Текст книги "После триумфа. В бегах (СИ)"

Автор книги: Erin_creates

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Мантикора меня раздери! Как же я рад вас видеть! Вы не представляете, че мне пришлось пережить, – прохрипел он, все еще крепко обнимая Пожирателя.

– Если планируешь прожить еще какое-то время, советую отцепиться от меня, – с каменным лицом проговорил Антонин, и егерь, опомнившись, разомкнул объятия и отступил на пару шагов назад.

– Ты один? – Долохов быстро глянул за спину егеря.

– Да, – шумно выдохнув, ответил мужчина. – Когда оно напало на нас, мы разбежались в разные стороны. Больше я парней не видел. Окликать их не стал, чтоб не привлечь внимание того существа.

– Какого существа? – с тревогой спросила Гермиона.

– Да драккл его знает. Ни на что знакомое мне это не было похоже. Эй, а ты откуда взялась? – егерь удивленно уставился на Бетти, выглянувшую из-за спины Гермионы.

Гриффиндорка невольно повернулась к девочке, но тут же обратила внимание, что та, до этого бойко и жизнерадостно рассказывающая обо всем подряд, сильно помрачнела. Бетти лишь одарила егеря колючим взглядом исподлобья, не проронив ни слова. Гермиона отметила про себя подозрительность ее реакции на вроде бы незнакомого ей мужчину, но виду не подала.

– Это Бетти. Мы познакомилась недавно, – ответила девушка.

– Мм, – промычал егерь, сам же представляться не стал, вероятно также уловив недружелюбный настрой девочки. – Куда вы идете? – не дожидаясь от Долохова ответа, он заявил: – Я пойду с вами.

Пожиратель хмыкнул.

– Я же еще не сказал, куда мы направляемся, – явно недовольный намечавшейся перспективой заполучить еще одного спутника, произнес он.

– Плевать, – рассеянно почесав подбородок, бросил егерь. – Я один в этом лесу больше не останусь.

– Ты хоть что-нибудь разглядел, когда на вас напали?

– Там такая темень была… Но, походу, это был хищник. О-о-очень быстрый. И сильный. Последнее, че я видел, перед тем как побежал, это как тот монстр отшвырнул Скрэтча метров на восемь. А потом я слышал сзади только крики. Дикие. Нечеловеческие. А… И еще этот запах… Да-а-а… Все то время, че мы там были, я его чувствовал – гниль или че-то вроде этого. Не знаю, че там так воняло, но запах пропал, когда я убежал достаточно далеко.

Установилась тишина – все пытались переварить услышанное.

Монстр. Быстрый и сильный. Егерей было пятеро – пятеро сильных молодых мужчин, у каждого из которых был, как минимум, нож. И эти мужчины спасались бегством от одного существа. Могла ли это быть мантикора или какой-то гибрид? Вполне. Конечно, егерь сказал, что монстр не был похож на что-то ему известное, но ведь он также упомянул, что там было темно.

***

– Я пойду словлю нам че-нить похавать, – произнес егерь, когда они устроили привал.

– А можно мне тоже пойти, сэр? – неожиданно для всех присутствующих голосом, полным энтузиазма спросила Бетти. – Всегда мечтала побывать на охоте. Но отец и брат не брали меня с собой. Вы ведь не будете против, если я составлю Вам компанию?

Лицо у девочки было настолько наигранно просящим, что Гермиона сразу же заподозрила неладное. Она хотела было возразить, но едва открыла рот, Долохов обхватил ее за левое запястье, останавливая этот порыв.

Егерь пожал плечами.

– Почему бы и нет? Будешь собирать грибы и че еще по пути найдем.

Они смотрели в спину удаляющимся глубже в лес егерю и Бетти, пока те не скрылись за деревьями. После этого Гермиона повернулась к Антонину и пылко произнесла:

– Зачем Вы помешали мне? Я не могу просто… Что-то странное происходит…

– Именно поэтому и помешал, – мрачно оборвал ее Долохов, продолжая наблюдать за той частью леса, где скрылись их спутники.

