Текст книги "Причина причин (СИ)"
Автор книги: Eryn from Dreamworld
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Торин ответил ядовито:
– Ты просто мстишь за тот ларец, что дед пообещал тебе, но не отдал. Я был тогда почти ребёнком, но тот день помню хорошо! Твоя хвалёная эльфийская невозмутимость не скрыла твои чувства – ты был оскорблён. Теперь же для тебя вопрос чести – не позволить гномам Эребора вернуть свой дом!
Трандуил озадаченно смотрел на гнома. После недолгого молчания он заговорил спокойно, даже мягко:
– Мой юный гном! Твой дед меня обидел, это правда. Но мстить за это? Кто сводит счёты с теми, кто заплатил сполна и даже больше? Дракон лишил твоего деда трона, дома и сокровищ. Ты полагаешь, это – недостаточная месть? Но речь веду я не о том. Разбуженный дракон рассвирепеет. Мой лес и Эсгарот погибнут в его пламени, как Дейл. А Митрандир?! О чём он думал?! Да, понимаю, замысел великий – объединить всех Наугрим. Но стоит вам лишь сунуться в чертоги Смауга, весь этот замысел сгорит в огне дракона вместе с вами.
Торин молчал, а затем посмотрел на Трандуила странным взглядом и произнёс:
– А… если я… дам слово, что отдам тебе ларец с камнями, что дед пообещал тебе? Тогда отпустишь нас?
Леголас видел, как недобро сверкнули глаза отца. Тот процедил:
– Ты полагаешь, я торгуюсь? Да, в том ларце святыни эльфов, но ценность их – ничто в сравнении с Мирквудом и Эсгаротом. Я говорю тебе о пламени дракона, что всё пожрёт. А ты о камешках толкуешь?! Гном, да и только!
Трандуил резко отвернулся от гнома и отошёл в сторону. Затем, подумав, вернулся и сказал:
– Я отпущу, но не в обмен на камни!
– В обмен на что? – сухо молвил Торин.
Взгляд Трандуила горел. Он наклонился к гному и, глядя тому в глаза, произнёс тихо, но очень веско:
– В обмен на слово короля, что ты и твои гномы близко не подойдёте к Эребору.
Гном усмехнулся:
– Этого не будет.
Трандуил выпрямился и сказал высокомерно:
– Что ж, выбор сделан. Сидите здесь хоть до скончания света. Да только помни о том, что гномы смертны. Я не хотел бы прослыть тем, в чьих застенках погиб потомок Трора, пусть и от старости. Я буду рад узнать о перемене твоего решения. Ну, а сейчас – прости.
Король подал знак страже, и гнома увели. Леголас приблизился к отцу, по-прежнему стоящему у трона, со словами:
– Отец, ты думаешь о людях? Я удивлён!
Трандуил коротко взглянул на принца и ответил:
– Напрасно удивлён. И думаю я не о людях, а об эльфах. С кем мы ведём торговлю? Вспомни! После падения Эребора и разрушения Дейла Эсгарот – наш единственный партнёр в делах торговли и первый союзник в случае войны.
– Войны, отец? Ты, в самом деле, думаешь, что Саурон… – вдруг Леголас осёкся и пристально взглянул на короля.
Тот даже бровью не повёл. Он посмотрел на сына, и от его слов принцу стало не по себе:
– Я знаю, что Митрандир прав, говоря, что Саурон ударит рано или поздно. Тьма разрастается. И мы бессильны предотвратить войну, – король закончил фразу почти шёпотом, глядя куда-то вдаль.
Смятение, на миг охватившее Леголаса при имени Саурона, утихло, и мысли вернулись к гномам. Он снова обратился к Трандуилу, выводя того из состояния задумчивости:
– А этот гном… Ты полагаешь, он образумится?
– Всем сердцем желаю в это верить… Но урезонить гнома… Тем более, потомка Трора… Да если к их походу руку приложил волшебник! Ах, Митрандир! – ответил Трандуил с досадой. Он думал о поступке Митрандира. Война ещё не разразилась, но битва между майар началась.
Сомнения Трандуила подтвердились. Гномы бежали. Разбуженный дракон не тронул Мирквуд, но сжёг дотла озёрный город, прежде чем сам погиб. Драконья туша упала в озеро в том месте, где догорали остатки Эсгарота. Беженцы укрылись в стенах Дейла, где сохранилась часть построек.
