Текст книги "Хранители крови (СИ)"
Автор книги: Элиссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Хранители крови
Глава 1
– Итак, – Аластор Моуди ухмыльнулся, отчего его лицо сделалось страшным, как хэллоуинская тыква, и азартно потер руки. – Стажировка!
По аудитории прокатился возбужденный шелест голосов.
– Да–да, именно я буду вашим инструктором. Не скажу, что счастлив, потому что меня, вообще‑то, никто не спрашивал. В свою очередь, я не спрашиваю вас, хотите вы лицезреть мою физиономию в течение лета или нет. Просто предупреждаю, что ездить на вас я собираюсь долго, весело и с фантазией. Вопросы есть?
Вопросов не было, поэтому Моуди удовлетворенно хмыкнул и заговорил снова. – Ежегодно задача для первокурсников–стажеров предельно проста и незатейлива. Полигон. Дикие леса, бешеные драконы, подсадные темные волшебники, нападающие на спящий лагерь.
Снова шепот, на этот раз восхищенный. Краем глаза Гарри увидел, как Стивен и Джоэни обменялись насмешливыми взглядами – этим двоим море по колено, в глазах Луны заплясали веселые чертенята, а Блейз равнодушно продолжил обрабатывать пилочкой острые ногти.
Моуди ненадолго замолк, давая молодежи попробовать на вкус предстоящие приключения, а затем улыбнулся еще шире и кошмарнее.
– Но для вас, – он сделал многозначительную паузу и проследил за тем, как улыбки меняются с довольных на растерянные. – Для вас, – со смаком повторил он, – я приготовил кое‑что получше. Кое‑что собенное. Кто‑нибудь попробует догадаться? Уизли?
– Э–э–э, – перепуганный Рон стрельнул глазами сначала направо, потом налево и неуклюже поднялся, с грохотом завалив стул. – Э–э–э… – и полез поднимать его.
– Профессор? – Гарри поднял руку.
– Да, Поттер? У вас идея?
– Точно, профессор.
– Уизли, сядь.
Рон рухнул как подкошенный, цветом лица напоминая вареную свеклу.
– Я думаю, Министерство, – произнес Гарри спокойно, не вставая и даже не меняя позы. – Стажировка в Министерстве. Скучная, нудная, пыльная возня в архивах с редкими выездами на задания настоящих авроров. Может, даже зачистки… если повезет.
– Повезет, Поттер, повезет! – победоносно взревел Моуди и так остервенело хлопнул в ладоши, что с потолка посыпалась штукатурка. Стивен и Джоэни скроили кислые мины, Луна мечтательно подперла ладошкой щеку, Блейз стряхнул с плеча мел и взял пилочку в другую руку.
– Более чем повезет, – рыкнул Моуди. – Как вам известно, боевые действия с Упивающимися и их предводителем Темным Лордом успешно завершены. Но война еще не закончена. Настоящая война только начинается.
– Сражения с отчетами, – вполголоса хмыкнул Стивен.
– Баталии на полях статистики, – поддержал Джоэни.
Моуди зыркнул на них искусственным глазом и продолжил:
– Что нам говорит практика? А практика заявляет, что определить точное число Упивающихся можно только по количеству их трупов. К сожалению, она не учитывает живых последователей Того–Кого–Нельзя–Называть. То есть, если разбить, – Моуди схватил кусок мела и с противным скрежетом что‑то нацарапал на доске, – общее число Упивающихся на живых (X) и мертвых (Y), то задача авроров сведется к элементарному приведению икса к нулю, а игрека – к увеличению на икс. Кто‑нибудь что‑нибудь понял?
– Сэр, – подала голос Луна. – Значит ли это, что все живые Упивающиеся должны превратиться в мертвых?
– Молодец, девочка! Кто ухватывает суть, тот далеко пойдет.
– Но профессор, – это уже Гарри. – Вы забыли про Азкабан.
– Азкабан, Поттер, можно принять за число известное и постоянное, а у нас речь о переменных. Азкабан не в счет.
– А я полагал, как раз Азкабан и будет переменной, – пожал плечами Гарри.
– Еще вопросы?
– При чем здесь наша практика, сэр? – снова Луна. – Вы же не хотите сказать, что направите нас на задания по поимке беглых Упивающихся?
