Текст книги "Хранители крови (СИ)"
Автор книги: Элиссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Кричер накроет в каминном зале, – с этими словами эльф низко поклонился и с громким "хлоп!" исчез.
Гарри выскочил из коридора, точно ошпаренный. Его передернуло, и он быстро восстановил волшебную ленточку, словно она могла защитить его от того, что осталось в черной глубине. Он все еще стоял, вглядываясь во тьму, когда сзади вдруг раздалось звонкое:
– Вингардиум левиоса!
И следом за ним – визг и грохот.
Гарри подскочил, разворачиваясь. Одновременно с ним из каминного зала выскочил перепуганный Малфой.
– Годрик тебе в задницу! Ты чего творишь?! – выкрикнул он в панике.
– Кошмар!
– Форменное издевательство!
– Вонючие министерские крысы!
Ругательства градом обрушились со всех сторон, сливаясь в невообразимый гвалт.
А посреди десятка рухнувших картин ни жива ни мертва стояла покрасневшая, перепуганная Луна.
– Я не хотела, – пролепетала она, обращаясь почему‑то к Гарри. – Я только решила попробовать снять несколько картин…
– Дура, – смачно припечатал Малфой.
– Пошли отсюда, – Гарри быстро пересек просторный холл, схватил девушку за локоть и подтолкнул к открытым дверям зала.
– Эй, Поттер, а убираться кто будет? – недовольно крикнул слизеринец, но с дороги благоразумно отступил.
– Ты и будешь, – буркнул Гарри.
– Сейчас, размечтался.
– Успокой своих предков, Малфой!
– Это не я их со стен посшибал.
– Но ты можешь их утихомирить? Или мне придется накладывать Силентио, чтобы они прекратили вопить? А может, и на тебя заодно наложить? – Гарри ткнул палочкой прямо в малфоевский нос. Малфой испуганно отшатнулся, но Гарри уже отвернулся, направляясь в глубь зала.
Малфой заскрипел зубами и в немом бессилии потряс кулаками.
– Психопат, – выкрикнул он наконец. – Ты мне глаз выколешь своей чертовой спичкой, Поттер!
Интересно, знал ли Малфой о подземельях? Гарри покосился на его исчезающую в дверном проеме фигуру, привычным движением потирая лоб. Шрам больше не беспокоил его: за весь год ни разу, – но привычка осталась. Воспоминание о боли сохранилось, ожидание боли не желало отпускать, а иногда Гарри даже казалось, что он чувствует слабое покалывание, пощипывание… Фантомная боль, как однажды назвала это Гермиона. Со временем пройдет. Если, конечно, это не очередная успокаивающая ложь.
– Я не знаю, почему заклинание так сработало, – тихо проговорила Луна, присаживаясь на край дивана и упираясь взглядом в пол. Штаны у нее по–прежнему были закатаны, вчерашняя грязь на ботинках засохла, и девушка задумчиво ковырнула ее носком ботинка.
– Мне кажется, – она подняла взгляд и чуть подалась вперед, понижая голос, – с этим домом не все чисто, Гарри. Сегодня ночью, когда я проснулась, мне вдруг стало так страшно… Сплошная чернота, блики на шторах и кровь пульсирует, – ее ладошка неуверенно потянулась к шее, коснулась того места, где проходила сонная артерия, – вот здесь, завороженный тихим голосом и непонятным чувством дежа–вю.
– Сначала я подумала, что это остаточное явление от заклятия страха. Папа рассказывал, что такое бывает у чувствительных людей… Ну, то есть у тех, кто может видеть тонкие материи. Нарглов, например. Но потом мне показалось, будто в комнате кто‑то есть. Кто‑то черный и… лохматый.
Гарри вздрогнул и осекся на дверь.
В этот момент в зал неторопливо вошел Блейз, а за ним – Малфой с каменным лицом.
– Ты все‑таки достал еду, – удовлетворенно произнес Забини, складывая бланки описи на столик у окна. – Отлично.
– Эй, откуда это? – Малфой изумленно поднял брови. – С каких пор ты хозяйничаешь в моем доме, Поттер?
– Это больше не твой дом, – фыркнул Гарри. Его внимание тут же переключилось на высокий стол в дальнем углу зала. Среди серебряных тарелок и кубков вспыхнули белые свечи, появилось несколько бутылок и графин с соком, вазы с виноградом и яблоками и жареная индюшка под острым соусом на блюде, накрытом прозрачной запотевшей крышкой.