До Трандуила долетели вести, что гномы обещали людям солидное вознаграждение за помощь и возмещение ущерба. Сулили много, но обещание осталось таковым. После разрушения двух городов долг гномов Эребора перед людьми неизмеримо вырос. Но отдавать его никто не собирался.
Для Трандуила было важно, чтобы город возродился, а вместе с ним – торговля, что была так выгодна обеим сторонам. К тому же… в преддверии большой войны, что неизбежно разразится, чем многочисленнее и сильнее люди, тем больше шансов выстоять у всех.
Король решил, что будет дальновидно поддержать людей в их справедливых требованиях. Они слабы, как никогда, и гномы это знают. Люди осадили гору, но штурмовать у них не хватит сил. Трандуил негодовал на жадность гномов. Теперь призвать их к ответу стало важно и для него. Торину придётся уступить, если эльфы Трандуила придут на помощь людям.
По первому снегу эльфийские войска вступили в город. Обозы с провиантом для голодающих тянулись вереницей. Весть о приходе эльфов мгновенно разлетелась, и толпы потекли рекой на городскую площадь. Людей согнала к ратуше не только весть о пище, но и о том, что Трандуил явился в город.
Из ныне живущих людей эльфийского владыку в глаза никто не видел, но говорили о нём много. О том, что он – великий воин, мудрый, гордый, слегка высокомерный и славится своей красотой. Среди прекрасных эльфов лесного короля узнать было несложно: светлый каскад мерцающих волос, серебряная диадема и олень, на чьей спине он гордо восседал.
Подобно дуновению ветра, по толпе прошёлся шёпот восхищения. Народ был счастлив – он получил сполна: и хлеб, и зрелище, о чем впоследствии начнут рассказывать потомкам, мол, видели владыку Трандуила. Большое удивление вызвал поступок короля: он соскочил с оленя навстречу Барду, сразившему дракона, тому, кто мог по праву править Дейлом. С ним Трандуил повёл себя, как с равным.
Люди, что повидали короля у ратуши, брели по улицам и удивлялись, видя другого эльфа – прекрасного, такого же светловолосого, как Трандуил. Не видя его раньше, люди знали, что это принц – светловолосых среди эльфов Мирквуда лишь двое. Принц был красив по-своему, но чуть попроще, чем его отец. И не было в нём того надменного величия, что отличало Трандуила.
Принц объезжал колонны эльфов, распоряжаясь о ночлеге и еде, невольно останавливая взгляд на каждом рыжеволосом. Леголасу не давал покоя медный волос, что застрял занозой в его мыслях. И, хоть поездки короля и прекратились с той самой ночи, все эти годы принцу было важно получить ответ на мучивший вопрос: кто был неведомый любовник и чем так огорчил отца.
Объехав город, Леголас нашёл немало рыжеволосых, но чувствовал, что не нашёл Его.
В шатре отца принц встретил Барда и Митрандира. Обмен приветствиями прервал их разговор, как показалось принцу, напряжённый. Приняв бокал с вином из рук отца, он сел в одно из кресел рядом с Бардом и стал слушать. Владыка Дейла был приятным с виду, держался просто и достойно, и, видимо, был симпатичен Трандуилу. Король сидел с невозмутимым видом в походном кресле, напротив – Бард и Леголас, а Митрандир ходил кругами. Он явно нервничал.
Волшебник проворчал:
– Не стоит трогать гномов, Трандуил! Сейчас не время для мелких распрей! Я говорю тебе о том, что есть опасность пострашнее. Сейчас не золото делить необходимо, а гору защищать от орков, что на подходе. А Торин объединит всех гномов снова. Оставь его пока! Не тронь!
Трандуил ответил:
– Не мне тебе рассказывать, что чем дольше гном сидит в горе, где спал дракон, тем больше он теряет разум. Хорош король! Похлеще Трора! Ты называешь мелкой распрей гнев на подлость гнома? Люди голодают, они без крова, зима не ждёт. А Торин нуждается в уроке, что будет весьма полезен для будущего короля, чтоб не разбрасывался словом. Раз обещал, пусть слово сдержит! И эти орки, о которых ты толкуешь, откуда им здесь взяться? С чего им лезть сюда?
Леголасу показалось, что отец последние слова произнёс с насмешкой, будто был уверен в том, что волшебник заблуждается. Бард, молча слушавший, заговорил:
– Откуда эти орки?
