Текст книги "Хранители крови (СИ)"
Автор книги: Элиссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Гарри сжал челюсти, краем глаза заметив, как Малфой приподнял уголок рта в намеке на издевательскую усмешку.
– Понял, – процедил Гарри. И почему ему всегда достается самая нудная работа?
* * *
Внутренности сжимаются в тугой узел. Рывок резкий, неожиданный, почти болезненный. Воздух из легких вышибает, в глазах чернеет, и пространство вокруг ужимается, кружится сумасшедшей каруселью. В ушах – низкий гул, но лишь на мгновение. Показавшееся бесконечно долгим мгновение – бездыханное, беспросветное, точно ты в гробу, придавленный сверху двумя метрами сырой земли.
Всего лишь мгновение.
Как устоял на ногах, загадка! Пространство прояснилось, сложилось из каких‑то оплывших, бесформенных кусков света, тени и красок. Гарри почти увидел, как срастаются швы, и вот уже он стоял на пустынной улице незнакомого города. Шатаясь, часто моргая, прижимая руки к животу и силясь проглотить застрявший в горле комок. Никогда не привыкнет к порталам, вот уж точно!
Под ногами ровная булыжная мостовая убегала в рассветную серость – до угла широкой улицы, теряясь в плотном тумане. Стриженные кроны деревьев плыли в этой туманной каше, подсвеченные сиреневыми огоньками фонарей, точно кисти в пастельной акварели.
Рядом уже стояли остальные. Луна с потусторонней улыбкой на посеревшем лице, невозмутимый Блейз, Малфой, практически зеленый, вцепившийся ему в руку. Гарри с удивлением осознал, что тот едва держится на ногах и совершенно забыл о вновь распахнувшейся мантии. Определенно, пребывание в министерских застенках не пошло ему на пользу.
Гарри оглянулся.
С противоположной стороны улицы к ним приближались две рослые фигуры в плащах – авроры.
Один долговязый и сухопарый, несмотря на явно молодой возраст – Гарри не дал бы ему больше тридцати, – чем‑то похожий на старую лошадь. Точнее, клячу. Лицо у него было вытянутое и скуластое, зубы – большие, хотя и белые, и ровные. Не заметить этого было невозможно, поскольку аврор, не переставая, улыбался. Наверное, сказывалось его представление о приветствии и знакомстве. Длинные русые волосы были затянуты на затылке в хвост – ни дать ни взять конский! И одежда на нем под плащом была какой‑то… совсем уж несуразной. Хотя, может, это только казалось, ибо как еще могла смотреться одежда на таких, с позволения сказать, мощах?
Второй аврор был чуть ниже, чуть шире и чуть крепче напарника. Мяса на его костях было чуть больше, а дружелюбия определенно чуть меньше, поэтому он походил уже не на лошадь, а на корову.
– Нотс. Грег Нотс, – отрекомендовался долговязый, протягивая длинную широкую ладонь.
– Поттер. Гарри Поттер, – зачем‑то перенимая манеру представляться, ляпнул Гарри, пожимая руку.
– Как же, наслышан! Рад, несказанно рад знакомству, мистер Поттер! Когда Аластор сказал, что мне предстоит работать с героем волшебного мира…
Гарри почувствовал растущую неприязнь. Если так пойдет дальше, если каждый встречный станет заискивающе напоминать о его "героизме"… Сзади раздался красноречивый звук, Гарри отвлекся от неприятных мыслей и повернулся. Малфоя вырвало на обочину.
– Кошмар, – пробормотал Блейз, морща нос и всем своим видом стремясь показать: "Этот – не с нами!"
– Тони Брустер, – буркнул второй аврор с легким поклоном в сторону девушки. Пожал руку Гарри, потом обратился к Блейзу:
– Мистер Забини? Читал ваши статьи в "Современных зельях". Неплохие наработки, хотя есть недостатки.
В глазах слизеринца впервые зажегся огонек интереса.
– Обоснуете?
– Без проблем. Но сначала идемте в дом, – он Забини махнул рукой в ту сторону, откуда они с напарником пришли. – Работы много. Мы начали снимать второй уровень защиты всего десять минут назад. Моуди все утро провозился с первым…
– А я предупреждал, что последовательность заклинаний была неверной, – встрял Нотс.
