Текст книги "Хранители крови (СИ)"
Автор книги: Элиссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
И он исчез во тьме лестничного проема.
– Я посмотрю на улице, – кивнул Брустер. – И вернусь через пять минут. Здесь просто некуда идти. А вы сядьте, Поттер, и успокойтесь.
С этими словами он вышел за дверь. Гарри постоял минуту, слушая, как затихают в холле удаляющиеся шаги, беспомощно опустив руки и сжимая светящуюся палочку в кулаке. С досадой пнул малфоевские матрацы так, что верхний перекосился и с него сполз край одеяла. Это несправедливо! Нечестно! Обращаться с ним, как с ребенком, разговаривать покровительственным, снисходительным тоном, не считаться с его мнением.
– Гарри, они правы, тебе лучше успокоиться, – сказала Луна. – Ничего страшного не случилось.
Он вскинул голову. Слова так и вертелись на языке: "Замолчи, отстань от меня! Ты не понимаешь, вы все ничего не понимаете", – но так и остались непроизнесенными. Луна смотрела, не мигая, своими пронзительными голубыми глазами, и Гарри чувствовал, как его гнев гаснет, уступая место… стыду? смущению?
Он отвел взгляд и молча протиснулся мимо нее к дивану. Зажег свечу на столике.
– Хочешь, расскажу про горных гномов? – предложила Луна. – Я знаю о них все. Мы с папой были в экспедиции в Карпатских горах прошлым летом…
– Слушай, ты извини, – перебил Гарри, – это, конечно, интересно, но… давай… в другой раз?
Луна пожала плечами, мягко и как‑то грустно улыбнулась и села на кушетку. На коленях у нее тут же очутилась "Чудовищная книга о чудовищах" – Гарри пропустил момент, когда она взяла ее со столика. Тонкие, прозрачные пальчики пробежались по обложке, осторожно поглаживая, ощупывая, надавливая.
– Так не больно? – услышал Гарри заботливый шепот. – Ничего, скоро заживет… Ш–ш–ш, все хорошо…
* * *
Прошло лишь мгновение. Гарри закрыл глаза, откинув голову на спинку дивана… и вот его уже кто‑то несмело трясет за плечо.
– Гарри, – тихий голос. – Просыпайся.
Он разлепил тяжелые веки и снова зажмурился: в глазах царапался песок, голова гудела, шея затекла.
– А? Сколько времени?
– Половина шестого, – диван прогнулся под чужим весом, и Гарри понял, что Луна присела рядом. Он со стоном потер красные, опухшие глаза, не снимая очков, и сильно надавил пальцами на плечи, разминая. Поморщился от боли.
– Я умею делать массаж, – отрешенно сообщила Луна. Гарри бросил на нее недоуменный взгляд: она действительно сидела почти вплотную к нему, держа на коленках все ту же книгу о чудовищах. То ли Гарри спросонья послышалось, то ли книга в самом деле тихонько урчала от удовольствия под ласковыми прикосновениями новой хозяйки.
– Э–э–э… нет, не надо… спасибо.
– Не тормози, Поттер, бери, что предлагают. Нормальная тебе все равно не даст, а эта – как раз твой любимый цвет, твой любимый размер…
– Малфой?! – взревел Гарри, подскакивая с места и круто разворачиваясь. – Ты здесь?!
– Конечно, я здесь, – оторопел слизеринец. – Чокнутый псих. Где я еще могу быть?
– Где ты был ночью? – Гарри двинулся к сидящему на постели Малфою. Тот непроизвольно напрягся.
– У него что, крыша поехала? – пробормотал он. – Забини, хоть бы предупредил…
– Где ты был ночью? – повторил Гарри.
– Спал.
– Вранье!
– Убери палочку, припадочный.
– Где палочка Луны? Ты украл ее? Зачем?
– На кой мне ее палочка, Поттер?
– Либо вернешь по–хорошему, либо я тебя сейчас…
– Что опять за склока? – прогремел Брустер, входя в зал. – Ни на минуту нельзя отлучиться! Вы, парни, друг к другу неровно дышите, не иначе.
Гарри вытаращился на аврора, и Малфой воспользовался этим, чтобы перебраться на другой край постели. Слез на пол, ощетинившись, не сводя с Гарри испуганного взгляда и нащупывая ладонью прислоненную сбоку к камину кочергу.
– Он на людей кидается, его надо изолировать от общества.
