Текст книги "Ледяные крылья (СИ)"
Автор книги: Egord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Последнему Эгорд признался еще на корабле, но только ему: единственный, кто в частных беседах вызвал глубокое доверие. Другие старшие жрецы излишне фанатичны, про молодняк и говорить нечего...
Тревожные мысли выветривает прекрасная картина в ночном небе. Звезды рассыпаны густо, на их фоне плывущие тучки очень четкие.
Из-за одной изящно вылетает силуэт с крыльями.
Леарит!
Эгорд вдыхает резко, чуть выгибается, будто неведомая сила тянет в небо.
Фигурка из серебра на звездном полотне изгибается бесшумно, похожа на рыбку с огромными нежными плавниками... Вот бы и ему в небесный океан, плавать рядом, кружиться у луны...
– Эй, – донеслось из «окольца».
Эгорд отвлекся, палец коснулся золотого слиточка, оттуда взрос бутон лучей, Эгорд прищуривается, лучи сложены в объемную картину.
– Эй, – повторил Хафал.
Демон сидит у боковой стены, голова слегка повернута к соседней камере, Хафал вроде бы хочет повернуть полностью, да гордость не велит.
– Ну... я это... погорячился, не дуйся...
Велира не реагирует, как застыла могильным камнем, так и стынет, свернута в подобие младенца. Волосы раскинуты черным веером. Глаза закрыты, щеки высохли.
Может, спит?
Демон оскалился, цедит сквозь зубы, не разобрать, голова отдернулась в другую сторону, сияющие зеленью глаза стали острее. Хафал злится, и на Велиру, которой будто бы нет, и на себя: не ожидал, наверное, что когда-нибудь ляпнет такое. Он, демон, оправдывается, да не перед Ямором, а какой-то девкой!
Но...
Видимо, некое иное чувство накопилось и перевешивает – Хафал осторожно, через «не хочу», поворачивает лицо к Велире. Не совсем, так, наискось, вроде как небрежно, но все же...
– Ну... вспылил... от неожиданности... Меня никто не называл забавным! Скотиной называли, извергом, кровожадной тварью, но чтоб забавным... Да не молчи ты, Ямор тебя!
Кулак ударил торцом в решетку, прут с треском выпустил белую разлапистую ветку.
– Обругай хоть, что ли! Хватит тоску нагонять, и так от скуки можно повеситься! Скажи, что тварь, урод, дерьма кусок, таракан! Чего растеклась как сопля?!
Молчание.
– Да подыми задницу, а!
Хвост ударил по прутьям со всей силы, тяжелая мясная лента утянула тело, демон уже на ногах, пластины от вспышки электричества на миг окрасились белизной, словно из снега. Жвала разведены как жадные ножницы, губы дрожат, из глаз льется густой, как лава, зеленый свет, Хафал смотрит в камеру напротив, на валун из стали и ткани, в который превратилась дерзкая предводительница пиратов.
Велира не шевелится.
– Я тебя унизил, давай, ответь, чтоб застыл как вкопанный!
Молчание.
– Ну хочешь, разозлю? Скажу, что снова тебя хочу?
Демон и впрямь изрекает волну напористых комплиментов. От таких любая пришла бы в ужас, залилась краской, назвала хамом и извращенцем.
Велира молчит.
Не шевелится.
– Р-р-раааа!!!
Хафал избивает решетку, приходится убавить громкость в «окольце», треск защитных чар дерет слух. Скорее всего, на это демон и рассчитывает – чтобы Велира пришла, наконец, в движение, закрыла уши. Сталь и молнии грохочут, Хафал рычит...
Но Велире все равно.
Демон навалился на боковую стену, тело соскальзывает к полу, растекается, хвост падает как безжизненная толстая цепь.
– Дура...
Взгляд к полу, на выщербленные каменные треугольники опускается тусклый зеленый свет, в сумраке фигуру демона-скорпиона можно видеть только по линиям бликов на выпуклых хитиновых пластинах.
Обломки ледяных стен давно растаяли, испарились, о них напоминают зеркала луж и похолодевший воздух, в нем хорошо видно горячее дыхание, мощные струи пара заканчиваются пухлыми подушками, демон пыхтит с каждым разом чуть медленнее, тише... Пальцы царапают пол, остаток свирепой энергии уходит в камень, ядовитая булава на хвосте поколачивает, выбивает ритм.
