Текст книги "Закрой глаза (СИ)"
Автор книги: Елена Темная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Еще один конь, крупнее и выше предыдущего, примчался на зов хозяина. Именно этот кошмар нес на своей спине Питча во время первой стычки с Хранителями, он был предан господину до конца и ненавидел Джека и его друзей.
Повинуясь воле Кромешника, конь рванулся с места, и Джек тут же послал вдогонку своего собственного жеребца. Питч ехал впереди и не видел, как улыбался молодой Хранитель. Джек чувствовал, что между ним и хозяином страшных снов происходит что-то, не похожее на магию. Юноша не без удивления признал, что действительно хочет узнать Питча получше и, быть может, понять его. Как знать, вдруг эта бешеная скачка изменит его положение пленника на положение гостя? А где гость, там и друг, если очень постараться.
Но для этого, конечно же, надо было выиграть.
========== 15. В ночном небе. ==========
В глубине души Питч был уверен, что его юный противник попытается сбежать. Он сам именно так и поступил бы на его месте, оказавшись в заведомо проигрышном положении. Однако Хранитель уверенно сидел на спине черного коня и азартно ухмылялся – обернувшись, Кромешник в этом убедился. Что ж, тем хуже для него!
Забавно… А ведь он мог бы приказать своим кошмарам напасть на Джека! Темным созданиям понравился вкус его крови, и они с удовольствием прикончили бы самонадеянного мальчишку. Питч даже не мог сказать, что раздражает его сильнее: то, что Джек даже после пытки полон сил и уверенности, или то, что зимний дух совершенно по-детски верил в него и не помнил зла. Неужели он не понимает, что они никогда не станут друзьями?!
Кони-кошмары пронеслись по черному туннелю, сбрасывая копытами комья земли вниз, в бездонную пропасть на границе владений Питча, и вырвались из подземелья на поверхность. Джек глубоко вдохнул свежий ночной воздух и посмотрел на висевшую над головой Луну – безмолвную свидетельницу их состязания.
– Надеюсь, тебе так же весело, как и мне, – прошептал он, улыбаясь. Юноша не мог видеть Луноликого отсюда, но не сомневался, что тот наблюдает за ним. Эта незримая поддержка приятной прохладой касалась сердца, придавая сил.
Без посоха сил у Джека было куда меньше, но это его ничуть не смутило. Он коснулся головы беснующегося под ним коня, и из-под его пальцев потянулись белесые иглы морозного инея. Уздечка мгновенно обледенела, и конь злобно завизжал. Этому он ничего противопоставить не мог.
– Если понесешь меня на своей спине без всяких выкрутасов, я тебя чем-нибудь угощу, – пообещал ему Джек вполголоса. – Разве тебе не хочется обогнать коня самого Кромешника?
Кошмар повернул к нему морду – взгляд злых желтых глаз был весьма разумным и несколько задумчивым. Конь будто что-то прикинул, а потом – Джек и ахнуть не успел – сорвался в галоп, взлетая выше, преодолевая расстояние подобно черной стреле. Он весь вытянулся, как комета, и за ним по небу тянулся шлейф черного песка.
Это было так же быстро, как полет при помощи союзника Джека, ветра. Юноша не удержался от восторженного крика. Боль в запястьях и усталость смело, будто мокрой тряпкой, с первых же мгновений этой бешеной скачки. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом будто подскочило к горлу и теперь колотилось там. В висках запульсировала кровь. Впервые за все триста лет жизни Джеку стало по-настоящему жарко, он раскраснелся и искренне смеялся. Скачка захватывала, высота придавала остроты состязанию, и Джек с трудом сдерживался, чтобы не заорать еще громче.
Спустя минуту, когда внизу замелькали крыши домов, впереди показался хвост коня, на котором ехал Питч. Скакун перемещался длинными прыжками, очень ловко уходя от преследования. Ну да ничего, и не таких догоняли!
– Поднажми, приятель, – Джек похлопал свою лошадь по гриве. – Давай обгоним этого зануду!
