твоя Джейн Л. Браун.
***
Блэк кастл,
21 декабря, 1968 год.
Рудольфус Ричард Лестрейндж! Что за сопли? Тебе что, пять лет?
Всё отлично. Стоит признать, что и я пристрастилась к нашей переписке. Если бы ты не был таким идиотом, она была бы ещё приятнее.
Ну вот, чернила растекаются. Дурак, и не смей думать, будто я плачу! Просто капнула случайно водой…
Я часто вспоминаю тебя, Руди. Невозможный. Нереальный. Невыносимый. Так и хочется порой прибить!
Хорошо, что Нарцисса никогда не увидит твоё письмо. Она помолвлена с Люциусом М., да будет тебе известно! Да ещё и по любви. Мелкая обошла и меня, и Меду, а, Руди?
Мордред и Моргана, только не говори, что Басти влюбился. Блондинчик его сожрёт. Это он с виду холодный и расчётливый. Когда дело доходит до Нарциссы, её благополучия и счастья, он будто с цепи срывается. Думаю, всё у них будет хорошо. Хотя бы у них.
Хотела бы поговорить с тобой о таком многом и важном, а когда сажусь за пергамент, будто мысли из головы все вылетают. Лучше при встрече. Если мелкая согласится, то обсудить придётся многое. Пообещай сразу не орать.
Люблю тебя, дурачок. Ну и что, что я не могу выйти за тебя. Чувствовать же никто не запрещает?
НЕ СМЕЙ ДУМАТЬ, ЧТО ЭТО СЛЁЗЫ.
Жду Рождества. Мы ведь встретимся, да? Люблю тебя. Люблю. Люблю.
Со всей теплотой, на которую способна,
Беллатрикс Т. Блэк.
***
Малфой мэнор,
21 декабря, 1968 год.
Здравствуй, солнышко.
Ну наконец-то до тебя доходят письма! Я уже скучаю по тебе. Надо подумать насчёт сквозных зеркал, не могу без тебя.
Как твои дела? Что делаешь? Как себя чувствуешь? Скучаешь ли? Хотя куда тебе… наверняка ведь обложила себя книгами и учишься. Не забывай только отдыхать, котёнок.
Скоро Рождество. Отец говорил что-то о приёме в Блэк кастле. Это правда? Не могу дождаться встречи с тобой. Хочется обнять тебя до хруста в костях, смотреть в твои лучистые синие глаза, которые ты так нелепо называешь просто голубыми, вдыхать твой запах и слушать ворчание насчёт нашего возраста и стандартных приличиях. Ты такая милая, когда дуешься, ты бы только знала!
Не знаю, хочется сказать так много, но получается так мало. Я просто жду твоего ответа. Обожаю тебя, солнышко. Постарайся выспаться.
С любовью,
Люциус А. Малфой.
***
23 декабря, 1968 год.
Прости, дорогая, отец запретил раскрывать координаты.
Я скучаю. И пусть, только как друг, но до судорог.
Письмо, наверное, получится рваным и каким-то странным. Как и мои мысли, впрочем. Я ведь люблю тебя. До дрожи в коленях. До судорог в пальцах. До подгибающихся коленей.
Светлая. Ты такая светлая, господи.
Ты будто излучаешь сияние. Ты улыбаешься совсем по-особенному. И знаешь что? Ты нужна мне. Нужна вот такая вот, с выбившимися из пучка прядями, в нелепой квиддичной форме и на метле, с твоей любовью к мороженому, с твоим котом, с мечтательным выражением лица, с мизинчиком, который ты обязательно прикладываешь к уголку губ, когда что-то вспоминаешь. Вот такая, какая есть.
Я люблю тебя. Безмерно. Нереально сильно. И прекрасно понимаю, что ты меня не то чтобы ненавидишь, не то чтобы недолюбливаешь, но ближе, чем как друга или даже хорошего знакомого, не подпускаешь. И это больно.
Просто знай, что я готов умереть за тебя. Такую милую, желанную, нелепую и прекрасную. Теперь моя жизнь навсегда в твоих длинных бледных пальчиках.
С любовью,
Антонин Л. Долохов.
***
23 декабря, 1968 год.
Здравствуй, котёнок!
Не смог отправить письмо раньше, был занят. Это Тони, не пугайся. Как там помолвка? Наверняка с ног сбились, ммм?? Ладно тебе, не строй такую пугающую гримаску, хотя ты прелесть, когда злишься.
С наступающим тебя рождеством. Передавай привет Люциусу.