– Молодец, Кричер, – Гарри радостно заулыбался, игнорируя перекошенную физиономию слизеринца и усаживаясь за стол. – Завтрак подан!
Луна устроилась напротив и подвинула к себе чашку с густой ярко–розовой кашей, из которой торчали вишневые черешки. Потянула за один черешок и с блаженной улыбкой сунула в рот огромную вишню. Блейз педантично повязал на шею белую салфетку и одобрительно изучил расположение столовых приборов, прежде чем приняться за мясо и вино.
Малфой неуверенно потоптался на месте, но сообразив, что его постная мина не вызывает ни у кого ни малейших эмоций, с хозяйским видом плюхнулся на стул как можно дальше от Гарри.
Вернувшиеся двадцатью минутами позже авроры, мокрые от дождя, уставшие и голодные, обнаружили почти идиллию: трое стажеров и один лишенный прав благодушно жмурились, откинувшись на спинки стульев. Стол перед ними был заставлен пустой грязной посудой с кучками костей и виноградных шкурок.
* * *
Строчки ложились на пергамент криво, чернила с пера подтекали, расплываясь по шершавой поверхности листа синими кляксами. Устроившись за столиком в каминном зале и подперев щеку ладонью, Гарри писал отчет для Моуди. Глаза слипались от усталости, и он часто отвлекался, чтобы потереть их пальцами и помассировать виски. Писать особенно было нечего: нудные сведения о том, сколько картин из холла учтено, с перечислением серий и номеров использованных бланков, сколько защитных заклятий установлено, сколько ловушек обезврежено, а ключей уничтожено. От холода у Гарри покраснели и обветрились пальцы. Сперва он пытался согреть их дыханием, но безуспешно, и теперь мечтал лишь о том, чтобы поскорее закончить работу и сунуть руки в карманы. Или погреть у камина.
Сверху раздавался шум и время от времени глухие удары. Это Нотс и Брустер решили пройтись по второму этажу и захватили с собой Малфоя. Надо думать, на пути им попались ловушки, а может, и что‑нибудь поинтереснее.
Гарри злился. Он торчал в чертовом холодном зале, умирая от скуки. Переписывал на пергамент какие‑то буковки и циферки, уверенный в том, что Моуди на его отчет даже не взглянет. Слушал, как шелестят страницы "Придиры", а Луна напевает себе под нос детскую песенку о сером коте, который собрался увезти кого‑то на небо в санках. Вздрагивал и ставил очередную кляксу каждый раз, как у Блейза, развернувшего в углу зала мини–лабораторию, взрывались колбы и пробирки. Дышал вонючим желтым дымом, валившим из котла. И все это вместо того, чтобы быть сейчас там, где он действительно нужен, где его место!
А место его с аврорами.
Он дрался с дементорами и Упивающимися, он победил Волан‑де–Морта, он оправдал звание героя волшебного мира, черт возьми! Так почему же ему не могут доверить хоть сколько‑нибудь стоящее задание? Неужели Лавгуд, которой все равно нечем заняться, справилась бы с отчетом хуже него?
Он мог бы быть полезен на втором этаже. Ведь мог?
В глубине души Гарри понимал, зачем Моуди взвалил обязанности канцелярской крысы именно на него. Ауроскоп лежал на дне его рюкзака, прикрытый кучкой чистых носков, последним письмом от Джинни и номером газеты "Квиддич сегодня" недельной давности. Моуди рассчитывал на завуалированные сведения о том, как продвигается выполнение неофициального задания – читай: слежка за Малфоем. А Гарри не хотел никаких слежек. Ему было обидно, и досадно, и скучно, и муторно. Он чувствовал себя уязвленным, и вдобавок ко всему, обозленным на… Моуди с его параноидальными идеями? На Малфоя, которого теперь так легко было запугивать и на котором проще всего отыграться? На Гермиону, которая каждую неделю присылала ему письма на Гриммо-12: спрашивала, как дела, прилежно перечисляла количество прочитанных книг и баллов по каждому предмету в Академии, – но которой на него, в сущности, было плевать уже больше года – с тех пор как они с Роном стали встречаться? На Рона, который почему‑то не заслужил права оказаться с ним, Гарри, в одной команде? На Луну, тянущую свою дурацкую песенку уже второй час?