По легкой гримасе раздражения, скользнувшей по лицу Брустера, Гарри догадался, что этот комментарий Брустер слышит уже раз в десятый.
– Всего два уровня, – продолжил Брустер. – Первый уровень невидимости. Заклинания Необнаружения, Купола и Безвременья, вместе образующие плотную магическую оболочку, в которую извне не могут проникнуть ни физические тела и предметы, ни звуки, ни свет. Это своего рода колпак, под которым останавливается даже время.
– Аластор использовал четыре хроноворота, – добавил Нотс. – Так что фактически в Поместье все оставалось таким, каким было на момент наложения защиты. Тот же воздух, то же лето, даже пыль не выпала…
– Второй уровень – это заклинания отталкивания. Довольно легкие, хотя привычка Моуди добавлять в работу личные изобретения многим попортила кровь.
– Гермиона устанавливала их, когда мы… – Гарри запнулся. Мысли по инерции возвращались в прошлый год: в холодную зиму, проведенную в палатке, в дождливые осенние вечера… – Когда мы путешествовали. А что за личные изобретения?
– Заклятие страха, например. Обычные отталкивающие заклинания не дают посторонним приближаться к охраняемому месту, человек его просто не замечает и проходит мимо. Моуди же сделал так, что заклинания не просто отталкивают, они отпугивают!
– В последний раз, когда я столкнулся с подобным, меня три ночи мучили кошмары, – доверительно сообщил Нотс.
– Психика должна быть устойчивой, – заметил Брустер.
– Вы еще не сняли это заклятие? – спросила Луна, идущая сзади. Голос у нее странно подрагивал.
– Нет. Как видите, на этой улице никто не живет, – Брустер развел руки в стороны, словно стремясь охватить улицу целиком. – В соседних кварталах тоже. Мороки с выселением людей из домов было слишком много. Это магический район города для магглов закрыт. После окончания войны волшебники стали возвращаться в покинутые дома, невзирая на близость Малфой–Мэнора с его дурной репутацией, так что Моуди избрал самый легкий путь: наложил несколько сильнейших заклятий. Люди сами сбежали.
– Заклятие паники, беспричинного ужаса, ночных кошмаров, – Нотс начал загибать пальцы.
– Некоторым кошмаров и без заклятий хватает, – проворчал Гарри чуть слышно.
– Кошмары и ужас мы сняли, – сказал Брустер. – Панику и страх еще не успели.
– А разница существенна? – спросила Луна. – По мне так звучит одинаково.
– Разница в области воздействия, – объяснил Нотс. – Чувствуете беспокойство? Это паника. Уже сильно ослаблена, но все еще действует.
– Я бы не назвала это беспокойством… – голос у девушки снова дрогнул. Гарри оглянулся: губы у нее дрожали, в лице – ни кровинки. Он и сам испытывал дискомфорт, желание убраться отсюда подальше крепло с каждым шагом.
– Это пройдет, – сказал Брустер. – Когда вы знаете, что находитесь под воздействием заклятия, справиться со страхом гораздо проще.
– Главное – не забывать, что опасности нет, – поддакнул Нотс. – Кто‑нибудь, поднимите Малфоя.
Все, как по команде, обернулись. Драко Малфой стоял на четвереньках шагах в пяти от них: ладони с растопыренными пальцами упирались в мостовую, голова была наклонена так низко, что волосы почти мели по земле. Гарри подумал было, что его снова начнет рвать, однако Малфой вдруг медленно завалился на бок, поджимая коленки к груди. По его телу прошла волна крупной дрожи, зубы клацнули.
– Что с ним? – Луна озвучила вопрос, который возник у Гарри в голове.
– Чем‑то накачали? – осведомился Брустер, не трогаясь с места. – Похоже на резонанс от седативных…
– Кровяной одуванчик и пустырник, – равнодушно изрек Блейз.
– Очухается часа через два. Кому‑то придется его тащить.
Блейз демонстративно засунул руки в карманы. Луна неуверенно улыбнулась. Брустер и Нотс вопросительно взглянули на Гарри.
– А что я‑то сразу? – возмутился тот. – Забини, это твой приятель!
– Я его на себе уже волок, – бесстрастно сказал Блейз. – И он оставил мне три синяка на руке. Твоя очередь, Поттер.
