Текст книги "Холодный май (СИ)"
Автор книги: Escriba Simplement
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Смотря на то, как строчки медленно впитываются в пергамент, я успокаивалась. Кое-какие меры безопасности я безусловно приму, да только беспокоиться о многом не надо. Блок на разуме есть, медальон Блэков я и так никогда не снимаю, а если что, судя по письму Создателя, любая тварь, вызванная мною мысленно, будет меня защищать. Снова вспомнилась та девушка. Я покачала головой и выглянула в окно.
За стеклом сгущались сумерки. Небольшой снежок, который не прекращал идти ещё со вчерашнего утра, теперь превратился в полноценный снегопад. Взгляд бегло скользнул по дорожкам, карнизу, голому саду и остановился на пруде. В голове мелькнула шальная мысль. Домовушка, вызванная тут же, ужаснулась.
– Хозяйка Нарси, ну куда вам на улицу? Ужин через час!
– Подай мне мою мантию… что-нибудь очень тёплое, но лёгкое, – я стояла посередине комнаты и улыбалась. Через некоторое время я уже была на улице.
Дойти по пустым дорожкам до пруда не составляло ровным счётом никакого труда. Остановившись рядом с замёрзшей водной гладью, я опустилась перед прудом на колени и закрыла глаза, собираясь с духом. Дотронувшись руками до льда, я представила, как тепло внутри меня медленно концентрируется в большой пульсирующий сгусток и собирается на кончиках пальцев. Было трудно, в какой-то момент мне вдруг показалось, что ничего не получится. Я старалась избегать таких мыслей, методично перебирая пальцами в воздухе. И во мне что-то щёлкнуло.
Приложив ко льду руки, я напевала едва знакомый мне мотив, чувствуя, как водная твердь плавится, растекаясь тёплыми потоками.
– Приходи, – шепнула я, сидя также, с закрытыми глазами.
Сначала ничего не происходило. И вдруг я до тошноты остро почувствовала прикосновение холодных влажных пальцев к моему запястью. С опаской приоткрыв глаза, я увидела перед собой всё ту же девушку. Выглядела она теперь, правда, чуть лучше. Менее жутко, это уж точно.
– Привет, – прохрипела я, стараясь не орать.
Девушка склонила голову и оскалилась; спохватившись, она отцепилась от моей руки, но из воды не вышла.
– Ты утопленница?
Она покачала головой и снова осклабилась.
– Берегиня? – предприняла новую попытку я.
Девушка радостно улыбнулась. Она медленно начала меняться. Глаза приняли относительно нормальный вид, хотя так и оставались белыми. Кожа срасталась, оставаясь непривычно бледной, а волосы принимали вполне приемлемый вид. Я терпеливо ждала, наблюдая за переменами в знакомой и судорожно вспоминала про этих существ хоть что-то. Вспоминалось только то, что они были относительно дружелюбными и нуждались в подпитке магией.
Оглядев свои руки, Берегиня удовлетворённо выдохнула и лукаво посмотрела в мою сторону.
– Не боишься?
Голос у неё оказался на редкость приятным. Вспомнилось и то, что такие леди заманивали путников в реку и топили не хуже русалок. Зато за детьми приглядывали и добрым молодцам помогали. Несмотря на эти противоречивые качества, их любили. На суше, кстати, тоже было что-то подобное, но сейчас точно вспомнить я не могла… Кажется, это было как-то связано с полями.
– Ничуть, – я постаралась улыбнуться. Со стороны должно было выйти нормально.
– Спасибо… И, извини? Я тебя вроде напугала тогда. Кто же знал…
– Ничего страшного, – я рассмеялась и снова оглядела знакомую. Постепенно черты лица её проступили более явственно, кожа перестала казаться прозрачной, а лохмотья превратились в обычную белую рубаху.
– Значит, ты Тиамат… – она посмотрела на меня, улыбаясь, и неожиданно дотронулась влажными пальцами до щеки. – Мы ждали тебя.
Впервые я почувствовала себя на своём собственном месте. Мы долго молчали, следя за тем, как остатки льда исчезают, а вокруг пруда медленно разрастаются папоротники.
– Родственники будут в ужасе, – пробормотала я, вызывая у Берегини улыбку.