Девушка угрюмо сдвинула брови к переносице. Ее чертовски не устраивало то положение дел, при котором Пожиратель в очередной раз оказался прав, а она в его глазах скорее всего представала глупой наивной малышкой. Гермиона видела заносчивость на лице Долохова в те моменты, когда ее ошибки становились очевидными, как сейчас, когда стало ясно, что их новая знакомая не так проста, как может показаться. И несмотря на то, что Долохов был чистокровным, девушка не считала эту его реакцию следствием воспитанного родителями снобизма к тем, чья кровь «не чиста», потому что было в его поведении уж слишком много показного, похоже, несвойственного ему. Гриффиндорка давно поняла, что он был довольно открытым человеком – не боялся говорить, что думает, не пытался подстраиваться под кого-то и, хотя его эмоциональный диапазон не выделялся ассортиментом, тот скудный набор эмоций, который она имела возможность наблюдать, был весьма честным, без притворства и попыток ввести в заблуждение. Она безусловно не забыла, кто он такой, но все равно была рада, что оказалась в этом месте именно с Долоховым. Если выход из этого леса существует – он его найдет.

– И что же нам делать?

– Ждать, – ответил он, после чего поправил мантию, отбросил одну из пол и проверил расположение кобуры, где покоился кинжал. – И быть готовыми побежать. Насколько быстро ты бегаешь, грязнокровка?

– Я-я…

Долохов и не пытался дождаться ее ответа.

– Медленнее, чем егеря, – констатировал он, все еще не глядя в ее сторону. – А они от того существа сбежать не смогли.

– Что Вы хотите этим сказать?

Пожиратель повернулся к ней. Лицо девушки выражало негодование.

– Я просто озвучил факт, – бесстрастно проговорил он.

– И как понимать этот факт? – истеричные нотки стали проклевываться сквозь деланно невозмутимую речь.

– Оно тебя настигнет, – ответил Долохов.

То, как легко он это сказал, придало словесному удару мощности. Гермиона буквально почувствовала, как сердечная мышца сжалась в спазме, на пару секунд ей даже стало больно дышать. Конечно, для нее это его заявление не было каким-то откровением. Просто проклятый Пожиратель Смерти вслух произнес то, о чем она сама думала после рассказа егеря, этим самым придав ее жутким мыслям реализма. А вкупе с ночными кошмарами и устрашающими звуками, разносящимися по лесу, слова помогли распусканию уже давно присутствующих внутри нее бутонов непреодолимого ужаса, что спровоцировало сильный выброс адреналина.

Не помня себя, девушка вскочила на ноги и сделала шаг влево, нависнув над безразлично взиравшим на нее снизу вверх мужчиной.

– Вам бы этого хотелось, да? Чтобы очередную грязнокровку постигла ужасная участь. Для Вас же это такая радость, не правда ли?

– Ты слишком много мнишь о себе, девочка, если полагаешь, что мои желания и радости как-то связаны с тобой, – все также спокойно ответил Пожиратель.

– Разве я не права? – голос начал дрожать, а дыхание участилось. – Вы ведь для этого взяли меня с собой – чтобы в случае нападения выиграть время, оставив на растерзание этому существу, а самому успеть скрыться.

Мужчина провел ладонью по лицу. Затем он неторопливо, явно нехотя, встал и произнес:

– Чего ты добиваешься? Вывести меня хочешь? Это не очень сложно, знаешь? Я никогда не отличался терпеливостью. А, учитывая нынешнюю обстановку, мне намного сложнее сдерживаться.

– Вам меня не напугать! – яростно воскликнула Грейнджер.

– Я еще даже не пытался, грязнокровка.

– Грязнокровка, – презрительно передразнила она. – Что, на большее фантазии не хватает, Пожиратель Смерти?

Последние слова она почти выплюнула, словно ругательство. Долохов вскинул брови.

– Мы правда будем обмениваться ярлыками? Чтоб ты знала, для меня честь носить Метку.

– Ты отвратителен, – сквозь зубы процедила Гермиона.

Медленно улыбка расползлась по его губам, а потом он вдруг… рассмеялся. Беззаботно и искренне. Это стало для нее тем толчком, который опустил рубильник, отвечающий за рациональное мышление. И остались лишь чистые эмоции.