Он чуть приподнялся на спине коня, низко пригнувшись к холке. Эту позу он подсмотрел в любопытной книжке, которую читал один мальчик, лица и имени которого Джек уже не помнил. Так ездили на скачках жокеи, облегчая ношу лошади, чтобы та могла скакать быстрее. Наверное, для коня из черного сонного песка вес не имел значения, но Джеку показалось, что тот и впрямь прибавил ходу.
Кромешник только рот открыл от удивления, когда Джек вырвался вперед, победно засвистев. Это невозможно! Конь-кошмар, сильный и быстрый, одно из его любимых творений, не может, не должен слушаться этого мальчишку! Разозлившись, он пнул своего коня пятками в бока. Теперь борьба шла уже всерьез, Питч не мог допустить, чтобы мальчишка оказался впереди.
Он следовал за Джеком, петляя между домами. Пару раз они влетали в открытые окна, перепугав нескольких кошек, которые, как известно, способны видеть потустороннее. Один некстати проснувшийся ребенок был невероятно изумлен, когда сквозь его комнату на полной скорости пронеслись две жуткие лошади с горящими глазами, на спинах которых сидели азартно орущие всадники.
Впрочем, невольные зрители, которые могли верить в духов и заметить их, Кромешника уже не волновали. Он не на шутку увлекся и рассердился, и теперь догнать и опередить Фроста казалось ему невероятно важным.
Опомнился он, только сообразив, что они обогнули и проскочили городок насквозь уже, по меньшей мере, сорок раз. Близилось утро, состязание явно затянулось, а проклятый Фрост бесстыже хохотал и наслаждался происходящим. Его смех звенел между домами то там, то сям, и ему вторил ветер, с каждым мгновением все сильнее раскачивающий ветви деревьев.
И Питч поступил… как Питч. Он вскинул руку, свесившись со спины своего коня, поймал прядь черного песка из хвоста коня соперника и дернул на себя. Кошмар распался на множество песчинок, разлетелся на части, осыпаясь вниз. Если кто-то этой ночью гулял на улице, ему теперь была обеспечена паранойя как минимум на ближайшие пару дней.
Джек вскрикнул, внезапно оказавшись без опоры, но сориентировался очень быстро. Взвыл призванный на помощь ветер, и юноша, подхваченный яростным порывом, оказался на спине черного коня, несшего на себе Питча. Плюхнувшись на гладкую лошадиную спину лицом к всаднику, Фрост довольно заявил:
– Ничья! Раз мы теперь на одной лошади, то и приедем вместе!
Это был нечестный прием, но не Питчу было возмущаться. Тихо выругавшись, он попытался спихнуть нежелательного седока со спины своего коня, но это было то же самое, что толкать лед голыми руками – бесполезно и холодно. От Фроста исходили незримые, но очень явственные волны озорства, он явно что-то задумал… И Кромешник понял, что именно, когда Джек совершенно искренне его обнял, обхватив руками за пояс.
– Пора заканчивать нашу войну, – решительно сказал он. – Ты такой же дух, как и я, и не заслуживаешь одиночества и забвения.
– Отпусти меня! – Питч так разозлился, что почти прорычал эту короткую фразу. Если бы Джек нападал, он знал бы, что делать, но противостоять этой наивной детской искренности было совершенно невозможно. Конь-кошмар, так и не получив приказа остановиться, бежал вперед, попирая копытами воздух, и в свете луны Питч отлично видел запрокинутое лицо Джека, его улыбку и ненавистные искры веселья в голубых глазах.
– Нет, я тебя не отпущу, – сказал ему юноша, и ветер подтвердил его слова торжествующим вихрем. – Как бы ты ни сопротивлялся, эта битва проиграна. Ты наш, даже если не станешь Хранителем. Ты мой.
Потрясенно распахнув глаза, Кромешник смотрел на своего врага. Джек не шутил и не насмехался. Он знал, о чем говорит. И в груди Питча что-то сжалось, что-то невыносимо болезненное и острое. Оно вырвалось наружу яростным стоном, когда цепкие длинные пальцы короля кошмаров больно впились в плечи Джека.
Поцелуй духа тьмы был отчаянным, злым, от него веяло ненавистью и извращенным желанием. Джек замер, прикрыв глаза, по-прежнему крепко обнимая противника за пояс и ощущая вспыхнувший в сердце шальной восторг. Сейчас, на такой высоте, в морозном ночном небе, их могла видеть разве что Луна – но Джек знал, что Луноликий не станет препятствовать и даже деликатно отвернется.