– Тут хорошее место, сильное, чистое, – она провела рукой по воде и ил, влекомый её пальцами, исчез. – Спасибо, что забрала меня. Там было плохо.
Переспрашивать, где это «там» я не стала. И сама понимала, что она о Хогвартсе. Помешкав, я спросила её о других, переживая, что это не очень вежливо. Кто знает, может меня ещё подобные сюрпризы ждут.
– Нас осталось мало, – посетовала она, пожимая плечами. – Но к тебе тянутся. Все думают, что ты спасёшь нас.
Отвечать на подобные заявления не хотелось. Распрощавшись с сонным существом, я побрела к дому. Нужно было переодеться, поужинать с семьёй и всё хорошенько обдумать.
***
Чайная встретила меня тихим гомоном голосов и пряным запахом трав. В кафе было уютно, тепло и как-то по-домашнему спокойно. Я заняла столик у окна и, оглядевшись, расстегнула чёрную зимнюю мантию с меховой оторочкой; под неё я надела синее тёплое платье без выреза у горла. Кажется, смотрелось прилично и даже немного аскетично. Хотя нет, мех делал образ воздушным и словно сказочным.
Я тихо хихикнула и покачала головой. Ну да, о чём ещё надо думать перед встречей с одним из сильнейших волшебников столетия? О мантиях, естественно!
Ещё раз оглядевшись, я немного успокоилась. Вроде бы никто за мной не следит, хвоста я не приметила ни разу, хотя уже час как сновала по Косой аллее. Да и обстановка в чайной была вполне себе гражданской, никакого подозрительного движения. Если бы Пожиратели (или, как их ещё называют, Упивающиеся Смертью) были рядом, я бы заметила. По крайней мере, я тешила себя мыслью, что была достаточно внимательна для этого. Возможно, у меня просто паранойя разыгралась чересчур.
Притянув к себе меню, я улыбнулась. Ну вот, и место удачное, можно не только чая попить, но и довольно вкусно поесть. Выпечка, лёгкие закуски к чаю, а самого чая такое огромное количество видов, что я запуталась на первой странице. Заказав себе сбор трав под номером тринадцать, содержащий в себе цейлонский чай и бруснику, добавила к нему пай с вишней и положила в специальную выемку галеоны. Вообще, удобно. Постучал палочкой по столу и появилось меню. Коснулся тем же инструментом выбранного блюда, положил деньги в специальную выемку и всё, через несколько минут можешь наслаждаться своим заказом. Вот и у меня через несколько минут материализовался чай в красивой керамической кружке, просто белой и очень высокой, и ещё пышущий жаром вишнёвый пирог.
Откинувшись на спинку плетёного кресла, я лениво наблюдала за прохожими и грела замёрзшие руки о нагревшуюся от горячего чая стенку симпатичной чашки.
– Разрешите присесть? – тёплый, будто бархатный мужской голос оторвал меня от созерцания беспорядочно движущихся людей.
– Присаживайтесь, мистер Реддл, – равнодушно кивнула я, заставляя мужчину скрипнуть зубами.
– Играете с огнём, мисс Блэк.
– Играть с ним интересно до тех пор, пока не обожжёшься, мистер Реддл, а мне это не грозит, – я наконец повернулась к говорившему и улыбнулась.
Это был высокий темноволосый мужчина, достаточно красивый, с ярко выраженными скулами и теми чертами лица, что обычно называют волевыми, но не лишёнными аристократизма. На лице явно выделялись глаза, живые, яркие, синие-синие, не пустые, а напротив, полные чего-то завораживающего. Он улыбался.
– Находите меня симпатичным? – поинтересовался он, беря в руки меню.
– Интересным, – поправила его я, отпивая из своей чашки. – Я нахожу вас интересным.
Он тихо рассмеялся и я поймала себя на мысли, что у него очень приятный смех.
– Вы тоже крайне интересная леди, мисс Блэк.
– Нарцисса, – перебила его я. – В свете текущих событий, это будет более, чем приемлемым.
Мужчина усмехнулся и выложил на стол галеоны. Когда перед ним появился чай, он снова передёрнул губы в подобие улыбки и посмотрел на меня.
