Текст книги "Причина причин (СИ)"
Автор книги: Eryn from Dreamworld
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Улыбка тронула бледные губы, ведь ответ уже содержался в вопросе: Майрону не придется искать встречи с Трандуилом, эльф сам будет искать встречи с ним.
Лукавый демон пошел по давно проторённой дорожке – играть чужими слабостями, а слабость Трандуила была ему известна.
Совсем немного времени ушло на то, чтобы по Дейлу и Эсгароту поползли слухи о чародее, говорящем с усопшими. Слухи передавались из уст в уста шёпотом, украдкой, словно величайший секрет. И так же украдкой чародея стали звать некромантом.
Поговаривали, что был он бравым воином, павшим в далёком сражении, что побывал он в чертогах Мандоса, но вернулся оттуда, получив особую способность. Слухи быстро обрастали новыми невероятными подробностями, но никто не мог ответить на вопрос, ни как выглядит чародей, ни где искать его, ни что берёт в уплату за услуги. Лишь смутные слухи ходили о бледном человеке, что иногда бывает в Дейле. Но как его искать, опять никто не знал. Вскоре слухи достигли чертогов Трандуила.
Глаза и уши купленных шпионов улавливали всё, происходящее в городе и его окрестностях, так что Майрон в тот же день узнал, что в город прибыли два эльфа решать торговые вопросы. Как бы невзначай интересовались новостями и особенно – чудесами некроманта. Майрон знал, что за этим визитом последуют новые, и был прав: очередной визит не заставил себя долго ждать.
Как и прежде, посланники эльфийского владыки справлялись о торговле и вежливо слушали болтовню продавцов, как бы вскользь упоминая человека с бледным лицом, но торговцы лишь разводили руками. Эльфы уже собрались уезжать, как к ним несмело подошёл невзрачного вида человечек с прилизанными редкими волосами и маленькими хитрыми глазками.
От коротышки разило рыбой. Подобострастно глядя снизу вверх, подошедший тихо спросил, не они ли ищут встречи с бледнолицым. Переглянувшись, эльфы покачали головой: нет, они лишь слушали местные байки. Человечек поклонился и так же тихо произнёс: «Надеюсь, господа простят мою оплошность. Я всего лишь маленький торговец рыбой. Альфиусом меня зовут». Человечек снова поклонился. «Моя лавка вон на том углу, – говоря это, он показал рукой в сторону виднеющейся вывески с изображением рыбы. – Не угодно ли благородным господам взглянуть на мой товар?» Вежливый отказ и подобие улыбки были ответом.
Неделей позже Майрон ликовал: новости из Дейла радовали. В лавку Альфиуса пожаловал эльф. Лавочник, как водится, стал расхваливать товар, но гость лишь спокойно слушал, чуть склонив голову на бок, и загадочно молчал. Альфиус замолк, затем, пристально взглянул на эльфа и, понизив голос, многозначительно заметил: «Господин почтил своим присутствием мою скромную лавку не затем, чтобы слушать о рыбе. Верно?» Гость медленно кивнул.
На прилавок лег замшевый кошелёк, звякнувший монетами. Лавочник облизнул губы и, косясь по сторонам глазами, а рукой сметая кошелёк с прилавка, тихо проговорил: «Благодарю покорно. Через неделю у меня будут новости для Вас». Посетитель молча кивнул улыбающемуся гнилыми зубами торговцу и ушёл.
Спустя неделю эльф вернулся в лавку. На этот раз Альфиус лишь молча поклонился, вынул из кармана пропахшей рыбой куртки записку и протянул её посетителю. Тот молча развернул бумагу, пробежал глазами написанные изящным почерком строки: «Трактир „Три бочки“. Пятница. После захода солнца. Снимите номер. К Вам придут». Эльф кивнул и молча вышел.
В трактире «Три бочки» всегда многолюдно – еда и вино там отменные, а ночлег удобен и недорог. Вечер пятницы особенно щедр на посетителей: купцы, мастеровые, торговцы – приезжие ли, местные – никто не разбирался. Проливной дождь загонял путников в тепло трактира, так что народу было – не протолкнуться. Колокольчик на входной двери не умолкал.
В очередной раз звякнув, дверь пропустила посетителя – тонкие черты красивого лица и высокий рост выдали в нём эльфа. Мужчина, заговорил с трактирщиком, спросил комнату, и, получив ключ в обмен на плату, направился по лестнице наверх. В тот же миг из-за стола в углу за очагом поднялся посетитель: высокую фигуру обтекал тёмный плащ, капюшон скрывал лицо.
Поднявшись наверх, человек постучал в только что закрывшуюся за эльфом дверь. На стук открыли, гость вошёл. Мужчины некоторое время молча изучали друг друга. Затем гость так же молча опустил капюшон, открыв взору эльфа необыкновенно бледное невозмутимое лицо.
Миндон – а это был именно он – вырос во мраке замка Дол Гулдур, и потому был бледен. Хозяин был для него всем – отцом и матерью, луной и солнцем – целым миром.
Эльф тихо произнёс:
– Мой господин желает встречи с тем, кого называют некромантом.
– А кто Ваш господин? – так же тихо прозвучал вопрос.
– Владыка эльфов Трандуил, – после некоторого колебания ещё тише ответил эльф.
– Через неделю будьте здесь. В тот же час. Я сообщу решение господина, – с этими словами человек натянул на голову капюшон и скрылся за дверью.
Майрон не находил себе места от нетерпения: сегодня Миндон назначил встречу с Трандуилом. Было решено выждать три недели на случай, если встречи двух незнакомцев привлекли чьё-то внимание.
Спустя положенное время два всадника обогнули Мирквуд с юга и въехали в Дейл. Магия Майрона берегла их от внимания прохожих. И верно: он и Миндон вызывали у окружающих интерес не больше, чем придорожный столб – ровно столько, чтобы не столкнуться.
Путники спешились у трактира «Три бочки», отдав поводья коней подоспевшему слуге. Оба были высоки ростом, один из них, по виду, – старец: спина согнулась под грузом прожитых лет, лицо скрывал глубокий капюшон, а руки – чёрные перчатки. В молодости, верно, это был витязь небывалой стати – повыше эльфа, стройный, удалой. Путники вошли. Тот, что моложе, спросил у трактирщика просторный номер. Щедро заплатив, оба гостя поднялись наверх. Затем один вернулся и сел за стол в углу за очагом.
В номере Майрон погасил лишние свечи, погрузив комнату в приятный полумрак. Выбрав место за столом лицом ко входу, он стал напряжённо ждать, когда его слуга встретит в зале долгожданного гостя и приведёт его сюда.
Руки в перчатках сжимались в кулаки от волнения и нетерпения, а сердце билось так сильно, что, казалось, его стук слышен в зале внизу. Рука нащупала магическую сферу в суме под складками плаща и ласково погладила её, словно успокаивая послушный палантир перед передачей новому владельцу. Время шло. Нетерпение нарастало.
Наконец, дверь отворилась, и в комнату вошёл тот, кого так ждали, оставив сопровождающих снаружи. Так же, как и Майрон, вошедший был одет в тёмный плащ с капюшоном, не позволяющим рассмотреть лицо. Тело Майрона начала бить мелкая дрожь. Сделав над собой усилие, он плавным жестом пригласил гостя занять стул напротив.
Тот принял приглашение и сел к столу. Несколько минут прошло в молчании.
Наконец, гость тихо произнёс знакомым голосом:
– Вы – тот, кого называют Чародеем, Некромантом?
– А вы – владыка эльфов… Трандуил? – шёпотом прозвучал встречный вопрос.
Движением, исполненным достоинства, гость обнажил голову. Майрон до хруста стиснул пальцы и на мгновение перестал дышать: на расстоянии вытянутой руки перед ним находился Трандуил и вопросительно всматривался вглубь его капюшона до боли знакомым взглядом светлых глаз. Обычно невозмутимое и чуть надменное лицо сейчас выдавало любопытство и нетерпение, снедавшее его владельца.
«Это намного труднее, чем я предполагал», – подумал Майрон о сводящей с ума близости того, кого не видел бесконечно долго – с той памятной ночи в заброшенном дворце.
Трандуил снова заговорил:
– Теперь, когда вы убедились, могу я видеть Вас?