– Что происходит? – Гарри, наконец, обрел дар речи. – Где вы его нашли?
– Нигде я его не нашел, – буркнул Брустер, – сам пришел минут через пять после того, как вы уснули.
– А, я понял. Мне что теперь, Поттер, даже в туалет отлучиться нельзя? – язвительно осведомился Драко, сжимая в кулаке холодную чугунную рукоять и чувствуя себя намного увереннее. – Будешь меня день и ночь сторожить? Знаешь, как это называется? Паранойя.
– Это ты украл ее палочку, – Гарри ткнул пальцем в сторону дивана, на котором по–прежнему сидела Луна. – И я хочу знать, что ты с ней сделал…
– А меня гораздо больше интересует, куда делся Нотс, – неожиданно сказал Блейз. – Кто‑нибудь заметил, что его нет?
– Я заметила, – кивнула Луна. – Он ушел ночью проверять второй этаж, но так и не вернулся.
– А ведь правда, – удивленно проговорил Брустер. Его взгляд заметался по залу, не пропуская ни одного угла или щели, и даже скользнул поверху, словно ожидая, что второй аврор свалится с потолка. – Хотя… стоп. Я помню, как он спускался по лестнице. Уже после возвращения Малфоя.
– Я тоже слышала шаги. Но в комнату так никто и не вошел.
– Значит, я…
– Вы заснули, – снова кивнула Луна. – Расслабились, решив, что все утряслось, и сразу заснули. И Гарри. И Блейз. А я долго не могла уснуть.
Что‑то в ее голосе заставило Гарри насторожиться, и он подозрительно оглянулся. Страх? Подавленная паника? Нездоровая бледность на щеках? Все это время, несколько часов, она знала, что один из авроров пропал, и молчала. Никого не разбудила… Даже его. Почему? Гарри перевел взгляд на Малфоя, и тут ему стало совсем не по себе. Внутри зашевелилось предчувствие: такое неприятное, пугающее, – и он машинально потянулся и потер шрам сухими и шершавыми от холода пальцами.
Малфой выглядел… бледным. Не просто напуганным или озадаченным, а именно бледным. Худое лицо помертвело, глаза потухли и ввалились, губы приняли цвет кожи – Гарри не думал, что так измениться в лице можно за каких‑то пару мгновений.
– Ты что‑то знаешь, – Гарри с трудом заставил себя говорить. – Куда пропал Нотс? Это ты… – он шагнул к Малфою на нетвердых ногах. Дежа–вю. В голове туман из обрывков мыслей, и он даже не знает, не понимает, успел ли сказать хоть слово или просто подумал. Такое уже было где‑то… когда‑то… в какой‑то другой жизни.
– Нет, – слабо выдохнул Драко. Гарри не воспринял этот едва слышный звук как ответ на вопрос. Как отрицание какой‑то невысказанной мысли – да, как нечаянно сорвавшееся с губ оправдание, как нежелание разговаривать, думать, быть здесь и сейчас вообще.
– Так, – Брустер вынул палочку. – Нужно подняться на второй этаж и осмотреть комнаты. Вы все остаетесь здесь и никуда не выходите.
– Черта с два! – резко бросил Гарри. – Я больше не собираюсь сидеть взаперти. Мне не два по третьему! Я тоже пойду.
– Поттер…
– Без возражений.
– Поттер, я отвечаю за вас головой, – Гарри недобро сощурился, наблюдая за тем, как аврор старается говорить спокойно, быть терпеливым. Таким тоном увещевают непослушных детей.
– А я за вас семнадцать лет отвечал, – холодно процедил он сквозь зубы. – И никто не рвался разделить мою ответственность. Хватит уже!
– Я пойду с тобой, – слегка улыбнулась Луна, заботливо укладывая книгу на кушетку.
– У тебя нет палочки…
– Зато у тебя есть, – ее голос звучал твердо.
Гарри почувствовал, что она отчаянно хочет что‑то сказать, но не решается, не может. Боится.
Вопреки его ожиданиям, слизеринец воздержался от комментариев.
– Блейз, оставайся здесь, присмотри за этим, – Гарри кивнул на Малфоя. – Пошли.
И не дожидаясь больше ничьих возражений, он направился к выходу на лестницу. Луна заторопилась следом. Брустер с непроницаемым лицом замыкал шествие.