– Злобный, бессердечный человек! Ты способен думать лишь о себе!

Девушка шагнула к Долохову и что было сил толкнула его руками. Он даже не пошатнулся. Она повторила попытку нападения, уже более яростно – и снова бесполезно.

– Ненавижу таких как ты! Ненавижу тебя!

Гермиона начала неистово колотить кулачками по груди мужчины. Некоторое время он просто стоял, позволяя ей выплеснуть чувства, но в какой-то момент ему это надоело, и он схватил ее за запястья, останавливая. Однако девушка была уже слишком взвинчена – она стала выкручивать руки их его захвата, а после нескольких тщетных попыток по ее щекам полились слезы, все это время копившиеся в глазах. Кажется, напрочь позабыв кто перед ней, гриффиндорка окунулась в пучину отчаяния, постепенно прижавшись к груди того, кого минуту назад ненавидела всей душой. Потому что больше прижаться было не к кому.

Долохов не особо умел успокаивать кого-то. Признаться, как должно выглядеть утешение, он представлял лишь в теории, на практике же ему никогда не приходилось сталкиваться с необходимостью делать что-то подобное. Когда девушка приблизилась к нему вплотную, Антонин почти по инерции осторожно обхватил ее руками, ощутив вибрацию ее дрожащего тельца, вжимавшегося в его торс, и поток мыслей захлестнул его.

Тогда во время погони ему было все равно, что с ним будет дальше. Он твердо решил сдаться. Редко в чем он был уверен сильнее, чем в том намерении. Наверное, ему просто хотелось, чтобы все это закончилось, потому что, по правде говоря, еще до Азкабана его время от времени мучала медленно разраставшаяся внутри пустота, а пятнадцать лет одиночного заключения лишь усугубили это состояние. И если в молодости в нем бурлили бескрайние амбиции и безграничный интерес к окружающему миру, то с возрастом его стала вести лишь верность, которая, к сожалению, так и не смогла стать достойным стимулом к великим свершениям, постепенно утопая в сомнениях относительно принятых решений и в раздумьях о нехватке чего-то важного. А с гибелью Темного Лорда мотивация не только к жизни, но и к тихому существованию исчезла вовсе.

Да, после окончания битвы он уже был готов покончить… со всем. Но потом он попал сюда и… что-то изменилось.

Наконец рыдания смолкли, и девушка смущенно отстранилась.

– Легче? – спросил Пожиратель.

– Да, – тихо отозвалась она. Потом, немного помешкав, она едва слышно добавила: – Я не хочу умереть здесь.

– Конечно, не хочешь… – проговорил Долохов, а затем шумно выдохнул и продолжил: – Но за жизнь придется побороться.

Гермиона кивнула. Они опустились на лежащее на земле дерево, в этот раз гриффиндорка почти неосознанно села к мужчине поближе.

В глубине души она надеялась, что ее предположения о планах Долохова ошибочны, но страх продолжал пускать ростки сомнений.

***

Неподалеку раздался мужской крик, и спустя пару минут из чащи к ним навстречу выбежала Бетти. Девочка явно было напугана, ее дыхание было прерывистым. Запинаясь, Бетти начала плести что-то невнятное:

– Скорее! Там… Из ниоткуда… Ваш друг… Помогите…

Девочка подбежала к Долохову, но он лишь отошел на несколько шагов от нее, препятствуя попытке схватить его за руку. Бетти растерянно посмотрела ему в лицо. Затем она повернулась к гриффиндорке, и та, в отличие от Пожирателя, не успела вовремя отскочить – девочка смогла обхватить ее ладонь. – Пожалуйста, ему нужна помощь!

– Ч-что случилось? – спросила Гермиона.

– Это не важно. Мы уходим, – твердо проговорил Долохов.

Гермиона повернула голову к мужчине.

– Как… уходим? Мы не можем бросить человека в беде, – Грейнджер выдохнула.

– Еще как можем, – сказал он. – Ты! Отпусти ее, – приказал он, за предплечье обхватив руку Гермионы, которую все еще удерживала Бетти.

