Текст книги "После триумфа. В бегах (СИ)"

Автор книги: Erin_creates

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Тебе нужно поспать, – произнесла Гермиона, когда Долохов в очередной раз протяжно зевнул.

– Ночью посплю, – отмахнулся он. – Немного покемарю только и двинемся дальше. Ты-то спать не хочешь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Вряд ли я смогу уснуть.

– Ты с этими глупостями заканчивай, лапонька. Я понимаю твое состояние… Мне самому… не по себе. Но мы должны держать себя в руках.

– Все в порядке. Правда. Зато тебе, я действительно считаю, нужно отдохнуть. Хотя бы пару часов. А я пока покараулю. Если что-то произойдет – разбужу.

Долохов прищурился.

– Угу. Разбудишь, как в тот раз с Бетти?

– Я уже объясняла, она отвлекла меня разговором, поэтому я не сразу окликнула тебя. Урок усвоен. Больше такого не повторится.

Антонин потер правый глаз тыльной стороной указательного пальца, после чего устало выдохнул.

– Ладно, – сдался он, а затем подбросил немного хвороста в огонь. – Новых веток не подкладывай. Когда костер почти догорит, разбуди меня. Как раз часа два пройдет.

– Хорошо.

– И никаких прогулок отсюда. Ясно?

Как с ребенком говорит. Гермиона фыркнула, демонстративно поджав губы.

– Ясно.

Долохов был слишком уставшим, чтобы обращать внимание на недовольство девушки. Он поудобнее расположился на траве, и, подложив руку под голову, вскоре уснул.

Тихое журчание реки успокаивало Гермиону. Другие же звуки, которые не так давно раздавались то тут, то там, вызывая учащенное сердцебиение, по-прежнему не были слышны. Последние угольки догорали в костре, пора было будить Долохова. По легкой улыбке на его губах девушка поняла, что мужчине снилось что-то приятное, и, позволяя ему еще несколько минут насладиться этой прекрасной сонной негой, гриффиндорка решила пока набрать воды в дорогу. Конечно, Долохов весьма ультимативно сказал ей, никуда от места привала не отходить, но, во-первых, река была всего в шести метрах, а, во-вторых… Какого черта он ей приказы раздает?

Дойдя до источника, девушка вскинула голову к небу. Солнце в этом лесу было каким-то другим. Его лучи не приносили тепла и практически не освещали лес, оставляя местность в сырости и теневом полумраке.

Лукошко быстро наполнилось, но едва Гермиона поднялась на ноги и развернулась, ее пальцы разомкнулись от неожиданности, и емкость упала на землю.

– Привет, красавица. Скучала?

***

1969 год, Бристоль, Англия

Этим вечером просторный зал таверны «Удачная встреча» как всегда в это время суток заполоняли запахи табака и дыма от тлеющей красной полыни, веточки которой специально были подожжены в разных углах комнаты, чтобы посетители быстрее отвлекались от гнетущих мыслей, навеянных личными проблемами, и с головой погружались в азартные игры. Ассортимент здешних развлечений был не слишком широк, но вполне мог удовлетворить потребности жителей Бристоля, а также моряков и случайных путников, проездом оказавшихся в этом портовом городе. Обслуживающее днем учителей, целителей и работников местной администрации, забегавших на чашку утреннего кофе или обеденный перерыв, заведение резко меняло антураж после десяти вечера, становясь игорным домом, притягивающим четыре типа клиентов: уставших работяг, которые после тяжкого трудового дня заходили сюда в надежде разбогатеть за одну ночь, заносчивых золотых деток из обеспеченных чистокровных родов, проматывающих состояние их родителей, любопытных туристов, желающих окунуться в местную атмосферу, и шулеров, искавших пути обуть на кругленькую сумму всех вышеперечисленных.

Впрочем, были здесь и волшебники другого рода – те, кто контролировал ситуацию, заботясь о том, чтобы исход игры приводил к максимальной сохранности денег в карманах владельца таверны. Они притормаживали мошенников, когда те начинали излишне нахальничать, забывая, кто здесь главный, и следили за проигравшимися, чтобы те не покинули «Удачную встречу», не выплатив долг или не оставив что-то ценное в залог.