– Когда б вы только знали, как сильно я желаю быть приятным вашему взору так же, как вы – моему… – с невероятной страстью и горечью, заставившей эльфа еще пристальней взглянуть на собеседника, прошептал Майрон. – Увы! Моё обличье слишком неприглядно. Мне было б больно видеть отвращение на вашем прекрасном лице, пусть все останется, как есть.
Бровь эльфа еле заметно дрогнула, выдавая сомнение. Майрон уловил это и, положив обе руки на стол, стянул с одной из них перчатку, приглашая Трандуила убедиться в правдивости своих слов. Тот некоторое время задумчиво смотрел на руку, будто принадлежащую лежалому мертвецу, и, медленно подняв взгляд, еле заметно кивнул. Перчатка вернулась на прежнее место. Эльф неотрывно смотрел на собеседника и продолжал молчать.
– Итак, владыка Трандуил, что за надобность у вас искать со мною встречи? – вкрадчиво прошептал Майрон, пряча в темноте капюшона лукавое выражение лица.
Mindon (синд.) – одинокий холм, башня
====== 6. РЕВНИВЕЦ ======
Король ответил не сразу, будто подбирал слова:
– Правдивы ли слухи, что ходят о вас?
– Зависит от того, что именно вы слышали…
– Слышал о вашей способности… говорить с душами умерших.
Как ни велико было искушение притвориться слышащим голоса в чертогах Мандоса и тем самым разжечь заинтересованность владыки Мирквуда в повторных встречах, Майрон решил этого не делать. Ведь малейшая интимная подробность, неизвестная «некроманту», могла раскрыть обман. Поэтому «чародей» загадочно прошептал:
– Так вот, что нужно королю? Поговорить с потусторонним миром? И это всё?
– Не все… Хочу узнать виновного и… отомстить! – глаза Трандуила метнули молнии, и Майрон вздрогнул.
Хитрец знал заранее, что разговор приобретёт подобный оборот, но сердце всё-таки заныло.
– Забавно… Я уж решил, что вас терзает боль, и вы попросите вас от неё избавить.
Эльф был явно удивлен и заинтригован:
– А это в ваших силах? – спросил он после некоторого замешательства.
– Возможно… – уклончиво ответил «некромант». – Зависит от того, что именно вам нужно.
Король молчал, задумчиво рассматривая стол. Наконец, он поднял глаза на собеседника и произнёс тихо, будто самому себе:
– Мне нужно, чтобы ко мне вернулась любовь.
Майрон зажмурился от удовольствия: «Какая замечательная лазейка! Ты не сказал «жена», «любимая»… «Любовь» – гораздо больше, чем «жена». Но вслух заметил:
– Любовь намного слаще мести, верно?
– …
– Любовь вернется к вам. На это нужно время, – прошептал Майрон, подразумевая свои причины.
– Я не спешу. Я ждал намного дольше.
«О! Но не так, как я!» – промелькнуло в мыслях «чародея», а губы прошептали:
– Насколько велико ваше желание вернуть себе любовь?
– Настолько, чтобы безрассудно явиться в чужой город посреди ночи на встречу неизвестно с кем! – в тихом мелодичном голосе эльфа зазвенел металл, подбородок чуть вздёрнулся, а в глазах сверкнул огонёк раздражения – то ли на собственный поступок, то ли на заданный вопрос.
Майрон любовался: вот он, король, высокомерный, жёсткий, каким его описывают люди.
– По случаю, со мною то, что может вам помочь.
– И что же это?
– Магический предмет. Однажды вы в нём увидите любовь. Обещаю.
– Этот предмет… В нём сокрыта… тёмная магия?
Лицо эльфа на миг исказилось отвращением. Заметив это, «некромант» прошептал:
– Вы лукавили, говоря, будто не знали, на встречу с КЕМ согласились. Так что же удивляет вас теперь?
Трандуил встал и, сделав несколько шагов к двери, остановился. Подумав, он повернулся к Майрону, напряжённо ожидающему ответа, и тоже спросил:
– Магический предмет… покажет мне иллюзию?
– Покажет вам реальность. Любовь, к которой вы стремитесь. Могу вам дать такую возможность.
– В обмен… на что? – Трандуил вернулся к столу и склонился к собеседнику, опираясь руками на столешницу.
Любимое лицо приближается, танцующие огоньки свечей отражаются в светлых глазах, полных нетерпения. Ещё ближе – и нежный шёлк светлых волос мягкими волнами ложится на стол, приоткрытые губы зовут. Ещё ближе – и участившееся дыхание уже опаляет своим жаром, а длинные ресницы прячут затуманенный страстью взор. Ещё ближе – и нежные губы замирают в ожидании поцелуя в одном мгновении от соприкосновения.
Майрон до боли зажмурил глаза, отгоняя от себя такие неуместные сейчас мысли.
Трандуил ждал ответа, пронизывая острыми иглами взгляда тёмную глубину капюшона «некроманта». Тот, надеясь, что эльф не уловил направление его мыслей, прошептал:
– О! Золото меня не привлекает, равно как и драгоценности. А вот расположение короля мне может пригодиться.
– Вы предлагаете мне сделку, в которой я останусь должником? – в голосе Трандуила снова зазвучали повелительные нотки.
– Я ничего не предлагаю. Разве не вы искали со мной встречи? И потом: предмет я предоставлю вам на время. Приняв его, вы тоже мне окажете услугу. Я слишком задержался в этих землях и собираюсь странствовать. Кто знает, что ждёт меня в пути. Я не хотел бы рисковать такой великой ценностью. Надёжнее места, чем покои лесного короля, придумать сложно. Вы сохраните мою ценность, в ответ она послужит вам. Сочтем всё за счастливый случай.
На лице Трандуила промелькнула лёгкая тень иронии:
– Я не вчера рождён. Не слишком верю в совпадения.
«А ты достойный противник не только на поле боя», – подумал Майрон и решил пойти на риск. Он медленно поднялся из-за стола и двинулся к двери со словами:
– Что ж, воля ваша. Я не намерен убеждать вас. Оставим всё как есть, расстанемся и всё забудем.
Золотистые глаза от напряжения прищурились, а мысль кричала: «Останови меня! Тебе так нужен палантир!» Рука в черной перчатке уже протянулась к дверной ручке, как вдруг раздался голос короля:
– Постойте…
Лицо Майрона просияло. Очень медленно он вернулся на своё место, но не сел. Даже по-старчески согбенный, он был почти одного роста с эльфом.
Трандуил в задумчивости покусывал губы, тем самым вновь путая мысли Майрона.
Наконец, король произнёс:
– Мне неизвестно, о чём мы говорим. Что это за предмет?
«Наконец-то! Теперь ты не сможешь отказаться! Ни один король не отказался бы! Слишком велик соблазн!» – ликовал искуситель.
– О! Безделица, на первый взгляд… Но тот, кто знает цену ей, сочтёт иначе… – с этими словами Майрон, словно совершая величайшее таинство, извлёк из сумы магическую сферу, показавшуюся непроницаемо чёрной в полумраке комнаты, и очень бережно положил в центр стола.
Король потрясённо взирал на палантир, а Майрон внимательно следил за выражением серебристо-голубых глаз, мысленно приговаривая: «Да! Это именно то, что тебе нужно!»
Наконец, эльф перевёл вопросительный взгляд с камня на собеседника и тихо произнёс:
– Мои глаза не лгут мне?
– Полагаю, нет. И видим мы одно и то же.
– Но как это возможно? Ведь это…
– Палантир. Да, – закончил фразу эльфа «некромант».
Трандуил боролся с самим собой. Не сводя вопросительного взгляда с Майрона, он прошептал:
– Но… палантир… у вас? Откуда?
– Так ли это важно?
– Пожалуй… нет…
Внимательному взгляду было видно, как в короле борются любопытство, недоверие и жажда обладания. Он выразил сомнение:
– Но разве «видящему» камню под силу проникать в потусторонний мир?
– Обычно – нет. Но этот камень – мой. И видит он иначе. Я обучал его.
– И вы так просто отдадите мне палантир? – Трандуил всё ещё не верил.
– Дам на время. Спешить не буду. Десятки, сотни лет… Кто знает? Вам остаётся лишь решить: возьмёте ли его на сохранение.
Трандуил вновь направил искрящийся взгляд на камень. Видя глаза короля, Майрон поймал себя на мысли, что даже явись владелец за палантиром через сотню лет, он вряд ли получил бы его обратно. Во мраке капюшона бледные губы растянулись в удовлетворённой улыбке.
Эльф с усилием перевёл взгляд с камня на застывшего в ожидании его решения «чародея» и тихо ответил:
– Возьму.
– Вот и славно. И не тревожьтесь о возврате. Когда возникнет надобность, я дам вам знать. Теперь – прощайте, – с этими словами «некромант» слегка поклонился королю и покинул комнату.
Трандуил заворожённо рассматривал лежащий на столе палантир, пока лёгкий стук в дверь не вывел его из задумчивости. Король едва успел спрятать сферу в складках плаща, как в комнату вошли эльфы, сопровождавшие его.
Майрон и его слуга, путая следы на случай слежки, спешно возвращались в Дол Гулдур. Искуситель прекрасно понимал, что ожидает Трандуил от своего приобретения: увидеть Валинор, а в нём – возлюбленную, или неведомые дали. Но старший палантир в покоях Дол Гулдура ограничит силу камня короля, позволяя видеть лишь то, что сочтёт нужным тёмный властелин. А вот последний сможет видеть больше… ***
Расчёт Майрона оказался верен: Трандуил разместил палантир в своих покоях, и первое время часто подолгу всматривался в непроницаемую черноту камня, надеясь разглядеть что-либо. Майрон беспрепятственно мог любоваться эльфом, поглаживая прохладную поверхность магической сферы, оставаясь незримым.
Король был мудр и наверняка почерпнул немало сведений о свойствах палантиров из древних манускриптов, вероятно именно поэтому на его лице, обращённом к «видящему» камню, так часто проступало удивление, смешанное с разочарованием, ведь он не мог знать, отчего камень не послушен ему.
Зато Майрон услаждал свой взор. В хрустальной глубине палантира он видел короля, такого разного: и надменного, строгого, порою недовольного; и печального, задумчиво рассматривающего мерцающий рубин вина в хрустальном бокале; и безмятежно спящего, широко раскинувшись на роскошном ложе; но никогда – весёлого.
Иногда в покои Трандуила заходил его сын. И Майрон отмечал, как удивительно сочетаются во внешности принца мягкость черт его матери и сила и величие его отца. Отец и сын, разделённые тысячелетиями, выглядели ровесниками.
Чаще, чем кого-либо, в покоях короля можно было видеть его личного слугу, помогающего владыке совершать утренний и вечерний туалет. И Майрон каждый раз наблюдал, как руки слуги помогают господину справляться с одеяниями, расчёсывают мерцающие золотом длинные пряди волос.
Король, погружённый в свои раздумья, не замечал, что эти умелые руки, знающие каждый изгиб стройного тела владыки, дольше необходимого возятся с застёжками, задерживаются на плечах, помогая снять одежды, любовно поглаживают волосы, расчёсывая их.
Чего не замечал король, то видел Майрон, ревнивым взглядом влюблённого подмечая каждую деталь. Всякий раз, сгорая от вожделения и ревности, несчастный страдалец наблюдал, как к его драгоценному эльфу прикасаются чужие руки, а в чужих глазах помимо обожания и преданности горит огонь, подобный тому, что полыхает в золотистом взоре тёмного властелина.
«Наглец! Я стёр бы тебя в пыль за один этот твой взгляд! Я вырвал бы эти глазки и сделал из них ожерелье, вывернул бы твои пальчики один за другим…» – в ярости шипел Майрон.
Однажды тёмный властелин вновь наблюдал за вечерними приготовлениями Трандуила, пылающим взором ревниво следя за каждым движением слуги: вот он, как обычно, благоговейно снимает с владыки одежды, поддерживает его руку, помогая погрузиться в воду для купания, опускается позади него на колени и мягко, любовно обмывает плечи и спину короля.
Майрон дрожал от злости, видя, как низко склоняется слуга к повелителю, тайком вдыхая аромат его волос. Трандуил не замечал ничего, принимая заботу о себе, как должное. Тяжело дыша, Майрон видел, как король выходит из воды, и слуга заворачивает его тело в тонкую материю, при этом, как бы невзначай, обнимая; владыка впервые смотрит в глаза слуги, и тот, теряя самообладание, неожиданно приникает губами к королевским устам.
Залы Дол Гулдура потряс вопль смертельно раненого зверя. Слуги в ужасе замерли, гадая, какой их поступок мог так разгневать хозяина. Майрон вцепился в палантир, словно пытаясь задушить в нём мучительное видение: темноволосый эльф, прильнувший поцелуем к королю. Майрон почти не дышал, видя, что Трандуил удивлён, но не спешит отстраниться.
Ревнивцу показалось, что этот поцелуй длился целую вечность. Наконец, слуга чуть отступил, виновато и испуганно глядя на своего господина. Трандуил поднёс руку к лицу слуги – Майрон предвкушал, что вот сейчас последует гневная пощечина – и ласково погладил по щеке темноволосого эльфа.
Палантир с грохотом ударился о стену и откатился в тёмный угол зала. Хозяин замка заметался, как взбешённый хищник, рыча и яростно сжимая кулаки. Послышался треск ломающейся мебели и звон разбитого стекла. В нижних этажах орки затихли, предвидя очередную кровавую ночь.
На этот раз ярость тёмного властелина не ограничилась разгромом убранства зала и побоищем в подземельях крепости. Разрушение и смерть посетили отдалённые поселения людей, а в Мирквуд пожаловали первые мерзкие потомки Унголиант*.
Майрон бормотал: «Не для того я причинил тебе столько боли, отобрав твою любовь, не для того я нёс на себе это бремя, чтобы сейчас ты сблизился с… дворовым псом!» – последние слова он почти выплюнул.
И только сейчас понял, что к нему вернулся голос.
Палантир ударился о стену прежде, чем тёмный властелин мог увидеть, как король, ласково коснувшись лица влюблённого в него эльфа и печально ему улыбнувшись, мягко, но уверенно, покачал головой и сделал знак оставить его одного.
Также Майрон не видел того, как на следующее утро к волосам и одеждам владыки прикасались уже совсем другие руки – король сменил слугу.
Очень долго тёмный властелин опасался собственного гнева. Он не был уверен в том, что не уничтожит владения Трандуила, если вновь увидит его в объятиях эльфа. Майя умел ждать, он знал, что его время наступит, а пока орочьи отряды продолжали совершать нападения на поселения людей, изредка устраивали стычки с эльфами, пауки множились в тенистой части Мирквуда, продолжались поиски Кольца.
Прошло немало времени, прежде чем Майрон отважился вновь обратиться к палантиру.
«Видящий» камень поблёскивал гладкой поверхностью в руках тёмного властелина: на белоснежных изящных руках больше не было чёрных перчаток.
потомки Унголиант* – гигантские пауки
Комментарий к 6. РЕВНИВЕЦ Дорогая Дю Плесси, я тоже жду их любви, просто сил нет! Но что же делать? Их мгновение – наше столетие ;) ПРОСТИТЕ!!! ;)
====== 7. КАК ЭТО БЫВАЕТ В ПЕРВЫЙ РАЗ ======
Майрон задумчиво разглядывал палантир в своих руках, гадая, что увидит в нём. Невыносимо, бесконечно долго влюблённый не видел Трандуила. Столько раз за прошедшие годы он порывался взглянуть на эльфа хоть на короткий миг, но страх увидеть его улыбающимся кому-то другому, был сильнее. Палантир вновь занял свое место на бархатной подушке. Холёная рука погладила тёмный камень, на пальце блеснуло крупным рубином кольцо. «Чуть позже», – обращаясь то ли к камню, то ли к самому себе, проговорил Майрон.
С течением времени убранство покоев тёмного властелина преобразилось не менее, чем он сам. Неясный свет факелов сменился множеством мерцающих огоньков свечей, что придавало обстановке некую торжественность. Огромные зеркала увесили стены. Майрон обожал свое отражение и откровенно любовался им всякий раз, скользя по залу, облачённый в неизменно роскошные длинные бархатные одеяния. С тех пор, как отпала надобность скрывать своё обличье от себя и слуг, настроение хозяина Дол Гулдура заметно улучшилось, и на его лице стала появляться улыбка.
Сделав знак налить вина с видимым усилием склонившемуся в поклоне Миндону, господин подумал: «Как он постарел! Его еле держат ноги, что никак не радует мой взор. Пора его сменить… – и вслух добавил: – Пришли мне юношей из слуг, да чтоб покраше».
Миндон склонился ещё ниже – уже от горечи, сознавая, что его счастливые дни вблизи хозяина минули.
Вальяжно развалясь в глубоком кресле, кончиком белоснежного пальца задумчиво водя по чувственным губам, Майрон оценивающе разглядывал выстроившихся перед ним юношей, поблёскивая золотом глаз из-под пушистых ресниц, втайне сожалея, что перед ним не эльфы.
Миндон незаметной тенью стоял в углу, с тоской глядя на эту картину и вспоминая, как когда-то среди таких же юношей перед хозяином стоял он сам. С той разницей, что господин тогда выглядел иначе.
Пять пар глаз не могли отвести взгляд от яркого – прекраснее, чем сама мечта – видения. Пять сердец гулко бились желанием стать избранным.
Взгляд Майрона скользнул по стройным фигурам и порозовевшим от волнения лицам и задержался на светловолосом юноше, в чьих серых глазах читалось неподдельное восхищение. Уголки губ тёмного властелина чуть дрогнули в подобии улыбки, а ресницы вспорхнули вверх – Майрон подумал в этот миг о Трандуиле.
Юноша совсем смутился под обволакивающим взглядом медовых глаз господина, дыхание стало сбивчивым, а лицо – совсем пунцовым. Лёгкий жест руки, украшенной сверкающим рубином, дал понять, что выбор сделан.
Майрон продолжал терзать юношу своим лучистым взглядом, а тот был настолько растерян, что, казалось, вот-вот лишится чувств. Демон явно забавлялся, приводя в смятение ослёпленного его красотой и очарованием смертного. Он действовал, словно охотник, пробующий свои силы на мелкой дичи прежде, чем начать преследовать действительно желанную цель.
Решив загнать коготки поглубже в жертву, Майрон елейным голосом спросил:
– Твоё имя?
От звука голоса хозяина юноша перестал дышать, и, вероятно, не сразу вспомнил, как его зовут. Горло так сдавило от волнения, что ему едва удалось пролепетать:
– Ка́лад.
Не меняя выражение лица, но внутренне усмехаясь, Майрон сладко продолжил:
– Ты так пуглив, Калад? Чего ты так боишься?
Бедный малый побледнел, действительно испугавшись, что, ещё не приступив к обязанностям, уже вызвал недовольство господина. Судорожно сглотнув, он пробормотал:
– Мой господин, я не надеялся быть удостоенным такой чести. Я счастлив и растерян.
За этими словами последовал поклон настолько низкий, что, казалось, юноша согнулся пополам от потери сил. Майрон не выдержал и рассмеялся:
– А ты забавный.
Новый слуга, услышав пленительный смех повелителя, окончательно понял, что отныне смысл его существования заключен в этом невыразимо прекрасном создании.
– Тебя обучит Миндон, – ещё раз приласкал слух юноши звуком своего чарующего голоса тёмный властелин, отпуская слугу лёгким жестом.
Через несколько дней Калад, уже посвящённый во все тонкости и вкусы Господина, впервые прислуживал Майрону, втайне любуясь стройным станом Повелителя, прохаживающегося по залу с бокалом любимого вина. Майрон отлично знал, что за ним наблюдают восхищённые глаза слуги, и специально позволял рассмотреть себя, как можно лучше.
На самом деле он так долго был лишён своей прекрасной оболочки, что теперь искал малейшее подтверждение тому, что он хорош, как прежде, когда его облик и манеры пленяли даже эльфов. Изо дня в день жаркие взгляды молодого слуги убеждали Майрона в том, что его сомнения напрасны.
Пока едва дрожащие руки снимали с Майрона одежды, тот вспоминал похожую сцену, когда на его месте был эльфийский владыка. Майрон тайком поглядывал на Калада, изо всех сил старавшегося изображать безразличие. Мгновение за мгновением, движение за движением, Майрон, словно по нотам, повторял ситуацию, в которой он в последний раз видел Трандуила.
Сидя в благоухающей воде, Майрон чутким слухом улавливал учащённое дыхание юноши, обмывающего тело господина; внимательным взглядом замечал лихорадочный румянец, проступивший на всегда бледных от недостатка солнечного света щеках, видел биение жилки под тонкой кожей на шее.
Точно так же, как в свое время король, искуситель вышел из воды в объятия мягкой материи, с готовностью предложенной слугой. Искрящийся взгляд Майрона встретился с потрясённым взором слуги, и тот в смятении отступил, закрыв лицо руками. Бедняга Калад не видел, насколько лучезарная улыбка появилась на лице его повелителя, иначе бы он просто утратил зрение. Только пережив ситуацию, подобную той, что видел в палантире, Майрон понял, что напрасно поспешил отшвырнуть камень: король не снизойдёт к слуге.
***
Трандуил имел привычку спать нагим. Тело владыки белело в полумраке опочивальни среди беспорядочно скомканных покрывал и разбросанных по постели подушек. Сон его был беспокойным. Возможно, короля тревожили дурные сновидения, а, быть может, причиной тому был палантир, куда жадно всматривался Майрон, за годы изголодавшийся по своему любимому эльфу.
Всю ночь напролет влюблённый не отводил взгляда от видения в камне, мысленно прося у самого себя прощения за собственную горячность, что надолго лишила его жгуче-сладкого созерцания короля. С рассветом тёмный властелин, наконец, принял решение более не откладывать встречу с Трандуилом. Но прежде хотел получить ответы на некоторые мучительные вопросы.
Принимая помощь слуги после утреннего омовения, Майрон краешком глаза наблюдал, как сосредоточен Калад на одевании своего господина. Юноша всячески избегал смотреть в лицо Хозяина, чем втайне веселил его. Закончив туалет, Майрон поймал свое отражение в одном из зеркал: сегодня выбор пал на вишнёвый наряд, тщательно расчёсанные слугой кудри сияли золотым ореолом, к рубину на пальцах добавился не менее роскошный сапфир.
Майрон взглянул на свои руки: некогда морщинистые и бледные, скрытые перчатками, теперь они сияли молодостью; обманчиво тонкие и нежные, они обладали невероятной силой. Медовые глаза вернулись к отражению в зеркале. Изящные пальцы прикоснулись к лицу, прошлись по густым тяжелым кудрям, погладили длинную шею, скользнули по гибкому телу вниз, туда, где смыкаются ноги…. Прижав белоснежную ладонь к внушительной выпуклости под вишнёвым бархатом, Майрон перевел взгляд на стоящего рядом Калада, чуть дыша, тайком наблюдавшего за движением рук господина. Золотистые глаза прищурились, а чарующий голос произнес:
– А что, Калад, нравлюсь я тебе?
Юноша замер: нечасто хозяин баловал его звуком своего голоса, а прозвучавший вопрос привел несчастного в ещё большее смятение. Наконец, он разлепил губы и, розовея от волнения, пробормотал:
– Господин, я никогда не видел никого прекраснее.
И это было правдой, ибо кого вообще мог видеть этот выросший в замке смертный кроме таких же, как он. Но Майрон знал, что даже будь иначе, ответ был бы таким же, он продолжил:
– А юноши из тех, что были с тобой в день нашей первой встречи… кто из них тебе милее?
Калад, не зная, к чему клонит хозяин, ответил честно, назвав имя старшего брата:
– Та́эн – мой брат, мой повелитель.
Майрон какое-то время искоса рассматривал юношу, словно ощупывая взглядом его тело, и прежним тоном задал неожиданный вопрос:
– Познал ли ты плотские утехи?
Зардевшийся бедняга был так растерян, что только смог отрицательно качнуть головой, пытаясь мысленно сложить мозаику вопросов господина.
– А брат твой? – Майрон продолжал допрос.
Светловолосая голова ещё раз отрицательно качнулась.
– Желаешь угодить мне, Калад? – ласково спросил Майрон, будто у слуги был выбор.
Тот поднял широко распахнутые влажные глаза на господина и с радостью кивнул.
– Хочу, чтоб ты и брат разделили ложе, познав друг друга и порадовав меня. Что скажешь? – проворковал Майрон, прекрасно зная, что ничего кроме «да», слуга сказать не сможет.