Утро уже пробилось сквозь тяжелые шторы и прозрачные витражи в каминный зал, заливая его блеклым, обморочным светом, а в коридоре по–прежнему царил полумрак. Темноту рассеивало несколько свечей на подставках, зажженных на всем протяжении коридора – вечером, Гарри помнил, свеча была всего одна.
Они, не сговариваясь, остановились на самом верху лестницы, вглядываясь в очертания картин, доспехов, контуров дверей и узоров на ковровой дорожке. С губ Луны, стоящей с ним плечом к плечу, срывалось неровное дыхание, но вряд ли она так устала, поднимаясь по лестнице. Гарри тоже ощущал это, хотя не смог бы сказать, что именно. Присутствие чего‑то темного, злого – оно было рядом, затаилось где‑то в пустом, холодном мраке коридора. Оно было таким же, как там, внизу, на пути в подвалы… или подземелья? Оно дышало в лицо и обволакивало, от него в жилах стыла кровь, а нервы натягивались оголенными проводами, и хотелось убраться отсюда, развернуться и бежать без оглядки как можно дальше, прочь из этого коридора, из дома, с территории поместья – и из города.
– Нотс! – позвал Брустер. Голос прозвучал отрывисто, и Гарри догадался, что аврор растерян и стремится скрыть неподобающие, в общем‑то, для аврора эмоции: испуг, неуверенность и желание сбежать.
– Нотс, ты здесь?
Может быть, звать по имени было не лучшей идеей. Голос камнем срывался в плотную, глухую пустоту, не отражаясь от высоких стен ни единым звуком.
– Пошли, – проворчал Брустер и первым двинулся вперед. – Открываем каждую дверь, заглядываем и идем дальше. Внутрь не входить, ясно? Из виду друг друга не терять.
Так они и сделали. Брустер шел по левой стороне, резко дергая дверные ручки и вскидывая палочку, а Гарри – по правой, открывая двери осторожно.
– Нотс! – время от времени звал аврор. – Слушай, если ты решил подшутить, то сейчас не самое удобное время и место. Выходи сам, потому что, если тебя найду я, я тебе так всыплю, что мало не покажется.
Луна шла чуть впереди, не отклоняясь от середины коридора. Краем глаза Гарри следил за ее напряженной фигуркой, хотя видел по большей части только копну длинных, ниже талии, светлых волос.
– Эй, смотрите! – вместо привычной спальни или комнаты для гостей, очередная дверь открылась в помещение, сверху донизу заставленное книжными стеллажами.
– На что смотреть? – Брустер быстро оказался рядом и заставил Гарри посторониться, но входить не торопился.
– Да вот же, на полу, – Гарри указал палочкой на белесый слой пыли. – Видите?
– Что там? Следы? – осведомилась Луна.
– Мы заходили сюда вчера вечером, – Брустер немного расслабился. – Искали ловушки. Это наши с Нотсом следы, Поттер.
– Может, зайдем? Это библиотека, за стеллажами легко спрятаться.
Брустер колебался.
– Ладно. Только сами не теряйтесь. Тут целый лабиринт.
Гарри кивнул и свернул направо, освещая путь волшебной палочкой. Луна последовала за ним, а Брустер исчез в левом проходе.
Несколько минут они молча исследовали высоченные стеллажи, туго набитые старинными фолиантами в кожаных переплетах. С корешков тускло поблескивали драгоценные камешки в золотой оправе: крошечные рубины, точно брызги крови, изумрудные глазки, прозрачные слезы бриллиантов. Большинство тисненых на коже названий Гарри прочесть не мог: английских слов было очень мало, в основном руны и латынь. Где‑то за стеллажами раздавались то приближающиеся, то удаляющиеся шаги Брустера, это придавало уверенности. А еще они, кажется, забрели в тупик.
– Луни, – Гарри повернулся, отводя светящуюся палочку от лица вздрогнувшей девушки и не заметив, что назвал ее школьным прозвищем. – Если ты хотела переговорить с глазу на глаз, сейчас самое время.
Она слабо улыбнулась.
– Я знала, что ты догадаешься.
– Так в чем дело?
– Ну, в нарглах, наверное? – мечтательно.
Гарри моргнул.
– Что?
– Меня считают сумасшедшей, Гарри Поттер. Они думают, у меня едет крыша.
Гарри подумал, что у него самого сейчас съедет крыша. Если уже не съехала.
– Только у меня это с детства.
Естественно! Оно же не лечится.