– Из Дол Гулдура и Гундабада, нас окружат, и очень скоро, – мрачно проговорил волшебник.
Трандуил усмехнулся, он был уверен в том, что это – сказки, ведь Майрон не станет сражаться с ним. Митрандир заметил усмешку и возмутился:
– Трандуил, напрасно ты смеешься!
Король заметил:
– Давно я тебя знаю, Митрандир. И ты всегда обеспокоен чем-то. Везде тебе мерещатся угрозы.
Волшебник исподлобья смотрел на короля. Он произнёс спокойно и зловеще:
– Хоть раз я ошибался? Ведь я тебе поведал больше, чем кому-либо. Хозяин орков набирает силу. Ему нужна гора! И скоро он ударит. Вот увидишь!
Нет, Трандуил не сомневался в словах волшебника. Майрон ударит, несомненно, но не сейчас, не здесь и не его.
Король ошибся. Он не поверил собственным глазам, когда увидел то, о чем предупреждал волшебник – армию орков. Король был потрясён, и в голове звенела мысль: «Майрон! Не ты ли умолял меня беречься?! И вот теперь ты отправляешь против эльфов армию. Рассчитываешь, что я подожду в сторонке? Иль твои чувства изменились, и ты узрел во мне врага?! Что ж, ладно! Рано или поздно это случилось бы. Так почему бы не сейчас?»
В то время, как пустошь у Эребора обагрялась кровью, хозяин Дол Гулдура сходил с ума.
Майрон спешил: гибель дракона смешала его планы. Прежде чем гномы вновь объединятся, необходимо было завладеть горой. Иначе рухнет план по окружению Трандуила. Войска выдвинулись быстро и в считанные дни достигли пустоши. Майрон следил за Эребором в палантире, но он не догадался взглянуть на разорённый Дейл! На утро тёмный властелин, предвидя свой триумф, воззрился в палантир и обомлел: пустошь у Эребора сияла солнцем, отражённым в эльфийских латах, а с холмов навстречу эльфам тёмными тягучими потоками спускалась орочья орда.
Замок на холме огласился протяжным воем. Полными ужаса глазами на побелевшем, словно полотно, лице Майрон всматривался в камень, едва дыша, ища на поле Трандуила. Вот он, прекрасный эльф, верхом на боевом олене, каким его запомнил тёмный властелин. «Я так мечтал тебя увидеть, мой драгоценный! Но не так!!! Как ты там оказался?! И зачем?!» – простонал Майрон. Мысли метались в поисках решения. Орду уже не развернуть обратно, приказ ей отдан, бой уже идёт. «Отправить весть! Немедленно! Всем отступить! Сейчас же!» Нетопыри спешили с вестью, а Майрон, что есть сил, внушал: «Не трогать короля! И принца – тоже!» Гибель жены король ему с трудом простил, но гибель сына он простить не сможет – это Майрон знал. Гонцы спешили, но пройдут часы, пока приказ достигнет Эребора. Часы мучений для владыки Дол Гулдура.
На исходе дня Майрон впервые в жизни был счастлив тем, что битву проиграл. Он, наконец, вздохнул свободно, по щекам струились слёзы счастья, искусанные губы улыбались: его король не пострадал, и принц жив тоже. «Мой воин! Как счастлив я, что ты такой! Я счастлив, что убить тебя непросто», – шептал Майрон, глядя в направлении Одинокой Горы с вершины башни. Владыке Дол Гулдура было всё равно, что он понёс потери, что Эребор у гномов отобрать не удалось. Единственное, что волновало Майрона – король, он должен с ним увидеться, проститься прежде, чем двинется на юг, в свою обитель.
Но Трандуил не разделял его желания. Как вызвать короля на разговор? Как вынудить его на встречу?
Решение нашлось само собой.
Таркун* – так гномы звали Гендальфа
Комментарий к 15. КРУШЕНИЕ ПЛАНОВ Кого интересует карта: http://tolkienists.ru/_ph/6/633068695.jpg
Надеюсь, скучно не было.
====== 16. ОН ======
– Я не понимаю, что происходит! – Леголас был сам не свой от беспокойства.
Король и принц верхом на лошадях находились неподалёку от границы с тёмной частью леса, эльфы были готовы к обороне, лучники стояли на местах. Полчища пауков угрожающе столпились на меже, но не атаковали.
– Так странно! Отчего они не нападают? И стоит ли нам их атаковать? Их слишком много! – снова заговорил Леголас.