– Том, раз уж на то пошло. А вы, леди, неужели не боитесь?
– Боюсь чего? Вас или того, что меня с вами могут увидеть? – я тихо рассмеялась и покачала головой. – Вас мне бояться не нужно, впрочем, как и вам меня. Мы, так сказать, в одной лодке. А на столике чары отвлечения внимания, охранные чары и чары, отводящие взгляд. Продержатся ещё часа два точно.
Он покачал головой, пробормотав что-то вроде «маленькая чертовка» и с интересом уставился в окно. Между тем я пила чай, прекрасно понимая, что спешить мне некуда, а беседа обещала принять интересный для меня оборот.
– Вы сказали, – начал он, также смотря на улицу, – что мы в одной лодке. Что вы имеете в виду, Нарцисса?
– Состояние души, – я скрестила руки на груди и перевела взгляд на его лицо, стараясь заглянуть в глаза. Мужчина обернулся, натыкаясь на мой взгляд и слегка улыбнулся. – Мы оба меченные, в каком-то роде.
Его глаза полыхнули синим, но он, кажется, справился с порывом убить меня. Сцепив руки в замок, Томас посмотрел на ладони и вздохнул.
– Значит, – упавшим голосом спросил он, – я не ошибся?
– Метка Тиамат, – я покачала головой, осознавая наконец, в какой мы заднице. Его душа поделена на несколько частей, а на моей висит клеймо. Сказка.
– И что она даёт? Ну, есть же какие-то свойства? – прошептал он, не поднимая головы.
Я вздохнула и отодвинула от себя наполовину опустевшую чашку. Хотела бы я знать ответы на подобные вопросы, Волди, хотела бы… Хотя назвать этого человека «Волди» язык никак не поворачивался. Он внушал. Именно так, да. А вот страх ли, уважение, это каждому своё.
– Точно не знаю, я только начала заниматься этим вопросом, – я замолчала и, когда он нетерпеливо дёрнулся, продолжила. – Могу говорить с любой нечистью, тянуть магию из окружающего пространства, призывать любое существо для своей защиты… Это пока что всё, что я проверяла.
– Нехило, – выдохнул мужчина и тихо рассмеялся. – Крестражи, или, как их ещё называют, хоркруксы, дают меньше. Задерживают в этом мире бессмертную и без того душу, если хотите. Но после воскрешения часть души, чаще всего основная, теряется навсегда. Некогда человек становится подобием нечисти, теряет фактор эмоций. В общем и в целом, превращается в то, чем вы, маленькая принцесса, вполне сможете командовать.
– И вы этого, естественно, не хотите, – я улыбнулась и покачала головой.
Он кивнул. Какое-то время мы молчали. Я расправлялась с остатками чая, мужчина же медленно потягивал пряное варево, отдалённо напоминающее чай.
– Вы говорили, – начала я, отодвигая от себя пустую тарелку, – что знаете о проблеме моей сестры и, более того, можете предложить помощь. Какого рода?
Он будто пришёл в себя. Мужчина усмехнулся и свёл кончики пальцев вместе, смотря на меня. Глаза его снова легко подсвечивались синим. Господи, канон, ну за что мне такие дыры в тебе?
– Знания, – прошептал он и радужка его глаза сузилась, становясь похожей на змеиную. Я сглотнула.
– Какого рода?
– Я знаю, как с этим справиться. С ограничением, – уточнил он, отворачиваясь. Наваждение пропало и я потрясённо покачала головой.
– Том, перестаньте кружить мне голову. Не выйдет, – я, потерянно моргая, приложила к переносице два пальца и зажмурилась. Вроде помогло.
Он рассмеялся и всё-таки улыбнулся, совсем не так, как раньше, а по-человечески, будто не боясь показывать своих эмоций.
– Я не могу любить, это факт, – начал он, всё ещё обворожительно улыбаясь. – И ты ещё ребёнок, но ты, Нарцисса, уникальная, просто нереальная. Я уверен, что смог бы полюбить тебя. Не твоё тело, но душу, даже самую поломанную и рваную.
– Хотите сломать меня?
Его улыбка застыла, будто приклеенная. В его зрачках я увидела отражение своих полыхнувших ярко-синим глаз.