– Не–е–ет, не–е–ет. Что вы, мисс Лавгуд. Я направлю вас на задания, но не по поимке, и даже не по слежке. Я найду для вас кое‑что попроще… и поскучнее. Подберу конкретно для каждого нечто этакое… с изюминкой. Но об этом позже!
По аудитории пронеслось разочарованное "у–у–у". Гарри нахмурился, постукивая по столу кончиком полосатого пера. Какие же они все нетерпеливые, эти будущие авроры! Подавай им настоящие схватки с темными волшебниками, настоящие заклятия, настоящую войну. И только Гарри – ну, и еще, пожалуй, Рон, – знали, насколько реальность далека от романтических представлений о ней… От костров и эффектных вспышек непростительных заклятий, от картинно раскидывающих руки врагов, от бурафорской крови в уголках мертвых губ… Только Гарри – и еще, пожалуй, Рон, – знали, что кровь у еще живых мертвецов идет горлом, а одного взгляда на лицо убитого Авадой достаточно, чтобы поседеть в восемнадцать лет.
В группу Моуди попали десять лучших студентов Академии: Стивен, Джоэни, Блейз, Кари, Эйткинс, Милен, Дори, Гарри, Луна и Рон. Последние двое отличились в финальной битве с Волан‑де–Мортом, поэтому были зачислены в Академию, даже не окончив школу. Кроме них, Гарри знал только Блейза Забини, скучного любителя ядов из Слизерина, который все свободное время занимался тем, что травил всех кого ни попадя, а потом откачивал противоядием и называл это безобразие гордым словом эксперимент. Малфоевского приятеля, кстати. Что до самого Малфоя, то слухи ходили разные, но Гарри они совершенно не интересовали, так что сейчас он знал о слизеринце ровно столько же, сколько и год назад, после последней битвы с Волан‑де–Мортом. Ничего.
– Прошу всех быть завтра в восемь утра в Министерстве, – сказал Моуди и небрежно вывел на доске цифру 8. – Для начала я покажу вам кое‑что занимательное и, надеюсь, поучительное, а там разберемся с заданиями. А теперь, – Моуди обвел аудиторию грозным глазом, сжав губы, – поговорим о последних событиях…
* * *
Гарри подскочил на постели, задушено хрипя и стискивая в потных кулаках мятые, влажные простыни. Сердце грохотало где‑то в желудке, волосы на голове шевелились, и липкий, как остывающий деготь, черный, беспросветный ужас растекался по внутренностям, затопляя все внутри.
Маггловские электронные часы с красными цифрами, стоявшие на прикроватной тумбочке, показывали пять сорок семь. За окном расползался мутный розовый рассвет, робко проникая в маленькую, душную комнатку сквозь задернутые шторы.
Судорожным движением Гарри вытер со лба крупные капли пота, облизнул пересохшие губы, чувствуя, как натянутая кожа трескается под сухим прикосновением языка. Осторожно опустился назад, на подушку.
Ему снова приснился кошмар.
На этот раз Выручай–комната. Огненные драконы, химеры и гиены, вырвавшиеся, наверное, из самого адского пекла. Разевающие пасти, обжигающие смертоносным дыханием, обдающие клубами едкого, разъедающего легкие дыма. Огонь, полыхающий в замкнутом пространстве комнаты, неожиданно сжимающиеся, двигающиеся навстречу друг другу стены. Жар, прожигающий насквозь, обдирающий горло, снимающий с него слизистую тонкими полосками, будто растягивая удовольствие от пытки. Набухающие волдыри на руках, сжимающих древко метлы, почерневшая кожа, черная жижа, текущая из лопнувших ожогов, и боль… и удушье… и конвульсии… И тихий, тонкий крик откуда‑то из самого пекла внизу. И в отчаянии протянутая ладонь… Серые глаза с первобытным ужасом, плещущимся на дне, обезумевшие, умоляющие. Он хватает эту ладонь, дергает на себя, но она выскальзывает. Он хватает снова, но за скользкие пальцы так тяжело уцепиться! И он не может. Он обгорает в огне и никого не спасает. Он кричит, но с губ не срывается ни звука, потому что губ уже нет и нет голоса, нет горла…
Гарри прикрыл глаза, чувствуя, как остывающий пот неприятно холодит кожу. Эти сны – его проклятие, его бесконечная пытка. Вот уже год, как Волан‑де–Морт мертв. Прошел год. Его не мучает боль в шраме. Ему не нужно искать крестражи. Ему не надо бояться за близких и предаваться невыносимым мыслям о том, что все, кто его любят, непременно погибают. Никто больше не погибнет, Гарри знал это.