Аллен Уиллис едва сдерживал накатившие эмоции, вкладывая только что выпавшего третьего «Тролля» между двумя другими, что были у него на руках. Он перевел взгляд на противника – плотного, грузного мужчину в блестящей синей мантии. Тот аккуратно поправлял карты в своем «веере» толстыми, как сардельки пальцами.

– Ну что, вскрываемся?

– Уступлю тебе право был первым, Уиллис, – вальяжно проговорил толстяк.

Аллен хотел растянуть момент своего триумфа, поэтому стал выкладывать карты на стол не торопясь, по очереди.

Тролль, тролль, тролль… Шестерка, Шестерка.

Повезло. Просто, мать его, чертовски повезло!

Аллен совершенно не умел жульничать, так что в игре ему оставалось полагаться лишь на талант или удачу. Однако проигрывал он в разы чаще, чем одерживал победу, потому что, к сожалению, особого таланта у него не наблюдалось. С удачей же все было совсем плохо, по этой причине, к слову, он бросил игру в кости. Но сегодня ему реально подфартило, он будто под Феликс Фелицис играл – две выигрышные комбинации подряд. Окрыленный неожиданными победами, в третий раз он поставил на кон все. Уж слишком завлекательной получалась сумма в банке. Что поделать… Он был азартным человеком.

Аллен уже фантазировал про себя, как потратит сорванный куш, когда противник начал открывать карты.

Русалка…

Игрок швырнул первую карту на деревянный стол так уверенно, что Аллен напрягся.

Русалка. Снова.

На лбу проступила испарина.

Русалка…

Нет… Этого не может…

Две двойки.

Толстяк покрутил пальцами левой руки кольцо на безымянном пальце правой и спокойным размеренным тоном произнес:

– Начнем с осмотра дома. А потом поговорим о том, как ты будешь выплачивать остальной долг. Потому что твоя халупа едва ли покроет даже его половину. И я хочу, чтобы между нами не оставалось недопонимания… – он выдержал небольшую паузу. – Больше никаких отсрочек.

Сердце Аллена камнем рухнуло куда-то в желудок.

***

Егерь оттолкнулся от дерева, к которому до этого прижимался плечом, и сделал пару шагов вперед.

– Мы думали, Вы погибли, – сказала Гермиона, взглядом провожая Скабиора, пока тот подходил к небольшому валуну в метре от девушки. Егерь присел на него, согнутой в колене ногой упершись в камень. – А остальные где?

Мужчина ухмыльнулся, но ничего не ответил.

– Вы очень вовремя свалили, знаешь? – произнес он, спустя несколько секунд.

– Как Вам удалось выжить? – Гермиона предприняла очередную попытку разговорить егеря.

– Не столь важно, как именно кто-то выживает в одной битве, если исход войны предрешен… И не в твою пользу, – с горечью проговорил мужчина.

Кровь отлила от лица Гермионы.

– Вы… не должны так говорить. Не все потеряно. У нас есть шан…

– Тц, тц, тц, – егерь звучно цокнул языком. – Полагаю, ты просто еще слишком юна, чтобы принять факт смерти.

– Я видела смерть! – выпалила девушка.

– Но лично пообщаться с ней ты еще не готова, не так ли? – губы мужчины растянулись в улыбке.

Гермиона сжала руки в кулаки. Они все считали ее наивной. И она прекрасно осознавала, что именно так и выглядела со стороны, но поделать с этим ничего не могла. Совершенно несвойственный ей глубинный, почти первобытный страх парализовывал ее, мешая мыслить, а порой и дышать. И пугали ее не столько существа, блуждающие в этом месте, сколько сам лес. Гермиона все больше убеждалась в том, что у него есть свое сознание. Деревья, кусты, земля, трава, даже воздух – все было настолько живым и явно недружелюбным, что не могло не вызывать опасений.

– Я просто считаю, что нельзя сдаваться так легко, без борьбы, – постаравшись реабилитироваться в глазах егеря, отметила она.

– Ты собралась бороться с целым лесом?

– Вы… тоже это заметили? – спросила девушка взволнованно. – То, что этот лес будто бы способен… мыслить самостоятельно.