Девочка не шелохнулась. Испытывая дискомфорт, гриффиндорка мягко попыталась высвободить свою кисть из на удивление цепкой хватки Бетти, но ничего не вышло. Долохов вытащил кинжал. Окончательно растерявшись, Гермиона перевела взгляд с Пожирателя на девочку и, к своему ужасу, увидела, как та моментально переменилась в лице, которое теперь явственно выражало лютую злобу.

– Выбирай: сама ее отпускаешь или я разрублю вашу связь прямо по твоему запястью. И, не сомневайся, у меня большой опыт отсечения конечностей, – Пожиратель говорил спокойно. Гермиона знала, что он не станет колебаться и с легкостью выполнит угрозу. – В общем-то мы можем провести эксперимент, – продолжил он будничным тоном, – я порублю тебя на куски и разбросаю по всему лесу. Интересно, сможешь ли ты самостоятельно соединиться? Или тебе помощь понадобится? Помогать-то некому, ведь так?

Пальцы резко разомкнулись, и Гермиона крепко прижала руку к груди. Долохов притянул девушку к себе и обхватил ее ладонь.

– Сейчас мы побежим, – сказал он Гермионе. – Я впереди, ты за мной. Смотри только на меня. И крепко держи мою руку.

– Хорошо, – откликнулась она, ее сердце начало отбивать сумасшедший ритм.

Они развернулись на месте.

– Вы тут навсегда. Никто не покидает лес, – сказала Бетти им в спину.

Они не оборачивались.

***

Когда в груди стало болеть, Гермиона сбивчиво проговорила:

– Стойте… Я… больше… не могу…

Долохов остановился и впервые за, казалось, вечность, что они бежали, отпустил ее руку. Девушка наклонилась к земле, стараясь отдышаться. Мужчина же принялся внимательно изучать глазами окрестности. К счастью, их никто не преследовал.

– Скоро стемнеет, – сказал Пожиратель. – Поищем место для ночлега.

Гермиона распрямилась. Она решила, что должна это сказать. Потому что больше в таком состоянии она просто не выдержит. Ей необходима хоть какая-то определенность.

– Днем мы идем. Ночью спим. И все. Так не может продолжаться. Нам нужен план.

– У меня есть план, грязнокровка, – произнес Долохов. – И теперь, когда мы избавились от этого мелкого репейника, мы можем продолжить его осуществлять.

У него все это время был план? И он молчал.

– А мне не хотите рассказать?

– Не особо.

– В каком смысле «не особо»? Мы здесь вместе застряли. Я могу помочь.

– Едва ли. Ты слабый доверчивый котенок. И если бы не я, тебя постигла бы та же участь, что и того недоумка.

Он прав… Ненавижу!

– Это ты себя так успокаиваешь? – ядовито проговорила Гермиона. – Я слабая? Учитывая, что надрала зад сильнейшему Пожирателю Смерти. Дважды.

Все, что произошло дальше, было слишком… Долохов слишком быстро оказался рядом, слишком резко вскинул руку и схватил ее за волосы, а затем слишком сильно дернул на себя, отчего Гермиона протяжно застонала. Ее боль не выдавила ни капли жалости у Пожирателя – он встряхнул ее, вызвав вскрик, и заставил повернуться к нему лицом.

– Начинаешь забываться, грязнокровка, – тихо, с расстановкой проговорил он, притянув ее лицо впритык к своему. Его холодные карие глаза впились в ее испуганные медовые. – У тебя, вероятно, еще не было полноценного опыта общения с Пожирателем Смерти. Я помогу тебе его приобрести.

Долохов швырнул Гермиону на землю, и она упала лицом вниз. Не успела девушка опомниться, как с нее была сдернута сначала его куртка, а затем надетая под ней ее джинсовка. В панике гриффиндорка перевернулась, однако оказаться лицом к лицу с Пожирателем не спасло ее – свитер постигла та же участь, что и куртку, он был отброшен в сторону. Бюстгальтер был сдернут с нее последним, оставив девушку нагой по пояс.

Краем сознания она понимала, что должна была чувствовать испуг – Долохов буквально стал нависшей над ней угрозой, когда сел на нее сверху, расставив колени по обе стороны от ее фигуры и сдавив ее горло ладонью, вжимая затылком в землю. Но в реальности она оказалась во власти лишь дичайшего стыда. Осознание того, что именно он стал первым мужчиной, увидевшим ее голой, пульсировало в голове, затмевая все остальное.