С наилучшими пожеланиями,
Антонин Л. Долохов.
***
Блэк кастл,
24 декабря, 1968 год.
Малфой, одурел!
Нет, не спорю, я много учу, но не нужно выставлять это так, будто я носа от книг не поднимаю! Привет, кстати.
За окном снег. Он не идёт, ОН ВАЛИТ. Тётя Мел левитирует его за дом, где малышня играет в снежки и лепит крепости. Поверьте мне, мистер Малфой, ваша невеста пока что лидирует по попаданиям в движущиеся объекты. Вам понравится, сударь.
Нашла восхитительный справочник по рунам.Обязательно покажу.
Тётя Дорея пыталась научить меня рисовать. Я бездарность, Люц. Ну, не совсем уж и бездарность, но твоего таланта у меня точно нет.
Знаешь, твои письма заставляют меня улыбаться. Уже несколько раз его перечитала, леди Кассиопея хихикает. Как думаешь, реально ли на портрет силенцио наложить?
Знаю, что нельзя, не ори.
Хочется верить, что и от моих писем у тебя что-то там внутри сжимается, переворачивается и опускается до кончиков пальцев. Люблю тебя, дурак.
Жду тебя на нашем чёртовом Рождественском приёме. Меня снова закуют в какой-нибудь праздничный чехол, которым все будут дружно восхищаться, а я буду проверять каждый кубок своим медальоном, сжимая в кармане безоар. Боюсь я праздников.
Ладно, не хочу, чтобы моя паранойя перекинулась на тебя. Так что пора прощаться. Пиши почаще, пожалуйста.
С любовью,
Твоя Нарцисса М. Блэк.
P.S. Как думаешь, мне пойдёт твоя фамилия? Нарцисса Моргана Малфой. Ну а что, звучит. Люблю тебя.
========== Глава 16 ==========
Я держала в руках конверт и задумчиво смотрела на огонь. Всего несколько строчек.
«Здравствуй, Нарцисса.
Наслышан о вас, о вашем Даре, о вашем недетском и (пусть меня простит весь прекрасный пол) отнюдь не женском уме. Маленькая принцесса, в свои тринадцать вы успели подчинить себе Блэков и Малфоев. Жажду встречи. На пергаменте протеевы чары, просто назначьте дату и время.
P.S. Наслышан о беде вашей сестры. В силах помочь.»
Ну вот тебе и не ввязалась, называется. А что с последней строкой? Неужели издевается? Или ограничения Дара Оракула действительно можно было как-то обойти?
Я застонала и сползла ниже по спинке кресла, протягивая ноги к камину. По своей комнате в милой сердцу усадьбе я, конечно же, дико скучала. Хотелось снова сидеть на подоконнике, читая очередную книгу, снова лежать на ковре, листая альбом с колдографиями, снова хотелось проснуться в собственной постели, без тяжёлого балдахина и уродливой аляповатости.
Снова посмотрев на пергамент, я задумалась. Пророчество Беллы, подсказка Создателя, да и собственная интуиция твердили мне, что опасности нужно ожидать отнюдь не от Лорда. И всё-таки мне было неспокойно.
Впечатлившись горем сестры, я начала искать возможные пути решения, каюсь. И пока ничего не находила. Подобных случаев не было, а если и были, то в анналы истории их не занесли. Вот уж не знаю из каких соображений, но об Оракулах говорили мало, чаще всего они вызывали трепет и чуть ли не священный ужас.
«Так же как и меченные Тиамат, » – ехидно напомнил внутренний голос. О подобном я вообще нашла только одно упоминание, и то в мемуарах самого первого Блэка. Мужчина, так не любивший своё имя, заметил, что его друг женился на чудесной женщине, которая позже оказалась Меченной. В ходе свадебного обряда всплеск магии снабдил род силой на несколько поколений под завязку. И до сих пор не было ни одного сквиба. Не зря говорили, что чёртовым Малфоям везёт. Я тихо рассмеялась, невольно сравнивая древнее семейство с тем индийским родом, который описывал мой далёкий предок. Сравнивать не получалось.
Ещё раз вздохнув, я оказалась на прохладном полу, спустившись с кресла окончательно. Несколько секунд всё ещё смотрела на огонь, подавляя в себе позорное желание сжечь бумажку. Но помощь нам действительно была необходима, а Том, стоит это признать, был сильным и образованным магом. Решившись, я подскочила к столу и накарябала на обратной стороне пергамента ответ:
«Чайный пакетик Розы Ли». Завтра в два часа пополудни. Буду одна.