В ответ егерь лишь расхохотался, чем заставил гриффиндорку почувствовать себя крайне неуютно.

Да, возможно, это и звучит абсурдно, но…

Мужчина успокоился и смахнул слезинку, скользнувшую из уголка его левого глаза.

– Кто бы мог подумать, что подружка Гарри Поттера, об исключительном уме которой в Министерстве была наслышана даже обслуга, окажется неспособной решить такую простую загадку, – произнес он.

Гермиона возмущенно нахмурилась.

– О чем Вы? – холодно проговорила она.

Возможно, она и оказывалась во власти некоторого опасения, когда рядом был кто-то вроде Скабиора, но все подобные ощущения развеивались в пыль, едва этот кто-то имел наглость подвергнуть сомнению ее умственные способности. Гермиона не считала себя красивой и до конца не верила никому, кто пытался утверждать обратное, оценивая это как банальную лесть, ради того, чтобы что-то получить от нее, однако в высоком уровне своего интеллекта она была твердо уверена и ничто не могло эту уверенность пошатнуть. Поэтому всякий раз, когда она слышала такие уничижительные подколы в свою сторону (а случалось подобное, к слову, крайне редко), это не вызывало в ней ничего, кроме возмущения и злости.

– Это Кочующий лес, – просто сказал Скабиор, и Гермиона сомкнула пальцы в кулаки.

Да он и правда считает ее дурой.

– По-вашему сейчас время для идиотских шуток?

– Разве похоже, что я шучу, красавица?

Это уже переходит все границы!

– Думаете, мое маггловское происхождение не позволит мне отличить миф от реальности? Кочующий лес – это всего лишь выдуманная страшилка для маленьких деток, чтобы они одни в чащу не ходили.

– Пожалуй, это страшилка, – Скабиор утвердительно кивнул, – но что толкает тебя к мысли, что она выдуманная?

– Да потому что это чушь! Лес, перемещающийся в пространстве с целью похищения детей… Сложно придумать что-то бредовее.

– Это не кажется бредом, когда ты понимаешь, что похищение детей – не цель, а лишь средство для ее достижения, – уточнил егерь.

– Да? – раздраженно сощурившись, бросила она. – И какова же реальная цель?

Мужчина поудобнее расположился на камне.

– А тебя чья конкретно цель интересует: создателя леса или его хранителей?

Гермиона недоуменно моргнула. Если это по-прежнему была шутка, то за такую невозмутимость Скабиору нужно было давать «Оскар». Девушка уже намеревалась спросить, что за ерунду он несет, но тут со стороны поляны к ним вышел Долохов. Пожиратель пронзил внимательным взглядом егеря в спину, после чего посмотрел на Гермиону.

– Грязнокровка, – грубо и с отчетливым раздражением в голосе окликнул ее Долохов, – как я понимаю, ты сюда пришла воды набрать в дорогу? Набрала?

– Уу, грозный Пожиратель Смерти, – театрально закатив глаза, произнес Скабиор, не оборачиваясь. – Сейчас он напомнит, кто здесь самый крутой.

Гермиона же так растерялась от внезапной грубости, что на пару секунд замешкалась, подбирая слова. Она вдруг почувствовала себя провинившейся студенткой, которую отчитывает кто-то вроде профессора Снейпа.

– Я-я… ээ… Д-да, – промямлила девушка. – Т-то есть, нет. В смысле, я обронила лукошко, – наконец выговорила она.

– Так подними и наполни его снова, – так же жестко сказал Долохов.

Девушка молниеносно подхватила лукошко с земли и, развернувшись к речке, наклонилась, начав набирать воду. Она понятия не имела, почему стала без возражений выполнять требование Пожирателя, которое, впрочем, звучало как очередной приказ. Дрожащими от волнения руками она покрепче обхватила наполненное лукошко и, поднявшись на ноги, снова повернулась лицом к мужчинам.

– Ну и что ты встала? Иди сюда.

Она не хотела подходить к Долохову. Он вел себя странно и подозрительно. Конечно, она уже сталкивалась с внезапной вспышкой гнева Пожирателя, но тогда этому можно было найти хоть какое-то объяснение, ведь они ругались. А сейчас причин для такой грубости определенно не было. Разве что… Неужели он так разозлился из-за того, что она посмела покинуть место ночлега вопреки его требованиям никуда не уходить? Но ведь она хотела как лучше – позволила ему еще немного отдохнуть. Вот и делай после этого добро.

– Похоже, ты не часто общаешься с девушками, да, Долохов? – весело отметил Скабиор.

– Живо, грязнокровка, – сквозь зубы процедил Пожиратель, проигнорировав егеря.

Не видя иного выхода, Гермиона медленно направилась к Долохову. Когда она оказалась рядом, то на вытянутых руках подала ему лукошко, однако мужчина сделал то, чего она уж никак не ожидала – он приложил указательный палец к губам, призывая ее не издавать ни звука. Приняв лукошко из ее все еще подрагивающих рук, он кивнул, как бы удостоверяясь, поняла ли она его, и девушка кивнула в ответ. Тогда Долохов осторожно развернул ее на 180 градусов.

Поначалу гриффиндорка принялась осматривать территорию, но, не заметив ничего странного, невольно обратила взор на егеря, сидящего к ним спиной, и хорошо, что Долохов предупредил ее, иначе она бы точно вскрикнула. Кожаное пальто Скабиора было разрезано на спине в нескольких местах, будто крупный хищник разорвал ее мощными когтями, и в местах порезов на болтающихся лоскутах ткани виднелась запекшаяся кровь. Но самое страшное было не это. Гермиона подняла глаза выше, на затылок егеря, а точнее то, что от него осталось – выглядело так, словно кто-то оторвал от его головы кусок.

– Все настолько ужасно? – бодрым голосом егерь разорвал гробовую тишину. Он поднялся на ноги и повернулся к собеседникам лицом. – Тут нет зеркала, чтобы я мог оценить свой новый стиль.

– Что это было? – бесстрастно спросил Долохов, медленно отодвигая Гермиону за свою спину. Девушка ждала, что он достанет кинжал, но Пожиратель этого почему-то не сделал. Похоже, его совершенно не волновал тот факт, что человек с травмами, определенно несовместимыми с жизнью, каким-то образом говорит с ними, шутит и вообще ведет себя как ни в чем ни бывало. Либо он не считал егеря чрезмерно критичной угрозой.

– Вы скоро сами с ним познакомитесь. Не хочу раскрывать интригу, – сказал Скабиор.

– Идем, грязнокровка, – произнес Долохов, развернувшись боком и подтолкнув девушку в сторону поляны.

– Оу, пока вы не ушли, хочу дать совет… – как бы между делом бросил егерь, вынудив их остановиться в ожидании. – Держитесь подальше от камней.

– Камней? Каких камней? – спросила Гермиона.

– Когда увидишь – поймешь, солнышко.

***

Настроение леса снова изменилось. На место зловещей тишине пришли новые звуки, которые были куда более пугающими, чем все те, что им довелось слышать здесь ранее. Дыхание, тяжелое и хриплое, периодически сменяющееся свистящим и прерывистым, разносилось по округе. То четкое, будто его источник находился в нескольких шагах, то отдаленное, откуда-то из мрачной глубины леса, внезапно ставшего почти непроходимым. А еще они слышали перешептывания и даже смешки. Это место определенно пыталось вывести их из психологического равновесия. И в случае с Гермионой ему это неплохо удавалось. Как ни старалась, она не могла сохранять такой же бесстрастный вид, с каким, рассекая кинжалом мешающие по пути ветки, шел Долохов.

– Что он тебе говорил до того, как я пришел? – слова мужчины отвлекли ее от холодящих кровь мыслей.

– Мы разговаривали лишь пару минут. Он сказал, что это Кочующий лес.

– В смысле Лес-странник? – Именно так называли этот феномен у него на родине. – Тот, что перемещается и становится последним пристанищем тех несчастных, кто случайно оказался в нем?

– Да. Еще он упомянул создателя леса и хранителей. Но никакой конкретики.