Гарри скрипнул зубами, вынимая палочку.
– Вингардиум левиоса!
Худое тело неуклюже взмыло в воздух, грязная мантия обвисла, руки безвольно раскинулись в стороны.
– Пошли, – сердито буркнул Гарри, когда тряпичная кукла, в которую превратился его бывший враг, медленно проплыла мимо.
Теперь ему приходилось концентрироваться на заклинании. Магия знакомо стекала по руке, сочилась сквозь пальцы, пропитывая волшебную палочку и создавая воздушную подушку под телом Малфоя. Страх продолжал концентрироваться, Гарри чувствовал, как холодный пот начинает выступать на коже под несколькими слоями одежды. Авроры продолжили путь молча: быть может, они тоже ощущали этот нарастающий страх? Даже они, подготовленные, закаленные…
Наконец, из тумана выплыла высокая металлическая решетка с толстыми прутьями. За ней начиналась дорожка, посыпанная серым гравием, утекающая в глубь территории, к смутно виднеющимся контурам огромного особняка. Клумбы, кусты, беседка из белого камня, увитая плющом, и небольшой пруд в стороне – Гарри не разглядел этого в ту ночь, когда побывал здесь впервые. Тогда сквозь прорези оплывших век он видел лишь мутную вертикальную полоску света впереди и слышал хруст под ногами. Почему‑то подумалось, что так хрустели сухие кости. С Малфоев бы сталось выстелить дорожки костями, да… Сейчас он видел больше, намного больше. Пугающий силуэт дома в молочной каше тумана, крупная каменная кладка, арочные окна с темными проемами, мутные силуэты – статуй? – в нишах, длинная балюстрада вдоль второго этажа, острые башенки с шариками и шпилями… На мгновение показалось, будто на один из шпилей насажена человеческая голова с разинутым ртом и обвисшими седыми волосами.
Гарри моргнул. Не показалось… Голова действительно была там!
В оконном проеме на первом этаже вдруг что‑то мелькнуло. Летящий черный силуэт, истлевшие лохмотья. Запах гниения коснулся жадно втягивающих воздух ноздрей.
– Брустер, – беззвучно пробормотал Гарри. По виску сползла капелька пота, губы высохли. – Там кто‑то… я видел, там кто‑то есть… Оно…
– Дорожка, – выдохнула почти одновременно с ним Луна. – Смотрите! Это не гравий, это черепа!
Послышался глухой удар. Это Малфой рухнул вниз, когда внимание Гарри переключилось на дом.
– Спокойно, – резко бросил Брустер. – Нет там никаких черепов, и в доме тоже никого нет. Сказано же вам, Моуди любит эффектные штуки. Это и есть заклинание страха, его давнее изобретение. Идею он позаимствовал у боггартов: чего боитесь, то и увидите. А ну‑ка, отойдите в сторону.
Фигура в доме продолжала двигаться. Расширенные зрачки Гарри следили за тем, как она проскальзывает мимо очередного окна. Дверь заскрипела, отворяясь, и в образовавшуюся щель просунулись длинные, когтистые, покрытые струпьями и пластами разложившейся кожи пальцы. Гарри сглотнул. Ужас приковал его к месту, дыхание вырывалось из легких столбиками пара, морозный воздух жег легкие. Само время застыло, пока он наблюдал, как появляется из‑за двери огромная, источающая холод, зловоние и леденящую тоску фигура дементора.
Голова на шпиле вдруг разразилась сатанинским хохотом, а следом за ней и сам дом напомнил огромную, голодно разевающую окна–рты голову. Если бы только найти в себе силы попятиться, убежать… Но сама мысль о том, что придется повернуться спиной к ожившему кошмару, лишала воли и высасывала последние силы.
Уже находясь в полуобморочном состоянии, Гарри вдруг заметил рядом с собой движение.
– Фините Инкантатем! – вскричали два голоса, и Гарри увидел, как палочки авроров выписывают витиеватые узоры, оставляя в воздухе огненно–оранжевые царапины, будто вспарывая саму реальность. На мгновение проступили контуры накрывающего поместье купола, покрылись светящимися изнутри трещинами. Дементор подернулся рябью, голова на шпиле оплыла, словно цветная рождественская свечка, и стекла по черепичной крыше башенки. В следующий миг с глухим "буммм" полыхнуло оранжевое зарево. Гарри зажмурился, отшатнулся, споткнулся и чуть не присоединился к распростертому на земле Малфою.