Король сказал задумчиво:
– Да, их очень много. Пока что ждём и просто наблюдаем.
– Отец, не понимаю, что им надо? – прошептал Леголас немного позже.
Но Трандуил прекрасно понял этот знак.
«Чего ты хочешь, Майрон? Отправил пауков, чтобы вызвать меня на разговор? Так мы с тобой уже поговорили. У Эребора пару дней назад».
Некоторое время тёмные полчища стояли неподвижно, но вдруг они медленно двинулись в сторону эльфов.
– Отступаем! Бой не принимать! – громко крикнул король и, развернув коня, добавил, обращаясь к принцу: – Об изменениях немедленно докладывай.
Трандуил пустил коня в галоп и устремился к чертогам с мыслью:
«Вынуждаешь? Что ж, ладно! Поговорим!» Вбежав в свои покои, король бросился к ларцу, где хранился палантир. Отперев ларец и откинув крышку, король увидел, что был прав: камень светился мягким светом, а в глубине была видна опочивальня, где между ним и Майроном произошёл последний разговор. Майрона видно не было. Он приглашал Трандуила точно так же, как когда-то сделал это он. «Я понял. Я приеду. Завтра!» – подумал Трандуил, сверля глазами камень. Тот погас, давая знак, что ответ услышан.
Король обессиленно опустился на пол. Закрыв глаза, прижался лбом к комоду, где стоял ларец. «Увидеться с тобой опять! Как это больно! Зачем ты мучаешь меня?» – подумал Трандуил и застонал.
Он не спешил, он был уверен, что посланцы Майрона ушли, но он был должен вернуться к эльфам.
Видя, что угроза миновала, Леголас развернул войска и двинулся домой, встретив отца на полпути от дома. Тот был смертельно бледен, глаза горели так, будто внутри пылал пожар.
– Что происходит? – Трандуил задал этот вопрос, прекрасно зная, каким будет ответ.
– Они ушли, отец. Был момент, когда казалось, что схватка неизбежна, но они вернулись в лес… Ты так бледен! Что с тобой?
– Я испугался, Леголас. Их было слишком много, – ответил очень тихо Трандуил.
Принц недоверчиво взглянул на короля и так же тихо произнёс:
– Ты? Испугался? Трудно поверить!
Трандуил посмотрел на сына долгим печальным взглядом и сказал:
– Не страшно лишь безумцам, сын. Король боится больше, чем кто-либо. На нём лежит ответственность за все его решения, ответственность за жизни, судьбы, за ошибки. Правителю страшно за свой народ, отцу – за сына.
Леголасу нестерпимо захотелось обнять этого изумительно красивого и благородного эльфа, что был его отцом, но пришлось ограничиться лишь лёгким прикосновением к его руке, держащей поводья. Трандуил ответил тёплым взглядом.
Весь день до вечера король был сам не свой. На первый взгляд он выглядел привычно, но от внимания любящего сына не укрылось то, как необычно бледен был отец, как глубоко он погрузился в свои мысли, как лихорадочно блестели его глаза. «Я сердцем чувствую, с ним что-то происходит…» – думал принц, украдкой наблюдая за Трандуилом. Ночь Леголаса прошла очень беспокойно, в обрывках сновидений он видел сцены недавней битвы у Эребора, паучьи полчища, отца…
Принц проснулся задолго до рассвета. Чувствуя, что больше не уснёт, он встал. Думая, чем заняться, он вышел в галерею. В предрассветной тишине раздался звук шагов, Леголас встал за колонну, предчувствуя, кто мог так рано встать. И верно: в соседней галерее сквозь ряд колонн принц увидел Трандуила, тот явно собирался уезжать.
Пальцы Леголаса, сжимавшие колонну, побелели. Грудь тяжело вздымалась, кровь прилила к лицу, и принцу в одночасье стало душно. «Неужели?! Спустя так много лет он снова уезжает на встречу с ним! Теперь настал час истины. На этот раз я всё узна́ю», – вихрем закрутились мысли. Принц знал, куда отправился отец, поэтому неспешно вернулся к себе, чтобы собраться и вскоре двинулся в дорогу. Он решил на этот раз не следовать за королём, а попытаться опередить его, свернув немного в сторону и срезав путь.