Острые зубы Питча сжали нижнюю губу ледяного духа, и Джек удивленно охнул от нежданной боли. Впрочем, проступившую кровь Кромешник тут же слизнул кончиком подвижного языка. Ненависть Бугимена почти обжигала – и вместе с ней юный Хранитель улавливал чудовищную усталость древнего духа, его затаенную страшную тоску и ослепляющий голод по простым прикосновениям.
– Не смей, – прохрипел Питч, на миг оторвавшись от губ юноши, – не смей меня жалеть, Фрост!
– Не смей запрещать мне тебя жалеть! – парировал Джек – и едва не задохнулся от нового поцелуя, еще более долгого и жгучего, чем первый. Он, как выразился бы Николас, нутром чуял, что рассудок духа тьмы сейчас дрожит и бьется в хрупкой клетке воли. Если Бугимен не выдержит и сорвется, Джеку придется несладко. Прежде молодой дух ничего подобного не чувствовал, но опасность, что находилась рядом, неожиданно понравилась и даже опьяняла.
– Ненавижу тебя! – шипел Питч в кратких перерывах между поцелуями и укусами. – Ты маленький стервец, который умудряется вновь и вновь меня побеждать!
– То есть… – Джек хватанул ртом ледяной воздух. – То есть ты признаешь себя побежденным?
– И не мечтай, – злорадно отозвался его враг.
Рукав толстовки ледяного духа треснул от крепкой хватки Питча, та же участь миг спустя постигла и ворот черной мантии Бугимена. Эти поцелуи больше походили на маленькую битву. Губы Джека были искусаны в кровь, но его победа заключалась в том, что Питч не мог от него оторваться. Юноша обнимал его, прижимал к себе, с удивлением чувствуя, как горячо чужое тело под распахнутой одеждой. Костлявая грудь Питча часто вздымалась, и Джек мог дотронуться до нее ладонью и слышать лихорадочное биение сердца.
Небо заволокло черными тучами, повалил снег. Джек понимал, что надо остановиться, что здесь не время и не место для таких, гм, опрометчивых поступков. “То есть в более подходящей обстановке ты бы не возражал против ласк своего врага, доблестный защитник детишек?” – пискнул в сознании насмешливый внутренний голосок. И Джеку подумалось, что и впрямь не то чтобы очень против. Будучи духом, он как-то оставил в стороне всякую романтику, собственная пробудившаяся сила захватила его целиком. А теперь ему вдруг отчаянно захотелось чужой близости. Почти детское любопытство в его душе мешалось с непонятной пока еще ему самому страстью. Ему нравилось чувствовать дрожь Питча и его жажду, понимать границы его воли. А боль… Что ж, разве тому, кто однажды уже умирал, может еще что-то быть страшно?
Неизвестно, как далеко зашла бы эта внезапная вспышка, но коню Кромешника, кажется, надоело, что на его спине творятся такие непотребства. Коротко и зло заржав, кошмар встал на дыбы и скинул увлекшихся всадников вниз. По счастью, на крыше уже успело намести неплохой глубокий сугроб. Вот в него-то и шлепнулись оба духа. Джек лежал на спине и смеялся, не обращая уже внимания на ругань Питча и обиженное фырканье кошмара. Да уж, вот и покатались!
Судя по тому, как Кромешник сжимал кулаки, Джека точно не ждало ничего доброго, но, к счастью, в этот момент сверху послышался зычный окрик:
– Эй, там, поберегись!
Сани Северянина приземлились точно рядом с Джеком, и Кролик мгновенно спрыгнул в снег, держа наготове бумеранги.
– Эй, приятель, поверить не могу, что ты опять устроил метель на Пасху! – воскликнул он. – Это и в первый раз было не смешно, между прочим!
– Ну извини, не удержался, – честно ответил Джек, поднимаясь и отряхивая пострадавшую одежду. – Мы немного не сошлись во взглядах, знаешь ли.
