Текст книги "Причина причин (СИ)"
Автор книги: Eryn from Dreamworld
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Велев в одном из отдалённых залов приготовить ложе, Майрон, мурлыкая себе под нос, кружил вокруг двух братьев, стоящих, в смущении опустив глаза. Искуситель остановился прямо перед юношами и, приподняв пальцами их подбородки, заставил их взглянуть в свои глаза, где плавилось, переливаясь, золото, пьяняще, завораживающе. Попеременно глядя на обоих, Майрон мысленно запел песнь соблазнения, известную лишь одному ему.
По мере того, как чары господина окутывали разум братьев, их щёки загорались румянцем, а глаза затапливало желание. Сбивчиво дыша, юноши смотрели друг на друга, лица начали сближаться, пока не коснулись в поцелуе, сначала робком, позднее – жарком. Они больше не были братьями, но лишь двумя телами, жаждущими наслаждения. Майрон, не прекращая мысленную песнь, погладил по спине обоих, и чуть заметно подтолкнул их к ложу.
Одежда в беспорядке полетела на пол. Дыхание стало шумным, взгляды – жадными, движения – торопливыми. Майрон, скрестив на груди руки, горящими глазами наблюдал разворачивающуюся перед ним картину.
Калад, тихо постанывая, извивался под братом, покрывавшим его тело знойными поцелуями. Неумелые ласки Таэна постепенно становились уверенней, движения – плавней, но причиной тому была вовсе не воля юноши, а мысли рыжеволосого соблазнителя, стоящего изваянием у самого ложа. За свою бесконечно долгую жизнь Майрон столько раз наблюдал сцены плотской любви в самых разных сочетаниях, что знал совершенно точно, что следует делать, а чего лучше избегать.
Дурман, витающий вокруг ложа, нашёптывал любовникам, где расслабиться и подчиниться, а где настоять и получить своё. Отбросив стыдливость, руки и губы Таэна скользили вдоль тела брата вниз к изнывающей от нетерпения плоти, подавшейся навстречу ищущим губам. Подобие всхлипа вырвалось из уст Калада в тот миг, когда губы партнера разомкнулись и впустили жаркого гостя в своё лоно.
Сладкие стоны наполнили зал. Голова Таэна плавно двигалась над подрагивающими бедрами брата, длинные тёмные локоны скрывали влажные объятия губ. Майрон без особого интереса наблюдал эту прелюдию, и немного погодя мысленно подтолкнул любовников двигаться дальше.
Губы Таэна оставили изнывающую негой чувствительную плоть партнера и скользнули ниже, к дверце, которую ещё никто не открывал. От непривычности ощущений Калад инстинктивно сжался, но вскоре расслабился под ласковым порханием кончика языка и тёплыми волнами дыхания брата. Желание нарастало, и вот уже увлажненный палец скользнул внутрь, как ключ в замочную скважину, приоткрывая дверь для нового посетителя.
Майрон внимательно наблюдал за выражением лица юноши, в чьё тело впервые вторгались. Был ли на нём испуг? – Лишь на мгновение. Была ли гримаса боли? – Лишь на миг. Таэн действовал неторопливо, давая девственному телу время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям.
Тело Калада отозвалось на действия партнера и начало подрагивать в такт движениям пальцев. Разгорячённые любовники приближались к самой смелой ласке. Влажные пальцы уступили место изнемогающей напряженной плоти, бедра Таэна легко толкнулись, и жаждущие разгорячённые тела слились в одно целое.
Никогда ранее Майрон не наблюдал танец любви с таким волнением, ибо никогда до этого момента он не представлял на месте одного из любовников себя. Всё это действо тёмный властелин устроил лишь с одной целью: увидеть, как это бывает в первый раз.
Музыка наслаждения, исполняемая в два голоса, эхом раздавалась под сводами зала. Ритм нарастал, стоны становились громче. Наконец, Калад изогнулся дугой, с губ сорвался полустон-полукрик, в его затуманенных страстью широко распахнутых глазах покачивался стоящий со скрещенными на груди руками прекрасный рыжеволосый демон: он улыбался.
Разгорячённый не столько увиденным, сколько своими мыслями, Майрон поспешил оставить пару и вернулся к палантиру.