В сумрачной части леса Леголасу пришли на ум слова отца, что не боится лишь безумец. Помня о том, в каком количестве в лесу водились пауки, принц передёрнулся от страха. «Что ж, мне страшно, я не безумен… хоть в этом. А в остальном…» – Леголас имел в виду свои безумные предположения о медном волосе и об отце. На самом деле он мысленно ругал себя за эту слежку, считал, что это недостойно – вот так следить за королём. Но вековая неизвестность и подозрения измучили. Он обещал себе, что в этот раз от двери не уйдёт, пока всё не услышит и не узнает правду. Какой бы горькой ни была она.
«А что мне будет горше? Узнать, что тот, с кем делит ложе Трандуил – обычный эльф, простой и некрасивый? Или, что король стонал в объятьях человека? Или что его возлюбленный – сам… тёмный властелин…» – отчего-то принцу не захотелось даже мысленно произносить имя, приводящее его в смятение. Он безумно волновался – до дрожи, до ледяного пота, до боли в сердце. Тяжёлое предчувствие камнем легло на душу. Он вновь и вновь спрашивал себя: «Зачем мне знать, в кого влюблён король? Зачем мне это? Хотя, я понимаю… мне важно знать, что я ошибся в своих предположениях. Увлёкся, как ребёнок, наслушавшийся сказок старца. Ах, этот обольститель с медными кудрями, герой легенд! И надо же мне было вообразить, что он и есть неведомый любовник. Зачем я только слушал?! Сейчас мне не пришлось бы так низко пасть, чтобы следить за собственным отцом!»
На сердце Трандуила было тяжело и мрачно. Увидеть Майрона, его золотистый нежный взгляд, услышать его голос, вдохнуть аромат его волос и кожи… Трандуил до боли стиснул зубы и простонал, ощутив, как тело охватывает жар желания. Перед глазами заплясали картины прошлого: улыбка чувственных чуть влажных губ, игривый взгляд сквозь пряди, сбивчивое жаркое дыхание над ухом и шёпот, страстный, ласковый… А руки! Эти ласкающие руки лишь несколько часов назад ему приснились… в который раз… «Довольно! Тот Майрон остался далеко в воспоминаниях! Меня ждёт Саурон, о нём и стоит думать!» – подумал Трандуил.
Зимние сумерки сгустились очень рано. Тучи закрыли лунный свет, но на снегу всё было видно. Леголас прибыл к месту раньше Трандуила. Принц привязал коня в укромном месте, как когда-то, и, спрятался среди ветвей растений, что покрывали стены. Оттуда, где он стоял, был виден вход. У лестницы уже стояла вороная лошадь. «Он уже здесь! Он ждёт!» – дрожь пробежала по спине, и руки стали ледяными от волнения, несмотря на тёплые перчатки.
Раздался стук копыт. Король спрыгнул со спины коня и, привязав его у лестницы, вошёл. Леголас выскользнул из своего укрытия и неслышной тенью поспешил за Трандуилом, стараясь ничего не пропустить. Принц слышал в коридоре звук удаляющихся шагов. Отец шёл быстро и уверенно, не опасаясь слежки. Леголас приблизился к резной двери в тот миг, когда за королём закрылась дверь в опочивальню.
Принц проскользнул в дверной проём и, скрытый тьмой пустого зала, встал у двери и стал слушать.
Трандуил вошёл в опочивальню. В то же мгновение его обвили руки, и голос тихо заговорил, срываясь в шёпот: «Ты жив! Ты жив… Любимый мой… Бесценный мой… Ты жив… Ты здесь…»
Леголас едва дышал. Он узнал этот голос! Тот же волшебный голос, что до сих пор музыкой звучал в его воспоминаниях. «Он любит моего отца! Безумно любит! Сомнений быть не может!»
Трандуил не мог пошевелиться, он чувствовал, как Майрон прижимается к нему все телом, а его тонкий аромат окутывает и лишает воли. Он поднял руки, чтобы отстраниться, но руки сами обхватили любимого и сжали сильно, больно, страстно. И оба простонали в один голос. Трандуил ослаб в объятиях Майрона, а тот стал стаскивать с него одежду. Эльф забормотал:
«Постой… не надо… не сейчас… прошу… я не могу тебе противиться… любимый…» «Так не противься», – бесконечно ласково ответил Майрон, скользя руками под одеждой короля. «Дай мне взглянуть в твои глаза. Я так давно тебя не видел!» Кольцо объятий разомкнулось, позволяя Трандуилу рассмотреть возлюбленного. Тот был по-прежнему прекрасен, глаза светились нежностью, беспредельной радостью и… страстью. Трандуил провёл рукой по медным волосам, стянутым в хвост, погладил щёки, губы… На губах едва виднелись следы укусов. Эльф спрашивать не стал, откуда те следы, он понял. Он понял, что мишенью орков был не он, не эльфы Мирквуда. Золотистые глаза красноречиво это подтверждали, губы улыбались и манили, руки раздевали.