– Нельзя сломать то, что уже сломано, Том.
– Сломано, – он рассмеялся, будто придя в себя. – Кто же мог тебя сломать, маленькая?
– Она.
Мужчина застыл и улыбка медленно увяла; в глазах появилось недоверие и беспокойство.
– Что ты хочешь этим сказать?
Я улыбнулась и взяла в похолодевшие руки меню. Он молчал, пока я заказывала ещё две чашки так понравившегося мне чая. Всё так же молча положил деньги и подождал, пока я возьму в руки одну из кружек и отопью глоток.
– Тебе когда-нибудь приходилось жить две жизни? А мне да. И, поверь мне, пока я лежала трое суток без памяти здесь, я успела прожить тридцать лет в другом мире, в теле обычной женщины. Не хочу говорить, что я перенесла там, но после случившегося я ещё год приходила в себя, боясь спать по ночам. Я не хотела себе этого признавать, не хотела об этом думать, но факт остаётся фактом: это меня сломало, раздробило. Я пережила такое, что тебе и не снилось, Том. Я всего лишь в теле тринадцатилетней девочки, в своём теле, но моя душа побывала в междумирье, в другом мире и в самом Чистилище. И, знаешь что? Там страшно.
Томас потрясённо молчал. Молчала и я, чувствуя себя опустошённой от этой полуправды. И чем больше я думала о сказанном, тем больше я понимала, что сказала чистую, практически дистиллированную истину. То, чем была я в прошлой жизни, сломалось окончательно. Я стала совершенно другим человеком.
Ну, знаете, как это бывает. Однажды ты выкидываешь любимую красную помаду, больше не переслушиваешь любимую песню тысячи раз на дню, не носишь любимый свитер и не плачешь над, как тебе раньше казалось, восхитительным фильмом. Но вскоре ты покупаешь нежно-розовую помаду заместо старой, стрижёшь свои длинные волосы, находится новая книга, песня и фильм, что вгоняют тебя в дрожь, меняются даже люди, что окружают тебя. И ты, оглядываясь назад, вдруг понимаешь, что ты сейчас совершенно другой человек.
Но если у многих это происходит неизбежно и постепенно, то я поменялась резко.
Я буквально слышала хруст собственной души.
– Маленькая…
Шёпот мужчины, смотревшего на меня со странной смесью сочувствия, нежности и больной горечи, отвлёк меня от самокопания.
– Я не знал…
– Да вы и не могли знать, – я улыбнулась, окончательно приходя в себя, и заправила за ухо выбившуюся из косы прядь. – Видите, я тут, перед вами, из плоти и крови, совершенно живая. Просто слово «поломанная» несёт для меня более глубокий смысл, чем для всех.
Мужчина кивнул и снова задумался, давая мне время отдышаться и прийти в себя.
– Сначала я подумал, что ты преувеличиваешь. Теперь мне кажется, будто ты преуменьшаешь свои проблемы, – он тихо рассмеялся и лукаво посмотрел на меня, отсалютовав чашкой. – Знаешь, что я сказал своим людям? Что иду на переговоры, от которых зависит жизнь нашего дела. Я не лгал.
– Хотите меня? Я имею в виду, в качестве союзника, естественно.
– Лисица… Да, хочу, чёрт возьми! Но ведь это выгодно, согласись?
– Люди не могут принадлежать людям, – я покачала головой и рассмеялась, наблюдая за ошарашенным выражением лица собеседника.
– Ты невозможная, – мужчина, пришедший в себя, расхохотался.
– Какая есть, – я улыбнулась и вновь скрестила руки на груди, улыбаясь. – Многим я нравлюсь.
– А я не говорил, что ты мне не нравишься. Напротив, ты мне уже симпатична.
– Сочту за комплимент, – я склонила голову, пряча улыбку.
Помолчав с минуту, мужчина всё-таки не выдержал.
– Ну так что, Нарцисса? Вы согласны стать моим союзником?
– Я слизеринка, – осторожно начала я, смотря в глаза сидящего напротив меня мужчины. – А значит, я всегда ищу выгоду для себя, своей семьи и дорогих мне людей. Помогите сестре и я готова стать вашей союзницей.
Томас молчал, качая головой, я же напряжённо ждала. Посверлив некоторое время меня взглядом, он выдохнул и снова свёл кончики пальцев вместе.
– Что ж, почему бы и нет. Я готов помочь Оракулу ради тебя, Нарцисса.
Я улыбнулась и повторила его позу.
– Так что же нужно сделать?
Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла, увеличивая между нами расстояние.
– Есть два варианта развития событий. Во-первых, девушка может отказаться от своего Дара, но это влечёт за собой практически полное магическое истощение и, возможно, смерть. Второй вариант менее затратный, но более сложный. Вы же знаете, что её сведёт с ума не замужество, а физическая близость с мужчиной, к которому она неравнодушна? Не знаете? Ну, теперь проинформированы. Так вот, можно получить благословление Магии на брак. Так и дети будут магически сильными, и влюблённые будут счастливы. Но, есть один нюанс – такой брак нерасторжим.
Я сидела, задержав дыхание. О господи.
– Вы, – голос хрипел, – вы можете провести ритуал для получения благословления?
– Могу, – мужчина согласно кивнул и улыбнулся. – Но мне нужны гарантии.
– Метку ставить пока что не дам, – я усмехнулась и снова скрестила руки на груди.
– Твоё «пока что» меня обнадёживает, – Том рассмеялся и покачал головой. – Но мне достаточно лишь вашего обещания. Твоим словам, Нарцисса, я верю.
– Обещаю, что буду вашим другом и союзником, – я протянула руку и мужчина осторожно пожал мои тонкие пальцы. Рукопожатие скрепилось синим светом.
– Клятва? – ошарашенно пробормотал Реддл.
– Скорее договор о совместном сотрудничестве. Мы ведь теперь друзья, Томас?
– Бесспорно, – мужчина поднялся из-за стола и кивнул в сторону окна. – У тебя есть немного времени? Может, хочешь погулять?
Я улыбнулась и посмотрела на часы, висящие на одной из стен чайной.
– У меня есть ещё около часа, мистер Реддл. Предлагаю посетить книжный.
– Флориш и Блоттс?
– Ну что вы, – я хищно улыбнулась и встала, оправляя юбку и застёгивая серебрянные застёжки на мантии. – Мне ли вам говорить, что в Лютном есть намного более интересные лавки?
***
Домой летела будто на крыльях. Неужели действительно можно сделать Беллу счастливой? Сказать по правде, это был единственный человек из семьи, за которого я переживала действительно сильно и кого откровенно любила. С ней я чувствовала себя в безопасности. С ней я чувствовала себя дома.
Ворвавшись в свою комнату, я скинула с себя зимнюю мантию и вызвала Динки.
– Принеси сюда поднос с чаем и пирожными… и позови Беллу, скажи, что это вопрос жизни и смерти.
Домовушка понятливо кивнула и исчезла. Леди Кассиопея, внимательно прислушивающаяся к разговору, раздосадованно вздохнула.
– Как я поняла, мне нужно уйти? – спросила она, поджав и без того тонкие губы. Я лишь покачала головой.
– Не обязательно. Только не вмешивайтесь, пожалуйста, и, как только она уйдёт, я объясню вам всё.
Женщина кивнула, заговорщицки усмехнулась и обмякла в кресле. Стороннему наблюдателю могло даже показаться, что она спит. Через несколько секунд с палочкой наголо ворвалась Белла.
– Что случилось? – напряжённо спросила она, методично рассматривая комнату. Увидев чай и пирожные, девушка убрала палочку и рассмеялась. – Нарси, если ты хотела попить со мной чаю, то могла бы просто сказать, а не…
– Дело не в чае, – перебила её я. – Садись.
Белла села напротив меня, обняв колени руками и улыбаясь. Но, увидев мою решимость, девушка тут же посерьёзнела.
– Что случилось?
Я тихо вздохнула и посмотрела на свою сестру.
– Ты знаешь, что запрет Дара Оракула можно обойти?
Брюнетка ошарашенно хлопала глазами.
– Что? – прошептала она.
Я медленно, тщательно подбирая слова, рассказала ей о ритуале, о Томе, о своём обещании и о возможных перспективах.