Холёная рука коснулась камня, воззвав к нему. Глубина сферы засветилась, открыв взору хозяина покои лесного короля. В покоях никого не было. Все ещё взволнованный и несколько разочарованный Майрон отвернулся от палантира и налил себе вина.
Сладкий напиток еще более подогрел мысли. Не отводя взгляда от собственного отражения в зеркале напротив, Майрон поставил бокал на столик и положил сверкнувшие перстнями руки на тонкую талию. Пальцы погладили бархат одежд и сжались от нахлынувших воспоминаний. Майрон встряхнул тяжёлыми сверкающими кудрями, словно пытаясь прогнать хмельные мысли, и вдруг напрягся: кто-то на него смотрел.
Опережая догадку, тёмный властелин медленно развернулся в направлении устремлённого на него взгляда. Из глубины палантира его изумлённо рассматривал Трандуил.
====== 8. ПРЕКРАСНЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ ======
Владыка Мирквуда не поверил собственным глазам, когда, войдя в свои покои, увидел вдруг «оживший» палантир. Столько бесконечных лет камень казался безжизненным, что король, помня слова некроманта о времени, уже не слишком надеялся увидеть что-либо в ближайшие десятки лет.
Камень мягко светился и манил, приковывая к себе взгляд. Трандуил приблизился и замер в изумлении: в глубине палантира освещённая ярким светом и обращённая спиной к нему стояла стройная фигура.
Длинное одеяние и каскад спускающихся до талии кудрей не позволял сразу понять, кто перед ним: мужчина или женщина. Видение тряхнуло головой – волосы колыхнулись волнами, и медленно повернулось лицом. Перед Трандуилом предстал мужчина, сияющий красотой и молодостью. И было в облике его нечто… особенное, завораживающее, что заставило эльфа осознать: перед ним высшее существо. Вала? Неужели «взор» палантира действительно проник в пределы чертогов великих Валар? Кто же это видение, что сейчас потрясённо взирало на лесного короля?
Видение приблизилось, и теперь Трандуил мог лучше рассмотреть пленительные черты лица, обрамлённого сиянием волос, нежные, как лепестки роз, чуть приоткрытые алые губы и сияющие глаза… Эти глаза смотрели как-то… необычно: взгляд их был одновременно нежным и хищным, робким и властным, вопрошающим и молящим. По спине Трандуила пробежала дрожь от этого очень странного взгляда.
Незнакомец вопросительно приподнял бровь. И вдруг… улыбнулся, так… искренне, радостно, будто был счастлив видеть дорогого друга, в медовых глазах заплясали весёлые искорки. Эльфийского владыку охватило чувство, не совсем обычное для него – он растерялся. Всегда уверенный в себе и смелый, король в этот момент не знал, как поступить. И не нашёл лучшего выхода, чем накрыть палантир первой попавшейся под руку тряпицей.
Майрон продолжал улыбаться, глядя на уже погасший камень. Он не мог не заметить, какое впечатление произвел на эльфа. Что ж, случай сам расставил всё по своим местам: от внимания тёмного властелина, занятого своими мыслями, ускользнул тот момент, когда он, воззвав к магической сфере, позволил палантиру короля видеть не только в одном направлении. Майрон даже испытал облегчение, ведь сам он ещё долго не решился бы открыто взглянуть Трандуилу в лицо.
***
Накрытый материей палантир то и дело притягивал к себе взгляд владыки Мирквуда. Король боялся признаться самому себе в том, что его уже не столько занимает вопрос о том, что он увидит в камне, сколько о том, увидит ли он снова золотоглазое видение.
«Что за наваждение? Что в этом незнакомце так манит меня увидеть его вновь? И отчего, отчего он смотрел на меня так, что от его взгляда меня объяло пламя. И этот жар я чувствую по сей миг», – мучил себя вопросами эльфийский владыка, теребя шелковистую прядь светлых волос.
Шли дни. Наконец, Трандуил не выдержал и, сорвав с камня покров, жадно воззрился в слабо мерцающую глубь тёмного хрусталя. Сила короля взывала к палантиру, но тщетно – она была слишком слаба в сравнении с магией того, кто в то же время, улыбаясь, смотрел на эльфа, сам оставаясь невидимым.
Майрон почти не сомневался в том, что рано или поздно любопытство заставит Трандуила вновь обратиться к камню. И верно – так и случилось. Хитрость состояла в том, чтобы ещё более распалить интерес эльфа.
Владыка Мирквуда был разочарован: палантир вновь был слеп. Боясь пропустить момент, он перестал накрывать камень, не подозревая, что тем самым снова дает Майрону возможность наблюдать за собой. Однажды поздним вечером, когда король уже собирался заснуть, глубина камня засветилась.
Спешно накинув мантию поверх обнажённого тела, Трандуил приблизился к палантиру. В ярком свете он вновь увидел загадочного незнакомца. Тот сидел в просторном кресле, медные волосы сверкали поверх бархата одежд цвета тёмного изумруда. «Точно мох у подножия деревьев в моём лесу», – почему-то с нежностью подумал лесной король. Длинные пальцы незнакомца перебирали струны лютни, его взор был обращен к инструменту, на устах играла лёгкая улыбка.
Внезапно незнакомец устремил свой взгляд прямо в глаза Трандуила и запел:
«В небесах дивным светом сияет Луна, Всегда одинока и всегда холодна.
Солнца жар ей не ведом и её не манит.
А Солнце любовью горит».
Трандуил не мог сказать, что взволновало его больше: чарующий голос, слова песни или полный нежности взгляд, которым певец ласкал его. «Точно наваждение…» – сказал самому себе король, не отводя взгляда от золотистых глаз. Видение, как и в первый раз, одарило эльфа улыбкой. Король ощутил слабость в теле.
«Да что же это со мной? Что за властью обладает это существо?» – подумал Трандуил, и глядящие на него золотистые глаза заискрились весельем, а улыбка стала еще шире. Внезапно король понял, что незнакомец тоже слышал этот внутренний разговор, и, смутившись, вновь поспешил спрятаться за покровом материи, накрывшей палантир.
Сколь ни пытался Трандуил бороться с искушением, желание окунуться в расплавленное золото глаз незнакомца всякий раз оказывалось сильнее, и король вновь и вновь заглядывал в палантир в надежде увидеть чарующую улыбку и услышать пение, и каждый раз незнакомец улыбался и смотрел ласково и горячо.
***
Белоснежные руки скользят вдоль тела, горячее дыхание обжигает кожу, нежные губы прикасаются легко, почти невесомо. Пленительный голос шепчет: «Люблю». Золотистые глаза топят в своей ласковой и жаркой глубине. Пальцы, украшенные рубином, без стыда касаются самых потаённых мест, вырывая из глубины естества сладострастный стон.
Трандуил распахнул глаза и резко сел на постели. Странный сон о рыжеволосом незнакомце был прерван его собственным стоном. «Мало того, что он завладел моими мыслями во время бодрствования, так теперь он проник ещё и в мои сны», – с досадой подумал король. Он больше не заснул, так и пролежал до рассвета, уставившись в свод потолка.
***
– …ту часть леса, как ты велел, что еще… но, отец, ты не слушаешь меня! – долетел до сознания короля голос сына.
Трандуил опустил рассеянный взгляд на принца, стоящего у подножия трона и равнодушно бросил:
– Хорошо, Леголас.
Светлые глаза пристально смотрели на отца.
– Я вижу, что-то тревожит тебя. Дурные вести?
– Скорее, дурной сон, – больше самому себе, чем принцу ответил Трандуил. – Я плохо спал. Не стоит беспокойства. Ступай, сын. Распоряжения остаются прежними.
Плавный взмах руки короля дал понять, что разговор окончен.
Удаляясь, Леголас несколько раз обернулся: отец сидел в прежней позе на троне и смотрел невидящим взглядом перед собой.
В тот же день принца ждала ещё одна неожиданность: отец решил осмотреть владения. Он так давно не делал этого, оставляя эту обязанность сыну.
Багряно-золотой ковер из опавшей листвы шуршал под копытами лошадей небольшого отряда эльфов. Даже издалека непосвящённый зритель мог бы узнать в одном из всадников короля: так гордо и прямо мог сидеть в седле только он. Прохладный осенний ветер раздувал длинные волосы, ласкал лицо. Трандуил от удовольствия зажмурил глаза: он даже не подозревал, как сильно соскучился по лесу. Выехав на большую поляну, эльфы спешились.
Король рассматривал бегущие по небу облака, стволы вековых деревьев. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он подошёл к огромному дереву и преклонил колено у его подножия. Стянув с руки перчатку, смахнул опавшие листья и погладил рукой тёмно-зелёный бархат у корней. Мох. Наблюдавшие со стороны эльфы приняли этот жест за проявление любви к лесу, и лишь Трандуил знал, какое видение возникло в его мыслях при виде мягкой изумрудной зелени.
Подобие тревоги охватило короля, и он не сразу понял, в чём дело. Всё было спокойно: лошади стояли неподалеку, эльфы переговаривались между собой. Не было никаких признаков опасности. И, тем не менее, что-то тревожило. Наконец он понял: кто-то незримый наблюдает за ним. Трандуил поднялся с колен и попытался определить, откуда исходит взгляд. Эльфы ощутили беспокойство короля и посмотрели туда же, куда смотрел он. Туда, где вдалеке едва виднелась вершина холма Амон Ланк. Трандуил не мог видеть Майрона, скрытого стеной смотровой башни, но безошибочно определил свои ощущения. Такой жар в его теле мог вызвать лишь один-единственный взгляд. Части мозаики постепенно складывались в картину.
***
Золотистый взгляд был устремлён вниз, и Трандуил не мог слышать мелодию, что издавал инструмент под ловкими пальцами незнакомца, но сами эти пальцы приковывали взор. Они легко порхали по струнам, то властно прижимая, то любовно поглаживая поющие нити лютни. Король заворожённо наблюдал танец пальцев, пока они не замерли.
Трандуил перевёл взгляд на лицо незнакомца: тот смотрел на него. Лицо было серьёзно, но от этого не менее прекрасно. Коротко взглянув на инструмент, незнакомец вновь устремил взор в глаза Трандуила. В мыслях короля зазвучала чудесная мелодия, а голос запел:
«Невдомёк молодой золотистой Луне,
Что прекрасное Солнце вздыхает по ней,
И печаль угнетает его лишь одна:
Полюбит ли Солнце Луна?»
Музыка стихла.
«Не может быть… не может быть…» – мысленно ответил Трандуил на внезапно возникшую догадку. И тотчас же тот самый голос, что пел мгновение назад, раздался в мыслях короля:
– Так ли уж не может? – незнакомец говорил с ним.
– Кто ты? Реальность или грёза? – вопросом на вопрос ответил Трандуил.
Незнакомец отложил инструмент в сторону и, величественно встав из кресла, медленно приблизился. Сияющие глаза оказались совсем близко, а в мыслях Трандуила пленительный голос произнёс:
– А как бы ты хотел?
Такой простой вопрос привёл короля в смятение. Он знал ответ, но не смел себе признаться: это существо владело его мыслями и чувствами.
Майрон улыбнулся, прочитав ответ на лице Трандуила. Он взял палантир в свои руки и поднёс его к своему лицу так близко, будто собирался поцеловать.
Трандуил затаил дыхание. «Как ты прекрасен», – король не поверил самому себе, что произнёс это вслух. Взгляд незнакомца лишал его воли и будил желания, что давно не посещали эльфийского владыку. Чувствуя непреодолимую тягу прикоснуться губами к видению в глубине камня, Трандуил закрыл глаза и накинул покров на палантир.
***
На смену осени пришла зима. Владыка Мирквуда провел эти месяцы в поединке со своими желаниями. Он надеялся, что, лишив себя возможности видеть и слышать рыжеволосого искусителя, он вернёт себе стройность мыслей и спокойный сон. Но нет: пленительный образ и чарующий голос сопровождали короля повсюду. И сын тревожно поглядывал на отца, в который раз видя того, пребывающего в глубокой задумчивости, порой говорящего каким-то своим мыслям: «Не может быть… Не может быть…»
Эти же месяцы Майрон провёл в тревожном ожидании, перемежающемся печальным унынием и вспышками ярости, как той, что разнесла убранство зала этим вечером.
Майрон продолжал стоять перед зеркалом, вернувшись мыслями из прошлого в настоящее. Глядя на свое отражение, он подумал, что сейчас на нём тот же наряд, в котором его впервые увидел Трандуил. Он сделал несколько шагов к зеркалу, пока руки не коснулись массивной рамы.
Вцепившись пальцами в резное дерево, Майрон со вздохом, больше похожим на стон, прислонился лбом к прохладному стеклу и замер. Из состояния задумчивости его вывело ощущение, что за спиной что-то происходит. Отступив на шаг от зеркала, он увидел в отражении стол с лежащим на нём палантиром.
Камень светился. Сердце замерло и тут же пустилось вскачь. Трепеща от волнения, тёмный властелин приблизился к «видящему» камню и обомлел: в глубине палантира была видна опочивальня короля, но… та, в заброшенном дворце.
Майрон не сразу поверил своим глазам. Камень призвал его, значит, Трандуил находился рядом, но не хотел показываться. «Что это значит? Что он хочет этим сказать?» – метались мысли. Майрон внимательно изучал детали королевской опочивальни, пытаясь найти хоть какой-нибудь намёк. Но – ничего.
Пытаясь разгадать загадку Трандуила, тёмный властелин задумчиво ходил по залу, шурша вишнёвым бархатом одежд, всякий раз заглядывая в палантир, поравнявшись с ним. Видение в камне было прежним. Майрон ещё раз пристально всмотрелся в обстановку комнаты, и вдруг его пронзила догадка: это – приглашение! Трандуил зовёт его! В тот миг, когда Майрон понял это, камень погас. «Значит, я верно истолковал твоё послание», – мелькнула мысль.
Хозяин Дол Гулдура в волнении кружил по залу.
Сердце неистово билось в груди, причиняя боль, а мысли пребывали в хаосе. Сомнения, вопросы и предположения хором звучали в голове тёмного властелина, заставляя его непрерывно двигаться. Наконец, он остановился, приняв решение. Велев Каладу спешно готовить воду для купания и тёмный наряд для верховой езды, Майрон поспешил наверх – на площадку смотровой башни. Глядя в направлении заброшенных чертогов, он прошептал в ночь:
«Я иду к тебе, мой король».
====== 9. СЕКРЕТ ТРАНДУИЛА ======
Высокая, тёмная фигура бесшумно скользила по пустынным коридорам. Длинный чёрный плащ и глубокий капюшон были почти незаметны в темноте ночи. За всю свою долгую жизнь тёмный властелин не волновался так сильно, как сейчас, подходя к резной двери, ведущей в пустынный зал, где раньше находилась мраморная дева.
Сам не зная, почему, он медлил, не решаясь войти. Впервые ему предстояло говорить с Трандуилом, не прячась. Конечно, он заранее придумал легенду о том, кто он такой, если Трандуил его об этом спросит. А ведь он спросит… Наконец, Майрон вошёл. Зал был пуст и тёмен, лишь узкая полоска света из приоткрытой двери в опочивальню рассекала тёмный пол – Трандуил был там, он ждал.
Почти не дыша, Майрон приблизился к двери и остановился, закрыв глаза. Он знал, кто ждёт его за этой дверью, но не знал, чего ждать от него. Если бы это было ловушкой, Майрон это непременно почувствовал бы. Но даже тогда он, скорее всего, пришёл бы все равно. Рука в перчатке толкнула дверь.
Трандуил ощутил присутствие гостя ещё до того, как тот возник в свете отворившейся двери. Сердце предательски стучало в ушах, а дыхание сбилось. Высокая молчаливая фигура замерла на пороге. И, хотя лицо терялось в тёмной глубине капюшона, Трандуил чувствовал уже знакомый взгляд. Гость бесшумно вошёл и, плотно притворив за собой дверь, снова застыл чёрным изваянием.
Тело Майрона начала бить мелкая дрожь. Сквозь собственное волнение он отметил, что эльф тоже выглядит спокойным лишь на первый взгляд. «Как он красив!» – пронеслось в мыслях. Король оделся так же просто, как и Майрон – в тёмный неприметный костюм для прогулки верхом. Единственным украшением были мерцающие светлые пряди, контрастирующие с тканью одежды, и сверкающие волнением серебристо-голубые глаза.
Майрон стоял, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово, не веря самому себе, что долгожданный миг встречи настал. В напряжённой тишине был слышен лишь стук сердец и неровное дыхание.
Трандуил нарушил молчание первым:
– Ты пришёл на мой зов.
Тёмная фигура издала судорожный вздох, больше похожий на всхлип, и рухнула на колени, плащ чернильным пятном растёкся на плитах пола. При звуке любимого голоса силы неожиданно изменили Майрону. Что-то не читаемое промелькнуло в глазах эльфа, и он, не отводя взгляда, несмело приблизился к застывшей на полу фигуре.
Таким же неуверенным жестом эльф потянул край капюшона, обнажая голову гостя. Майрон, ощутив прикосновение рук Трандуила к своей голове, затаил дыхание и закрыл глаза. Капюшон медленно сполз по волосам. Медные кудри заблестели в мягком свете, словно языками пламени обрамляя напряжённое прекрасное лицо.
Майрон не осмеливался открыть глаза. Вдруг он ощутил, как руки, только что стянувшие покров с его головы, мягко прошлись по волосам, поглаживая, ободряя. А голос очень тихо произнес: «Взгляни на меня». Плотно сжатые веки разомкнулись, и потемневший от волнения золотистый взгляд, скользнув вверх, встретился с голубоватым хрусталём глаз эльфа.
Трандуил был потрясён этим откровенным взглядом. Ласковый и игривый ранее, сейчас это был взгляд умирающего от жажды путника, вдруг увидавшего воду. И всё естество эльфийского владыки откликнулось на этот тяжёлый и призывный взгляд, отразившийся теперь в его собственных глазах.
Пальцы глубже погрузились в кудри, поглаживая уже не только ласково, но и властно. С тихим стоном Майрон обвил руками тонкий стан Трандуила и, прижавшись к нему лицом, прошептал: «Мой король…» Пальцы в его волосах замерли, и ещё крепче прижали его голову. Помимо воли руки Майрона заскользили по желанному телу, не встречая сопротивления.
Трандуил не мог сказать определённо, чего он ожидал от этой встречи. Поединок с собственными желаниями завершился их победой. Чем дольше король не смотрел в палантир, тем сильнее пленительный образ преследовал его, не позволяя сосредоточиться днём, мучая жаркими снами ночью.
Трандуил стал замечать, что ищет знакомый медный отсвет в волосах лесных эльфов, а золотистые искорки стали мерещиться даже в чистых голубых глазах сына. В конце концов, король был вынужден признать, что любит и ненавидит того, чьи руки сейчас скользили по его телу, лишая остатков самообладания.
– Идём, – тихо позвал Трандуил, высвобождаясь из объятий. В его голосе послышались повелительные нотки.
Король направился в сторону ложа, и, поравнявшись с ним, обернулся. Дрожащей рукой Майрон расстегнул застёжку плаща и поднялся с пола. Плащ соскользнул с плеч и остался лежать на полу тёмным пятном, туда же упали стянутые с рук перчатки.
Майрон приблизился к эльфу: тот несколько уступал ему в росте, но величественностью осанки даже превосходил. От волнения Майрон чувствовал странную слабость во всем теле и предпочёл присесть на постель, тяжело дыша и не сводя глаз с лица Трандуила. Тот стоял недвижимо, и в его светлых глазах постепенно разгорался огонь, отчего-то напомнивший Майрону об Ородруине*…
Запустив руку в кудрявую гриву, Трандуил с силой схватил волосы и потянул вниз, заставляя Майрона запрокинуть голову. Какое-то мгновение смотрел в вопрошающие золотистые глаза и вдруг впился в приоткрытые уста поцелуем. Но не мягким, робким, как в своих грёзах видел Майрон, а беспощадным, жалящим, долгим. Оторвавшись от измученных губ, Трандуил начал стаскивать с себя одежду, не отводя взгляда от глаз Майрона. «Раздевайся», – прозвучал приказ короля. Сам не зная, почему, Майрон подчинился.
Они стояли обнажённые, молча рассматривая друг друга, глаза горели страстью, тела выдавали возбуждение. Внезапно с силой, какой Майрон не ожидал, Трандуил толкнул его, и тот упал на ложе лицом вниз. Не давая опомниться, король оказался сверху, вновь схватил за волосы, лишая возможности перевернуться на спину. Майрон чувствовал, как колени эльфа раздвигают его ноги, как гибкое упругое тело вдавливает его в постель, как твердая, словно камень, влажная плоть вторгается в него. Это было совсем иначе, нежели Майрон представлял столько раз.
Трандуил не был нежен. Нет, вовсе не был. Его движения были резкими, жёсткими, почти безжалостными. «Неужели ты так жесток в любви, мой король?» – думал Майрон, от му́ки зажмурив глаза и вздрагивая при каждом рывке эльфа. На пушистых ресницах выступили слезы, рот жалобно кривился, но не издавал ни звука. Трандуил яростно терзал распростертое под ним тело, будто желая причинить как можно больше страданий. «Он словно наказывает меня, – вдруг осенило Майрона. – Что ж, у него есть на это право». Многократно превосходя эльфа силой, он покорно и беззвучно принимал эту мучительную кару, только горячие слезы текли по щекам. В какой-то миг, когда с уст уже была готова сорваться мольба о пощаде, Трандуил прекратил пытку и отстранился.
Майрон не решался взглянуть на эльфа, пока тот сам не потянул его, заставляя перевернуться. Сквозь пелену слёз Майрон видел бледное лицо короля, лихорадочно блестящие глаза, жёсткую линию рта. Сильная рука вновь схватила за волосы, причиняя боль. Неумолимое лицо приблизилось, и голос прошептал у самого уха: «Скажи мне… скажи… Что ты с ней сделал?»
«Значит, всё-таки, наказывал. Он догадался… – подумал Майрон, а вслух еле слышно прошептал: – Я к ней не прикасался». И это было правдой. Трандуил ещё сильнее натянул волосы и прошипел: «Как она умерла?» Майрон выдохнул: «Не знаю».
Проницательный король уловил бы ложь, да и лгать Майрону совсем не хотелось, и такая полуправда стала спасительным бальзамом для двух кровоточащих сердец. Сквозь слёзы Майрон взглянул в любимые глаза и прошептал: «Прости!» В это короткое слово была вложена вся многовековая боль, вся любовь и сожаление о причинённой му́ке. Золотистые глаза были затоплены слезами. Губы еле слышно прошептали: «Я люблю тебя больше жизни… Хочешь – убей». И это также было правдой. Жгучие сверкающие капли стекали из-под ресниц, оставляя саднящие дорожки на прекрасном лице.
Трандуил смотрел в искажённое мольбой и болью лицо, и пламя ненависти стало гаснуть, уступая место нежности. Короля удивила покорность этого сильного мужчины, и он почувствовал: тот тоже страдал – возможно, не меньше его самого – от последствий собственных поступков, часть которых при желании можно было объяснить безумием любви и ревности.
Теперь Майрон видел перед собой совсем другого Трандуила: взгляд смягчился, вместо ненависти в нём появилась печаль, потом – нежность. Рука, недавно безжалостно истязавшая кудрявую гриву, теперь ласково перебирала локоны, гладила влажное от слёз лицо. Губы мягко прикасались к щекам, осушая слёзы, исцеляя душу. Мягкие шелковистые волосы эльфа покрывали вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь Майрона. И он впервые позволил себе прикоснуться к так давно манившим его золотистым прядям.
Из-под полуопущенных ресниц эльф наблюдал, с каким благоговением белоснежные руки прикасаются к его волосам, и, отбросив последние сомнения, приник поцелуем к алым губам, так долго лишавшим его спокойного сна.
Это был именно такой поцелуй, о котором грезил Майрон, даже ещё лучше: долгий, нежный, чувственный. Когда он закончился, Майрон открыл глаза и встретился взглядом с королём: тот улыбался, а в глазах бурлила весна. Руки сами заскользили по гладкому упругому телу, изучая его мельчайшие подробности.