– Я с детства вижу немного больше, чем остальные люди. Это у меня от мамы. Она была единственным человеком, который мне верил… ну, не считая отца, конечно.
– Стой, о чем ты говоришь…
– О нарглах. Их никто не видит.
– Да при чем здесь нарглы? – Гарри закатил глаза и оперся спиной о стеллаж.
– Они невидимые. Но их можно почувствовать. Когда у тебя что‑то пропадает… если ты уверен, что оно должно лежать здесь, а его нет…
– Ты о своей палочке?
– Нет. Хотя ее тоже украло то, что нельзя увидеть.
Гарри беспомощно покачал головой.
– Я не могу спать, потому что знаю, что оно в доме, Гарри, – прошептала Луна. – Я чувствую его. Ты тоже чувствуешь, верно? Но я сильнее. Когда я проснулась, оно было совсем рядом, возле кровати. Такое черное… и от него шел… – Луна запнулась, подыскивая слова.
– Дым, – подсказал Гарри.
– Ты тоже его видел?
– В том коридоре, когда ходил искать кухню.
– Потом ты уснул, вернулись Брустер и Драко и тоже уснули. А оно… – Луна облизнула пересохшие губы и отвела глаза. – Шаги, которые слышал Брустер… Я не думаю, что они принадлежали Грегу Нотсу.
– То есть, ты хочешь сказать, что кто‑то схватил Нотса? Уволок его куда‑нибудь? Убил?
– Я не знаю. Но у меня есть догадка.
– И какая же? – не выдержал Гарри. Почему она не могла говорить по–человечески?!
– Мы ищем не там, где нужно. В этой комнате, – она подняла глаза и обвела взглядом уходящие ввысь стеллажи, – нет ничего интересного. И никого. Хотя ночью здесь точно кто‑то был.
– Неужели?
– А ты погляди на пол.
Гарри послушно опустил взгляд, чувствуя себя идиотом.
– И что я должен увидеть?
– Пыль, конечно, – Луна улыбнулась. – Моуди ведь сказал, что в Поместье на год застыло время, так откуда здесь взяться такому количеству пыли? Накопилась за века? В доме чистокровных волшебников, у которых все блестит и целый штат домовых эльфов?
Гарри недоуменно смотрел себе под ноги, начиная смутно догадываться. Какая‑то мысль вертелась в голове, но он никак не мог ухватиться за нее и вытянуть на свет.
– Я думаю, пыль – это одна из ступенек защиты, – Луна присела и провела пальцем по полу. Задумчиво уставилась на мерцающий серый слой, покрывающий подушечку пальца. – Так Малфои узнавали, что в библиотеку входил кто‑то посторонний.
– Здесь были Брустер и Нотс, – неуверенно заметил Гарри.
– И читали книги? – Луна медленно поднялась с корточек и зачарованно посмотрела куда‑то под потолок. Потом протянула руку, и Гарри, наконец, увидел то, что видела она. На одной из полок – с пола не достать – не хватало книги. Это было бы не так заметно, если бы не темнеющие на пыльных соседних корешках разводы от пальцев.
– Какие‑то варварские методы, – пробормотал Гарри задумчиво. Было трудно представить Малфоев, разгуливающих между стеллажами и чихающих от магической пыли. – Нам понадобится лестница.
Он шагнул мимо Луны.
– Зачем? – удивилась та. – Нужной книги здесь все равно нет, а остальные не помогут узнать ни где она находится, ни кто ее взял.
– Ну, насчет кто, у меня сомнений не возникает, – Гарри остановился. – Зато возникает вопрос, что Малфои здесь прятали и нет ли у пыли… гм, побочных эффектов.
Он приподнял ногу: подошва ботинка оказалась серой.
– Если она разъест ботинки или у меня начнут отваливаться ноги?
– Мне кажется, об этом переживать не стоит…
– … потому что Брустер и Нотс наверняка в курсе происхождения этой пыли, – договорил Гарри. – Согласен. Может, и в курсе. Может, их проницательность и не знает границ. Только Нотса здесь нет, а значит, что‑то они с Брустером все‑таки упустили.
– Поттер! Лавгуд! – долетел из‑за стеллажей голос Брустера. – Как успехи?
Гарри кинул на девушку короткий взгляд и поспешил к выходу из библиотеки.
– Никого, – сказал он, когда свет от палочки выхватил из мутных контуров стеллажей крепкую фигуру аврора.
– У меня тоже. Идем дальше?