Трандуил со стоном приник к истерзанным губам любимого и тоже начал стягивать с него одежду. «Мы будем говорить… потом…» – мелькнула мысль и уступила место страсти.
За дверью Леголас прислушивался к шороху одежд и звукам поцелуев. Он чувствовал себя преступником, бесстыдным соглядатаем чужих секретов, но был не в силах выйти и не слушать. Он думал: «Не похоже, что между ними была ссора…»
Поцелуи Трандуила стали требовательными, он с силой прижал к себе голову любимого, одновременно распуская его волосы. Кудри тяжёлыми волнами рассыпались по плечам, и Трандуил немного отстранился, чтобы полюбоваться их сиянием. «Так привычнее», – улыбаясь, проговорил король, пропуская несколько локонов сквозь пальцы. Майрон подхватил эльфа на руки и бережно, словно хрупкую драгоценность, уложил на постель.
Откинувшись на подушки, Трандуил улыбнулся, призывно глядя в потемневшие от желания золотистые глаза возлюбленного. Тот любовался королём, его точёным гладким телом на тёмном покрывале, тонким рисунком мышц и жилок под белоснежной кожей, рассыпавшимся золотом волос, сверкающими, словно самоцветы, светлыми глазами. Так он стоял у ложа, молча восхищаясь. То же делал и Трандуил. Король прекрасно знал, что о его внешности слагают песни (их, правда, он предпочитал не слышать), но самолюбованием не отличался.
Вот Майрон… да… на него король мог бы смотреть часами, днями, вечность. В нём было что-то большее, чем просто красота. Какое-то сияние в глазах и волосах, как светлый ореол. Что за нелепость – тёмный властелин! А кожа… бархатистая на ощупь, белоснежная, но… чуть иначе, чем кожа Трандуила – как снег, искрящийся на солнце. А его тело! Гибкое, изящное, красивое до каждой его части… до каждой – взгляд короля скользнул к восставшей плоти. Король сглотнул и вновь взглянул в глаза – в них появился первобытный голод.
Майрон прилёг рядом с Трандуилом и начал гладить его тело, едва касаясь кончиками пальцев, дразня и возбуждая. Король постанывал тихонько и выгибался навстречу ласковым рукам и поцелуям. Он с силой притянул к себе любимого и, тесно с ним обнявшись, перевернулся, оказавшись сверху. Майрон засмеялся, а Трандуил, игриво улыбаясь, заскользил по его телу вниз, лаская кожу влажным языком. Майрон застонал, почувствовав, как жаркие губы эльфа обняли его плоть, изнемогающую от желания. Король упивался своей властью над любимым. Он медленно и плавно двигал головой, скользя губами по нежнейшей коже, следя за тем, как руки Майрона сминают простыню, как трепетно подрагивают его бёдра, и вслушиваясь в его стоны и жаркий шёпот.
Насколько было хорошо влюблённым, настолько было принцу не по себе. Он уже жалел о принятом решении не пропускать ни слова и ни звука за этой дверью. До слуха принца долетали стоны и шёпот любовника отца. То, что он шептал, вгоняло в краску и горячило кровь. В холодном зале Леголасу стало жарко. Он тяжело дышал, но с места не сходил.
Трандуил прекратил сладкую пытку губами. Он оседлал бёдра Майрона и, не сводя с него глаз, стал медленно опускаться, соединяясь с телом любимого. Тот подался навстречу и сел, крепко сжав в объятиях слитого с ним воедино эльфа. Они стали плавно раскачиваться, целуя друг друга и лаская взглядом.
Ноги Леголаса подгибались. Соскользнув вдоль стены, он сел на пол, и, поплотнее укутавшись в тёплый плащ, уткнулся лбом в колени. Ему было бесконечно стыдно за то, что он слышал то, что слышал. Он не мог ответить, что именно он ожидал услышать. Услышать, увидеть… Да что угодно, лишь бы исчезла неизвестность. Так он сидел, не шевелясь, изредка вздрагивая от вскриков или громких стонов, доносящихся из-за двери. Что только не шептал король в порыве страсти! Принц даже ощутил в какой-то мере ревность.
Любовники затихли – скорее всего, уснули. И Леголасу стало легче. Он прислонился головой к стене и тоже задремал. Сквозь чуткий сон до принца донеслись звуки голосов. Он мгновенно встрепенулся и прислушался: за дверью слышалось движение. Тучи рассеялись, и зал был залит лунным светом. До рассвета оставалось несколько часов.
Леголас прислушался и понял – напрасно он проснулся. Лучше бы он спал – влюблённые стонали от наслаждения, и молодому эльфу было опять не по себе.
Майрон навис над Трандуилом. Он плавно двигался меж разведённых ног любовника, а тот стонал в его руках. Руки эльфа ласкали волосы и спину любимого, оглаживали напрягшиеся мышцы сильных рук. Не прекращая двигаться, Майрон прижался к королю всем телом, а эльф обвил его ногами, сближаясь еще больше. Сквозь собственное громкое дыхание эльф слышал нежный шёпот, что ласкал его нескромными словами, срываясь в стоны. Блаженство захлестнуло Трандуила, он изогнулся и громко вскрикнул «Майрон!»
Леголас оцепенел, услышав это имя. Где-то на задворках мыслей в агонии продолжала биться робкая надежда, что он ослышался. Принц едва дышал от потрясения, и даже не заметил, как за дверью вновь стало тихо. Ненадолго.
Майрон лежал, уткнувшись носом в подушку, а за его спиной, прижавшись жарким телом, лежал король, играя с медными кудрями, лаская спину любимого. Эльф ласково шептал на ушко нежности, а Майрон слушал, счастливо улыбаясь. Улыбка стала шире, когда в бедро упёрлось красноречивое свидетельство того, что Трандуил желает новой близости. Майрон призывно повёл бедром и лёг удобнее, раздвинув ноги, с восторгом принимая тяжесть тела Трандуила и впуская его в себя.
Теперь они сливались, как в первый раз в далёком прошлом. Тогда король был груб, бесцеремонен и вызвал слёзы боли. Сверкающие капли вновь оросили пушистые ресницы, но это были слёзы наслаждения. И Майрон стонал от удовольствия, подрагивая в такт движениям эльфа.
Перед рассветом влюблённые лежали, обнявшись. И Майрон, наконец, заговорил:
– Мой Трандуил… у Эребора… Ты появился так внезапно… Я чуть рассудка не лишился от тревоги… Ты не входил в мой план…
– Я догадался… Но не сразу… – сказал король и глубоко вздохнул.
Майрон чуть сильнее сжал объятия и продолжил:
– Я так надеялся все эти годы тебя увидеть! Я задержался в Дол Гулдуре из-за тебя!
Леголас напрягся, услышав о Дол Гулдуре. Сердце заныло: надежда таяла как дым…
– Майрон… я не мог… мне было слишком тяжело и больно, – сказал печально Трандуил.
«Майрон! Я не ослышался! Он называет его „Майрон“! Всё это время я чувствовал, что это Он! Но как же сложно поверить правде!» – Леголас едва не застонал, бессильно уткнувшись лбом в колени.
Майрон заглянул в глаза Трандуила и произнёс:
– Мне тоже больно, мой король. Мой драгоценный, я весь извёлся, борясь с собой… с Кольцом. Я объяснял, что я не в силах остановить события. Любимый мой, я всё бы отдал за то, чтоб быть с тобой как прежде. Я так хочу покоя и твоей любви. Зачем мне власть такой ценой? Ценой разлуки! Но моя алчность и гордыня заключена в Кольце. Я постоянно слышу Его зов. Я ненавижу и желаю! И это рвёт меня на части.
Трандуил молча слушал, а Майрон продолжал:
– Я позвал тебя сюда, чтобы проститься перед разлукой…
Король напрягся и часто задышал.
– …Я покидаю Дол Гулдур и отправляюсь в Мордор. Я снова буду умолять тебя беречься. Ты, сам того не зная, расстроил мои планы по сохранению тебя от пламени войны. Я рассчитал всё очень точно. Но тут на пустошь к Эребору явился ты.
Трандуил усмехнулся:
– И чем я помешал?