– Замолчи, – не выдержал Гарри, отбрасывая перо и рывком отодвигаясь от стола. Стул под ним заскрипел, царапая ножками паркет.
Гарри встал, дергая воротничок рубашки, расстегнул верхнюю пуговицу, словно ему вдруг стало тяжело дышать. Провел растопыренными пальцами по взлохмаченным волосам.
Луна замолчала, подняв на него удивленные светлые глаза. Взгляд у нее был пронзительным и открытым. Гарри стоял, не зная, куда смотреть, куда спрятаться от этого взгляда. Стыд за беспричинное раздражение, за неоправданную злость, за неуместный срыв покрыл щеки красными пятнами, и захотелось уйти, сбежать, чтобы переждать, перетерпеть… Но куда здесь можно сбежать? В холл с брюзжащими картинами? На улицу – в дождь, ветер и холод? В другой конец зала? Куда?
– Хочешь, я сама допишу отчет? – неожиданно предложила Луна.
– Что? – Гарри оторопело моргнул.
– Отчет, – она встала с кресла, в котором сидела возле камина, и неуверенно приблизилась. – Ты ведь злишься, что Моуди загрузил тебя ненужной работой? Я могу помочь.
– Спасибо, – Гарри нахмурился, косясь в сторону Блейза. Тот продолжал заниматься своими пробирками, не выказывая ни тени интереса к разговору. – Но лучше не стоит. Я сам…
– Брось, – Луна улыбнулась. – Это скучно. – Понизила голос почти до шепота. – Лучше сходи на второй этаж. Мне кажется, там много комнат: давай выберем самые лучшие и ляжем сегодня спать на мягких кроватях? В общей комнате неудобно.
– Я что, так громко храпел? – неуклюже пошутил Гарри, уступая девушке место.
– Нет. Но кричал почти всю ночь. Мне трудно уснуть, когда кричат.
– Понятно… Ладно… Тогда… я пойду.
– Мне с камином, – сказала Луна. В следующую минуту перо в ее руке заскрипело, добавляя к колонке букв и цифр все новые и новые.
Совесть или стыд? Или это одно и то же? Или первое порождает второе? Гарри был счастлив остаться наедине с собой, пусть даже это будет всего лишь другой коридор все того же ненавистного дома. Но сейчас, выходя на площадку перед лестницей, медленно поднимаясь по ступенькам на второй этаж, он чувствовал стыд. Вообще‑то, пела Луна неплохо. Даже красиво. А что творилось у него внутри… Так ведь это не ее вина. Окажись на ее месте Гермиона, пришлось бы весь оставшийся вечер царапать пером пергамент и лицезреть надутое лицо.
Стыдно было… за другое. Непосредственная, мягкая, спокойная Луна. Все чувства – наизнанку, душа – нараспашку. Ни тени хитрости, ни капли фальши. Вдруг вспомнилась ее комната: огромные фотографии его, Рона, Гермионы, Джинни и Невилла на потолке, связывающие их надписи золотыми чернилами "друзья… друзья… друзья…" Вспомнилось чувство привязанности, всколыхнувшееся в его душе в тот момент, когда он стоял на пыльном голубом ковре и глядел на потолок. Но считал ли он ее когда‑нибудь другом? Честно, Гарри? Чокнутой Лавгуд с тараканами в голове – пожалуй. Неуклюжим, бесполым существом – пожалуй. Способной волшебницей – пожалуй. Так что же получается, люди – его друзья! – рисковали вместе с ним и ради него жизнью, ставили под удар свои семьи, мучились, учились выживать в опальных условиях, и все, чем он может отплатить им теперь, – это бессмысленная ярость "сам не знаю на что"? Может, на то, что "они не понимают, им все‑таки пришлось не так тяжело, их никто не посылал на смерть только потому, что их фамилия Поттер"?
Чего же тебе еще не хватает, Гарри? Все закончилось. Почему нельзя просто жить, как живут другие? Или ты вечно будешь измерять людей количеством бед, выпавших на их долю, и сравнивать с собой?