Гарри кивнул, пропуская Луну вперед себя, и плотно закрыл дверь.
После библиотечной затхлости воздух в коридоре показался неожиданно свежим, странно пахнущим дождливой сыростью. Брустер направился к следующей двери с противоположной стороны, Гарри повернул очередную дверную ручку – со своей. Луна медленно пошла по коридору, пристально вглядываясь в рассеянный странным, туманным светом полумрак.
– Гарри, – произнесла она отрешенно, и юноша не сразу понял, что его зовут. Оглянулся, вопросительно глядя на девушку, но та уже шла дальше и, кажется, напрочь о нем забыла.
– Мисс Лавгуд, – окликнул Брустер. – Стойте, куда вы… Черт, Поттер, идемте!
Они поспешили за удаляющейся фигуркой. Девушка ускорила шаг, ее походка стала легкой, летящей, белые волосы тонкими прядями развевались за плечами. Гарри почти догнал ее, когда в лицо дохнуло ночной прохладой, и едва не врезался в спину, потому что на углу коридора она неожиданно остановилась.
Разбитое окно они увидели сразу. Высокая арка с каменным подоконником. Переплетения чугунных прутьев, складывающих какую‑то мозаику, расцвеченную витражными стеклышками. И огромная дыра сразу над подоконником: прутья выдернуты из камня и разорваны… или разрезаны… расплавлены… Пол усеян битым стеклом. Осколки захрустели под подошвами, когда Брустер, оттолкнув Гарри с дороги, первым приблизился к окну.
– Мерлин, – только и смог выдавить он, сжимая пальцами оконную раму и глядя через дыру куда‑то вниз.
– Сэр? – Гарри подошел, осторожно переступая по разбитым витражам, и встал рядом. Нерешительно выглянул наружу. И судорожно сглотнул.
Прямо под окном лежало изломанное тело Грега Нотса.
Глава 5
Гарри распахнул едва сомкнувшиеся за Брустером двери и выбежал на улицу. Сырой ветер тут же хлестнул по лицу дождевыми брызгами.
– Брустер, постойте!
Гарри на ходу снял очки, лихорадочно обтер их о водолазку и нацепил обратно на нос. Стекла остались мокрыми, и смотреть через них стало невозможно. Накрапывал дождик. Гарри осторожно сжал оправу в ладони, подслеповато щурясь и часто моргая из‑за дождя.
Брустер остановился, но не оглянулся. Руки сжаты в кулаки, плечи ссутулены.
– Сэр, – Гарри не рискнул подходить ближе. – Почему мне нельзя пойти с вами? Я должен увидеть Моуди! Я больше не хочу здесь оставаться – никто здесь не останется!
– Произошло убийство, Поттер, – глухо произнес аврор, по–прежнему не поворачивая головы. Можно подумать, до Гарри до сих пор не дошло!
Гарри чувствовал, как намокает водолазка: редкие, но крупные дождевые капли барабанили по плечам. Он стоял на посыпанной гравием дорожке, в одной руке сжимая палочку, в другой очки.
– Я обязан вызвать группу следователей из отдела Правонарушений и Контроля Преступлений. Пока группа не прибудет, ни вы, ни кто другой не имеете права покидать поместье.
– Но как она прибудет, если вы не сняли защиту? – выкрикнул Гарри. – И как вы выйдете отсюда? У кого был ключ?
Кажется, вопрос застал аврора врасплох. Гарри подошел ближе, заглядывая ему в лицо.
– Сэр?
– Мерлин… – выдавил Брустер, бледнея.
– Вы не знаете заклинание, не так ли, – не вопрос – утверждение.
– Ключ должен быть у одного волшебника, таковы правила.
– Что за чушь?!
– Не я их устанавливал, Поттер, – рыкнул Брустер.
– Но вы можете подобрать заклинание? Методом тыка?
– Вот это точно чушь. Могу попробовать, но каждое третье неверное заклинание идентифицируется как попытка взлома и срабатывает против волшебника, который его применяет.
– Ловко, – пробормотал Гарри.
– Моуди – старый параноик, Поттер. Но мы работаем по его системе второй год, и таких осечек еще не случалось.
– Меня это должно утешать? – не понял Гарри.
– Вас это должно заставить замолчать, – сказал Брустер. – Пойдемте в дом, попробуем вызвать Моуди через камин.
И, развернувшись, он зашагал обратно к крыльцу.