– Ты же понимаешь, – хрипло начала она, не замечая текущих по щекам слёз, – что не должна была ввязываться в такое ради меня?
Я осторожно обняла рыдающую девушку и, собравшись с духом, прошептала ей на ухо:
– Пиши Руди. Ритуал проведём сразу после Рождественского приёма, придётся пропустить сочельник.
Девушка кивала, скомкано прощалась, вытирала со щёк слёзы, смеялась и плакала одновременно. Перед тем как отпустить, я всё-таки влила в неё чашку чая со слабым успокоительным и заставила кое-что съесть.
Провожая сестру взглядом, я понимала, что я не зря попала сюда. И я всё делаю правильно.
Комментарий к Глава 16
Глава готова)
Вроде получилась неплохая, богатая событиями.
Что думаете о Томе в моём исполнении? Пожалуйста, я жду ваших отзывов, ибо ваше мнение повлияет на развитие дальнейшего сюжета ;3
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
P.S. Спасибо за идею и искренние переживания Марии Соболевой: https://ficbook.net/authors/2365893
Именно из-за её комментария я немного перекроила сюжет, решив, что страдать в одиночестве Белла не будет XD
========== Глава 17 ==========
Нежиться в кровати, смотря на кружащие под потолком пылинки, было приятно. Но долг, как говорится, зовёт.
Каждое утро дома начиналось приблизительно одинаково. Я вставала тогда, когда за окном ещё было темно. Домовушка за несколько минут до моего пробуждения подкидывала дров в камин и набирала мне ванную с каким-нибудь цветочным или ягодным запахом, укладывала на кушетку мою одежду и исчезала вплоть до моего пробуждения.
Как только я просыпалась, я тут же шла в ванную, где купалась в тёплой воде и мыла голову. После чего я сушила волосы заклинанием, заворачивалась в огромное махровое полотенце и снова шла в спальню. Там меня одевали, зашнуровывали нетугой корсет на платье, позволяющий беспрепятственно передвигаться и дышать, но дающий довольно выигрышный вид не до конца сформировавшейся фигуре, и заплетали волосы в какую-нибудь не очень сложную причёску, вроде пучка или короны.
После утреннего туалета я садилась ближе к камину и мне приносили завтрак. Обычно он состоял из крепкого сладкого чая, овсянки и тостов с джемом. Поев, я садилась за проверку корреспонденции. К ним относились письма личного характера, счета из магазинов, многочисленные газеты и журналы, которые я неизменно выписывала. Вся эта макулатура дважды или трижды проверялась защитой замка и домовиками, так что я могла брать листы и конверты в руки не опасаясь. Обычно я откладывала личные письма на потом и погружалась в разбор газет, вооружившись большой папкой, перьевой ручкой и ангельским терпением. Интересующие меня заметки я вырезала и «сшивала» в папку. Проверка маггловской и магической прессы занимала у меня где-то час или около того. А после этого неблагодарного занятия я полностью погружалась в мир переписок.
Переписывалась с многими. Люциус, Джейн, Антонин, Фелисия и Натан Нотты. Неожиданно, к моему вящему удовольствию, к этим именам прибавились такие кадры, как Рита Скиттер, Флёр де Лакур и Том. С Ритой мы общались о многом, в основном обменивались вырезками газет, журналов и кое-какими слухами и историями; не забывали обсудить моду, личные дела и кое-каких общих знакомых. Если подругу я в ней пока и не видела, то хорошую знакомую и сильную союзницу разглядела бы даже сквозь пальцы. После окончания Шармбатона она определённо направлялась в Англию и поступала на заочное обучение в Гарвард. Девочка хотела быть журналистом, я не видела ничего плохого в том, чтобы учиться вместе с ней. Хотелось всего и сразу, но я пока выбирала между юриспруденцией и бизнесом. В медицину больше не полезу никогда, как бы я её не любила.
С Флёр мы больше болтали о пустяках, но порой обменивались достаточно ценными сведениями касательно бытовых заклинаний, схемы плетения кружев, причёсок и фасонов платьев. Вот она как раз была такой легкомысленной подругой, которой мне всегда не хватало. С ней мы тоже часто, как и с Ритой, связывались по двусторонним зеркалам. Удобно, быстро и практично, отличный аналог Скайпа. Мне нравилось.