Майрон вздохнул и заговорил печально:
– Мой план был запереть тебя в лесу. Отрезать от союзников. Ты не безумен, чтобы пробиваться сквозь окружение. И все большие битвы прошли бы без тебя… Дракон погиб, и мне так важно было успеть занять ту гору раньше гномов…
Король посмотрел на Майрона долгим взглядом и произнёс:
– Что ж… План был действительно хорош. И он сработал бы. Я не безумен. Хотя, я сомневаюсь. Ведь я лежу в твоих объятиях… и слушаю о планах Саурона…
Леголасу стало дурно. Отец произнёс имя тёмного властелина так запросто… Где-то в глубине вспыхнул огонёк надежды, что существует другой Майрон. Что всё происходящее – лишь чья-то злая шутка, чудовищное недоразумение. Принцу так хотелось в это верить, что в этот миг он забыл о том, что было сказано о Мордоре и битве при Эреборе. Но робкий лучик надежды погас при следующих словах, прозвучавших мольбой:
– Прошу, моя любовь, мне ненавистно это имя. Мне больно до сих пор от звука твоего голоса, зовущего меня «Гортхаур». Я знаю, что для всех я Саурон. Но слышать это имя от тебя невыносимо.
– Майрон, ты знаешь, кто ты для меня. Напомнить? – последнее слово король прошептал.
До Леголаса долетели звуки поцелуев. Его трясло. Истина неотвратимо напирала, сжимая сердце болью. «Он сам назвался! Больше нет сомнений». Принц тяжело дышал, перед глазами плясали яркие круги. Сквозь стрельчатые окна рассвет наполнил зал неясным светом. День обещал быть ясным.
Опочивальня осветилась лучами солнца. Влюблённые уже оделись. Майрон снова стянул волосы в привычный хвост. Он влажными от слёз глазами смотрел на Трандуила. Он молча подошёл и обнял короля. Сцепленные руки соскользнули по тёмному плащу, и Майрон опустился на колени перед эльфом, прижался к его телу и зашептал:
– Я уезжаю, мой любимый. Молю тебя о том, о чём уже молил. Побереги себя!.. И сына… Пообещай мне, драгоценный!
Леголас вздрогнул. Враг молит поберечь его? Леголаса? Невероятно!
Трандуил резко бросил:
– Ты это говорил, я помню! Я тоже повторю. Как бы я ни любил тебя, я ничего не буду обещать. Да и зачем?! Какой в том смысл? Нам вместе всё равно уже не быть!
Майрон взвился и прорычал:
– Мы будем вместе!
Трандуил смотрел на него с горькой иронией и заговорил сухо:
– И как ты это видишь? Твоя орда всё разорит, сожжёт дотла. На реках крови и пожарищах ты установишь трон и сядешь править. А дальше? Ужель ты думаешь, я сяду рядом?! Ты, правда, думаешь, я здесь останусь?
В глазах Майрона мелькнул ужас. Трандуил продолжал:
– Я буду биться против полчищ, что ты отправишь. И если уцелею, победив, то, значит, сгинешь ты. А если уцелею, проиграв, и ты здесь установишь своё господство, истребив свободные народы, то я отправлюсь в Аман! Валар нам не откажут. Вот и всё!
Майрон заметался по комнате, рыча:
– Что это значит?! В Аман?! Будешь биться?!
Трандуил произнёс спокойно:
– Это значит, Майрон, остановись сейчас. Пока не поздно.
– Я не могу!!! Я тут бессилен!
От звучного крика Леголас вскочил и схватился за оружие.
Трандуил продолжал говорить:
– Майрон! На что надеяться? Скажи! Ужель ты думаешь, что ограничишься своим господством? Сейчас ты думаешь, что те, кто покорится, будут твоими подданными? Да нет же! Ты истребишь свободные народы. Не ты ли говорил о ненависти и презрении, что ты вложил в Кольцо? Ужель ты думаешь, что обретя его, ты станешь просто править? Кольцо не даст тебе покоя! Ты будешь жаждать большего! Всегда! Ты сам сказал, оно тобой повелевает. Ты станешь Сауроном. Ты уже Он! Не делай такое страшное лицо, я не боюсь! Ты просишь меня выжить в войне, что сам развяжешь. А дальше? Ты думаешь, я стану любовником того, кто залил кровью, уничтожил всё, что я любил? Или принудишь меня к любви? Ты станешь для меня неузнаваем и ненавистен. Все, кто ценит свою свободу, свой дом и свой народ, объединившись, будут биться… Пока тебя не уничтожат. Или твоё Кольцо. Неужто сам ты этого не знаешь?