Гарри вошел следом в освещенный свечами и факелами холл. Тело Грега Нотса лежало у дальней стены на полу, завернутое в аврорский плащ. Брустер протопал мимо, не замедлив шага и ни единым жестом не выказав своего понимания, осознания того, что в доме появился покойник. Гарри же не смог заставить себя остаться безучастным. Тело, сиротливо лежащее на полу, выглядело до того чужеродным, пугающим… Мертвое тело. Гарри не мог подавить дрожь, внутри у него что‑то истерично сотряслось и завизжало, и забилось об стенки невозмутимой внешней оболочки. Захотелось взвыть от отчаяния и боли.
Нет, никаких чувств к молодому аврору он не испытывал. Просто стандартное, положенное в таких случаях уважение к профессионалу. Он даже не задумывался над тем, есть ли у Нотса жена и дети или мать, для которой смерть сына станет тяжелым ударом. Но в голове снова что‑то перемкнуло, и мысли понеслись по заезженной дорожке: рядом со мной умирают люди, от меня одни неприятности, я проклят. Шрам на лбу легонько закололо, и Гарри с силой поскреб его короткими ногтями. Неужели он всю жизнь будет расплачиваться за то, что кто‑то когда‑то выбрал его достойным врагом? Уничтожил семью? Лишил детства? Неужели ему на роду написано постоянно оказываться рядом со смертью? Ощущать ее тлетворное дыхание на лице, видеть то, что остается от умерших, и знать, что он не в силах ничего изменить? НИЧЕГО. А еще мучиться кошмарами, как будто это тоже кому‑то нужно. Кошмары расшатывают психику, делая человека уязвимым, а ведь уязвимым, нервным, ослабленным так легко управлять! Если бы Гарри не видел собственными глазами кончину Темного Лорда и не был уверен, что все крестражи уничтожены, он бы решил, что Волан‑де–Морт возрождается снова. Хотя черт его знает, может, для Гарри он не сдохнет никогда? Его персональный, медленно гниющий где‑то в мозгу скрюченный младенчик с потусторонней станции Кинг–Кросс.
Усилием воли он наконец заставил себя отвести взгляд от покойника, надеть очки и войти в каминный зал. Картины за его спиной зашушукались, кто‑то разразился довольным, хрюкающим смехом.
Брустер уже топтался перед высоким камином, сжимая в руке серебряную чашку с летучим порохом. Блейз точил ногти. Луна стояла, обхватив предплечья руками и зябко ежась. Малфой сидел за столом с нетронутым завтраком, зажав голову между ладонями и уперев локти в столешницу.
– Министерство, кабинет Аластора Моуди, – четко произнес Брустер и бросил в камин щепотку пороха.
Грянул взрыв. Брустера отшвырнуло на импровизированную малфоевскую кровать, он перелетел через нее, бухнулся на пол, прокатился еще футов семь и въехал под журнальный столик с прозрачной столешницей. Точно вошел, как влитой. Из камина повалил зеленовато–сизый дым.
Луна ойкнула и бросилась помогать ему выбраться. Малфой нервно хихикнул.
– Почему я не удивлен? – мрачно спросил Блейз.
Брустер вылез из‑под стола, отряхиваясь и стирая с лица сажу.
– Камин не работает, – зачем‑то сообщил он. – Другие идеи будут?
– Лечь и скрестить на груди ручки, – едко предложил Малфой. – Потому что теперь вы все здесь застрянете лет на сто.
– Ты тоже, – заметил Гарри.
– Я у себя дома, Поттер. Это мое поместье. Меня здесь и накормят, и напоят, – Малфой демонстративно оторвал от грозди виноградину и закинул в рот. – И вещи при мне останутся.
В голове у Гарри родилась сумасшедшая мысль, которую он тут же озвучил.
– Это ты сделал. Ты украл палочку у Луны, чтобы выманить Нотса из зала и убить!
– Убить? Ого! Ах, ну да, мне же не привыкать, – ядовито отозвался Малфой. – Я ведь уже пытался убить Дамблдора, а еще пытал пленных и добивал раненых. Трепещи, Поттер, я и до тебя доберусь: мечта всей моей жизни – укокошить святого Поттера. Блин, меня сейчас стошнит от твоих убогих умозаключений.
– Нас осталось пятеро, – сказал Брустер угрюмо. – Кто‑то из нас пятерых убил Нотса. Ты единственный, у кого нет алиби, парень. На твоем месте я бы не задирался.