Письма Тома были особенными. Они были пронизаны каким-то странным спокойствием, уверенности во мне, в грядущем дне, во всём, в чём только можно было сомневаться такой маленькой и параноидальной мне. Он часто советовал интересные книги, которые мы после и обсуждали. Серьёзные темы в письмах мы не поднимали, прекрасно понимая, что сову можно перехватить, а пергамент защитить довольно трудно.
После ответов на письма, когда за окном ещё не окончательно рассвело, а стрелки на часах показывали начало восьмого, я спускалась вниз, чтобы поздороваться с родичами и утащить в библиотеку Беллу. С семьёй я, в основном, встречалась на трапезах, таких как обед, чай и ужин. К завтраку я почти никогда не спускалась, родичи уже привыкли к тому, что их гениальная Нарцисса живёт своей жизнью.
После того, как моя сестра посетит завтрак, мы шли в библиотеку, где до зубодробления заучивали заговоры, связки заклинаний, руны, даты, имена, правила и исключения. После мозгового штурма я обычно выходила на улицу, где гуляла в одиночестве около часа, обдумывая всё, что меня беспокоило, просчитывала варианты развития событий и пыталась предугадать будущие косяки. В общем, времени зря не теряла.
После всего этого был обед, на который обязательно собирались все Блэки. Там обменивались информацией, догадками и подозрениями, но о действительно важных делах особо не говорили, всё-таки дети рядом. После обеда я снова шла в библиотеку, но теперь уже писала эссе и читала учебники за свой курс. В школе это часто меня выручало, ведь свободного времени там было в обрез, а поспать лишние пару часов хотелось.
Ужины в Блэк кастле проходили так же, как и обеды. Собиралась вся семья, но интриги не плели, непростительными не кидались и вообще вели себя культурно, как подобает аристократам. После обычно плотного и вкусного ужина родственники собирались в главной гостиной, где рассказывались интересные семейные истории, читались книги и вязались восхитительные кружева. «Вечерние моционы» я никогда не пропускала, иначе Рита откусила бы мне голову. Она была искренне уверена, что это восхитительный источник информации. В чём-то девушка была права, ведь здесь говорилось о многом и дельно.
Вернувшись в комнату, я смотрела на часы и всегда находила их стрелку где-то в районе восьми часов. Сгрузив книги, набранные в библиотеке для «лёгкого чтения», я приводила растрепавшуюся причёску с помощью заклинания в порядок и усаживалась за стол, на довольно жёсткое кресло с высокой спинкой. Там у меня был аналог привычного нам компьютера, большое зеркало для связи с несколькими каналами. Там я созванивалась сначала с Ритой, а потом с Флёр. И если перед виртуальной встречей с Ритой я раскладывала перед собой газетные подшивки, тетради и перьевые ручки, то перед тем, как увидеть Флёр, я запасалась каталогами кое-каких товаров, выписанными рецептами зелий и связок заклинаний, и журналами о моде.
Всё это мракобесие продолжалось где-то до десяти вечера, на беседу с каждой я тратила примерно по часу. Закончив с обменом информацией, я купалась в приготовленной домовушкой ванне, снова мыла голову (из-за библиотечной пыли это приходилось делать по два раза на дню) и, надев ночную рубашку и халат, устраивалась перед камином. Там я приводила волосы в относительный порядок, сушила их заклинаниями и заплетала косу. После чего мне подавался чай, какао или горячий шоколад с каким-нибудь пирогом или печеньем, которые уплетались под чтение и выписку интересующих меня моментов на пергамент. Ложилась спать я где-то в одиннадцать, заводя стоящий на тумбе будильник на шесть утра и обнимая Лютика. Котик исправно спал со мной, в то время как Иви впадала зимой в спячку. Мой фамильяр вообще был животным свободолюбивым и полностью самостоятельным. На постоянном присутствии рядом я не настаивала, всё-таки у каждого должен быть хотя бы намёк на личную жизнь и гражданские свободы.
Так продолжалось вплоть до Сочельника. Меня такая жизнь устраивала, было что-то чарующее в подобной размеренности. Да, не хватало какого-то движения, приключений и выбросов адреналина, но было терпимо и даже уютно. Но всему, как известно, в этом мире приходит конец.