– Черт, силен старик, – тяжело дыша, выдавил Нотс, складываясь пополам и упираясь руками в колени. По его лицу градом катился пот. – Ну и где ваши мертвые головы, Поттер?
Гарри подумал, что напоминает сейчас мокрую, трясущуюся курицу.
– Откуда вы узнали про голову? – хрипло спросил он, вытирая со лба испарину.
– А вы думаете, только вам ужасы мерещатся? – усмехнулся Нотс. – Отрезанная голова – можно сказать, визитная карточка Аластора. Классика жанра. Он еще ноги любит. Между нами, – Нотс понизил голос, – думаю, это у него комплекс неполноценности сказывается.
– Ногу на шпиль неудобно закидывать, – заметил Брустер, помогая Луне подняться с мостовой. – Хотя эффектно, согласен. Можно было их перед крыльцом накидать.
– А как насчет дементоров? – не выдержал Гарри.
– Каждому свое, Поттер, – Брустер пожал плечами.
– Этак можно и в ящик сыграть, – сказала Луна, шмыгнув носом. – Черт, чуть не описалась.
Авроры переглянулись и одновременно повернулись к Блейзу.
– Все в порядке? – участливо.
– В полном, – Забини искусственно улыбнулся. Потом ответил на немой вопрос:
– Я просто не смотрел.
– Ну… э–э–э… молодец, парень, – неуверенно произнес Нотс. – Сейчас еще поколдуем немного – и можно входить. Поттер, может, вы все‑таки оттащите с дороги свой… гм, груз?
Гарри кинул мрачный взгляд на Малфоя.
– Эй, – легонько пнул носком ботинка под ребра. – Кончай симулировать, Малфой, я тебя весь день на носилках таскать не собираюсь.
Ноль реакции.
– Малфой, ты слышишь? Поднимайся, хватит тут комедию ломать.
Еще один тычок – и светловолосая голова перекатилась, открывая взгляду слипшиеся от крови волосы на виске. Должно быть, при падении с "носилок" разбил голову о булыжную мостовую. Гарри выругался.
– Какие мы нежные, – и взмахнул палочкой. – Вингардиум левиоса, чтоб ты сдох, Малфой!
* * *
Вечером Гарри разжег камин, чтобы не замерзнуть. Ветер гудел в дымоходе. По–осеннему стылый, промозглый, сырой ветер. Странное в этом году выдалось лето.
Гарри удалось восстановить разбитые стекла в гигантских окнах, которые только добавляли впечатление неуютной пустоты. Огонь дрожал и горел неохотно, словно лишь сила Инсендио удерживала его в рамках огромного камина. Гарри задернул шторы, скрыв с глаз долой прозрачные витражи в тонких металлических решетках. Слишком красивые витражи. Когда‑то в лучах утреннего солнца они двигались, разбрасывая по залу красочные блики.
Обитатели портретов на фиолетовых стенах недовольно перешептывались, но Гарри не обращал на них внимания. Он устроился в кресле, потягивая разогретый шоколад из большой кружки – с третьей попытки удалось трансформировать фамильный малфоевский серебряный кубок в обычную маггловскую фарфоровую кружку. Не было ему ни хорошо, ни уютно – в животе словно образовалась черная, глубокая дыра с того самого момента, как он переступил порог Поместья. Высасывающая хорошие воспоминания, не позволяющая думать ни о чем, кроме происходившего здесь и сейчас, не дающая сосредоточиться на собственной судьбе… судьбе героя волшебного мира, которого, в общем‑то, никто не спросил, а хочет ли он… Точно дементор, вытягивающий счастье.
Отчет Гарри отправил вместе с аврорами. Нотс и Брустер справились со своей частью работы: сняли защитные заклятия, осмотрели территорию, выявили несколько малфоевских ловушек и оградили их щитами и магическими ленточками. Прошлись по первому этажу, вынесли из подземелий четыре трупа… Гарри не смотрел, чьи именно, но одним точно должен был быть Петтигрю. Отправили на опознание… У них свои методы. И, наверное, железные нервы. Сказали, что не прощаются: неизвестных ловушек много, обезвреживать найденные должны профессионалы. Гарри заикнулся было, что справится сам, – куда там! Они видели его, сжавшегося в комок перед воротами Поместья, видели его безумные глаза, направленные на воображаемого дементора, слышали хриплые возгласы. Моуди не доверит ему больше, чем уже доверил. В конце концов, он Мальчик–Который–Выжил, его нужно беречь как память, как символ, как талисман на удачу.