Знал наяву, но не во сне.
А во сне все было по–прежнему. Наверное, год – это слишком мало? Наверное, понадобится целая жизнь, чтобы он, наконец, осознал, что все закончилось, чтобы кошмары прекратили вторгаться в его ночи и позволили если не забыть, то хотя бы притупить воспоминания. Все, кого он не сумел спасти. Все, кого он спас. Все, кто погиб по его вине. Все, кто выжил и был вынужден жить, утратив родных и любимых. Все они являлись в его снах раз за разом, заставляя переживать десятки вариаций на тему своей гибели. Даже Малфой–младший, эта подлая, трусливая гадина!
Краем уха за этот год Гарри не раз слышал, что у Малфоев возникли проблемы с Министерством, которое после падения Волан‑де–Морта возглавил Кингсли. Слухи ползли разные, но у Гарри и без них хватало забот, так что он даже не знал, были ли Малфои до сих пор на свободе или уже обживали камеры в Азкабане.
Гарри хотел жить. Просто жить, не оглядываясь на прошлое, не вскакивая посреди ночи с саднящим от крика горлом, не жалея, не вспоминая, не чувствуя вины… Он спас волшебный мир, но было ли в этом новом, постепенно отходящем от потрясений, смертей и переворотов мире место для него? Не для героя, не для спасителя, но для простого парнишки, для мальчика, который больше не хотел быть ни знаменем, ни флагом, ни Тем–Кто–Выжил? Или ночные кошмары и странная, тупая боль в груди – все, что у него осталось?
* * *
– Привет! – дружеский хлопок по плечу встретил его сразу по прибытию. Стряхивая с мантии пепел, Гарри отошел от камина, где тут же во вспышке зеленого пламени материализовался новый прибывший, и огляделся.
Атриум. Гигантский фонтан посреди гигантского зала, гигантское количество каминов в стенах, обитых панелями темного дерева и темно–синий потолок с гигантскими надписями.
– Привет, – улыбнулся Гарри, отвечая на рукопожатие Рона. – Как дела? Где наши?
– Да вон, – Рон небрежно махнул рукой в сторону дежурного. – Регистрируют палочки. Тебе тоже надо, и значок получить.
Рон гордо поправил небольшой синий бейджик, приколотый к мантии, на котором белыми буквами были выведены слова: "Рональд Уизли. Стажер".
– Угу, – согласился Гарри. – Пошли. А Моуди еще нет?
– Неа. Как думаешь, что сегодня будет?
Гарри пожал плечами. Нет, он, конечно, догадывался. Любое практическое знакомство с выбранной профессией начинается со знакомства с теми, кто уже работает. Иными словами, стажеров вполне может ожидать несколько часов в штаб–квартире авроров. Наблюдения за ходом будничной работы, ознакомлением со списками прав, обязанностей и правил, с техникой безопасности и порядком ведения документов, архивированием дел, отчетностью, запросами… Зеленая тоска, без которой все‑таки не обойтись даже таким выдающимся аврорам, как Моуди. Чего уж говорить о простых смертных.
– По–моему, он просто решил от нас избавиться, – говорил Рон по дороге к столу дежурного. – У самого поди дел невпроворот, а тут мы камнем на шее. Вместо того чтобы два месяца горбатиться с нами на Полигоне, сбагрит нас в архив и заставит переписывать карточки трехсотлетней давности. А сам преспокойно отправится ловить Упивающихся!
В голосе Рона прозвучала такая вселенская скорбь и обида, что Гарри невольно сочувственно закивал.
– Гарри! Рон! – Луна радостно всплеснула руками. – Привет! Эй, почему у вас такие кислые лица? – она заговорщицки подмигнула и, подойдя почти вплотную, прошептала:
– Ходят слухи, что сегодня в Министерстве разбирают любопытное дело и Моуди будет представлять обвинение!