– Нас не пятеро, – тихо сказала Луна. – А шестеро.
– Твои галлюцинации не в счет, полоумная, – фыркнул Малфой.
– Заткни пасть, – посоветовал Гарри.
– И не подумаю, – выплюнул Малфой.
– Почувствовал себя безнаказанным? – с угрозой в голосе осведомился Гарри. – Это ведь ты выпустил тварь?
– Какую еще тварь? – от лица Малфоя отлила краска.
– Я гляжу, ты в последнее время осмелел, Малфой, – не отвечая на вопрос, продолжил Гарри. – Почувствовал себя под защитой? Раньше поджимал хвост по любому поводу, а сейчас рискуешь тявкать, нападаешь. Зачем тебе это? Зачем было убивать человека, которого ты даже не знаешь?
– Я никого не убивал!
– Конечно. Наверное, он сам умер! Выломал решетку из каменного подоконника и выбросился из окна.
– Прекратите! – рявкнул Брустер. – Может, кто‑нибудь объяснит, о какой твари идет речь? Мисс Лавгуд?
Все взгляды разом обратились к Луне, и Гарри уже успел мысленно застонать, представив, что вот сейчас она начнет развивать тему о нарглах и ему придется за нее краснеть. Внутри что‑то обреченно, болезненно сжалось. Но Луна вдруг подняла на него взгляд. Несколько секунд протекли в немом ожидании, растянулись для Гарри в минуты или даже часы – он отсчитывал удары сердца, чувствуя, как его затягивает прозрачная голубизна ее глаз.
Знакомая слабая улыбка – и девушка медленно покачала головой.
– Как это понимать? – Брустер упер руки в бока, что в его положении – мокрый, вымазанный сажей плащ и запорошенные пеплом волосы – выглядело несколько комично.
– В доме кто‑то есть, – ответил Гарри за Луну.
– Кто? Посторонний? – У Брустера вытянулось лицо. – Когда поместье запечатали, в доме остался кто‑то из Упивающихся? Или из жертв? Да что вы, как язык в задницу засунули, Поттер?! Дорога каждая минута!
– Это не человек, – Гарри с трудом заставил себя произнести эти слова. Мало ему репутации неуравновешенного. Но пусть уж лучше он скажет то, что должен. Лучше он, чем Луна. Защищать ее перед Малфоем сейчас почему‑то очень не хотелось.
Между тем Брустер продолжал буравить его подозрительным взглядом.
– Спросите у Малфоя, – раздраженно буркнул Гарри. – Он лучше знает своих подопечных.
– Нет у меня никаких подопечных! – взвился Драко. – Проспись, Поттер!
– Ты под подозрением, не забыл? – заботливо поинтересовался Брустер. – Думаю, я мог бы получить разрешение на допрос с применением Веритасерума, – он задумчиво прищурился, что‑то прикидывая в уме. – Или заклятия Круциатус.
– Я против, – меланхолично вставил Блейз.
– Это незаконно, – тихо сказала Луна. – Моуди не уполномочен давать такие разрешения.
– Но он знает тех, кто уполномочен. Вопрос в том, нужно ли мне это разрешение вообще, – Брустер потер перепачканные сажей руки.
– Я не дамся, – ощетинился Малфой, его бледное острое лицо перекосилось от страха. – И не мечтайте.
– Папочке расскажешь? – насмешливо осведомился Гарри. – Пошлешь сову в Азкабан?
– Почему бы нам и правда не послать сову? – вдруг предложила Луна. – Здесь должна быть совятня, а совы летают сквозь любые волшебные барьеры.
– В Азкабан? – тупо спросил Гарри.
– Поттер, ты дупло! – с чувством произнес Малфой.
– А ведь мысль, – оживился Брустер, разом растеряв все свои кровожадные идеи.