Гарри готов был вцепиться в глотку тому, кто осмелится произнести это вслух.
Ты сильный волшебник, Гарри Поттер, но твоя сила была направлена лишь в одну точку, и когда цель исчезла, ты стал одним из многих, думал он. Ты не справишься со всем и сразу только потому, что ты – это ты. Тебе еще столькому нужно научиться!
Поэтому он попрощался с Брустером и Нотсом спокойно, вернулся в каминный зал и устроился в кресле. На сегодня работа была выполнена.
Глава 3
– Хватайся за руку! Держи–и–и–ись…
Первозданный огонь – жуткий, живой, испепеляющий своим дыханием, выжигающий легкие и глаза, – гигантскими клубами взмыл под самый потолок. Взрыв – и ослепительное оранжевое пламя смертоносными струями ударило во все стороны, разлетевшись, точно цветок маггловского салюта, и распавшись на десяток оживших чудовищ.
– Гарри! – истеричный вопль сзади.
– Летите к выходу! – прокричал он в ответ, срывая голос.
Он уже знал, что не успеет. Огненные демоны, разевая голодные пасти, рванулись к нему. В лицо ударил горячий воздух вперемешку с пеплом и заткнул горло. Он снова заложил вираж, спасаясь от наступающей гибели, вырывая у смерти еще несколько мгновений, еще несколько конвульсий оглушенного разума и обожженного тела.
Снизу, из груды ветоши к нему тянулась ладонь – мокрая и скользкая от пота, слишком узкая, чтобы за нее можно было схватиться, а затем вытянуть. Но он пытался снова и снова. Кружил в чудовищном огненном водовороте, задыхаясь от дыма и корчась от боли. А она выскальзывала. Раз за разом.
Он метался по простыни, пропитавшейся горячим потом. Он стонал и бредил. Пульс зашкаливал за сотню ударов. Но там, во сне, в беспрестанной лихорадке, он знал, что должен вытащить, должен спасти… И никогда не успевал. В пятый, в десятый, в двадцатый раз за ночь – не успевал. И отчаяние жгло сильнее самого страшного огня, и тоска разливалась по венам огненной лавой, и обреченность давила бетонной плитой… И на последнем вздохе он проснулся. С криком, с хрипом, с искривленным ртом. С лицом, мокрым от слез. В футболке, пропитанной потом. На кровати с перекрученными в жгуты простынями.
– Гарри, – тихонько позвал голосок из темноты.
Он сдавил голову ладонями, с силой потер лицо, размазывая по щекам слезы.
– Я тебя разбудил, прости, – прохрипел в ответ.
– Ничего. Я не спала. – Недолгое молчание. – Тебе снился кошмар.
Он заставил себя усмехнуться. В глазах все еще стояли всполохи огня, сердце не успело успокоиться.
– Да… иногда бывает.
– Хочешь, заварю чаю?
Он удивленно приподнял брови. Так странно слышать этот спокойный голос из темноты. Не видеть ничего, кроме отсветов прозрачных витражей на шторах. Не чувствовать направленного на тебя участливого взгляда. Не понимать, где ты и кто, собственно, с тобой разговаривает.
Он, конечно, знал кто. Мог вспомнить в любой момент и назвать по имени. Но не хотел. Иллюзия пустоты, иллюзия бестелесности… Так странно…
– Не надо, – ему хватило искренности в голосе Луны.
– Со мной все в порядке, – произнес он, чувствуя, что не может лгать. Не сейчас. Не ей. – Просто иногда мне снятся события… прошлое… искаженное прошлое… Как будто я мог спасти кого‑то и не спас.
– Так бывает, – простая констатация факта. И снова молчание.
– Думаешь, со временем пройдет?
– Не пройдет, Гарри. Уверена, что не пройдет.
Он почувствовал, как губы растягиваются в легкую улыбку – теперь уже безо всякого усилия. Первый человек, который не стал лгать, выдавая желаемое за действительное.