– Ну да, – набычился Рон. – Я же говорю: упечет нас в архив, а сам…
– Какой архив? – удивилась девушка. – Рон, ты как всегда настроен крайне оптимистично, а?
– Ты думаешь, он возьмет нас с собой? – с сомнением спросил Гарри.
– Уверена!
– И не надейся, – буркнул Рон.
– У–у–у, зануда, – Луна потрепала его по вихрастой рыжей голове и отвернулась к Милен и Дори, которые прикалывали к мантиям значки.
Вскоре подтянулись Блейз и Эйткинс – последние из группы.
– Интересно, что за дело сегодня назначено для рассмотрения, – проворчал Рон, переминаясь с ноги на ногу. – Может, суд над Упивающимся? Вот бы посмотреть, как приговаривают к Поцелую Дементора! То‑то было бы весело.
– На суд нас точно не пустят, – возразил Гарри, хотя у него самого во всем теле ощущался прямо‑таки физический зуд предвкушения. Если бы Моуди взял их с собой, если бы…
– Стажеры! – прогремел над самым ухом раскатистый бас, и все разом подпрыгнули чуть ли не до потолка.
– Мерлин, как ему удается всегда подкрадываться незамеченным, – Рон испуганно перевел дыхание.
– С его‑то комплекцией, – поддакнул Стивен.
– Ну–с, все готовы? – Моуди обозрел группу искусственным глазом. – Не слышу?
– Да!
– Тогда за мной. Суть объясню по дороге.
Они двинулись в следующий зал, туда, где располагались ряды лифтов и где собирались целые толпы волшебников. Пока стояли в очереди, Гарри искал глазами знакомые лица, но его попытки не увенчались успехом. Никого из Ордена здесь не было. Никого из знакомых авроров. Гарри надеялся, что, может быть, другие группы из Академии тоже будут проходить стажировку в Министерстве – например, Гермионе с ее факультетом Связей с Немагической Общественностью по определению было положено присутствовать здесь, – но, похоже, они были единственными стажерами.
Моуди заговорил, как только вся группа оказалась в лифте.
– Сегодня я покажу вам кое‑что любопытное, – он ткнул пальцем в кнопку, но Гарри, к своему сожалению, не разглядел, какую именно. Понял лишь, что это была не цифра "два", где располагалась штаб–квартира авроров. Двойку он хорошо видел между ушами Блейза и Стивена.
– Сейчас в Министерстве пачками идут слушания дел над некоторыми… гм, потенциальными последователями Того–Кого–Нельзя–Называть…
– Так это правда? – не сдержался Эйткинс. – Мы увидим процесс над Упивающимся?!
– Слухи в этом чертовом скворечнике распространяются со скоростью мысли, – нахмурился Моуди и тут же припечатал:
– Нет, не правда. Сопляки вы еще для таких слушаний!
У Гарри внутри холодным комочком завозилось задетое самолюбие. Сопляки, значит? Что‑то он не помнил, чтобы раньше его награждали подобными прозвищами. Когда‑то Министерство не брезговало даже помощью школьников, а теперь, значит, можно по–отечески снисходительно похлопывать по плечу тех, кто еще совсем недавно стоял в одних рядах с настоящими, подготовленными аврорами?!
– Скучно это все, нудно и долго, – продолжил Моуди. – Одно только представление судей и зачитывание состава обвинения займет часа полтора. Нет, если среди вас найдутся мазохисты, готовые семь–восемь часов проторчать в битком набитом зале, я, может, и выторгую у Министра местечко в последнем ряду… ну, чтобы тело потом не далеко было выносить. Не прерывая процесса, так сказать.
Девушки захихикали.
– Кстати, приехали, – сообщил Моуди.
В этот момент лифт действительно остановился. Гарри успел подумать, что остановка была первой, как если бы они направлялись…
Но тут холодный женский голос произнес: "Девятый Уровень. Отдел Тайн", – и двери распахнулись.
Стоя рука об руку с Роном, Гарри почувствовал, как тот напрягся. В лицо дохнуло прохладным воздухом из системы вентиляции подземелья, слуха коснулся приглушенный шелест голосов – еще до того, как группа покинула лифт.