– Тебе нравится шрам, который я оставил? – Гермиона ощутила горячий палец мужчины, коснувшийся ее шрама там, где он заканчивался, чуть выше пупка. Неторопливо палец чертил дорожку вверх, к груди.

– Пожалуйста… – губы подрагивали, слезы переполнили глаза.

– Он делает тебя уникальной, – издевательски продолжил Долохов, пресекая ее жалкие попытки освободиться из его железной хватки. – Не только из-за того, что стал одной из примечательных отличительных черт. Но еще и потому, что ты единственная, у кого есть подобный шрам – ты единственная, кто выжил после моего Режущего. И несмотря на то, что ты возгордилась, посчитав себя сильнее лучшего киллера Темного лорда, в реальности это было ничто иное, как обычное везение. Столкнись мы в дуэли до моего заключения, у тебя не было бы шанса спастись. Ты бы умерла в муках, как и остальные.

Она больше не могла смотреть на него, поэтому отвернула голову влево едва хватка на ее горле ослабла. Покровительственный и немного с насмешкой голос Пожирателя был для нее жесточайшей психологической пыткой в довесок к стыду.

Но Долохов не позволил ей абстрагироваться – он обхватил рукой ее подбородок и повернул голову девушки обратно. Набухшие от нервных укусов губы, пунцовые щеки и беспокойный взгляд. Он был удовлетворен ее реакцией, это было видно.

– Все еще считаешь себя сильной, грязнокровка? Уверен, что нет. У тебя на лице написаны стыд и страх. Стыд ты испытываешь, потому что еще никто никогда не касался тебя здесь, ведь так? – мужчина задержал ладонь между ее грудей. – А страх, потому что ты знаешь, что слаба. Ты знаешь, что победила лишь благодаря удачному стечению обстоятельств.

– Прошу… хватит… – прошептала она умоляюще. Пальцы болели из-за набившейся под ногтевую пластину земли, когда она впивалась в нее руками в нервных судорогах.

– Видишь. Мне даже магия не нужна, чтобы тебя усмирить. Ты совсем беззащитная, – Долохов отпустил ее и стал подниматься на ноги. – Дам тебе один совет, грязнокровка. На будущее. Не раскрывай рот на кусок, который не способна откусить. Провоцировать на жестокость того, кто сильнее тебя, чревато серьезными последствиями.

Когда мужчина встал и отошел от нее, Гермиона скатилась на бок, прижимая руки к груди, инстинктивно стараясь максимально закрыться. Слезы сильно жгли глаза. Долохов собрал разбросанную в разные стороны одежду гриффиндорки и положил ее рядом с лежащей на земле девушкой.

– Поднимайся, грязнокровка. Нужно двигаться дальше.

***

Они шли молча. Гермиона смотрела вперед, но видела перед собой лишь расплывчатые фигуры деревьев и кустов. Она была всецело погружена в свои мысли. Мысли о том, как сильно она ненавидит Антонина Долохова. Как могла она доверять ему? Как могла подумать, что он джентльмен? До чего же глупо. Пелена самообмана закрыла в ее памяти все знания о совершенных им преступлениях.

Когда она оделась и он передал ей свою куртку, девушка демонстративно отвернулась. Пусть лучше она замерзнет, чем снова поверит в благородные намерения этого подонка. Пальцы до сих пор немного подрагивали. Присутствие Пожирателя сильно давило на нее ментально. После произошедшего она поняла, что Долохов пугает ее намного больше, чем монстр, затаившейся где-то в лесных дебрях. Потому что монстр, вероятнее всего, просто убьет ее. А Долохов… Кто знает, что у него на уме?

В какое-то мгновение напряжение достигло апогея, и она не выдержала. Грейнджер резко остановилась. Поезд ее размышлений разогнался до скорости гоночной метлы. К черту Долохова! Она не обязана терпеть его наглость и заносчивость. Она сможет выжить и одна. Она сможет найти выход. Гриффиндорка повернулась влево и уверенным шагом двинулась сквозь невысокую траву. Через некоторое время девушка предсказуемо услышала шаги позади.