Отвлекшись от безрадостных мыслей, Гарри обнаружил, что стоит в начале широкого коридора. Ковровая дорожка на полу убегала во тьму, по стенам были развешаны картины (хотя и в меньшем количестве, чем в холле). В ближайшей нише слева возвышались рыцарские доспехи, справа – чугунная подставка в виде переплетенных ветвей с листьями, заляпанная застывшим белым воском. На ней сиротливо горел единственный огарок свечи.
– Люмос, – прошептал Гарри.
Стало светлее, но ровно настолько, чтобы смутно увидеть еще одни доспехи и еще одну подставку для свечей. Остальное по–прежнему скрывал мрак. Гарри поводил палочкой вправо–влево, разглядывая двери по обе стороны коридора. Сразу возле лестницы небольшое углубление в стене вело к низенькой дверце. Каморка для метел или швабр? Гарри подергал ручку – заперто.
Следующая дверь – высокая, сделанная из темного дерева, лакированная, покрытая витиеватой резьбой, – таких здесь было большинство – оказалась открыта. Гарри вошел в комнату, сам не зная, что ожидая увидеть. Ловушку? Сейф с золотом? Или нарисованный на стенах план побега из Азкабана? Все оказалось куда прозаичней. Обычная комната. Если, конечно, можно назвать обычной кричащую роскошь: мозаичный пол, рельефный навесной потолок, расписанный темными узорами, изобилие лакированного дерева и золотых тонов всюду – от старинной мебели до завитков на раме исполинского зеркала и хитросплетения узоров на стенах. Отдельного внимания заслуживала кровать, стоящая на покрытом бархатом подножии, с бархатным же балдахином и резным изголовьем. Изумленно оглядевшись, Гарри медленно перевел дух. Ничего себе музей! Если здесь все спальни такие, тогда понятно, почему Малфой презирает полукровок и… Гарри скривился, но заставил себя мысленно произнести это слово: прочий нищеброд.
Он был рад поскорее выйти обратно в коридор.
И вот тут его ждал сюрприз.
Одна из дверей дальше по коридору оказалась достаточно приоткрыта, чтобы сквозь щель пробивался свет.
Авроры, догадался Гарри, но… что‑то удержало его от быстрых шагов и глупого вопроса вроде "привет, как дела". Судя по всему, впереди, в глубине коридора, был поворот, ведущий в другой коридор. Как раз сейчас оттуда доносился шум и редкие глухие звуки ударов. Варианта было два. Либо авроры сейчас в этой комнате, притом что Гарри не слышал, как они подходили и открывали дверь. В таком случае кто шумит? Да еще и – Гарри прислушался – выкрикивает заклинания? Либо авроров здесь нет, зато есть кто‑то другой.
И не будь он Поттер, герой, блин, волшебного мира, если не догадывался кто!
Мягко переступая по ковру на цыпочках, Гарри приблизился к двери. Затаил дыхание. Любопытство сгубило кошку, завертелась в голове непрошеная мысль. Сердце заколотилось быстрее, и Гарри приник к дверной щели.
В первое мгновение в глаза бросилась лишь аккуратно застеленная кровать с серебристо–серым балдахином. В комнате горела магическая лампа – дорогое удовольствие для простых смертных, надо сказать, хотя Гарри уже видел одну такую на каминной полке в зале. Свет от нее был голубовато–белым, нежным, рассеянным, словно сияние телесного Патронуса. Не успел Гарри привыкнуть к свету, как на кровать вдруг полетели какие‑то вещи: пергаменты, перья, книги. Последние на лету раскрывались, жалобно шелестя страницами. Сдавленное "Ай!", раздраженное шипение и ругань, затем шорохи, рычание и клацанье зубов, остервенелый топот… И на пол перед кроватью грохнулась "Чудовищная книга о чудовищах". Разорванная почти пополам, с переломанными зубами.
– Тварь, – буркнул знакомый голос.
Гарри оцепенело смотрел на несчастную книжку. Та конвульсивно подрагивала, будто рыба, выброшенная на берег. Гарри почему‑то подумал, что ей больно… наверное, из‑за типографской краски, стекающей с изуродованного переплета.
– Да где же эти чертовы… – последнее слово потонуло в шорохе пергаментов, и снова на кровать и на пол посыпались какие‑то свитки, листки, кожаные папки, ножик для резки пергамента, вешалки, коробочки. Гарри прикоснулся к двери, легонько надавил самыми кончиками пальцев на гладкую, лакированную поверхность дерева. Вот бы увидеть, где роется Малфой. Вот бы узнать, что он ищет!