Они очутились в знакомом Гарри длинном коридоре. Сейчас он не был пуст, как тогда, когда разбиралось его собственное дело о незаконном применении магии. Сейчас его заполняли волшебники и волшебницы всех возрастов и рангов. Визенгамот, догадался Гарри. Где‑то впереди, возле единственной черной двери, мелькнула навороченная тюбетейка министра Кингсли, и все потянулись в зал суда.
– Пошли, – скомандовал Моуди и залязгал железной ногой о каменный пол, выбивая искры. – Слушайте все сюда. Сегодня на повестке дело о лишении магических прав потенциального Упивающегося. Потенциального – значит того, кто хотел присоединиться к Лорду, но не успел. Или того, кого связывали с Упивающимися близкие отношения: родители, дети, братья, сестры и так далее. Интересного в этом мало, кроме того, что если ему есть, чего бояться, то он всеми силами постарается купить свободу. А значит, мы узнаем еще несколько переменных икс. Кое‑кто из вас сегодня получит задание по стажировке, поэтому советую слушать внимательно и не отвлекаться на болтовню, мисс Демони.
Милен, которая что‑то торопливо рассказывала Дори, осеклась и слегка порозовела.
– Надеюсь, в задания будет входить пункт по выслеживанию и обезвреживанию врагов, – отстранено произнес Блейз. – У меня как раз дозревает ядовитая пыльца Боумриция.
Моуди зыркнул на него через плечо, но ничего не сказал.
Они пристроились в хвост короткой очереди волшебников и волшебниц, входящих в зал.
– Входите, – рыкнул Моуди. – Ваши места на галерке, весь пятый ряд. Сидеть тихо и слушать. Никаких реплик и комментариев. Все ясно?
Стажеры торопливо закивали.
– Отлично.
С этими словами Моуди развернулся и зашагал по залу, вниз по лестнице между рядами. Стажеры замешкались в дверях – и Гарри их понимал. Огромный зал, похожий на маггловский кинотеатр, производил гнетущее впечатление. Может, оттого что подсознательно ощущалась атмосфера боли, злобы, ненависти всех тех, кого когда‑то в этих стенах осудили на смерть или приговорили к Азкабану (что, в сущности, одно и то же). А может, давили сами каменные стены, скудно подсвеченные желтым светом факелов. В зале было душно и шумно. Горящие факелы нагрели воздух и наполнили его тяжелым запахом гари и масла. Рассаживающиеся по местам волшебники переговаривались друг с другом, отчего на ум пришла ассоциация с огромным растревоженным муравейником.
Гарри первым шагнул к креслам, и за ним неуверенно, робко потянулись Рон и остальные.
– Жуть какая, – пробормотал Рон, усаживаясь на жесткое сиденье. – И зачем он нас сюда притащил?
– По–твоему, архив лучше? – осведомился Гарри.
– Не знаю, – Рон с сомнением озирался по сторонам. – По крайней мере, в архиве не так людно… и мрачно.
– А мне интересно, – сказала Луна, – кого сегодня будут пытать.
– Пытать? – хором вскричали Гарри и Рон.
– Это я так образно выразилась.
– А ну‑ка, рассказывай, что тебе известно? – угрюмо потребовал Рон. – Тебе ведь всегда все известно лучше всех.
– Это потому что моя планета Меркурий, – серьезно ответила Луна.
– А я думал, из‑за нарглов, – проворчал Рон.
– Тихо! – зашипел Кари. – Кажется, начинается.
Все внимание тут же переключилось на круглую площадку внизу. В ее центре Гарри увидел хорошо знакомое ему кресло с цепями, пока еще не занятое. По обе стороны от площадки возвышались скамьи присяжных – ни единого пустого места. В первом ряду сидел Министр, по левую руку от которого возвышалась нескладная фигура Аластора Моуди, а по правую – дородной ведьмы в синей мантии с золотым шитьем. Роль секретаря исполнял восстановленный в должности Перси Уизли, его рыжая шевелюра торчала среди шляп и шляпок, как гвоздь в полированной столешнице.
– Ввести подсудимого! – велел Министр.
Дверь в задней части площадки бесшумно отворилась. Несмотря на принятое решение сохранять беспристрастность, Гарри вытянул шею и сощурил глаза.
– Ба–а–а, – выдохнул над ухом Рон. – Ты только погляди, Гарри, вот это удача… Гарри, ты видишь? Эй, ты чего?
Гарри не двигался. Ему вдруг перестало хватать воздуха. Рон участливо потрепал его по плечу.
– Все нормально, – прошептал Поттер, скидывая его руку.
– А ведь есть Бог на свете! – ухмыльнулся Рон.
– Тс–с–с! – шикнула Луна.
– Эй, хорек, мы здесь… гхрллл…
От меткого тычка локтем под ребра Рон захлебнулся словами и бросил на девушку обиженный взгляд.
Под конвоем двух волшебников в зал вошел Драко Малфой. Исхудавший, бледный – даже бледнее, чем Гарри его помнил со школьных времен. В дорогой мантии из тончайшей шерсти, с изящными сине–серебряными узорами на воротнике и отворотах рукавов и застежкой с бриллиантами. Руки белые, словно окостеневшие, с тонкими, длинными пальцами, судорожно обхватывающими предплечья, и даже на вид холодные, как ледышки. Плечи неизменно расправлены – наверное, это в крови… в чертовой чистой крови, – врожденная осанка, испортить которую не в силах ни долгие годы школьных занятий, ни поражение, ни допросы. Что в нем осталось от прежнего Малфоя? Отросшие, давно не стриженые волосы, грязными прядями спадающие на лоб и лезущие в глаза? Острый подбородок и выступающие скулы? Сжатые в тонкую линию, словно совсем бескровные губы, обветренные, сухие и потрескавшиеся? Запекшаяся в уголке рта кровь? Трусость и слабость, зажатость, оцепенение и униженность… Покорность… И тоска, тоска в глазах. Глухая, серая…
Малфой проследовал к креслу, опустился на сиденье. Вздрогнул и непроизвольно сжался, когда лязгнули цепи и приковали его руки. Гримаса боли исказила лицо, и Гарри, прищурившись, разглядел кровоподтеки и содранную кожу на тонких запястьях. Он не был уверен… но что это, если не следы от веревок или наручников?
– Что, Малфой, съел? – едко прокомментировал Рон.
Гарри нахмурился. Он определенно не разделял энтузиазм Уизли, хотя надо отдать ситуации должное: Рон заслужил этот момент триумфа. Трусливый, подлый, гадкий слизеринский ублюдок – это только малый перечень достоинств Драко Малфоя. Впрочем, сейчас, глядя на сжавшуюся фигуру в кресле, Гарри испытывал что‑то сродни жалости. Ему ли не помнить, как чувствуешь себя там, перед полным судейским составом?
– Слушание от третьего июля две тысячи второго года объявляется открытым. Разбирается дело… – заговорил Министр спокойным голосом, так не похожим на голос Корнелиуса Фаджа, судившего в свое время Гарри. Неожиданно для себя самого Гарри облегченно вздохнул при мысли, что с таким судьей у Малфоя определенно больше шансов выйти отсюда свободным, чем если бы на его месте по–прежнему восседал Фадж со своей жабой Амбридж. Или нет? Кажется, Малфои были дружны с бывшим Министром? А, Мерлин, да ему‑то какая разница?!
Кингсли как раз закончил перечислять состав судей.
– Впаяли бы ему лет сто без права на амнистию, – мечтательно разорялся голос Рона где‑то на периферии сознания. Гарри слышал его постольку поскольку, все его внимание было приковано к его бывшему врагу. Тот, казалось, и не слушал состав своей вины.
– Подсудимому вменяется в вину следующее: попытка убийства директора школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора восьмого июня тысяча девятьсот девяносто девятого года; намеренное сокрытие от Министерства фактов, касающихся вышеупомянутого убийства, а также дача ложных показаний по этому делу в нескольких судебных слушаниях того же года. Сговор с последователями Темного Лорда, называющими себя Упивающимися Смертью, а также целиком и полностью осознанное, продуманное и трезвое намерение вступить в их ряды. Неправомерное применение противоядия от сыворотки Веритассерум с целью запутывания следствия. Неправомерное использование непростительных заклятий, направленное против авроров Министерства, членов организации, существовавшей под названием Орден Феникса, а также мирных волшебников и магглов. Пособничество Упивающемуся Смертью Люциусу Малфою и организация в августе две тысячи первого года побега из тюрьмы Азкабан…
Гарри сглотнул. Ничего себе списочек! Да за такое впору сразу к дементорам – и на тот свет! Гарри сам не заметил, как сжал кулаки и затаил дыхание.
– Круто, – лаконично ввернул Рон. Кажется, серьезность обвинения повергла его в шок.
– Вы Драко Люциус Малфой, проживающий по адресу графство Уилтшир, город Траубридж, родовое поместье Малфой–Мэнор?
– Да, – сказал Малфой чужим голосом.
– В июне двухтысячного года вы закончили обучение в школе чародейства и волшебства Хогвартс на факультете Слизерин?
– Да.
– С отличием по всем предметам и превосходной рекомендацией декана вашего факультета Северуса Снейпа?
– Да.
– Признаете ли вы себя виновным по каждому пункту обвинения?
– Нет.
– Признаете ли вы, что восьмого июня девяносто девятого года вы присутствовали в Астрономической Башне школы Хогвартс?
– Нет.
Гарри вздрогнул. Как это нет?
– И вы не угрожали Альбусу Дамблдору смертью?
– Суд в составе прежней коллегии оправдал меня по всем пунктам дела Дамблдора, – произнес Малфой так, словно эта фраза была им заучена. – Не вижу смысла заводить старую песню. Я никого не убивал.
– Министр, – встряла сидящая по правую руку Кингсли волшебница. – Суд в составе прежней коллегии постановил, что убийство Альбуса Дамблдора было делом рук Северуса Снейпа, который преподавал в Хогвартсе, а затем занимал место директо…
– Я знаю, кто такой Северус Снейп, – спокойно перебил Министр. – И я так же знаю, что совершить это убийство было поручено мистеру Малфою. Мы не разбираем сейчас причины, помешавшие мистеру Малфою выполнить задание. Мы всего лишь констатируем тот факт, что приказ Волан‑де–Морта действительно имел место быть.
Малфой сжал челюсти.
– Протестую, – сказала волшебница. – Приказ не имеет значения, если не доказано, что была попытка его выполнить. А поскольку это не доказано…
– Почему же не доказано? – вдруг заговорил Моуди своим обычным густым, рычащим басом. – Драко Малфоя видели выбегающим из Астрономической Башни восьмого июня во время битвы, как раз спустя несколько минут после того, как был убит директор Хогвартса.
– Это ложь, – изрекла волшебница. – Нет ни одного свидетеля!
– Я бы не был столь категоричным, защитник Бесингейл. Свидетели имеются. Более того, один из них сейчас находится в этом зале.
У Гарри кровь застыла в жилах. Ах ты, подлый старый интриган! Стажировка, да? Задание по практике? Да он же знал, что я ни за что на свете не стану выступать свидетелем обвинения – да еще против кого? Против Малфоя?! Знал, что я скорее умру, чем встану на сторону Министерства!
– Неужели? – напряженно осведомилась волшебница. – И кто же он?
– Гарри Джеймс Поттер.
По залу прокатилась волна возбужденных голосов. Волшебники начали озираться по сторонам, кто‑то даже приподнялся с кресел. Под ошарашенным взглядом Рона Гарри совершил жалкую попытку съехать с сиденья и вдруг наткнулся на взгляд Малфоя. Тот смотрел прямо, не мигая. Два осколка льда вместо глаз. Впервые за все время его лицо дрогнуло и исполнилось такого отвращения, что Гарри почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
– Он вызван в качестве свидетеля? – спросила Бесингейл, не поворачивая головы.
– Что‑то не вижу его имени, – сказал Министр, просматривая длинный пергамент.
– Нет, – отмахнулся Моуди. – Он здесь в рамках стажировки в Академии. Я являюсь инструктором по практике в его группе, не более. Но если возникнут трения по вопросу присутствия обвиняемого на месте преступления, то с разрешения Председателя мистер Поттер вполне мог бы дать показания.
– Протестую, – сказала Бесингейл.
– Протест принят, – отозвался Министр. – В следующий раз, обвинитель, продумывайте свою тактику заранее. Не устраивайте в суде балаган.
– Хорошо, – Моуди откинулся на спинку кресла. – Можете продолжать.
– Итак, мы выяснили, что приказ об убийстве действительно имел место, – заговорил Министр после минутной паузы. – Это доказывает, что обвиняемый напрямую подчинялся Темному Лорду.
– Протестую, – воскликнула Бесингейл.
– Опять? – проворчал Моуди.
– Отклоняется.
Гарри на некоторое время потерял нить событий. Моуди не заставил его выступать в суде – что ж, похвально. Гарри содрогнулся от одной мысли, что ему, неподготовленному, вот так, от балды пришлось бы отвечать на вопросы… Что бы он сказал? "Да, я видел, как Малфой угрожал Дамблдору? Да, я видел, как он убегал вместе с Упивающимися и Северусом Снейпом? Да, он виновен во всех приписываемых ему преступлениях, и даже несмотря на отсутствие прямых улик, арестуйте его и упеките в Азкабан, потому что он чудовище, такое же беспощадное, как его отец? Арестуйте просто потому, что Я так сказал! Мне виднее, чем всем вам, ибо я знаю его в тысячу раз лучше…"? Или нет?
А может быть, он бы просто промолчал? Отказался давать показания совсем? Это ведь его право. Его никто не вызывал в качестве свидетеля, значит, он не несет никакой ответственности… кроме как перед своей совестью. И вот тут как раз была загвоздка. Гарри вдруг отчетливо осознал, что мысль упрятать Драко Малфоя за решетку его совсем не прельщает. Ему неожиданно вспомнилась та ночь в Астрономической Башне. Малфой в дверях, напряженный, как тетива лука, и Дамблдор у стены. Вспомнились слова Драко, полные пафоса, высокомерия, брезгливости, чувства превосходства и власти, а потом – дрогнувшая палочка в руке, нерешительность, сомнения в глазах… и отчаяние. Болезненное, безысходное, тоскливое чувство на лице, ставшим на миг таким настоящим, таким… человеческим. Что бы было, не ворвись в тот миг Упивающиеся? Как бы поступил Малфой, окажись он без поддержки? И чья поддержка на самом деле была ему нужнее – их или Дамблдора?
Гарри сверлил невидящим взглядом спинку кресла перед собой и кончик чьей‑то шляпы.
– Собирались ли вы вступить в ряды приспешников Темного Лорда? – прозвучал очередной вопрос Министра, и Гарри отвлекся от воспоминаний. Кажется, он что‑то пропустил?
– Нет, – сухо ответил Малфой.
– Он лжет, – рыкнул Моуди. – Я уверен, Министр, что если бы вы дали разрешение на дополнительный допрос обвиняемого с применением сыворотки правды…
Моуди не договорил.
– Судебный кодекс запрещает применение Веритассерума непосредственно в зале суда, – возразил Министр. – Вам должно быть это известно, Аластор. Кроме того, допросы под Веритассерумом уже проводились.
– В таком случае, какой смысл спрашивать снова?
– Протокол, – Министр пожал плечами.
– Но ведь вы сами одним из пунктов обвинения обозначили неправомерное использование противоядия от Веритасерума? Как же вы можете быть уверены, что допросам можно верить?
– А как вы можете быть уверены, что подсудимый и сейчас не находится под воздействием противоядия? – внезапно вспылил Кингсли.
– Проверьте, – с удовольствием предложил Моуди.
– Нет, – отозвался Министр. – Итак, подсудимый, вы отрицаете свое намерение вступить в ряды Упивающихся?
– Да, – сказал Малфой. И тут же добавил: – К вашему сведению, аврор Моуди, у меня была такая возможность в течение года, пока святой Поттер не прикончил Темного Лорда. Я ею не воспользовался. Это вам о чем‑нибудь говорит?
– Только о твоей потрясающей предусмотрительности, мой скользкий друг, – произнес Моуди.
– Протестую! – снова Бесингейл.
– Да сколько ж можно?!
– Принимается!
– А что ты скажешь по поводу пособничества Люциусу, щенок?
– Протестую! – взвизгнула Бесингейл. – Соблюдайте этикет, Аластор!
– Люциус мой отец. Я помогал ему, а не Лорду. Или для вас это одно и то же?
– Ты организовал побег из Азкабана. – Моуди поднялся на ноги. Зловещая фигура в первом ряду.