Кромешник отступил в тень под взглядами Хранителей. По крайней мере, в этот момент его с Джеком мысли совпадали: они оба лихорадочно размышляли, как много успели увидеть Санта со своими спутниками. Впрочем, Питч быстро пришел в себя. Еще не хватало начать оправдываться перед собственными врагами!
Фея спрыгнула на снег и от души обняла Джека, чмокнув его в щеку.
– Надеюсь, мы вовремя, – шепнула она. – Николас боялся, что вы тут друг друга поубиваете.
– К тому шло, – совершенно серьезно согласился Джек. Он выпрямился, одернул куртку и обратился к Хранителям: – Спасибо, что пришли, ребята. Думаю, нам всем нужно тихое местечко, чтобы поговорить. Питч, ты не будешь против гостей?
– Я против, – буркнул Кромешник. – Хватит устраивать из моего подземного царства место для посиделок!
– Если ты еще не заметил, парень, преимущество не на твоей стороне, – хмыкнул Санта. – Мы приехали не воевать, раз уж ты не обижаешь Джека. У нас есть для тебя одно предложение, и в твоих интересах его выслушать и принять.
Питч затравленно огляделся по сторонам. Его конь, взъерошенный и усталый, опустил голову. Возле саней стоял Северянин, опершись на них локтем и подозрительно дружелюбно усмехаясь. Кролик и фея стояли рядом, нечего было и надеяться, что проклятущие мелкие зубные крохи промахнутся, не говоря уж об острых бумерангах. А главное, за спиной Питча уже деловито разминал коротенькие пальчики Песочник, явно готовый в случае неповиновения приложить его золотой плетью.
Джек дружески улыбнулся – и тут же, поморщившись, отер кровоточащие губы.
– Ладно, – сдаваясь, проворчал Кромешник. – Один разговор, и только.
========== 16. Принятие решений. ==========
Хозяин маленького бара на окраине города привык закрывать свое заведение далеко за полночь. Последние клиенты, слегка покачиваясь от выпитого пойла, расходились по домам – у кого эти дома были, конечно, – и только тогда хозяин вешал табличку “Закрыто” и занимался уборкой. Жизнь приучила его быть флегматичным и терпеливым, даже когда пьяные посетители начинали дебоширить и ломать мебель. Он просто ждал, когда они закончат драку, а потом при помощи двух своих сыновей, трудившихся в баре вышибалами, хватал тех, кто не мог подняться, и вычищал их карманы дочиста в счет понесенных убытков.
Не то чтобы маленькое заведение процветало, в таком районе и с такой клиентурой особо не пошикуешь, однако стабильный приход долларов в карман бармена и его семейства ощущался.
Той ночью вовсю лил дождь, матросы и местные забулдыги засиделись дольше обычного. Вечер прошел относительно тихо, даже не было ни одной драки, и папаша Дринк, как в шутку называли бармена моряки, собирался уже закрывать заведение и выгонять поздних клиентов на улицу.
Дверь бара вдруг скрипнула на промокших петлях, открывшись ровно настолько, чтобы пропустить вошедшего старика. Он был невысок и грязен, да к тому же промок насквозь. Дождевая вода так и лила с его парусиновой куртки. Оставляя за собой мокрые и грязные следы, старик дотащился до стойки и сел на скрипучий стул.
– Гляди-ка, это же старый Сэм! – крикнул кто-то. – Тебя не было видно эти пару дней, приятель! Что это ты, напился уже где-то?
Поздний гость сидел неподвижно, опустив голову. Видавшая виды моряцкая фуражка была низко надвинута на его лоб, так что лица было не разглядеть. Хозяин бара, стоявший за стойкой ближе всех к старику, услышал низкий, хрипловатый голос:
– Налей-ка мне чего-нибудь, горло промочить.
– Ого, да у тебя здорово пересохло во рту, – заметил папаша Дринк. – Ты уж не обижайся, старина, но деньги в этот раз вперед. Уж больно жалкий у тебя вид. Что, рыба перевелась в море, ты ничего не поймал?
Рыбак поднял голову. Бармен, охнув, отшатнулся, вдруг вспомнив слова заученной в далеком безмятежном детстве и благополучно позабытой молитвы.