– Такое не проходит.
И эта уверенность в ее тоне. Почему от нее становится легче? Словно ты столько времени маялся, бился о стену чужого сочувствия, умолял сказать правду, а тебе лгали. Тебя успокаивали так, как привыкли, – ложью. Ты и сам временами начинал в нее верить, и лишь где‑то глубоко по–прежнему тлело понимание, уверенность… Такое не проходит.
– Спасибо, – шепнул он, неизвестно к кому обращаясь.
– Ложись спать, Гарри. Больше кошмаров не будет.
Конечно, не будет. Откуда бы им взяться, если на душе так спокойно?
* * *
Авроры вернулись утром.
– Думаю, вы можете начать с прихожей, Поттер, – весело заявил Нотс, стягивая с плеч промокший плащ и небрежно бросая его на старинное кресло: изогнутые ножки, подлокотники и отделка спинки с богатой резьбой, бордовый бархат обивки. Возникший в дверном проеме Малфой кинул на аврора испепеляющий взгляд и вошел в зал, прижимая к ране на виске мокрое полотенце.
– В вашем распоряжении еще зал, – произнес Брустер. – За пределы дома лучше не выходить, на второй этаж и в подвальные помещения не соваться. Да, тут работы дня на три хватит, – задумчиво добавил он, оглядывая пышное убранство комнаты и поднимая глаза на хрустальную люстру.
Гарри кивнул и взмахнул палочкой:
– Ферверто подушка!
Вместо ожидаемой подушки простыня на его диване превратилась в кучу грязных серых перьев.
– Деградируешь, Поттер, – едко выплюнул Малфой.
– Заткнись, – холодно. – Ферверто подушка!
Куча завертелась и неторопливо оформилась в туалетный коврик для ног.
– Безнадежен, – Малфой демонстративно отвернулся, выворачивая полотенце в коричневых пятнах размокшей вчерашней крови на чистую сторону.
– Работаем до обеда, затем перерыв на полчаса, – проинструктировал Брустер. – Мы установим охранные заклятия на выход из Поместья. Моуди беспокоится, что очень скоро вернутся обитатели соседних домов. Боится, что кто‑нибудь пострадает.
– Вы собираетесь запечатать нас внутри? – не поняла Луна.
– Если такая трактовка вам нравится больше…
– Я мог бы помочь, – сказал Гарри безо всякой надежды на разрешение.
– В другой раз, Поттер, – обнадежил Нотс. – Родовые ловушки еще действуют.
– Когда попадетесь, кричите громче, я выбегу поглядеть, – съязвил Малфой.
– Заткнись, – снова Гарри.
– Сам заткнись, чучело четырехглазое.
– Нам потребуется ваша помощь, мистер Малфой, – вдруг выдал Брустер. – Как только поставим защиту, вернемся за вами. Где ключи к ловушкам, которые в саду?
– Так я вам и сказал, – недовольно буркнул Малфой.
– Да куда ты денешься… – начал было Гарри. Палочка у него в руке опасно качнулась в сторону слизеринца.
– Найдите ключи до тех пор, пока мы не вернулись, – сказал Брустер. – Иначе придется применить… гм… меры.
Малфой посмотрел на него волчьим взглядом и проследил за тем, как пальцы аврора коснулись резной рукоятки торчащей из‑за пояса палочки.
– И уж тогда я точно помогу, – пообещал Гарри.
– Пошли, Нотс, – Брустер кивнул напарнику, и они удалились, беззвучно ступая по мягкому ковру. В широком холле их шаги отдавались эхом, а картины на стенах вскоре притихли.
– Слушайте, как насчет завтрака? – спросила Луна. – Драко?
– Я тебе что, домовой эльф? – огрызнулся тот.
– Позови своего эльфа. Я хочу пудинг.
– Не смей мне указывать, женщина.
– Ты не понял, Малфой? – Гарри развернулся. – Лучше тебе выполнять то, что просят, добровольно, потому что, если будешь выкобениваться, я приму меры куда раньше авроров.
– И твой кодекс чести позволит? Благородный Поттер. Нападать на беззащитного, – Малфой презрительно скривился, – как это низко.