Дверь тихонько подалась. Еще чуть–чуть…
В поле зрения появилось малфоевское плечо: все та же замызганная синяя мантия. Затем затылок: давно нестриженые светлые волосы, – и когда Малфой прекратил смазывать их гелем? Гарри напрягся, вытягивая шею, словно это могло помочь ему увидеть СКВОЗЬ Малфоя.
Если вы думаете, что в этот момент дверь предательски скрипнула, вы ошибаетесь. Малфой просто оглянулся. Резко и неожиданно. Мерлин знает, что ударило в его белобрысую голову, но в следующую секунду он уже был на ногах. Ощетинился, готовясь к нападению, сжал кулаки. И только выражение лица странно контрастировало с боевой стойкой – растерянное, испуганное.
– Чего вылупился? – зарычал Малфой.
– Ты зачем книгу изорвал? – вдруг ляпнул Гарри.
– Какую книгу? – Малфой оторопело моргнул. Чего угодно ожидал от этого психопата: гневных воплей или сразу палочкой в глаз, – но только не этого!
– Она же живая.
Мать моя Нарцисса! Этот очкастый прыщ шагнул в комнату, плюхнулся на колени и вытянул из кучи мусора старый учебник по уходу за магическими существами! Выглядел он при этом так, словно сам не понимал, какого Мерлина разыгрывает тут сопливую мелодраму.
– Она меня за палец укусила, – неуверенно сказал Малфой. – Ты совсем сбрендил, Поттер. Ты ей еще искусственное дыхание сделай.
– Если бы в тебе было хоть что‑то человеческое, сам бы сделал, – Гарри прижал к груди учебник, чувствуя себя полным идиотом, и неуклюже попытался исправить ситуацию. – Ты почему не с аврорами?
– А ты почему не со своей пучеглазой выдрой?
– …?
– Думаешь, не заметно, как ты на нее пялишься? С такой нежной, теплой заботой – так блевать и кидает. До чего ж ты низко пал, Поттер. Сначала рыжая Уизли с ее дурными валентинками, теперь чокнутая Лавгуд. А свадьбу сыграешь с домашним эльфом – скрюченным и в засаленной наволочке.
Малфой откровенно наслаждался лицедейством. Скрестил на груди руки, наклонил голову на бок, меряя гриффиндорца презрительным взглядом. А у того лицо пошло бордовыми пятнами и заалели уши.
– Еще одно слово…
– Убирайся из моей комнаты, понял?
– Это больше не твоя комната!
– А чья? – Малфой упер руки в бока. – Уж не твоя ли?
– Захочу, будет моя, – выплюнул Гарри, крепко сжимая несчастный учебник.
– Эй! Что тут происходит? – дверь распахнулась, и на пороге возникла рослая фигура Тони Брустера. Держа палочку наизготовку, тот несколько секунд внимательно разглядывал стоящих друг напротив друга парней. – Малфой? Поттер? Опять сцепились? Раненые есть?
– Сейчас будут, – пообещал Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься и не свернуть ненавистному слизеринцу челюсть.
– А ну разбежались! Дважды повторять не стану. Одного к себе веревкой привяжу, другого к стулу в зале приклею и пошлю Моуди сову с жалобой. Вы мешаете работать, ясно?
– Я никому не мешаю! – фыркнул Гарри. – Наоборот, я мог бы помочь…
– В гробу я видел вашу помощь. Хватит болтать, идите вниз. Малфой, нашел ключ?
Слизеринец недовольно покосился на развороченный комод.
– Нет.
Гарри приуныл. До чего же банально – Малфой всего лишь искал ключ.
– Ты их в комодах хранишь? – с подозрением осведомился Брустер. – Среди старых шмоток? Не боишься потерять?
– Не ваше дело, – огрызнулся Малфой.
– Поттер, вы еще здесь?
Гарри неуверенно топтался на месте. Книга в руках лихорадочно подрагивала, краска с ее обложки уже успела испачкать свитер, и в голову Гарри совсем некстати забрела мысль, что кровь не отстирывается и плохо выводится волшебными способами.
– Уже ухожу, – сказал Гарри, кидая на Малфоя неприязненный взгляд.
Вышел в коридор, оставив дверь открытой. Брустер в комнате что‑то загудел на повышенных тонах, но он не стал прислушиваться. Единственное, чего хотелось, – это спуститься в зал и выкинуть дрожащее… существо?… в камин. Ну не хоронить же, в самом деле.
Кажется, спать снова придется в каминном зале.
Глава 4
Под ним снова разверзлось адское пекло. Он летел по кругу, уворачиваясь от гудящего огня. В лицо бил невыносимый жар, и глаза заливало едким потом вперемешку с сажей. Он напрягал зрение, зная, что среди столбов пламени, непременно мелькнет ладонь и потянется к нему. И умоляющий голос позовет. И он спикирует вниз… А в голове будет греметь погребальным колоколом единственная мысль: не смогу, не смогу, не смогу. И навалится обреченность, и жалость – к себе, к жертве, которую придется принести, – заворочается внутри огромным чугунным шаром с острыми шипами.
В этот раз он впервые подумал, что если развернется и ринется к выходу – к чернеющему в противоположной стене прямоугольнику двери, – то останется жив. Кому будет нужна его самоотверженность, если всего через мгновение его проглотит огненная пасть дракона? Ведь он не сможет, он не успеет…
– Помоги мне…
Голос заглушил рев пламени. Он оглянулся, чтобы увидеть, как разворачиваются пылающие крылья двухголового демона, как длинные раздвоенные языки скользят между зубами из белого пламени, а хвост извивается кольцами и молотит по горам спрятанных когда‑то в комнате вещей. Вот он – последний шанс спастись! Изо всех сил рвануться к выходу. Он успеет, успеет…
– Помоги мне…
Узкая ладонь, выныривающая из клубов дыма. Хриплый удушливый кашель. Пламя уже подобралось к фигурке внизу, и она мечется, загнанная в огненные тиски.
Он видит, как вспыхивает черная мантия, а человек кружится и кричит от боли, пытаясь затоптать горящий край. Рвет ткань, сдирая с себя, но она уже оплавилась, прикипела к его брюкам, и те тоже объяты огнем.
– Эй! Хватайся за руку! Держи–и–ись…
Он пикирует. В ушах гудит ветер, а вокруг ревет огонь. Он хватает ладонь… Но, боже милостивый, она слишком скользкая! Почему же, ну почему?! Пасть клацает всего в нескольких сантиметрах от него, опаляя волосы, поджигая прутья метлы. Он взмывает вверх, разворачивается, но метла не слушается. Его мантия вовсю полыхает, развеваясь за спиной, огонь добирается до кожи… и ему кажется, что с такой дикой, нечеловеческой болью горят его крылья…
Гарри распахнул глаза, с громким сипением втягивая холодный воздух. Во рту пересохло, словно он слишком долго дышал через рот. Мрак ослепил, будто залепив глаза черной жижей, и юноша часто заморгал. Поднес к лицу дрожащие руки, чувствуя под пальцами остывающие бисеринки пота. Сглотнул насухую и шумно выдохнул, подтягивая к груди колени и устало упираясь в них локтями.
Совсем рядом – поначалу он не обратил на это внимания – раздавалось монотонное мычание. Тихое–тихое, похожее на чью‑то отчаянную попытку подавить сильную боль. Ему вторило едва слышное поскрипывание диванных пружин.
– Эй, – тихо позвал Гарри.
Мычание прекратилось.
– Опять приснился кошмар? – шепотом спросила Луна.
– А я опять тебя разбудил?
– Нет, что ты. Я не спала.
Гарри нащупал на столике у дивана очки. Надел, прищурился. Темнота наполнилась зыбкими контурами. Он не смог бы отличить кресло от столика или картину от подсвечника, но ему удалось уловить легкое движение у стены, где, он помнил, стояла кушетка.
– У тебя что‑то болит? – неуверенно предположил Гарри. – Вторую ночь не спишь.
– Нет–нет, ничего, – по мягкому звучанию голоса он догадался, что она улыбается. – Просто… – секундная пауза, – мне кажется, в этой комнате кто‑то есть.
Гарри оторопело завертел головой. Рука сама нырнула под подушку за палочкой.
– Блейз, – пробормотал он, пытаясь вспомнить, где именно сейчас должен находиться слизеринец – на полу или в удлиненном магией кресле?
– Еще Малфой, – этот вечером обозлился на авроров, не позволивших ему занять комнату на втором этаже. Попытался заставить эльфов приволочь кровать прямо в зал, а когда та не уместилась, стянул с нее покрывала и подушки и устроил себе шикарное лежбище перед камином.
– Нотс и Брустер, – закончил перечисление Гарри. Авроры мирно похрапывали: одного сон сморил у дверей в холл, второй прикорнул на стуле у выхода к лестнице.
– Я имею в виду, кто‑то посторонний, – возразила Луна. – Слышишь?
Гарри прислушался. Мерное сопение нескольких человек и еще какая‑то возня… Ах, ну да, "Чудовищная книга о чудовищах". Луна не позволила ему бросить ее в камин. Точнее, он и не успел заявить о своем намерении. Девушка просто встала со стула и осторожно, заботливо взяла книгу из его рук. Без единого слова.
– Я ничего не слышу. Думаешь, это нарглы? – тупо спросил Гарри. Рукоятка волшебной палочки уже нагрелась в его ладони.
– Вряд ли, – серьезно сказала Луна. – Я повесила амулеты над камином и возле двери. Папа всегда так делает, если приходится ночевать в незнакомом месте. Есть еще такой заговор против черного бешенства, – невпопад добавила она.
– Что?
– Я пробовала, не помогает, – Луна расстроено вздохнула.
– О чем ты? – Гарри показалось, он снова бредит. Или она?
– Мне кажется, это существо… оно пыталось забраться ко мне в постель. И украло мою волшебную палочку.
– Что?? – Гарри откинул мантию, которой накрывался вместо одеяла, и резко встал. – Люмос!
На конце его палочки зажегся крошечный голубой огонек. Лучики брызнули во все стороны, выхватывая из темноты очертания мебели и ковров. Луна с отрешенным выражением лица сидела на кушетке, обхватив руками колени, и медленно раскачивалась из стороны в сторону.
– Ты уверена? – Гарри направился к ней, освещая путь волшебной палочкой: не хватало еще грохнуться и всех перебудить. – Куда ты ее положила?
– Она лежала у меня в кармане, – сказала Луна, с грустью глядя на скомканную голубую мантию, свисающую с края кушетки. – А сейчас ее там нет.
– Она могла выпасть, – Гарри опустился на корточки и заглянул под кушетку.
– Ее украли, – Луна покачала головой. – Конечно, ничего страшного, я всегда смогу купить себе новую палочку. Просто странно. Обычно у меня пропадает одежда или обувь. Сейчас посмотри, башмаки на месте, – она перегнулась через край кушетки, потом выпрямилась. – Ну, и то, что я еще месяц не смогу попасть в лавку Олливандера, не смогу колдовать… Может, это как‑то повлияет на зачет по практике? Как ты думаешь?
Гарри поднял ее мантию, повертел в руках и встряхнул. На пол посыпались старые почерневшие желуди, кусочки коры и еще что‑то сморщенное, похожее на птичьи какашки.
– Это гриб мон–мон, – объяснила Луна, заметив его удивление. – Привлекает удачу. А желуди мы с папой собирали в прошлом сентябре, когда ходили гулять.
– И ты хранишь их до сих пор?
– Разве в этом есть что‑то странное? – Луна улыбнулась. – Они красивые.
Гарри наклонился, помогая ей собрать разлетевшийся по полу… мусор и запихивая его назад в карманы.
– Как видишь, палочки нет, – проговорила Луна.
– Может, ты просто выложила ее? Или она сама выпала? Нужно поискать.
– Послушай, – девушка вдруг схватила его за руку: теплые, сухие пальчики крепко сжали его ладонь. Гарри от неожиданности уставился на их сцепленные руки. Луна потянула его к себе, заставляя опуститься на кушетку. Наклонилась вперед, заглядывая прямо в глаза.
– Мне не жалко палочку, Гарри, – произнесла она тихо. – Но я точно знаю, что здесь кто‑то был. Кто‑то черный. Когда я проснулась, оно было в комнате, совсем рядом с моей кроватью. Сначала я думала, чужое прикосновение мне приснилось, но я испугалась, когда поняла, что оно рядом. Потянулась за палочкой, а ее нет.
– Почему ты никого не разбудила? – Гарри непонимающе огляделся: Блейз во сне завозился, Брустер всхрапнул.
– Я не смогла, – Луна отпустила его ладонь и сцепила пальцы, обхватив ими коленки. – Было так страшно, этого не выразить…
Гарри подумал, что, наверное, понимает, о каком страхе идет речь. Не того ли самого существа испугался Кричер в коридоре на пути к подземельям?
– А потом проснулся ты, – договорила Луна.
– И оно исчезло?
– Да.
– Слушай, это звучит… – Гарри встал с кушетки, отворачиваясь и избегая пристального взгляда прозрачно–голубых глаз.
– Нужно рассказать аврорам, Гарри.
Ага, подумал он. Галлюцинации полоумной Лавгуд и приступы паники свихнувшегося на почве войны Поттера. Скандальная статья в "Ежедневном пророке" обеспечена.
– Нет, – юноша упрямо покачал головой. – Сами разберемся. Найдем твою палочку…
Он не договорил. Его взгляд вдруг метнулся к камину – туда, где один на одном лежали толстые матрацы, пуховые одеяла и подушки.
Малфоя не было.
– Сукин сын! – воскликнул Гарри, уже не понижая голоса, не осторожничая. – Кажется, я знаю, у кого твоя палочка.
Луна вытянула шею, глядя поверх спинок кресел. Потом встала, машинально завязывая тесемки на голубой вязаной кофточке.
– Поттер? Мисс Лавгуд? – спросонья проворчал Брустер. – Что случилось?
– В чем дело? – встрепенулся Нотс, выпрямляясь на стуле.
– Малфой исчез, – процедил Гарри сквозь зубы. Простыни и одеяла на импровизированной кровати были едва смяты. Гарри посмотрел на часы на каминной полке – два двадцать семь. Свечи погасили в половине одиннадцатого, значит, у Малфоя было достаточно времени, чтобы сделать любую задуманную пакость. В том, что слизеринец замыслил именно пакость, он почему‑то не сомневался.
– Он украл палочку Луны, – сказал Гарри. – Вытащил из кармана мантии.
– Гарри, я не уверена…
– Это был именно Малфой, больше некому! Нужно его остановить, нужно проверить…
– Поттер, успокойтесь, – оборвал Брустер, вскидывая руки. – Без паники. Малфой в доме.
– Откуда вы…
– Защита, Поттер! Он не может выйти, пока действуют защитные заклинания.
– Это он без палочки не может, – возразил Гарри, в крови у которого уже забурлил адреналин, и предвкушение погони заставляло нервно, нетерпеливо вышагивать по комнате.
– И с палочкой не может, – настойчиво произнес Нотс. – Ключ у меня.
– Какой ключ? – не понял Гарри, останавливаясь.
– Мы заперли защиту на магический ключ, – пояснил Брустер. – Это недавнее изобретение Моуди. Очень удобно как раз в ситуациях, когда кто‑то может спокойно снять заклятия и удалиться в неизвестном направлении.
– Я… плохо представляю… – пробормотал Гарри.
– Чтобы выйти, Драко потребуется знать пароль, – сказала Луна тихо. – Мне папа рассказывал, что так ловят горных гномов, которые умеют колдовать и способны разрушить чары волшебников.
– Вранье, – с безразличным видом изрек Блейз, разглядывая свои ногти.
– Не пароль, а заклинание, – сказал Нотс. – В родовой магии используются различные вещи: амулеты, зелья, рисунки, – но Моуди рассудил, что таскать с собой какой‑нибудь предмет неудобно, к тому же его легко выкрасть, и на короткий срок надежнее запираться заклинанием.
– Почему вы думаете, что Малфой не мог подслушать…
– Потому что когда я ставил защиту, его не было рядом!
– В таком случае… – Гарри беспомощно огляделся, – зачем ему палочка Луны?
– Ну, – Нотс пожал плечами, – он ведь не знает о ключе?
– Я найду его, – решительно заявил Гарри.
– И не мечтайте, – бросил Брустер.
– Но я должен знать! Моуди… – он запнулся, сообразив, что чуть не сболтнул лишнего. Знали ли авроры о том, что Грозный Глаз поручил ему… им троим не спускать со слизеринца глаз? К счастью, авроры не заметили заминки.
– Я сам найду его, – сказал Нотс, вынимая палочку из‑за пояса брюк и зажигая на ее кончике огонек. – Сейчас проверю второй этаж.