Как-то незаметно подошло 27 декабря. Праздновать собирались именно сегодня, бал должен был затянуться до четырёх утра. Моя домовушка во всеобщей канители задействована не была, так что проснулась я как обычно, даже ванну успела принять и позавтракать, пока в комнату не ворвалась сестра.
– Сочельник! – выдохнула она и остановилась перед дверью.
Я улыбнулась и встала из-за стола, чтобы обнять Беллу.
– С праздником, дорогая, – прошептала я куда-то ей в шею. – Всё обязательно получится.
– Надеюсь, – девушка покачала головой и слегка улыбнулась. – На празднике ведь будет Люциус. Помолвка, любовь… ты не думаешь, что приняла решение слишком рано?
– Не думаю, – я покачала головой, возвращаясь к письмам.
Я как раз писала ответ своему незадачливому жениху, который умудрился напутать что-то с зельями, из-за чего получил нехилый такой нагоняй от отца. До прихода сестры я смеялась над этим до слёз, а теперь лишь задумчиво проводила пальцами по пергаменту, пытаясь угадать места, где бумаги касались пальцы Люциуса.
Парень был родным. Добрым, нежным, любимым, загадочным и понятным одновременно. Это был именно тот человек, с которым я была готова связать жизнь, несмотря ни на что. И нет, моя уверенность в чувствах не дрогнула от такого пустякового, по сути, вопроса. Это была даже не влюблённость, не любовь, а что-то более сильное и глубокое, родство душ в самом его глубочайшем и чистом проявлении.
Я просто могла часами смотреть на то, как он вырисовывает что-то в своём альбоме, положив ему голову на плечо, следить за его ровным дыханием, замечать едва мелькнувшую улыбку на губах, привычно давать «пять» при победе на поле, прямо в полёте. Просто могла смотреть в его нереальные глаза цвета плавленного железа и замирать, внутренне сгорая. Просто могла тихо любить, находя в осторожных касаниях взаимность.
И пусть снаружи я часто была холодной, часто можно было уличить меня в скупости эмоций, но я любила. Сильно.
– Прости, – шепнула Белла и обняла меня сзади, заставляя отвлечься от писем. Оказывается, по моим щекам уже текли слёзы. Я улыбнулась и вытерла их рукой.
– Иногда у меня такое ощущение, что все против меня, – прошептала я, утыкаюсь сестре в плечо, повернувшись к ней лицом в кольце обнимающих рук.
– Я всегда буду с тобой, – буркнула она мне в голову и тихо рассмеялась. – И Люциус тоже, можешь даже не сомневаться.
***
Время подходило к восьми. Я стояла в своей комнате и придирчиво оглядывала своё отражение. К тринадцати годам я была уже достаточно высокой, где-то метр шестьдесят или около того. Люциус был выше меня сантиметров на десять точно, между прочим. Белла тоже была выше, высокая, статная, она походила на богиню древнегреческих мифов. Я вздохнула и поправила складки платья. О нём стоит поговорить отдельно.
На самом деле, наряжаться я не любила, но образ принцессы приходилось поддерживать. А это постоянный уход за волосами, идеальная причёска, чистая кожа, элегантные, но неброские вещи. Та ещё морока, в общем. Но это платье было венцом творения моей фантазии, умелых рук швеи и чар.
Плотная переливающаяся ткань мягкими складками ниспадала до пола. Основной тёмно-синий материал покрывал серебристый тюль. Но тут была своя фишка.Перед полуночью зал на десять минут погружался во тьму и, под свет немногочисленно горевших свечей, танцевало три пары, так или иначе связанные с Блэк кастлом. В этот раз танцевали я, Вальбурга и Белла. Так вот, в полной темноте платье начинало медленно гореть холодным, голубоватым огнём с подола. Охватив лёгким, будто электрическим пламенем подол, свет приобретал зеленоватый оттенок, переливаясь чуть ли не всеми цветами аквамарина. Смотрелось шикарно. На голове маленькой принцессы – то бишь меня – была серебряная тиара с вкраплениями бриллиантов. Мило, неброско, в духе Блэков, в общем.