– Все ясно, – Гарри поднял палочку. – Ты просто боишься, что твои эльфы давно разбежались. И даже если позовешь, никто не приползет на брюхе. Царек из тебя и раньше был гнилой, но теперь – без денег, без Поместья и без магии – ты стал вообще никем. Пустым местом с родословной на пятьдесят страниц. Можешь ею подтереться.
– Закрой рот, – сжимая кулаки, прорычал Малфой, делая шаг вперед.
– Иначе что? – со злобной насмешкой осведомился Гарри, тоже шагнув навстречу. – Бросишься на меня с кулаками?
– Прекратите, – не выдержала Луна. – Ведете себя, как дети! Убери палочку, Гарри.
Поттер не шелохнулся.
– Ну? – нетерпеливо прикрикнула девушка.
Гарри медленно, неохотно заткнул палочку за пояс брюк и потянулся к скомканной на диване мантии, которой укрывался ночью. Показалось, или в глазах Малфоя и вправду промелькнуло облегчение?
Лавгуд права: у него были дела поважнее. Моуди завалил их работой по самое горло, и если он хочет когда‑нибудь убраться отсюда, придется изрядно попотеть. Чем быстрее они справятся с заданием, тем скорее он окажется дома… и, может быть, его даже навестит Джинни.
Не обращая на Малфоя больше никакого внимания, Гарри нагнулся к рюкзаку, расстегнул молнию, вытащил несколько туго скрученных листков пергамента, перо и закрытую чернильницу. Потом развернулся и молча вышел в холл.
Утренние часы растянулись, казалось, на целые сутки. Гарри бродил от картины к картине, снимая их одну за другой, переворачивая, скрупулезно вписывая обозначенные на обратных сторонах даты и названия в бланки описи и вешая назад. Обитатели картин – многочисленные малфоевские предки бог знает до какого колена – ругались, шипели и исходили словесным ядом. Гарри тихо закипал, выслушивая подробности о своем происхождении и множество самых конкретных пожеланий относительно кончины. Ему было плохо. Из головы не шел недавний кошмар и Луна, ни словом не обмолвившаяся о том, что произошло ночью. Хотя что, собственно, произошло? И что он ожидал услышать? Участливое "как ты"? Или беспокойное "неважно выглядишь"? Его тревожило ее спокойствие. Она словно не помнила, что провела несколько недель в здешнем подземелье, не помнила унижений и боли. Как ей удавалось быть такой отрешенной? Такой… светлой?
Живот сводило от голода, но обратиться с просьбой к Малфою… ни за что. Лучше… Гарри в очередной раз напрягся и втянул живот, когда в желудке раскатисто заурчало. Лучше он сам сходит на кухню, если она в этом огромном здании имеется, и найдет в ней что‑нибудь съестное.
– Для верхних придется тащить стремянку, – сказал он, вешая назад картину, которую держал в руках, и оборачиваясь.
– Что, прости? – спросила Луна, старательно выцарапывая на бланке данные со своей картины.
– Не достанем доверху, – Гарри махнул рукой, указывая на второй ряд картин, на третий, на четвертый – до самого потолка. – Нужно будет достать лестницу.
– А–а, – Луна сосредоточенно сдула со лба светлую прядку волос. – Это невыносимо. Их так много!
– Попробуй заклинание невесомости, – равнодушно предложил Блейз. – Сомневаюсь, что в этом доме есть лестница.
– А может, ты сам попробуешь? – с сомнением проговорил Гарри. – А я пока… – он оглянулся на двери, ведущие в каминный зал. Малфой должен был быть там. По крайней мере, с утра он оттуда не показывался. – Отыщу в этом склепе кухню.
– Ты серьезно?! – воскликнула Луна. – Мерлин, если ты серьезно, я сама сниму все эти картины и даже устрою тебе отдых на ближайший час!
Гарри слегка улыбнулся.
– Ладно, – кинул еще один вороватый взгляд на двери. – Я пошел.
И направился к коридору, ведущему в сторону от холла.
– Гарри, – окликнул его голос Луны. – Ты уверен, что стоит идти туда? Брустер и Нотс еще не проверили этот коридор.
Однако, наткнувшись на его вопросительный взгляд, девушка вдруг смутилась и отвернулась, склонившись над картиной.
– Я просто хотела сказать, осторожнее там, – пробормотала она.