– Ну и куда ты идешь? – раздался хрипловатый (и теперь такой ненавистный) голос Пожирателя.

Она молчала.

– Может хватит капризничать? Ты ведешь себя как ребенок.

Сволочь. Ублюдок. Подонок.

– Решила свести счеты с жизнью? Не проще прыгнуть с дерева и шею сломать? Или утопиться? Мы тут недавно пруд проходили.

– Хватит! – гриффиндорка стремительно развернулась на месте. – Мне больше не нужна твоя сомнительная помощь.

– Уверена? Ты хоть костер сама развести сможешь?

– Смогу, не переживай! Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

Она отвернулась от Долохова и сделала еще несколько шагов, пока снова не услышала шелест травы за спиной.

– Перестань преследовать меня! – бросила она через плечо.

– Я не преследую. Просто мне в ту же сторону.

Гриффиндорка сжала кулаки и, снова повернувшись к мужчине, встретилась с его улыбкой.

– Тебе очень весело, да? – яростно проговорила она.

– Знаешь, как ни странно, но мое настроение действительно несколько улучшилось с недавних пор. Даже не знаю, с чего бы вдруг.

– Ты… Самый невыносимый, отвр…

Девушка не успела договорить – глаза Долохова расширились, когда он мелком взглянул вперед поверх ее головы, после чего мужчина молниеносно накрыл ее рот рукой и отскочил к растущему рядом кустарнику, за талию утянув девушку следом. Они упали на землю и, немного поелозив в попытке вывернуться из рук Пожирателя, гриффиндорка подняла голову – взгляд мужчины был направлен сквозь ветки. Долохов держал ее очень крепко, что не давало ей и сантиметра простора, чтобы пошевелиться. Девушка смогла лишь возмущенно промычать в его ладонь.

– Тш, – шикнул на нее Пожиратель. – Там кто-то есть.

Гриффиндорка замерла. Долохов чуть ослабил захват, и Грейнджер повернула голову в том же направлении, что и он. Кустарник был довольно густым, чтобы скрывать их от того, кто был по ту сторону, но страх быть обнаруженными все равно поднялся в девушке, заставив кровь в висках неистово стучать.

Гермиона недоуменно моргнула. Сквозь листву она смогла разглядеть женщину, стоящую в профиль метрах в десяти от них. На вид это была обычная волшебница – длинная черная мантия и остроконечная шляпа напомнили девушке о Макгонагалл. Но все было нормально лишь до того, как незнакомка повернулась к ним лицом, если это можно было так назвать.

Холодок пробежал по спине, когда Грейнджер увидела эти непропорционально огромные, черные как космос омуты на месте глаз. Но страшнее была улыбка – невероятно широкая для человека, кончики губ почти доставали до верхних точек щек. Гермиона невольно вспомнила глубоко поразивший ее роман Виктора Гюго «Человек, который смеется», прочитанный ею на летних каникулах после первого курса. До чего же жутко такая «улыбка» выглядела в реальности.

Существо – человеком это считать и мысли не возникало – осматривалось еще несколько минут, которые тянулись мучительно долго, после чего его голова вернулась в исходное положение. Гермиона узнала этот скрипуче-хрустящий звук, который раздался, когда монстр начал движение. Именно этот хруст сопутствовал крикам якобы зовущего ее Гарри и именно его она слышала в недавнем ночном кошмаре. Существо стало медленно удаляться, и хруст стихал, растворяясь среди деревьев.

Они просидели в тишине еще около четверти часа после того, как нечто скрылось из виду. Потом они синхронно встали и молча пошли в направлении, противоположном той части леса, где скрылось человекоподобное существо.

Больше они не ругались.

***

Гермиона аккуратно снимала грибы с вертела, укладывая их в лукошко. Долохов в это время делал из небольшой дубинки и разных подручных материалов что-то на подобие факела. Зачем? Гриффиндорка понятия не имела. Во время ночлега местность им освещал костер, а днем солнца было вполне достаточно. Может, в свете новых обстоятельств, в этот раз он хочет продолжить путь и ночью? Спрашивать его об этом она не стала. Как, впрочем, и о чем-либо другом.