Она попыталась абстрагироваться от цунами тревоги, невольно поднявшегося внутри после слов Долохова о «последнем пристанище». Конечно, Скабиор был прав, она не готова пока столкнуться со смертью лицом к лицу. Однако, в этом нет ничего странного, ведь так? Она еще так молода, вся жизнь впереди. Особенно теперь, когда война окончена, и они победили. Для нее не должно все закончиться вот так… Не должно…

– Это же не может быть правдой, верно? Кочующий лес – не более чем детская пугалка.

Гермиона с надеждой посмотрела на Долохова, но он все также сосредоточено смотрел перед собой, ничего не ответив. Верит ли он в эту легенду? А что, если это не просто легенда?

– Что такое? – гриффиндорка резко остановилась следом за Пожирателем.

Долохов повернулся вправо и замер, всматриваясь куда-то вниз. Гриффиндорка встала рядом и заметила то, что привлекло внимание мужчины. Неподалеку на земле лежали три крупных валуна, в центре одного из которых были высечены четыре темные полосы, равномерно расширяющиеся справа налево, после чего снова сужающиеся. К своему ужасу, Гермиона осознала, что это было чертовски похоже за след от когтей какого-то хищника.

Держитесь подальше от камней.

– Он имел в виду эти камни, как думаешь? – спросила девушка осторожно.

– Без понятия. Но проверять я не хочу, а ты? – Гриффиндорка отрицательно покачала головой. – Тогда пошли отсюда.

***

– Остановимся у тех деревьев, – Долохов указал на стоящие близко друг к другу два крупных дуба с пышными кронами.

– Ты же говорил, что нужно найти надежное природное укрытие, которое защитит хотя бы с одной стороны. Я поняла, что ты имеешь в виду каменную гряду или, может, пещеру.

Гермиона скептически осмотрела местность: перед ними простиралась большая поляна, в центре которой росли те самые деревья.

– Мы же здесь, как на ладони, – добавила гриффиндорка.

– Рад, что ты так внимательно слушаешь меня, грязнокровка, – отметил мужчина с усмешкой, – но, если ты не заметила, вот-вот стемнеет. У нас нет времени на поиски убежища. А оттуда не только мы на ладони. Мы тоже увидим, если что-то будет к нам приближаться из любой точки леса. Лучше места мы уже не найдем на эту ночь. Займись костром, а я пойду поймаю нам рыбу.

Девушка широко распахнутыми глазами вытаращилась на Долохова.

– Ты что, собираешься оставить меня здесь одну?

Мужчина шумно выдохнул.

– Да не паникуй ты как. Пруд вон там, – Пожиратель махнул рукой в сторону плотно прижавшихся друг к другу елей. – Если что, кричи. Я буду здесь через минуту.

Интересно, сколько времени понадобилось тому существу, чтобы расправиться со Скабиором? Что-то ей подсказывало, что на это ему вполне могло хватить и полминуты. Гермиона хотела было высказать свои опасения, но гордыня остановила ее – Долохов и так считает ее маленькой трусишкой, не за чем давать ему лишний повод утвердиться в этом умозаключении.

– Иди к деревьям и разведи костер. Я скоро вернусь, и мы поужинаем.

– Ладно, – отчаянно игнорируя копившийся внутри леденящий ужас, нехотя согласилась девушка.

***

Долохов не был ей ни хорошим знакомым, ни тем более другом, а значит, никаких моральных обязательств перед ней не имел, но Гермиона все равно злилась на него за то, что он практически бросил ее в этом жутком месте. Конечно, он оставался в зоне досягаемости и до него вполне можно было докричаться, но успеет ли он в случае реальной опасности прийти на помощь до того, как случится непоправимое? Наверное, надо было наплевать на чувство собственного достоинства и слезно попросить его не оставлять ее одну.

Впрочем, во многом эта злость была напускной, искусственно вызванной, чтобы хоть немного отвлечься от очередной порции тревоги, в которой она как в зыбучих песках увязала все больше с каждым новым шорохом, раздающимся поблизости. Какая-то чертовщина снова началась в этом лесу. И, конечно, именно в тот момент, когда она осталась в одиночестве. Звуков, вроде шепота или криков, выдающих чье-то присутствие, не было, но напряжение висело в воздухе, и Гермиона нутром чувствовала, что что-то происходит, просто она пока не видела что. Ответ не заставил себя долго ждать.