Ее совет пришелся весьма кстати. Из полутемного прохода, освещенного лишь парой крошечных амбразур под потолком, тянуло сыростью, землей и холодом. Именно этот коридор вел к подвалам, к лестнице и тем самым каменным клетушкам, где Пожиратели Смерти держали пленных год назад. Может, где‑то там была и кухня?
Гарри провел волшебной палочкой над ярко–желтой магической ленточкой, натянутой поперек входа в коридор. Та замерцала, и один конец обвис, открывая проход. Гарри шагнул в темноту.
Идти пришлось медленно. Он сомневался, что Малфои или другие Пожиратели оставили здесь ловушки. Они запирали пленников достаточно надежно, чтобы не допускать вероятности побегов и не тревожиться о дополнительной охране подземелий. Но рисковать не хотелось. Гарри, как мог, отгонял воспоминания. Ноздри щекотало от едкого, горького запаха земли и плесени. Тишина стояла невообразимая. Не скреблись даже мыши. Лишь подметки ботинок тихо отстукивали медленный, неустойчивый ритм.
Гарри вдруг стало страшно. В голове словно помутилось, мысли спутались, и он даже потряс головой, отгоняя наваждение. Что это? Какое‑то заклинание? Еще одно заклятие страха? Сердце в груди забилось пойманной птицей, Гарри вдруг пугающе отчетливо ощутил, как бьется жилка на шее. Остановился, облизнул пересохшие губы, вглядываясь в сырой мрак уходящего вперед коридора. Идти дальше расхотелось.
– Кто здесь? – шепотом спросил Гарри.
Глупый вопрос. Нелепый. Идиотский. Но Гарри слишком отчетливо чувствовал чужое присутствие. Он не смог бы описать, откуда взялось в нем это ощущение, но оно было. Оно заставляло кровь бешено мчаться по венам, оно жгло пятки, толкая развернуться и рвануть назад, к спасительному свету, к людям. Паника – вот как оно называлось.
Неожиданно ему в голову пришла странная идея.
– Люмос, – выдохнул он. И чуть громче:
– Кричер!
Не прошло и пары секунд, как в лужице голубоватого света перед ним возникла сгорбленная фигурка домового эльфа. Острые уши были прижаты к голове, плошки–глаза выпирали из сморщенного личика, замусоленная наволочка заменяла одежду.
– Хозяин звал Кричера, – забубнил эльф, – и Кричер пришел.
Взгляд Гарри метнулся в глубь коридора, потом опустился на жалкое существо у ног.
– Кричер, ты знаешь, где находишься?
– Это Поместье Малфоев, – безостановочно закивал эльф. – Малфои состояли в родстве с Блэками, и Кричер был здесь раньше… да… ему доводилось прислуживать знаменитому роду чистокровных волшебников…
– Тогда, – Гарри перевел дыхание, не веря в удачу. – Тогда ты должен знать, где здесь кухня?
– Конечно, Кричер знает. Но он не может отвести туда Хозяина.
– Почему? – упавшим голосом спросил Гарри.
– Вход открыт только для эльфов.
– Но ты… – Гарри в отчаянии огляделся еще раз.
Он готов был поклясться: неожиданно что‑то шевельнулось прямо перед ним, на грани света и тени, как будто сама тьма сгустилась, дернулась, перекатываясь от стены к стене крупным волосатым клубком, и на какое‑то мгновение за ней протянулся дымовой шлейф. Протянулся – и растворился в воздухе.
Гарри инстинктивно попятился. Сердце ёкнуло и провалилось куда‑то в желудок. Холод пополз по телу, забираясь под одежду, цепляясь за мигом вспотевшую кожу остренькими коготками, царапаясь, покусывая.
– Хозяин должен уходить, – пробормотал Кричер, внезапно оживившись. В голосе у него прорезались панические нотки. – Кричер спустится на кухню, если Хозяин прикажет, но сейчас Хозяину лучше уйти… да…
– Что это? – выдавил Гарри. – Что там? Ты знаешь? Там кто‑то…
Гарри продолжал пятиться, нервно тыкая огоньком на конце палочки то вправо, то влево, стараясь осветить как можно большее пространство.
– Кричер не может ответить Хозяину, Кричер не знает. Но он спустится на кухню, да.
– Хорошо. Принеси нам поесть… Чего‑нибудь съестного… принеси. Что найдешь.