Да, они остались вместе. Это получилось само собой. Увиденное просто напомнило им о том, что они позволили себе забыть на короткое время… Они – дичь, а охотник где-то рядом, рыщет по лесу, расставляя ловушки. Вместе им безопаснее. Две пары глаз надежнее одной. Но после недавних событий между ними все стало нелегко.

Они уже двое суток не разговаривали. Вообще. Ранее установленное хрупкое доверие дало огромную трещину. И Антонин понимал, что это всецело его вина. В глубине души ему хотелось выть от мук совести, которые пробуждались, когда он смотрел на удрученную грязнокровку.

Не сказать, чтобы он был человеком равнодушным, однако так уж сложилось, что еще в юности его окружали те люди, на чувства которых ему было глубоко наплевать. Сначала это были детки из благородных семей, которые хотели подружиться с ним из-за статуса рода Долоховых, а потом были только Пожиратели Смерти и те, кто их поддерживал – и все они были или просто откровенными подонками, или вдобавок омерзительными лицемерами, готовыми лебезить перед каждым, от кого можно что-то получить. Он презирал всех этих людей, поэтому ему никогда не приходилось переживать о том, как его поступки и слова скажутся на них. Но в случае с грязнокровкой все было иначе.

Треклятая магическая связь, установившаяся между ними, ломала его, заставляя испытывать то, что раньше он никогда не испытывал. Его беспокоило все, что происходило с грязнокровкой: ему не нравилось, когда она плакала, он чувствовал боль, когда было больно ей, ему было тяжко, когда он наблюдал, как она страдает. И с каждым новым проведенным с ней днем, как бы он ни боролся с этими эмоциями, они ощущались только острее, а девочка все плотнее оседала в его голове и сердце, постепенно становясь чем-то своим, родным и неотчуждаемым.

Вот и сейчас, хоть Антонин и приложил титанические усилия, ему не удалось отмахнуться от назойливого голоса совести, который был слишком громким. Она – невинная девочка, для нее оказаться голой перед взрослым мужчиной наверняка сравнимо по мощи с ударом под дых. Долохов больше не мог молчать. Он решился на первый шаг к примирению.

– Послушай… Меня иногда заносит. Но ты сама понимаешь… Вся эта хреновина вокруг… В общем, больше я не позволю себе подобного.

Вроде получилось неплохо.

Девушка вскинула голову и пронзила его выжидающим взглядом. Чего она, черт подери, ждет? Он же сказал все, что нужно.

– Что? – спросил он.

– Ничего, – быстро откликнулась она и вернулась к упаковке еды.

– Теперь что не так? – недовольно пробормотал он.

– Все так, – бесцветно ответила она, не отрываясь от лукошка.

Антонин тряхнул головой.

– Значит, у нас все нормально?

– Видимо.

Да сколько можно?

– Ладно… В чем дело? – с нажимом спросил он.

– Не понимаю, о чем ты.

– О чем я? – переспросил Долохов возмущенно. – Ну хорошо. Я извинился, хотя не был обязан это делать, потому что ты тоже виновата. И теперь я хочу, чтобы мы забыли об этом и сосредоточились на чем-то действительно важном – способе выбраться из леса.

– Как скажешь, – тускло проговорила она, пожав плечами.

Твою же мать!

Он поднялся и, сделав три шага к ней, навис над девушкой, она же уставилась на костер, избегая его взгляда.

– Ты что это специально? Что тебе надо?

Гермиона заглянула ему в лицо.

– С чего ты взял, что мне что-то надо?

– Да потому что ты… ведешь себя… по-идиотски! – в ярости сжимая и разжимая кулак правой руки, произнес он.

Она пожала плечами и, наконец, волна злости вырвалась из заточения и накрыла его. Обхватив девушку за предплечье, Долохов силой поднял ее на ноги. Но то неожиданно бешеное сопротивление, которое она оказала в ответ на его действия, вынудило его расцепить пальцы.

– Не трогай меня! – выкрикнула она в истерике. Было видно, девушка готова расплакаться. – Тебе мало того, что ты уже сделал? Хочешь снова причинить мне боль?