Всюду крошечные ямки – следы кислотных брызг, Хафал рассматривает, словно пытается увидеть в рытвинках подобие созвездий, как Эгорд коротает время созерцанием ночного неба...
– Это правда?
Хафал и Эгорд вздрогнули. Голос Велиры!
Не сразу, но демон выдавил:
– Что?
Молчание.
Демон усмехнулся.
– То, что говорил сейчас о твоих сиськах и заднице?
– Нет, – голос Велиры бесцветный, – что говорил о себе. Правда?
Хафал тихо, но с удовольствием порыкивает.
– Мой отец, великий Зарах, мною гордился бы! Мне далеко до его великих разрушений, до его жестокости, но он бы оценил!
Молчание.
– Ты монстр, – говорит Велира меланхолично. – Ненавижу тебя.
Демон усмехнулся.
– ...сказала невинная принцесса. Кто бы говорил!
Молчание.
Долгое...
– Думаешь, – разбавляет тишину Велира, – стала главарем разбойников от хорошей жизни?
Теперь молчит демон. Сопение прерывистое, сердитое...
– Мой отец, – говорит Велира, – бросил маму, когда я даже не родилась. Некому было защитить, когда разбойники напали на деревню... Пришлось стать такой, чтобы не умереть как мама. Плыла отомстить отцу. За то, что нам с мамой пришлось выживать вдвоем. За то, что маму убили, что пришлось стать такой же, как те, кто ее убивал. Сильной, жестокой... Но твой отец куда хуже моего, а ты им гордишься!
– Дура! – рычит Хафал. – Тебя жизнь из сопливой девчонки сделала демонессой! Раньше тобой пользовались все, кому не лень, а теперь решаешь сама, кому давать так, а кому – в рожу! Ха-ха, лихо мне в челюсть зарядила!.. А мой отец был настоящим великим демоном, переимел гору баб, наплодил нас, своих детей, и ему было на нас плевать, так и должен вести себя демон! На кой мы ему?! Наделал – и пошел сеять хаос, разрушение! Чтобы заслужить внимание отца, нужно было сделать что-то великое, и мы, его сыны и дочери, стали воевать друг с другом за право стать единственным наследником, самым сильным, самым жестоким... И победителем вышел я, Хафал Пожиратель Душ! От моего жала пали все братья и сестры, хотел предстать перед отцом, поведать об этом, но появились те трое!.. И убили отца! Я их уничтожу!!!
Демон вбил кулаки в пол, разлетелись острые камешки.
– Чудовище, – пробормотала Велира.
– А ты такая же сопливая девчонка, как все людишки! Думал, особенная, а на самом деле...
Молчание.
– Устала от всего, – шепчет Велира. – Добраться бы до края мира, где никого нет, да жить в тишине и покое...
– Р-р-р!.. Дура...
Хафал рычит под нос, дыхание мощное, зеленый огонь под бровями раскален почти добела, из этих ламп разлетаются зеленые сияющие пылинки…
Жвала пощелкивают, волны хвоста лижут пол, но затишье ведет к тому, что злость, какой бы ни была сильной, остывает.
Хафал дышит глубже, тише, хотя губы еще натянуты оскалом.
Велира по-прежнему как глыба гранита, выражение на лице каменное, глаза закрыты.
Демон сердито вздыхает.
Поднимается.
– Совсем расклеилась, смотреть тошно! С голодухи, наверно.
Шагает в темный угол.
– Я-то ладно, демон, а вы, людишки, без еды чахните быстро.
В углу грибница мерцающих пещерных грибов. Несколько дней назад Эгорд принес демону поесть, тот в гневе оттолкнул грибы в угол. Видимо, в трещины на полу просыпались споры. Начал расти грибной бутончик. Сейчас грибы уже взрослые, шляпки во тьме излучают уютную синеву.
Лапа грибницу вырывает, глухой хруст.
Хафал подходит к решетке.
– На, поешь. Может, хоть ныть перестанешь...
Просовывает лапу меж прутьев, чары трещат, мускулы и хитин пронизывают молнии, достается и грибам. Демон прицельно закидывает грибницу в проем между прутьями Велириной камеры. Питательный снаряд вновь обжигают белые плетки энергии, на расстоянии вытянутой руки перед носом девушки грибы шмякаются уже основательно прожаренными: потемнели, блестят, исходит сизый дымок.
– И больше не называй забавным! Тоже мне, нашла шута...
Хафал вернулся к насиженному месту, твердая от хитина туша плюхнулась у стены громко, хвост укладывается через плечо на грудь, щека прислоняется к плите, демон пытается дремать.
Долгие минуты безмолвия.
Рука пленницы разгибается, пальцы обхватывают еще горячий узел, где ножки грибов срослись, Велира подтягивает пищу к себе. Ресницы чуть расцеплены, ноздри едва заметно шевелятся.
– Спасибо.
Хафал с запозданием напрягся. Осмысливает...
Тихий рык, мышцы вновь обмякли, демон возвращается в дрему.
– Эгорд...
Плечо воина-мага вздрогнуло от прикосновения, теплого, почти горячего, жар прошел даже сквозь сталь наплечника. «Окольцо» гаснет, перед глазами вновь звездное небо. Лицо пропитано прохладой ночи, спина от долгого лежания на крыше затекла, Эгорд совсем забыл, где находится.
Голова поворачивается вправо.
Леарит!
Крылатая дева над Эгордом, присела на колено. В лунном свете особенно прекрасна. Словно вылеплена из той же светящейся глины, что и луна: кожа, волосы и крылья из бело-нефритовой сферы, а живые доспехи из нежно-серых пятен. В глазах бриллиантовые огоньки.
– Эгорд, знаю, ты поглощен целью, но... она ждет тебя.
– Кто?
– Ты знаешь.
Леарит выпрямляется, Эгорд видит крылатый силуэт в глубокой перспективе.
Богиня бесшумно улетает к плывущему высоко архипелагу туч, плотных, черно-синих, с сияющими кромками.
Эгорд смотрит вслед с непонятной тоской... Точнее, понятной, но что-то вынуждает обманывать себя.
Возвращается в комнату Жемины. Та под одеялом, лицо к окну, на белой ткани широкая темная полоса волос, морское платье висит на кресле.
Только сейчас воин-маг чувствует: устал смертельно. Но приходится найти силы снять доспехи, одежду, да еще с помощью магии, чтобы заглушить звуки, не будить возлюбленную.
Возлюбленную...
– Вернулся? – подает голос Жемина.
– Не спишь?
– У меня нет привычки говорить во сне.
Губы Эгорда тронула слабая усмешка.
– Ну да...
– Тебя не было несколько дней.
– Закрутился, устал как не знаю кто...
Забирается под одеяло. Веки тяжелые, липкие, горячие, как расплавленный свинец.
– Чем занималась?
Молчание...
– Читала, готовила, вышивала... Не делай вид, что интересно.
Встревожиться по-настоящему мешает лишь усталость.
– Родная, что-то не так?
Эгорд кладет ладонь ей на плечо.
– Не надо, – сказала Жемина.
С задержкой, но ладонь возвращается.
Веки не поднять, Эгорд дышит тяжело.
Все же рад, что Жемина не требует внимания. Сил нет ни на любовь, ни на расспросы, ни на утешения.
– Спокойной ночи, родная.
Ответа нет.
====== ЧАСТЬ 4. Глава 18 ======
Утро пасмурное.
Стадо туч размером с остров приползло с рассветом, как по какому-то злому року нависает прямо над одиноким клочком суши. Берега, скалы, крепость, – все утоплено в тени, хотя вдоль горизонта сияет солнечная диадема. Прошли часы, а тучи все висят, уползать не желают, хотя ветер гонит по океану резвые волны, на равнине треплет траву, крылья мельницы движутся бодро.
Мало того, что спал плохо и покинул комнату Жемины в скверном настроении, так еще и погода строит пакости. Хорошо начинается денек, Ямор его...
По закону подлости скоро «обрадует» еще что-нибудь.
И действительно.
На девятой попытке наложить на новую ледяную стрекозу заклинание невидимости, что зубрил несколько дней, в лабораторию вошел смущенный Халлиг, сообщил, что с последней ловушкой, которая стережет таинственную дверь в подземелье, сделать нельзя ничего.
Старший жрец разводит руки.
– Прости, Эгорд.
Пожалуй, еще не доводилось видеть его выбитым из колеи.
– Как же так? – недоумевает Эгорд.
– Обезвредил почти все, остались две. Предпоследнюю сломал, нужно лишь дать ей сработать, она выпустит огненных элементалов, те разбегутся, прогорят, и ловушки не будет. Но последняя...
Халлиг в замешательстве. Набалдашник посоха чешет лоб.
– Последнюю изучил... насколько возможно, и... В общем, сдаюсь. К ней не подступиться ни с какой стороны. Не понимаю, где темный архимаг раздобыл столь искусные охранные чары?.. Загадка... Может, и прояснилась бы за дверью, но через нее не пройти. Кто вложит руку в замок – мгновенно сгорит. Лишь тогда ловушка исчезнет. Думал, может, поймать какого-нибудь демона, подвести к двери, чтобы руку вложил, но и это не поможет. Ни ловушка, ни замок на демона не среагируют. Да простят меня боги, что же может скрываться за такой предусмотрительностью?!
– Не отчаивайся. Считай, судьба просит тебя отдохнуть. Дни и ночи не вылезаешь из подземелья, возьми перерыв, прогуляйся по острову, проветри голову, может, посетит идея...
Жрец вздохнул.
– Ничего не остается.
Халлиг повернул к выходу, Эгорд возвращает внимание к ледяной стрекозе, заклинание невидимости надо довести до ума...
Входит Тиморис.
Потрепанный, но в глазах ясность. Хмурая, но ясность.
– Эй, ребята, мне одному кажется, что тучи над островом какие-то странные?
Эгорд прищурился.
Неужели именно это заставило горе-папашу протрезветь?
Что ж, тогда с тучами впрямь что-то не так, нужно взглянуть. Конечно, подпортили рано утром и без того не сахарное настроение, но затем Эгорд погрузился в лабораторные хлопоты, стало не до погоды.
Воин-маг высунул голову в окно...
Ямор грешный, а Тиморис-то прав!
– Халлиг, взгляни.
Вскоре из окна торчат уже две головы.
– О боги, – прошептал Халлиг.
Тон в голосе Эгорду не нравится.
– В чем дело?
– К нам опять гости...
Посох тычет в небо. Эгорд проводит взглядом вдоль указанного направления.
Тучи стремительно сгущаются, недавно были серые, а теперь пепельные. Если так будет продолжаться, остров поглотит преждевременная ночь, тучи станут черными как уголь...
Но у горизонта тучи исчезают, сперва посветлели воды океана, уже освобождается от сумрака берег. Тучи будто стремительно сжимаются в плотный шар, оттого и темнеют, и центр сжатия где-то над крепостью.
Вместе с тем, тучи опускаются, стало заметно не сразу, но теперь на остров словно падает еще один остров, темный как жадная пасть смерти...
– ...и это серьезнее пиратов, – закончил Халлиг.
Центров сжатия, как выясняется, много, десятков семь. Эти темные очаги втягивают в себя то, что раньше казалось тучами, чернеют, уменьшаются, летят вниз, но не безвольным камнепадом, а плавно, будто у черных сфер есть цели.
Из окна лаборатории торчат уже три головы.
– Ямор меня, что за бесятина?! – орет Тиморис.
Халлиг стискивает посох до скрипа.
– Темный Орден.
Небо прояснилось. То, что было тучами, окончательно собралось в шары тьмы, черный рой несется к земле.
Самый быстрый шар долетает до вершины стены, что окружает крепость, черная вращающаяся масса превращается в фигуру человека, на черной сутане блестят вышивки змей и пауков, лицо такое, будто разбойника помыли, причесали, словом, попытались сделать подобие человека.
Одна за другой сферы достигают опоры, гигантские черные клубки становятся темными магами. По склону горы, равнине и скалам около дюжины рассеиваются черными колышущимися пятнами, столько же исчезает за гребнем, где прячется мельница. Трое осаждают стены крепости, трое приземляются во дворе, три сферы тьмы ныряют в окна пятого этажа.
– Ямор их дери! – крикнул Тиморис.
Воины и жрец выбегают из лаборатории.
– Халлиг, перекрой двери и коридоры световыми щитами, сколько сможешь! – командует Эгорд. – И защити Жемину!
– А куда ты? – спросил Халлиг.
– Мы с Тиморисом в подземелье! За подмогой...
– Подмогой? – спросили Халлиг и Тиморис вместе.
– Некогда объяснять. Закупорь все входы и выходы, выиграй время!
– Хорошо!
Белая мантия с хлопаньем улетает вглубь треугольного коридора, Эгорд тянет Тимориса в противоположную сторону.
– Бежим вниз!
– Что за бесову подмогу собрался искать в подземелье?!
– Быстрее...
– Ямор тебя, Эгорд, погоди, за тобой бежать – ноги ломать!
Коридорами и лестницами воин-маг несется вниз, мелькают треугольные проемы, источники света всюду разные, то чаши с огнем, то солнечные сферы, то стены, зачарованные излучать свет... Надо бы поколдовать, чтобы свет на каждом этаже был окрашен по-своему, а то слишком усердное копошение в колбах и книгах делает рассеянным, Эгорд порой забывает, на каком этаже...
Вот же Ямор, крепость атаковали темные маги, а он думает, как обустроить жилье! С лабораторной работой совсем отстранился от мира сего. Ладно, хоть Тиморис за спиной матерится, зычный голос приводит в чувство.
А вот и подземелье, второй этаж.
Стены от мха и лишайника зеленоватые, с потолка свисают корешки, мимо с обеих сторон проносятся решетки...
– Ха, какие гости! – рычит из камеры справа.
– Почтили-таки присутствием, – женский голос из камеры напротив.
Эгорд бежать прекратил, в спину врезался Тиморис, воин-маг по инерции делает несколько шагов, взгляд изучает Хафала, затем Велиру.
Приказывает решеткам подняться.
– Полагаю, скука и тоска изжевали вас как следует, – говорит, пока прутья с железным урчанием ползут вверх. – Заслужили разминку.
Слышно, как Тиморис медленно пятится.
– Эгорд, ты че творишь?!
Велира и Хафал подкрадываются к освобождающимся проходам.
– Они же нас на фарш пустить хотят! – кричит Тиморис.
Эгорд выдал ледяную улыбку.
– Очень надеюсь.
Прутья втянулись в потолок, лишь торчат сверху стальные зубы.
– Вы свободны.
Пленники переглянулись, удивление сменяют темные морщины злости, тела как у хищников перед броском.
Хафал и Велира с воплями прыгнули на Эгорда.
Розовая вспышка телекинеза мгновенно унесла воина-мага назад, Эгорд задел Тимориса, тому удалось не потерять равновесие, Хафал и Велира столкнулись друг с другом, закрутились в мимолетный вихрь, упали в объятиях друг друга.
На мгновение взгляды разбойницы и демона пересеклись, в следующий миг оба уже на ногах, бок о бок, дышат свирепо, Хафал напротив Эгорда, Велира напротив отца.
– Желаете отомстить сейчас? – интересуется Эгорд. – Ну попробуйте.
– Может, не надо, а? – жалобный голос Тимориса. – Дочка, давай мирно погово...
– Ррра!!!
Демон и пиратка бросились в бой.
Эгорд окружил себя световым щитом, яростный шквал ударов вынуждает хозяев крепости отшагивать назад...
Хафал пробует на Эгорда накинуться, ужалить, но воин-маг не подпускает. Когда демон прыгает, тот выставляет вперед ладонь, и перед Хафалом в воздухе возникает огромная ледяная копия ладони, Хафал врезается, ладонь вдребезги, но демона отталкивает. Куда более опасен хвост, толстая цепь бурых пластин извивается, хлещет, уколы как молнии, ледяные ладони перехватывать не успевают, но рядом с Эгордом жало натыкается на прозрачную золотую толщу жидкого света, хвост отдергивается, на блестящем хитине появляется черное тусклое пятно.
Тиморис отбивается от дочери. Кажется, проигрывает, рожа несчастная, отбивается слабо, нелепо, Велира бьет как демонесса, в дожде ударов молодая сила, упругость, разбойница издает яростные вопли, теснит...
Проходит время.
Все взмокшие, но на Тиморисе и Эгорде лишь мелкие крапинки, а Хафал и Велира красные как угли, с каждым движением разбрызгивается ройчик тяжелых блестящих капель, пот заливает сталь доспехов и хитиновые панцири.
Удары Велиры уже не такие быстрые, сожгла много сил на лишнюю ярость, на ненужные движения, выглядели эффектно, но Тиморису было легко уклониться или отвести, силы берег, делал только движения, что были нужны, и теперь из обороны перешел в наступление. Растерянность на лице сменилась суровым уверенным выражением, горе-папашу сменил строгий воспитатель, видимо, понял: вразумить дочь можно лишь на деле. В полную силу не лупит, но и не стесняется угощать дочку синяками и ссадинами.
Велира бесится, но вернуть превосходство не может, отцовские кулаки пошатывают, заставляют хвататься за стены и решетки, отступать.
Эгорд наносит кулаками прямые и боковые на недосягаемом для ответных кулачных ударов расстоянии, рядом с демоном возникают гигантские ледяные кулаки, белоснежно-небесные кометы разбиваются о твердую скорпионью тушу, перезвон осколков, сверкают, пляшут по коридору вдоль, поперек и наискось, а кулаки льда появляются вновь и вновь там, где Хафал не ждет.
Демон согнулся от удара под дых, удар в челюсть подбросил и разогнул, прямой в грудь отшвырнул. Демон удержался на ногах с трудом, пробует собраться.
Но контратаку вновь отразила ледяная ладонь, а хвост опалился о лучистую сферу магического щита.
Кулак Эгорда рассек воздух снизу вверх, как если бы в челюсть. Из пола перед Хафалом мгновенно вырос изогнутый ледяной бивень, Эгорд целился так, чтобы не вспороть, а только скользнуть по краю, но и того хватило, чтобы демон с переворотом через голову врезался в потолок, гора мускулов в толстых пластинах с грохотом впечаталась в пол.
Отцовский удар чуть не сбил Велиру с ног. Чтобы не упасть, девушка схватилась за край камеры, не заметила, что отступление вернуло ее к своей камере, или забыла, что на камере чары.
Тело прошили белые нити разряда, Велира вскрикнула, ее отбросило к Хафалу, упала рядом.
Тиморис становится вровень с Эгордом. Воин-маг сжимает руку в кулак, ледяной сталагмит рассыпается. Обломки расплетаются на белесую проволоку холодного тумана, тот оседает на плиты пушистым инеем, конденсатом.
Хафал и Велира кое-как поднимаются на колени, слепо ищут пальцами опору вокруг, но находят лишь другу друга...
Помогают друг другу встать.
У обоих носы пыхтят, рты разинуты, только что языки не вываливаются, еще немного – и ребят вывернуло бы наизнанку. Ярости во взглядах хоть отбавляй, но сил не осталось.
А Эгорд и Тиморис даже не сбили дыхание.
– Вы нам еще не противники, – вынес приговор воин-маг.
Хафал сгорблен, лапа упирается в бедро, другая перекинута через плечи Велиры.
– Чтоб ты замерз в собственной моче, ледяной червяк!
Взор Велиры пронзает отца.
– Ненавижу! Маму убили, пока ты шлюх трахал где попало...
Тиморис сглотнул, но лицо остается каменно-хмурым.
– Но злости не занимать, это хорошо, – говорит Эгорд невозмутимо. – Знаю, что такое месть, и понимаю, что чувствуете... Однако вашего опыта пока хватит разве что кромсать толпы всяких отбросов вроде разбойников, дикарей, некоторых чудовищ. В лучшем случае – темных магов.
Тиморис косится на Эгорда с любопытством.
– К чему ведешь, ледышка? – рычит демон.
Эгорд смотрит на него пристально, уголок губ приподнялся.
– Мы вам пока не по зубам, но это поправимо. Было бы желание, а у вас есть, еще какое, аж глаза горят... Хотите отомстить, верно?
– Хотим! – громыхнул демон. – Окажись в моих лапах, я тебя... р-р-р!
– И как это сделать? – спросила Велира сердито.
Молодец девчонка, думает Эгорд, смекнула, к чему дело идет...
– Отточить боевые умения на тех, кто слабее.
Демон и пиратка даже дышать перестали, в тишине слышно, как замедляются ритмы сердец, на едином протяжном выдохе спины медленно выпрямляются, Хафал расправляет плечи.
– Например?
Эгорд выдерживает паузу.
– Темный Орден.
Глаза Велиры стали чуть больше, Хафаловы, наоборот, заострились, верхняя губа с одной стороны приподнялась, блестят клыки, жвала разведены как кошмарные ножницы. Девушка косится на демона, словно он ее муж, а она надеется на его решение.
– Когда? – спрашивает Хафал.
– Сейчас. Темные маги только что атаковали крепость.
Демон едва слышно порыкивает.
– Хочешь расправиться с врагами моими лапами!
– Даже в одиночку перебил бы всех, но решил приберечь для вас.
– Зачем?
Эгорд пожал плечами, легкая усмешка.
– Я ведь тоже мщу.
– Р-р-р...
– Когда заклятый враг, мечтающий вгрызться мне в горло, убирает с моего пути всякий мусор...
– Р-р-р-р-р!
– Тебе это нужно, Хафал. Без тренировок меня не одолеть, а это твоя главная цель. Да и тебе, девочка, не поквитаться с отцом, пока не научишься побеждать менее серьезных противников.
– Ледяной червяк! – рычит демон. – Будь я в прежнем теле...
– Прежнего тела нет, Хафал, – отрезал Эгорд. – Здесь не царство демонов, мир людей жестче. Хочешь добиться хоть чего-нибудь, придется учиться жить в этом теле.
Демон похож на гигантские кузнечные меха, вздувается, выпускает горячий воздух, жвала сводятся и раздвигаются. В нем растет жаркое ядро бешенства, его огонь сияет через глаза. Хвост качается голодной разозленной коброй...
И медленно оседает. Мышцы демона с явной неохотой, но расслабляются.
– Ямор!.. тебя!.. Клянусь отцом, великим Зарахом, о своей затее пожалеешь... Стану сильнее, и однажды...
Хвост подплыл к морде. Дугу жала очерчивает бегущая от корня к острию зеленая капелька яда. Лезвие заслонило нижнюю половину глаз, купола зеленого света глядят словно из-за горизонта.
– Однажды это жало вспорет тебя насквозь.
Капелька сорвалась вниз, миг полета, и от пола взвивается кислотный дымок, в плите разрастается язвочка.
– Разделаюсь с тобой сам, один на один, но, в отличие от тебя, ледяной маг, не побрезгую ударом в спину. Так что берегись. И бойся за своих девок...
Демон улыбается, в линиях рта смесь ненависти и коварства.
– Их тоже без внимания не оставлю...
Эгорд хранит спокойствие.
– Так ты согласен?
– Показывай, где эти вшивые темные.
====== ЧАСТЬ 4. Глава 19 ======
Воин-маг поднял руку с Оком Асимиры, палец коснулся золотого слиточка, мысли призывают образ Халлига.
– Халлиг, как обстановка?
– Я у комнаты Жемины, – отвечает голос жреца. – Она внутри. Я запечатал окно и дверь световыми щитами, самыми плотными. Коридоры, лестницы и другие проходы тоже, но сил и времени на все не хватило, темные скоро их уничтожат. Поспеши, Эгорд!.. Подмога в пути?
Эгорд улыбнулся.
– Да.
Хафал шевелит губами что-то вроде «удавлю гада».
– Дождись, будем скоро, – сказал Эгорд.
– Основной удар принял на себя Клесса. Не знаю точно, что за стенами крепости, но даже отсюда слышны звуки битвы. И в крепости темных много, один вряд ли справлюсь, поэтому... О боги, уже!
– Халлиг?
– Во имя света!!!
– Халлиг!
Связь обрывается.
– За мной, – скомандовал Эгорд.
Вновь замелькали коридоры, повороты, источники света, лестницы…
Выбегают из подземелья, решетки сменяются дверьми.
Эгорд не исключает, что Хафал попытается исполнить обещание удара в спину уже сейчас. Демон бежит рядом злой, наверняка подумывает о том же, хвост извивается, жало чуть вздернуто.
Тиморис и Велира бегут позади такой же парочкой. Он косится с опаской, она – яростно, однако хрупкое перемирие все же держится...
Приближается открытая нараспашку лаборатория.
– Стойте!
Эгорд остановился напротив входа, глаза щурятся от лучей светового щита, что закупоривает окно. Халлиг успел и здесь... Только бы выжил, надо спешить!
Рука тянется к лаборатории. Из дверного проема вылетает розовое облако телекинеза, внутри – скрещенные золотые сабли.
– Это твое.
Сабли подплывают к Велире, рукоятки сливаются с ладонями, сияние исчезает.
Воительница взмахивает саблями, те порхают как дрессированные огненные зверьки.
Клинок ударил о клинок, вспышка искр, смуглянка остро взирает на Эгорда сквозь крылатый золотой крест.
– Впечатляет, – сказал воин-маг одобрительно. – Надеюсь, впечатлит и врагов.
Девушка улыбнулась.
– Грозная выросла доченька, – одобрил Тиморис.
Улыбка сменяется бледным узлом, ненавидящий взгляд заставляет папашу стереть ухмылку.
Черноволосую красавицу загородил Хафал.
– Хватит языками молоть, черви!
Эгорд вновь протянул кисть к лаборатории, оттуда с быстротой стрекозы вылетело розовое облачко, на сей раз крохотное, в перчатку со шлепком нырнул стеклянный флакончик с бордовым зельем.
– А это тебе.
Воин-маг кинул демону.
Тот поймал.
– Что за дерьмо?
– Не так грубо, все-таки тебе его пить...
– Что?!
– Не отрава, ее в тебе и так с избытком. Зелье вернет часть демонической силы. За мной!
Пока бежали, Эгорд услышал за спиной звон, так разбивается стекло. Хафал или выбросил зелье, гордо решив не пить с рук врага, или все-таки осушил и отбросил пустой флакон...
Ах Велиры и матерный возглас Тимориса позволяют думать, что все-таки пустой.
Эгорд на бегу оглянулся.
Хафал скалит зубы, порыкивает довольно, глаза сияют раскаленной зеленью. Тело укрупнилось, хвост и жало более длинные, мускулы как глыбы горного обвала, каждая хитиновая пластина толщиной с фолиант исторических хроник от начала времен, кровное равновесие в человеке-скорпионе сместилось к скорпиону.
Но главное – кисти превратились в массивные клешни, похожи на клювы чудовищных птиц, верхние половины громадные как перезрелые дыни, нижние мельче, напоминают когти. Острые бурые овалы щелкают, блестят словно из стали, такими бы заряжать катапульты да пробивать стены крепостей.
– Моя сила! – рычит демон.
– Можешь в любой момент призывать ее, – объясняет Эгорд. – Но иссякает быстро, до следующего превращения надо будет ждать.
– Эгорд, а ничего, – говорит Тиморис, – что он этой силой может тебя же...
– Не выйдет, только время зря потеряем. Пусть лучше покажет себя с темными, посмотрим, из какого теста.
– Р-р-р!
Дверь комнаты, где Халлиг запер Жемину, светится пухлой желтой оболочкой, кокон света напоминает желе, пульсирует, из него торчат белые кинжалы лучей. У порога, под шипами солнечной черепахи ютится горка пепла.
Эгорд задержал дыхание.
Остается надеяться, что пепел темного мага, а не…
Жреца нет.
Эгорд озирается, но коридоры пусты, лишь в том, что ведет к лестнице, на полу такой же серый холмик.
Тиморис пнул дверной косяк.
– Опоздали!
– Осторожно, не задень щит света, а то станешь таким же.
Воин-маг кивнул на пепел под дверью.
– Эгорд, только не говори, что эта кучка была Халлигом...
– Не говорю.
Указательный палец потянулся к «окольцу».
Страшно, что ответом может стать молчание, но узнать, что случилось, надо.
Однако в этот момент в конце коридора, где покоится пепельный конус, появился низкий черный силуэт в серебристой паутине узоров.
Адепт Темного Ордена.
Гоблин.
Весла ушей приподнимаются, щеки, и без того впалые, темнеют, лоб растрескивается черными бороздами, длинный как комариная игла нос суетно вертится, взгляд рыщет по полу, костлявые пальцы загребают крошки от стен. Подносит ко рту, похожему на крысиный, шепот в пригоршню, окаймленные веерками морщин глаза смотрят на четверку.
Последние слова заклинания на выкрике, темный маг швырнул горстку камешков вглубь коридора.
В полете гранитные зерна растут, из них лезет густая серая шерсть, на плиты приземляются мохнатые пауки размером с собак, полет без задержки перетекает в стремительный бег, в страшном танце лапы несут брюхатых тварей на группу двуногих, жвала жадно трепещут.
Но им навстречу выбегает тот, у кого тоже есть жвала.
Ноги демона грохочут, за глазами тянутся две сияющие зеленые ленты, Хафал рычит, несется с наклоном вперед, хвост как противовес, жало покачивается над головой, в авангарде валуны клешней, щелкают как тугие механизмы капканов.
За демоном в той же стремительной манере бежит Велира, смуглянку в доспехах уравновешивают широкие золотые клинки сабель, волосы летят черной кометой.
Тиморис подался следом, рука сделала жест, что-то среднее между махом на прощание и попыткой ухватить.
– Дочка, осторожнее!
– Пошел ты!
Рука опускается, незадачливый отец делает шаг назад.
Клешня со всей дури протаранила паука в головогрудь, серый восьмилапый комок с визгом, похожим на свинячий, отлетает назад кувырком, сшибает другого.