Все лицо старого Сэма было каким-то оплывшим, будто плавилось на глазах. Кожа неопрятными лохмотьями висела на лбу и щеках, кое-где из-под лоскутов проглядывало влажно поблескивающее мясо и жилы. Вместо носа зиял провал, как у больного сифилисом.
– Какого черта? – вскричал бармен. – Что это ты притащился в людное место, если болен? Убирайся немедленно! Эй, парни, выкиньте этого заразного, да смотрите не дышите с ним рядом!
Рыбак кашляюще засмеялся. Он повернулся к двоим крепышам-вышибалам и посмотрел на них так, будто оценивал товар на рынке.
– Один из вас мне подойдет, – прохрипел он. Посетители начали покидать бар один за другим, чувствуя грядущие неприятности. Рядом находилось нечто такое, что уже не было человеком в нормальном смысле этого слова. Трезвеющие на глазах моряки спешили покинуть место, в котором уже повис запах смерти.
– Эй, папаша, а ну-ка давай, иди в больничку, – тот из сыновей папаши Дринка, который был поглупее, ухватил рыбака за шиворот. Сил в тщедушной фигуре старика должно было хватить только на то, чтобы пару раз взбрыкнуть ногами.
Он ухмыльнулся. И внезапно дернулся, ухватив юношу за плечи и вцепившись оголенными зубами ему в горло. Парень страшно закричал. Его брат схватил стоявшую в углу бейсбольную биту и обрушил ее на череп старика. Голова того, кто некогда был Сэмом, лопнула, как гнилая тыква, но он не остановился, продолжая терзать захлебывающегося кровью парня.
Охваченные ужасом, бармен и его сын едва смогли оттащить чудовище от тела мертвого вышибалы. Старый Сэм глядел на них и ухмылялся. То, что осталось от его лица, было залито черной, гнилой кровью, один глаз вытек, но рыбак был жив и смеялся!
– Люди, – с бульканьем вырвалось из его глотки. – Всегда одинаковы.
Позвоночник его треснул под ударом: папаша Дринк стукнул убийцу своего сына стулом по пояснице. Сложившись, как потрепанная куча тряпья, тело старого Сэма рухнуло на залитый кровью и водой пол.
– Ублюдок! – истерично выкрикнул бармен. – Сукин ходячий мертвец!
Он посмотрел на второго сына, желая спросить, не ранен ли он. В следующий миг на его голову обрушился удар биты, мигом размозжив хозяину бара череп.
Его старший сын бросил биту на пол и осмотрел свои руки, как будто видел их впервые, а затем дотащился до стойки бара и ухватил стоявшую там бутылку. Отхлебнув прямо из горлышка, он тихо засмеялся, глядя на мертвого бармена.
– Я же просил у тебя выпить, приятель, – пробормотал он. – И почему вы, люди, такие упрямые?
***
Хранители спускались в темноту очень осторожно. Джек был еще слишком молод и не мог знать, какие ловушки в свое время подстраивал своим врагам Кромешник. Тысячелетняя вражда не могла так просто забыться, даже несмотря на то, что Луноликий решил предоставить Питчу шанс.
В логове Питча было очень тихо. Легкие шорохи по углам обозначали присутствие кошмаров, но на глаза те не показывались – то ли по велению хозяина, то ли из опасений быть уничтоженными.
Зубные крохи, которых взяла с собой фея, тихонько попискивали. Они помнили, как страшно и холодно тут было в прошлый раз.
– Добро пожаловать, – язвительно бросил Питч, махнув рукой в сторону своего дворца. – Не будьте как дома и все такое… И учтите, что вашего разлюбезного Фроста я так просто не отпущу. Его жизнь по условиям договора принадлежит мне.
– Это мы еще посмотрим, – хмыкнул Кролик. Он явно был наготове, чтобы в любой момент отразить возможную атаку кошмаров или самого Кромешника.
Двери черного дворца распахнулись перед Хранителями. Джек вошел первым – в отличие от своих друзей, он совершенно не чувствовал ни страха, ни сомнений. Даже если Питч попытается причинить им вред, у него ничего не выйдет.
Они миновали просторный холл и зашли в комнату на первом этаже. Дворец Питча был построен не так, как у Санты или Зубной феи. Его этажи уходили в основном вниз, вглубь земли, и чем ниже спускался бы вздумавший тут побродить, тем мрачнее и темнее становилось повсюду.
Вокруг не было ни малейшего признака уюта – ни зелени на редких окнах, ни единого ковра или другого пятна красок. Джек почему-то подумал, что хозяин этого места уже бессчетное количество лет провел тут в одиночестве, и дворец постепенно облегал его, как ношеная перчатка, становясь в каком-то смысле отражением чужой души.
Они уселись за широкий стол, выточенный из цельного куска черного камня, причем Хранители сели с одного края, близко сдвинув стулья, а Питч устроился на другом конце стола, как бы во главе. Он это тоже заметил и усмехнулся.
– Итак, – Николас откашлялся. – У нас есть к тебе одно предложение, которое, я думаю, устроит нас всех.
– Я заинтригован, – процедил Бугимен. – Однако сразу скажу, что я не отпущу Джека и не перестану насылать кошмары на детей.
– Мы так и подумали, – улыбнулся Северянин. – Но даже Песочник согласен, что условия договора выгодные, и готов оставить позади свои счеты с тобой.
Санта любил объяснять, благо, оратором он был отличным. В целом, его предложение сводилось к тому, что Хранители и Питч заключат мирный договор. Кромешник не станет нападать на них и мешать им делать свою работу, если его не спровоцируют, а Хранители предоставят ему возможность насылать кошмары на тех детей, что плохо себя вели.
– Кроме того, у тебя будет собственный праздник, Хэллоуин, – закончил Санта. – Сейчас это довольно веселый карнавал, не более того, но ты мог бы привнести в него толику настоящего страха.
– Только не увлекайся, – строго предупредила фея.
Питч довольно долго молчал. На его остром лице была такая странная ухмылочка, что все до единого Хранители ощутили некоторое беспокойство.
– Значит, вы будете присматривать за мной, чтобы я не натворил бед, а я стану следить за вами, чтобы сохранить равновесие? – медленно проговорил Кромешник. – Надо же, в кои-то веки у Луноликого возникла неплохая идея.
– Мы делаем это не потому, что так велел Луноликий, – Кролик опустил уши и вызывающе глянул на старого врага. – Но так точно будет лучше, чем ждать нового визита кого-то вроде Фенрира. Если это поможет сохранить жизни детей, то мы согласны на сделку.
– Я… подумаю, – Питч внимательно посмотрел на серьезные лица своих врагов и усмехнулся. – Ждите здесь.
Он исчез мгновенно, тенью провалившись куда-то в темноту, словно и не было его здесь секунду назад. Джек воспользовался этим, чтобы обняться с друзьями.
– Все-все, перестаньте меня тискать, я жив и в полном порядке, – засмеялся он, вырываясь из их рук. – Как здорово вы придумали с этим договором! Я хочу сказать, лучше уж мы попытаемся жить в мире, чем опять станем воевать.
– Лично я не уверен, что из этой затеи выйдет что-то путное, – признался Эстер, – но вместе мы сильнее Кромешника, и он это знает.
Пока Хранители совещались и угощались прихваченным Сантой печеньем, Джек тихонько поднялся из-за стола. В умении ускользать незаметно ему было еще далеко до Кромешника, но в этот раз все получилось, друзья деликатно не заметили его ухода. Уже покидая черный зал, Джек краем уха услышал голос феи:
– Кромешник весьма силен, надо отдать ему должное.
– Надо, – соглашался Кролик, – а то придут его кошмары и заберут должное сами. Оно нам надо?
– Так или иначе, но он тоже Хранитель, – вздыхал Санта. – Возможно, на вид чумазый и изрядно битый об стену, но Хранитель.
Улыбаясь, Джек прикрыл за собой дверь. Он спустился по лестнице вниз, выйдя из дворца. Под длинным каменным мостом расстилалась пропасть, заполненная темнотой. На самом ее дне, где-то очень глубоко, можно было различить поблескивание воды. Там с легким плеском переливалось озеро, холодное и очень глубокое. В центре озера возвышался крохотный островок – скорее, просто скала, торчавшая из воды как клык. Джек, не раздумывая, спрыгнул с моста вниз. Даже без посоха он мог лететь, опираясь на слабые потоки ветра. Ветер в царстве Кромешника был непокорным, слабым, почти неощутимым, но под руками Джека он смирился, подставил прозрачные космы ласкавшим его пальцам.
Приземлившись на черную скалу в центре озера, юный Хранитель приблизился к замершей неподвижно в нескольких шагах от него фигуре в черной мантии. Из-под ног юноши скатился и упал в воду маленький камушек, и этот всплеск вывел Питча из задумчивости.
– Убирайся, – проворчал он. – Я велел тебе ждать с остальными. Не мешай мне размышлять.
– Забавно, что мое присутствие мешает тебе сосредоточиться, – хмыкнул Фрост. – Тебе не кажется, что надо что-то сказать по поводу случившегося?
– Для такого мальчишки, как ты, это, наверное, значит много, – хозяин кошмаров пожал плечами, по-прежнему стоя к Джеку спиной. – Но не обольщайся. Ты мне не друг и не близкий, я всегда буду ненавидеть тебя, Фрост. И ты должен это понимать.
– Посмотри на меня, – вдруг попросил юноша. – Посмотри и скажи мне в лицо, что ненавидишь и желаешь уничтожить. Глаза в глаза – тогда я поверю.
Питч медленно развернулся, глядя на юношу сверху вниз. Он молчал, и в его взгляде плескалась ненависть, усталость… и что-то еще, пока Джеку непонятное.
В наступившей тишине они медленно протянули руки, коснувшись ладоней друг друга. Светлая кожа Хранителя веселья странным образом контрастировала с серыми пальцами Бугимена.
– После того, как ты меня пожевал там, в облаках, ты уже не сможешь сказать, что чувствуешь только ненависть, – уверенно заявил юноша, широко улыбнувшись. – А я не стану пытаться сделать из тебя доброго сказочника, обещаю.
– И на том спасибо, – разомкнул губы Питч. Он удивленно следил за тем, как Джек подносит его руку к губам, обжигая на мгновение костяшки пальцев ледяным прикосновением. – Можно узнать, что ты делаешь, Фрост?
– Возвращаю твой поцелуй, – пояснил юноша, лукаво сверкнув глазами. – До губ так не дотянусь, уж извини, ты слишком высокий. Нам не нужно воевать, Питч. Я только недавно это понял.
Сердито выдохнув, Кромешник попытался отстраниться, но обнаружил, что между их с Джеком руками успел появиться тоненький лед, обвивший пальцы и будто схвативший кожу прочными тисками.
– Я знаю, чего ты хочешь, – Джек смотрел прямо, спокойно, чуть улыбаясь – и в этой улыбке не было насмешки. – Я почувствовал это, когда ты впервые коснулся меня там, под облаками. Не уверен, что я готов к подобным экспериментам, но ты можешь попытаться меня переубедить.
– Предлагаешь сделать вид, что я все еще думаю над договором? – неприятно ухмыльнулся Питч. – Что ж, тогда пойдем со мной. Покажу тебе то, что ты прежде мог видеть, подсматривая в окна, ледяной мальчик.
– У меня такое ощущение, что я непременно об этом пожалею, – признался Джек, по-прежнему не выпуская его ладонь. Кромешник кивнул.
– Разумеется, ты об этом пожалеешь, Фрост. Но тебе это понравится.
========== 17. Темные дела вершатся в темноте. ==========
К великому изумлению Джека, Питч провел его мимо жилых коридоров. Юноша, решивший, что они направляются в комнату хозяина дворца, слегка забеспокоился. Зная коварный нрав Питча, тот вполне мог выкинуть что-нибудь этакое, чтобы изолировать Хранителя от друзей. При этой мысли Джек ощутил, как кольнул горло черный ошейник, все еще красовавшийся на его коже. Крохотный кошмар тоже чувствовал нечто, что должно было последовать этим вечером за прогулкой по черному дворцу.
Питч спускался все ниже, скользя едва уловимой тенью то тут, то там. Жутко было идти за ним в неизведанные туннели чужого дома – жутко и волнующе в то же время. Молодой Хранитель знал, зачем они ищут уединения в эту ночь, но разве не подошла бы для этого обычная комната с парой кресел и кроватью? Должно быть, у Кромешника другие планы…
Долго гадать, что его ждет, Джеку не пришлось. Он даже не успел пожалеть, что лед между их ладонями растаял и Питч двигался на расстоянии от него. Прятаться властелин страха не собирался.
– Остановись здесь, Фрост, – тихий шепот донесся будто бы со всех сторон. Когда Питч так делал, возникало мерзкое ощущение, что заговорил твой собственный мозг. Этот голос шел будто бы из самого подсознания.
Тем не менее, Джек послушно остановился. Ничего примечательного вокруг не было – только темнота, в которой он с трудом мог различить очертания коридора и каменных стен.
– Ты сам-то здесь не спотыкаешься в темноте? – хмыкнул юноша, обращаясь к незримому собеседнику. – Все время ведь тенью не пробегаешь, надо и своими ногами шевелить порой.
– О моих ногах тебе надо беспокоиться меньше всего, мальчишка, – уверил его незримый собеседник. Кромешник уже был там, стоял, почти прижимаясь вплотную, и ладони с длинными крючковатыми пальцами легли на плечи Джека. – Мы на месте. Это – мое тайное убежище, я здесь порой отдыхаю, когда хочется полной темноты.
– Забавно, – Хранитель не оборачивался, – то есть той мглы, что обычно царит у тебя в норе, мало?
– Ты понятия не имеешь, что такое настоящая Тьма, – чуть слышно шепнули ему на ухо. Джек не был уверен, слышал ли голос Питча или чей-то еще, такой же вкрадчивый и мягкий, но куда более призрачный. Впрочем, удивиться он не успел. Кромешник склонился над ним, коснувшись губами уха, и спросил:
– Ты мне веришь, Джек Фрост?
– Нет, конечно, – искренне отозвался юноша. В следующий миг за его спиной раздался тихий смешок, и костлявые руки Кромешника толкнули его прямо на стену. Джек успел только зажмуриться и выставить вперед ладони, чтобы не удариться.
Никакого удара не последовало. Он осмелился открыть глаза – и не увидел ничего. Если раньше Джек думал, что уже видел темноту, то сейчас понял, как ошибался. Даже в далеком детстве, когда мать гасила последнюю свечу в крохотной детской и уходила, пожелав доброй ночи, Джек не оставался в такой чернильной мгле. Он поднял руку и помахал ею перед своим носом, но уловил только легкое движение ветерка. Здесь и впрямь был самое сердце владений Кромешника, и свету тут было не место – в любом его виде.
– Нравится? – вздохнула темнота голосом Питча. – Здесь прохладно, но тебя это не смутит, я полагаю.
– Это точно, – голос почему-то охрип. Джек кашлянул и подтвердил: – Я не боюсь темноты уже очень давно. Ночью везде холоднее, поэтому ночь – мой союзник.
Теплая ладонь коснулась его шеи, скользнула по ошейнику, который довольно вздрогнул под рукой создателя.
– Надеюсь, читать тебе лекции о том, для чего мы здесь, не нужно? – осведомился невидимый во тьме Бугимен. – Ты, конечно, почти ребенок, но не настолько же…
В последней фразе прозвучали вопросительные нотки, и Джек улыбнулся в никуда.
– У меня не было подруги при жизни, – ответил он. – Но я рос в крохотном городке, почти в деревне, и не раз сам водил животных на случку, да и родители спали в соседней комнате. Я знаю, что такое секс, если ты об этом.
– Вот и хвала каким-нибудь богам, – хмыкнул Кромешник. – М-да, сказать по правде, до сих пор не верится, что мы забрались сюда, чтобы заняться ерундой. Как ты меня на это уговорил, Фрост, напомни?
– Не знаю. Наверное, я очень обаятельный, – Джек тихо хихикнул. – Ты так и будешь прятаться в темноте? Если да, то мы сможем разве что рассказать друг другу, что собирались делать.
– Просто не знаю, как к тебе подступиться, – досадливо признался Кромешник. – Раз уж твои друзья совершают такую глупость, как договор со мной, ты вроде как не должен пострадать при этом. А если я сделаю то, чего хочу, ты вряд ли выдержишь. Не хочу оправдываться перед Северянином за твое выпитое тьмой безжизненное тело.