Получасом позже, сжимая в руке исписанный мелким, неразборчивым почерком Брустера пергамент, Гарри шел по сырому гравию дорожки в саду. Один Мерлин знает, каких трудов ему стоило вытребовать себе право на эту прогулку, хотя триумф оказался изрядно подпорчен: в провожатые ему дали Малфоя. Тот важно шествовал впереди, демонстрируя непревзойденное презрение, и глядя на его прямую, как жердь, спину, широкие плечи и намокшие под дождем волосы, Гарри чувствовал, как внутри все сильнее и сильнее разгорается костерок злости. Его давний враг – поверженный, униженный, лишенный прав, привилегий и наследства, нищий, опозоренный, вышагивал сейчас, надменно вздернув подбородок, будто это он был здесь победителем и надзирателем, будто ему – и никому другому! – принадлежала вся правда мира, а остальные – так, отбросы, мусор. И чем дальше, тем чаще Гарри ловил себя на мысли, что это он сам настоящая жертва если не войны, то обстоятельств. А вовсе не Драко Малфой, не эта трусливая сволочь, которую теперь… ох, Мерлин, которую теперь можно пнуть – и не получить сдачи. Отыграться, отвести душу – и остаться безнаказанным.
Все чаще Гарри начинало казаться, будто было в их с Малфоем судьбах что‑то общее, что‑то, связывающее их, делающее их – две диаметральные противоположности – чуточку более похожими. Потеря близких? Усталость? Беспросветность? Одиночество? Подчас он поднимал голову и вдруг понимал, что смотрит на Малфоя, точно в зеркало, и видит собственное изуродованное отражение. Такой же измученный, придавленный ношей, которую не желал и не просил, вынужденный волочь эту тяжесть во что бы то ни стало туда, куда велят. Такая же пешка в чьей‑то затянувшейся на годы и десятилетия шахматной партии.
Один трусливый, неуверенный в себе, не умеющий принимать решения и исполнять их самостоятельно, задавленный авторитетом отца, измотанный стремлением доказать, что он способен на то, на что не способен в принципе, от природы. С самого детства живущий чужим умом. Другой – импульсивный, упрямый, обиженный на всех и вся и мечтающий, чтобы его просто оставили в покое. Овца, приготовленная на заклание человеком, практически заменившим ему семью, оказавшимся насквозь фальшивым старым интриганом. Жертва, чьей кончины с нетерпением ждала вся магическая общественность, ибо ее смерть означала окончание войны и спасение целого волшебного мира.
И оба озлобленные, как шавки, не видевшие в жизни ничего, кроме пинков и побоев. Вымуштрованные, чтобы однажды вцепиться друг другу в глотки.
Только что же Гарри ненавидел сильнее: искаженное презрительной гримасой бледное лицо Малфоя или собственное отражение в его глазах? Непростой вопрос. И ответ наверняка окажется куда горше, чем хотелось бы. А впрочем, что толку от ответов, если они все равно ничего не изменят? Гарри слишком упрям, чтобы в чем‑то признаться даже самому себе, а Малфой… ну, Малфой, наверное, слишком глуп.
Под ногами хрустел гравий. Воздух был сырым и не по–летнему холодным: такой воздух бывает ранним сентябрьским утром, когда над землей висит туман, а небо затянуто тучами. Гарри засунул скрученный в рулончик пергамент за пазуху – на письмо было наложено водоотталкивающее заклятие, просто руки очень мерзли.
– Эй, Малфой, у вас здесь всегда так холодно? Это тоже фамильное? – бросил он в спину Драко. Не молчать. Задеть хоть чем‑нибудь. Исходящее от слизеринца ледяное презрение доводило его до точки кипения.
– Не всегда. Это подарок к твоему отпуску, – не оборачиваясь, отозвался Драко.
– Я не в отпуске.
– Ну, к практике. Ты же на Моуди шестеришь? Так вот, это чтобы жизнь раем не казалась.
– Я ни на кого не шестерю, – процедил Гарри сквозь зубы. Чего добивался, то и получил, верно?
– Рассказывай! – по–прежнему не оборачиваясь, Малфой усмехнулся. – Хочешь, чтобы я поверил, будто ты приперся сюда пересчитывать картины? Я не вчера родился, Поттер.
– А ты хочешь, чтобы я поверил в твою добропорядочность?
– Да мне плевать, во что ты веришь. Хоть в бредни этой сумасшедшей Лавгуд.
– Луна не сумасшедшая.
Снова насмешливое хмыканье.
– Да? А редиски из ушей давно вынула? И еще эти, как их… – Малфой чуть замедлил шаг, демонстрируя усиленный мыслительный процесс, – бусики из пробок? Давно сняла?
– Издевайся, издевайся, что тебе еще осталось, – Гарри сделал глубокий вдох, успокаивая нервы. Сдерживаться становилось все труднее, особенно когда речь зашла о Луне, и, решив перейти в наступление, он выдавил из себя кривую улыбку:
