Текст книги "Ледяные крылья (СИ)"
Автор книги: Egord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Со стороны богини вновь мерцает свет.
Эгорд голову поднимает, в обзор вплывает прожженная до костей рука. Обугленная надкостница белеет, зарастает новыми мышцами, целебное сияние вокруг кисти медленно, но верно насыщается, слой за слоем наращивает живую ткань. Наконец, появляются островки новорожденной кожи.
Доспехи Леарит накалены докрасна, словно только что вынуты из кузнечного горна, богиня стремительно излечивается в коконе сочного света. Пленки сухожилий, красная влажная плоть, вены, артерии, капилляры – все скрывается под новой кожей, чистой, как лепестки вишни.
Эгорд подкрадывается, берет ладонь Леарит, его лицо попадает под застывший взгляд богини.
Ее бриллиантовые глаза оживают. Теперь она смотрит не сквозь, а на него.
– Боги наказывают...
– За что?! – дрогнул голос Эгорда.
Леарит слабо улыбается.
– За то, что спасла... тебя.
– Спасла?
Корабль... Черная сфера...
– Так это ты увела меня с корабля?
Леарит проводит пальцами по его щеке.
Эгорд берет богиню на руки, несет к крепости.
Леарит обнимает его шею, голова богини лежит у него на плече, веки опущены. Опаленные волосы растут, напитываются белым светом. Сила крыльев тоже восстанавливается, но сейчас крылья ни к чему, их мощь копится под доспехами. Те все еще раскаленные, мерцают красным, но Эгорд покрывает свои доспехи ледяной коркой, от контакта со сталью Леарит корка тут же испаряется, но нарастает снова, остужает, за Эгордом вдоль горного склона тянется пухлая паровая гусеница, уползает в небо...
Зал на пятом этаже.
После битвы с Хафалом Эгорд заштопал пробитый потолок льдом, наложил паутину чар. Теперь зал утопает в дневном свете, лед окрашивает веера и бутоны лучей в цвета радуги, рассаживает их в даже самые темные уголки.
Воин-маг пересекает зал до широкого треугольного фонтана, брызги шипят успокаивающе, рядом серебристый треугольный стол, Эгорд укладывает богиню на один из диванов в золотой обивке.
Опускается на колено, пальцы сплетаются с пальцами девушки в замок.
– Как ты, Леарит?
Ресницы богини мягко опускаются, поднимаются, бриллиантовые грани в глазах играют разноцветными бликами.
– В порядке.
– Что сделать для тебя?
– Продолжай следовать цели.
– Это ради всего мира. Но что сделать для тебя?
– Я богиня. Благо мира – мое благо.
Эгорд рассматривает переливы глаз внимательно. Показалось, мелькнул какой-то особый блеск – и будто не было ничего. Богиня словно подмигнула так, чтобы боги не заметили, не подслушали... Или в самом деле показалось?
– Делай мир лучше, Эгорд, и мне будет хорошо.
Воин-маг кивнул.
Ближе к ночи возвращается в комнату, где ждет Наяда... То есть, Жемина.
Она тут же бросается на шею, но обтекает нежно, как теплая морская волна с пеной. Эгорд укоряет себя: в течение дня почти не вспоминал о Наяде. То есть, о Жемине. Как же трудно привыкнуть! Но Эгорд зол на богов за то, что сделали с Леарит... Непослушная голова! Сейчас перед ним не Леарит, а Жемина, надо думать о ней. Эгорд ведь считал, она погибла, а она чудом выжила, такая удача бывает раз в сто лет...
– Прости, родная.
Эгорд приподнимает любимую, осторожно кружит у двери.
– День выдался суматошный, надо было успевать все. Я свинья, ни разу не зашел...
– Ничего, милый.
Жемина отлипает от его плеча, заглядывает в лицо, по щеке Эгорда проскальзывает ручка, легкая, чистая, как медуза, порой кажется такой же полупрозрачной.
– Главное, что вернулся. Живой и невредимый.
Эгорд опускает.
– Скучала?
– Немного. Но меня развлекал твой забавный друг, кажется, Томатис...
– Тиморис.
– Да, он самый. Малость назойливый, от него разило выпивкой, но...
Эгорд усмехнулся.
– Это он умеет.
Бедный Тиморис. Свалилось же отцовское бремя...
Личико Жемины, как всегда, уплывающее из памяти, становится встревоженным.
– Эгорд, мы теперь будем вместе всегда?
– Конечно, любимая!
Жемина расцветает.
– Как настоящая семья?
Эгорд улыбается.
– Будешь хранить домашний очаг, а я буду защищать крепость, пропадать в делах острова. Настоящая семья.
– Только прошу, Эгорд, пропадай реже. А то этот самый... как его...
– Тиморис.
– Вот-вот… замучает болтовней до смерти.
Эгорд вновь усмехнулся.
– Постараюсь.
Сумеречный пейзаж за окнами темнеет, горизонт истлевает, просыпаются ночные насекомые и птицы. Океан мерно дышит, на волнах начинает поблескивать лунный свет, воздух темно-синий, чистый, тяжелый, как вода, а когда луна прячется за шторами туч, воздух кажется густым, можно есть ложками...
Под пение океана и шушуканье островной живности Эгорд и Жемина говорят о том, как сильно друг друга любят, на языке тел. Хорошо, что воздух прохладный, даже такого воздуха влюбленным хватает едва. Эгорд задыхается, Жемина обнимает бедрами, вдыхает жадно после каждого стона, громче и громче, крики становятся похожими на крики Леарит, когда ее били молнии. Почему-то это пугает Эгорда лишь слегка, а затем словно вырастают крылья, открываются свежие силы. Лишь бы Жемина и дальше стонала как Леарит... Леарит... Леарит!..
====== ЧАСТЬ 3. Глава 14 ======
По лаборатории витает экзотический терпкий запах. Светлый Орден вновь приятно удивил тем, что обнаружилось в запасах. В ящике с пищевыми продуктами Эгорд нашел мешочек, внутри крупные бурые зерна. Вышивка гласит, что зерна нужно измельчить, две чайные ложки залить кружкой воды и довести до кипения. Рекомендуется добавить сахар. Странный напиток называется «кофе».
Эгорд восседает в кресле, сапоги закинуты на край стола крест-накрест, рука периодически подносит к губам кружку черного горячего зелья, ноздри втягивают ароматный пар, другая упирается локтем в мягкий подлокотник, указательный палец повернут так, что Око Асимиры раскрывает световой зонт перед глазами.
Воин-маг наблюдает за тюрьмой...
Невидимая ледяная стрекоза с «окольцом» вместо глаз справляется со шпионской задачей. Полет бесшумен, маленькое создание способно висеть как люстра, а может выписывать витки, даже не составляет труда сложить крылья и прошмыгнуть между прутьями.
Под боком у Велиры ютятся мерцающие пещерные грибы и фляжка с водой, Эгорд принес ранним утром. Пленница еще спит, но уже слабо ворочается, на лице цвета кофе, разбавленного молоком – кстати, надо будет попробовать, – гримаса раздражения.
Понять можно: воздух то и дело сотрясают удары по камню, иногда их разнообразят удары по металлу и треск электричества…
Хафал занят излюбленным делом – лупит во все стороны. До этого наблюдал за Велирой, облизывался. Пытался разбудить рычанием, мол, поднимай задницу, ты... и дальше следовали оскорбления. Но тщетно. Наконец, не выдержал – начал крушить без разбора, надо же куда-то деть бурлящую в крови силу.
По камере разбросаны осколки фляжки, воду демон выхлебал, наверное, когда Эгорд еще спал. Грибов нет. Видимо, тоже употреблены по назначению. Отсюда и силы.
Наконец, сон Велиры дает трещину.
Бывшая предводительница пиратов приподнимает туловище на руках, голова встряхивается, как у сердитой пантеры, что прогоняет мух, черная грива хлещет по доспехам на плечах и спине, локоны свисают до пола, веки опущены, белые зубки стиснуты в оскал, на лице черная сеть упругих злых морщин.
Под грохот ударов ладонь хватается за голову.
– По башке постучи, урод!
Жало Хафала замерло в мизинце от стены, демон оборачивает голову, глаза похожи на огромных зеленых жуков, затем сужаются, уголки как наконечники дротиков.
– Что?!
Демон разворачивается, грудь колесом, пара тяжелых шагов к решетке, хвост с угрожающим свистом извивается.
– И кулак в рот сунь! – добивает Велира.
Веки девушки поднимаются, лицо к решетке…
– Демон!
Велира вскочила, поза как у кобры перед броском, даже волосы стали пышнее, как у оной змеи воротник. Руки через голову за спину, но сабель не находят. Миг яростной растерянности, кулаки от досады стискиваются до дрожи, бестия издает вопль, руки рассекают воздух сверху вниз, как топоры палачей, выпускают пальцы, те кажутся ржавыми, но крепкими крюками.
Лапы Хафала распахиваются как широкие врата, в зеленоватом полумраке рельеф мускулов и пластин.
– Как смеешь, сука?! Я великий Хафал Пожиратель Душ, сын Зараха!
– Огрызком не маши, дерьмо паучье, в глотку себе запихни!
– Как посмела надеть доспехи, шлюха?! Твое дело ноги раздвигать и у мужиков брать!
Велира с воплем ударила ступней по клетке, пропитавшие металл чары отозвались волной белых трескучих веток, воительницу отбросило к дальней стене, доспехи грохнули, стена оттолкнула к центру камеры. Черные ленты тканей и локонов распластаны в разные стороны.
Хафал извергает в потолок хохот, лапы уперты в бока, хвост танцует в ритме грозовых «ха».
Велира медленно поднимается, вид такой, будто в ее власти устроить конец мира.
Нахохотавшись, демон опускает голову, в сияющей зелени глазниц горит веселье, презрение и долька снисхождения, так император смотрел бы на раба, подающего надежды стать гладиатором.
– Еще хочешь, девка?
Велира изящной, очень женственной походкой плывет к решетке, хотя лицо остается сердитым.
– Угу, напугали...
Небрежно пнула прут.
По телу опять молнии, мелкие и тусклые, но именно такие заставили ее выронить сабли в битве с отцом, а сейчас девушка упорно делает вид, что не чувствует вовсе, и ей удается, хотя по тому, как напряглись мышцы, вздулись жилки, потекли ручейки пота, Эгорд замечает героические усилия.
Хафал, видимо, тоже обратил внимание, взгляд более надменный, но в нем мимолетный проблеск хвалы.
Велира фыркает.
– Моя тетка – и та била сильнее.
Демон усмехнулся.
– А ты иди ко мне. Отшлепаю сильнее тетки, будешь довольна, ха-ха!
– Это я тебя отшлепаю…
Пиратка осматривает решетку по краям.
– …когда выберусь.
– Можешь пролезть между прутьями. Только надо раздеться.
– Не дождешься, таракан!
– Скорпион, дура! Великий Хафал, сын Зараха!
– Да уж, великий... В тюрьме величие особенно заметно.
– Заткнись, девка! В мире демонов мне не было равных среди...
– Мне тоже много где не было равных! Что-то неравенство не спасло, барахтаемся тут как селедки в бочке...
– Р-р-р! Тебе не было равных разве что в объеме сисек и...
– Заглохни!.. Видел он будто... У меня все под доспехами!
Хафал ухмыльнулся.
– А ты оголись, оценю.
– Пошел ты...
Увлекшись наблюдением, Эгорд едва успел заметить частый и тяжелый стук шагов за дверью. Палец коснулся «окольца», световой купол с живым изображением тюрьмы гаснет, Эгорд убирает ноги со стола, в лабораторию врывается Тиморис. Злой как бес.
– Эгорд, Ямор тебя дери! Зачем бросил мою дочь в темницу?!
– Успокойся...
– Я даже поговорить с ней не успел!
– Говорить вряд ли бы захотела. Скорее всего, опять вцепилась бы тебе в горло.
– Не решай за нее! Эгорд, она же ничего не сделала!
– Вообще-то пыталась нас убить. Да еще привела армию пиратов с демоном и некромантом, не заметил?
– Велира запуталась! Сама не понимает, что творит, все из-за меня, ей надо...
– Остыть. А в тюрьме как раз прохладно. Хочешь говорить? Пожалуйста. Через решетку.
– Эгорд...
– Извини, выпустить не могу. Она плохо себя контролирует, гнева больше, чем мыслей. У нас с Халлигом дел горы, некогда думать еще и о том, что твоя дочка учудит нам на беду. Пусть посидит, подумает, а то отвыкла, пока саблями по миру махала.
Тиморис сник.
– Не переживай, – утешает Эгорд. – Никто ее не пытает, просто сидит в камере, там вполне терпимо. Уверен, на своем суровом пути девчонка жила и в менее удобных условиях, причем добровольно. Не суетись. Кофе хочешь?
Тиморис вздохнул.
– В морду тебе дать хочу...
Уходит вяло, сгорбившись как зомби. Дверь закрывается с тихим бумом.
Сапоги возвращаются на стол, Эгорд ерзает в кресле, устраивается с еще большим комфортом, из Ока Асимиры вновь выстреливает конус лучей, их острия сливаются в цветную картинку.
Велира сидит на полу у дальней стены камеры, тело повторяет прямой угол. Зубки обкусывают шляпку мерцающего пещерного гриба, губы то и дело присасываются к овальному костяному пузырю с водой. У бедра наломаны кучкой другие грибы, Велира ест жадно, с раздражением.
На другом берегу коридора Хафал бродит по камере туда-сюда, лапы на боках, хвост лениво похлестывает по стенам и прутьям, белые искры пляшут по демону, но тот внимания не обращает.
Часа два Эгорд следит, как Хафал и Велира слоняются из угла в угол, томятся, прислонившись к стене, иногда перекидываются колкостями, руганью. Эгорд ждет, что скука вынудит Велиру рассказать хоть что-то о себе, больше всего интересует, конечно же, связь с некромантом и демоном. Но пока все по кругу: Хафал насмехается, презирает, Велира отвечает ненавистными выпадами. Но демон старается сильнее, порой из кожи вон лезет, а разбойница огрызается без особого азарта, как будто мыслями не здесь.
Какое-то время царит молчание, Хафал от нечего делать лежит в центре камеры, руки за головой, жало тычет в потолок. Велира тоскует с коленями в обнимку...
Вдруг девушка поднимается, пальцы расстегивают ремень на поясе, бляшка звенит.
Хафал поворачивает к соседке голову.
– Отвернись, – сказала Велира.
Хафал ложится набок, мордой к пленнице, лапа подпирает скулу, сегментированный кнут начинает извиваться как любопытная змея.
– Зачем?
– Отвернись, – повторила Велира настойчиво.
Демон подскакивает, расслабленной манерой победителя приближается к решетке, жвала раскрываются, обнажают белоснежную влажную ухмылку.
– Что, между ног скоро лопнет? Ха-ха, попила водички от души! Не терпи, сливай, я погляжу...
Скрещивает руки на груди, взгляд надменный, сияние глаз ядовитое, Хафал посмеивается, рычит в предвкушении.
– Ну, чего медлишь? Долго не вытерпишь, и так, наверное, терпишь не первый час, ха-ха! Давай, скидывай железки и на корточки...
Лицо Велиры мрачнеет, становится каменным, в его тенях стынет равнодушие, взгляд ледяной как у смерти. Такое бывает у старых пророчиц, которые знают будущее наверняка, потому ничего не чувствуют, ибо это все равно ничего не изменит.
Велира, придерживая ремень, подходит к решетке.
– Отвернись.
Столь холодных повелительных интонаций от нее слышать не доводилось.
Но Хафал жутких перемен, похоже, не замечает, ему весело, смеется громче и несдержаннее, хвост вертится как язык бодрого пламени.
– Ха-ха-ха, ну можешь прям в штаны, будет не совсем приятно! Грозная воительница обмочилась, ха-ха! Так и будешь ходить с мокрыми портками и...
Из уст Велиры начинает исторгаться такое, что хохот демона тухнет за несколько мгновений, как костерок под ливнем.
Чашка из пальцев Эгорда выпала, треугольная плита пола со звоном разорвала ее на осколки, но Эгорд не видит, только слышит, да и то глухо, внимание поглощено словесным штормом Велиры.
Хорошо, рядом нет Тимориса. Хоть и мастер трехэтажного мата, но даже если бы напился, подрался, разгулялся как следует, все равно, услышав это, вмиг бы протрезвел, залился краской. Даже в царстве демонов Эгорд не мог предположить, что бывает такая ругань, тяжелая, шквальная, как густая грохочущая лавина закованных в металл всадников.
Хвост Хафала, что весело извивался, замер, медленно оседает, будто мужское достоинство после бурной ночи, даже, вроде бы, становится меньше. Лапы с груди соскользнули, повисли безвольно, жвала обмякли, уголки глаз опустились, зеленое сияние теперь тусклое как болотная вода, рот приоткрыт.
Ураган слов оборвался.
Велира дышит громко, пластины доспехов со скрежетом раздвигаются и смыкаются, на коже блестят росинки, взгляд по-прежнему ледяной. От разбойницы веет уверенностью, что если Хафал не послушается и сейчас, она обрушит на его скромный мозг речь куда более увесистую, заставит решетки рассыпаться пеплом, а демона пригвоздит к стене.
Взгляд Хафала опускается с туповатым видом, лапа нерешительно чешет в затылке. Демон пожимает плечами.
– Ну... так бы сразу...
Отворачивается.
Спина сгорбленная, как у набедокурившего мальчишки, которого родители поставили в угол. Эгорд тоже отворачивается вместе с креслом, запоздало вспоминает, что смотрит на происходящее через «окольцо», картинка повернулась вместе с Эгордом, ничего не изменилось. Но невидимая ледяная стрекоза сейчас все равно глядит на демона.
Хвост с осторожностью забитого слуги подметает пол, Хафал нервно притопывает, воин-маг ловит себя на том же. Демон делает вид, что рассматривает трещины и выбоины на стенах, на самом деле вслушивается в звуки за спиной: звенит бляшка ремня, гремят доспехи, шуршат ткани...
Предводительница пиратов, однако! А с чего бы сотне матерых головорезов, да еще голодных, как звери, до женской плоти, возводить девчонку в авторитет, беспрекословно подчиняться, вместо того, чтобы пустить по кругу? С волками жить – по-волчьи выть, а чтобы волками править, да еще волчице, нужно уметь завывать страшнее самой лютой вьюги. Чтобы не распускали слюни, не думали о том, что у нее под доспехами, а крепче затягивали канаты, таскали бочки, следили за горизонтом.
Вот девчонка и научилась. Иначе бы не выжила.
Хафал делает тайную попытку повернуть голову, скосить взгляд...
– Рано! – рявкнула Велира.
Любопытная башка тут же вернулась на место. Демон порыкивает...
Эгорд свободной рукой творит заклинание, осколки чашки взлетают в розовых пеленках телекинеза, плавный полет, выпуклые белые кусочки глотает тень в мусорном ящике.
Хафал с несвойственным ему терпением дожидается... Наконец, за его спиной опять шелест материи, звенит сталь, щелкает ременная пряжка.
– Все, – оповестила Велира.
Следующие часы протекают в молчании.
Велира сперва, как обычно, то слонялась из стороны в сторону, то сидела у стены в кислой задумчивости, то лежала с закрытыми глазами, свернувшись, как младенец в кроватке. А затем решительно поднялась, начала отрабатывать приемы рукопашного боя. Девушка удивительно ловкая, гибкая, даже в доспехах прыгает, вертится и разит, словно помесь кобры с саранчой, Велира бьет воображаемых врагов налево-направо, и, судя по бешеной мельнице движений, их количество растет, воительница не щадит ни их, ни себя...
Хафал бездельничает, делает вид, что все равно, но горящие зеленые жемчужины иногда подплывают на край глаз, узреть изящный и подвижный, как пламя, силуэт в противоположной камере, правда, тут же юркают на другой край, когда кажется, что Велира заметила...
Картинка расплывается, вместо тюрьмы возникает лицо Халлига, позади стеллажи с книгами.
– Эгорд, совет жрецов Светлого Ордена с минуты на минуту предоставит нам слово. Я и Леарит ждем в библиотеке.
– Иду.
Воин-маг погасил «окольцо», плащ от рывка к двери хлопнул, обогнул косяк с шорохом. Когда дверь закрывается, Эгорд уже далеко, воздух около него превращается в ветерок, пламя настенных чаш низко кланяется по направлению шагов.
Вскоре Эгорд в библиотеке, стеллажи выстроены подобно лучам солнца, как на гербе Светлого Ордена, в центре просторная площадка, половину занимают столы и кресла для чтения, но самый центр свободен, там и расположилась троица: Халлиг держит перед собой Око Асимиры, рядом Эгорд, за их спинами Леарит.
Богиня в разговор не вмешивается, она раза в полтора выше обычного, свет волос, кожи и доспехов более яркий, дабы внушить тем, кто по ту сторону «окольца», что слова Халлига и Эгорда, сказанные в ее присутствии, имеют больший вес.
В световом полумесяце «окольца» виден зал советов Солнечного Посоха, главной башни Светлого Ордена в мире, ступенчатые кольца трибун почти пустые, заполнены лишь первые два ряда. Эгорд бы насладился красотой зала, но сейчас не до того, совет длится уже не первый час.
Слово островитянам дали совсем недавно, Халлиг рассказывает о нападении пиратов во главе с некромантом и демоном, ему как члену Ордена поверят больше, а Эгорд лишь поясняет. Приходится также рассказать о нападении Хафала, Эгорд старается быть кратким, о сыне Зараха распространяться не хочется...
– Вот как...
Низкий голос принадлежит верховному жрецу Далорену, именно через его «окольцо» ведутся переговоры, оно смотрит на трибуны, потому самого верховного не видно.
– Что с теми, кого вы захватили?
– Капитан пиратского судна и сын Зараха заперты в темнице, – отвечает Эгорд.
– Зачем?
– Для допроса.
– Результаты?
– Пока нет.
В зале только старшие жрецы, Око Асимиры улавливает шепот, похож на шелест деревьев в лесу. Эгорд узнает некоторые лица: эти жрецы радели за то, чтобы отдать спасителям мира зерно богатств Ордена, хотя после войны каждое зерно на счету. Слева сидит старший жрец Юннан, был на корабле, который доставил Эгорда, Халлига и запасы Ордена на остров... А вон старшая жрица Чаруна, ее в числе многих Эгорд освободил из плена в логове Зараха...
– Что ж, осветленный Эгорд, – говорит верховный жрец Далорен, – думаю, догадываетесь, что Орден не может оказать помощь больше той, что уже оказана. Война истощает, а недавнее нашествие демонов было самым мощным за всю историю. Как видите, трибуны Солнечного Посоха почти пустые. Многие наши братья и сестры погибли, другие заняты исцелением мира, несут свет туда, где демоны его погасили. И мы, закончив сей совет, к ним присоединимся.
– Вы правы, верховный, – говорит Эгорд, – не смеем просить помощи, другим куда нужнее. Но считаем необходимым держать Орден в ведении.
– Этот шаг разумен, – говорит верховный. – Некромант и демон вместе... Весть тревожная. Раньше демоны и некроманты в союз не вступали, и если это случилось, надо быть готовыми. Зло знает, мир ослаблен, и чтобы не упускать такой редкий момент, Темный Орден, некроманты и остатки армии демонов могли объединиться. Возможно, попытаются добить раненый мир, а значит – времени терять нельзя, нужно копить силы, укреплять оборону.
– Да, верховный.
– Что касается ваших пленников...
Далорен задумался. Эгорду молчание не нравится.
– С капитаном поступайте на свое усмотрение, а сына Зараха убейте.
– Но...
– Как можно скорее. В жилах этой твари кровь Зараха, коварного тирана, ему почти удалось захватить и уничтожить мир! Отродье Зараха представляет угрозу, оставлять в живых даже ради ценных сведений, которые вряд ли выдаст, крайне опасно.
Эгорд старается не показывать смятения, дыхание подрагивает, кулаки стиснуты...
Так и знал, до этого дойдет! Эгорд должен подчиниться, но убийство Хафала идет вразрез с планом мести. Хафал нужен живым. Месть нужна как воздух, ради нее Эгорд и отправился на охоту за Зарахом, ради нее спас мир, месть должна быть завершена!
Но об этом лучше помалкивать...
На спину ложится ладонь богини, воин-маг чувствует тепло, оно разливается по телу и сознанию.
«Эгорд, я вмешаюсь», – голос в голове.
«Нет», – думает Эгорд решительно.
– Как осветленный, обладатель плаща и носитель нашего знака, исполните мою волю, – говорит верховный жрец в тоне просьбы. Но добавляет повелительно: – Убейте сына Зараха!
Эгорд кивнул.
После окончания переговоров Око Асимиры гаснет, Эгорд погружается в мрачное безмолвие, подбородок опущен, крылья наплечников кажутся более тяжелыми, холодными. Поры и трещинки в треугольных плитах под ногами и щели на стыках затоплены тенями.
– Что намерен делать? – интересуется Халлиг.
– Убивать Хафала не буду, – отвечает Эгорд. – Железно. Он нужен...
– Неподчинение Ордену. Могут лишить звания осветленного, если узнают. И этот плащ уже не наденешь.
Воин-маг кивнул.
– Именно. Если узнают... Постараюсь, чтобы не узнали. Или узнали как можно позже. Да и не ради звания и куска ткани служу Ордену, а ради света.
– Верно, – говорит Халлиг. – Мы служим Светлому Ордену, но Орден служит богам, ведь так? А среди нас богиня, хоть и младшая, и ее мнение отличается от мнения Ордена. Точнее, от мнения верховного жреца Далорена. Ну, а я... Что я? У меня дел невпроворот, ловушек в подземелье целая плантация, с утра до ночи только и делаю, что обезвреживаю, могу не замечать, что творится вокруг... Кстати, пора возвращаться к ловушкам.
Халлиг уходит.
«Эгорд, почему не позволил вмешаться? – спрашивает Леарит мысленно. – Я бы переубедила».
– Боги вновь наказали бы тебя, – отвечает Эгорд.
И тоже уходит.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 15 ======
Голова полна тревожащих мыслей, и об отношениях с Леарит, и о новой трещинке между ним и Светлым Орденом, пока слабой, но все же очевидной. Кто знает, вдруг трещинка разрастется до пропасти?
Чтобы об этом не думать, воин-маг возвращается в лабораторию, к слежке за пленниками с помощью стрекозы-шпионки.
Вернувшись, Эгорд начал создавать ледяную чашку, копию той, что разбилась. Творит заклинание, белесо-небесный лед впитывает густую паутину чар против жара, затем Эгорд заваривает кофе.
Велира и Хафал скучают, разбойница иногда разминается акробатическими трюками, демон оценивает как бы безразличным высокомерным взглядом, тут же отворачивается, но для настоящего безразличия оценивает слишком уж часто...
Эгорд чуть снова не уронил чашку: в коридоре появился Тиморис!
Вид у воина неуверенный, шаги резко меняются с широких солдафонских на крошечные, как на пороге мышиной норки. Тиморис пошатывается, щеки горят алым: долго целовался с бутылкой.
По прутьям бьет огромный скорпионий хвост, вспыхивают белые змейки молний, красный кончик Тиморисового носа обращается на шум.
– Ты! – взвыл Хафал. – Р-р-р-р-р!
– А-а-а, это ты, таракан, – протягивает Тиморис пьяно.
– Я скорпион, придурок!
– А я человек-умник. – Тиморис икает, пошатываясь, отвешивает поклон. – Приятно познакомиться!
– Жаль, тебя тогда не вспорол насквозь!
– А тебе надо было отрубить не хвост, а другое! Хотя, смотрю, и так нет...
– Я скорпион, у меня под пластинами, и больше твоего, червяк!
– Трепло! – плюнул Тиморис, не выговорив половину согласных, покачивает пальцем. – Еще моего не видел...
– Зачем пришел? – оборвала Велира.
Тиморис тут же умолк, голова повернулась в другую сторону, спина выпрямляется, воин даже слегка трезвеет, рука прячется за спину, кулак второй подплывает к губам, Тиморис нерешительно прочищает горло, переминается с ноги на ногу.
– Дочка, я это... пришел...
– Вижу, что пришел! Зачем?!
– Ну... поговорить... узнать... как ты это...
– Узнать, да?
Велира подходит к решетке.
– Ну так знай...
Вспыхивает новая пламенная речь. Эгорд думал, после прежней любые словесные язвы нипочем. Размечтался... Похоже, для папочки Велира приберегла самое «вкусное».
Челюсть Тимориса с каждым залпом слов опускается ниже, пьяная пунцовость на щеках белеет, брови выгибаются как луки. Опытный воин кажется подвешенным на гвоздь тряпичным манекеном для отработки ударов.
Хафал заслушался, на сей раз получает наслаждение. Наблюдать, как палки летят не в тебя, а в кого-то другого, приятно. А уж если летят во врага...
Велира умолкла.
Время отмеряется сердитым шипением вдохов и выдохов, Велира опять раскалилась, губы подрагивают, фаланги пальцев тоже, наверное, хочет вгрызться зубами и ногтями в горло папаши...
Тиморис бесшумно, как древнее привидение, разворачивается, ноги плетутся прочь, звуки шагов медленно растворяются в тишине...
Велиру вынуждает успокоиться слабость.
Ладонь тыльной стороной скользнула по лбу, капельки пота оросили прутья. Спрятанные в металле чары отзываются белыми искорками, взвиваются испарения. Веки слипаются, девушка падает спиной на боковую стену.
– Лихо ты его! – восхищается Хафал.
Велира слабо усмехнулась.
– Не таких уделывала...
Ближе к ночи оба бездельничают. Велира неспешными грациозными шагами нарезает по камере круги, потряхивает волосами, словно взбалтывает застоявшиеся в голове мысли. Хафал сидит у боковой стены, лапа поднимает с пола камешки, лениво швыряет. Взгляд периодически поворачивается к силуэту девушки...
Зеленое пламя в глазницах колышется медленно. В ритме ее шагов.
– Тебя как зовут? – спросил демон.
Молчание.
– Велира.
Молчание.
– Велира?
– Да.
Молчание.
– Ясно... А меня...
– Да знаю, знаю. Только и орал весь день: «Я Хафал, великий Хафал!»...
Демон хмыкнул.
– Ну да...
Ночью Эгорд забрался на крышу башни.
Здесь был огромный пролом. Когда-то Эгорд, Тиморис и Милита сбежали из плена через эту брешь верхом на костяном драконе. Теперь дыра зашита льдом, в мансарду проникает гораздо больше света, днем – солнечного, а сейчас – лунного.
Воин-маг лежит рядом с ледяным островком крыши, взгляд путается в паутине звезд...
Эгорд забирается сюда ночами отдохнуть от всего.
Даже от себя.
Жемчужный ковер во тьме неба дает простор для воображения, из ярких бусин можно сочинять какие угодно созвездия, как скелеты для образов...
Перед сном Эгорд навестил в подземелье Халлига.
– Как успехи?
– Исследовал пещеры, где гонялись за Хафалом и... где нашли твою подругу.
Эгорд напрягся.
– И?
– Кристаллы за водопадом – мощные источники энергии. Умеют защищаться. Пробовал извлечь один, не вышло. Пробовал разрушить – чуть не поплатился. Защищаются ментально, насылают видения, те могут сделать что угодно: напугать до полусмерти, свести с ума яростью, усыпить... Но меня калечить или вынуждать к опрометчивым поступкам не стали, только предупредили, чтобы не лез...
– Предупредили?
– Воскресили скверное воспоминание из моего прошлого. У каждого есть такие, хочется забыть навсегда…
Эгорд кивнул.
Действительно, есть... Эгорд пытается не думать о дне, когда кошмарный скорпион Зарах убивал Витора, а Эгорд, боявшийся скорпионов, вместо того, чтобы кинуться на помощь... Нет, не думать!
– В общем, – продолжает Халлиг, – сравнил местоположения пещеры с кристаллами и той двери. Они рядом...
– То есть...
– Там скрыто «нечто». И дверь расположена перед этим «нечто», а пещера, где была девушка, – за этим «нечто».
– А «нечто»...
– Не знаю. Могу лишь сказать, там источник невероятно огромной силы. Похожей на ту, что в кристаллах.
– Мощный источник ментальной энергии?
– Скорее всего.
– Просто энергия в чистом виде? Склад энергии?
– Может быть... Не знаю. Надо разобраться с ловушками, тайна прояснится, когда войдем внутрь.
Эгорд возвращается из подземелья, от земляных стен третьего подземного этажа веет сыростью, висячие корни шуршат по наплечникам, иногда запутываются в стальных крыльях, кокон ледяных чар вокруг Эгорда превращает живые веревки в сосульки, лед ломается, за спиной с хрустом осыпается ледяное крошево.
На втором подземном решает пройти через коридор, где камеры Хафала и Велиры, «окольцо» показывает, что пленники спят: Хафал на животе, Велира – свернувшись в клубочек.
Чтобы шаги не разбудили, Эгорд проплывает по воздуху на телекинезе, взгляд обращается влево, затем вправо.
В самом деле, спят. В тех же позах, что показывала ледяная стрекоза.
Трудно поверить, что все складывается так, как задумал. Даже лучше. События развиваются быстрее, чем смел рассчитывать, а значит, месть близка... Только бы не сорвалось!
Эгорд возвращается в комнату Наяды.
То есть, Жемины...