Долохов искренне опешил от такой бурной реакции. Видимо, он задел ее сильнее, чем полагал.

– Почему ты не можешь общаться по-человечески? – надрывно прокричала она. – Ты пользуешься тем, что я не могу уйти, потому что для меня это значит смерть. И я смирилась с необходимостью оставаться рядом с тобой. Я делаю все, чтобы не провоцировать тебя! Я перестала надоедать тебе разговорами. Я во всем соглашаюсь с тобой. Что… Скажи, что еще ты от меня хочешь?

Гриффиндорка тяжело дышала, буравя Долохова затравленным взглядом, и к нему пришло понимание. Ее молчание было способом защититься, а вовсе не очередной попыткой вывести его из себя, как он подумал изначально.

Идиот.

Он отвел глаза в сторону. На минуту между ними повисла тишина. Потом он глубоко вздохнул и, снова посмотрев на нее, ровно произнес:

– Знаешь, мне все это в новинку. Раньше я никогда не извинялся. Обычно извиняются передо мной, а потом просят пощады. Но… мне правда жаль. Я хотел лишь приземлить тебя немного, но, видимо, перегнул. Даю слово, такое не повторится. Мы можем забыть об этом?

Сощурившись, Гермиона всмотрелась в казавшееся искренним лицо Пожирателя Смерти. Хотя она не была готова простить его за то унижение, которому он подверг ее, взвесив на чаше весов все «за» и «против», она посчитала, что в текущих условиях худой мир все же даст какую-то надежду на выживание, в то время как ссора станет лишним препятствием к этому. Сухой расчет.

Она выровняла дыхание и просто кивнула. К счастью, ему этого хватило, потому что она была не в силах подбирать правильные слова прямо сейчас.

***

Они шли медленно, тщательно осматривая территорию. Долохов смотрел направо, время от времени проверяя тылы, Гермиона – прямо и налево. Мужчина, как и раньше, оставлял зарубки на деревьях, используя их как своеобразную карту мест, куда идти не нужно. Едва они видели впереди крест, вырезанный на коре, сразу же сворачивали вправо или влево. И это оказалось отличным решением, чтобы избежать попадания в петлю – местность вокруг перестала повторяться, что не могло не радовать.

По дороге они не вели беседу, чтобы не отвлекаться от наблюдения, что делало их путь чуть более утомительным, чем раньше. Пейзаж был таким однообразным. Стволы деревьев, кустарники, цветы, речка, мальчик…

Гермиона мгновенно остановилась. Показалось?

– Что такое? – спросил Антонин, когда девушка вернулась на пару шагов назад и посмотрела в сторону протекающей в нескольких метрах реки.

– Кажется, я…

– Увидела кого-то? – Пожиратель настороженно оглядел близлежащее пространство.

– Привиделось, наверное, – гриффиндорка покачала головой.

– Мы не спали три ночи, – произнес Долохов. – Нужно вернуться к посменному ночлегу. Поднимемся чуть повыше вдоль реки и там устроим привал.

– Хорошо, – согласилась Гермиона.

Похоже, без отдыха воображение пустилось в свободный полет, затмевая реальность. А это значило повышенный уровень опасности. Они стали подниматься на пригорок, продолжая наблюдение.

Впрочем, наблюдали не они одни. Да, им удалось схитрить, но они еще так мало знали об этом лесе и его обитателях, что просто не могли предвидеть все подстерегающие их опасности.

Комментарий к Глава 3. Ночлег

Мы все ближе к разгадке тайны мистического леса. А тем временем осталось всего две главы до окончания приквела. Мне очень интересно узнать ваши впечатления после прочтения главы :-)

========== Глава 4. Охотники ==========

Гнетущая тишина установилась в лесу почти мгновенно, едва они расположились на привал неподалеку от небольшой лесной речушки. Они не спали три дня, но, на удивление, у Гермионы сна не было ни в одном глазу. Наверное, сказывался стресс или, может, всему виной был образ того человекоподобного монстра, который до сих пор не стерся из памяти, всплывая в воображении сразу же как девушка опускала веки дольше, чем для обычного моргания. Антонин же, напротив, явно из последних сил прогонял старающегося схватить его Морфея.