Все произошло неожиданно. Когда Гермиона добилась первых искр, и трут разгорелся, она аккуратно положила его в наспех подготовленное кострище и повернулась корпусом к горке собранного хвороста, взяла из кучи веток несколько лежащих сверху, на секунду вскинула голову и вернулась в исходное положение. После чего, подкинув хворост в костер, вдруг замерла.

Ей показалось или там вдалеке, среди деревьев и правда кто-то стоял? И наблюдал за ней…

Надо убедиться, что это лишь галлюцинация. Не реагировать, оставаясь в пугающем неведении, намного страшнее… и опаснее. Ведь, кто знает, вдруг не показалось? Девушка вскочила на ноги и обернулась. И это было правильным решением – всего в трех метрах от гриффиндорки стоял юноша и с любопытством смотрел на нее. Шок сковал все тело Гермионы. Несколько секунд она не шевелилась, сбивчиво дыша через приоткрытый рот.

Позвать Долохова. Она набрала в грудь побольше воздуха.

– Антонин!

Увы, крик прозвучал лишь в ее голове. С губ же не слетело ни звука. Она буквально лишилась дара речи. Бонусом в копилке ее испуга стал тот миг, когда мальчик шагнул в ее сторону.

Бежать. Нужно бежать!

Гермиона отступила, развернулась направо и кинулась туда, где должен был быть Долохов. Только бы добежать. Но, черт возьми, когтистые пальцы страха болезненно впились в нее, мешая сконцентрироваться и заставляя сердце метаться в груди, как сумасшедшее, а мысли хаотично переплетаться друг с другом, превращаясь в абсолютную бессмыслицу. Поэтому она не сразу осознала, что помешало ей продолжить путь, удерживая за ноги. Лишь когда окончательно запуталась в чем-то ухватистом и, не удержавшись, повалилась на землю, девушка невольно обратила все внимание на возникшее препятствие и увидела, что это была длинная густая трава, обвившаяся вокруг ее лодыжек и икр. Гермиона перекрутилась на спину и… Это было почти дежавю.

Как в том ночном кошмаре. Только там был егерь, а сейчас – вроде бы обычный мальчик, но Гермиона видела за эти дни достаточно, чтобы не доверять первому впечатлению.

Юноша с виду ее возраста подошел ближе и навис над ней. Золотисто-русая челка упала ему на глаза, когда он наклонился, протягивая руку.

– Ты должно быть Гермиона? – спросил он.

Мягкая улыбка возникла на лице парня, однако его голос звучал пугающе потусторонне, отдаваясь странным эхом, что не способствовало возникновению у девушки и крупицы доверия к незнакомцу. Насколько могла быстро она отползла подальше, проклятая трава теперь обвивала руки и туловище. Снова паника. Гермиона задергалась, попытавшись выбраться из ловушки.

Юноша усмехнулся и, выставив вперед ладони, проговорил:

– Эй, спокойно. Угрозы нет.

Он не предпринимал попыток сократить между ними расстояние, и это, безусловно, немного снизило градус напряжения. Наконец, Гермионе удалось освободиться – она встала на ноги, готовая припустить прочь.

– Ты как? В порядке? – участливо спросил юноша.

Теперь, когда ничто не мешало ей убежать, Гермиона смогла вернуть некоторый контроль над метущимися в голове мыслями. Гриффиндорка с настороженностью присмотрелась к незнакомцу и сделала вывод, что, если бы он хотел напасть, уже бы сделал это. Выходит, у него иная цель. И тот факт, что он знает, как ее зовут, невольно натолкнул на вполне очевидное предположение.

Девушка прочистила горло.

– Тебя прислала Бетти? – способность говорить вернулась к ней так же неожиданно, как и исчезла ранее, правда, сказанное прозвучало тихо и хрипловато.

Парень мотнул головой, отбросив с глаз густую челку.

– Еще чего не хватало, – резко проговорил юноша. – Я с этой сукой не общаюсь с тех пор, как она затащила меня сюда.

Гермиона окинула его внимательным взглядом. По одежде было проблематично понять, является ли он ее с Долоховым современником или блуждает тут столько же, сколько Бетти.

– Значит, ты тоже застрял здесь? – все также тихо спросила гриффиндорка.

– Ага. Бетти обманом вынудила меня пройти через барьер, – раздражение, поднявшееся в парне, теперь выплескивалось через край, выражаясь в языке тела – он нервно дернул плечом и нахмурился, черты лица стали жестче, радужки яростно блеснули. – Хрен знает, сколько уже торчу тут. Время здесь течет иначе, чем во внешнем мире. Какой сейчас год?

– Тысяча девятьсот девяносто восьмой.

– Проклятье, – ругнулся парень, обреченно запрокинув голову.

– Время течет иначе… – повторила Гермиона. – Каким образом?

Такие мысли уже посещали девушку – еще когда они блуждали тут с егерями, то замечали, что ночь наступает быстрее, чем ожидается. Нахлынувшая нервозность проявилась в легком покалывании где-то в груди. Они здесь несколько дней, но что, если за пределами леса прошли годы?

– Точно не знаю. Но я много раз начинал отсчет после общения с новыми пленниками и пришел к выводу, что ход времени то ускоряется, то замедляется. Часов в сутках здесь явно не двадцать четыре.

– А… много здесь таких как… мы?

Гермиона не доверяла этому парню, но посчитала полезным создать в его сознании ощущение общности их судьбы. Даже если он лжет, ввести его в заблуждение, что она ему верит, не будет лишним. К тому же юноша охотно шел на контакт и не проявлял по отношению к ней агрессии, поэтому гриффиндорка не преминула выяснить какие-то детали, которые могут стать ключиком от двери на выход.

– Да, здесь периодически появляется кто-то новый. Но не все остаются собой…

– Что это значит?

– Возможно ты уже видела кого-то из измененных? Они похожи на нормальных людей, вот только глаза… Черные, как их душа. И эти мерзкие улыбки… – Парень брезгливо скривился.

Гермиона поежилась, вспомнив недавнюю встречу с жутким человекоподобным существом. И егерь из сна…

– Хочешь сказать, они плохие люди, и поэтому изменились? – неуверенно спросила она.

– Лес питается светлыми душами, их страхи, надежды и страдания поддерживают его жизнь. Но темные тоже нужный ресурс. Кто-то же должен заманивать в ловушку светлых.

– А куда конкретно они их заманивают? – уточнила Гермиона, уже догадываясь, каким будет ответ.

– К месту проведения ритуала – к камням.

Так вот о каких камнях говорил Скабиор…

– У тебя светлая аура, – проговорил парень. – Стать монстром тебе не грозит. Чего не скажешь о твоем друге.

Лицо Грейнджер стало напряженным.

– Он… действительно не святой, но все равно не заслуживает того, о чем ты говоришь.

Она не понимала, почему защищает Долохова. Это был какой-то странный душевный порыв. Такой же, как сегодня утром, когда она, зная, насколько сильно он измотан, действительно искренне захотела, чтобы он отдохнул побольше. Будто это был не Пожиратель Смерти, а какой-то хороший знакомый. Конечно, боль от недавнего поступка Долохова никуда не ушла, это было бы просто невозможно за такой короткий срок, даже в нынешних условиях. Да и забыть о его преступлениях едва ли можно так легко. Однако глупо было отрицать, что ее отношение к нему изменилось.

Парень пожал плечами.

– То, что ты беспокоишься даже о таком человеке, восхищает и вызывает уважение. Но, увы, его судьба предрешена. Будь я на твоем месте, я бы держался от него подальше, чтобы случайно не попасть под раздачу. Его шансы спастись близки к нулю, а вот твои не так безнадежны. Ты еще можешь сбежать.

– Как? Мы пытались пройти через портал – но снова оказывались здесь. Каждый раз.

– Просто выход в другом месте.

– Если ты знаешь, где он, почему сам не ушел?

Юноша усмехнулся.

– К сожалению, я нашел его слишком поздно, когда для меня уже все было кончено. Ты в ином положении. Конечно, если не станешь бессмысленно рисковать своей жизнью ради того, кто этого не стоит. – Гермиона одарила юношу хмурым взглядом, но тот невозмутимо продолжил: – Ты должна понять: покинуть лес сможешь только ты одна.

***

Рыбы в этом пруду оказалось в достатке, и Антонину не составило труда поймать сразу двух карасей, заплывших через прокопанную им траншею в яму за наживкой из земляных шариков с порубленными червями. Кто бы мог подумать, что все эти маггловские навыки выживания, которым так активно обучал его дядя Миша и освоению которых так противился отец, окажутся настолько полезными? Внезапная ностальгия вихрем подхватила Антонина, на пару минут заставив остановиться.

– Его отец я, а не ты. И только я буду решать, как нужно его воспитывать.

– Ответь честно: тебя злит то, что я учу его тому, что тебе не нравится, или тот факт, что меня он слушает куда охотнее, чем тебя?

– Гордыня всегда была твоей отличительной чертой, Миша. Когда-нибудь она погубит тебя. И раз уж ты хочешь откровенного разговора, скажи мне, почему ты вернулся из Бельгии? Дело ведь не в том, что ты соскучился по дому? Просто у тебя закончились деньги, да? Тебе же всегда только это нужно было от семьи.

– Опять ты о деньгах…

– Докажи мне, что я не прав.

– Как ты хочешь, чтобы я это доказал? Может мне отказаться от наследства? А вот хрен. У меня ничуть не меньше прав на семейное состояние, чем у тебя. Ни законных, ни моральных.

– О, теперь ты заговорил о морали! Да не нужна мне твоя половина наследства! Знаешь почему? Потому что я обеспечиваю себя сам с восемнадцати лет. В отличие от тебя, вечного нахлебника, который никак не хочет повзрослеть. Отправляя тебя в один из лучших европейских университетов, отец надеялся, что там ты в какой-то момент возьмешься за ум. Но он умер, так и не увидев этого. Все эти годы ты просто прожигал жизнь. Гулянки, развлечения – что угодно, но не учеба.

– Мне выдали диплом!

– Ну да, с горем пополам. Но, похоже, кроме корочек ты из университета ничего не вынес. Так и не устроился на работу, ни в Бельгии, ни в России.

– Я просто искал себя.

– Где? По пабам?

– Я говорил отцу, что не хочу быть правоведом, но он все равно вытолкал меня в этот универитет! Чего вы все ждали? Что я буду радоваться жизни, которую мне навязали? Ты понятия не имеешь, как хреново мне было в Бельгии! Я бы, наверное, свихнулся там, если бы не Лиам.

– Лиам? Твой собутыльник?

– Он мой друг. И, похоже, единственный человек, который меня понимает. Ему мои мечты не кажутся смешными и глупыми.

– Про какие мечты ты говоришь? Стать соглядатаем{?}[старорусс. «разведчик»]? Тебе двадцать шесть лет, а ты все витаешь в облаках. Я, если помнишь, тоже в детстве мечтал – стать художником. Но реальность далека от детских хотелок…

– Реальность мы создаем себе сами. Мне нужна другая жизнь – насыщенная, интересная, чтобы было что вспомнить в старости. Но ты, видимо, ждешь, что я, как и ты, заведу семью и устроюсь на обычную, «как у всех» работу. Этого ты хочешь?

– Я хочу чувствовать, что у меня есть взрослый брат. Жизнь сейчас непростая, ты же видишь, что происходит вокруг. Мы должны быть опорой друг другу. Но тебе это не нужно, да? Ты всегда был и остаешься одиноким волком, которому есть дело только до себя.

– Это не так… Я люблю и тебя, и племянника.

– Может и любишь… Но…

– Что «но»?

– Я устал, Миша. Устал играть роль нашего отца.

– Так тебя никто и не просил становиться им.

Раздался шумный вздох.

– Я думаю, пришло время тебе начать жить своей жизнью. Как самостоятельному человеку.

– Ты… ты что, гонишь меня из дома?

– Я должен думать о сыне, Миша. Антон и так хулиганистый. Ему нужны правильные примеры, чтобы вырасти достойным человеком.

– А я, значит, плохой пример, да? Ну… Хорошо. Мне только нужно все оформить в банке. Дашь мне пару дней?