Трандуил спрятал взгляд под завесой ресниц: руки, бесстыдно ласкавшие его в безумных сновидениях, в действительности оказались ещё мягче, ещё искуснее, ещё бесстыднее. Внезапно эти нежные руки обвились вокруг него и неожиданно сильно прижали к горячему телу, увлекая вниз. Трандуил оказался на спине. Гибкое тело прижимало его к постели, а золотистые глаза лучисто смотрели сверху.
Король привык быть хозяином положения, но теперь он отчётливо ощущал, что ситуация изменилась. Это вызывало беспокойство. Он попытался выскользнуть из-под любовника, но тот отреагировал мгновенно. Сильные руки стальными кольцами охватили запястья эльфа и прижали их к ложу. Упругое тело ещё сильнее вдавило короля в постель, и тот с возрастающим беспокойством ощутил, как невероятно силён рыжеволосый красавец, и как сильно он возбуждён.
Майрон играл с Трандуилом, как кот с мышью, не собираясь пугать. Увидев, как нахмурился эльф, оказавшись прижатым к ложу, Майрон мысленно хихикнул: «Теперь попробуй выбраться!» Но, заметив, как напряглось прекрасное лицо возлюбленного, чуть ослабил хватку и вопросительно взглянул в испуганные светлые глаза. Эльф понял вопрос, но молчал.
– Что? – настойчивее спросил Майрон уже вслух.
Король выдохнул, словно признание далось ему с большим трудом:
– За всю мою долгую жизнь я… не имел подобного опыта…
Майрон вздёрнул бровь и сквозь ироничную улыбку почти пропел:
– Некоторое время назад мне так не показалось.
Трандуил пробормотал упавшим голосом:
– Отомстишь?
Майрон наклонился к уху эльфа и прошептал:
– Непременно.
Заглянув в вопрошающие глаза и, улыбнувшись так ласково, как только мог, поцеловал белоснежный гладкий лоб возлюбленного. Длинные пальцы разомкнулись, освобождая руки эльфа.
Майрон соскользнул с Трандуила и устроился рядом. Он не спеша ласкал своего короля, применяя разнообразные приёмы и тонкости, накопленные в тысячелетиях памяти. Он любовался беззастенчиво раскинувшимся перед ним великолепным созданием, млеющим под искусными пальцами, губами, языком.
Подобно талантливому музыканту, он играл на струнах сладострастия, находя самые чувствительные ноты, создавая мелодию любви из стонов, срывающихся с приоткрытых губ. Он медлил до тех пор, пока король властно не прижал его к себе, давая понять, что готов подчиниться. В момент единения два стона слились в один, утонувший в недрах глубокого поцелуя.
Самые сладкие грёзы были ничем в сравнении с восторгом, охватившем Майрона, покачивающегося на волнах удовольствия. Он прижимался к трепещущему под ним телу, охватив руками любимое лицо, беспрестанно покрывая его поцелуями и глядя в потемневшие от страсти глаза. Светлое золото волос смешалось с медью.
Трандуил не представлял, что его может так любить мужчина – нежно, страстно, самозабвенно. В какой-то миг он даже испытал угрызения совести за то, как обошёлся с этим изумительным существом. Ему совсем не хотелось мстить, больше не хотелось. Он растворялся в ласках, дарящих невероятное наслаждение, отдаваясь любовнику всецело, без остатка, неистово лаская его в ответ.
Пик наслаждения не стал таким сюрпризом для короля, как для его партнера.
Восстанавливая дыхание после пережитого экстаза, Трандуил чутко наблюдал, как меняется склонившееся над ним дивное лицо: за нежностью пришло напряжение, затем, на миг, уступив место удивлению, и, наконец, глубокому потрясению, когда дрожь высшего блаженства пробежала по телу, слитому с ним воедино. В потемневшем золоте глаз Трандуил прочёл, что этот опыт пережит впервые не только им.
«Мой король», – прошептал Майрон сквозь улыбку, лаская взглядом лучистые глаза. Нехотя, он соскользнул с эльфа и лег рядом, подперев голову рукой, рассматривая возлюбленного. Тот продолжал лежать на спине с мечтательным выражением лица. Майрона мучил вопрос: Трандуил до сих пор не поинтересовался, кто он такой. Это беспокоило. Зная о его причастности к исчезновению королевы, король наверняка имел какие-то предположения. Пора было преподнести свою легенду. Майрон осторожно начал:
