Текст книги "Ледяные крылья (СИ)"
Автор книги: Egord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Дверь приоткрыта, Жемина за столом читает книгу, босые ножки сомкнуты в белесое острие, подогнуты, волосы отведены за ушко, ветерок шевелит, как придонное течение шевелит водоросли, половина лица подставлена жару и свету подсвечника, огненный трезубец потрескивает, плачет воском, его запах выплывает из комнаты.
Платье переливается красками подводных глубин, в бликах и темных желобках ткани возникают и растворяются миражи рыбок, кораллов, медуз, осьминогов, черепах, кальмаров...
Жемина перелистывает, шелест сопровождается вздохом, подбородок упирается в кулачок, улыбка мечтательная, но есть в ней горьковатая тень.
Эгорд входит.
Жемина обращает лицо к двери, горькая тень исчезает, девушка улыбается радостно.
– Эгорд!
Кресло опустело, ручки смыкаются вокруг шеи воина-мага, на губах звучит поцелуй.
– Не скучала?
– Конечно, скучала.
– Прости. Дела, дела...
Жемина вздыхает, взгляд опускается, уплывает в сторону.
– Понимаю...
– Чем занималась?
Жемина пожимает плечами.
– Так, мелочами... Нашла кухню и кладовую, готовила весь день.
– Вот как!
– Да. Хотела тебя накормить, когда придешь, но ты не появлялся, все съел твой друг. Забыла имя, Уморис, кажется...
– И что, съел все-все?
Жемина усмехнулась.
– Почти. Весь день был пьяным, не расставался с бутылкой, а вечером пришел трезвый и такой мрачный, раздавленный, лучше бы оставался пьяным. Съел еще больше, но, по-моему, вкуса не ощущал, даже не видел перед собой. Если бы вложила ему в ладонь дохлую ворону, съел бы так же, как и остальное... Что с ним?
– Семейные проблемы. Родная, хочу спросить о пещере...
– Пещере?
– В которой ты пряталась от костяного дракона. Скажи, раньше там была?
– Нет... Никто из селения туда не совался.
– Почему?
– Страшно... Мало ли, зверь какой или обвал, или еще чего... Я говорила, маги, жившие в крепости, продлевали нам молодость, лечили раны и болезни, защищали от пиратов, делали погоду хорошей, урожай богатым... Когда жизнь благополучная и может тянуться долго, охота лезть во всякие темные непонятные места быстро пропадает даже у смельчаков. Никому не хочется терять вечную сытую жизнь из-за какой-нибудь глупости.
Жемина проводит ладонью по щетине Эгорда.
– Колючий... Хочешь есть, родной? На кухне осталось. Надеюсь, твой друг туда больше не заходил, могу разогреть...
– Честно говоря, устал как лошадь на пашне...
– Будешь спать, родной?
– Да, наверное...
– Хорошо, давай ложиться.
Но и в постели не отпускают мысли. Обнимает Жемину, а в голове вовсе не Жемина.
Думает о темных магах, владевших островом... С их гибелью многие тайны этого места навсегда похоронены. Хотя из погибшей тройки темных магов интересен только архимаг, Эгорд почти уверен, инициатива исходила от него, а парочка недалеких магов с низменными запросами была, что называется, за компанию.
Однако то, что говорила Жемина и жители сгоревшего селения, не вяжется с Темным Орденом. Из их слов выходит, темный архимаг построил из скалы крепость, даровал островитянам вечную молодость, лечил болезни и раны, обеспечивал урожаи, погоду...
Этого быть не могло.
Темная магия не способна строить, приносить благо, лечить... Конечно, в логове Зараха Эгорд был свидетелем тому, как темные архимаги лечили рабов, но эффект временный, больше похож на иллюзию, чем на настоящее лечение. А местный архимаг не просто лечил, а даровал вечную молодость. Такое не под силу даже светлой магии!
Эгорду уже приходила идея, что этот темный архимаг – бывший жрец Светлого Ордена. Скорее всего, даже старший жрец. Соединил светлую и темную магию...
Но все равно... как-то уж слишком.
Постройка крепости, благополучие острова, бессмертие, могущественная раса саффлов...
Слишком много достижений для одного темного архимага, пусть даже бывшего светлого.
Что-то подсказывает, за дверью в глубине подземелий прячется разгадка.
Но получится ли взломать? Халлиг в последнее время мрачноватый, отстраненный, наверное, каждая новая ловушка сложнее предыдущей, опасается, что не сможет снять все. Но все магические ловушки Темного Ордена, даже самые сложные, записаны в Темную Книгу, Светлый Орден знает ключ к каждой. Значит, Халлиг столкнулся с ловушками неизвестными? Ну вот, опять: откуда архимаг мог знать уникальные ловушки? Изобрел сам? Вряд ли...
Те, кто создает что-то новое, идут в Светлый Орден. А Темный тем и соблазнителен для всяких отбросов, что все его заклинания давным-давно собраны в Темную Книгу, не меняются уже много веков. Это заклинания разрушения, но они просты и легки в освоении, как раз для тех, кто жаждет власти, наживы, но не хочет ничем жертвовать, прикладывать больших усилий.
Пелену мыслей нарушает голос:
– Спокойной ночи, Эгорд.
Нет, надо обезвредить ловушки, Ямор их дери! Узнать, что за дверью, во что бы то ни стало!
– Спокойной ночи, родная...
Протяжный вздох.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 16 ======
Эгорд создал еще двух стрекоз. Таких же ледяных, ядовитых, незримых. Можно не дергать одну-единственную от Хафала к Велире. Первая наблюдает за демоном, вторая – за разбойницей, третья обозревает коридор.
Стену в лаборатории украшают крест-накрест сабли Велиры, Эгорд любуется, клинки как золотые крылья, рубины на концах рукоятей блестят подобно демоническим глазам. Воин-маг следит за потоками энергии, что текут по узорным желобкам. Где девчонка раздобыла такую красоту?
Велира вновь отрабатывает боевые приемы и акробатику, кошачья гибкость приковывает внимание, Хафал не удержался, тоже начал хвастаться умениями, удары не такие быстрые, зато силы много, демон, в отличие от пиратки, бьет не воздух, а стены и решетку, в камере грохочет буря молний, частые вспышки заставляют Эгорда щуриться.
– У меня выходит лучше, – заявляет Хафал.
– Я быстрее, – парирует Велира.
– Я сильнее. А мой хвост быстрее твоих ручек и ножек!
– Да я твой шнурок поймаю и намотаю!
– Р-р-р-р!
– Сойдись мы в бою, я тебя мордой в пол...
– Жду не дождусь, когда встретимся, уложу и ноги тебе раздвину!
– Перебьешься!
– А потом три дня без продыху...
– Надо у тебя его оторвать!
– Что, в самом деле дочка того кретина? Понятно, в кого такая языкастая! Этим бы языком да мой...
– У самого язык три метра!
Хафал ржет.
– Куда уж мне до тебя, букашка, ха-ха!
– Таракан!
– Скорпион, дура!
Ругань быстро переходит в такую, от которой вянут уши. Велира кричит, демон рычит, пытаются друг друга переорать, Хафал подкрепляет угрозы хвостом по прутьям, воздух с треском разламывают белые трещины, но Велира перебарывает тяжеловесными оскорблениями, иной раз заворачивает такое, Эгорд присвистывает...
Демон вздохнул.
– Ладно, извини.
Велира осеклась. Глаза стали огромными, краснота на лице гаснет.
– Чего?
Кажется, даже пошатнулась...
Хафал взрывается хохотом.
– Попалась, дура! И на твой язык есть задница, ха-ха!
– Да пошел ты, дерьмо с хвостом! – кричит Велира, затем вдруг тоже начинает смеяться.
Вскоре облачка пыли опять разгоняются тренировочными ударами, Велира и Хафал соревнуются, у кого лучше, но без горячей агрессии, иногда демон даже снисходит до скупой похвалы, мол, ничего так, для девки сойдет, если бы он, великий Хафал, был тяжело ранен, были бы шансы победить. Крохотные...
Велира в долгу не остается, хвалит внушительную силу демона: если бы двигался не со скоростью черепахи, то убил бы одним махом. Порой обмен колкостями перетекает в ругань, но быстро сливается в грязные шутки, смех, после пленники вновь оттачивают боевое мастерство.
– Разорву этого ледяного червяка Эгорда! – смакует слова Хафал. Кулачищи со свистом наносят прямые удары. – Как отец, великий Зарах, разорвал его дружка Витора! Там, в небытие, отец почувствует смерть врага, будет доволен!
Ноги толкают, обрушиваются вперед с мощью, по тюрьме разносится дрожь.
– Потом скручу эту небесную шлюху Леарит, отымею так, что будет молить о смерти, и сожру до последней косточки, рррааа! Оторву щупальца предателю Клессе, этот петух посмел напасть со спины! Засуну жало в клюв, пробью птичьи мозги, черепушка во все стороны брызнет!
Но смертоноснее всего разит хвост. Колет быстро, а с разворота подобен волне, разбросала бы отряд людей, хвостовые атаки далекие, размашистые, задевают чары на стенах и прутьях, камера надрывается электричеством, пульсирует, мерцает, как сердце, оплетенное белоснежными жилами.
– А на десерт продырявлю твоего папашу, девка!
– Не вздумай! – рявкнула Велира. – С другими делай, что хочешь, а отца не тронь! Он мой!
Разбойница демону не уступает, недостаток силы восполняется скоростью, руки бросаются как змеи, ноги выписывают ураганные петли, головокружительные прыжки через голову делают волосы похожими на толстый черный кнут, очерчивает в воздухе полумесяцы, иногда удары звучат о стены, трескучих разрядов Велира не боится, скрывает боль...
– Переломаю этому пьянице все кости! Будет корчиться, скулить!..
Удары быстрее, руки мелькают, сливаются в прозрачный веер.
– А я!.. Буду!.. Бить!.. Ломать!..
Серию венчает сокрушительный удар ногой по полу, словно палач обрушил топор, камешки подпрыгивают как распуганные кузнечики, разносится серая волна пыли, ее пухлые края вминаются в стены и решетку, вспыхивают, осыпается пепел.
Велира села на шпагат. Нога, что впереди, сгибается в колене, девушка изящно подпрыгивает, приземляется бесшумной пантерой. Но тут же оседает на колени, кулачки упираются в плиты, дыхание тяжелое, с подбородка и носа капает, взгляд спрятан в тени черных витиеватых занавесов.
– Пущу кишки... За то, что бросил меня и маму...
Хафал бродит по камере, могучая фигура и хвост обозначены тусклыми отблесками хитиновых пластин, зеленый огонь глаз яркий, сочный, глазные линии четкие, демон изучает Велиру. Оскаленные челюсти блестят слюной, белой эмалью, жвала разведены широко, можно считать улыбкой.
– А ты мне нравишься, девка. Или как там тебя... Велира! Так и быть, твоего жалкого папашу дарю, можешь делать из него любой фарш, даже интересно глянуть, что выйдет, ха-ха! Здесь вроде бы ошивается один из этих, которые лижут задницы богам... Старший жрец! Что значит, лижет старательнее других, ха-ха! Мишень для моего жала. И бурдюк для яда.
Хвост резко взмахнул, с темной острой дужки на ядовитой железе сорвались крупные горошины, на полу звучно отпечаталась шеренга зеленых клякс, с шипением взвиваются дымные змейки, зелень исчезает, обнажает маленькие кратеры, поверхность ямок безобразная.
Хафал встает напротив Велиры, грудь выпячивается.
– Ну, чего не благодаришь, не говоришь, какой щедрый?
Разбойница фыркнула.
Колени и кулаки от пола отрываются, спина вновь прямая, локоны при повороте головы колышутся, лицо обращено к Хафалу.
– О, ты так щедр, великий Хафал. Даже позволяешь дышать с тобой одним воздухом! Смердишь как помойный таракан, но рядом с твоей щедростью почти не чуется!
Демон, вопреки ожиданиям Эгорда, извергается не яростью, а хохотом, ручищи уперты в бока, зычные «ха!» вздувают и подбрасывают туловище, стряхивают с потолка крошки.
Скоро вновь неспешно нарезают круги по камерам, конечности машут, иногда в прыжках и разворотах, но похоже не на оттачивание приемов, а на разминку, чтобы кровь не застаивалась.
По ходу травят пошлые анекдоты. После каждого обоих сотрясает смех, Эгорд, к своему стыду, иногда тоже прыскает, губы вжимаются друг в друга, стараясь не размыкаться, но смех выходит носом, воин-маг чуть не решил срастить губы инеем, а уши закупорить льдом, слишком уж распустился. Хотя некоторые из этих шедевров грязного юмора рассказывал Тиморис. Вот уж точно – дочь своего отца!
А Велиру и Хафала несет, соревнуются, кто кого перепошлит, с каждым анекдотом кажется, ниже некуда, но буря хохота стихает, начинается следующий, и Эгорд убеждается, что далеко не знаток низов.
– Ну даешь, девка! – восхищается Хафал. – Надо запомнить!
Велира смеется.
– Твоей дырявой башкой только запоминать.
– У самой в башке дырка с языком! Засунуть бы туда чего-нибудь, ха-ха!
– Попробуй, если не жалко. Зубки у меня острые, щелк – и нечем будет перед бабами хвастать!
– Щелкать не захочешь, понравится!
– Рискни.
– Рискнул бы, – демон кивает на прутья, – да железки мешают...
– Вечно тебе что-то мешает, то погода, то железки, только и можешь трепаться.
– Тебя бы, девка...
И началось. Очередной раунд ругательных единоборств. Светлые жрецы от таких речей сошли бы с ума, а эти двое, сидя на полу, перебрасываются отборной бранью со счастливыми рожами.
На щеках Велиры даже сквозь смуглый оттенок проглядывается румянец, зубы сверкают в улыбке, а зеленое пламя в глазах демона пылает втрое ярче, хоть сухие ветки от них поджигай, зрачки мерцают звездами, хвост играет с собачьей радостью.
Нормальным людям от их слов захотелось бы удавиться, но Велира и Хафал ругают друг друга страстно, будто не ругань, а ласки любовников...
Время пришло, думает Эгорд.
Утром Велира спит как убитая, Хафал подремывает...
В коридоре по обе стороны от решеток начинают расти метровой толщины стены белого льда, дышат морозными хлопьями.
Гудит сталь, решетки поднимаются, это сопровождается потрескиванием молний.
Голова Велиры поднимается, сквозь сцепленные ресницы девушка пытается понять, что происходит, вид исчезающих прутьев и растущих стен льда заставляет веки распахнуться, воительница грациозно подскакивает.
Хафал уже на ногах, хвост оживает, от его текучих петель исходит угроза, демон скалится, разводит челюсти, на фоне темной пасти очерчиваются клыки, цветом такие же, как ледяные стены. Те с треском упираются в потолок, о решетках напоминают лишь торчащие сверху стальные колья.
Две камеры и кусок коридора стали одним помещением.
Тишина, холодный туман расползается понизу, белые ленты, закручиваясь, влетают в камеры, через пелену заостренные глаза горят зеленью более выразительно...
Демона и молодую красивую женщину больше ничего не разделяет.
Пленники понимают, чувствуют другу друга без слов, как хищник и жертва, хотя жертва весьма опасная, но все же в обороне, хозяином положения ощущает себя Хафал.
Начинает медленно шагать к Велире, походка балансирует между гордой и подкрадыванием, хвост качается змеюкой.
Девушка вышагивает навстречу, в приподнятых плечах просматривается напряжение, волосы чуть пышнее, наэлектризованные, дикая своенравная кошка, не иначе. Пальцы колышутся, готовы в любой миг затвердеть, стать когтями или сжаться в кулаки...
Демон закрадывается вдоль стены, воительница огибает врага вдоль противоположной, лед дышит в спины, на сталь и хитин оседает роса, под ногами хрустят снежинки. Охотник и трудная добыча хотят по кругу, две пары глаз прикованы друг к другу, в одних пылает светло-зеленый яд, в других поблескивает густая темная смола.
– Хочешь сопротивляться? – говорит Хафал тихо.
На смуглом девичьем лице не дрогнул ни один мускул.
– Хочу.
– Так даже интереснее!
Щелчок как от хлыста, хвост помог демону прыгнуть вперед, руки тянутся к Велире, жвала и челюсти раскрыты, яд в глазах вспыхивает, выливается, за уголками глаз вьются два светящихся зеленых шлейфа.
Девушка отпрыгивает с перекатом в сторону, Хафал успевает свернуться в хитиновый шар, блестящее бурое ядро с грозовым треском таранит лед, затем катится к Велире, миг – и превращается в Хафала, вновь хлесткий бросок. Велира двойной дугой отпрыгивает назад.
И так снова и снова: демон кидается, разбойница отскакивает.
Но в очередной раз Хафал оказался слишком близко, Велира отпрыгнуть не успела, приходится уклониться от хватающей лапы, затем от второй, демон наступает, рычание отдается эхом, ручищи выбрасываются к жертве, но кулаки стискивают лишь пустоту, Велира проворная, изворотливая, ускользает и исчезает.
Скорпион зажимает в угол, лапа вновь летит наотмашь в жажде поймать, девушка под лапой перекатывается, нога со свистом очерчивает по полу широкий круг, подсечка сваливает, плиты от удара Хафаловой туши вздрагивают.
Демон распластан как морская звезда, хвост колышется, голова медленно вертится влево, вправо, пытается понять, что произошло. Наконец, запрокидывается, взгляд цепляет Велиру, девушка возвышается с видом победительницы, готова к новому бою, локоны на сквозняке шевелятся.
– Интересно? – любопытствует пиратка.
Хафал порыкивает довольно.
– Еще как!
Резко переворачивается на четвереньки, ноги Велиры скручивает хвост.
Та лишь успела расширить глаза, бахнула сталь доспехов, вскрик, воительница растянута в позе висельника, зубы от встречи затылка с полом стиснулись.
Запястья прикованы к тверди ладонями Хафала, голени сжимает хвостовая петля, сегменты живого каната ползут вокруг стальных сапожек кольцами, с жала дымят ядовитые испарения. Демон придавливает Велиру всем телом, на черные пружины волос капает слюна, белоснежный оскал сияет, смуглянка пытается вырваться, яростно ревет, но это все равно что пещерный ветер пытался бы скинуть гору.
– Долго этого ждал, – говорит Хафал с наслаждением. – Порву твои доспехи как бумагу! А потом... р-р-р!..
Велира находит силы сквозь гнев усмехнуться.
– Ни о чем другом думать не можешь?
– Я демон. Мои мысли низкие, простые, понятны каждому волку, каждой блохе...
Велира дышит часто, ее трясет, на лбу отсвечивают прозрачные крапинки.
– Какой искренний.
– Люди хотят простых удовольствий. Силы, власти, мяса, женщин... Только заворачивают желания в красивые слова... Но я честный демон!
– И то хлеб... Ждал, говоришь, долго?
– Очень!
– Ничего, подождешь!
Мышцы девичьего тела слились в единое гибкое движение, прижатая Хафалом, Велира изловчилась выгнуть правую ногу влево, занести на плечо демона, колено согнулось на шее.
Велира с ревом делает резкое движение – и демона из «ножниц» вышвыривает.
Тот вскочил, но на него проливается град ударов, воительница боевито кричит, черное пламя волос хлещет туда-сюда в неукротимой ярости, кулаки бьют в голову, грудь, живот, Хафал пятится, защищаться не успевает. Вряд ли удары причиняют ущерб, но их рой не дает собраться.
Хищник и жертва поменялись местами.
Извивающийся в панике хвост пускается в молниеносную атаку, но Велира исполняет свежее обещание – захватывает рядом с жалом, наматывает на предплечье.
Рывок на себя.
Демон перевернулся в воздухе, спина грохнула о пол.
Моток хвоста Велира отбрасывает.
Взбешенный Хафал вскакивает, линии арены начинают дребезжать от пронзительного рычания, с губ демона летит пена, пасть и жвала распахнулись широко, огонь в глазницах как зеленая лава.
Тяжелая мясная скала кидается к девушке.
Бах!
Бах!
От боя ступней ледяные стены хрустят.
Велира совершает прыжок через голову назад, гибкий упругий полумесяц заряжает стальным носком сапожка Хафалу в челюсть.
Демон кувырком улетает к себе в камеру.
Хватит.
Эгорд направил волю, и стены льда с оглушительным треском разламываются на глыбы, нагромождения ледяных камней рассыпаются, крупные осколки множатся на мелкие, белый щебень разливается огромным толстым ковром, вверх устремляются витки белесого холода.
Гудят опускающиеся прутья, потрескивают искры.
К моменту, когда Хафал вновь бросился к Велире, его остановила решетка. Разбойница попыталась выскользнуть из своей камеры, тоже не успела.
Демон в бессильном гневе молотит металлические стволы, те плюются молниями, но пленник лишь увеличивает напор, злость выливается в тараны бревнами из плоти и костей, режущие волны хвоста, кислотные брызги. Девка расправилась с ним, великим Хафалом, как с глупой собакой!
Велира уселась. Левая нога вытянута вперед, правая согнута, на колене лежит рука, на другую опирается туловище. Тыльная сторона ладони смахнула со лба капли, девушка вздыхает устало, на лице спокойствие, даже удовлетворение. Велира хорошенько взлохмачивает волосы, плавно покачивает головой, локоны растягиваются и сплетаются в черный хвост, тот извивается в такт качению.
Хафал обрушил на прутья торцы кулаков, защитные чары кусают разрядами, прошивают могучее тело трескучими потоками, но демон руки не убирает, наоборот, лапы вцепились, зачарованная сталь рыдает искрами, будто демон сжал сочные апельсины.
Велира осматривает на доспехах шершавые впадинки: следы ядовитой кислоты. Хорошо, не попала на кожу, а то корчилась бы с пеной у рта...
– В тебе слишком много яда, – замечает девушка.
– Молчи, сука! – рыкнул демон.
– Не сердись. Ты очень сильный, бьешься хорошо.
– Р-р-р-р-р!
– Хочешь злиться – злись на того, кто с нами играет.
Велира осматривает пространство вокруг.
Взгляд задержался там, откуда наблюдает ледяная стрекоза. Эгорд с тревогой думает, что чары невидимости начинают рассеиваться...
Но нет, отвернулась.
– За нами как-то следят, – говорит девушка. – Подслушивают, решетки двигают... Это они виноваты. Хотели тебя подразнить.
– Р-р-р!.. Даже знаю, кто! Раздавлю эту ледяную гниду!
– Кстати...
– Заткнись!
– Хорошо, хорошо...
Велира пожимает плечами, на губах улыбка.
В камеру попал краешек ледяного обвала, кусочки рядом с прутьями чары молний растопили, в лужах отражается потолок. Но много льда осталось, теперь Велира владеет горкой кристаллов, куда ценнее бриллиантов, умеют не только блестеть, но и утолять жажду.
Давно опустевшая фляжка переместилась из пыльного темного угла в ладонь, девушка насыпает в сосуд ледяные крошки, те бренчат, девушка всыпает горсть за горстью, глаза внимательно следят за белыми потоками. Велира зачерпывает снег, зубки в ледяной пух осторожно вонзаются, подгребают в рот, остаток умывает лицо.
Хафал с неохотой опускается на колени, хвост укладывается дугой. Прищуренный взор окрашивает воздух и плиты пола в зеленый сумрак.
Демон дышит глубже.
– Успокоился? – подала голос Велира.
В ответ молчаливый оскал...
– Придушить бы тебя, – буркнул демон.
Пиратка усмехнулась.
– Уже пытался.
Хафал сердито вздохнул.
– Пытался не это, дура.
Велира смеется.
– Гноллу ясно, что не это. Не переживай, мне понравилось.
– Если б не выделывалась, понравилось бы больше.
В демоне берет верх пошлое начало, злость сменяется хохотом.
Велира посмеивается.
– Ну, не знаю, не знаю...
– Не брыкалась бы – узнала, ха-ха!
Демон начинает грызть осколки льда как орешки, жвала выбирают с лапы самые крупные, отправляют в пасть, челюсти перемалывают с хрустом, будто ломаются камни.
Велира становится задумчивой.
– Ты чуть не сделал то, от чего любая рыдала бы, ненавидела, просыпалась от кошмаров, руки бы на себя наложила... А я почему-то даже не сержусь...
– Жалеешь, что не далась? – ерничает демон.
Но Велира пропустила мимо ушей.
– Ненавидишь обычно того, кого боишься. А боишься того, кто сильнее, кому не можешь дать отпор. Но стоит научиться отражать удары, бить в ответ...
– Какая умная, аж тошно.
– ...и враг уже не страшен. Относишься спокойно, с пониманием. Жалостью...
Хафал чуть не поперхнулся.
– Жалостью?..
– Ты кажешься даже забавным.
– Забавным?!
Велира улыбается.
– Почти ребенком.
Лапа сжалась в кулак, ледяные осколки крошатся в песок.
Хафал вскочил.
– Тварь!
Хвост высек о щит молнию, такой хватило бы сжечь разом вековое древо, Велира вздрогнула.
– Забавный?! – взревел Хафал. – Ребенок?!
Решетку сотрясает кулачная лавина, так демон не буйствовал даже в первые дни заключения, Эгорд опасается, что магический щит не выдержит. На лице Велиры испуг, не понимает, чем так взбесила.
Ударом хвоста Хафал череду атак прекратил, дыхание свирепое, ноздри шипят.
– Забавный, да? – говорит, задыхаясь. – Тогда слушай... Мой отец, забавный демон Зарах, перетрахал столько девок, хватило бы населить пустынный мир, и от этих забав наплодилась орда демоненков, среди них был я, забавный ребенок Хафал. Знаешь, как рождаются демоны? Вырастают в чреве за сутки! Мамаша забавно корчилась от боли... А потом я забавно разорвал живот, вылез и забавно ее сожрал! А когда подрос, забавно убил тысячу братьев и сестер! Забавно, правда?
Велира, железная пантера, теперь как привидение. Глаза открыты широко. Ушла в себя глубоко, в куда более мрачную тюрьму, чем эта.
– Не смей называть мужчину забавным, смешным, а тем более ребенком, поняла?! Даже если мелкий тощий гоблин! Он воин, ясно?! Самый сильный, храбрый, за ним как за стеной! Вбей это в свою тупую башку!
Веки девушки опустились, губы стянулись в узкую полоску. Велира сглотнула громко, целый ручей. Столько соли, а не подавилась. Капитанша пиратов к соленой воде привыкла...
– Я тебя хотел, – говорит демон, – а сейчас хоть голой танцуй, весь пол заблюю!
Сплевывает под ноги.
– На тебя теперь и одетую смотреть гадко.
Разворачивается к дальней стене. Опять гром от кулаков, ступней и хвоста. Хафал будто вернулся в день, когда проснулся здесь впервые, ярость свежая, много, как горячей крови в жилах, обжигает, просится наружу.
Бах!
Бах!
Бабах!
Скалятся молнии, треск, щит спасает плиты от разрушения, но все же мелкие каменные зернышки в оправах усидеть не могут, вываливаются. С каждым ударом звучит рык, кусают жвала, челюсти стиснуты как магнит и железо, блестят влагой, демон бьет упорно, поворачиваться к соседней камере не желает.
Велира, к удивлению Эгорда, молчит. Раньше на грубость реагировала тройной грубостью, а теперь застыла. Вот что значит задеть за живое...
Хотя если задеть за живое Велиру, должна взорваться так, что Хафал пожалеет сто раз, но на то и скорпион, хоть в бою, хоть на словах: не просто задел, а еще влил яд.
Велиру сковало, как сковало ее отца, когда демон проткнул его жалом.
Девушка медленно отворачивается, ложится набок. Тело сжимается в клубок, колени к подбородку, руки прячутся между туловищем и бедрами, слово там зажженная свечка, искра жизни, надо уберечь от сквозняка, иначе смерть.
Невидимая ледяная стрекоза вглядывается в лицо.
Волосы как ночь, глаза закрываются, из-под век выбегают капли.
Прошло много времени. Хафал выплескивает гнев на ни в чем не повинную стену, Велира точно горный валун, как тысячу лет назад, так и сейчас лежит в одном и том же положении, даже ресницы не подергиваются.
Эгорд встревожился: не умерла ли? Решился войти в контакт. Стрекоза незаметно, как ветерок, спихивает локон на лицо...
Живая – носик поморщился.
Ситуация не меняется, Хафал злится, бьет стену, Велира где-то в себе, каждый зациклен на своем чувстве...
Долго наблюдать за этим тупиком Эгорд позволить себе не может, дел много. Лучистая картинка из Ока Асимиры гаснет, воин-маг оставил только звук, да и тот приглушил, дабы удары не раздражали.
====== ЧАСТЬ 3. Глава 17 ======
В лаборатории Эгорд занимается изготовлением зелий. Все-таки предполагается, что скоро на острове будет школа магов, спрос на зелья от ран, усталости, страха и другие будет бешеный, после тренировок тем более, обучение магии без опасных практик – не обучение.
Еще Эгорд создает новых стрекоз из ядовитого зеленого льда, очень уж полезные: видят все, могут заглянуть куда угодно, да и в случае нападения будут превосходными стражами – глазу не видны, быстры как молнии, а укусы смертельны. Спасибо Хафалу за формулу столь убойной отравы.
На столе раскрыта книга в синем переплете, страницы усыпаны звездной пылью, словно бриллианты перемололи и облепили этой мукой бумагу. На развороте начало главы, рассказывается, как овладеть заклинанием невидимости. Изучить придется, ибо свитков на всех стрекоз не хватит, а стрекозы должны быть незримы, лучше, чтобы о них никто никогда не знал, а то, к примеру, Тиморис может запротестовать. Хотя Леарит наверняка знает, но ей вмешиваться запрещено...
Удары в «окольце» звучат реже.
Демон и правда успокаивается, бьет не постоянно, а время от времени – походит кругами, ударит, затем еще круг, серия ударов, два круга...
Наконец, уселся к боковой стене.
Тело повторяет форму угла, затылок прислонен к плите, рука лежит на согнутом колене, упирается в него локтем, хвост пассивно извивается, шуршит о пол. Во взгляде злость, демон упрямо делает вид, что, кроме него, в тюрьме ни души.
Велира по-прежнему свернута как мертвая пчела.
Эгорд с головой погружается в хлопоты острова. Обустраивает крепость для будущих магов, навещает Клессу, тот попросил новые ингредиенты для своей ледяной лаборатории. Еще надо вразумить Тимориса, совсем раскис, бедняга...
Тимориса нашел на кухне, тот не просыхает, обмякшая туша клеится к столу, рядом дворец из бутылок разной высоты, пустые валяются под ногами.
– Где раздобыл? – допытывается Эгорд. – Я же все вино уничтожил, чтоб ты наконец протрезвел!
– Новое сделал! – хвастает Тиморис заплетающимся языком.
– Как?
– А так!
Тиморис помахивает томиком кухонной магии.
– Сам? – спросил Эгорд недоверчиво.
– Ага! Даже Халлиг не понадобился. Чему только не научишься ради... ик!
Несчастный папаша отрыгнул.
Эгорд нахмурился.
– А делал из чего?
– Из воды!
– Воды?
Тиморис кивнул самодовольно, голова чуть не отвалилась.
Эгорд задумался.
– Вино из воды… Ну прям бог пьяниц. Они на тебя молиться будут.
– Да я вообще святой!
Эгорд вздохнул.
– Лучше б выучил что полезное. А то был воин, а сейчас свинья.
– А я и есть свинья. И в данном случае это, – Тиморис тычет в бутылки, – самое полезное!
– Труд сделал из свиньи человека.
– Это к чему?
– Поразмыслить на закуску.
Ближе к вечеру воин-маг закончил работу над ледяным элементалом.
Давно надо было, но руки дошли только сейчас. В крепости не хватает слуг, полно забот типа перенести груз из одной точки в другую, а ледяные элементалы подходят идеально: сделать таких Эгорду огромных усилий не требуется, а трудиться и воевать умеют, жрать не просят, молчат. Красота!
Одного Тимориса в качестве носильщика маловато, да и сдал в последние дни. Эгорд раньше носил ящики, тюки, бочки, стопки книг, но времени хватать перестало, а ледяные стрекозы могут переносить только крошечные грузы: колбы, свитки, мелкие артефакты. Родичи Клессы, авианы, используют ледяных элементалов широко, для них это естественно, как у людей пользоваться трудом лошадей.
Ночью Эгорд вновь отдыхает на башенной крыше. Разлегся рядом с гигантской ледяной заплаткой, что закрывает пробоину, сделанную когда-то костяным драконом...
Спину греет серебристый узорчатый плащ осветленного. Скоро Светлый Орден запретит Эгорду его надевать, а то и вовсе изымет, когда узнает, что осветленный ослушался, не убил Хафала. А узнает скоро. Светлый Орден обещал привезти на корабле первых учеников для новой школы. Жрецы обязательно изучат каждый уголок, прежде чем доверят странной школе молодые умы. Заглянут и в тюрьму, тогда-то и поднимется буря негодования.
Мало того, Орден еще не знает, что на острове живет Клесса. Ходят слухи, мол, живет здесь какое-то загадочное существо с авианской кровью, но что полудемон, да не какой-нибудь, а Клесса – тот самый, который отправлял армады демонов крушить города, не знает никто из жрецов. Кроме Камалии и Халлига.
